Текст книги "Тени (СИ)"
Автор книги: Never Died
сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 53 страниц)
А Джеймса будто заморозили.
За сотни лет ничего не осталось от тела. Но там, в темноте, лежали почерневшие от времени и земли останки. Кости. Ребра. Череп с пустыми глазницами и наполовину выпавшими зубами. Но не это привлекало внимание. В том месте, где когда-то была грудь человека, лежало его сердце. Настоящее. Оно имело форму обычного человеческого сердца, но только было абсолютно черного цвета. И лишь внутри него будто угли горел ослепительный мерцающий алый свет. Обжигающий. Яркий. Кровавый. И сердце билось. Оно стучало, отсчитывая удары. Было видно, как поднимались и опускались его стенки. И если взять его руки, можно почувствовать это пульсирующее движение в своей ладони. Жизнь. Поборовшая время и саму смерть.
– Оно здесь, – внезапно охрипшим голосом произнес Джеймс.
Никто не ответил ему.
И собственное сердце Джеймса вдруг льдом сковал страх. Эта тишина была такая неправильная.
Что-то случилось.
Непоправимое.
С замершим дыханием, он обернулся.
Никого не было.
Пустое подземелье. Голые стены. Землистый пол.
Все исчезли.
– Роза? – позвал Джеймс, дрогнув. – Дил? Мия?
Их не было. Пустота. Вне сомнений, он был один. Это не было похоже ни на злую шутку, ни на тупой розыгрыш. Это происходило на самом деле. И предвещало беду. Хотя нет. Это было бедой.
– Эй!
Джеймс вскочил на ноги и выхватил свою палочку. Всё это было очень, очень плохо. Сердце билось в горле, в ушах шумела кровь, а паника так и грозила вылиться наружу цунами и снести всё на своём пути.
Они пропали, он потерял их. Как такое возможно?
Кут так же неподвижно лежал на полу. Это не мог сделать он. Но что тогда произошло? Он лишь минуту не видел друзей, пока смотрел на сердце. Или нет?
Когда он увидел звёзды, то тоже заблудился во времени. Сколько минут прошло на самом деле сейчас?
Ему не хотелось думать «часов». Он не мог потерять их. Просто не мог.
Дыхание стало частым, неровным, дрожащим. Он задыхался. Он паниковал.
– Где вы?!
Секунду, тянувшуюся вечность, Джеймс слышал только биение двух сердец – своего и Тьмы. Прежде чем вдруг раздался другой голос, знакомый и чужой одновременно:
– Мы здесь.
Стремительно Джеймс оглянулся на звук, снова поворачиваясь к гробу. Красным светом в нём всё так же горело чёрное сердце.
Нет. Нет, нет, нет, пожалуйста, нет…
Дил и Роза стояли на коленях по разные стороны от ямы, скованные черными кнутами по рукам и ногам, с одинаковым ужасом в глазах. А между ними возвышалась Мия. И глаза её были чёрные.
========== 57. Пять минут до полуночи. Часть 2. ==========
Наконец-то она дышала. Все эти годы, столетия она задыхалась в своем плену. Она мечтала лишь о том, как снова увидит рассвет, как вдохнет холодный свежий воздух, и тот заполнит каждую клеточку легких. Но только не было ни легких, ничего другого. Только сердце. Ставшее её спасением и её тюрьмой.
Темнота, пропитанная серой пылью. Запах собственной сгнивающей плоти. Сырой земли. Сменяющие друг друга вехи истории. Жизнь проходила мимо. Скользила тенью, неуловимой, стремительной, с алыми, словно кровь, глазами. И звуки, проникающие сверху, постепенно становились всё тише и тише. Стирались. Растворялись акварельными красками в воде. И только сердце по-прежнему билось. Его одинокие удары рассекали сжатый воздух будто плетью. И это оставляло надежду.
И она (он?) думала, думала, ни на минуту не прекращая свои размышления, искала способ вырваться из оков и снова стать свободной. Потому что она никогда не была человеком, который легко сдается. Наоборот – тем, кто всегда достигает желаемого. У него было вытянутое лицо и изящные черты. Глубокие глаза темно-синего, почти черного цвета. Цвета шторма. Темные волосы и нежная фарфоровая кожа. Он был из тех людей, кто не знал о своей красоте, сколько бы раз ему об этом ни говорили. Но он был человеком. И его предали. И за этот обман он отплатил жестокостью, усиленной в тысячу раз.
Но когда ты заточен в собственном разуме, вокруг начинают вращаться мысли, которых ты избегал так долго. О той, что предпочла ему другого. О своих друзьях, выступивших против него. Старые раны, лишь доказывающие, что даже после смерти он всё ещё жив. Никому не удастся уничтожить его.
Но ей почти удалось. Этой глупой девчонке. Восставшей, единственной, когда все другие склонили головы перед его величием. Даже Жрецы. Но она вернула им надежду, стала символом их веры. Как они там её называли? Свет. Если он – Тьма, то она – Свет.
Он бы презрительно фыркнул, если бы у него было тело. Мысли о ней и о Жрецах вызывали у него отвращение и ненависть. Они свергли его, когда он почти создал мир, который желал, они убили его, пусть и безуспешно в итоге, и они свершили самое ужасное – зарыли его в земле как какой-то хлам, на вечное заточение.
Только одного они не учли – даже вечность не вечна.
И он вернулся. Его тьма спустя столетия безуспешных, но упорных поисков отыскала слабину в стенах своей волшебной тюрьмы. Крошечную лазеечку. Меньшую, чем толщина листа бумаги. Но этой бреши было достаточно. Жрецы просчитались. Их защита слабела, тогда как Тьма набиралась сил. И когда всё сошлось, она выскользнула в эту трещину легким ветром.
Первое, что она увидела, это окружавшее её подземелье. Каждый камень здесь дышал магией. Её магией. Настоящей. Естественной. Древней. Такой же, как и она сама.
Осмотревшись, она поняла, что это место создано Жрецами, и жгучая ненависть опалила сознание яростным огнём. Но, невидимая, она могла изучить логово врага изнутри. Запертые рунами комнаты. Двери, за которые она не могла проскользнуть. Тогда она поднялась выше, дальше, пока вдруг не очутилась наверху, в каком-то замке.
Толпы детей. Шум. Смех. Никто не почувствовал её присутствия.
О нем забыли. Его имя стерли из истории.
Но и Жрецов тоже.
Они правда думали, что победили, пожертвовав своей силой, своим даром? Глупцы. Теперь они все стали прахом, как и их герои. А она всё ещё жива. И так же движется к цели. Только теперь никто не встанет на её пути.
Это было сложно – подобрать идеального исполнителя. Того, кто поможет ей возродиться. Но этот юноша был умен, в меру любопытен и храб, однако, не бездумен и лишен желания безосновательно рисковать. Не составило труда проникнуть в его сны.
Ей хотелось вернуться как можно скорее, но она знала, что не стоит спешить. Века она ожидала, чтобы вырваться из темницы. И ещё несколько лет ничего не значат. Главное, чтобы всё прошло идеально. Жрецы мертвы. Больше некому её остановить.
И в итоге всё получилось. Этот мальчик, Нэйт Грейс, оказался идеальным. Будто рожденным для этой миссии. Легенды захватили его. И со своим другом он отправился во Францию, чтобы узнать истоки истории. План воплощался в жизнь. Когда, спустя несколько лет, Нэйт женился, Тьма была достаточно сильна, чтобы, наконец, обрести тело. Девять месяцев – и она впервые за тысячелетие открыла глаза. Это было странно – вновь стать человеком. Во плоти. Притом не просто человеком, а ребёнком, но при этом сохранить свои истинные разум и воспоминания. Правда, чтобы окончательно подчинить себе тело и заговорить истину, ей понадобилось еще четыре года. Четыре года ребенок в ней побеждал её, поглощал.
– Мия… – голос Джеймса дрожал, как лист дерева на ветру. Она посмотрела на него. Напуганный, он всё ещё не верил. Не понимал.
– Это не моё имя, – ответила она ровным тоном. Хотя за шестнадцать лет она привыкла к тому, что её называют так. Но сейчас, когда она по-настоящему стала свободна, ей больше не нужно было никакое прикрытие. Маска была снята, а роль оставлена в стороне.
– Ох, Боже ты мой… – прошептал Дилан, до которого, кажется, только сейчас дошло, что же случилось. Наверное, он и не понял, как очутился на коленях, решил, что это Кут пришел в себя. Но этот мужчина глуп и жалок. Да, он был полезен, пока следовал плану, но вызывал только презрение.
– Нет. Твоё, – проигнорировав друга, со свойственным ему упрямством выпалил Джеймс. – Ты Мия Грейс. Я знаю, ты слышишь меня. И я понятия не имею, как Тьма завладела тобой, но, обещаю, я это исправлю.
Лицо его горело решимостью. Храбрый. Верный. Он был похож на Нэйта, когда тот только узнал легенды о Древней магии.
– О, бедный наивный мальчик, – она рассмеялась, глядя на бледное лицо юноши. – Ты так ничего и не понял. Мии Грейс никогда не существовало. С самого первого вздоха, с первой секунды своей жизни она была мной, а я – ей.
Плавно она подошла к застывшему на месте Джеймсу и ласковым движением провела по его щеке. Только вот он дернулся так, будто его ударило током. Отшатнулся, как от прокаженной. Взгляд его стал надтреснутым. Словно все истины его жизни прямо сейчас рассыпались на части.
– У каждой Тьмы есть имя, – медленно произнесла она тягучим голосом, не сводя с юноши черных глаз. Своих настоящих глаз. – И у этой – моё.
Я и есть Тьма.
– Но как такое возможно? – напомнила о себе Роза. Кажется, из всех присутствующих она была удивлена меньше всего, и потому сохраняла здравый смысл. Наверное, это потому, что она никогда по-настоящему не доверяла Мие, всегда смотрела прищуренными глазами, выискивала, ждала чего-то. Ревновала к ней своего слизеринца. Ликует ли она сейчас внутри, что оказалась права?
– Я имею ввиду, чтобы освободить Тьму, Мия, то есть ты, должна была прикоснуться к сердцу, – пояснила Уизли, когда заметила, что все взгляды теперь устремлены на неё. Поразительно, как спокойна она была, пытаясь делать то, что умела лучше всего – рассуждать логически. Может, именно это не давало ей испытать страх. Или она лишь делала вид, что не боится.
Тьма снова растянула губы в улыбке. Больше ей не нужно было хмуриться или грустить. Играть роль дикой жалкой девчонки с разбитым сердцем. Она была свободна. И скоро она вернёт себе всё, что у неё отняли.
– О, вы серьёзно считаете, что каждая легенда правда? Что всё, что пишут в книгах, непреложная истина? – она изогнула одну бровь, демонстрируя своё разочарование. – Как глупо. Книги – это лишь истории, поданные под необходимым автору углом. Эти идиоты Жрецы хорошо потрудились, чтобы скрыть всё, что натворили. Они и не подумали, что однажды их ложь обернётся против них, не так ли?
Она ликовала. Ненавистные ей люди были не просто мертвы и преданы земле, но из-за собственной гордыни и самомнения только что обрекли себя на ужасное поражение. И если есть что-то там, после смерти, то видят ли они сейчас её победу?
Продолжая ухмыляться, Тьма обошла вокруг Джеймса и встала за его плечом, чтобы видеть лица Розы и Дила. В их глазах она как в книге читала страх, неуверенность и непонимание. И наслаждалась этим. Как давно она хотела, чтобы на неё смотрели так. Не как на девочку-фрика с поехавшей крышей, а как на того, кто внушает величие и ужас, кто олицетворяет собой силу, могущество и власть. О, столетиями ей этого не хватало. Какое наслаждение…
Джеймс не шелохнулся. Но Тьма чувствовала, как он едва уловимо дрожит. Она стояла совсем близко, дышала в его шею, ощущала запах его шампуня, слышала биение его взволнованного сердца. И это доставляло ей истинное наслаждение.
– Я была свободна уже давно, – произнесла она бархатистым тоном, растягивая слова, буквально мурлыча, словно кошка. Играла со своими маленькими милыми мышками. – Моё сознание. Моя личность. Но не моя сила. Не вся.
Она склонилась ещё ближе к Джеймсу, прикрыв глаза, втянула носом его запах, и мягко опустила ладони на его плечи, аккуратно сжала. Он дернулся, желая вырваться, но слишком слабо. Лишь обозначил своё недовольство, но не смог ему сопротивляться. Тьма довольно улыбнулась.
О, милый Джеймс, никогда не сможешь. Ты мой.
– Часть моей магии осталась со мной, – голос струился, как волны реки, – ведь Древняя магия неотделима от сущности. Но всё то, что я приобрела, пока побеждала…
– Пока вырывала и ела сердца? – выплюнул Джеймс с внезапной агрессией. Это было очаровательно. Тьме нравилось, когда люди проявляли характер. Так было приятнее их ломать. Охота всегда интереснее, когда жертва пытается бороться.
– Вроде того, – игриво ответила она, не желая вдаваться в подробности. Не сейчас. У них вдвоем еще будет время, хотя Джеймс пока этого не знает. – Большая часть моей силы по-прежнему была заключена в сердце. И мой отец был тем, кто поклялся мне его принести.
Нэйт Грейс. Спустя все эти годы она привыкла называть его отцом. Она любила его. И если бы она могла, она бы вернула его к жизни. Он был единственным, кто не предавал её, кто восхищался ей. Кто любил её в ответ. Не потому, что боялся, а потому, что она была его дочерью. Тьма никогда не задумывалась, что формально Нэйт Грейс не являлся её отцом. И всё-таки он им был. Больше, чем кто бы то ни было в настоящем или прошлом.
В кармане тяжестью ощущался серебряный солдат. Подарок, с которым Тьма не расставалась. Она бы хотела, чтобы отец был здесь сейчас, чтобы своими глазами увидеть её возрождение. Чтобы разделил с ней этот триумф. Вместе они бы изменили этот мир.
– Если ты Тьма, то он не твой отец, – скептически заметила Уизли. Тьма бросила на неё яростный взгляд.
– Нет. Но я его дочь, – парировала она. – Ты со своими искорёженными чувства едва ли сможешь это понять.
Лицо Розы вытянулось. А вот Дилан рядом с ней стал ещё более напуганным, если такое вообще возможно, и покраснел. Он понял, о чём речь. Мальчишка, дерзнувший побороться за свою любовь, а сейчас слишком слабый, чтобы принять последствия.
Но Тьма могла его понять. Даже спустя вечность она помнила, как больно жалит предательство той, кого любил больше жизни. Как будто кто-то разрывает твое сердце голыми руками. Но она выбрала иной путь. Месть. Только это не принесло ни облегчения, ни покоя. Её душа всё так же горела заживо.
Но сейчас это не было важно. Как не имеет значения Роза Уизли или её бойфренд.
Тьма снова переключила всё своё внимание на Джеймса. Его сердце было в её руках, и осознание этого приводило в восторг.
– Почему ты не спросишь меня, что здесь случилось? – прошептала она на ухо юноше. – Ты ведь хочешь.
– Нет, – резко ответил Джеймс, выпуская колючки. – Мне всё равно.
Различать все оттенки его голоса было ничуть не сложно. Он был такой открытый, очевидный. Как на ладони. Никакой загадки. Никакой игры. Это притягивало. Полная её противоположность.
– Неправда, – выдохнула Тьма, почти прикоснувшись губами к его щеке. – Я знаю, о чём ты думаешь. О чём думал с тех пор, как выпустил погулять звёзды…
Джеймс не сдержал судорожного вздоха.
Бинго. Прямо в цель.
– Значит… – осторожно произнёс он, – это всё-таки был я?
Ни грамма надежды в голосе. Он знал ответ. Всегда знал. С той минуты, как данная мысль впервые пришла ему в голову. Так просто и очевидно. Пока другие пытались ускользнуть от правды, он осознал, что это неизбежно. Никто не мог понять его на самом деле. Кроме неё.
– Да.
Она была на уроке, когда вдруг ощутила это – мощнейший всплеск Древней магии. Скопление, бо́льшее, чем может поместиться в одном человеке. И сразу поняла, что кто-то открыл хранилище Жрецов в подземелье. Сопоставить это с тем фактом, что Джеймса не было на занятии, оказалось легко.
Древняя магия и Тьма всегда были похожи – жаждали власти и свободы и не боялись ради этого преступить границу морали. И, насидевшись в хранилище, Древняя магия взрывом вырвалась, стоило только открыть дверь. Но, зачарованная Жрецами, она была привязана к человеческому сознанию и не могла покинуть темницу без него.
– Она проникла в твой разум, едва ты вошел, – прошептала Тьма так, чтобы слышал только Джеймс, и сильнее сжала его плечи, наслаждаясь его робкой дрожью. – Выбрала первое место, которое нашла в твоей голове и спроецировала себя туда. Малышу Кейну просто не повезло.
– Если это сила Древней магии, то почему ты не взяла её себе? – вновь напомнила о себе Роза. В тишине и она и Джексон слышали каждое слово. Тьма оттолкнулась от Джеймса, отпустила его и сделала шаг вперед и в сторону. Теперь они стояли плечом к плечу. И если бы он сейчас решил напасть, это была бы неплохая попытка. Но Тьма знала, что он этого не сделает.
– Жрецы, конечно, идиоты, но не настолько, – пояснила она спокойно, почти равнодушно. – Они защитили свои святыни от зла. Я не могу ни открыть двери, ни заполучить хоть что-то из того, что хранится там.
Какой же сильной была её злость, когда она поняла это в первый миг!
А потом появился Кут. Она без труда распознала обман. Чужую личность. Лицо, скрытое капюшоном. Но он был так кстати, что она не стала ему мешать. Пусть делает грязную работу, а она получит своё в конце концов. Единственный раз она захотела убить его – когда он отправил ей записку от лица Джеймса, так искусно, что она ничего не заподозрила и попалась в ловушку с боггартом в лесу.
Она могла быть Тьмой, величайшим волшебником своего времени, тем, кто нагонял ужас на целый мир, кто поставил на колени тысячи людей и магов, кто загнал самоуверенных Жрецов под землю, но, переродившись, она стала ещё и девочкой. Она снова была ребёнком и, несмотря на память о прошлом и свои силы, она приобрела девчоночью эмоциональность и чувствительность, с чем пришлось бороться. Она была собой и всё же… кем-то ещё. Но со временем ей удалось удалить эти ненужные дефекты и оставить только истинную себя. Почти совершенную. И теперь, когда она вернула свою магию, то стала идеальной.
Последний страх был уничтожен.
– А я смог… – пробормотал Джеймс совершенно разбитым голосом. Наверное, самому себе.
– Знаешь, что забавно? – улыбнулась Тьма. – Жрецы зачаровали свои силы так, что лишь доброе сердце , наполненное чистым светом, могло увидеть Древнюю магию, но сами они никогда не брезговали творить тёмные чары.
Джеймс, казалось, не расслышал окончания предложения. Он задумался о чем-то своём. О звёздах.
Тьма наклонилась к нему и прошептала в самое ухо язвительным довольным тоном:
– Интересно, почему Сноу их не увидел, не так ли?
Джеймс дернулся и опустил глаза. Снова она попала в цель. Боже, этот мальчик такой очевидный!
– Кут знал? – кашлянув, подал голос Дил. Он звучал слабо и тихо, но Тьма услышала.
– Нет, – фыркнула она и, цокнув языком, медленно двинулась к Джексону, словно плыла. – Нэйт не посвятил своего друга в то, кто источник его информации. А я не доверяла ему. Никогда. Он только пешка.
Взгляд её скользнул к тому месту, где лежал Кут. Освободиться от его чар было так легко, что она почти разочаровалась. Но зато он не придёт в себя, пока она не позволит. Совершенный контроль. Этот мужчина ещё может пригодиться. Он верен ей и неглуп. Он будет полезен. Первый союзник. Из тысяч, что последуют за ней. Или станут пеплом.
– Значит, вы не были заодно, – констатировала и так очевидную теперь вещь Роза.
Тьма не ответила. Кут действовал так, как ей было нужно, и она могла оставаться в тени. Когда он впервые пригласил её на свидание, она была удивлена и пыталась понять, что он задумал. И лишь потом до неё дошло, что дело в её отце. Кут просто искал способ узнать её и, возможно, перетащить на свою сторону. Не понимая, что на самом деле это он на её стороне. И она не могла отвлекаться на него от Джеймса.
– И с самого начала ты знала, кто капюшон. Ты знала, что мы ищем. Ты врала нам, – безжалостно продолжила Роза, глядя на брата. Тьма заметила, как тот болезненно поморщился при этих словах.
– Да, я использовала вас, – согласилась Тьма с легкостью. Это было несложно. Стоило ей услышать их разговор о Сфелиевой воде, как решение тут же пришло само – во что бы то ни стало она должна попасть в их компанию. И это оказалось не так сложно устроить. Из чужих разговоров Тьма узнала, что Джеймс и Дил часто бывают в лесу. Это было идеальное место для знакомства. К тому же там она могла практиковать свои атакующие и защитные навыки, не привлекая внимания. Да, из-за её магии животные и птицы стали бежать из леса, а те, что не успевали, погибали. Красные глаза мертвых белок, хорьков, лисичек – её рук дело. Всего лишь случайные жертвы, побочные эффекты её тренировок. И в один день всё сработало. Поттер услышал её и пришёл. Хороший мальчик. Дальше только и нужно было привлечь акромантулов, спровоцировав их атаку, а после незаметно отослать их обратно по своим логовам. Ведь ничто так не объединяет, как совместная победа над каким-нибудь чудовищем. К тому же ничто не делало Тьму более живой, чем борьба.
Очень важно было оказаться с этими людьми. Но ещё важнее было получить доверие Джеймса. Он был нужен ей. Всё всегда зависело от него одного.
– Я знала, что вы не помешаете капюшону, – произнесла Тьма, медленно глядя сначала на Розу, затем на Дила. – Но всё же оставалась с вами, чтобы всё контролировать. Но это не было так уж важно.
Она повернулась к Джеймсу, и их взгляды встретились. Так, как прежде. Но только в его карих глазах больше не было того солнечного тепла, что сияло прежде каждый раз, когда он смотрел на неё. И это не должно было задевать. Он – только фигура на доске, ведущая к победе.
– Важен только ты, – Тьма одарила Джеймса завораживающей улыбкой, но он остался неподвижен. – Особенный. Тот, кто заглянул в воду и увидел будущее.
Кадык Джеймса дернулся. И в его расширившихся от ужаса зрачках Тьма видела своё ликующее отражение. И его страх. Его темные пугающие мысли. Его сомнения, похожие на призраков. Они выбирались из глубин его сердца, чтобы забрать его душу.
Она приблизилась к нему, переключая на себя всё его внимание, и оказалась совсем рядом. Их отделяло несколько дюймов, и она чувствовала его подавляемую панику. Весь его мир рушился на его глазах. Она было той, кто делал это с ним. И ей это нравилось. Нравилось видеть понимание в его глазах и, наконец-то, быть честной. Быть собой. Не скрываться.
– Это должен был быть ты, Джеймс, – сладко произнесла она. – Всегда – ты. Жрецы веками заглядывали в будущее и видели твое лицо. Герой, отмеченный судьбой. Видения в Сфелиевой воде лишь указали на тебя и всё подтвердили. Только ты один мог остановить это или начать. Тебе было это суждено. Вернуть Тьму в мир. О, ты расстроился? Ты ведь думал, что твое предназначение остановить её, да? Но это не так. Ты всё начал. В тот вечер, когда взял сосуд с водой в руки и заглянул за завесу. Тем, кто знает будущее, от судьбы не уйти.
Что-то мелькнуло в его глазах, чего там быть не должно. Это был страх, без сомнения, но иной. Направленный не на себя. Джеймс испугался, но не того, что могли эти слова значить для него. Как будто… за кого-то другого.
Тьма нахмурилась, размышляя. Чего ты боишься больше, чем своей судьбы, милый Джеймс? Или за кого?
– То есть, если бы я не взял воду в тот вечер, ничего бы не было? – хрипло спросил он. Тьма коротко рассмеялась и поразилась, как приятно звучал её смех. Переливами колокольчика.
– Ты не мог её не взять, – ответила она. – Но да, ничего бы не было.
Лицо юноши дрогнуло.
– Видишь ли, в книгах не написано главное условие освобождения Тьмы. Там сказано о прикосновении к сердцу, но не указано, что открыть гроб может лишь тот, чьи помыслы чисты, только избранник Древней магии. Ты. Ни Кут, ни кто-то из твоих друзей, ни тем более я не смогли бы сделать это. Ни даже Оливер.
Имя слизеринца прозвучало с неприкрытым презрением. Наконец-то она могла не сдерживать своих истинных чувств к нему. Потому что она его ненавидела. Так сильно, как только могла. Наверное, лишь немногим меньше заточивших её в прошлом Жрецов. И, конечно, уверенно держащей пальму первенства девчонки, прозванной Свет. Потому что он был внуком того, кто убил её отца. И, глядя на него, каждый раз она помнила об этом и желала отмстить. Жрецы мертвы уже очень давно. Они не узнают её ярости. Но Мэтью Сноу жив. И она сожжет в огне всё, что ему дорого, прежде чем вырвет из груди его сердце.
И Джеймс, кажется, услышал все невысказанные ей чувства, потому что вдруг совершенно изменился в лице. Вместо страха в глазах горел решительный огонь, призванный защищать. Сейчас ему, кажется, было всё равно, что он выпустил Тьму, потому что всё его внимание занимало другое.
– За что ты его ненавидишь? – прорычал он.
О, рыцарь в сияющих доспехах. Она не сдержала смешок.
– Ты об этом сейчас думаешь? В самом деле?
Она не удивилась. Она почти год наблюдала за тем, как эти двое искали путь друг к другу, узнавали, привыкали, чтобы в итоге обрести ту связь, что есть между ними сейчас.
– Его дедушка убил моего отца, – добавила она, не дождавшись никакой реакции. – Каждый день я мечтала вырвать сердце Оливера, чтобы увидеть, как погаснет жизнь в его глазах.
Джеймс дернулся и отпрянул от неё так далеко, как мог. Наконец-таки на его лице вспыхнула ненависть. Тьма с удовольствием встретила такой эффект. Вот теперь Джеймс не был вял, напуган и инертен. Теперь он был близок к краю. И она будет той, кто толкнет его в пропасть.
Бездна ждёт тебя, Джеймс Поттер. В объятия тьмы.
– Только тронь его, – выплюнул он зло. Это был так очаровательно и так смешно. Словно щенок, возомнивший себя волком, пытается угрожать льву.
– И что ты сделаешь? – с любопытством поинтересовалась она, невинно хлопая глазками. – Убьешь свою девушку?
– Ты не Мия.
– Пять минут назад ты говорил другое.
– Теперь я вижу, что это не так, – в разбитом взгляде карих глаз промелькнула боль. – Всё это было ложью, а я частью плана.
Тьма больше не смеялась. Вспыхнувшее минутное желание сделать шаг вперед, чтобы убрать возникшее между ними расстояние она проигнорировала. Пропасть между ними останется такой же, как бы близко они ни стояли. Пока – да. А после – посмотрим. Всё может измениться. И когда шторы спадут с его глаз, и истина мира откроется ему, он примет её сторону.
– Да, ты был частью плана, – с прохладой в голосе сказала она. – Ты был завершающим элементом, без которого ничего бы не вышло. Вишенкой на торте. Я должна была завоевать твоё доверие, чтобы заставить тебя открыть гроб. И всё получилось просто идеально. Но не всё было ложью.
– И что же не было? – ощетинился Джеймс. Тьма с грустью улыбнулась.
– Я.
Разве ты не видишь, что это всё ещё я? Та, кто боится призраков мёртвых. Та, кто сражается с невидимыми врагами в лесу. Та, кто не выносит прикосновения чужих людей. Та, кто в тебя верит.
– Не знала, что великая Тьма такая пугливая и дикая девочка, – язвительно фыркнула Роза.
Тьма лениво оторвала взгляд от Джеймса и обернулась, чтобы посмотреть на Розу. Кажется, с половиной чувств девчонка потеряла и половину страха. Ничто не мешало убить её прямо сейчас. Но нет. Ещё рано.
– Возможно, я слегка утрировала своё неприязненное отношение к прикосновениям, чтобы привлечь внимание и вызвать симпатию и сочувствие, но оно правда, – голос её ожесточился. – Я помню, как мою мертвую грудь разрезали, чтобы вырвать из неё сердце, но я была жива и чувствовала каждое прикосновение к своему телу, каждое касание к оголенным нервам, кипящей крови, горящей коже. Они ломали мои рёбра, разрезали мою плоть. Как думаешь, после этого будешь любить, когда кто-то без спроса прикасается к тебе?
Роза побледнела. Отлично. Кто-то давно должен был поставить её на место. Мисс самоуверенная заучка.
Тьма отвернулась, потеряв к ней интерес, и увидела Джеймса. Ненависть исчезла из его взгляда, оставив только боль и скорбь.
– Всё, что ты говорила мне прежде, было обманом. Твои отчимы, твои шрамы… Твоя мать и тётя.
Тьма одарила его долгим задумчивым взглядом. Она так много могла бы рассказать. Но промолчала.
История, рассказанная ей Джеймсу и Оливеру, не была честной до конца, но и не была только ложью. Просто правда подавалась для них под нужным углом, как мясо под соусом.
Когда ей исполнилось четыре года в этом теле, она заговорила голосом Тьмы со своим отцом. Когда ей было пять, его убил Мэтью Сноу, представив всё как несчастный случай. В десять мать, решившая удариться в жизнь магглов из-за своего нового мужа, заявила, что не отпустит единственную дочь в школу волшебства. Мия пришла в ярость. Потому что там, в замке, находилось то, в чем она нуждалась сильнее всего. Её магия выплеснулась таким вихрем, что напугала не только беднягу отчима, но и её маму. Разумеется, он сбежал, а брак рухнул. Мия думала, теперь её путь в Хогвартс свободен, но ошиблась. К одиннадцати она нашла своей матери нового жениха, на этот раз мага, надеясь, что, с головой погрузившись в бурную личную жизнь, та решит избавиться от дочери. И снова всё получилось не так. Она просчиталась. Новый отчим оказался грубым и властным тираном. Не то, что в школу, он даже на улицу их не выпускал, держал под замком, как свои сокровища. Мия желала вырвать его кадык и залить пол его кровью. Но она сдерживалась изо всех сил. И у неё получалось. Пока однажды он не поднял руку, чтобы отмахнуться от неё. Она помнила, как в секунду вместо него вдруг увидела лицо из прошлого – Жреца с холодным кинжалом, зачарованным магией, который спустя миг вонзили в его грудь. И эта ошибка – эмоции из прошлого – едва не стоила ей всего. Её мать спасла своего мужа, но успела заглянуть за завесу. В тот день она поняла, кто растёт у неё вместо дочери. Мия помнила этот взгляд, полный осознания, что она чудовище. В ту же ночь стало ясно, что теперь её точно не отпустят в школу. И когда тринадцатилетняя Мия попыталась убить эту женщину, та сумела наложить на неё заклинание Империус. На мучительные два года.
– Тебе нечего мне сказать? – спросил Джеймс, разрывая холодное молчание. Теперь он первым поймал её взгляд. И Тьма поняла, что, несмотря на свои слова, он всё ещё видит в ней Мию Грейс. Ту девушка, которая была ему дорога. Или, может, дорога до сих пор?
– Это не был обман, – ответила она холодным ровным тоном. – Просто не вся правда.
– О, ну, разумеется. Всё, чтобы я пожалел тебя, чтобы доверился.
Тьма горько усмехнулась.
– Дура-мамаша решила удержать меня дома, у своей юбки. Она думала, что так я не упаду в бездну. Да только вот она не знала, что я уже там. С того самого дня, как родилась. Я и есть бездна. Мне просто нужно было найти способ заставить её отпустить меня.
Третьего мужа Кристина Грейс забыла поразительно быстро. А новый оказался совсем другим человеком. Он отличался от предыдущего, как море от огня. Добрый. Проницательный. Чертовски умный. Он мог бы стать идеальным отцом, да только Мия не была идеальной дочерью. А ещё он работал мракоборцем. И буквально через пару дней после начала совместной жизни поймал Кристину за тем, как та обновляет заклинание Империус на Мие.
– Она ненавидела меня и боялась. Так с чего мне её жалеть? Матерью она мне не была. Знаешь, что предложил мой третий отчим, когда узнал, что я? Убить меня.
– Нет, Энди, она ведь ребёнок. Мы не можем.
