Текст книги "Тени (СИ)"

Автор книги: Never Died

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 53 страниц)

– Дил,– выдохнула Роза. Но Джексон не обратил внимания и перевел взгляд на Оливера. Тот прямо и открыто посмотрел в ответ.

– Что его никто не убивал. В спальне Миргурда была записка. Прощальная. Он убил себя, потому что в мае ему отказали в стажировке во Франции, он был в депрессии несколько недель и под конец не выдержал.

Джеймс боялся дышать. Нечто важное происходило сейчас. Вся злость на сестру и друга испарилась. Он смотрел на Дилана и Оливера. Убийство Миргурда то, с чего все началось. Расследование Сноу. Ведь Стивен был его приятелем. Неужели всё не так, и когтевранец действительно совершил суицид?

Дил как будто наслаждался своими словами. И Джеймс вдруг понял, что так оно и было. Потому он и начал говорить это сам, не дав и слова Розе. Он получал удовольствие, зная, что эти слова могут причинить Оливеру боль.

– Стивен Миргурд сделал это сам, – четко и медленно сказал Дил. И теперь смотрел на слизеринца, пытаясь словить признаки поражения на его лице. Но Сноу оставался непроницаем.

– Это неправда, – качнул головой Оливер. И глаза его покрылись льдом. – Я знаю, что он этого не делал. И Макгонагал знает. Она видела, она чувствует, что что-то не так с его смертью.

– Почему? – Джеймс ощутил прошедшую по телу молнию. – Что она видела?

На мгновенье ему вдруг показалось, что Сноу всегда что-то скрывал от них, что-то недоговаривал. Нечто, связанное со смертью Миргурда. Оливер взглянул на него с досадной усмешкой.

– Чертовы гриффиндорцы, – горько вздохнул он. – Нельзя было с вами связываться. Лучше одному.

– Оливер! – жалобно пискнула Роза. Но Сноу не взглянул на нее, лишь развернулся и скрылся в дверях, вернувшись в Большой зал. И Джеймс ощутил пустоту. Его и так вымотали эмоционально ночная прогулка и полученная в ней информация. А теперь еще эта дурацкая глупая ссора с Розой и Дилом. В конце концов, наверное, они имели право поступать так, как считали верным, ведь Джеймс не их командир. Но, с другой стороны, на то они и команда, чтобы принимать решения вместе.

– Ладно, – Джеймс не желала раздувать спор дальше. В этом не было смысла, Макгонагал все равно их отправила, не поверив. – Пойдемте обедать.

***

Глупые болтливые гриффиндорцы! Если бы Оливер нуждался в том, чтобы вывалить всё на Макгонагал, он бы прекрасно справился с этим и сам. Но он носил все в себе с конца прошлого учебного года не просто так. Это развязывало ему руки. Позволяло действовать тайно. Было же очевидно, что без доказательств директор, какой бы умной и предусмотрительной женщиной ни была, не поверит им и не поможет, но зато начнет более пристально следить, так как поймет, что они могут что-то предпринять, ослепленные верой в правдивость собственных слов.

Однако кое-что полезное в данной ситуации все-таки было. Записка. О ней Оливер не знал. Но не сомневался, что она фальшивая. Стивен не был самоубийцей. И депрессии у него не было. Они ведь не раз общались, всё было в порядке. Как Макгонагал может во все это верить после того, что видела?

Оливер не знал, как сказать гриффиндорцам ту правду, что они не знали. То, что решило бы все. Связующее звено между видениями Джеймса, историей Великой Тьмы, тем, что творилось в Запретном лесу с животными и убийством Миргурда. Кажется, Джеймс только начал ему верить. И если узнает, что Сноу что-то от него скрыл, всё опять будет разрушено.

Но чем дольше Оливер молчал, тем сильнее загонял себя в ловушку.

В нем было слишком много эмоций, чувств, которых он всегда старался избегать. Но сейчас они жгли его изнутри, как огонь, и это его злило. Холодный рассудок – вот то, что он всегда в себе ценил. И никак не мог его вернуть. Вся эта ситуация давила на него, разрывала его на кусочки, терзала. Дедушка, Тьма, директор, вырванные сердца, Роза Уизли. Это слишком. Жизнь Оливера рушилась, и он не знал, как это остановить.

Бегом он поднялся наверх, туда, где в башне под самой крышей находилась совятня. Громкое уханье доносилось из-за дверей. Распахнув их, Оливер остановился и отдышался. Он едва ли осознавал, зачем бежит сюда, но, оказавшись среди птиц, понял.

Опустившись на пол, усыпанный перьями и соломой, Оливер вытащил из сумки тетрадь по заклинаниям и вырвал из нее чистый листок. И руки его не дрожали, когда он, прижав бумагу к коленке, нацарапал кривыми буквами:

«Я знаю о сердце Тьмы. Кто-то ищет его. И если это ты, я тебя остановлю».

И гори все огнем.

В запале эмоций Оливер свернул листок в несколько раз и подозвал к себе одну из школьных птиц. Сова послушно опустилась на пол рядом с ним, встав на одну ногу. Сорвав ленту с пергамента – работы по трансфигурации для Эджком – юноша с ее помощью привязал письмо к протянутой лапке. И запоздало вывел на лицевой стороне адрес дома деда. Хотя, вряд ли он там.

– Мэтью Сноу, – произнес Оливер, глядя в молчаливые глаза совы. – Он в Норвегии, так что путь не близкий. Найди его.

Птица чинно моргнула и почти без шума поднялась с места. А Оливер обессилено опустил руки. Что он делает? Позволяет эмоциям брать верх? Сам разрушает свою жизнь. Все, что у него было, может обернуться прахом. И от его семьи ничего не останется. Но вместо того, чтобы попытаться все сохранить, он только делает хуже.

В коридоре послышались голоса. Оливер только успел подняться на ноги, как дверь открылась, и в совятню вошли две девочки в голубых галстуках. Одна из них несла в руках круглый сверток. Видимо, они не ожидали кого-то здесь увидеть и сразу же замолчали.

Оливер в тишине поднял свою сумку с пола и вышел.

Теперь он не бежал. Медленно и задумчиво он спускался в самый низ замка, в подземелья, где его ждало окно с мутной зеленой водой за стеклом. Подводный мир, такой же неясный и туманный, как его будущее.

– Оливер, подожди.

Юноша резко остановился, будто пол под ногами оборвался пропастью, и поднял голову. Глаза его расширились. Он знал, кто за спиной. И не был уверен, что хочет ее видеть.

Но когда медленно-медленно обернулся и взглянул в солнечные синие глаза, понял, что на самом деле, очень сильно хотел увидеть именно ее.

Роза подошла к нему, но где-то за полтора метра остановилась. Лицо ее было печальным, волосы разлохмачены, будто она накручивала их на пальцы, когда напряженно думала о чем-то. И во взгляде горело искренне сожаление.

– Ты сердишься на меня за то, что я пошла к Макгонагал? – тихо спросила она. Оливер качнул головой, не отводя взгляда.

– Нет.

– Прости меня, – Роза сделала шаг навстречу. Глаза в глаза. – Я не хотела все испортить. Мне казалось, так будет лучше.

Если Оливер и злился на нее, то сейчас перестал. Он смотрел на эту девушку, и лед в его сердце таял. А жгучий огонь в груди затихал.

– Я написал дедушке, – произнес он зачем-то. Может, потому, что это висело камнем в его душе, и ему было необходимо этим с кем-то поделиться. С ней.

– Сейчас? – вскинула брови Уизли. Оливер кивнул. И опустил голову.

– Я… – с придыханием произнес он. – Просто… Если это он, если он ищет сердце Тьмы… Я не знаю, что тогда.

– Оливер, – нежный голос внезапно оказался совсем рядом. Юноша поднял голову и увидел, что Роза подошла к нему совсем близко. И теперь их почти ничто не разделяло. Он мог рассмотреть каждую веснушку на ее щеках и каждую крапинку в ее глазах.

– Мы справимся с этим, – зашептала Роза. – Просто не убегай от нас.

Дедушка обнимал его, когда ему было страшно. И все сразу проходило. Оливер не чувствовал таких эмоций много лет, с тех пор, как научился оставлять их на заднем плане, оставаться холодным и разумным. Но сейчас ему будто вновь было семь, и голоса в голове пытались его задушить. Только теперь он боялся не своих странных способностей, в которые никто не верил, а того, что своими собственными руками может уничтожить свою семью.

– Я всегда думал, что дедушка был героем, – голос хрипел, будто чужой. Обычно он не позволял никому видеть свои эмоции, но сейчас не мог их скрывать. – Я в это верил. И он рассказывал, что во время первой войны с Волан-де-Мортом получил сильную травму. Он гордился, что сражался с лучшими, с героями. И все они погибли. Но теперь я думаю… Что, если он жил так долго, что сам стал злодеем?

И каким-то чудом Роза поняла, увидела, что было нужно Оливеру именно сейчас. Никакие слова ему не помогли бы. Но она и не стала ничего говорить. Лишь притянула его к себе, положив одну руку ему на шею, а вторую на спину, и мягко обняла, прижав к себе.

***

Все стало еще хуже на следующее утро. Стоило только Джеймсу и Дилану войти в Большой зал на завтрак, как гул, стоявший среди учеников, сразу же затих. И все взгляды обратились в их сторону.

– Что происходит? – стараясь не шевелить губами, спросил Дил. Джеймс передернул плечами. Он сам бы хотел знать, в чем причина такого внезапного внимания.

Стараясь вести себя как ни в чем не бывало, Джеймс двинулся к своему месту. Друг засеменил за ним. Роза и Мия уже были тут. Уизли пряталась за газетой, а Грейс уплетала кашу.

Вчерашний инцидент был исчерпан. Роза и Дилан признали свою неправоту, и об их поступке все забыли. К тому же, вечером Уизли подсела к Джеймсу и, пока Джексон бегал в спальню за книгами, сообщила, что поговорила с Оливером, и тот не сердится на них. Все закончилось хорошо. И эта страница была перевернута. Как казалось на тот момент.

– Привет, – Джеймс уселся на скамейку и дернул газету. – Что происходит?

Роза удивленно моргнула.

– В смысле?

– Мог бы и сказать нам заранее,– хмыкнула Мия. – По-дружески.

Джеймс взглянул на нее. Но она уже не смотрела в ответ, лишь увлеченно облизывала ложку.

– О чем?

– Ты не знаешь? – потянула Уизли, привлекая к себе внимание. – Оооо.

Это ее «Оооо» было страшно неприятным и сулило проблемы.

– Так что? – нетерпеливо буркнул он. Роза взглянула на Дила, потом на Джеймса и ответила:

– Твой папа приезжает сегодня днем.

– Что??

– Вау! – громко ахнул Дил. Но, заметив лицо Поттера, добавил с нотками сомнения. – Это же круто, да?

Джеймс не разделял восторга друга. Его отец ничего не делал просто так. И этот визит тоже не мог быть случайностью.

– Зачем он приезжает? – спросил он у сестры. Та пожала плечами с напускным равнодушием.

– Наверное, чтобы провести свои ежегодные лекции по защите.

– Постойте, – встряла Мия. – Гарри Поттер проводит уроки в школе?

– Ага, – ответил ей Дил. – Каждый год. Рассказывает истории, отвечает на вопросы, показывает приемы.

– Нет, – Джеймс не слушал, о чем говорят друзья. Его собеседником сейчас была только Роза. – Ты же знаешь, он бы написал нам с Алом заранее. И в школе бы оповестили всех как минимум за неделю. Да и вообще, сейчас только октябрь, он не дает уроки раньше зимы.

– Ну, я не знаю, Джеймс, – с легким раздражением ответила Уизли. – Что-то изменилось в его планах, вот и всё. Нигде не сказано, что ему запрещено появляться в школе до того, как выпадет снег. В конце концов, ты увидишь его сегодня и сам все у него спросишь.

– А Альбус и Лили уже знают?

– Конечно, да. Вся школа в курсе.

– Я не был.

– Потому что ты вечно витаешь в облаках.

– Да неужели.

Настроение было испорчено. Джеймс угрюмо насупился и принялся завтракать. Он знал, что отец приезжает не просто так. И у него было плохое предчувствие. Может, что-то происходит, темное, и Гарри Поттер приехал сюда за советом директора? В конце концов, он же главный мракоборец. Или здесь нечто иное?

Все утро Джеймс провел как на иголках. На уроках он был крайне рассеян и почти не слушал. В итоге ему постоянно делали замечания и даже дали десять очков штрафа, а в коридорах он сталкивался со всеми подряд. Разве что не налетал на стены. Дил не трогал его, позволяя поразмыслить. Или просто боялся, что друг все еще на него злится.

На переменке между занятиями Джеймса нашел Альбус. Он был в компании своего лучшего друга Скорпиуса, с которым, кажется, вообще никогда не расставался. Будто они были сиамскими близнецами.

– Ты не знаешь, зачем приезжает папа? – сразу спросил Ал. Джеймс хотел задать ему тот же вопрос. И, видимо, ответа не было ни у кого из них.

– Думал, ты в курсе, – честно признался Джеймс. Альбус недоуменно пожал плечами.

– Нет. Ладно, мы торопимся на прорицания. Увидимся позже.

Он беззаботно махнул брату рукой и потопал в ту сторону, откуда пришел. Скорпиус неизменно шагал слева от него. Тревога Джеймса только усилилась. Если никто не в курсе, то все еще хуже, чем могло показаться. Гарри Поттер не тот, кто просто так просыпается утром, думает «О, я соскучился по детям» и спонтанно едет в школу их навестить.

– Успокойся, Джеймс, – не понимал причин волнения друга Дил. – Это же твой отец.

– Вот именно, – Джеймс старательно переписывал текст с доски, и голос его скрывал скрип перьев. – Это мой отец. Что-то случилось.

Катастрофа приблизилась, когда во время обеда голос профессора Макгонагал, усиленный магией, раздался по всему замку, как через систему оповещения:

– Мистер Джеймс Поттер, мистер Альбус Поттер, мисс Лили Поттер, просим вас пройти в кабинет директора.

Джеймс выронил из рук вилку. Ему казалось, что взгляды всех присутствующих устремлены на него. Роза, Дил и Мия ничего не сказали, пока он поднимался. В тишине он вышел из-за стола. Справа к нему тотчас подбежала Лили и взяла за руку. Джеймс не возражал. Сестренка улыбалась. От стола слизеринцев отделился Альбус. Бросив взгляд в сторону брата, Джеймс на миг увидел лицо Оливера, внимательное и серьезное. И сразу же отвернулся. Ему казалось, что он идет на казнь.

Всю дорогу до кабинета директора Лили без умолку болтала. Альбус легко общался с ней, и это позволило Джеймсу сохранить свой мрачный настрой. На четвертом этаже им пришлось сделать крюк, так как Пивз, школьный полтергейст, устраивал ловушку для незадачливых учеников, планируя сбросить на них тяжелый бронзовый бюст, а следом атаковать бумажными пульками.

Около горгульи, стерегущей вход в кабинет директора, их ждал Филч. Он ехидно ухмыльнулся, заметив Джеймса – заядлого нарушителя правил, а значит и врага смотрителя. А после назвал пароль.

– Бегите к своему папочке, детки, – просипел он злорадно. Поттеры промолчали. Уже на лестнице, ведущей к дверям, запал Лили прошел. Теперь и она молчала. Но не угрюмо, а скорее, восторженно. В ожидании встречи с отцом. Будь там мама, она, наверное, вообще визжала бы от счастья.

Как старший, Джеймс постучал в дверь и, услышав ответ директора «Войдите», толкнул двери.

Макгонагал стояла у камина с чашкой чая в руках. Гарри Поттер сидел в кресле напротив и смотрел на огонь. Но едва дети вошли, как он выпрямился и встал, с улыбкой на лице.

– Папа! – сразу же воскликнула Лили и кинулась ему на шею. – Папочка!

Отец прижал ее к себе, обхватив ладонью затылок, и поцеловал в лоб.

– Привет, Лили. Альбус. Джеймс.

– Привет, пап, – поздоровались с отцом сыновья.

– Я вас оставлю, – напомнила о себе Макгонагал только затем, чтобы сразу же выйти. Гарри опустил дочь на пол и подошел к Алу, чтобы обнять его. Тот сразу же растаял. Джеймс видел это – брат всегда нежился в объятьях взрослых, как девчонка. Когда отец двинулся к Джеймсу, чтобы обнять и его, он протянул лишь руку. Гарри улыбнулся и пожал ее.

– Как я рад вас видеть, всех, – улыбнулся мистер Поттер. – Надеюсь, вы хорошо себя ведете и учитесь прилежно?

– Ну… – потянула Лили озорно. – В основном, да.

– Все в порядке, папа, – подтвердил Джеймс. – Почему ты приехал?

Наверное, это было немного грубо, но ему нужен был ответ. Гарри взглянул на него совершенно серьезно:

– Меня позвала профессор Макгонагал. Она рассказала мне кое-что о тебе, Джеймс, и о Розе.

Вот же черт! И шторм разразился.

Болтливость Розы имела последствия. И имя им было Гарри Поттер.

Глаза Лили сразу же загорелись любопытством. Альбус оглянулся на брата. А Джеймс смотрел на отца и думал, что, пожалуй, однажды убьет и Розу, и Дила, и совесть его будет чиста.

– Как интересно, – растягивая гласные звуки, произнесла Лили. Гарри отвел взгляд от старшего сына.

– Мама передала вам гостинцы, – улыбнулся он и вытащил из-за кресла бумажные пакеты с выведенными на них именами. – Лили, Альбус. Джеймс.

Джеймс взял свой подарок. Судя по форме и весу, там были пирожки или печенье.

– Спасибо, пап, – поблагодарил он. Отец улыбнулся ему и поднял с пола еще два пакета.

– А это для Розы и Хьюго от их мамы, – Он отдал один из гостинцев Лили, а другой Алу. – Передадите им, хорошо?

– Конечно, папа, – кивнул Альбус, сжимая пакет с надписью «Роза». – А ты не будешь проводить уроки сейчас?

– Нет, пока не буду. Потом. Ближе к Рождеству, как всегда.

– Ясно.

– Ладно, – Гарри погладил Лили по волосам, – у меня еще много дел. Скоро пора возвращаться в Министерство. И мне нужно поговорить с вашим братом.

– Да, тогда мы пойдем, – догадался Ал. И выразительно взглянул на Джеймса. Наверное, гадает, что тот опять натворил, что отец лично приехал в школу разбираться с ним. Джеймс в ответ едва заметно повел плечами, как бы говоря, что не знает, хотя это было не так.

– Пока, папа, – попрощались с отцом Лили и Альбус, прежде чем выйти. Девочка вновь поцеловала Гарри, а, проходя мимо Джеймса, ехидно пропела так, чтобы услышал лишь он:

– Кто-то попал…

Когда дверь закрылась, а шаги по лестнице стихли, Гарри обернулся к Джеймсу. Лицо его было сосредоточенным и отражало глубокую мысль. Он оперся на подлокотник кресла и скрестил на груди руки. Джеймс продолжал стоять в центре комнаты, как на сцене, и прижимать к себе дурацкий пакет со сладостями.

– Профессор Макгонагал сообщила мне о вчерашнем визите Розы и Дилана Джексона, – нарушил тишину отец. Джеймс выпятил подбородок и ответил:

– И что? Я здесь причем? Меня-то там не было.

– Джеймс, – Гарри покачал головой, – я знаю, что Дилан твой лучший друг, и вы все делаете вместе. К тому же, директор сказала, что вчера они упоминали твое имя в своем рассказе.

Вот черт. А ему об этом друзья не сказали.

– Она была обеспокоена словами Розы, и попросила меня во всем разобраться. Джеймс. Скажи мне, что происходит?

Проницательные зеленые глаза смотрели на Джеймса и пытались проникнуть в его душу. Узнать правду. Гарри беспокоился, это было видно. Джеймс прямо смотрел в ответ и вдруг подумал, что из детей Поттеров только Альбус унаследовал такие же глаза. Та же пронзительная зелень.

– Ничего, – ответил Джеймс. Отец не поверил. Он убрал руки с груди и теперь оперся ими о кресло.

– Директор сказала, что вы думаете, что кто-то пытается возродить Древнюю магию.

– Это не так, – теперь настала очередь Джеймса скрестить руки на груди. – Мы уже поняли, что это невозможно. Она давно исчезла. Это глупо. Я и Дил услышали о ней на уроке и подумали так. Но это было заблуждение, директор всё объяснила Дилу и Розе, а они донесли до меня.

– А что насчет того ученика? Почему вы решили, что его убили? – голос отца звенел от напряжения.

Джеймс удивленно вскинул голову. Что с его тоном? Почему отца так это волнует? И директора? Вспомнились слова Оливера о том, что Макгонагал знает, что со смертью Миргурда что-то не так. Но, однако, вчера она была довольно категорична и даже слушать не стала его друзей. Не говоря уже о том, чтобы поделиться информацией.

Знает ли что-то его отец?

– Просто это было странно. Он был счастливым парнем, и не было похоже, что он собирается прыгать из окон, – соврал Джеймс. Что-то мешало ему сказать правду, открыться. Может, та внезапная мысль, что отец что-то скрывает?

Гарри продолжал внимательно смотреть на него.

– Ты знал его? – спросил он.

– Нет, – честно ответил Джеймс, прежде чем сообразил, что должен был сказать «да». Иначе ему придется упомянуть Оливера, а этого он делать не собирался. – То есть, я нет. Но Дил знал. Они… общались.

– И ты не общался с ними? – недоверие в голосе. Джеймс бы на месте отца тоже сомневался, но сейчас он был на своем месте, и потому уверенно выпалил:

– Нет. Представь, мы с Дилом не приклеены друг к другу и не всю жизнь ходим вместе. И вообще, мы просто не знали о записке. Но вчера профессор сказала об этом Дилу и Розе, и теперь все в порядке. Мы уже забыли об этом.

С языка чуть было не сорвалось «тебе не о чем беспокоиться», но Джеймс удержал эти слова. Скажи он их так поспешно, и точно выдал бы себя. Гарри сразу бы раскусил его. А так, может, есть шанс, что все на этом и закончится.

– Джеймс.

Гарри поднялся и подошел к сыну. Рука его мягко опустилась на плечо Джеймса. Глаза в глаза. Взгляд, полный любви и желания помочь. Но за всей этой домашней заботой виднелось что-то еще. Какая-то твердость, присущая не отцу семейства, а главе мракоборцев. И Джеймс понял, что Гарри здесь еще и по работе. Если что-то происходит, он должен знать.

– Джеймс, – мягко повторил имя сына мистер Поттер, – если тебе есть, что сказать, то сделай это. Я выслушаю тебя, какими бы странными ни были твои мысли. И помогу во всем разобраться. Ты ведь помнишь, самые невозможные вещи могут оказаться истиной.

Философский камень, к примеру. Тайная комната, Сириус Блэк не убийца, Кубок Трех волшебников – портал, крыса дядя Рона – настоящий человек и преступник, Дары смерти из сказки реальны. Гарри Поттер знал кое-что о невозможном. Наверное, больше всех.

Джеймс смотрел на него и не знал, как быть. Часть его хотела все рассказать отцу. Тот не оттолкнет его, поможет во всем разобраться. Он поверит ему. Но другая часть, большая, не хотела говорить. Это его, Джеймса, история. Как посмотрит на него отец, когда увидит, что старший сын бежит за помощью к папочке, как напуганный малыш. Его любимчик Альбус бы так не сделал.

«Это больше не игра», – прозвучал в голове голос Розы. Но Джеймс сердито отмахнулся от него. Если бы не сестра, он бы вовсе не оказался в подобной ситуации.

– Нет, – твердо и решительно произнес он, глядя на отца в ответ, – мне нечего тебе сказать.

Гарри еще несколько секунд смотрел на него, а потом сжал плечо и слегка улыбнулся.

– Ладно. Ладно. Иди.

– Пока, пап. Передавай привет маме.

– Хорошо. Пока. И… Джеймс!

Уже в дверях юноша обернулся. Неужели отец разгадал его ложь?

– Что? – с опаской спросил он. Гарри улыбнулся.

– Не делай глупостей. Иначе твоя мама убьет нас обоих.

– Постараюсь.

Джеймс улыбнулся в ответ и поспешил убраться из кабинета, пока не передумал. Но, даже спускаясь по лестнице, он не был уверен, что поступил правильно. Друзья ждали его в коридоре. Все. Даже Оливер был здесь. В руках Роза держала бумажный пакет. Значит, видела Альбуса.

– Чего он хотел? – сразу же набросился с расспросами Дил. Остальным тоже было любопытно.

– Ал сказал, что это из-за того, что мы вчера были у Макгонагал, – выдохнула Роза взволнованно.

– Да, – подтвердил Джеймс. – Из-за этого.

От друзей он не собирался ничего скрывать. Все вместе они зашагали в сторону от кабинета директора, и по дороге Джеймс рассказал им суть своей беседы с отцом:

– Он спросил меня, есть ли мне что рассказать о смерти Миргурда и о Древней магии.

– И что ты ответил? – Дил заглянул в его лицо. Джеймс остановился.

– Ничего. Сказал, что мы ошиблись, и все неважно.

– Чувак! – Дилан даже взмахнул руками. – Зачем? Это же Гарри Поттер! Если кто и мог нам помочь, то только он. Тем более что ты его сын, он бы все для тебя сделал, стоило только сказать!

Джеймс знал это всё и без слов друга. Но те внезапно прозвучали, как упрек, и вместо согласия Поттер нахмурился.

– Не сказал и не сказал. Всё.

Он стремительно развернулся и зашагал в башню Гриффиндора. Джеймс и так не был до конца уверен, что поступил правильно, промолчав, а теперь эти упреки от тех, кто должен был его поддерживать, только раздражали.

В общей факультетской гостиной было спокойно. Никто не шумел и не выбивался из общего строя негромких голосов. Все сидели небольшими группами, делали уроки или обсуждали что-то, но без особой экспрессии.

Джеймс уселся на лестнице, ведущей в комнаты мальчиков. Отсюда ему было видно небольшой уголок гостиной – Джон Кут сидел в кресле со страдальческим выражением лица над толстенной книгой. Но, в то же время, его самого никто не замечал. В спальнях, должно быть, никого не было. Сверху не доносилось ни звука, и никто не топотал по ступенькам взад-вперед. А значит, Джеймс здесь никому не мешал. Он разорвал пакет из дома и обнаружил в нем сахарное печенье и орешки с вареной сгущенкой. Хоть какое-то утешение в этом дурацком дне.

Джеймс принялся уплетать сладости, заедая раздражение. Он все ждал, что вот-вот прибежит Дил, чтобы поговорить, но друга не было. И Джеймсу начало казаться, что тот не придет вовсе.

Интересно, пришел бы Оливер, если бы мог оказаться в гостиной Гриффиндора? Вопрос, на который никогда не будет получен ответ. Даже если кажется, что он известен и так. Но все равно это будут только лишь домыслы.

Джеймс вертел в руках орешек, когда снизу послышались шаги. Слишком легкие для Джексона – скорее всего, это кто-то из первокурсников. Поттер придвинулся к стене, чтобы не помешать мальчику пройти. Но он ошибся.

В нескольких ступеньках ниже него замерли черные кеды, из которых выглядывали худенькие голые лодыжки. Юноша поднял голову. Перед ним стояла Мия в коротких серых брючках и смотрела сверху вниз.

– Если ты пришла ругать меня за то, что я не рассказал все отцу, то не надо, – выпалил Джеймс прежде, чем девушка открыла рот и произнесла хотя бы звук. Мия выгнула бровь дугой.

– Я пришла полакомиться, – ответила она непринужденно и указала пальцем на сладости в его руках. – Обожаю орешки со сгущенкой.

И после секундного замешательства Джеймс улыбнулся и протянул девушке пакет. Она запустила туда тонкую ладошку и вытащила угощение. Юноша думал, что теперь она уйдет, но вместо этого Мия опустилась на ступеньку ниже, чем сидел Джеймс, и прижалась спиной к противоположной стене. Так, чтобы они могли смотреть друг на друга.

– Разве ты не считаешь, что я поступил неверно? – Джеймсу нужно было знать. Он не мог завести с Мией ни одного нормального разговора на нейтральные темы, чтобы не почувствовать себя идиотом, но когда дело шло о чем-то, связанном с расследованием, эта растерянность исчезала.

– Неа, – Мия обхватила одной рукой колени, а второй держала орешек, от которого откусывала небольшие кусочки. Джеймс поставил пакет со сладостями на ступеньку, так, чтобы девушка могла брать их в любой момент.

– Спасибо, – кивнула она, заметив его жест. Джеймс со вздохом вытащил печенюшку. Но аппетит вдруг пропал. Юноша прижался затылком к холодной стене и, глядя в темноту уходящей лестницы, едва слышно произнес:

– Я не сказал, потому что испугался.

Было слышно, как Мия перестала жевать. И Джеймс продолжил:

– Мой отец в одиннадцать одолел Волан-де-Морта в теле учителя. И всегда со всем справлялся сам. Он и его друзья. И я подумал, что если обращусь к нему за помощью, то… Я не хотел увидеть разочарование в его глазах. Я и так не Ал, которого он обожает. Я… Все ждут от меня чего-то. Достойного великого Гарри Поттера. Меня это бесит и злит. И давит.

Джеймс оторвал затылок от стены и посмотрел на девушку. Ее зеленые глаза замерли на нем. Внимательные, прозорливые. Сейчас в них не было колючек и замкнутости. Мия была поглощена его словами.

– И я не знаю, Мия, – продолжил Поттер, поражаясь собственной откровенности. – Я просто хочу решить все сам. Я хочу быть собой. Настоящим. Понимаешь? Но проблема в том, что я не знаю, кто я. На самом деле. Кем могу быть. Потому что как я могу это понять, когда все только и смотрят на меня, как на наследника Гарри Поттера. Поэтому я не смог ему сказать.

Джеймс выдохся и замолчал. Не отводя от него глаз, Мия запихнула в рот остатки орешка, которые держала в руке и принялась жевать. А когда закончила, вытерла губы ладошкой, смахнув с них крошки, и произнесла:

– Я понимаю тебя, Джеймс. Конечно, я не дочь великих героев, и моих родителей не печатают на вкладышах «Шоколадных лягушек», но всё же. Это твое желание быть независимым. У меня оно тоже есть. И я не буду тебя за это осуждать. Но ты должен радоваться, что у тебя хотя бы нормальная семья и хороший отец, который очень тебя любит и переживает. Иначе он бы не примчался сюда так скоро.

Джеймс нахмурился. Он ничего не знал о Мие, и сейчас был близок к ее прошлому, как никогда прежде. Осторожно, неуверенно, он задал свой вопрос:

– А… у тебя нет?

Мия отвела взгляд. И Джеймс испугался, что опять все испортил. Спросил то, что не должен был. Мия ведь уже показала ему, что не любит, когда кто-то допытывается до ее дел. Дурак. Всё было проще, пока девушка была для него просто новенькой, и он мог говорить что и как угодно. А теперь он не знал, как должен вести себя с Мией, потому что никогда еще не испытывал ни к одной девушке ничего подобного. Он всегда полагал, что подружек стоит оставить на время после двадцати лет, потому что от них одни проблемы. Ссоры, ревность, претензии. А еще это означало лишение того, что Джеймс любил. Девушка наверняка стала бы урезать его время на квиддич, друзей, нарушения правил и шалости. Посмотреть хотя бы на Дила, который теперь всюду ходит с Розой и без ее ведома не делает и полдюйма шага в сторону. Или на Тедди, который с Мари-Виктуар ссорится каждую неделю. Правда, они быстро мирятся, но это не отменяет того, как громко они хлопают дверями и бьют посуду. Поэтому Джеймс не планировал в ближайшие годы ничего подобного для себя. Но все его расчеты оказались бессильны перед этими зелеными глазами.

– Мой папа был самым лучшим, – спустя некоторое время все-таки ответила Мия. И Джеймс выдохнул – кажется, в этот раз пронесло, и он не испортил все своей глупостью. – Но он погиб, когда мне было пять. А мои отчимы, три, их ужасность росла в геометрической прогрессии.

Девушка невесело усмехнулась и взглянула на Джеймса. Он не отвел глаз. Лишь сильнее сжал в пальцах печенье.

– Прости, – он не хотел вызывать у нее неприятные воспоминания. Мия кисло натянула губы, но попытка улыбнуться с треском провалилась. Она спрятала ладони, до кончиков пальцев натянув на них рукава джемпера, и поежилась, словно ей стало прохладно.

– Первый бросил маму, когда мне было десять, потому что узнал, что мы волшебницы, – продолжила девушка. И голос ее звучал так обыденно, что Джеймсу стало не по себе. – Второй пил и порой бил маму. А когда мне было тринадцать, он попытался ударить меня, и тогда она его выгнала. Третий же…

И внезапно это случилось – голос Мии дрогнул, отразившись болью, и затих. Черта, за которой Джеймсу не было места. И он совершенно не знал, что сейчас делать. У него не было никакого опыта общения с девушками. Из книжек и наблюдения за родителями, кузиной и Тедди, а также Розой и Дилом, он предполагал, что объятия были бы неплохим вариантом. Или хотя бы просто взять девушку за руку. Но проблема заключалась в том, что Мия не терпела прикосновений, и это бы только отпугнуло ее, испортив все сильнее.