Текст книги "Тени (СИ)"

Автор книги: Never Died

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 53 страниц)

– А во-вторых, плевать я хотел на судьбу и на то, что там должно быть. Мы сами решаем, что будет. Ничего не предрешено, – довольно резко возразил Оливер. И вдруг прищурился, губы его искривились в ехидной усмешке. – Постой.

Даже голос изменился, и Джеймсу захотелось, чтобы дальше слов не последовало. Но когда это всё случалось так, как он хотел?

– Если вы решили, что это правда, – начал развивать свою мысль Сноу, – то наверняка думали и о том, кто же это может быть. Новая Тьма. И как? Выбрали? Кто же это?

Оливер удобно закинул ногу на ногу и рукой подпер голову, будто собирался слушать самый увлекательный рассказ в своей жизни. Лишь глаза его прожигали Джеймса холодным льдом. И Поттер не знал, что ответить. Да, думали. У него самого не было идей, но вот все остальные, кажется, склонялись к версии, выдвинутой Диланом. А озвучивать ее Джеймсу совсем не хотелось. Он уже сто раз пожалел, что вообще завел разговор в это русло. Вот что у них за дружба такая – Оливер только утром вернулся, а они уже второй раз с этого момента на грани новой ссоры.

Должно быть, нерешительность отразилась на лице Джеймса, потому что Оливер вдруг хмыкнул и встряхнул головой. И сразу стало ясно, что он понял. У Джеймса даже сердце остановилось, когда он тихо выдохнул:

– Я?

И лед в глазах Оливера вдруг растаял, сменившись тихой обидой и разочарованием. Джеймс видел, как осыпаются возводимые ранее стены, обнажая кусочек души. И это было хуже всего – видеть друга таким.

– Оливер, я… – слегка заикаясь, начал Джеймс, но не успел договорить.

Оливер горько улыбнулся и наклонился вперед.

– Знаешь, Джеймс, я устал, – негромко произнес он. – От всего этого. Мы пытались быть командой. Или друзьями. Или кем-то еще. Но ничего не выходит, да?

Он вздохнул и поднялся. Джеймс задрал голову, глядя на него снизу вверх отчаянным растерянным взглядом. Что-то неумолимо происходило, и он не мог понять, как это остановить.

– Наверное, нам лучше заниматься этим по отдельности, – Оливер посмотрел в ответ и почти неуловимо вздохнул. А затем подхватил свою мантию, достал из кармана несколько монет и опустил на стол рядом с чашкой. Джеймс сидел, чувствуя, что должен сказать что-то, но язык будто приклеился к нёбу. Он не мог поверить, что Оливер уходит. Это казалось чем-то не настоящим. Нет. Этого просто не могло быть. Наверное, он спит, и это всего лишь кошмар.

– Хороших каникул, Джимми.

В последний раз серые и карие глаза встретились, и Джеймс снова наткнулся на высокую стену. И ему казалось, что больше никогда ему не будет позволено заглянуть за неё. А затем Оливер ушел.

***

Это была самая удручающая поездка в школьном поезде на памяти Дила. Даже несмотря на то, что в одном купе с Диланом, Розой и Джеймсом ехали веселые и беззаботные Ньют и Чарли, шутившие всю дорогу. И они даже не замечали царившего напряжения и уныния. Джеймс смеялся так громко, рассказывал какие-то нелепые истории, неуклюже шутил – то есть изо всех сил старался вести себя как обычно, но всё это выглядело фальшиво. Роза даже не делала попыток присоединиться к веселью – вытащила учебник по нумерологии и уткнулась в него, не поднимая головы.

От обиды Дилу хотелось плакать. Его девушка делала вид, будто его не существует, не снизойдя даже до разговора с ним. И лучший друг хандрил из-за того, что Сноу решил наконец-то свалить от них. Ненавистный слизеринец! Он отнимал у Дила всё, что тот любил. Будто нарочно. Превращая его жизнь в кошмар. Потому Дил и не мог скрыть тихое злорадство, когда увидел, как Сноу оттолкнул Розу, едва та полезла к нему обниматься. Это оставляло ему хоть призрачный, но шанс. Может быть, девушка вовсе не нужна Оливеру? Он просто делал это назло Дилу, чтобы разрушить его отношения. Что ж, это у него с успехом получилось.

Потому что прежде Дил думал, что то, что у них с Розой, их отношения, их чувства – это навсегда. Что это нечто важное и особенное. Разве мог он представить, с какой легкостью девушка вышвырнет на помойку всё, что у них было. И то, что могло бы быть.

У него ведь так и не было никогда настоящей семьи, полноценной и счастливой. И он мечтал, что в один волшебный, прекрасный день Роза станет его семьей. И с ней он создаст то, чего не было у него самого. Но, видимо, не судьба. И все его мечты оказались разбиты. Что его теперь ждет? Мрачный старый дом. Больная бабушка. Вредный мелкий братец, за которым нужно приглядывать. И две могилы вместо родителей. Он всегда, с первого дня, заменял Микки мать, а теперь еще и отца. Разве так должно быть в шестнадцать лет?

Призрак свободы, которую он никогда не получит. Призрак семьи. Призрак счастья. Почему, почему в его жизни нет ничего настоящего? Все уходят, сваливая на него всё новые проблемы, ответственность, боль. Он ведь не железный. Он только подросток. Ему, в отличие от Джеймса, не хочется спасать мир. Он предпочел бы проводить время с любимой девушкой и друзьями, играя, делая уроки, гуляя. Как все нормальные мальчишки в его возрасте. Он ведь не взрослый, хотя жизнь и считает иначе.

Дил с грустью взглянул на Розу. Такая красивая. И такая холодная. Так странно, непривычно было видеть ее не рядом с собой, не встречаться с ней взглядом, не обмениваться улыбками за спиной Джеймса, не целоваться, не прикасаться руками. Он всё пытался понять, все эти дни, почему она выбрала не его. И не мог найти ответа. Он что, хуже? Не такой красивый или смелый? Почему? Может, он что-то сделал не так? Но откуда ему знать? Ведь у него не было мамы, которая могла бы объяснить, что любят девушки и что творится в их головах. Даже отца у него больше не было, чтобы подсказать, как правильно себя вести. Только Микки. Пускающий во сне слюни младший брат. Точно не советчик.

Но ведь Рождество – время надежды. Может, если Роза не порвала с ним окончательно, это значит, что она еще сомневается?

В Лондоне было бесснежно, и дул порывистый холодный ветер. Дил пожелал хороших праздников Джеймсу, Розе, Чарли и Ньюту и отправился искать Микки и бабушку, когда девушка вдруг окликнула его. И сердце радостно забилось.

– Дил, постой!

Он замер. И нерешительная робкая улыбка все-таки появилась на губах. Будто огонек свечки в темноте, тихое дрожащее пламя, готовое разгореться по-настоящему или потухнуть.

– С наступающим Рождеством, Роза, – произнес Дил, глядя в такие родные синие глаза. И ему вдруг показалось, что ничего из этих месяцев не было, что у них все хорошо. Потому он наклонился, чтобы поцеловать свою девушку, но та быстро отвернулась.

И сердце рухнуло вниз.

– В чем дело? – прямо спросил он. И голос хрипел, словно у него разболелось горло.

– Нам надо поговорить, – шмыгнула носом Роза.

Вот и всё.

– О… – Дил кашлянул, – о чем?

Строить из себя дурака, лишь бы оттянуть этот момент. Так по-детски. Но ему задолбалось быть взрослым. Для этого у него впереди все каникулы. Да и, что уж там, вся жизнь.

– О нас, – Роза поежилась. Наверняка, от ветра. Рыжие прядки, выбившиеся из-под шапочки, лезли в лицо, и она убрала их покрасневшими ладошками. А затем выдохнула, решившись:

– Нам надо расстаться. У нас больше ничего нет, ты ведь и сам это уже понял.

– У тебя нет, – уточнил Дил горько. Роза вздохнула, и глаза ее начали стремительно наполняться слезами.

– Мне так жаль, Дил, мне, правда, очень жаль, – всхлипнула она и схватилась руками за воротник его куртки.

Глаза зажгло, и Дилу пришлось порывистым движением вытереть их, чтобы не разреветься самому. Так глупо.

– Как тебе может быть жаль, Роза, ведь ты сама этого хочешь, – произнес он сдавленным голосом. Девушка заплакала еще сильнее.

– Нет. Не говори так, – попросила она. – Пожалуйста, Дил. Всё, что было у нас, мне тоже дорого. И я не хотела это потерять. Но так случилось. Я больше не могу тебя обманывать. И себя. Всех. Я больше ничего не чувствую к тебе.

Дил знал, что это случится. Но не представлял, что будет так больно. Он поднял глаза вверх, смаргивая слезы. И не мог смотреть на плачущую Розу.

– Это все из-за Сноу, – произнес он мрачно.

– Прости, – только и прошептала Роза, не став отнекиваться. Это ведь и так было ясно. – Прости меня, Дилан. Но я думаю о нем всё время, так сильно, что мне даже больно.

«А ко мне ты чувствовала то же»? – пронеслось в голове Дила. Но вслух он не спросил, потому что боялся услышать ответ.

– Это не значит, что ты больше мне не дорог, слышишь? – Роза встряхнула его за куртку, заставляя опустить глаза и посмотреть на нее. Её лицо покраснело от холода и слёз, и всё равно, даже сейчас, она была самой красивой девушкой, которую встречал Дил когда-либо.

– Я всегда, всегда буду беспокоиться о тебе, – сквозь слезы произнесла Роза. Дил так хотел обнять ее, успокоить, согреть и забрать ее боль. Но больше не мог. Теперь это не его роль. И все её слова делали только хуже. Они не принесли облегчение, лишь углубили страдание. И потому он обхватил кисти ее рук своими пальцами и силой оторвал от своей куртки.

– Не надо, – хрипло ответил он и покачал головой.

Ему ведь не привыкать всех терять, правда? Не в первый раз его оставляют. Роза снова всхлипнула. А Дил отпустил ее руки, в последний раз, поднял свой чемодан и отправился в толпу искать тех единственных, кто еще был с ним. И глаза его горели от слез, а сердце от боли.

«Забавно, – грустно подумал он, – что все мы перессорились перед праздниками». Оливер и Джеймс. Роза и Оливер. Роза и он сам. Каждый теперь был сам по себе, со своей болью, тревогами и страхами. Уязвимые. Слабые. Разобщенные. Идеальные мишени.

А с вывески над выходом с вокзала ярко горели неоновые буквы, словно издеваясь – «Счастливого Рождества! И хорошего Нового Года!»

========== 39. Сердце. ==========

Джеймс вертел головой, надеясь увидеть Оливера, и потому не заметил, как врезался в кого-то.

– Простите, – выдохнул он, резко отступая на шаг назад. Взрослая незнакомая девушка, явно не школьница, окинула его беглым взглядом, словно и не видела толком, и кивнула.

– Ничего.

А затем, встряхнув светлыми волосами, зашагала прочь.

Джеймс вздохнул и, смирившись с тем, что Оливера он не увидит, направился к отцу, брату и сестре, которые уже улыбались ему.

Дом. Наконец-то он вернулся. В свою комнату. Под защиту родителей. Туда, где ему было тепло и спокойно. И где все беды мира не могли его достать.

И Джеймс решил, что не позволит ничему испортить себе праздники. А после каникул он снова приедет в Хогвартс, поговорит с Оливером, и они обязательно помирятся. Поцелует Мию. Подбодрит Дила. И вместе они справятся со всем, что ждёт их в будущем. И даже если стать Тьмой – это судьба одного из них, кто сказал, что ее невозможно изменить? Если Оливер верит, то и Джеймс тоже.

В утро Рождества Джеймс проснулся рано с приятным щекотным чувством – он всегда называл его «ощущение подарков». И в одной пижаме побежал вниз, туда, где стояла ёлка.

Родителей не было, как и Лили, а вот Альбус уже сидел на полу и с сосредоточенным выражением на лице разрывал упаковочную бумагу на своих подарках.

– Как улов в этом году? – поинтересовался Джеймс. Альбус поднял голову и улыбнулся.

– Неплохо. Дядя Чарли прислал мне первый экземпляр своей книги про драконов. С автографом.

– Стой. Той, что еще не вышла? – удивился Джеймс. И с легкой завистью присвистнул. – А мне?

Это он, вообще-то, любит животных и серьезно интересуется уроками Хагрида. А книгу, значит, младшему брату. Вот и где в этом мире справедливость?

– Уверен, и тебе тоже, – заметил его недовольство Альбус, лучезарно улыбаясь.

Джеймс принялся вытаскивать из общей кучи подарки со своим именем, когда заметил, что в руках у Ала оказался сверток из розовой бумаги с маленькими сердечками. При этом лицо младшего брата искривилось, будто он заметил что-то неприятное.

Джеймс не сдержал смеха.

– У тебя что, появилась подружка? – фыркнул он, пальцем указывая на сверток.

Альбус покраснел.

– Заткнись.

Но Джеймс и не подумал.

– Вкус у нее не очень, – продолжал ухмыляться он, наслаждаясь ситуацией. – Хотя, раз она на тебя запала, это и так было очевидно.

Альбус бросил на него сердитый взгляд и небрежно отбросил подарок в сторону, даже не открыв. Зато стоило ему взять другой – что-то небольшое, изящно упакованное в серебристую бумагу, как лицо его сразу же просияло.

Джеймса так и подмывало спросить, от кого этот подарок, но он прикусил язык и лишь попытался вытянуть шею, чтобы разглядеть карточку. Альбус заметил это, фыркнул и отвернулся. И Джеймсу ничего не оставалось, кроме как заняться собственными подарками.

Дил прислал ему коробку с самовзрывающимися петардами. Она чуть заметно дрожала, и Джеймс осторожно опустил ее на пол, надеясь, что она не рванет. От Розы он получил набор карточек с лучшими игроками в квиддич и альбом для них. Альбус презентовал ему новые горнолыжные очки, которые были безумно крутыми. Среди горы подарков от многочисленных родственников Джеймс отыскал сверток, подписанный инициалами «М.Г». И когда разворачивал его, то даже замер. Он никогда прежде не получал подарков от девушки, просто потому, что девушки у него и не было. Так что это, как и первый поцелуй когда-то, было для него в новинку.

Джеймс не знал, что ждал, точно не что-то, усыпанное сердечками, но все равно удивился, увидев, что внутри. Это оказалась небольшая деревянная шкатулка, с вырезанными на крышке птицами. Когда Джеймс открыл ее, то увидел внутри рассыпанные драже Берти Ботс и маленькую открытку.

«Я помню наш первый праздник после твоей победы в квиддич. Надеюсь, сегодня ты будешь так же счастлив, как я в тот вечер. Мия».

Джеймс прочитал выведенные рукой Мии слова, и на сердце его потеплело. Оказывается, это приятно – получать подарки от своей девушки. Потому что они всегда более личные, чем то, что дарят тебе друзья или родственники. Джеймс закрыл шкатулку и провел пальцами по фигуркам птиц. Он представил, как Мия выбирала эту вещь для него, думая о нем, и прямо сейчас безумно сильно захотел оказаться рядом с ней, чтобы мягко прижаться к ее губам своими и поцеловать ее такую редкую улыбку.

– Подарки! – громкий визг Лили и топот ее ног заставили Джеймса отвлечься. Он улыбнулся промчавшейся мимо сестренке, сгреб свои подарки и отправился наверх. Пора почистить зубы, умыться и привести, наконец, себя в порядок.

– Эй, Джеймс! – голос брата догнал Джеймса уже почти на самом верху лестницы. – Ничего не забыл?

Альбус, перепрыгивая через ступеньки, оказался рядом. В руках его был небольшой подарок в золотисто-изумрудной упаковке.

– Этот тоже тебе. Ты, наверное, не заметил.

Альбус впихнул немного растерянному брату подарок и потопал вниз. Джеймс перехватил свои новые вещи поудобнее и продолжил путь к себе. Лишь в своей комнате, свалив всё на кровать, он поднял тот самый сверток, что отдал ему Альбус, гадая, от кого это может быть.

На упаковке значилось лишь его имя. Джеймс аккуратно развернул бумагу. И на мгновенье у него даже перехватило дыхание. При этом он вряд ли смог бы объяснить, почему. Это оказался довольно большой ловец снов. Переплетенные нитки и шнурки, бусинки и перышки – самый обычный, каких существуют тысячи не только в магазинчиках волшебников, но и в мире магглов. Но Джеймс смотрел, и видел нечто особенное. И если бы кто-то попросил его объяснить причину, вряд ли он смог бы. Как и то, каким образом смог понять, от кого этот подарок, прежде чем увидел небольшой альбомный лист светло-зеленого цвета, вложенный внутрь. Не выпуская ловца снов из руки, Джеймс поднял листок и развернул.

«С Рождеством, Джимми», – прочитал он, и в голове его тотчас зазвучали все интонации, с которыми могла быть произнесена эта фраза.

– С Рождеством, Оливер, – тихо произнес он, чувствуя, как начинает улыбаться. И ухватился за следующую строчку.

– Надеюсь, ты проводишь хорошие выходные, – ухмылка Оливера, такая привычная, яркая и немного язвительная, украшала его лицо. – Уверен, тебя завалили подарками, и мой ты вряд ли заметишь. Но если уж заметил, то я рад.

– Еще бы, умник, – фыркнул Джеймс в ответ. Оливер покачал головой и провел рукой по волосам.

– Я знаю, что видеть кошмары, это отстойно. И надеюсь, эта безделушка поможет сохранить твой сон.

Оливер опустил взгляд, а Джеймс всё так же продолжал улыбаться. Наверное, в сложившейся ситуации это был лучший подарок из возможных. Простой. Дешевый. Обычный. Но подобранный только для него.

«Весёлых каникул. Оливер».

Джеймс дочитал письмо, понимая, что улыбался всё это время. Но когда закончил, то его вдруг охватили сомнения. Что значит этот подарок? Оливер простил его и больше не злится? Это способ помириться и показать, что у них всё нормально? Или же он заказал доставку подарка еще до их последней ссоры и просто забыл отменить?

Джеймс продолжал вертеть ловец снов в руках еще какое-то время. Прежде чем голос мамы позвал его завтракать. И тогда он заторопился в душ. Но перед этим аккуратно повесил сувенир над своей кроватью.

На следующий день родители Джеймса собрались пообедать в центре Лондона вместе с родителями Розы. Альбус пребывал не в лучшем настроении с самого утра, и никто не расспрашивал его, в чем дело. Отец разговаривал с ним о чем-то, что осталось между ними. Как и всегда. Раньше Джеймса всегда задевало то, что младший сын явный любимчик у отца, но сейчас он был слишком поглощен собственной жизнью, чтобы обращать на это должное внимание. Хотя еще полгода назад он бы наверняка обиделся. Но теперь его больше волновало, что происходит с младшим братом, чем то, что он секретничает об этом с отцом. Он не знал, что на него так повлияло – отношения с Мией или с Оливером, или что-то еще. Но эгоизма в нем явно поубавилось, что, наверное, было плюсом.

Пока старшие Поттеры и Уизли обменивались объятиями, новостями и улыбками, а Хьюго и Лили принялись бурно о чем-то перешептываться, Джеймс подошел поздороваться с Розой.

– Привет, как ты? – улыбнулся он кузине. Роза лишь поджала губы и выглядела немного подавленной.

– Привет. Нормально?

Джеймс уловил вопросительные интонации в ее ответе, и знал, что это такое приглашение к продолжению расспросов. Роза хочет, чтобы он попытался узнать, что не так, и она могла ему рассказать. Только вот сам он не был уверен в своем желании выслушивать о ее проблемах. Тем более что не сложно было догадаться, что дело либо в Диле, либо в Оливере. Первый всё ещё был его лучшим другом, и если Роза его бросила, Джеймс скорее будет утешать его, чем сестру. А слушать, как Уизли тоскует по Сноу, точно не было самым приятным занятием на свете. Так что Джеймс сделал вид, что поверил в то, что всё нормально.

Подошел Альбус, и Джеймс поймал себя на мысли, что сегодня эти двое друг друга стоят. Может, им сойтись и пожаловаться друг другу на то, что их так мучает?

Родители уже зашли в кафе, как и Лили с Хьюго. Джеймс в пол-уха слушал, как болтают друг с другом Роза и Ал и параллельно рассматривал черный мотоцикл, припаркованный напротив входа. У его отца, как и у дядя Рона, были автомобили, но сам он в тайне всегда мечтал о подобном. Скорость. Ветер. Мощь. Мотоцикл напоминал Джеймсу метлу.

– И ты не жалеешь? – тихо спросил Альбус. Роза тяжело вздохнула.

– Мне жаль его. Но не того, что мы поговорили. Давно нужно было это сделать. Сэм права, я ужасна. Не хотела остаться одна, а в итоге именно это и случилось.

– А что Оливер?

Джеймс, до этого буквально пускающий слюни на крутой мотоцикл, насторожился, услышав знакомое имя. Роза снова испустила глубокий вздох.

– Он не ответил на моё письмо. Я отправила ему подарок на Рождество, но тоже ничего.

– И он тебя не поздравил?

– Нет.

Плечи Джеймса расслабленно опустились. Он снова перестал слушать разговор брата и сестры и сделал несколько шагов к мотоциклу, чтобы лучше рассмотреть его во всех деталях.

И, разумеется, именно в этот момент дверь в кафе распахнулась, и на улицу вышла милая блондинка в черной кожанке и со шлемом в руке. Джеймс пугливо дернулся от неожиданности. А она вдруг улыбнулась, и улыбка эта отразилась в светло-зеленых глазах.

– Нравится? – со смешком спросила она. Джеймс совершенно растерялся и засмущался. Он чувствовал, как горят щеки, и знал, что прямо сейчас покраснел. Никогда еще он не казался себе настолько нелепым и глупым. Таким маленьким и неловким.

Девушка, тем временем, надела шлем, уселась на мотоцикл и умчалась. А Джеймс всё цеплялся за ее лицо, и оно казалось ему смутно знакомым.

– Пойдемте к родителям, – Ал хлопнул его по плечу, проходя мимо. – Они заждались.

Так и сделали. Отец Джеймса, Альбуса и Лили склонился над какой-то коричневой папкой с бумагами, которой еще пятнадцать минут назад у него не было. Опять что-то по работе. Зато миссис Поттер, мистер и миссис Уизли жизнерадостно болтали.

Лили пододвинулась, освобождая место рядом с собой, и позвала Джеймса. Альбус и Роза сели вместе. Они весь вечер перешептывались, как в старые добрые времена. И Джеймс надеялся, что настроение у брата станет лучше. Ему не очень-то хотелось натыкаться на угрюмого Альбуса в каникулы. В конце концов, если он может улыбаться и делать вид, что у него всё хорошо, то и младший братец должен постараться.

Однако это не сработало. Вечером Джеймс и Альбус сидели в комнате старшего и играли в настольный мини-квиддич. Лили несколько раз заглядывала к ним, но в итоге каждый раз убегала, потому что они не обращали на нее внимания, увлеченные игрой.

Джеймс не переставал искоса поглядывать на брата и не мог не замечать, что тот грустит. Видимо, разговоры с Розой совсем не помогли. Наконец, когда матч закончился со счетом 360-290, Джеймс не выдержал.

– Ал, что с тобой? У тебя проблемы?

Альбус повернул голову в сторону брата, и на секунду Джеймса накрыло ощущение, что перед ним Оливер – то же застывшее отгородившееся выражение на лице.

– Нет, – отрезал Ал. Чем только убедил Джеймса в обратном. Он устало вздохнул.

Все слизеринцы такие сложные и замкнутые? Почему из них всё нужно вытаскивать силой?

– Ал, – Джеймс попытался заглянуть брату в глаза, но тот старательно отводил взгляд. – Просто поговори со мной. Я же вижу, ты ходишь сам не свой.

Альбус фыркнул, опустив голову.

– Какая разница? Тебе мешает?

Джеймс знал, что еще не поздно свернуть с этого пути и прекратить разговор. Но общение с Оливером научило его тому, что не стоит отступать. Иначе можно что-то потерять. Важное. Вот он позволил Оливеру уйти, позволил думать невесть что, вместо того, чтобы догнать и поговорить, и теперь его это терзает.

– Ты мой брат, – спокойно произнес Джеймс. Но эти слова, видимо, только сильнее взбесили Альбуса. И его зеленые глаза, когда он вскинул голову, яростно заблестели.

– И что? С каких пор это важно?!

Джеймс с искренним непониманием уставился на брата. Что значит, с каких пор? Да, может, они не ходят всюду под ручку и не обсуждают девчонок по ночам, лежа на соседних кроватях, но это не значит ровным счетом ничего. Просто Джеймс всегда думал, что им это не нужно, что они выше этого. Потому что – семья.

Всегда, вертелось на языке, это было важно всегда.

Но Альбус развернулся и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Джеймс покачал головой. Его младший брат та еще истеричка. Пусть немного успокоится, а после Джеймс попробует пообщаться с ним еще раз.

Но это оказалось не нужно. На следующее утро Альбус был в полном порядке. При этом Джеймс, знавший его всю жизнь, мог отличить игру от правды, так что не сомневался, что настроение младшего действительно стало лучше. Что бы там его не расстроило в начале, теперь это прошло. Джеймс предпринял ещё одну попытку выяснить, что же это за заскок был, но Альбус лишь отшутился. А днем они пошли кататься на лыжах, и тема исчезла сама собой.

И Джеймс, несмотря на всё, что осталось в школе и что случилось прямо перед каникулами, здесь и сейчас был счастлив. Он все дни проводил в компании Альбуса и Лили. В четверг к ним приехали Доминик и Фред, неразлучные с самого детства. И Джеймс был совершенно искренне рад их видеть. Их глупые споры из детства давно стали историей. И эта парочка больше не дразнила его и не звала «Джимми». Так его теперь называл лишь один человек на свете. И о нем Джеймс старался не думать.

В субботу вечером к ним домой завалился дядя Перси с женой и детьми. От кузин сразу стало шумно, что у Джеймса уже через пару часов начала болеть голова. Но он делал то, что и следовало хорошему старшему сыну – улыбался, участвовал в разговорах, отвечал на вопросы.

Было уже почти одиннадцать, когда в дверь позвонили. Все в этот момент отдыхали в гостиной у огня и замерли, удивленно повернув головы к двери.

– Кто бы это мог быть? – обратилась ко всем сразу миссис Поттер. Гарри лишь пожал плечами в ответ на ее вопросительный взгляд.

– Джеймс, – вместо этого бросил он сыну.

Джеймс, до этого скучающий в компании Ала и кузин, с радостью поднялся с пола и отправился открывать дверь. Скорее всего, это дядя Рон. Кто еще может заявиться к ним в такой час? Поэтому Джеймс совсем не беспокоился, когда, даже не проверив, кто за дверью, сразу распахнул ее.

На пороге стояла блондинка в кожаной курточке и с белым шарфом вокруг шеи.

И в этот миг, глядя на неё, Джеймс вспомнил. Вокзал. Мотоцикл около кафе. Это всё была она.

И сразу же растерялся.

От одного ее взгляда ему казалось, что пол под ногами исчез. Он чувствовал себя неправильным, как криво слепленная фигурка, и ему хотелось провалиться под землю. Потому что у него появилось такое ощущение, что эта девушка смотрит на него и видит только какого-то несуразного мальчика.

– Эй, – девушка встряхнула головой, – это ты.

Очевидно, она тоже его узнала. Джеймс замялся еще сильнее, но все-таки сумел кивнуть и даже не совсем внятно произнести:

– Ага.

Девушка, кажется, развеселилась. Она откинула волосы с плеч и продолжила как ни в чем не бывало:

– Я к мистеру Поттеру. Это, наверное, твой отец. Вы похожи, как я сразу этого не заметила?

– Д… да, – слегка заикнулся при ответе Джеймс, продолжая стоять в дверях. Девушка с любопытством посмотрела на него.

– Он дома? Я могу пройти?

– Ой, – Джеймс спохватился, почувствовал себя еще большим идиотом и сразу же покраснел. – Да. Я Джеймс.

– Лиз, – девушка прошла в прихожую и остановилась. – Скажи отцу, к нему с работы.

Джеймс, уже подумывающий трусливо сбежать, замер.

– Вы мракоборец? – удивленно охнул он. Девушка солнечно улыбнулась, что можно было считать ответом «да».

Проклиная себя, Джеймс поплелся в гостиную, чувствуя на спине взгляд Лиз. Боже, он такой тупица и идиот!

– Пап, это к тебе. С работы, – несколько мрачно возвестил он, когда все Поттеры и Уизли обернулись к нему. – Какая-то Лиз.

– А, – Гарри улыбнулся и поднялся с кресла, – мисс Бэйл. Да, она должна была принести мне отчеты.

Настроение у Джеймса было странное – с одной стороны он был жутко зол и смущен и хотел сбежать наверх, закрыться в своей спальне и проспать там пару дней, но с другой ему хотелось остаться, расспросить отца об этой девушке, а, может, даже как бы случайно выглянуть в прихожую, чтобы еще раз ее увидеть. Раздосадованный тем, что не мог понять сам себя, Джеймс угрюмо прислушался к тому, о чем говорил сейчас Альбус. Столько противоречивых эмоций одновременно у Джеймса прежде вызывал лишь один человек. И то, что теперь появился еще кто-то, его нервировало.

Ночью Джеймс никак не мог уснуть. Он долго ворочался в кровати, но простыни казались ему слишком неудобными, воздух чересчур тяжелым, а темнота недостаточно черной.

В итоге ему надоело лежать, и он решил пройтись. Накинув куртку, Джеймс спустился по лестнице. В доме было тихо. Что, в общем-то, логично. Родители, Ал и Лили сладко спали. И только Джеймса одолевало какое-то странное беспокойство. Он выпил стакан воды и через заднюю дверь вышел во двор.

На улице было холодно, но светло. Яркая половинка луны смотрела на землю с ясного чернильного неба. К ней прибавился теплый свет от уличного фонаря, загоревшегося сразу же, стоило Джеймсу выйти.

Обхватив себя руками, Джеймс медленно побрел к темнеющим около ограды кустам. Он надеялся, что, надышавшись свежего воздуха, сможет заснуть быстрее, когда вернется в теплую постель.

Высоко над головой подмигивали, искрились звезды. Возникший из ниоткуда ветер зашумел в голых ветвях. Джеймсу вдруг стало холодно и неуютно. Наверное, пора было возвращаться домой. Он развернулся и замер.

Сердце остановилось – и стремительно ухнуло вниз, как сорвавшееся в пропасть.

Бездна догнала Джеймса. И сейчас смотрела прямо на него.

Этого не может быть.

Он ведь не спит.

Джеймс моргнул и встряхнул головой, чувствуя, как мурашки покрывают тело, как срывается дыхание, и где-то внутри поднимается паника.

Его кошмары устали ждать, пока он уснёт. И явились за ним сами.

В теплом рыжем свете фонаря неистово чернела высокая длиннорукая тень. Она не была просто отпечатком кого-то на стене. Осязаемая, объемная, существующая. Она висела в воздухе, глядя на Джеймса.

И глаза ее горели кроваво-красным огнем.

Джеймс мог бы поклясться, что вместо зрачков видит в них настоящее пламя. Полное ярости и ненависти, такой густой, такой сильной, неудержимой. Животной.

Он уже видел прежде такие тени. В своих видениях в волшебной воде. В будущем.

Но сейчас она была здесь. Прямо перед ним.

Рука машинально дернулась к карману, но Джеймс знал, что палочка его осталась в спальне, на тумбочке. И чтобы забрать ее, нужно пройти в дом. Но между дверью и ним стояла тень.

«Я видел их, – вдруг эхом воспоминаний зазвучали в голове слова Вандерссона. – Ужасные, страшные, жестокие… Черные словно ночь. Их глаза горели кровью. Всех, кого они убили. Кого забрали навсегда».

И, кажется, Джеймс станет одним из них. Тем, кто не вернется.

Он сглотнул.

Руки дрожали.

Джеймс не мог отвести глаз. И тень смотрела на него. Безликая. Ужасная.

Она пришла за ним. И Джеймс понятия не имел, как ей помешать. Но точно знал одно – он не станет сдаваться так просто, не позволит забрать себя без боя.

«Ты не спасешься, – пропел в голове чужой холодный голос. – А если сбежишь, то станешь как Вандерссон».

«Нет, – возразил ему Джеймс упрямо. – Нет».

Таким он не будет. Безумцем, не различающим грань между реальностью и кошмарами.

И вдруг тень ринулась на него, выставив вперед руку. Джеймс бросился в сторону, через кусты, ломая руками ветки. Но ведь нельзя сбежать от собственной тени. Он не оглядывался, но чувствовал, что она рядом. Ощущал ее холод на затылке. Дыхание смерти. Тьмы.

Поскользнувшись на дорожке, Джеймс вылетел к крыльцу, вбежал по ступенькам и принялся открывать дверь.

Ключ, ключ, ключ…

Главное, успеть добраться до палочки. Тогда у него будет шанс.