Текст книги "Хроники Долгой Ночи (СИ)"

Автор книги: Nikolas Deadman

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 45 страниц)

Он стал внимательнее рассматривать её. На спине у Милы красовалось много синяков, порезов, да и на ногах их прилично доставало. Томас стал мягко, едва нажимая, поглаживать её спину, и, когда почувствовал, как девушка начала сопеть, произнес:

– Оставайся со мной на ночь, это особенная ночь для меня…

Сквозь дрёму Мила покивала головой и, часто задышав, окончательно провалилась сон, оставив Томаса засыпать одного…

***

Утро было довольно пасмурным – с улицы веяло прохладой и мокрыми травами, скорее всего ночью, ближе к рассвету, прошел дождь. Томас проснулся раньше Милы, но не хотел её будить, хотя увидел, как на столе рядом с ним уже лежало письмо. Аккуратно подвинув девушку, Томас поднялся с кровати, в полной тишине оделся и сел за стол. Печать княжества Унферт трудно было не узнать, но приятным был тот факт, что она была не надломана, то есть, письмо Томас получил из первых рук. Сломав печать, король развернул свиток, хлебнул вина из своей чаши и начал читать:

«Королю Томасу Расселу.

Я Дейкер, воевода княжества Унферт, спешу уведомить вас, что со своим отрядом встал у истоков реки Блеклой, где мост пересекает ее ручьи на Амборском тракте. Ищу нашей личной встречи, князь лично послал меня к вам. Не спрашивайте откуда я знаю, где вы развлекались всю эту ночь.

Дейкер, воевода Унферт»

Томас резко поднялся со своего места и бросил свиток в костер. Наскоро он надел на себя свои верхние одежды и обул сапоги, от стука которых Мила наконец-то проснулась. Было поздно – Томас покинул комнату, оставив ей несколько драгоценных камушков, добытыми в обозе Михаэля Боле.

Спустившись вниз, юноша обнаружил своих людей, в полной тишине пьющих эль и пиво за одним, большим столом. При виде своего короля все встали и поклонились, а лорд Вейдт лично похлопал ставшего мужчиной Томаса по плечу.

– Я не хочу прерывать заслуженный вами отдых, но по коням, господа! Путь у нас не самый далекий, но в важности его не сомневайтесь.

Солдаты и лорды поднялись со своих мест и по одному начали покидать гостиную. Лошади их были бережно привязаны к заборам под навесом дома, отчего стояли сухие, а мальчишка-конюх, увидев собирающихся отъезжать воинов, прокричал:

– Я покормил их и почистил, господа!

Улыбнувшись, Томас бросил мальцу золотой, отчего мальчик радостно помчался в сторону деревни, ибо кабак стоял на самой ее окраине. Отвязав лошадей, они поскакали за Томасом, подорвавшимся, как зверь за добычей. Спустя пару часов изнурительных скачек, лошади их наконец-то достигли моста, на подъезде к которому сидели несколько воинов в шлемах, из которых торчал густо набитый туда мех.

– Я ищу Дейкера, получил его письмо утром! – властно проговорил Томас, спустившись со своей лошади.

– Если так, то здесь я, Ваше Величество! – громко доложил Дейкер, выйдя из-за дерева.

Воевода вплотную приблизился к молодому королю, протянул ему руку для теплого рукопожатия, и когда Томас крепко сжал Дейкеру руку, проговорил:

– Простите за спонтанное появление. Если удобно, можем пройти в мой лагерь, он находится чуть глубже, в лесу, что довольно прекрасно в сложившейся ситуации, когда вас ищет со всем войском Михаэль Боле.

– Давайте лучше поговорим тут, Дейкер? – с тревогой проговорил Томас, глазами своими попытавшись найти хоть какие-то намеки на лагерь в глубине леса.

– Ваше слово, закон! Итак, в сложившейся ситуации, когда мой сюзерен идет на юг с двадцатитысячным войском, мне хочется предложить вам свою помощь.

– Помощь в чем? – – вмешался лорд Вейдт, но Томас взмахом руки намекнул на то, что лезть в его разговор нельзя.

– Вы хотите убить лорда Боле, и я хочу этого. Если мы объединим наши силы, я уверен, что наши шансы на победу возрастут.

– А какая вам и нам выгода? – спросил Томас, которого на самом деле тронули слова Дейкера.

– Ну, нам, как воинам княжества, нужно связать руки Михаэлю. Если он не придет на помощь королю, то мой князь сможет с большей долей вероятности дожать короля Балерна и завершить войну. А вам плюс – месть, убьете лорда Боле, а потом, может, лично обезглавите самого Балерна.

Томас, недолго подумав, повернул голову в сторону лорда Вейдта, который сразу же покивал в знак согласия. Юноша еще раз посмотрел на Дейкера и, протянув ему руку, произнес:

– По рукам!

Довольно пожав руку Томасу, Дейкер что-то сказал своим воинам, ожидающим на мосту и те, рванув в северную часть леса, на какое-то время испарились. В полной тишине они простояли почти час – лишь изредка Томас заговаривал со своими воинами, а те в свою очередь спорили о том, стоит ли доверять извечному врагу. Когда солнце высоко поднялось над деревьями, стало понятно – наступил полдень, и как по часа из леса сначала появились конники со знаменами княжества, и чуть позже – пехота. Полки сразу же выстроились на дороге, первые шеренги встали прямо перед мостом, напротив отряда Дейкера и Томаса Рассела.

– Теперь мы можем идти? – взобравшись на приведенного коня произнес Дейкер.

– Да, возвращаемся в Заводь! – приказал Томас, направившись к своей лошади.

***

Обратно им пришлось двигаться куда дольше времени, чем понадобилось с утра. Наверное, все объяснялось наличием медленной пехоты, пусть и было её не особо много. Огней деревни почти не видно, хотя Томас уже узнавал окружающие её пейзажи – тонкие, плакучие ивы, склонившие головы над многочисленными, чистыми, как слезы, ручьями. Он ждал поворота – место, где преодолев густые заросли, тракт сворачивал влево и от самого поворота была видна деревня.

Когда поворот был преодолен, глазам Томаса предстала… сожженная дотла деревня, с телами, лежащими повсеместно – во дворах, на улицах и даже на скотных дворах. Лошадь Томаса галопом рванула в деревню, и всадникам ничего не оставалось, как поскакать за своим королем. Король остановился у деревянной, ведущей в кабак арки, на которой были повешены пять девиц. В потемках Томас не мог различить, что написано на табличках, висящих у них на груди, но когда лорд Вейдт подсветил факелом, Томас с легкостью прочитал:

– Они ублажал клятвопреступников!

Томас въехал на постоялый двор, на котором тел было ещё больше, чем на арке. Хозяин заведения копьем был прибит к балке.

– Объехать деревню! Найти выживших! – приказал Томас, закрыв нос из-за сильной трупной вони и гари, раздражающей глаза.

Подчиненные Томасу всадники покинули двор, за ними отправилась часть всадников Унферта, а сам король, спешившись, отправился на задний двор. Переступив десятки трупов, Томас увидел «её»… Ту самую Милу, рыжую и прекрасную, разорванную на несколько частей, лежащих по разные стороны двора. Левая рука её оказалась прямо под ногами Томаса, еле еле сдержавшего рвотные позывы. По щеке его покатились слезы, но, услышав зов Дейкера, он мгновенно вытер слезы платком, подаренным мамой перед самой смертью.

– Ваше Величество! С вами всё в порядке? – спросил Дейкер, видя, как Томас согнулся над оторванной головой какой-то девушки.

– Да, лорд… Вы что-то хотели?

– Туда ножом к вратам заведения прибито было…

Томас развернулся и вырвал свиток из рук Дейкера, аккуратно развернул грязный лист бумаги и громко зачитал текст:

«Мятежнику Томасу Расселу.

Твои шлюхи обагрили землю своей грязной кровью. Скоро я приду за тобой.

Михаэль Боле».

– Кратко, зато ясно. – прокомментировал Дейкер, как вдруг на постоялый двор вернулись всадники, часть которых с собой привезла маленьких детей на своих лошадях.

Грязные, измученные и скорее всего голодные дети смотрели жалобными глазами на Томаса, и когда тот подошел к всаднику, дабы помочь спустить маленькую девочку, та задала вопрос, от которого у Томаса сгорело все внутри:

– Господин, а где мама?

Не зная что ответить, Томас застопорился, как вдруг Дейкер, достав из кармана деревянную игрушку, проговорил:

– Мама отправилась в замок господина вам за едой, и попросила вас привезти, малышка…

– У нас есть еще кое-что! – доложил всадник, когда Томас уже хотел мечом изрубить деревянное ограждение.

***

Спустя пару минут они въехали во двор, где на коленях сидели воины Боле, грязные и усталые, некоторые были ранены и потеряли довольно много крови.

– Где вы их достали? – спросил Томас, обойдя всех пленников.

– Эти пять, – указал воин, – пытались изнасиловать маленьких детей, но мы, видимо, вовремя успели. Остальные мародерствовали и уродовали тела умерших…

Томас сел на корточки перед насильниками и, пристально посмотрев одному из них в глаза, выхватил меч и изрубил его, на десятки частей, рубил пока рука не устала и он уже не мог держать меч.

– Четверых оставшихся оскопить под корень, раздеть догола и привязать к деревьям, пусть красуются. Мародеров – лишить рук и насадить на кол по всей территории деревни. Лорд Боле будет рад. – с упоением произнес Томас, убрав меч в ножны.

***

Михаэль вернулся в Королевскую Заводь рано утром, забрать оставшихся бойцов и собрать сведения о передвижениях неприятеля. В оговоренное время никто к повороту не явился и Михаэль, взяв с собой самых верных людей, рванул в деревню. Сразу же внимание его привлек насаженный на кол человек, оставленный по центру дороги. Увидев у него эмблему Боле, Михаэль с ужасом понял, что опоздал…

– Кажется, мы преодолели точку невозврата в этой войне… – проговорил Бэйл, наконец-то догнавший рысака Михаэля.

========== Глава 76. Альянс оплакивает павших ==========

Джон с недоверием приближался к Каякаяной. Он знал, что большая часть его сил уже была в крепости, или же успешно преодолела её. По мере удаления от разорённого Вайес Дотрака становилось теплее, но все же холод не отступал – травы пожухли, с редких деревьев опали листья, небольшие, окрестные ручьи замерзли до самого дна.

От Медива и Кадгара не было вестей. С того момента, как последний остался сдерживать мертвецов близ Вайес Дотрака, прошло уже три недели… Три недели бесконечного отступления, во время которого обессиленные солдаты замертво падали от усталости и напряжения. Андуин регулярно пролетал на запад – нужно было знать, на сколько близко к ним были мертвецы.

«Это конец, мы проиграли», – про себя рассуждал Джон. Он сетовал на то, что не смог одолеть Короля Ночи так давно: ни в вылазке за Стену, когда погиб Визерион; ни в битве за Винтерфелл. А самое главное – он не одолел его в Королевской Гавани, когда все армии Вестероса встали под его командование. Его терзали смутные сомнения касательно своего предназначения, он регулярно пил, стараясь хоть как-то оправдать свои действия. Единственным, кто хоть немного поддерживал Джона, разбавлял его саморазрушающее общество, был Тормунд, неотступно следующий за своим королем и лучшим другом.

Перед вратами Каякаяной Джон остановился – его пугали воинственного вида девы с проколотыми сосками, охранявшие врата и поглядывающие на лидера Альянса с недоверием.

– Вот это бабы! – воскликнул Тормунд, глазами сняв с них то, что было, хотя, если говорить уж совсем честно, одеяний этих осталось совсем немного.

Джон взглянул на похабно улыбающегося Тормунда и сам улыбнулся, наверное впервые с момента отъезда из Миэрина. Врата были открыты, а за ними Джон видел довольно причудливый интерьер крепости. Поддавшись любопытству, Сноу въехал в крепость. Его грела мысль о том, что правитель Каякаяной любезно предоставил лидерам Альянса покои, в которых те могли отдохнуть, хотя, тут благодарить стоило Медива, имевшего необыкновенный дар убеждения.

– Нужно найти дворец… – тихо проговорил Джон, но, увидев, как из глубин улочек города появляются его воины и пережившие битву лорды, направил коня туда, завлекая Тормунда в нескончаемый поток людей, как муравьев, бегающих по Каякаяной.

Пересекая улицу за улицей, они вышли на довольно приличного вида площадь, где, напротив статуи девы-воина, располагался крупный дворец и были построены пешие полки маршала Рассветного Ордена Кори Блэра. Встречавшие их воины, люди и лорды приветствовали смелых воителей, ибо то, как Орден выдерживал атаки мертвых заслуживало уважения. Гордые и воинственные дотракийцы дарили им своих прекрасных лошадей, выражая свое бесконечное почтение, а не менее любящие помахать топором и молотом орки даже перестали называть их «мелкозубыми» – для них воины Ордена стали героями среди всего рода человеческого.

***

Увидев уставшего, потрепанного Джона, Йен, которого после битвы прозвали Небесным Воином, направился к королю. Сблизившись с лошадью Джона, Загорский рыцарь помог Джону спешиться, но ноги совершенно не держали короля. Взяв его под руку, Йен направился во дворец, где в большом зале уже собрались оставшиеся в живых лидеры Альянса. С трудом преодолев грубые каменные ступеньки, Йен и Джон, а также еле поспевающий за ними, и не менее уставший Тормунд, буквально ввалились в довольно аскетичный зал.

– Ваше Величество… – поклонилась Джайна, глаза которой были красные и распухшие от недосыпа.

Йен посадил Джона на мягкое кресло, в котором Джон, наконец-то развалившись, проговорил:

– Простите меня…

– За что вас прощать, Ваше Величество? – задался вопросом Андуин, нарезавший яблоко свои боевым ножом.

– Это был мой план… Мы стольких потеряли… – с тяжким вздохом, почти засыпая проговорил Джон, выпрямив свои уставшие и замерзшие ноги.

Ещё раз Джон осмотрел всех присутствующих в зале – среди многих, он никак не мог найти Сэма, Тралла и Иллидана.

– А где Сэм? – встревоженно спросил Джон у Эдда, не поднимавшего свою голову с момента прихода Джона.

– Его нет, Джон, он погиб… Простите меня…

– Что? – взвыл Джон, приложив руки к своему лицу и неожиданно для всех заплакав.

В зале воцарилась тишина, сквозь которую слышались редкие всхлипы Джона, потерявшего своего лучшего друга. И лишь Йену было некомфортно видеть и спокойно наблюдать за тем, как сильный в его глазах человек рыдает, и он, сев перед Джоном на колени, схватил короля за плечо со словами:

– Мой король, не время предаваться слезам…

– Я не ваш король, Загорский рыцарь! – убрав руки от своего лица проговорил Джон.

Достав свой меч из ножен, Йен двумя руками, положив рукоять на правую, а лезвие на левую руку, протянул Джону свой клинок со словами:

– Так станьте же моим королем… Более мужественных королей я никогда не видел, а уж поверьте, я видел много королей…

Намек Йена Джон понял мгновенно и, с трудом поднявшись с приятного, мягкого кресла, обнажил Длинный Коготь со словами:

– Именем Воина обязую тебя быть храбрым. Именем Отца обязую тебя быть справедливым. Именем Матери обязую тебя защищать невинных. Встань же, Йен Эрган, Небесный Воин, рыцарь Семи Королевств, Альянса и первый рыцарь моей гвардии…

Мечом свои Джон прикоснулся к плечам и голове Йена и тот, поднявшись с колена, добро посмотрел на Джона, короля, ради которого он обязан теперь умереть. Встав по правую руку от Джона, Йен убрал меч в ножны, а король, потерев усталое и красное от слез лицо, проговорил:

– А Тралл? Иллидан?

– Тралл погиб в числе первых, государь. Он, как настоящий орк, встретил свою смерть в самом пылу сражения, в первых рядах. – с грустью проговорил Андуин, тяжко выдохнув после этих слов.

– Иллидан погиб на моих глазах, Ваше Величество… Его убил Король Ночи. – спокойно доложил Йен, ребра которого до сих пор болели после удара Великого Иного.

Джон понимал, что на смерти двух героев Альянса ему наплевать – душа его рвалась из-за Сэма, его лучшего друга, погибшего в лапах мертвецов. В мыслях он уже думал, что говорить Лили и малышу Сэму, когда встретит их в Торговом Городе, и думы эти удручали его все больше. Проглотив ком в горле, Джон потер согревающуюся ногу, и произнес:

– Сколько воинов мы потеряли в битве?

– Около ста восьмидесяти тысяч воинов, Ваше Величество… Они просто раскрошили нашу оборону… – доложил Андуин, не раз пролетавший над полем битвы.

– Я уже не знаю, кому молиться… Йен, налей мне вина, надо выпить за павших.

Йен покорно спустился по ступенькам к столу, взял ближайший к краю стола кувшин, наполнил чашу Джона до краев. Эдд, Андуин, Тормунд, Кори Блэр, Подрик, Джендри, Теон и Джайна – единственные выжившие лидеры Альянса, сами наполнили свои бокалы, и, бессловно осушив их до дна, сели на свои места, после чего Джон усталыми глазами осмотрел их, но взгляд его остановился именно на Джендри. Бастард Роберта Баратеона, сидевший между Подриком и Тормундом, откинул свою голову на спинку стула, закрыл глаза, и уже казалось, что он вот вот задремлет.

– Джендри Уотерс, встаньте передо мной. – приказал Джон, и Джендри, потерев свои сонные глаза, шаткой походкой двинулся к королю.

Преклонив перед Джоном колено, Джендри поднял голову и тихим, сонным голосом произнес:

– Я вас слушаю, мой король…

– Ты проявил себя, как достойный воин, помог многим людям спастись от плена. Ты сделал это со своим другом, который, в отличии от тебя, носит благородное имя. Встань, Джендри Баратеон, сын Роберта Баратеона. – великодушно возвестил Джон, и Джендри, легко улыбнувшись, поднялся с колена, низко поклонился своему королю и отправился на свое место.

***

Почти два часа они безмолвно просидели в зале, смотря друг на друга и периодически наполняя свои чаши вином, а подносы вкусностями, которые были любезно предоставлены правителем Каякаяной. Развалившись на кресле, захмелевший от вина, Йен храпел на весь зал, но никто не слышал этого – усталость их намного пересиливала могучий храп рыцаря, а глаза невольно слипались сами по себе. За окном уже смеркалось, как вдруг вспышка голубого света заставила всех, кроме, разумеется Йена, вырваться из дремы, и направить свой взор на источник света. Вполне ожидаемо, из портала появились Медив и Кадгар, у последнего, кстати, бородка была полностью покрыта инеем, но мгновенно оттаяла в теплом зале.

– Медив! – проговорил Джон, еле проснувшись. – Мы давно ожидали тебя.

– Я вижу, вижу… Иначе я представлял исход сражения…

Медив не мог сосредоточиться на своих мыслях из-за храпа Йена, и, взмахнув рукой, он направил луч света в рыцаря, отчего тот мило засопел, как младенец.

– Ну наконец-то! Я думал сойду с ума! – воскликнул Андуин, надкусив кусок недоеденного им же яблока.

– Мы должны были остановить мертвых, а это пришлось делать мне… – холодно отозвался Медив, обернувшись к Кори Блэру, глубоким взглядом своим заставив дрожать молодого Маршала.

– А я то, что? – сухо и сонно произнес Кори, закинув ногу на ногу.

– Я должен отправиться на твою родину, Маршал Блэр… Поскольку у меня есть доказательства того, что мертвые вернулись, я должен предупредить Орден, дабы те подготовились с надвигающемуся холоду.

– А откуда вы знаете, где находится Оплот Рассвета? – произнес Кори, обратив свой взор на светящийся посох чародея, рисующий непонятные руны на земле.

– Знаю… – сухо отрезал Медив, мгновенно испарившись в потоке из десятков голубых лучей.

Кадгар, осмотрев всех присутствующих в зале и выпив немного вина из чьей-то чаши, до сих пор дрожащим от холода голосом произнес:

– Я в Торговый Город, убедить генерала Пол-Ко начать строить арку…

Нарисовав руны на полу, чародей так же быстро испарился, как и явился, после чего Джон, поднявшись со своего кресла, в полной тишине, без лишних слов, покинул зал.

– Думаю, собрание можно считать законченным! – заявил неожиданно проснувшийся Йен, так же тяжко поднявшись и покинув зал вслед за Джоном.

***

Тяжелыми шагами он преодолел ведущие на второй ярус ступени. Его постоянно шатало, мотало из стороны в сторону, ноги сводило при каждом резком движении, но осознание того, что в комнате его ждет теплая кровать грело ему душу. Стражницы открыли перед ним дверь, и Йен вошел в покои.

Они были немного аскетичны, но правитель Каякаяной внял просьбам Йена внести в комнату кровать побольше. Он снял с себя латы, надетую под них обшитую мехом рубаху, как вдруг в комнату постучались.

– Войдите! – отозвался Йен, аккуратно положив рубаху на край кровати.

Он обернулся. По центру комнаты, прямо перед ним, стояла Джайна, усталыми глазами своими рассматривающими полное царапин, порезов и зашитых ран тело Йена.

– Госпожа… – произнес он, вплотную сблизившись с ней.

– Ничего не говори. – произнесла Джайна, бросившись в объятия к Йену, объятия, перешедшие в поцелуй спустя пару мгновений.

Они завалились на кровать, где Йен старательно пробовал снять с Джайны походное платье, попутно сам путаясь в своих же штанах. Прижав её к себе, Йен снял с пояса кинжал Родрика и, не удержавшись, распорол узелки на её корсете. Леди была смущена, но, на удивление Йена, которому за такие поступки раньше неплохо перепадало по лицу, не стала сопротивляться, а лишь взмахом руки скинула с рыцаря портки.

Она перевернула Йена на спину и забралась на него, а он сам почувствовал, как в изможденном теле его откуда-то появились силы для страсти. Йен не мог оторвать глаз от её лица, от её прекрасных, но в тоже время грустных глаз, блестящих в свете факела. Руки его невольно блуждали то по её груди, то немного задерживались на бедрах. Сама леди, так нежно стонала, продолжая двигаться на нем, что это ещё сильнее возбуждало рыцаря.

Спустя время, они просто обнимались, ибо силы их истощились окончательно, а сам Йен, прижав Джайну к себе, уже начинал засыпать.

– Сир Йен, я дорога вам? – задумчиво произнесла Джайна, толкнув рыцаря в бок.

– Да… Да… – сонным голосом прошептал рыцарь.

– Я не первая женщина, спавшая с вами, не правда ли? – устало улыбнувшись, произнесла Джайна, но ответа со стороны рыцаря не последовало.

Она приподнялась, глаза Йена были закрыты и он, тихо сопев, уже сладко спал. Джайне ничего не оставалось, как накрыть себя и его одеялом, и, обняв Йена, самой попробовать заснуть.

***

Яркие солнечные лучи, впервые пробившиеся через густые облака, разбудили Йена. Он повернулся на бок, но не увидел рядом Джайны – даже её вещей не было в комнате. Улыбнувшись, он снова сомкнул глаза, спасаясь от холода поджал под себя ноги и ещё сильнее укутался в одеяло. Борода, смявшись о теплое меховое одеяло, неприятно лезла в лицо, а часть волосков даже щекотала глаза.

– Твою ж мать…

Йен поднялся с кровати и встал перед зеркалом. Лицо его, полное неглубоких, покрытых коркой царапин, оказалось полностью скрыто за густой, растущей в разные стороны бородой. Он вернулся к поясу, к которому была прикреплена бритва, снял её и, в последний раз посмотрев на свою бороду, принялся состригать беспорядочно торчащие волосы.

Йен аккуратно срезал каждый волосок со своего лица, но результат ему всё равно не нравился. Лишь после третьего пореза он наконец-то понял, что довольно неплохо выбрит, и теперь ему следует отправиться к королю.

Джона он застал в надвратной башне, с которой открывались прекрасный вид на восточные пики Костяных гор и равнины Джогос Нхай. Джон опирался на бойницу, а лицо его было не то чтобы раздраженным… Скорее всего он просто не выспался, вокруг него никого не было, а солдаты Альянса непрерывным потоком покидали стремительно пустеющий город.

– Сир Эрган, вы соизволили встать до нашего отъезда? Похвально! – с усмешкой проговорил Джон, сложив свои руки в районе груди.

– Простите, Ваше Величество, трудный период жизни…

– От чего ты бежишь, Йен? – по-доброму начал Джон, застав Йена врасплох столь неожиданным вопросом.

– Честно… Мой король, я родился в именитой семье, воины из которой наводили страх на всех, кто думал ей угрожать. Но есть человек особенный, легенда моих земель… Мой брат, Родрик. Он куда больше и старше меня…

– Больше? Не думал, что увижу кого-то больше, чем вы, сир Эрган! – удивленно перебил Йена Джон, выпрямившись и потерев испачканный о бойницу локоть.

– Так вот – продолжил Йен – Мой брат настоящий герой, борец с несправедливостью, с трусами и подлецами. И всегда, когда говорят о нас, имеют ввиду именно его. Когда я плыл сюда, я думал, что тут обрету бессмертную славу, а сейчас, увидев Короля Ночи и его армаду, я как обычный смертный думаю, как бы выжить… Выжить и помочь живым одолеть этих тварей.

– Благородно, сир Эрган, очень благородно. Вы боитесь смерти? – выпалил Джон, после чего лицо Йена неприятно переменилось.

Рыцарь не знал, что и говорить. До того, как его убили вблизи Квохора, он совершенно не боялся смерти, шел подобно несокрушимой скале, был постоянно в пылу сражения, а сейчас, воскреснув и поняв, что на самом деле за порогом смерти нет ничего, кроме тьмы, он действительно понял, что боится смерти.

– Да, Ваше Величество, я боюсь смерти. По ту сторону ничего, сплошная темнота… Как же вам объяснить… – с необыкновенно задумчивым лицом замялся Йен.

– Я знаю, каково это, не утруждайтесь…

Они долго говорили – Йен неустанно твердил о своих странствиях, прошедших бок о бок с братьями, а Джон, слушая его, не забывал сравнивать его приключения с собственной жизнью.

– Ладно, сир Эрган, нам пора двигаться со всеми…

Менее, чем через час, Йен сел на коня по правую руку от Джона, продолжавшего наблюдать за движением войск Альянса, и, увидев пристроившегося Йена, с улыбкой проговорил:

– Если верить легендам, сир Эрган, это наш финальный рывок… Дальше, чем от вас, бежать уже некуда. Познакомишь меня со своим братом?

– Мой король, конечно… – со вздохом ответил Йен, весело представив то, какова будет реакция Джона на огромного Родрика.

***

– За кем наблюдаете? – послушалось Джону и Йену из-за спины.

Голос был очень знакомым, что заставило Джона и Йена развернуться к источнику голоса. Увидев перед собой Рассветный Орден, Джон нисколько не удивился, а впереди остановившейся колонны на лошадях находились Кори, Подрик и Джендри, сонные на вид, но улыбавшиеся во весь рот.

– Думаем вот, с кем идти было бы поприятнее. Ну, если вы не против, то мы присоединимся к вам.

– Конечно, Ваше Величество! – с улыбкой проговорил Кори.

– Как раз поговорим о наших приключениях, – язвительно добавил Джендри, отчего у Маршала резко переменилось лицо.

Только Джон и Йен заняли свое место во главе колонны, как сбоку послышались крики Тормунда:

– Южане, вы что, уезжаете без меня?

Тормунд занял свое место у сбоку от Джона, и Кори, наконец-то убедившись в том, что никто более к нам не присоединится, громко и уверенно приказал:

– Отряд Ордена, походным маршем двигаемся до Торгового Города!

Кони их медленно поскакали вперед, и тысячи рыцарей, вклинившись за ними в единую колонну войск Альянса, зашагали на восток, все ближе и ближе продвигаясь к своей Родине, Оплоту Рассвета…

Комментарий к Глава 76. Альянс оплакивает павших

Дорогие Друзья, читатели, я бы хотел получить от вас критику.

Не будьте равнодушны к моей просьбе, и оставьте краткие или нет отзывы на эту главу.

Очень люблю вас, и благодарен тем, кто продолжает читать работу.

========== Глава 77. Последние войны. ==========

Осень, короткая и пасмурная, незаметно прошлась по королевству. Листья опали, травы пожухли и всё чаще, по утрам, покрывались хрустящим инеем, а лужи, остававшиеся после дождей, прятались под тонкой ледяной коркой, которую с огромным удовольствием давили крестьянские дети.

Для Рэгма, столицы королевства Эрифос, и для его Величества Балерна осень ознаменовывалась другими событиями. Именно с концом осени в столицу прибывает всё больше и больше людей, ищущих защиту, кров и питание в холодные зимы Эрифоса. Учащались преступления – грабежи, убийства и разбой на дорогах, темных улочках столицы и ее окраинах. Эти происшествия серьезно били по престижу городской стражи, приказом короля не вступающей в гражданские конфронтации.

***

Десятки лордов съехались в столицу королевства по призыву Балерна, самого недавно вернувшегося из потопленного в крови Загорья. Сбор их был назначен в пышном, королевском чертоге, на закате последнего дня осени, что не помешало многим лордам прибыть гораздо раньше срока, дабы обсудить в высшем свете ситуацию в государстве, войны и налоги. Но даже в срок, король так и не появился, что породило тихие шутки в его адрес, которые лорды аккуратно шептали друг другу на уши, опасаясь того, что стражники услышат их непристойный юмор.

Подумав, что король еще долго не почтит их своим присутствием, лорд Маглас, временно заменивший воюющего с речными мятежниками Бэйла Рэндэла на посту десницы при дворе, потянулся к кувшину с вином, так аппетитно расположившемуся на краю огромного овального стола. Не успел Маглас схватиться за кувшин, как дверь чертога отворилась, и в сопровождении личной гвардии в зал вошел Балерн. Пройдя за спинами поднявшихся со своих мест лордов, слыша от них исключительно добрые слова приветствия, короля сел на трон, за которым, в камине, горело яркое, жаркое пламя, греющее королю и его гвардейцам спины. Дождавшись, пока лорды займут свои места, Балерн заговорил громким хмельным голосом:

– Приветствую вас, мои верные вассалы. Я созвал вас для того, чтобы обсудить, и возможно решить некоторые навалившиеся на королевство проблемы.

– Правильно, Ваше Величество! – начал лорд Бастиас, ведающий денежной ситуацией в королевстве. – Прибывшим в столицу крестьянам практически нечего есть…

– Давай не о крестьянах, лорд Бастиас, меня в данной ситуации никак не интересует то, что находится у них в животах! – резко прервал своего вассала Балерн, хлебнувший вина из трофейного рога.

– И какой вопрос вы хотите вынести совет, Ваше Величество? – задал вопрос лорд Фростинер, старый, как мир, но очень богатый, ибо в землях его располагались соляные копи, снабжающие солью почти все регионы королевства.

– Утром ко мне пришло донесение, от северной разведки… Армия князя Ховарда в размере около двадцати тысяч человек идет в наступление. Они уже у северной границы Королевского Леса…

«Что? Как? Сколько-сколько их там», – далеко не все вопросы, вырвавшиеся из уст лордов, нешуточно напуганных такой вестью. Не став дожидаться, пока испуганные и возмущенные лорды вдоволь наговорятся, Балерн ударом кулака об локоток трона разом прервал дискуссию и, попросив слугу подлить в рог вина, серьезно продолжил говорить:

– Они будут здесь через три недели, если конечно, метели и густые леса не задержат их продвижение.

– Каковы будут распоряжения, мой король? – с тревогой спросил лорд Маглас, разложив перед собой чистый бумажный лист.

– Созвать знамена! – произнес Балерн, поднявшись с трона и изрядно пошатнувшись.

– Будет исполнено, государь! – почти хором, но довольно вяло и угрюмо ответили лорды, понимающие, чем грозит вторжение князя Ховарда.

– Глашатаям в городе передать эту информацию. Всех мужчин в возрасте от четырнадцати и заканчивая дряхлыми старцами вооружить и хоть как-нибудь обучить искусству боя! – закончил Балерн, обойдя всех лордов за их креслами.

Совет продолжался – Балерн неустанно твердил о победе над Талширским королевством, приписанной войскам Роуна МакХейга, хотя, на деле, разгромили это пустынное государство неизвестные захватчики. А вот победу над этими завоевателями Балерн не стесняясь приписал себе – гению тактики, искусства войны, совершенно забыв про главного архитектора победы над Родриком и неизвестными рыцарями – лорда Бэйла Рэндэла, едва не погибшего в ходе последней, спланированной им же битвы. Только хотел Балерн приступить к рассказу о том, как лорд Фростинер, неожиданно поднявшись со своего места, серьезно произнес: