Текст книги "Ты - моя зависимость (СИ)"

Автор книги: Rayne The Queen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 38 страниц)

А теперь? То, что он творил теперь и вовсе не поддавалось никакому нормальному описанию со стороны влюблённой девушки. Генерал лично таскал Тано повсюду, хватал за руки, обжимался и обнимался с ней, хотя это и выглядело вполне нормально в ситуациях, как в полицейском участке или, когда Асока чуть не умерла, и всё же…

А его последние поступки? Видимо, Падме не зря приревновала мужа к его ученице, наверняка Амидала оказалась куда прозорливее своего наиглупейшего супруга и уже давно заметила привязанность Тано, в отличие от Энакина. И в свете всего этого, теперь обвинения жены не казались Скайуокеру такими уж пустыми и необоснованными. Додумался же он переехать жить к влюблённой в него Асоке, и при этом дарить ей подарки, не просто подарки, а украшения…

Стыд и смущение огромной всепоглощающей волной накрывали Энакина всё больше и больше с каждой минутой. Осознание всех его поступков, всех его действий, слов, делало для Скайуокера воспоминания прошлого просто невыносимыми. Хотя всё это было мелочами по сравнению с тем, что он теперь понимал – единственной и самой важной причиной того, что Асока стала принимать наркотики, скатилась на самое дно жизни, буквально убивала себя собственными руками, был он, только он и никто другой! Оби-Ван оказался в чём-то прав, Энакин действительно, хоть и невольно, но всегда способствовал запретным чувствам Тано. И от этого вина сейчас просто разъедала душу Скайуокера, словно кислота. Ему было стыдно, больно, невыносимо, ему было просто непередаваемо плохо. Генерал одновременно и жалел Асоку, и ненавидел себя, и не знал, как всё это можно было исправить. Но от этих угрызений совести ещё трезвее и отчётливее понимал, что именно он должен был остановить пагубное пристрастие бывшего падавана, спасти её от результата своих же действий, исправить собственные ошибки, искупить вину. Теперь он не просто был виноват перед Тано за невнимательность к ней, что недоглядел, как и когда всё это началось, теперь Энакин чувствовал, что он самолично сделал всё это со своей бывшей ученицей, буквально силой запихивал ей наркотики в рот, издеваясь над её телом и душой. Это он убивал меленькую хрупкую девочку-тогруту своим недостойным ни для джедая, ни для учителя поведением, и именно он должен был исправить все те ошибки, что совершил, искупить все те грехи, что были на его совести, а он самонадеянно не хотел их замечать. Вот только, правда, Энакин не знал, что он мог сделать в подобной ситуации. Отвечать на чувства Асоки он бы никогда и ни за что не стал. Во-первых, у него была Падме, любимая и драгоценная жена, а, во-вторых, Тано ведь ещё совсем была девочкой ребёнком… Или уже не была?

В этот момент, Скайуокер, пожалуй, впервые задумался об Асоке, как о женщине, точнее, как о девушке, а не как о каком-то своём бесполом друге. Внешне она выглядела крайне экзотически, совсем не похоже на Падме, тем не менее была достаточно привлекательна: Милое лицо, стройное изящное тело, мягкая нежная кожа, правильной формы округлая грудь…

Поняв, что мысли завели Энакина куда-то не туда, он тут же резко встряхнул, головой, пытаясь откинуть эти абсолютно неуместные, извращенские рассуждения.

«Нет, Оби-Ван прав, я действительно ни коим образом не должен способствовать чувствам Асоки!» – мысленно отрезал Скайуокер, краем уха уловив шорох, раздавшийся где-то позади него.

Пока Оби-Ван разбирался со всеми теми «жестянками», что прислал для создания видимости лобовой атаки Гривус, а Энакин рассуждал над реалиями его жизни и жизни его несчастного бывшего падавана, по фасаду здания почти бесшумно и абсолютно незаметно карабкался новый улучшенный дроид. Эта модель была создана относительно недавно и ещё даже толком не протестирована на настоящем боевом задании, однако показала себя наилучшим образом на всех стадиях проверки ещё на заводе разработчиков. Именно сия миссия по добыче секретных материалов из лаборатории Корусанта и должна была стать испытательной для данного робота. В идеале дроид разрабатывался именно для сражения с джедаями, однако, как новая умная машина покажет себя в бою, можно было проверить только отправив дроида на встречу с настоящим рыцарем ордена. А в том, что охранять секретную лабораторию от нападения врага пришлют именно мастеров световых мечей Гривус не сомневался. По сути генерал сепаратистов даже хотел этого, оттого сам же позволил шпионам республики донести нужную информацию до совета, и этим он собирался убить двух зайцев, если даже не трёх: выкрасть необходимые ему данные, испытать нового почти совершенного дроида в бою с настоящим джедаем и, конечно же, наконец-то утереть нос треклятому ордену, который столько раз срывал его задумки и планы. В общем-то, пока что всё шло как того и ожидал Гривус, новый улучшенный дроид отлично справлялся с порученным ему заданием. И этому способствовало всё естество совершеннейшей разработки сепаратистов.

Дроид был сделан из особого лёгкого, в то же время невероятно прочного сплава серебристого цвета, который с трудом мог прожечь даже джедайский световой меч, не поверив разработчикам, Гривус сам проверял, и результат подобного теста его более чем удовлетворил. Помимо материала, из которого были отлиты запчасти робота, данный механизм имел массу других превосходств над всеми прошлыми моделями сепаратистов. Например, был максимально приближен к человеку, если не внешне, то по манере двигаться так точно, хотя, возможно, его функциональность в этом плане даже и выходила за рамки гуманоидов. Робот был сконструирован и собран так, что его тело позволяло умной машине перемещаться, прыгать, принимать любые позы, выгибаясь, как сделал бы это юркий «бесхребетный» лотальский кот, при том абсолютно без какого-либо вреда для себя. К слову, говоря о «юркости» данного дроида, можно было смело утверждать, что скорость его движений сильно превышала человеческую, и даже скорость движений самого Гривуса. Уже не говоря о невероятной, если можно было так сказать, физической силе. Кроме того, в программу этого великолепного чуда техники были заложены не просто стандартные боевые навыки «иди да стреляй из бластера», нет, рассчитанный на сражение против джедаев, а, вернее, даже на уничтожение оных, дроид получил в «подарок» необъёмную тонну информации от Дуку, о том, как следовало вести себя во время сражения. Проще говоря, в его память был закачан полный курс боевых навыков владения мечом на уровне опытного рыцаря ордена. Нет, светового клинка у робота, конечно, не было, однако ему это было и не нужно. Вооружённый обычным мечом, сделанным из того же почти не пробиваемого сплава, что и он сам, робот вполне прилично сражался с достаточно сильными противниками. Ему хватало и такого оружия, чтобы быстро и безукоризненно уничтожать всё и вся на своём пути. К тому же, и его меч имел небольшой секрет – робот в любую секунду мог провести сквозь собственное оружие мощную, почти разрушительную волну тока, способную хорошенько «поджарить» мозги противника. Помимо всего прочего, у этой идеальной машины была куда более глобально развитая «соображалка» нежели у всех прочих абсолютно «безмозглых» боевых дроидов, и ещё масса и масса разнообразных невероятно полезных на задании и в бою функций.

Например сейчас, ловко, словно ящерка прилипая конечностями к гладкой поверхности, и почти бесшумно робот карабкался по стене огромного здания, одновременно глуша абсолютно любые сигналы местной системы безопасности. Быстро добравшись до необходимого ему по плану миссии вентиляционного люка, дроид без труда открыл его и, также абсолютно беззвучно, как и раньше, нырнул внутрь. Легко перемещаясь в узком, тёмном пространстве по извилистым «коридорчикам», умная машина уже через минут пять оказалась у необходимого ему помещения. Внимательно уставившись своими визуальными сенсорами на потенциального противника, сканируя и оценивая его физические данные и прочие важные мелочи прежде, чем вступить в бой.

Прошло ещё пару мгновений, до того, как дроид, воспользовавшись тем, что ничего не подозревающий джедай стоял к нему спиной и явно был погружен в собственные размышления, аккуратно, абсолютно беззвучно снял крышку вентиляционной шахты и положил её где-то позади себя, а затем, уцепившись механическими руками за край стены, кувырком спустился на гладкий металлический пол. Всё так же продолжая действовать по схеме, которую он мгновенно «продумал» благодаря появившемуся у него преимуществу, робот абсолютно беззвучно приблизился к противнику, собираясь резко и внезапно атаковать слишком отвлёкшегося на что-то рыцаря. Мощная металлическая рука, крепко сжимавшая в своих пальцах рукоятку острейшего меча, уже была занесена над головой джедая. Мгновение, ещё мгновение, и того вот-вот настигла бы резкая, внезапная и весьма болезненная смерть. Сверкнув в искусственном свете ламп лаборатории, тончайший клинок, рассекая воздух, устремился в сторону противника, готовый навсегда оборвать его жизнь. Ещё чуть-чуть, и для джедая всё было бы законченно, ещё миг и его поглотили бы холодные объятья смерти… Но…

Но Энакин, благодаря своему идеальному слуху, не только сумел, уловить движения вражеского дроида в помещении заранее, а ещё при этом, благодаря своей же интуиции, отлично подгадать момент и вовремя среагировать на его внезапную атаку. Световой меч будто сам прыгнул к Скайуокеру в руку в нужное мгновение, и синее световое лезвие с характерным шумом метнулось в сторону оружия противника. Яркая вспышка от мощного удара светового клинка о металлический клинок из особого сплава чуть сильнее озарила небольшое, достаточно мрачное помещение и, вкладывая приличную долю физической силы в противоборстве давления меча на меч, джедай с самодовольной улыбкой произнёс:

– Не так быстро.

С того момента, как Энакин покинул захудалую квартирку Асоки прошло не так много времени, хотя Тано начинало уже казаться, что целая вечность. Почему-то, когда учителя не было рядом юной тогруте было труднее держаться, труднее следовать данному ей же самой обещанию. Без бывшего мастера слова Асоки казались ей такими далёкими и незначительными, однако, украдкой поглядывая на свои световые мечи, Тано старалась не поддаваться столь приятным и соблазнительным мыслям, как снова сбежать, найти себе дозу, найти себе приключения, в общем, опять пуститься во все тяжкие. Впрочем, сейчас это было ей не так уж и нужно. Раньше глупая наивная влюблённая тогрута старалась глушить наркотиками свою боль от разлуки, свою боль от предательства, старалась подавить и побороть в себе собственные абсолютно неразумные и безответные чувства, заполнить пустоту, которую создавало постоянное отсутствие её мастера рядом с ней хоть чем-то ещё. Но разве сейчас это было так? Да, пусть и при весьма странных обстоятельствах, но Энакин всё равно вновь был рядом с ней, жил с ней, общался с ней, делал достаточно странные необычные подарки, проводил каждую секунду своего времени с ней. Разве не об этом всегда мечтала Асока с того самого дня, как отчётливо поняла, что полюбила своего бывшего учителя? Так на кой хатт ей теперь понадобилось употреблять наркотики, если всё в её жизни начало складываться почти идеально? Возможно даже, что Скайуокер стал постепенно охладевать в чувствах к собственной жене, и это было бы пределом мечтаний для влюблённой Асоки. Но нет, вот о таких вещах она старалась не думать, Тано было страшно мечтать о несбыточном, ведь она так боялась вновь ошибиться, вновь обжечься о суровую и болезненную реальность. И тогрута пыталась гнать, гнать прочь от себя подобные мысли.

Впрочем, как и все другие навязчивые мысли обо всяких абсолютно неуместных вещах, скажем, о желании насладиться очередной дозой. В сознании Асоки, словно драгоценный камень так и мерцала сапфировым блеском небольшая баночка с КХ-28, соблазнительно маня к себе обещаниями нереального всепоглощающего блаженства. Но разве Тано не решила самолично бросить это дурное пристрастие? Ни Энакин, ни Пло или орден, ни кто другой приняли за неё такое решение, а она сама. Так почему же ей вновь так хотелось коснуться своими пухлыми карамельными губами этого пластмассового флакончика, позволить синей, слегка охлаждённой жидкости медленно проникнуть в её тело, потечь по нему словно по венам кровь… Секунда за секундой, буквально каждое мгновение отгоняя от себя подобные запретные мысли, тогрута старалась найти себе всё новые и новые занятия, чтобы отвлечься, чтобы забыть, чтобы не думать…

За проведённые в одиночестве сколько? Часы? Минуты? Секунды? Тано успела переделать в собственном доме всё, что только было можно. Она тщательно развесила в шкафу собственную выстиранную одежду, даже несколько раз всё перевешивала, чтобы навести там идеальный порядок. Перемыла всю имеющуюся у неё посуду. Поменяла и выстирала заляпанную собственной кровью постель, аккуратно и бережно развесив её в ванной. Протёрла пыль во всех уголках дома, особенно тщательно вычистив и вытерев старый рваный диван, на котором теперь доводилось спать её любимому и драгоценному мастеру. К слову, тогрута даже постаралась зашить обивку в некоторых особо порванных местах. Получалось у неё плохо, но всё лучше, чем из предмета мебели небрежно торчало бы его содержимое. Уже не говоря о том, что Асока трижды вымела и выдраила каждый миллиметр, сверкавшего теперь до блеска пола квартиры. И даже сообразила какой-никакой обед.

Да, Тано умела готовить, достаточно хорошо умела, как и любая другая женщина, просто раньше ей как-то не особо попадался момент для того, чтобы продемонстрировать это. Сейчас же, время для кулинарных творений было, что ни на есть идеальным, тогрута могла и порадовать, удивить, восхитить своего ненаглядного учителя, и вместе с тем заняла бы руки хоть чем-то, лишь бы голова не думала о дурном.

Закончив приготовление какого-то крайне сложного традиционного блюда Шили, чем любил лакомиться Энакин, Асока не знала, потому решила угостить его чем-то, что мастер явно до этого не пробовал, Тано мельком взглянула на коммуникатор, оставленный лично ей джедаем, и с досадой поняла, что поторопилась, ведь Скайуокер не предупреждал её о том, что скоро объявиться. Быстро поставив блюда с угощениями в холодильник, тогрута недовольно осмотрела комнату в поисках того, чем ещё она могла бы заняться.

Однако больше дел в этой пустой маленькой квартирке не наблюдалось. Бывший падаван довела своё угрюмое бедное жилище до идеальной чистоты, какая вообще могла быть в подобном месте, переделала все важные и не важные по хозяйству и вообще дела, и теперь ей просто абсолютно нечем было заняться. А ведь заняться надо было. Возможно, в другой ситуации Асока посмотрела бы по головизору новости республики, но увы и ах, древний почти разваливающийся головизор Тано уже давно вынесла отсюда самолично и продала за наркотики. Отчего теперь ей приходилось довольствоваться абсолютными скукой и бездельем.

Поначалу тогрута решила просто немного отдохнуть и поспать, но лишь её голова коснулась почему-то показавшейся ей такой шершавой, неудобной и жёсткой подушки, как Тано поняла, что совершенно не устала. От покрывала, которым Асока накрыла себя, было невыносимо жарко. Матрас тоже казался каким-то жёстким, кривым, давящим на спину. И несколько раз зло повертевшись на своём ложе в попытках найти более-менее удобную позицию для сна, тогрута резко встала. Зло сошвырнув с себя невероятно мешающее ей покрывало, Асока буквально зарычала от раздражения. Отчего-то её вдруг снова стали бесить самые-самые незначительные мелочи, начиная от невозможности заснуть, продолжая какими-то казавшимися невероятно громкими звуками из квартир соседей и заканчивая её собственными лекку. Они как будто давили на плечи, неприятно натирая нежную оранжевую кожу. И, разделавшись с покрывалом, тогрута зло одёрнула собственные сине-белые отростки раз, потом ещё раз, но так и не смогла найти для них какой-то наименее влияющей на её самочувствие позиции.

Снова зло дёрнув себя за собственные лекку так, что голову её пронзила резкая волна боли, Тано яростно выругалась словами, услышанными ей от её теперешних дружков в притоне, и с силой отбросила свои полосатые отростки назад.

Перестав драть себя за ни в чём неповинные лекку, тогрута глубоко вдохнула, и попыталась сосредоточиться и успокоиться, однако это лишь привело к очередным проявлениям раздражения и агрессии. Втянув воздух в свои лёгкие, Асока буквально ощутила, как вместе с ним те наполнились и неприятным щекотанием, что тут же трепетными нитями распространилось по всему её хрупкому телу, ломая его и выворачивая каждую мышцу. Всеми силами желая избавиться от сего неприятного ощущения, Тано резко потянулась, а затем пару раз нервно прошлась по комнате. Однако эти простые ухищрения ей ничуть не помогали, с каждым мгновением мыслей о том, как сильно девушке хотелось наркотиков становилось всё больше. Сначала это были простые воспоминания о том, как приятно было когда-то употреблять, с мгновенными доводами о том, что сейчас она ни за что не станет этого делать. Затем, это были мысли о том, а что если разок попробовать, не полную дозу, а всего чуть-чуть, от этого вреда не будет. Ну, а когда данные рассуждения переросли в полноценную мысль, а не наплевать ли ей на всё и просто пойти и доставить себе удовольствие, Асока поняла, что она должна себя занять хоть чем-то, чтобы не сорваться окончательно. Она ведь обещала и, даже более того, сама этого хотела, ради мечей, ради Энакина, ради своих принципов.

Из последних сил стараясь не думать о том, как же ей хочется КХ-28 в данный момент, Асока опять вернулась в гостиную. Она пообещала, что не станет в ближайшие несколько дней принимать наркотики, и юная тогрута, во что бы то ни стало, старалась сдержать своё обещание. А значит, нужно было найти любое, хоть самое дурацкое и бесполезное занятие на свете, только бы отвлечься.

Быстро пробежавшись раздражённым взглядом по комнате, Тано ещё раз оценила весь набор дел, которыми она могла бы себя увлечь, но, как на зло, ничего, абсолютно ничего не приходило девушке в голову. В этой пустой квартире нечем было заниматься в одиночку и не под кайфом. Тяжело вздохнув, Асока зло опустила голову, и, на её удачу, девушке на глаза попалась небольшая сумка с вещами Энакина. Подумав, что одежда и прочие необходимые предметы, принесённые её учителем, можно было бы тоже как-то разложить или развесить, тогрута решила взглянуть, что же таилось внутри. Хотя, Тано скорее больше просто горела желанием посмотреть, какие вещи взял с собой в её дом Скайуокер, да и вообще, порыться в его личных предметах, узнать о своём возлюбленном как можно больше, пока Энакина не было рядом. Да и по сути юной наркоманке больше нечем было заняться. Конечно, Асока понимала, что лазить по сумке Скайуокера и перебирать его одежду и прочее было как-то неприлично и вообще некрасиво, но сейчас Тано была готова на что угодно, лишь бы отвлечься от нарастающего с каждой минутой неприятного ощущения ломки, да и, признаться честно, тогруту просто изъедало любопытство.

Ловко водрузив достаточно лёгкий багаж джедая на теперь зашитый чёрный диван, любопытная девушка уселась рядом и спешно расстегнула молнию, запустив свои шаловливые юркие ручки внутрь. Тогрута долго копалась в вещах Энакина, хотя, по сути ничего криминального там не нашла, да и было бы странно, если бы что-то такое он с собой принёс в её дом. Среди багажа Скайуокера была в основном одежда и парочка предметов по уходу за собой: расчёска, которая кстати больше всего заинтересовала Асоку, что не совсем понимала, как ей нужно было пользоваться, зубная щётка, бритва и ещё несколько незначительных мелочей. Впрочем, эти вещи, кроме, пожалуй, вышеупомянутой расчёски, были не так уж увлекательны для Тано. Куда большее любопытство у неё вызвала одежда, хотя и та оказалась не столь разнообразной, в основном похожие друг на друга строгие «костюмы» тёмных тонов, которые генерал носил обычно при ней на войне или в ордене. Вытащив из сумки и рассмотрев парочку вещей, что лежали сверху, Асока с досадой вздохнула, мысленно отметив, что наряды для обыденной жизни у Энакина ничем не отличались от каких-то более официальных. Впрочем, ей всё равно нравились его «костюмы» они выглядели всегда строго, мужественно, так, как и нужно было, чтобы подчёркивать все достоинства внешности её мастера. Взяв в руки, внимательно рассмотрев и приложив несколько из вещей к себе, с удовольствием представляя, как бы она выглядела в одежде своего учителя, Тано быстро отбросила уже изученные ей предметы его гардероба в сторону и запустила шаловливые пальчики обратно в недра сумки, где так кстати на глаза ей попалось его нижнее бельё.

Не раз невольно позволяя не самым пристойным мыслям о её мастере блуждать в собственной юной головке, Асока иногда пыталась представить Энакина без верхней одежды, то есть хотя бы в одних трусах. Нет, Тано не была извращенкой, но в голове так сильно и безответно влюблённой девушки, которой почти ничего не было позволено в отношении её избранника, подобные вопросы возникали как-то сами собой, глупые и смешные вопросы вроде: Какое бельё носил её учитель? Или и вовсе, каким он был без белья? Конечно, как и любая другая скромная тогрута, Асока всеми силами пыталась избавиться от подобных мыслишек, однако столь личные, столь интимные фантазии буквально какими-то навязчивостями так и лезли в её сознание и воображение.

Покрывшись лёгким румянцем смущения от одного невольного взгляда на подобные предметы гардероба учителя, Асока лишь молча отметила, что всё было примерно таким, как она себе и представляла, но взять в руки трусы Энакина Тано так и не решилась.

Понимая, что её действия и мысли куда-то не туда завели девушку, Асока тут же подумала переключить своё внимание на остальное содержимое сумки Скайуокера. И пальцы её легко отодвинулись от нижнего белья бывшего мастера к широкому чёрному джедайскому плащу, по всей видимости, второму, запасному. Ловко подцепив его руками, тогрута быстро извлекла предмет одежды из сумки и внимательно всмотрелась в него. Тано и не подозревала, как сильно она соскучилась по джедайским «костюмам», а ведь когда-то у неё самой было несколько вот таких же вот плащей. Хотя, в какое сравнение её тряпки могли идти с чем-то из гардероба её возлюбленного? Её вещи казались Асоке абсолютно обычными и ничем не примечательными, а вот вещи Энакина… Они как будто хранили в себе какую-то особую энергетику, воспоминания о человеке, что постоянно их носил, от чего хотелось прикоснуться к ним руками, погладить, прижать к сердцу, что в общем-то Тано тут же и сделала.

Просидев в обнимку с чёрным джедайских плащом Скайуокера несколько минут, тогрута приятно улыбнулась собственным мыслям и фантазиям, а потом, быстро вскочив с дивана, тут же решила примерить его на себя. Одолеваемая двумя одновременно очень сильными желаниями: вспомнить былые падаванские годы и посмотреть, как бы она выглядела хоть в чём-то из вещей своего бывшего учителя, Асока быстро нацепила плащ на собственное тело и подошла к большому зеркалу, стоявшему у стены. Аккуратно поправив рукава и капюшон чёрного одеяния, тогрута демонстративно покрутилась, внимательно, изучающе глядя на своё отражение, которое, ей сейчас почему-то безумно нравилось.

«Интересно, что бы сказал Энакин, увидев меня в своём плаще? Возможно, в одном только плаще…» – как-то сам собой невольно всплыл очередной глупый, слегка нескромный вопрос в её голове.

«Нет, я не должна об этом думать, это не правильно!» – тут же попыталась сама себя осечь Асока.

Стараясь не поддаваться больше и подобного рода мыслям, девушка быстро сняла чёрное одеяние, чтобы лишний раз не соблазняться, и бросила его к остальной верхней одежде на диван. Пожалуй, за не столь длительное время Тано успела осмотреть всю сумку генерала, а это могло означать лишь одно – заняться ей больше опять было нечем, и вновь на горизонте возникала такая сильная и опасная угроза, как поддаться ломке и сорваться. Этого Асока уж никак допустить не могла, потому решила ещё раз обшарить багаж своего возлюбленного, мало ли она что-то пропустила?

На счастье, а может, и не счастье Тано, на глаза ей вдруг попался небольшой боковой карман, плотно застёгнутый на грубую молнию. Только его Асока ещё не успела осмотреть, хотя уже ровно через пару минут после того, как её хрупкие пальчики спешно забрались внутрь, тогрута сильно пожалела об этом. Поначалу Тано показалось, что в последнем не изученном ей отсеке сумки ничего не было и, слегка разочарованно вздохнув, девушка собиралась было достать кисть оттуда и приняться за упаковывание вещей Энакина обратно, как её рука вдруг наткнулась на какой-то мелкий, достаточно гладкий и изящный предмет. Судя по тому, каким он был на ощупь, Асока примерно представляла, что ровно через секунду окажется в её кисти, перед её глазами, однако любопытство так и подталкивало юную наркоманку убедиться в этом лично, к тому же, Тано до последнего хотела надеяться, что это было совсем не то, о чём она подумала, но увы… Жизнь и на сей раз неприятно её разочаровала.

С замиранием сердца девушка спешно вытащила свою маленькую нежную ручку из бокового кармана сумки, крепко держа в собственных пальцах предмет, который так и сиял наглым, казалось, дразнящим, будто насмехающимся над тогрутой золотым блеском в тусклом освещении её небольшой квартирки. Это было кольцо… Совсем простое, выполненное в традиционном классическим стиле, без каких-либо украшений и излишеств обручальное кольцо Энакина. То самое, что наверняка с такой любовью и нежностью надевала ему на палец когда-то Падме. И хотя Асока не знала, как именно проходила их церемония, отчего-то перед её глазами всплыла яркая романтичная картина. Плавными волнами в её бурной фантазии складывалась в один живописный пейзаж местность какой-то невероятно красивой планеты, скорее всего Набу, в конце концов, не на Татуине же её мастеру было жениться на известном половине галактики сенаторе. В такую дыру бывшая королева вряд ли позволила бы себя когда-то затащить. Тёплое летнее или весеннее солнышко приятно грело молодую парочку влюблённых, стоящих где-то поодаль играющей небольшими отблесками в дневном свете ровной глади воды. Лёгкий, слегка прохладный ветерок мягко колыхал листву раскидистых деревьев, под которыми расположились жених и невеста, заставляя и ткань на их, возможно, изысканных нарядах плавно развеваться в воздухе. В этот момент Асока попыталась более отчётливо представить себе во что была одета парочка влюблённых. Скорее всего на Энакине, традиционно был его повседневный джедайский костюм, Тано почему-то не сомневалась, что даже в такой знаменательный для себя день, мастер не стал бы принаряжаться во что-то более роскошное или вычурное, в конце концов он же был рыцарем ордена, воином, а не расфуфыренным сенатором. Ну, а поверх привычного наряда Скайуокера непременно был широкий тёмный плащ, возможно тот самый плащ, который тогрута всего пару минут назад меряла на себя. От чего на мгновение ей стало даже как-то противно, Тано вдруг почувствовала, что ей как будто досталась предназначенная для другой женщины и уже использованная вещь, словно она вынуждена была подбирать чужие обноски и всю жизнь донашивать их за прежней хозяйкой. От этого неприятного ощущения юную наркоманку всю аж передёрнуло, раздражающе будоража каждую клеточку её тела даже сильнее, чем при ломке.

Впрочем, на сеем фантазия Асоки так и не остановилась. Девушка мгновенно представила себе и наряд Падме, вот тут-то действительно было чему позавидовать. Зная, как одевалась в обыденной жизни сенатор Амидала, Тано могла вообразить, каким великолепным, наверное, было платье женщины на её собственной свадьбе – сшитое из самых дорогих и изысканных нежных материалов, украшенное тысячами камней и жемчужин, роскошное, царское, невероятно белое, как снег на Хоте… И наверняка, фата… Такая же изящная, такая же изысканная и непременно шикарная. Такого наряда у тогруты точно никогда не было и не будет. Да, Тано всю свою жизнь не была особо женственной или утончённой ни в подборе нарядов, ни вообще, но несмотря на это, как и любая другая юная девушка, тайком мечтала однажды, хотя бы на один день оказаться принцессой, надеть на себя вот такое же роскошное белоснежное платье и предстать в нём перед глазами её возлюбленного, чтобы он смотрел только на неё, любил только её. Увы, в судьбе Асоки этого не было предначертано, в платье или без, её избранник предпочитал другую.

Далее фантазия юной ревнивой тогруты стала рисовать саму церемонию, работник загса, а возможно даже какой-то монах или жрец, представитель некого религиозного течения, к которому, наверняка относилась бывшая королева, произносил торжественные слова речи, что должна была навек связать двоих влюблённых. И Асока, буквально, чувствуя, как от этой мысли на её глазах проступают слёзы, в тайне просила Силу, чтобы всё же это был первый, а не второй. Браки, заключённые лишь по законам гуманоидов, можно было в любую секунду расторгнуть, счесть более недействительными, а то и вовсе никогда не существовавшими. Но браки, церемонию которых проводил «священник», считались на веке связующим пару, как мужа и жену, звеном, как для людей, так и в самой Силе. Обещания, клятвы о вечной любви данные на такой церемонии, навсегда определяли возлюбленных, как супругов, принадлежавших только друг другу в глазах вселенной. И даже, если пара потом расставалась и разводилась по законам гуманоидов, для Силы она всё равно навсегда продолжала оставаться парой, а жизнь кого-то из них с новым возлюбленным являлась грехом.

Асоке не хотелось думать, что её избранник, её половинка, после такой церемонии, даже однажды каким-то чудом выбравший её, а не бывшую жену, навсегда останется для Силы законным супругом Амидалы. От этой жуткой мысли по щекам Тано невольно стали сбегать тёплые солёные капельки слёз, тихо срываясь с подбородка и падая на её оголённые оранжевые колени. Нет, тогрута даже на секунду не хотела позволять подобным мыслям укрепиться у неё в голове, ни за что и никогда!

«Они поженились без венчания, без!» – безмолвно повторила себе она придуманную ей самой же истину, хотя вся израненная душа Асоки буквально просто кричала об обратном.

Несмотря на то, что негативные эмоции, боль и печаль от, как будто вновь разбившегося сердца тогруты, уже итак накрывали её с головой, девушка продолжала и продолжала завороженно смотреть на треклятое кольцо, словно специально стараясь сделать себе хуже и больнее, словно это могло отрезвить её от глупых наивных фантазий о взаимности её чувств.