Текст книги "Тени (СИ)"

Автор книги: Never Died

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 53 страниц)

Роза по-прежнему пребывала в недоумении, но кивнула. Подняв свою метлу, она проскользнула мимо друзей. На мгновенье Джеймсу хотелось схватить её за руку и удержать, но он не стал этого делать. Пусть идёт, если Дил сам адекватно объяснит, что за безумие сейчас творится.

– Джеймс, – слегка заикнувшись на первом слове, начал Дилан, – мы с Розой поговорили и решили попробовать ещё раз. Она нравится мне. Никогда не переставала. А теперь она поняла, что и я ей тоже. А всё, что случилось со Сноу, было ошибкой.

– Стоп! – выдохнул Джеймс, поднимая руки. В висках начинало громко стучать. – Прекрати. Я ничего не понимаю.

Он прижал ладони к лицу и с силой потер веки и брови. Бессмыслица какая-то.

– Ещё раз, – терпеливо повторил друг. – Роза вернулась ко мне, мы снова встречаемся.

Это Джеймс уловил и с первого раза – он не глухой. Но только не мог понять…

– Почему?

– Почему? – эхом повторил Дил, и брови его поползли вверх. Он неодобрительно сжал губы и скрестил руки на груди, демонстрируя своё недовольство и обиду.

– Ведь Оливер… – попытался выразить свои мысли, которые сейчас совершенно запутались, Джеймс, но Дил язвительно перебил его:

– Ну, разумеется, Оливер. По-твоему, я настолько ему проигрываю, что ты удивлен, что Роза выбрала меня?

– Я не… – Джеймс замолчал, подбирая слова. – Просто не понимаю, ещё вчера у них всё было хорошо. Что случилось?

Дил прищурился и выплюнул недовольно:

– Почему ты не можешь просто за меня порадоваться?

Джеймс не знал, что ответить. Его не покидало чувство, что есть нечто, о чем он не знает, и оно его точно не обрадует. Но Дил смотрел на него требовательно и прямо, и Джеймс заставил себя нарисовать на лице неуверенную фальшивую улыбку.

– Да, я рад,– произнес он, сам не веря себе. – Ты ведь мой лучший друг.

И Дил тоже уловил неискренность. Он опустил руки и сразу как-то сник. А затем, взглянув на Джеймса, глубоко вздохнул. Голос его звучал печально.

– Неужели? В последнее время мне кажется, что больше нет.

И сейчас, в эту минуту откровения, Дил выглядел совсем мальчишкой, как будто перед Джеймсом внезапно оказался малыш Микки. Нужно было что-то сказать, что-то важное. Но Джеймс не знал, как всё исправить. Он только понимал, что в этот раз Дилан прав – что-то между ними изменилось, ушла та близость, что была в предыдущие годы. Они стояли рядом, но Джеймс отчетливо видел возникшую между ними пропасть. И самым ужасным было то, что он не просто не знал, как преодолеть её, но, кажется, и не хотел.

Он понял, что скучает по своему другу, по их шуткам, ночным прогулкам и разговорам до утра, скучает по их простой жизни. По детству. Но, как и детство, то, что было у них, ушло, кажется, навсегда. Оставив только шлейф воспоминаний, теплым лучом согревающих сердце.

Но прямо сейчас Дил ждал ответа. И Джеймс должен был что-то сказать, попытаться переубедить его, заверить, что всё по-прежнему, даже если это не так.

– Джеймс! – внезапно сбоку к парням подбежала Бетти Джонс с метлой в руке. – Тебя ждём, давай быстрее. Потом посекретничаете.

Джеймс бросил Дилу извиняющийся взгляд, но тот уже отвернулся. И потому всё, что оставалось, это развернуться и пойти на поле вместе с Бетти.

Полёты всегда помогали привести в порядок мысли. Может, из-за ветра, продувающего голову и выметающего из неё весь мусор, может, из-за внезапного чувства свободы и отсутствия границ. Но в этот раз тренировка не продлилась долго. Уже на тридцатой минуте Роза сделала слишком резкий крученый пас на Бена, тот не ожидал, думая, что она отбросит квоффл Джеймсу, пропустил удар, результатом чего стал сломанный нос. Хруст услышала даже Бетти, парящая намного выше в поисках снитча.

– Уизли, в следующий раз давай пас своему мягче! – прорычал недовольный Фрэнк, придерживая Бена за локоть, чтобы тот, заливаясь кровью, мог спуститься на землю. – У нас нет цели убивать своих же игроков! Ты не в кольца бросала, а в человека! В своего!

– Извини, – фыркнула Роза. – Я не хотела. Бен сам виноват, нужно следить за игроками, а не витать в облаках.

Джеймс удивленно округлил глаза. Его вообще поражал тот факт, что кузина еще не рассыпается в извинениях и сочувственных фразах и желании помочь. Но вместо этого она продолжала парить над землей, с высоты глядя на капитана и охотника.

Джеймс и Бетти приземлились рядом с Фрэнком и Беном. Кровь у последнего лилась, как из прорвавшего шланга. Ярко-красная. На её фоне алая форма Гриффиндора казалась всего-то морковно-рыжей.

– Простите, – пробормотал Бен виновато. Бетти сразу же покачала головой и пристроилась сбоку от него, поддерживая.

– Не извиняйся, – улыбнулась она. – Тебе не за что.

Бен слегка расфокусированным взглядом посмотрел на неё и тепло улыбнулся в ответ залитыми кровью губами. Бетти протянула руку и нежно вытерла его кожу. Правда, сразу же она вновь начала алеть от свежей крови.

– Эй, Фрэнк, я отведу Бена в больничное крыло, а вы продолжайте. Без одного охотника и ловца справитесь, – взглянула на капитана девушка. Фрэнк, хмуро наблюдавший за происходящим, отрицательно покачал головой.

– Нет. Мы вместе отведем Бена. Остальные – в душ. Тренировка окончена.

Джеймс с готовностью кивнул. Честно говоря, этот был тот самый редкий случай, когда он был не в настроении для квиддича. Остальные тоже согласились. Все, кроме Розы, по-прежнему парящей в воздухе.

– Но почему? Это всего два игрока. Мы не можем терять время из-за таких мелочей.

Фрэнк оглядел Розу недовольным взглядом, но ничего не ответил. Все стали расходиться. Джеймс дождался, когда кузина спустится на землю, и сразу же подошел к ней. Вместе неторопливым шагом они отправились в замок.

– У тебя что-то случилось? – прямо спросил Джеймс, не желая играть в головоломки. Роза с удивлением приподняла брови.

– Нет, – медленно ответила она, поправляя прутья своей метлы.

– Просто… ты немного на взводе, нет?

– Слушай, – Роза остановилась, и Джеймсу тоже пришлось, – если дело в Бене, то знай, что это был несчастный случай. Подумаешь, сломанный нос. Это квиддич, а не шахматы.

Аргумент так себе. Но Джеймс не хотел спорить. Просто понять.

– Почему ты вернулась к Дилу? – задал он тот самый вопрос, что не давал ему покоя.

Роза громко цокнула языком и ухмыльнулась.

– Потому что он мне нравится, – ответила она вкрадчиво. – Потому что я никогда не должна была оставлять его. Потому что с ним мне хорошо. Этого достаточно для тебя, большой брат? И вообще, он твой лучший друг, какие могут быть претензии с твоей стороны?

И почему Джеймс не верил в происходящее? Словно оказался внутри какого-то внезапного сюрреалистичного сюжета. Но, наверное, это не его дело – с кем хочет быть его сестра. Если это её выбор, он должен его принять. А раз так, то сейчас не здесь его место. Он не нужен ни ей, ни Дилу. Но есть тот, кто нуждается в друге больше всего.

– Никакие, – скованно улыбнулся Джеймс, думая об Оливере.

***

Оливер сидел на их месте.

И да, Джеймса ничуть не смущал тот факт, что у них есть «их место».

Он положил на колени руки, вверх раскрытыми ладонями, и смотрел на них. Как будто мог видеть что-то, недоступное другим.

– Привет, – Джеймс опустился на ступеньку, чуть ниже Оливера и поднял голову, пытаясь заглянуть другу в лицо. Но тот не ответил взглядом, как делал обычно, продолжая рассматривать свои руки. Лишь прошептал едва громче ветра:

– Привет.

Он не выглядел разбитым или сломленным. Просто грустным и замкнутым. Но успешно контролирующим свои эмоции. Никто посторонний, кто плохо знал Оливера, не смог бы понять, что у него что-то случилось. Но Джеймс понимал. Не только потому, что знал, но и потому, что научился видеть. Различать через маленькие бойницы в высокой ледяной стене истинную душу друга.

– Мне жаль, – негромко произнес Джеймс. – То, что случилось… Роза и Дил.

Оливер медленно оторвал взгляд от ладоней и посмотрел на Поттера с прохладой в серых глазах.

– Ты знаешь? – спросил он с ноткой удивления в голосе. Джеймс кивнул.

– Дил рассказал мне.

Оливер скептически фыркнул, скривив губы.

– И что ты думаешь? Ты на его стороне, да? Ещё бы, ведь он твой лучший друг.

Даже глаза его, казалось, потемнели. И сейчас Оливер выглядел действительно опасно. Джеймс сглотнул и неторопливо, взвешивая слова, ответил:

– Я ни на чьей стороне. Но раз этого хочет Роза, раз она так выбрала, мы оба должны это принять.

Темный лёд в глазах Оливера внезапно сменился черным огнём.

– Выбрала? – повторил он. – Постой, Джеймс. Что именно тебе сказал Джексон? Что это Роза вдруг вернулась к нему, сама, без чего-либо?

– Что значит «без чего-либо»?

У Джеймса даже внутри всё похолодело. Предчувствие, шептавшее с самого начала, что что-то в этой истории не так, снова активизировалось, на этот раз с двойной силой.

– Спроси у своего лучшего друга, – процедил Оливер. – В конечном счете, это не так уж и важно. Гриффиндорцы всегда выбирают гриффиндорцев.

«Ты не станешь исключением».

Они уставились друг другу в глаза в какой-то негласной борьбе. Джеймс пытался понять, разглядеть, но не мог. Не в этот раз.

В воздухе раздался тихий треск. Оливер и Джеймс одновременно отвели глаза и посмотрели по направлению источника звука. Между пальцами обеих ладоней слизеринца, словно бенгальские огни, взлетали искры белого цвета.

– Что за?.. – не сдержал возгласа Джеймс. На лице Оливера вдруг вспыхнула паника. Он резко сжал руки в кулаки, пытаясь раздавить огоньки, вскочил на ноги и бросился прочь.

– Оливер! – окликнул его Джеймс, но тот не остановился. В любой другой ситуации, Поттер бы бросился за ним, но сейчас его ждало другое дело. Слова Оливера не давали покоя. Настала пора разобраться со всем тем дерьмом, что внезапно происходило прямо сейчас. Даже если для этого придется вытащить на свет всё самое ужасное и отвратительное, что скрывается в тенях.

На полпути к гостиной Джеймс встретил Мию. Она знала. Она тоже знала, что происходило, знала с самого начала.

– Скажи мне! – выпалил Джеймс. – Скажи, что случилось с Розой. Пожалуйста, Мия. Она моя сестра.

***

Дил был счастлив. Впервые за последнее время. Роза вернулась к нему. Джеймс по-прежнему его друг. Сноу, кажется, планирует держаться подальше. Капюшон Льюис и его ручная теневая «собачка» притихли. Здоровье бабушки не даёт сбоев. Микки не достает своими глупостями. Чего ещё можно желать?

И если кто-то спросил бы Дила, не мучает ли его совесть, он бы честно и незамедлительно ответил: «Нет». Потому что с чего бы? Он не сделал ничего плохого. Он не подливал Розе приворотное зелье, а значит, она вернулась к нему, потому что сама этого хотела. Просто не понимала из-за того, что была ослеплена Сноу. Дил просто помог ей увидеть правду. Вспомнить, кто нравится ей на самом деле.

Поэтому, пребывая в изумительно прекрасном настроении, Дил перешучивался с Ньютом, Чарли и Гарри, когда в спальню ураганом ворвался Джеймс. Все сразу замолчали. А Дил даже не успел предположить, что случилось, как оказался рывком поднят с кровати, на которой сидел. Второй раз за последние дни его бесцеремонно хватали за одежду и трясли – какая-то негативная тенденция.

– Джеймс? – где-то на заднем фоне неуверенно подал голос Ньют.

Карие глаза Поттера прожигали Дила насквозь. Никогда прежде Джеймс не смотрел на него так – со злостью и отвращением. Почти с ненавистью. Сердце Дила рухнуло в пятки, когда он понял, почему. Могла быть только одна причина. Ничто не заставило бы Джеймса отвернуться от дружбы. Ничто, кроме семьи.

– Джеймс, я могу объяснить… – прошептал он, почти умоляя. Джеймс оттолкнул его от себя, и Дил, запнувшись, упал обратно на кровать.

– Она моя сестра! – выкрикнул Джеймс, не заботясь, что другие могли услышать. И голос его звучал с той же злостью, что была в глазах. Дил не мог этого выносить. С самого первого дня в школе они были вместе, они стали лучшими друзьями, каждый день каждого года они встречали и провожали вместе. Джеймс стал для Дила семьей. И он не представлял мира, где его друг его ненавидит.

– Выслушай меня, прошу, – вскакивая, воскликнул Дил, но Джеймс снова бесцеремонно толкнул его в грудь, не позволяя встать.

– Мы пойдем, пожалуй,– пробормотал Чарли, и вместе с Ньютом и Гарри поспешил скрыться.

– Я не хотел причинить ей вред, я бы никогда… – выпалил Дил, понимая, что Джеймс дает ему этот шанс. Ради их дружбы. – Это зелье безвредно. И оно не создало чувств ко мне, поэтому она вернулась, так как захотела сама. Всё в порядке.

Джеймс отпрянул, будто его ударили. Губы скривились.

– Всё в порядке? – ядовито повторил он. – Всё отстойно, но всё в порядке. Ты украл её чувства к Оливеру!

Упоминание слизеринца заставило вспыхнуть в Дилане обиду. Ту, что он носил с собой уже много месяцев. Ту, что заставляла его сомневаться в том, что их с Джеймсом дружба способна выдержать всё, что угодно.

– Оливер, конечно! – вспылил он, вскакивая на ноги. В этот раз Джеймс не стал ему мешать, так что кричать можно было прямо в лицо. – Я только и слышу от тебя об Оливере! Через слово – Оливер, Оливер, Оливер… А знаешь, когда я перестаю это слышать? Когда ты спишь или когда ты с ним. Такое чувство, что это он твой лучший друг, а не я! Больше нет.

Дил замолчал, тяжело дыша. Он никогда прежде не озвучивал эту страшную мысль – о том, что Сноу буквально занял его место. Везде. В сердце Розы. И в жизни Джеймса.

– Причем здесь это? – фыркнул Поттер. – Речь идет о Розе. Ты украл её воспоминания, её чувства. Ты изменил всю её жизнь. Ради чего?

– Ради чего? Может, потому, что я устал всех терять! Мама. Папа. Бабушка. Ты. Может, я хотел сохранить хоть что-то.

Чтобы не остаться одному в темноте. Дил так этого боялся. Он просто хотел, чтобы и его тоже любили. Разве это так много? Разве он мечтал о невозможном?

Но Джеймс, всегда получавший всё, что желал, никогда не мог его понять.

– Ты подвел её, – покачал он головой. – Так не поступают с тем, кого любят. Как ты не понимаешь, Дил? Ты подвёл и меня.

– Так иди к своему Оливеру! – Дил всплеснул руками в отчаянном жесте. – Разве ты не видишь? Он всё у меня забрал. Что плохого в том, что я хотел вернуть Розу? Разве ты не поступил так же, когда увел Мию из-под носа Кута?

– Я никого не обманывал.

Так ведь Дил тоже. Это был не обман. Он просто помог Розе увидеть истину. Он верил в то, что это было именно так. Но что-то удержало его от того, чтобы сказать это вслух. Он просто молча смотрел на человека, еще недавно бывшего его лучшим другом, и не понимал, кто они друг другу сейчас. Джеймс, кажется, ощущал то же самое.

Больше всего на свете Дил хотел исправить весь этот ужас, что происходил сейчас. Ему было плевать на капюшона Льюиса, на Тьму и её сердце, на Свет, тени или Миргурда. Он просто хотел вернуть своего друга и свою девушку. Хотел быть только подростком. Хотел, чтобы тем сентябрьским вечером Джеймс не брал в руки сосуд со Сфелиевой водой.

– Я всё исправлю, – вдруг произнес Джеймс, словно в ответ на мысли Дила. Но когда Джексон посмотрел на друга, то увидел в его глазах стальную решимость – речь явно шла о поисках противоядия, а не о сохранении их отношений.

– Сноу сказал так же, – произнес Дил с горечью. Неужели их дружба так мало значила для Джеймса, что он даже не пытается её спасти? Это было обидно. И да, больно. – Но за пару сотен лет никто не создал противоядие от зелья Артемиуса. Вряд ли вы двое так гениальны, что сможете.

Джеймс стремительно шагнул вперед, сжав кулаки, и Дил невольно отпрянул. Но друг не тронул его. Только прищурил глаза и прошипел:

– Я бы простил тебе многое. Но это – никогда. Она моя семья. Никто не смеет трогать мою семью.

Дил сглотнул возникший в горле ком и ответил внезапно осипшим голосом:

– Дело только в этом? Или ещё в том, что теперь тебе проще сделать выбор? Потому что рано или поздно тебе бы пришлось выбирать, ты знаешь. Как знаешь, что выбрал бы не меня. Но смотри, как удачно сложилось, даже совесть мучить не будет.

Джеймс разочарованно покачал головой.

– Дружбе конец, – процедил он и, развернувшись, так же стремительно выскользнул прочь.

И только когда он ушел, Дил понял, что дрожит. Не от холода или страха, а от бесконечного сжимающего сердца ужаса – одна из лучших вещей в его жизни – дружба с Джеймсом, кажется, была сломана навсегда. И это исправить не смогут никакие зелья в мире.

Обессиленный, он рухнул на кровать и уткнулся в подушку лицом, позволяя слезам стекать по щекам. За что судьба так ненавидела его? Что он сделал, чтобы заслужить это? Он только мальчик. Он еще даже не взрослый. Может, он совершал ошибки, но он просто боролся за то, что любит. Разве это плохо?

Если бы только его мама была рядом. Она бы погладила его по голове, поцеловала в лоб и нежно провела ладонями по щекам, смахивая его слезы. Сказала бы, что всё будет хорошо. Дала совет. Она любила его просто так. И её не было.

И Дил не мог потерять Розу. Добавляя зелье в конфеты, он понимал, что если правда откроется, Джеймсу это совсем не понравится. Но он был готов рискнуть. Сделал свой выбор. И сейчас должен был принять последствия.

========== 54. Время пришло. ==========

– И ты ни капельки не расстроился, что вы проиграли Когтеврану? – Джеймс забавно наклонил голову набок, как щенок, и заглядывал Оливеру в лицо.

– Нет, – ответил слизеринец спокойным тоном. Квиддич мало его интересовал и уж тем более не вызывал никаких чувств.

– Совсем-совсем? – Джеймс, кажется, не мог понять, как кого-то не задевает его любимая игра.

– Разница всего десять очков, – Оливер бросил на друга быстрый взгляд и снова вернулся к газете, которую читал. – Это поражение – случайность. Кто знал, что их ловец окажется проворней, а нашему просто не повезёт?

– Да, да, – даже не глядя, Оливер чувствовал ухмылку гриффиндорца, – боюсь, теперь вы вылетели из гонки за кубок.

– Есть шанс, если в следующие выходные вы проиграете Пуффендую.

– Ха! Такого никогда не будет.

– Как скажешь.

Оливер улыбнулся, глядя на буквы в газете, но не понимая, что читал. За последнюю неделю он многое переосмыслил и пережил. Он буквально перевернул всю библиотеку в поисках информации о зелье Артемиуса, даже обратился к Льюису, но итог был один – противоядия нет, и современные зельевары так же далеки от его создания, как и те, что, в принципе, его изобрели. А значит, оставался лишь один выход – отпустить ситуацию. Так Оливер и поступил.

Каждый день он видел Розу в Большом зале, улыбающуюся, счастливую. Целующую Дила. И не мог этого изменить. Стоило признать, что на этот раз Джексон действительно его переиграл.

Но расставание с Розой не было единственной проблемой Оливера. После того, как он набросился на Джексона, что-то в нем надломилось так сильно, что он не мог это починить. Древняя магия, вырвавшаяся в тот миг, бесконтрольная, опасная, причиняющая боль, ощутила вкус свободы и желала вновь его получить. И теперь ей это удавалось. Как-то незаметно, когда Оливера захватывали слишком очевидные яркие эмоции, она вспыхивала в нем, проявлялась. Ещё один повод вечно держать свои чувства под контролем. Никто не должен увидеть. Никто не должен узнать, что с ним что-то не так.

Оливер поднял взгляд от газеты и посмотрел на Джеймса. Тот развалился на подоконнике, подставив лицо теплому солнцу, закрыл глаза и улыбался, как весенний кот.

Каждую ночь, ложась в постель, Оливер думал, что должен оттолкнуть его. Ради его же безопасности. Розе повезло, она сейчас не с ним, и это, учитывая весь кошмар с Древней магией, наверное, даже к лучшему. Но Поттер… Закрывая глаза, Оливер принимал решение на следующее утро объяснить всё Джеймсу и уйти. Но стоило ему увидеть друга за завтраком, сонного, но неизменно приветливого, как вся решимость куда-то исчезала. И Оливер виновато думал: «Завтра. Завтра я точно это сделаю. А сегодня пусть будет последний день. Просто еще немного побуду его другом». Но на завтра всё неизменно повторялось. И так уже неделю.

Иногда Оливеру казалось, что Джеймс знает. Знает, что он задумал, и никогда не позволит ему это сделать. Он всегда находил способ поднять Оливеру настроение, всегда придумывал что-то, из-за чего им нельзя было перестать общаться прямо сейчас, составлял планы на следующий день, в которых Оливер не имел права его подвести. И Оливер всё откладывал и откладывал их расставание.

«Ты бросил нас, всех нас, чтобы что, Оливер?» – пронеслось в голове призрачное воспоминание давнего разговора. В тот раз Оливер поступил так – оттолкнул Джеймса. Но упрямый Поттер не отстал, выяснил правду и не позволил ему всё разрушить. Честно говоря, Оливер был ему за это благодарен.

«Ты не можешь решать такие вещи за других. За меня точно».

Наверное, Оливеру стоило с этим смириться. И он хотел. Но боялся, что из-за него в один день Джеймс пострадает. Если они останутся друзьями, если Оливер проявит слабость, однажды именно это и случится. И Оливер не знал, как сможет это пережить. Но, потеряв Розу, он не мог найти в себе силы, чтобы лишиться и дружбы Джеймса. Должно быть, это было слишком эгоистично с его стороны. Но в какой-то момент он переставал думать о других, а начинал думать о том, чего хотел для себя.

– Как думаешь, что будет дальше? – Джеймс словно почувствовал его взгляд и подал голос, продолжая улыбаться солнцу с закрытыми глазами.

Тёплое мирное воскресное утро пошатнулось.

Не всех разговоров можно избегать вечно.

– Не знаю, – тихо ответил Оливер. Он и правда не представлял, как всё сложится дальше. Они узнали имя капюшона, нашли его логово, и что теперь? Что им с этим делать? Куда идти? Кого просить о помощи?

Оливеру казалось, что они замерли в каком-то подвешенном состоянии, как в желе, ожидая чего-то, что подтолкнет их в какую-либо сторону. Но будто сам мир застыл в ожидании того, что может произойти.

– Ты будешь в порядке, – снова заговорил Джеймс, и в его тоне не было ни грамма вопроса. Только утверждение. Вернее даже, убеждение. Он верил сам и хотел передать свою веру другу.

– Знаю, – просто согласился Оливер.

Конечно, будет. Он переживёт, и со временем его сердце перестанет болеть при виде Розы. Никакая грусть не вечна, даже если в начале кажется наоборот. Так устроено человеческое сознание. Или душа. Или то метафорическое сердце, которое испытывает чувства, а не перегоняет по организму кровь.

После почти десяти минут тишины Джеймс снова подал голос.

– Я всё равно не понимаю, почему ты не расскажешь ей правду.

Ну вот. Приплыли. Мирное времяпрепровождение разлетелось по кусочкам. За последнюю неделю Оливер уже слышал столько ненужных слов о Розе, Диле и всё этом как от Джеймса, так и от Мии, что уже немного задолбался. Не было такой фразы, которая могла бы ему помочь. Так в чем тогда смысл?

– Потому что она всё равно ничего не вспомнит, – устало произнес Оливер. – И не почувствует. Но правда сломает её. И она больше не сможет быть счастливой. Представь, если бы ты вдруг узнал, что кто-то близкий украл часть тебя, буквально. Это навсегда лишит её покоя – знать, что у неё могла быть иная жизнь и что нет способа всё вернуть.

Оливер много размышлял об этом и знал, что поступает правильно. Он один будет помнить за двоих. А Роза просто пойдет дальше. Без этой части своего прошлого. Быть может, это и к лучшему.

Внезапно Джеймс открыл глаза и внимательно посмотрел на Сноу.

– Говорят, истинная любовь вечна и способна преодолеть всё, даже границы миров, – медленно протянул он, изучающее глядя на друга. Оливеру даже стало не по себе от того смысла, что читался не только в словах, но и в глазах. Вряд ли Джеймс подозревал, что ещё скрыто в этой фразе.

Но раздражение в Оливере одержало верх. Он, правда, устал обсуждать одно и то же по десять раз. К тому же сейчас, особенно сейчас, было опасно давить на его чувства.

– Слушай, Джеймс, нам всего по шестнадцать, – нарочито беспечно отмахнулся он. – О какой вечной любви ты говоришь?

Джеймс сделал вид, что не заметил смены тона. Этому он хорошо научился, так что развести его на спор стало куда сложнее. Как будто он ставил Оливера выше себя, словно беспокойство о нём, желание не ранить, не причинить дополнительную боль перевешивали собственное поттеровское упрямство и самолюбие.

– Нет, – Джеймс отрицательно покачал головой. – Ни о какой. Но ты скучаешь по ней.

– О. Не начинай, прошу.

– Тебе больно видеть её с другим. С Дилом. Знать, что она больше не твоя. И что это уже не исправить. Я просто хочу помочь. Если мы поговорим об этом, тебе станет легче, Оливер.

– Прекрати, Джимми.

– Ты не должен скрывать свои чувства от меня.

Горячая волна скользнула от сердца к пальцам. В прямом смысле. Оливер ощущал этот кипящий поток магии. Нельзя, нельзя его доводить! Не раздумывая, он вскочил на ноги, сжимая в руке так и не дочитанную газету.

– Знаешь что, – сверху вниз он посмотрел на Джеймса, – мне пора. У меня уйма важных дел. Важнее, чем твой бессмысленный, ничем не обоснованный бред.

Джеймс удивленно заморгал. Такой трогательный, искренний. Оливеру от отчаяния хотелось завыть – эта ужасная живая Древняя магия в нем полыхала, сжигая изнутри.

– Оливер…

– Я лучше пойду, Джеймс, – он даже дыхание задержал. – Увидимся позже.

Ему не хотелось, чтобы что-то случилось. И чтобы это «что-то» произошло на глазах у друга. Потому что, увидев его таким, теряющим контроль, сможет ли он остаться рядом? Или поймёт, что Дил не был так уж неправ в его отношении и вернётся к своему старому другу?

В этот раз не было обжигающих искр. Но вены будто загорели голубой горячей лавой, свет которой тысячами линий разрезал кожу, будто молниями.

– Оливер, стой!

Джеймс вскочил следом и схватил Оливера за локоть, не давай уйти.

– Пожалуйста, Джеймс.

Отпусти.

– Нет.

Не надо.

Джеймс потянул Оливера обратно, на свет. К себе. И когда слизеринец развернулся, то он смог увидеть эти голубые молнии, сверкающие под кожей.

– Я… я не могу это контролировать, – прошептал Оливер, с ненавистью глядя на свои руки. Он чувствовал, что эти молнии горят не только здесь, но по всему телу, включая лицо. Это было отвратительно.

– Эй. Посмотри на меня, – мягкий голос Джеймса буквально заставлял посмотреть на него. И Оливер подчинился.

Глаза гриффиндорца были ясными и спокойными. Он не боялся, даже зная, что это и какой вред может принести.

– Я говорил, ты не должен скрывать от меня свои чувства, – глубоким ровным голосом повторил Джеймс. – Ты не один. У тебя есть друг. Ты ведь знаешь это?

Оливер не ответил. У него просто пропал голос. Но вместе с ним вдруг пропали и молнии. Всплеска не произошло. Магия исчезла прежде, чем вырвалась, заглушенная чем-то особенным.

***

Всю ночь Джеймс прострадал над домашней работой по трансфигурации, поэтому с самого утра во вторник ходил сонный и широко зевал через каждые пять минут. Обычно затяжные вечера за учебой, медленно переходящие в утро, он проводил вместе с Дилом. Но с той ссоры в спальне они не сказали друг другу ни слова. Джеймс не понимал, как их дружба превратилась в это, и не видел способа всё исправить. Он не мог простить Джексона. И когда видел его с Розой, в нем вновь поднималась злость. А Дил просто наслаждался тем, что вернул свою девушку, между дружбой и любовью выбрав второе.

А ещё Джеймс не мог не переживать за Оливера. Мия рассказала, как слизеринец потерял контроль и причинил Дилу боль с помощью Древней магии. И с тех пор был не в ладах со своей темной силой. И по серым зимним глазам Джеймс видел, что задумал друг – сбежать от всех, считая себя опасным злом. Но Джеймс смотрел на Оливера каждый день, не отводя глаз, и не видел ни злодея, ни монстра. Только своего друга, встревоженного и одинокого. Он уже лишился Дила. И теперь ничему не позволит забрать у него Оливера. Даже самому Сноу.

– Так ты не собираешься мириться с Дилом? – как-то поинтересовалась у Джеймса Мия.

– После того, что он сделал? – сразу ощетинился Джеймс. Мия лишь поджала губы и повела плечами. Взгляд её казался задумчивым и туманным.

– Ты всё слишком идеализируешь. А я его понимаю. Это сложно – когда отдаешь кому-то своё сердце, а она выбрасывает его ради другого.

Джеймс собирался громко протестовать, но девушка не дала сказать ему ни слова, продолжив непоколебимым тоном:

– Я не говорю, что он поступил правильно. Но я знаю, почему. Он боролся и победил. Нужно быть достаточно смелым и в то же время оказаться в отчаянии, чтобы решиться на подобное.

Мия так говорила, что у Джеймса возникла внезапная мысль, что девушка наконец-то разглядела Джексона и даже в какой-то мере начала его уважать. Это было неправильно. Разве такими поступками завоевывают внимание? Но в тот раз никто из них не стал продолжать разговор. И больше Мия тему примирения Джеймса с Диланом не поднимала. Видимо, решила оставить всё как есть, надеясь, что взрослые мальчики разберутся сами. Ну, они и разобрались, не став в итоге ничего предпринимать.

Уроки тянулись медленно и так скучно, что Джеймса всё больше и больше клонило в сон. Раньше он бы весело болтал с Дилом, но теперь у него не было такой возможности, и он уныло боролся с желанием уронить голову на парту и засопеть в одиночку.

Даже заклинания подвели в этот раз – вместо практического Флитвик внезапно решил устроить теоретическое задание, с чего-то решив, что уровень знаний шестикурсников резко снизился и его нужно незамедлительно подтянуть. Поэтому весь урок под оптимистический голос профессора, вещавший, однако, малоинтересные вещи, Джеймс наблюдал за сонной молью, шатающейся по окну, так же бесцельно проводящей время, как и он. Под конец часа у него начали закрываться глаза, но звон колокола не позволил окончательно уснуть.

Зато после обеда Джеймса и других шестикурсников-гриффиндорцев ждала встреча с профессором Эджком. Она, разумеется, не могла не обратить внимание на тот факт, что Джеймс со всеми вещами перекочевал от Дила за другую парту и теперь не упускала ни одной возможности пройтись по этому с самодовольной язвительной ухмылкой. Ещё бы, такое событие – неразлучные друзья с первого курса впервые поссорились. Джеймс удивлялся, как это он ещё ни разу ей не ответил. Неужели это настолько мало его задевало?

Его место за партой рядом с Дилом пустовало, словно приглашало обратно. Но Джеймс прошел мимо, даже не остановившись. И Джексон не поднял голову, уткнувшись носом в книгу. Мия смерила их пристальным взглядом, но ничего не сказала. А Джеймс протащился к последней парте и рухнул туда, сразу за близняшками Софи и Марией. Его глаза закрывались, и он, подавив зевок, принялся усиленно моргать, чтобы заставить себя взбодриться.

В первое утро после ссоры с Диланом друзья-однокурсники пытались узнать, что случилось, но быстро поняли, что все их попытки тщетны, и отступили. Джеймс просто порадовался их неназойливости.