Текст книги "Тени (СИ)"

Автор книги: Never Died

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 53 страниц)

– Куда ты, Мия? – голос Розы вывел Оливера из размышлений. Он повернул голову и увидел, что Грейс действительно собиралась уйти, но Уизли ее остановила. Сама Роза стояла впереди, напротив Мии и смотрела на нее, как полицейский на подозреваемого. Дил за ее спиной напоминал телохранителя. Джеймс в стороне молчал. И Оливер не сдержал желчного смешка. Что, теперь роли поменялись? Его обвинителем был Поттер, а адвокатом его сестричка. Теперь, кажется, всё наоборот. Один Джексон остается верен себе – обвиняет всех подряд в предательстве за любое непонятное его мозгам действие.

– На улицу, – сухо ответила Грейс. – Мне нужен воздух.

– Воздух? – вступил Джексон. Сейчас точно сморозит глупость. – Или спрятать улики в теплице?

Ну вот. Так и есть. Оливер покачал головой.

Мия посмотрела на Дилана, как на грязь под ногами.

– Или закопать труп? – фыркнула она. – Что за чушь?

– Мия, послушай, – Роза не одернула своего парня, но сама вела себя сдержанней. – Просто скажи нам, что ты там делала, и всё. Ты ведь понимаешь, как странно всё это выглядит? Джеймс и Дил рассказали тебе правду о том, что происходит, когда ты спросила. И теперь мы ждем от тебя того же.

Мия прищурила глаза и скрестила руки на груди. Лицо ее стало вызывающе-упрямым.

– А если нет, то что? Запишите меня в предатели и перестанете общаться?

Роза и Дил переглянулись. Джеймс стоял с несвойственным ему отстраненным выражением и лица и любовался ногтями на своих руках. Оливер покачал головой и с глубоким вздохом выступил вперед. Опять делать все за Поттера.

– Нет, – ответил он. – Ты не предатель.

Взгляд зеленых глаз устремился к нему и вдруг из дерзкого стал отчаянным.

– Только ты так и думаешь.

– Нет, Мия, – Джеймс, наконец, вышел из комы и решил осчастливить всех этим фактом. – Но мы все должны доверять друг другу. Ты могла видеть что-то в теплицах. Просто скажи нам.

Оливер закатил глаза. Джеймсу еще учиться и учиться общению с девушками, которые ему нравятся. В этом он хуже ребенка. Мия сокрушенно потрясла головой и опустила руки, в одной из которых она сжимала свой джемпер.

– Я ничего не видела, – отрезала она. – И раз так, вы тоже должны доверять мне и не требовать объяснений!

– Только если ты не ведешь себя, как виноватая, – буркнул Джексон, не удержавшись.

– Так это я человек в капюшоне? – голос Мии повысился почти до крика. – Или, может, его сообщница? Разыграла сцену с пауками в лесу, ходила в теплицы тайком, а теперь заманила всех в класс, где нас заперли, так?!

Горящим взглядом она уставилась на гриффиндорцев. Оливер ждал, что кто-то из них скажет Мие, что она не права, но Роза, Дилан и Джеймс молчали. И когда Оливер собирался сделать это сам, Мия всплеснула руками и воскликнула:

– Прекрасно! Знаете, что? Идите к черту!

И быстрым шагом направилась прочь. Почти бегом. Джеймс качнул головой и собирался броситься за ней, но Джексон ухватил его за руку.

– Не надо, – вкрадчиво произнес он. – Вдруг она предатель.

– Вы в это верите? – Джеймс ошалело уставился на друга и Розу. – Правда, верите?

– Мы не знаем, – качнула головой Уизли. – Но, согласись, ее поведение было странным с самого начала. И ее мотивы помогать нам – тоже. Всё это неубедительно.

Оливер не удержался от смешка. И тотчас все взгляды обернулись к нему. А он не чувствовал ни раздражения, ни злости, только разочарование. Кажется, гриффиндорцы оказались не такими святыми, как сами считали.

– Что? – сузил глаза Джеймс. Оливер глубоко вздохнул и посмотрел в его глаза.

– Смешно.

– Что именно?

Поттер не понимал и сердился. Только, кажется, больше на себя. Оливер приблизился к нему и просто ответил:

– Вы от всех требуете доверия, но сами не доверяете никому. Вчера предателем был я, сегодня Мия. Но кто сказал, что предатель есть вообще?

Взгляд его скользнул с мрачного лица Джеймса на Розу. Она выглядела пристыженной, но в ее синих глазах все еще отражались сомнения. И Оливер отвернулся. Больше, не говоря ни слова, он пошел прочь. Хватит с него этих людей на сегодня. Они раздувают драму из ничего, будто им так скучно жить. Твердят о дружбе, а сами… Может, они втроем действительно хорошие, преданные друзья. Но чужим в этой компании, видимо, места нет.

Вместо подземелий Оливер отправился на улицу. Порывы ветра тотчас охватили его, заставив на мгновенье задрожать. Но организм Оливера быстро перестроился, и вскоре он уже не чувствовал холода. Широким шагом он пересек двор в поисках Мии. И увидел ее, сидящую под колоннами, закутанную в черную мантию с золотым львом на груди. Опустив голову и обхватив прижатые к груди коленки руками, она смотрела в сторону леса и не замечала присутствия слизеринца. Глаза ее были влажными от слез.

– Мия, – позвал он. Гриффиндорка подняла голову и уставилась на парня. – Не помешаю?

Она медленно покачала головой из стороны в сторону, и Оливер сел напротив девушки. Она смотрела на него без каких-либо эмоций и казалась истощенной случившимся ранее разговором. Даже не подумала скрыть свои слезы и вовсе их не стеснялась. Значит, слова гриффиндорцев задели ее, вызвали обиду.

– Не переживай из-за того, что они наехали на тебя, – мягким тоном сказал Сноу, глядя на Грейс. Он сочувствовал ей, так как знал, каково это, быть на ее месте. Мия приподняла уголки губ, но не улыбнулась.

– Я просто не понимаю, – выдохнула девушка. – Они все против меня.

Оливер коротко усмехнулся и провел рукой по волосам, лохматя их. Хотя, кажется, ветер успешно делал это за него.

– Добро пожаловать в мой мир, – он приободряюще улыбнулся Мие. – Команда плохишей. Мы всегда будем в чем-то виноваты для святых гриффиндорцев. Такова наша судьба.

И, наконец, на этом вымученном лице зажглась ответная улыбка – блеклая, почти незаметная, но эта девушка редко улыбалась в принципе, так что даже такое проявление считалось. Мия с благодарностью посмотрела на Оливера и даже фыркнула с коротким смешком. И Оливер был рад, что сумел поднять ей настроение. Он не любил, когда кто-то плакал.

– Спасибо, – тихо прошептала она. Улыбаясь, Сноу кивнул.

– Обращайся.

И тоже повернул голову в ту сторону, куда смотрела девушка. На лес. Так они и сидели вдвоем, глядели на деревья, ежась от ветра, и Оливеру было спокойно.

– Знаешь, – спустя какое-то время тишины, нарушаемой лишь свистом ветра, раздался тихий серьезный голос Мии. Оливер оглянулся и посмотрел на нее. Она все так же глядела на лес, подперев подбородок руками, но слез в ее глазах больше не было. Только сейчас вместе с ними вдруг исчезли и те невидимые, но присутствующие колючки, которые обычно выпускала девушка при посторонних. Броня пала.

– Роза ведь права, – продолжила девушка задумчиво, – я странная.

Оливер лишь качнул головой и выдохнул:

– Я тоже.

Мия не посмотрела на него, будто и не услышала. Взгляд ее застыл на одной точке, но Оливеру казалось, что точка эта не в этом времени и пространстве, и гриффиндорка сейчас в своих воспоминаниях.

– Я пыталась убить себя, – тихий голос, подобный шелесту ветра. Оливер удивленно вскинул брови. Он не ожидал такого, как и того, что о подобном ему доверятся рассказать. Но эти слова многое объясняли. И ее поведение в кабинете час назад, и порезы на руках. Мия, тем временем, вытащила руки из-под мантии. Она по-прежнему не надела джемпер, и сейчас на белой коже под лучами яркого солнца отчетливо прорисовывались уродливые шрамы. Мия провела по одному из них, самому длинному, пальцами. Взгляд ее казался мертвым.

– Я закрылась в ванной, разбила зеркало, взяла самый большой его осколок и… – девушка сглотнула. Голос ее чуть дрожал. – Первый порез был самым больным и неглубоким. И когда выступила кровь, я испугалась. Испугалась, что не смогу это сделать. И потому начала резать себя снова, снова и снова, чтобы не остановиться. Все глубже и глубже. И кровь лилась, а я смотрела и больше ничего не чувствовала. Но продолжала резать, пока в глазах не потемнело, и осколок не выпал из рук.

Оливер слушал, затаив дыхание и не мог отвести от девушки глаз. Его ужасала эта история, вызывая в груди жалость, но еще больше его поражало, как говорила об этом Мия – да, с болью, но так обыденно. Лицо ее оставалось сосредоточенным на собственных шрамах. Стиснутые губы, печальные глаза, опущенные плечи. Слишком много обреченности. И Оливеру вдруг показалось, что Мия до сих пор не хотела, чтобы ее спасали. Что довело ее до попытки самоубийства? Кто? Что за события могли сломать ее, такую сильную? Сломать так сильно, что она пыталась умереть. И не восстановилась от всего этого до сих пор. Какой она была прежде?

И впервые в жизни Оливер не знал, что сказать. Лишь в душе разрасталась злость на глупых гриффиндорцев, которые сначала предложили этой девушке дружбу, а после обвинили в обмане при первой же трудности. Он не мог подобрать слов, но хотел прикоснуться к Мие, взять ее за руку или обнять, показать, что она не одна, что бы и кто ни говорил. Только не был уверен, что девушка не оттолкнет его – он замечал, как сторонится она чужих рук.

– Меня спасли, Оливер, – наконец, Мия посмотрела в упор на него. И в ее зеленых глазах распростерлась бездна. – Но я этого не хотела. И я никогда не скажу за это «спасибо».

– Мне жаль, – прошептал Оливер совершенно искренне. – Мне так жаль.

Мия еле-еле улыбнулась с горечью и кивнула.

– Знаю. Я была в теплицах, потому что собирала там листья вечерней ночнанки.

Внезапный переход от такой личной, полной боли исповеди к недавнему спорному вопросу оказался неожиданным. Но Оливер ничем не показал это.

– У тебя бессонница, – предположил он. Хоть Сноу и не увлекался ни травологией, ни зельеварением, кое-что он все-таки знал.

– Да, – подтвердила его догадку Мия. – И я не могу пойти в больничный блок.

– Директор знает об этом, не так ли? – Оливер кивнул на руки девушки. Она лишь горько усмехнулась.

– Я знала, что ты умный и догадаешься. Да, она в курсе. И если я приду, ей сразу доложат о том, что у меня проблемы, и всё станет совсем ужасно. Не хочу, чтобы со мной возились, как с сумасшедшей.

И вновь Оливер ощутил боль в груди. Ему ли не знать, о чем говорит девушка? Его способности все принимали за отклонения, смотрели на него, как на ненормального. И теперь он молчал о них.

– Я никому не скажу, – пообещал он, уверенный, что Грейс необходимо это услышать. Мия выдавила из себя самое жалкое подобие улыбки, что Оливер когда-либо видел, и произнесла:

– Спасибо.

А затем поднялась на ноги, пряча руки под мантию. И посмотрела на парня сверху вниз.

– Спасибо, Оливер. За всё. Они неправы насчет тебя.

Было бы неплохо, если бы они сами это тоже поняли.

– Как и насчет тебя.

Мия сделала еще одну провальную попытку улыбнуться и побрела в замок. А Оливер так и остался сидеть и смотреть на лес, думая обо всем, что произошло сегодня, и что он узнал. Долгожданное письмо дедушки, вместо ожидаемого облегчения принесшее лишь новые обиды и подозрения. Человек в мантии под лестницей, которого видели гриффиндорцы. Запертый класс, с поднимающейся температурой. Попытка суицида Мии Грейс. И Роза Уизли, Огонёк, которая, несмотря ни на что в своем поведении, растопила в ледяном сердце Оливера то, чего он не желал.

Ветер трепал волосы, забирался под рубашку, холодил голову. Запретный лес темнел угрюмым пятном, заслоняя собой горизонт. И черная гладь озера стелилась перед ним притягательной тьмой. По небу, хлопая крыльями, пронеслась большая школьная сова. Оливер вспомнил о Мандаринке. Улетела ли она обратно к своему хозяину или еще гостит в совятне? Ему стоило быть с ней ласковей, ведь она не виновата в том, что его дедушка, Мэтью Сноу – лгун.

***

– Я найду ее и извинюсь, – Джеймс решительно поднялся с дивана и с вызовом уставился на друзей в ожидании протестов. Но и Роза, и Дил молчали. Кажется, после почти часа обсуждений и споров они пришли к тому же мнению, что и Поттер – Мия не предатель и имеет право хранить свои секреты. В конце концов, они совсем недавно общаются и еще не стали друзьями, а это может быть что-то личное. И все, включая даже Дила, признали тот факт, что Оливер был прав – с чего они вообще взяли, что кто-то из них помогает человеку в капюшоне? Это глупо. Сцепились друг с другом, как безумцы. И за это Джеймс винил себя. Не друзей. Он сначала усомнился в Оливере, не дав сказать ему и слова, а сейчас не заступился за Мию, как то сделал слизеринец. Хороший же из него друг, ничего не скажешь.

– Нам всем следует это сделать, – Роза сжала губы и тоже встала. – В конце концов, это я и Дил набросились на нее.

– Все хороши, – не стал спорить Джеймс, ведь это было правдой. – Но сначала я сам с ней поговорю.

Роза и Дилан обменялись взглядами, и Джексон повел бровями, как будто что-то сказал девушке. Джеймс не понял, но она расшифровала этот жест и кивнула брату:

– Ладно. Мы будем здесь.

Гадать, почему она передумала, не было никакого желания.

С Мией Джеймс встретился в холле. Она возвращалась с улицы, кутаясь в мантию, и задумчиво смотрела себе под ноги. Но Джеймса увидела сразу. И тотчас остановилась. В глазах ее моментально загорелась подозрительность, острая, колючая, пробивающая иголками до сердца. И вся та речь, что мысленно успел составить Джеймс, разлетелась на части. Он хотел, чтобы Мия видела в нем лучшее, но сам все время всё портил и выставлял себя дураком. И от этого терялся еще больше. Он не знал, как вести себя, и совершал одну ошибку за другой.

Девушка, смерив его взглядом, который мог бы убить, поспешила проскользнуть мимо него, но Джеймс сделал быстрый шаг в сторону, преграждая ей дорогу. Мия отшатнулась, едва не налетев на него, и грозно сверкнула глазами. А потом сделала еще одну попытку обойти Джеймса, но он вновь опередил ее, оказавшись снова перед ней.

– Мия, постой! – умоляюще воскликнул он, подняв руки.

– Уйди! – огрызнулась девушка. Но Джеймс не собирался сдаваться. Когда это он опускал руки без борьбы? Может, он и не умел адекватно общаться с девушками, но упрямства ему было не занимать.

– Нет. Пожалуйста, выслушай меня.

Мия надула губы, скрестила руки и уставилась на Джеймса так, что ему стало не по себе. В глубине зеленых глаз темнела пропасть. Но он не стал отступать. Не хотел. И затараторил, собравшись с духом:

– Я был не прав. Мы все. Не стоило обвинять тебя, тем более так. Я идиот, Мия. Прости меня. Мне очень жаль.

Взгляд Грейс оставался суровым, но лицо уже смягчилось. И Джеймс счел это хорошим знаком. Он на верном пути.

– Ты злишься, я все понимаю. Я должен был заступиться за тебя сразу, но я будто окаменел, и… Просто я… – слова путались, как и мысли. Язык будто онемел и едва шевелился. – Слушай, мы еще мало знаем друг друга, но это изменится, если ты останешься с нами. Пожалуйста, Мия, не уходи. Я не хочу этого.

Мия отвела взгляд и шумно вдохнула воздух через нос. Руки ее опустились вниз, и она покачала ими из стороны в сторону, будто они затекли.

– Я не буду заставлять тебя ничего рассказывать. Лишь то, что ты захочешь сама и когда захочешь,– добавил Джеймс уверенно. И Мия подняла на него глаза. Больше она не злилась.

– Я прощен? – робко улыбнулся Джеймс. В душе его теплилась надежда. Мия провела рукой по шее и ответила:

– Да.

========== 14. Тишина перед бурей. ==========

После утренней тренировки тело приятно ныло. Джеймс стоял под душем, чувствуя, как расслабляются от теплой воды мышцы, и наслаждался этим. Ему нравилось ощущать стекающие по коже горячие капли, оставляющие после себя щекочущие дорожки, подставлять лицо под поток, будто под дождь, и, закрыв глаза, ловить приоткрытыми губами водяные струи. Нравилось, какими тяжелыми становились ресницы, как легко между пальцев ладоней проходили влажные волосы, как исчезали из головы тяжелые мучительные мысли. Как вода успокаивала боль.

Наверное, душ занимал в его списке приятных вещей почетное второе место после квиддича. Отобрать золото у этого спорта ничему было не под силу. Не для Джеймса точно. Распаренный, расслабленный после мытья, он забрался на подоконник в своей спальне и открыл окно. Свежий осенний ветер тотчас ворвался в комнату и принялся обыскивать каждый ее угол. Такой контраст. Но Джеймсу нравилось это. Он делал так всегда и знал, что болезнью ему это точно не грозит. Еще в детстве после купания он постоянно выбегал на улицу или высовывался в окно. Мама всегда ругала его, боялась, что он застудится или подхватит что-то еще более серьезное, но Джеймс так ни разу и не заболел после подобных выходок, и они постепенно стали его нормой.

Черное озеро опрокинутым зеркальцем лежало далеко внизу. Джеймс смотрел на него, и мысли его становились тревожней. Прошло две недели с того дня, как Поттера и его друзей закрыли в кабинете и чуть не поджарили. Четырнадцать дней. И ничего не произошло. Ни видений. Ни фигур в мантиях. Ни теней по углам. Ни одного знака или намека на то, что происходит. Будто бы ничего и не было. Словно все то, что случилось раньше, было сном. А сейчас жизнь стала такой, какой и была каждый год до этого. Ничего не предвещало беды. Розу это радовало. Ее загрузили по полной – год сдачи СОВ, все-таки, – и ей едва хватало времени на то, чтобы порой болтать с друзьями. Большую часть дней она сидела, скрючившись над книгами, и делала уроки. Джеймс помнил, как тяжело и ему дался пятый курс. С той лишь разницей, что его отметки волновали куда меньше, чем сестру. Дил тоже выдыхал с облегчением каждый раз, когда становилось ясно, что очередной день вновь пройдет как обычно. Его в принципе не особо тянули неприятности, в которые вляпался его друг, так что он был просто рад жить, будто ничего и не было. Только часто ныл, что Роза из-за учебы почти не уделяет ему внимания. Как только подобные речи начинались, Джеймс мысленно отключал у друга звук и думал о чем-нибудь своем.

Мия за эти две недели действительно стала несколько ближе к своим новоиспеченным друзьям – гриффиндорцам. Роза и Дил извинились перед ней в тот же день, что и Джеймс, и она без капризов простила их. Теперь Мия всегда здоровалась с ними приветливо, порой, очень редко и едва уловимо, но все же улыбалась. Но, так как ничего не происходило, обсуждать им было нечего, и потому они почти не разговаривали. Иногда обменивались парой коротких дежурных фраз, и всё. Джеймс так хотел придумать что-то более стоящее, но не знал, чем мог бы заинтересовать Мию, привлечь ее внимание. Он каждое утро обещал себе, что уж сегодня точно заговорит с девушкой на какую-нибудь крутую тему, но, завидев ее, всегда терялся и нес ерунду. За завтраком она всегда сидела напротив него, но большую часть времени молчала или коротко отвечала на вопросы, если к ней обращались напрямую. Скованность и недоверие в ней по-прежнему ощущались. Но Джеймс верил, что однажды это изменится. Он сделает для этого все.

Примерно та же ситуация была и с Оливером. Он оставался тем же нахальным и язвительным слизеринцем при виде своих гриффиндорских коллег, отпускал шуточки и большую часть времени проводил с ребятами со своего факультета.

Жизнь стала обычной. Все занимались своими делами и своими жизнями. Тренировки, учеба, занятия. Штрафы от Эджком. Ничего не происходило, и Джеймса это напрягало. До ноющей предостерегающей боли в груди. Ему казалось, что эта тишина не к добру. Такая, абсолютная, бывает перед грозой. Когда ты уже видишь надвигающуюся бурю, небо стало фиолетово-синим, а все предметы, деревья – черными, ветер вдруг затихает внезапно, будто его оборвали. И воцаряется именно такая тишина. За миг до грозы. И чем тише сейчас, тем сильней будет шторм.

Волосы еще немного не досохли, когда Джеймс переоделся в футболку и швырнул полотенце в угол. Спустившись, он обнаружил полную гостиную народа. Казалось, весь факультет собрался здесь сейчас. Джеймс обвел пространство глазами и нашел Розу и Дила в углу. Видимо, у Уизли был перерыв между трансфигурацией и нумерологией или еще чем-нибудь из ее огромного списка домашних заданий, потому что сейчас эти двое прилипли друг к другу и целовались. Джеймсу они явно не будут рады. Роза опять посмотрит на него с укором, как на нелепого малыша, помешавшего взрослым, а лицо Дила станет цвета гриффиндорской спортивной формы. Это не было проблемой, и Джеймс легко мог найти себе другую компанию – с половиной факультета у него были дружеские отношения. Но глаза его уже наткнулись на совершенно иную картинку – в противоположном конце гостиной трое четверокурсников дразнили рыжую девочку, на год младше их. Лили. Его, Джеймса, Лили. С лестницы было не разобрать слов, но зато хорошо видно раскрасневшееся лицо маленькой Поттер и сжатые кулачки.

Волна гнева поднялась внутри. Никто не смеет обижать сестру Джеймса. Не медля ни секунды больше, он ринулся в ту сторону, ни на кого не обращая внимания. Что эти мальчишки вообще себе позволяют?

Лили, стоявшая лицом к приближающемуся брату, конечно, первой его заметила. Она не успела ничего сказать, как Джеймс остановился за спинами ее обидчиков и, уперев руки в бока, грозно произнес:

– Так. И что здесь происходит?

Четверокурсники замерли и медленно-медленно обернулись, вжав головы в плечи. Невысокие, худенькие, они выглядели совсем безобидно в глазах спортивного долговязого Поттера, который мог победить их всех в одиночку. Джеймс не хотел драться, но он искренне не понимал, как можно обижать кого-то, кто младше тебя, да еще и девочка. Тем более, со своего факультета. Они же не слизеринцы какие-нибудь, в конце концов!

– Н… ничего,– пробормотал один из них, Джонс. – Мы пойдем, ладно?

Голос его дрожал от испуга. Джеймс презрительно фыркнул. С такими и связываться нет смысла.

– Валите. И чтобы больше я не видел вас рядом с моей сестрой.

Мальчишки не стали возражать, лишь поспешно убежали, пока Джеймс не передумал. Хотя он и не собирался. Дождавшись, пока они скроются, он перевел взгляд на Лили. Та стояла, гордо подняв подбородок и скрестив на груди руки. Карие, как и у брата, глаза сверкали сердитыми молниями.

– Я бы справилась сама, – выпалила Лили. Джеймс усмехнулся. Его маленькая боевая сестренка.

– Знаю. Но ты не должна, пока я есть.

Лили насупилась еще больше.

– Ты есть всегда.

– Вот и не забывай об этом, – Джеймс не удержался и улыбнулся. Ему нравился характер Лили, ее упрямство, воинственность, внутренний стержень. Ей только тринадцать, но она уже круче многих однокурсников Джеймса. Она хорошо училась, прекрасно играла в квиддич и не влипала в неприятности. По крайней мере, те, за которые штрафуют.

– Так, Лил, что они хотели? – Джеймс не собирался так просто отпускать эту ситуацию. Девочка надула губы и ответила:

– Ничего.

– Лили!

В упрямстве они, Поттеры, все были сильны. Но Джеймс стал бы чемпионом, если бы они устроили соревнование. Лили щелкнула пальцами и опустила руки, выдохнув:

– Они побили Питера из-за того, что тот случайно выдал их Флитвику.

Вот оно что. Друг Лили попал в беду. И она, конечно же, не могла остаться в стороне от проблем.

– И что ты собиралась сделать? Побить их в ответ? – Джеймс не сердился. Напротив, он испытал прилив гордости за свою младшую сестру. Заступаться за друзей – это правильно. Так и нужно жить.

Лили опустила голову. Свесившиеся рыжие волосы закрыли лицо. И тихо пробормотала:

– Может быть. Я не придумала. Просто хотела всё им высказать.

Хороший план, ничего не скажешь. Джеймс опустился на корточки перед девочкой и заглянул ей в лицо. Он так сильно, бесконечно любил Лили, что та давно должна была понять, что он всегда будет на ее стороне.

– В следующий раз тебе нужен план получше, – мягко заметил он, встретившись с ней взглядом. – И возьми с собой кого-нибудь. Если не меня, то хотя бы Хьюго или Микки. Поверь, угрозы будут звучать убедительней, когда будут исходить не от одинокой девочки.

– Привет, Джеймс.

Поттер дернулся и чуть не упал. Но подготовка полета на метле помогла ему не потерять равновесие. Задрав голову, он уставился на оказавшуюся рядом Мию. И сердце забилось чаще. Неужели девушка сама первой с ним заговорила! И не просто при случайной встрече, но увидела и подошла к нему.

– Мия, – выдохнул Джеймс и сразу же поднялся. Лили негромко хихикнула. Поттер стрельнул в ее сторону предостерегающим взглядом, но на сестру такое уже давно не действовало. – Пр… привет.

– Привет, Мия, – громко поздоровалась Лили и протянула вперед руку, лучезарно улыбаясь. – Я Лили, сестра Джеймса.

Ох. Джеймс был готов провалиться под землю. Он бы хлопнул себя рукой по лицу и закрыл глаза, но вместо этого уставился на сестру, буравя ее взглядом. Та же улыбалась, как ни в чем не бывало. Тогда Джеймс посмотрел на Мию. Лицо ее словно свела судорога при попытке улыбнуться в ответ. Секунду Грейс просто глядела на протянутую руку, а потом ответила:

– Очень приятно, Лили.

Джеймс торопливо стукнул сестру по ладошке, заставляя убрать руку. Если он что и понял за прошедший месяц, так это то, что Мия Грейс не любит чужих прикосновений. Ничьих. Тем более, малознакомых людей. Он не знал почему, хотя и часто думал об этом, но не спрашивал, держал слово – не давил. Если Мия будет готова, она расскажет ему сама.

– Мне тоже, – глаза Лили блеснули озорством. То, что новенькая не пожала ей руку, ее, видимо, ничуть не задело. – А ты девушка Джеймса?

Поттер едва не застонал от ужаса. Он и так всегда выглядел идиотом рядом с Мией, а теперь тем более. Ну, вот Лили, вот маленькая бестия! Это что, месть за то, что он вмешался в ее вендетту?

Мия выгнула брови, и вдруг уголки ее губ приподнялись вверх. С легким непониманием она взглянула на Джеймса в поисках объяснений.

– Нет, – тот подтолкнул сестру в сторону. – Иди, Лили, у тебя, кажется, осталось незаконченное дело.

– Так ты же завершил его за меня, – широко растянула в улыбке губы Лили. И подмигнула Мие. – Ты учти, Джеймс в этом деле новенький. У него не было подружки до тебя, так что, если он будет тупить, это нормально. В отношениях он полный профан.

Джеймс был готов убить сначала Лили, потом себя. Он лишь сильнее надавил на плечо девочки, намекая, что ей пора. Лили одарила его хитрым взглядом и все-таки пошла прочь, к своим друзьям. Каким дураком она выставила брата! Ох уж эта Лили! Настоящая вредина, когда этого хочет. Ей палец в рот не клади. Что уж говорить, Джеймс ее обожал.

– Извини ее, – закусив губу, он обернулся к Мие. – Она не знает, что говорит.

Мия не выглядела ни обиженной, ни оскорбленной. Скорее, разыгравшаяся перед ней сцена повеселила ее, чем разозлила. Девушка все еще едва приметно улыбалась, и это было волшебно. Будто упавшая на землю звезда, объятая пламенем, которое то вспыхивало подобно лесному пожару, то мерцало холодными искрами в ночном небе.

– Она милая, – ответила Мия. – Вы похожи.

Это было правдой. Лили и Джеймс были близки друг другу и по характеру и по увлечениям, потому были крепко связаны, тогда как их брат Альбус был другим. Наверное, поэтому он больше общался с Розой. Видел в ней родственную душу.

Постойте… Если Лили милая и похожа на Джеймса, то значит ли это, что Мия и его считает милым?

Поттер чуть не подавился воздухом от подобной мысли. И выдохнул в спешке:

– Э, да.

Девушка продолжала мягко смотреть на него, и Джеймс ощутил, как напряжение отпускает. Мия не сердилась на него и на Лили. Значит, все хорошо.

– Так, э, ты… – Джеймс развел руками в стороны. – Ходила гулять?

Мия мягко взглянула на него и кивнула.

– Да. Видела вашу тренировку. Так ты играешь в квиддич?

Наконец-то знакомая родная тема, на которую Джеймс мог без устали говорить двадцать четыре часа в сутки. Он и не знал, что Грейс это может быть интересно.

– Ага, я охотник, – с радостью пояснил Поттер. – Роза тоже. А ты любишь квиддич?

– Когда я была маленькой, папа водил меня на игры разных команд, – еще миг на лице Мии горела та зародившаяся после встречи с Лили полуулыбка, но потом погасла. И в зеленых глазах остались только осколки. Голос, когда девушка продолжила говорить, звучал сухо. – Мне нравится летать, знаешь, и у меня хорошо получается. Но сама я никогда не играла.

Джеймс пристально всматривался в лицо напротив, пытаясь уловить ту грань, перешагнув которую он все испортил. Мия Грейс вновь от него закрылась.

– Пойду, у меня еще не решен тест по зельям, – произнесла девушка всё тем же напряженным тоном и, не дожидаясь ответа, зашагала в сторону спален девочек.

Разочарование охватило Джеймса подобно восставшей из океана волне цунами. Он уже успел нафантазировать себе длинный веселый разговор с Мией о квиддиче, но все это так и останется лишь мыслями в его голове. Потрепав свои подсохшие волосы, Джеймс развернулся и поплелся к Дилу и Розе. Хватит им обниматься.

***

– Итак, записываем, – профессор Льюис расхаживал между рядами, сцепив руки за спиной и диктовал. – Последний из рассматриваемых нами более подробно долголетних эликсиров, это напиток Артемиуса Бакли, или, иначе говоря, зелье Артемиуса. По своим свойствам оно является противоположным всем приворотным составам и одним из самых сложных в приготовлении. Суть данного зелья заключается в том, чтобы лишить человека всех любовных чувств по отношению к конкретному объекту. Так как в состав входят компоненты зелья забвения, испытуемый не просто перестает любить кого-то в настоящем, но, также, забывает о том, что любил его в прошлом. И не сможет возродить чувства по новой в будущем.

Джеймс медленно водил по бумаге пером и завороженно наблюдал, как на белом листе появляются буквы. Это было немного странно, он ведь знал, что сам оставляет в тетрадке следы, но он продолжал смотреть, как будто видел впервые. И при этом прекрасно понимал всю глупость своего занятия. Но не мог сосредоточиться на уроках. Внимание его рассеивалось, он пытался слушать и записывать, но нечто другое беспокоило его сильнее.

– Противоядия от этого напитка не существует. Принявший его намеренно или случайно навсегда лишается любви к тому, чей волос был добавлен, и это уже не исправить, – кажется, Джеймс пропустил какую-то часть лекции, потому что она вдруг подошла к концу. – Итак, теперь отложите перья и откройте учебники на двадцать восьмой странице. Там вы найдете способ приготовления. Все необходимые компоненты в шкафу. Ничей волос, разумеется, мы не будем добавлять, но к концу занятия вы должны достичь финальной стадии. Тот, кто сварит лучшее зелье, получит приз – никакой домашней работы на следующий урок. Приступаем.

А вот это был хороший стимул. Джеймс с радостью бы принял освобождение от домашней работы, но в глубине души знал, что ему не светит победа. Он не был глуп, но на их курсе были и лучшие зельевары. Хотя бы тот же Дил, который обожал этот предмет и прекрасно с ним справлялся. Это был единственный урок, где Джексон так ярко проявлял себя и был одним из лучших. То, что ему действительно удавалось.