Текст книги "Хроники Долгой Ночи (СИ)"

Автор книги: Nikolas Deadman

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 45 страниц)

– Будет исполнено, Магистр, но в целом, какая задача? – произнес гвардеец, стоявший ближе всего к Кори.

– Приказы те же, что и всем всадникам, но только одно условие – опустошаем окрестности и встречаемся тут через два дня. На закате второго дня мы отправимся на север, и ждать не будем…

***

И снова отряд поделился – все разъезжались в разные стороны, постепенно откалываясь от Магистра. На исходе дня последняя сотня рыцарей во главе с Кори наконец-то добрались до Харбона, места, где началась высадка Родрика, места, где Альянс впервые ступил на земли Эрифоса. Побережье было полно людей – то были инженеры и рыцари Ордена, оставленные Кори оборонять берег от мертвецов, если те доберутся до Эрифоса раньше, чем ожидал Альянс.

Кори преодолел весь лагерь под одобрительные выкрики своих воинов, и, когда его отряд поравнялся с огромным шатром, спешился и направился вовнутрь. Стражи поклонились своему Магистру и раздвинули занавеси перед ним, после чего Кори, немного присогнувшись, оказался один на один с Маршалом Виллером. Маршал при виде Кори трепетно поклонился и, плеснув в кубок вина, чуть ли не дрожащим голосом произнес:

– М-магистр, вы почтили нас своим присутствием?

– Вы дрожите от холода, или боитесь меня? – улыбнулся Кори, оставив вопрос, заданный Маршалом, без ответа.

– Да… я и не знаю, это моя первая встреча с вами лично, Магистр Блэр…

– Не стоит, Маршал, чуть меньше месяца назад я был таким же, как ты, а пару лет тому – просто солдатом. Докладывайте, Маршал! – приказал Кори, склонившись над свежей картой побережья.

Маршал протянул Кори чашу с вином и, дождавшись пока он утолит свою жажду, Виллер спокойно стал докладывать:

– Лед движется медленно, периодически от него откалываются куски, на которых держатся сотни и тысячи мертвецов, и куски эти прибивает к берегу, Магистр…

– Потери?

– Двести восемьдесят пять солдат, Магистр, потерь было бы больше, если бы бомбарды не уничтожали до половины от этих плавучих ледяных скал…

– Прикажи сворачивать лагерь, мы уходим на север! – приказал Кори Виллеру и тот, легко поклонившись, покинул шатер.

***

Недолго пришлось Кори проводить время в тепле и в компании с горячим и ароматным вином – по сигналу рога лагерь снялся менее, чем через час, и единственное, что успел сделать Магистр – прогуляться вдоль берега.

– Нам пора уходить, Великий Магистр! – произнес рыцарь, подошедший к Кори со спины.

Он развернулся – колонна Ордена уже поднималась в холм, за которым лежал Пламенный Тракт, ведущий прямиком к Рэгму. Несколько лошадей тянуло на себе неподъемные бомбарды, а рыцари, замыкающие колонну Ордена, на плечах своих несли провиант и вели преступников, пойманных в окрестных землях.

– Что делать с теми, кто в условиях бегства людей преступил закон? – спросил Маршал Виллер, подскочивший вплотную к Магистру.

– Они сильно затормозят наше движение, – спокойно высказался гвардеец, плюнув в землю от неприязни.

– На следующем привале умертвить, воинам нужно почувствовать кровь и завестись, – скомандовал Кори, бросив горсть песка в сторону ледяного моря.

Движение отряда близилось к завершению – они почти достигли намеченного места, и единственное, что им оставалось делать – ждать прибытия всадников со всего берега.

– Привал! – скомандовал Кори и часть бойцов Ордена, несших ящики с провиантом и оружием, попросту повалилась на землю.

Многие бросились разводить костры, ставить палатки и просто полежать в тени деревьев, положив голову на их корни и свои плащи. Виллер уже успел донести приказ Магистра касательно преступников сержантам Ордена, и те, кто ещё не потерял силы во время перехода, принялись вырезать провинившихся. В лагере поднялся крик, плач, и Кори, в душе осознававший всю жестокость этих мер, решился направиться к месту казни.

Едва он вышел, как сразу же его глазам предстали его воины, пытавшие и убивавшие мародеров, пойманных патрулями Ордена. За действом наблюдали заведенные рыцари, державшие под руки избитых до полусмерти мужчин и женщин, среди которых Кори заметил молодую девушку. Ноги совсем ее не держали, по лицу ее сбегали струйки крови, капавшие на землю и на ее порванную во многих местах одежду.

– Как тебя звать, доблестный рыцарь? – спросил Кори у рыцаря, державшего избитую девушку.

– Уилл, Великий Магистр…

– За что понесет наказание эта девушка? – спросил Кори, ожидая, что рыцарь просветит его в чем-то.

– Сержант Макс, когда отдал её на произвол жестокой судьбы, сказал, что это была раба знатного лорда, которая после его бегства пыталась соблазнить охранника каравана, пока ее уже мертвые дружки пытались ограбить повозку с провиантом…

Кори приложил пальцы к подбородку девушки и приподнял её голову – из-за крови ничего нельзя было разглядеть. Он приложил ухо к её носу и, почувствовав слабое дыхание, произнес:

– Солдат, если вы не против, я заберу эту рабу себе, помощь мне всегда пригодится.

– Магистр, вы еще спрашиваете? – недолго поколебавшись ответил Уилл, направившись с девушкой на руках в шатер Кори.

Он занес девушку и положил её на ложе Магистра, как тот сам и указал, после чего удалился. Кори набрал воды из кувшина и, склонившись над девушкой, пролил ей на лицо струю холодной воды, заставившей её немного прийти в себя.

– Твое имя, раба? – сухо проговорил Кори, сердце которого сжималось от жалости, по отношению к ней.

– К-К-Кора, – слабо произнесла девушка.

Кори протянул ей ремешок и, дождавшись пока она возьмет его в руки, взял в руки иглу и нить. Вода смыла кровь почти всю кровь с лица девушки, и единственное, что оставалось – зашить рассечение, красующееся на лбу Коры после избиения.

– Для чего это? – сквозь боль вымолвила девушка, покрутив ремень в своей руке.

Кори безмолвно продемонстрировал ей иглу и девушка, поняв, что ждет ее, засунула ремень себе в рот.

– Я конечно не лекарь, но нас учат помогать братьям в бою… Мое имя Кори, – спокойно сказал Кори, вонзив иглу в кожу девушки.

Она взвыла – слезы, смешанные с кровью и грязью, по лицу её стали стекать на постель Кори, а то, как она вцепилась зубами в ремень, заставило Кори подумать, что девушка прокусит ее и раздробит себе все зубы.

Когда он закончил, девушка ещё долго не вынимала ремень изо рта – ей было больно, хоть и Кори, на удивление, довольно неплохо зашил рассечение. Он вновь набрал воды, смочил в ней кусок ткани и аккуратно стал стирать грязь и кровь с ее лица. Став понимать, почему жалость проснулась именно к этой девушке, Кори принялся прогонять эти мысли от себя, хотя стыдиться тут нечего – в отличии от знакомых ему Ночных Дозорных в Рассветном Ордена целибата не было. В глазах Кори не было ещё столь красивой девушки, как представшая перед ним Кора – немного темная, скорее загоревшая кожа, волнистые каштановые волосы, пухлые губы и большие глаза, в которых можно было утонуть. Она была относительно худой, но не лишенной все качеств красоты женского тела.

– Кори, значит, забавно… – сквозь боль улыбнулась девушка.

– Ну, у нас немного похожие имена, – произнес Кори, бросив кровавую тряпку в пламя костра. – Поешь, – уже холоднее проговорил Кори, желая скрыть возникшее желание.

Он протянул девушке кусок хлеба и солонины, рядом с ложем поставил кубок, наполненный вином.

– Благодарю тебя Кори…

– Великий Магистр, теперь ты служишь Великому Магистру, – важно выдал Кори, немного улыбнувшись в конце фразы.

– Спасибо, Великий Магистр.

– Ложись спать, утром у меня много работы, а вечером завтрашнего дня мы будем выступать на север…

========== Глава 94. Новый кузнец спасает Загорье ==========

Погода окончательно испортилась – вновь в Эрифос пришли снега, при том неожиданные, ибо наступили они в начале лета. Заморозки погубили большую часть заготовленных посевов, лед сковал многие реки и небольшие озера. А в Загорье, местах более холодных, чем все королевство Эрнедон, и в Рагнарекском плато, снегопады были настолько сильными и порывистыми, что людей сбивало с ног, а кто-то попросту умирал от холода.

Родрик никогда не видел в Рагнареке столько народа – кузнецы и рудокопы с юга, с Талшира, герцогства Торо, Королевских земель и Гидры, и трудолюбивые и изобретательные дворфы, трудились не покладая рук днями и ночами. Медив проделал великую работу – побывал в каждом замке, крупном городе и деревне, забрал кузнецов, кожевников, старателей, способных обрабатывать дерево и орудия труда.

– Джендри, малыш, иди отдохни! – подошел Родрик к Джендри, не покидавшему рабочее место уже целый день.

– Кто будет ковать оружие для нашей армии? – еле еле выдал юноша, силой ударив молотом по заготовке.

– Тут чуть ли не десятки тысяч кузнецов, думаешь некому? Быстро в мой шатер, выпей вина и поспи! – приказал Родрик, дернув Джендри за плечо.

Джендри не мог противиться воле хозяина этих земель, к тому же Родрик был человеком, как минимум ростом неимоверно пугающим Джендри. Трясясь от холода и мороза, забиравшегося словно под кожу, он направился к шатру, а Родрик, проводив взглядом молодого лорда Баратеона, неожиданно для всех встал к заготовке, взял в руки молот и нанес сильный удар по заготовке. От звука удара даже у Родрика заложило уши, а люди, привыкшие видеть Родрика суровым воином и лордом, застыли от удивления:

– Что уставились, за работу! – приказал Родрик, перевернул заготовку и ещё раз силой стукнув по ней молотом.

***

Джендри преодолел практически весь лагерь и наконец-то оказался у огромного шатра из черной ткани. Из щелей шатра валил яркий свет, и, когда Джендри приоткрыл занавеси шатра, лицо его мгновенно согрелось от жара разведенного внутри костра. На глаза ему сразу же попались деревянная тарелка с похлебкой и глиняный кувшин с чашей, и, когда юноша приблизился к содержимому, в нос ему ударил чудный пряный запах горячего вина.

Едва он успел попробовать вино на вкус, как голос, принадлежавший Арья, из угла шатра позвал его:

– Милорд…

Джендри выпил чашу до дна, и, сбросив себя плащ, направился к своей любимой.

***

– Милорд, снегопад усиливается! – доложил лорд Грейвз Родрику, никак не ощущавшему мертвецкий холод.

С Родрика ручьями тек пот, мокрая рубаха прилипла к его горячему телу, борода, отпущенная рыцарем за время длительных походов, обмокла и слиплась.

– Киллиан, старый друг! – выпрямился Родрик, протянув руку старому другу.

Они пожали руки и крепко обнялись, Киллиан даже не обратил внимание на то, что одежды Родрика насквозь мокры и грязны.

– Ты привел всех? – едва сдерживая улыбку произнес Родрик, поглядывая в сторону конной гвардии Киллиана.

– И еще варваров Карсона, милорд…

– Войска? – спросил Родрик, сбросив практически готовый меч в горнило.

– Семь тысяч варваров и практически все силы Эрганов, находящиеся в Рагнареке до нападения Роуна МакХейга, – исправно доложил Киллиан, протянув Родрику флягу с вином.

Родрик жадно осушил флягу до дна, вернул её лорду Грейвзу и, достав раскалившийся докрасна меч, вновь нанес мощный удар по черной стали.

– Навыки, которые ты получил от кузнеца Гора в детстве остались? – улыбнулся Киллиан.

– А кто, ты думаешь, после каждой битвы чинит мой доспех? – язвительно ответил Родрик, указав на сложенные в углу кузни латы.

– И все же, снегопад усиливается, дай своим людям отдых, или они ещё до прихода тех тварей умрут от бессилия…

***

Джендри проснулся слишком рано – солнце только начинало появляться за заснеженными пиками Рагнарекских гор. Арья спала рядом, тихо и мило сопела, но, хорошо зная её, Джендри сомневался, что она на самом деле спит. Он откинул от себя одеяло и сразу понял, что на улице царит мертвецкий холод, способный повалить вполне здорового человека. Костер уже не горел, тепло и свет исходили только от почти расплавившихся свеч, и поэтому Джендри со скоростью сокола бросился натягивать на себя портки. Едва натянув их, он обернулся к кровати, где Арья, уже пробудившаяся после недолгого сна, с улыбкой смотрела на него.

– Что? – спросил Джендри, надев на себя рубаху.

– Он казался мне больше, – пошутила Арья, накинув на себя второе одеяло.

– Тут просто холодно! – едва не обидевшись произнес Джендри, запрыгнув в свои сапоги.

– Ну конечно, – улыбнулась Арья, приманив Джендри к себе жестом руки.

– Не сейчас, у нас много работы… – отрезал юноша, накинув на себя теплую мантию с плащом.

Джендри посмотрел на Арью и, махнув рукой, направился к выходу из шатра.

***

Он не сразу заметил, что стих бой молотов, лязг тяжелых лат и стали, скрип телег, потрескивание костров и горнил, перекрикивания носящихся по лагерю людей. Сразу же он наступил в сугроб, который, казалось, за ночь вырос в разы, и уже доходил выше колен молодому лорду.

Вдали виднелись редкие огоньки отдельно стоящих кузниц, в которых, видимо, работа продолжалась всю ночь ввиду их защищенности от снегопадов. Большинство шатров и палаток были заметены снегом, редкие фигурки людей разводили костры и раскапывали свои лагеря.

Джендри вошел в кузню – горнило всё ещё было раскалено, а Родрик, принявший работу за юношей, уже мирно дремал на постеленном в углу матрасе.

– Лорд Эрган, просыпайтесь! – растормошил Джендри Родрика, сквозь сон отмахивавшегося руками.

– Джендри, мать его, я тебя спать отправил…

– Да, лорд Эрган, но вы сами легли спать, и я хорошо отдохнул…

Джендри отошел от Родрика и, подняв лопату с земли, зачерпнул сваленный рядом с наковальней уголь и швырнул его в печь, еле еле раздул пламя ручными мехами и, подняв куски необработанной, дробленой руды, бросил их в плавильный котел. Родрик поднялся с матраса и, испив холодной воды дабы промочить горло, направился к Джендри, наблюдавшему за тем, как начинала плавиться черная сталь.

– Всегда поддерживай температуру, не давай прогореть даже половине углей, – подметил Родрик, встав прямо за спиной юноши.

– Я уже разобрался, – указал Джендри на свиток, лежащий на крышке пустой бочки.

– Помоги надеть доспехи…

– А сам не можешь? – улыбнулся Джендри, по доброму хлопнув Родрика по плечу.

– Сам я буду это делать долго, а нам, как сам знаешь, нужна скорость…

Джендри кивнул и поднял с пола наручи Родрика.

***

Полностью облаченный в доспехи, Родрик вышел из кузни. Впервые он понимал, что ему нечего опасаться, ибо он доверял своим людям, и верил всем тем, кто собрался под Рагнареком в столь трудный час. Он сразу же почувствовал мертвецкий холод, но, к счастью, на улице почти не было ветра и не шел снег, порой казавшийся бесконечным.

– Коня мне! – приказал Родрик, едва лишь пройдя десяток метров по лагерю.

Стражники, едва заслышав слова Родрика, мигом убежали в неизвестном направлении, и, спустя пару минут, привели здорового жеребца.

– Он меня выдержит?

– Мы выбрали самого крепкого, милорд… Ваш конь же остался в Унферте, к сожалению…

– Ничего, верю, верю вам.

Родрик аккуратно запрыгнул на своего коня и погнал его через лагерь, к руинам видневшегося вдалеке Рагнарека. Дороги уже были расчищены, люди суетливо носились по лагерю, грузили на повозки готовое оружие, поддерживали сотни костров. То и дело в лагерь приходили обозы с добытой в шахтах черной рудой, а воины, прибывшие для охраны лагеря, упражнялись с готовыми мечами и копьями.

Родрик промчался по холодной, заснеженной пустыне, и, спустя около получаса таки достиг Рагнарека, до сих пор разрушенного после вторжения Роуна МакХейга. Стены города, башни, каменный дома и донжон никогда ранее не блистали своей красотой, но сейчас, после того пожара, они стали полностью черными от копоти и дыма. Не осталось ни одного деревянного дома, постройки или даже отдаленного сарая – от такого жара сгорело всё, что только могло.

Рыцарь спешился и повел коня через город, который, казалось бы, до сих пор разил нос гарью и трупными смрадами. Родрик снял свой шлем, вдохнул поглубже и понял, что это ему только кажется. Он чувствовал себя дома, пусть и дома, как такового, больше не было. Родрик в своей жизни плакал лишь однажды, и сейчас, глядя на руины города, едва сдерживал слезы боли и отчаяния. Он вошел во внутренний двор цитадели, и, привязав коня к железному пруту оплавившихся врат, вошел в донжон. Преодолев длинную лестницу, он поднялся в Высокий Чертог, который, как показалось ему, почти не был тронут. Немудрено, ведь ещё прапрадед Родрика, лорд Дасти Эрган, заложивший новую цитадель Рагнарека, весь Высокий Чертог, все предметы, находившиеся в нем, приказал вытесать из камня. И лишь огромный, овальный Стол Вечной Памяти, составленный из дуба, дотла сгорел. Пройдясь по всему залу, он вышел к главенствующему Трону Камня и Железа. Едва Родрик успел прикоснуться к нему, со стороны балкона послышался голос:

– Я знал, что ты придешь…

Родрик повернул голову к балкону – Йен, усталый и удрученный с виду, наблюдал за внутренним двором замка.

– Брат! – выговорил Родрик, направившись к Йену с широко распростертыми руками.

Братья обнялись, и Родрик, едва лишь подняв глаза, приметил грифона, мирно спавшего на огромном выступе замка.

– Ты что тут делаешь?

– Я часто здесь бываю, брат, очень часто. Здесь на меня накатывают воспоминания, я вспоминаю отца, погибших братьев, но с трудом могу вспомнить нашу мать… – произнес Йен, присев на одно из каменных кресел.

– Наша мать… Я помню её, очень хорошо помню, – с грустной улыбкой и померкшими глазами проговорил Родрик, посмотрев на место, сбоку от Трона.

– Мне было сколько, когда умерла наша мама? Года три?

– Четыре, брат. Мне двенадцать, Эндору девять, а малышке Кэтрин всего один год… Хорошо хоть отец оправился, взял в жены дочь лорда Харрина, но и она умерла во время родов малыша Дрима…

– Какая она была, Род? – сказал Йен, выпив немного вина из кожаной фляги.

Родрик вздохнул, мысленно заглянул в прошлое и, с небольшим слезным проблеском в глазах, произнес:

– У неё были большие глаза, большие зеленые глаза, глядя в которые ты мог мгновенно успокоиться. Длинные, волнистые, черные, как уголь, волосы, гармонирующие с ее бледной кожей.

– А ты не Розу описываешь, случаем? – спросил Йен, немного улыбнувшись.

– Действительно, наша мать была очень похожа на неё, – улыбнулся Родрик, присев на Трон.

– А умерла она от горячки, в голодную зиму… – проговорил Медив, появившийся за спинами у обоих братьев.

– Я в первый раз чуть ли не убил тебя, да и во второй как-то желание не пропало, чародей, – жестко выговорил Родрик, протянув руку Медиву.

– Сколько оружия уже готово? – холодно высказал маг, пожав руку Родрика.

– Многим более половины, ещё успеем сделать свыше, дабы вооружить ополчение…

– Не успеете, – разом отрезал Медив, бросив свой взгляд в сторону южных окон донжона.

========== Глава 95. Чего не сделаешь ради любви? ==========

Внезапные снегопады, засыпавшие все земли Гидры и Востока, застигли Томаса и его свиту врасплох и серьезно затруднили их продвижение к Эрнепорту. Холод, неведомой силой гонимый с юга, уже успел сковать реки, а с каждым днем, с каждой милей к югу, лед становился только толще, а снега – всё глубже.

Людей на дорогах почти не было – многие либо сбежали, либо, нарушив приказ короля и послушавшись своих лордов, остались в замках или бежали с ними другими тропами – далекими или морскими, пока недосягаемыми для мертвых и их Армады. Путь выдался долгим и неимоверно тяжелым, по дороге встретились места, в которых Томасу ранее довелось побывать в ходе своих походов – до сих пор не восстановленная Королевская Заводь, издалека был виден сожженный дотла замок Боле, Северный брод, где голову сложил первый союзник Томаса, воевода Дейкер, и полупустой Дробеж, из которого Томас забрал своего учителя и наставника, старого Мейса.

Рыцари Рассветного Ордена встречались повсеместно – по приказу своего Магистра они жгли могильники, угоняли скот, провиант и инструмент в Унферт, где уже, под руководством Медива, Джона и Андуина готовилась самая великая оборона, которую когда-либо видел мир. И вот, три недели, путешественники добрались до заснеженных полей, за которыми лежал Эрнепорт…

***

– Ваше Величество! – доложился гвардеец Томасу, дрожащему от холода и пытавшемуся согреть руки у костра.

– Говори…

– Мой отряд побывал за Эрнепортом, пересек заледеневшую Гидру и обнаружил мертвых, практически преодолевших Пламенные Поля, государь…

– Сколько им до Эрнепорта? – с волнением выдал Томас, поглядывая на спокойного Мейса.

– Они не останавливаются, мой король, кто бежит, кто идет, но факт того, что они будут здесь к ночи, остается неизменным…

– У вас час на отдых, и потом все отправятся в город, забрать выживших и всё, что можно спасти от лап нежити, – властно приказал Томас, поднявшись и ближе встав к костру.

– Повинуюсь, государь.

Рыцарь отошел от Томаса к своим конникам, передал приказ и те, по-разному отреагировав, спешились и присоединились к костру, где воины, не отправившиеся на вылазку, сразу же плеснули им горячей, ароматной похлебки. Немного погревшись, Томас отошел в сторону, прислонился к дереву и склонил голову, полную тяжелых мыслей и дум, о которых молодой король никому не мог рассказать.

– Мальчик мой, ты уверен, что нам стоит сделать это? – произнес Мейс, подошедший к Томасу со спины и положивший руку ему на плечо.

– Учитель, если это наши последние дни, я бы хотел провести их с той, что смогла разбавить мое одиночество и успокоить бушующую кровь.

– Эх, молодость, я понимаю тебя, малыш Том, – улыбнулся старик, назвав Томаса так, как всегда называл в детстве. – И всё же, если вы победите, что ты сделаешь в первую очередь, как взойдешь на трон официально?

Томас задумался – столько уроков преподнёс ему мудрый наставник, что сейчас король замешкался и не знал, что и ответить.

– Я… Я… Я думаю, что мне нужен надежный советник, десница, разбирающийся в политике, финансах, и, что немаловажно, любимый народом…

– Верно, Томас, но знаешь ли ты такого человека лично? – добро проговорил старик, убрав руку с плеча своего воспитанника.

– Хм, – вновь озадачился Томас, – Только одного, учитель…

– Кто же это?

– Бэйл Рэндэл, но он наш враг, непримиримый враг…

– Твоя мать была любима многими, Том, ибо она была женщиной, способной примирить враждующих лордов, или сама примириться с врагом. Думаешь, лорд Варан и лорд Вейдт раньше бы пошли вместе, под одним знаменем? Да они бы в первую очередь перерезали бы друг друга за прошлые обиды, но оба, в свою очередь, равносильно ненавидели лордов Серого Камыша. Твоя мать смогла усадить всех за стол переговоров и примирить…

– Что вы хотите этим сказать, учитель? – спросил Томас, чувствуя, как слова наставника успокаивают его.

– Лорд Рэндэл ничего плохого не сделал вам, он лишь исполнял приказы своего короля. Если у вас будет хоть малейшая возможность примириться с ним, примирить его и лорда Родрика Эргана – воспользуйтесь. Нужно уметь прощать – так говорила ваша мать, мой любимый ученик, – закончил Мейс, обняв своего подопечного, во многом заменившего ему сына.

Они обнялись и Томас, находившийся в беспокойстве на протяжении всего пути, наконец-то почувствовал себя легче. Едва они выпрямились, с юга подул холодный ветер, заставивший обоих сильнее укутаться в плащи и вернуться к костру. Трапеза уже была закончена, и гвардейцы, снарядив лошадей и повесив на пояс мечи, терпеливо ожидали своего короля.

– Поехали, – спокойно, превозмогая стук зубов, проговорил Томас.

***

Врата Эрнепорта открылись, как только знамена Томаса Рассела преодолели Торговый Городок, в котором, когда-то, юный король и встретил Анну. Десяток стражников, охранявших барбакан, склонили головы перед королем, и Томас, не спешиваясь, через полупустой город направился ко дворцу.

– Ваше Величество, смотрите! – окликнул Томаса гвардеец, указав на южный берег Гидры своей рукой.

Томас оглянулся – за холодной, скованной льдом рекой к ним медленно приближался белый буран, за которым совсем ничего не было видно. С его приближением становилось только холоднее, и гвардейцы, чьи доспехи уже были разрисованы ледяными узорами, а плащи, вобравшие в себя влагу растаявших от костра снегов, давно околели и едва лишь могли двигаться.

– Быстрее, – выкрикнул Томас, спешившись прямо перед дверью дворца.

– Что там, Ваше Величество? – спросил гвардеец, помчавшись вслед за своим королем.

– Если то, о чем я думаю, у нас мучительно мало времени!

Рыцари, сопроводив короля до дверей, остались снаружи, отправив лишь двух воинов в сопровождении Томаса. Втроем они взбежали по ступеням, преодолели пару коридоров и длинный, заснеженный балкон, за которым и лежали покои Анны. За дверью теплился свет и Томас, преисполненный героизмом, прилившим к мозгу и месту ниже пояса, первым ворвался в комнату.

– Ваше Величество, что вы тут делаете? – с испугом и удивлением спросил лорд Амрос Хэллер, поднявшийся со стула.

– Вы ослушались моего приказа и не отправились в Унферт? – запыханно, немного задыхаясь, проговорил Томас.

– Ваше Величество, прошу меня извинить, но это наш дом, мы привязаны к этому месту, и верить мифической угрозе…

Едва лорд успел закончить свою речь, как мгла, за которой ничего не было видно, полностью накрыла дворец Эрнепорта. Томасу показалось, что внутри его все упало, руки его задрожали и он, набравшись смелости, направился к Анне, сидевшей на своем ложе и поглядывавшей на усталого Томаса с улыбкой и яркими, сверкающими от слез радости, глазами. Он взял её необыкновенно теплую руку и Амрос, находившийся в ступоре от подобной выходки молодого короля, произнес:

– Ваше Величество, бегите, мои люди задержат тех, кто придет из тумана…

– Папа? – со слезами на глазах проговорила Анна, вырвав руку из хвата Томаса.

– Уходи с королем, он сможет тебя защитить, дочка, – с любовью и теплотой в глазах проговорил Амрос, обняв Анну и погладив ее черные, как ночь, волосы.

Анна расплакалась и один из гвардейцев, подумав о том, как хрупкая девушка перенесет холод, сорвал с себя плащ и накинул на нее.

– Уведите её! – суетливо приказал Томас, бросив взгляд, полный любви и страха, на плачущую Анну.

– Ваше Величество, я надеюсь, что вы сможете её защитить, – спокойно, утерев скупую слезу, стекавшую по небритой щеке, проговорил Амрос.

– Рядом со мной ей ничего не грозит, лорд Хэллер…

– Я вижу, как вы на неё смотрите, Томас, и, если у вас что-то сложится, я благословляю вас, Томас…

Юноша кивнул Амросу и, резко развернувшись, выбежал вслед за ушедшими конниками. Он спустился по ступеням и, когда дверь перед ним отворилась, глазам предстали рыцари, чьи бороды, усы и волосы покрылись инеем, а с южной стороны реки все отчетливее стали доноситься визги и рев приближающихся мертвецов.

Анну уже усадили на лошадь и там, спрятав свое лицо за шарфом, продолжала пускать слезы от прощания с отцом. Томас постарался вздохнуть, но не смог – ледяной воздух настолько обжигал горло и легкие, что невыносимыми становились самые малые вдохи.

– Уходим, – прохрипел Томас, едва лишь запрыгнув на своего коня.

Конники развернулись и помчались за Томасом, погнавшим свою лошадь так, как никогда не гнал ранее. Сквозь мглу уже виднелись темные, приближающиеся к городу по льдам силуэты, многие из которых ревели и неслись по направлению к стражникам, построившимся на причалах и пристани.

Конники рванули по городским улочкам, и, когда они преодолели врата, те закрылись за ними, обрекая защитников на верную смерть. Томас скакал, как мог скакать максимально испуганный человек, его рыцари не отставали ни на метр, и, вскоре, они смогли обогнать мглу, так внезапно остановившуюся, едва достигнув северных окраин Торгового Города.

– Все на месте? – выкрикнул Томас, мглу, за который явно слышались вопли и звуки начавшегося сражения.

Воины огляделись – и тут один, осмотревшись вокруг себя, с испугом доложил:

– Анны нет, милорд, тут её нет…

Не став даже думать, Томас, развернув своего коня, рванул во мглу. Проскакав пару минут и преодолев полностью Торговый городок, он выскочил на равнину, где в непроглядной пурге вдали всё же виднелся небольшой силуэт. Лошадь неожиданно сбросила Томаса, и он, отряхнувшись от снега и обнажив меч, помчался к Анне, сквозь шум и свист пурги звавшей на помощь. Ноги завязали в снегу, он постоянно спотыкался, но, спустя пару мгновений, заключил таки миледи в объятия, закрыл глаза и оказался в… Утумно, столице Унферта…

***

Он осмотрелся – вокруг никого не было видно, лишь огромные окна, по которым Томас и признал город, вершина которого – башня, с которой просматривается почти вся долина бывшего княжества. Постепенно все гвардейцы Томаса появлялись в башне и, спустя пару минут, из портала вышел Медив, под руки ведший за собой закоченевшего Мейса.

– Медив, вы как раз вовремя…

– Вовремя, ха-х, вовремя, если бы я это всё смог предотвратить, Ваше Величество. А сейчас – отдыхайте. Неделя другая у вас точно есть…

========== Глава 96. Бэйл созывает знамена ==========

Амбор необыкновенно быстро заполнился людьми – неожиданно быстро наступившая зима и новости о страшных захватчиках, идущих с юга, заставили лордов, крестьян, воинов и ремесленников бежать в огромный замок, способный вместить в себя огромную массу народа. Тысячи приходили в Амбор каждый день, что становилось головной болью для поникшего духом Бэйла, редко покидающего свои покои и решавшего важные дела прямо из них.

Он не поверил приказу Томаса Рассела – он не считал его своим королем, во многом был обижен на него, да и новости о захватчиках не особо воспринимал – его острый ум требовал доказательств, а не простых слов южных захватчиков-рыцарей. Каждый раз, когда вассалы и советники призывали его отправиться в Унферт, он ловил себя на мысли, что это ловушка, попытка поймать и судить Бэйла, наказать его за грехи, оставить его сына без титула и отца. Бэйл сам рос без матери и, почти, без отца, которого он помнил лишь отрывками. Он не мог этого допустить, просто не мог…

***

Каждый день он жалел об Антее – он понимал, что совершил верный поступок, избавил себя от груза, отягощавшего его долгие годы, но убить чувства в своем сердце он уже никак не мог. Он пил, много пил – вечерами, когда замок ложился спать и время замирало, он выбирался на балкон своих покоев, укутывался в теплый плед, спасавший его от начавшихся заморозков, брал с собой кувшин крепкого, выдержанного вина или абсента, и напивался до состояния, в котором ему уже было все равно, виноват он, или нет.

Он едва мог встать, дойти до своей перины и укутаться в теплое одеяло, не дававшее ему простыть в столь холодные летние дни. Но эта ночь, когда среди лета на Амбор обрушился страшный снегопад, выбила Бэйла из привычной колеи и заставила отодвинуть вино в сторону, дав его думам о Альянсе выйти на новый уровень.