Текст книги "Новые приключения во времена Людовика XIII (СИ)"

Автор книги: Немов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 34 страниц)

Изабелла и Джулия бросили на длинные плоские камни плащи и корзину. До моря оставалось несколько метров желтого, мелкого, как мука отличного помола, песка. Безлюдную гладь моря оживляли только желтые бабочки, непонятно зачем вторгшиеся в чуждое им пространство.

–Жули! – раздался из леса голос де Арамисец, слегка приглушенный расстоянием. – Милая, идите сюда скорее!

–О, это мне нравится, – шепнула Жули. – Сейчас будет настоящее любовное приключение!

Она кокетливо поправила волосы и скрылась за деревьями. Изабелла, посмеиваясь про себя, расшнуровала корсаж, намериваясь чуть освежиться. Вода манила ее, но шнуровка корсажа была сложной. Пока Изабелла, досадуя, разбиралась с ней, позади вновь зашуршал песок. Изабелла скинула туфли и высоко подняла волосы, скрепив их булавками. В таком пикантном виде она обернулась.

–Джулия, помоги мне! – начала она и отшатнулась. Дон Себастьян, уперев руки в бока, сурово стоял перед ней. Вся его мощная тяжелая фигура выражала решимость.

Они молча созерцали друг друга в течение довольно долгого времени. Изабелла, все еще держась за корсаж, разглядывала его с испугом и недоумением.

–Дон Себастьян! – наконец мягко позвала она. – Что это значит, друг мой!?

–Это я звал вашу подругу, она приняла мой голос за голос моего младшего брата! Я отослал ее, ибо хотел поговорить с вами, донья Исабель!

–О чем, мой друг?

–Донья Исабель! – произнес он странным жалобным голосом.– Не мучайте меня, прошу вас! Скажите мне, что солгали, скажите, что вы вовсе не любите графа де Силлек.

Изабелла со страхом понимала, что находится в крайне неудачном положении. В полуодетом виде, наедине с доном Себастьяном, на пустынном побережье – она волей– неволей должна была соблазнять его! Но удержать его тоже может только она! И если сейчас она испугается и не остановит его, судьба дона Себастьяна будет решена! Если он сейчас не справиться с собой, броситься к ней с намерением подчинить, тогда друзья-мушкетеры убьют его, горя пламенем справедливой мести!

–Дон Себастьян, я сказала вам правду, но это не значит, что я не считаю вас своим другом! – произнесла Изабелла твердо. – Я до конца дней буду питать к вам искренние дружеские чувства. Вы восхищаете меня своими мужеством, добротой, рассудительностью! Останемся друзьями, дон Себастьян.

–Друзьями! – хмуро повторил он. – Как вы это легко сказали… Вы что же, сеньора, всерьез ждете от меня благородства?

–Да, жду!

–Но я не святой апостол, донья Исабель – я мужчина, и мужчина, который безумно любит вас.

–Дон Себастьян, возьмите себя в руки!

–Вам явно нет до меня дела, но вы должны помнить¬, что я сделал для вас много, очень много, донья Исабель!

–Да, конечно! И я очень ценю вашу помощь!

–А хоть каплю благодарности от вас я могу получить? Хоть крошечную каплю? Или вы столь же жестоки, как вот эта бездушная земля, как море, как Испания?!

Он шагнул к ней. Изабелла быстро отпрянула. Теперь их разделяло всего несколько футов.

–Мой друг, – с сочувствием опять начала Изабелла,– не надо говорить такие печальные слова, прошу вас! Вспомните – теперь у вас появилась семья. Еще неделя – и вы уедите во Францию. Сколько лет вы об этом мечтали, вспомните!

–Да! – воскликнул он, распаляясь. – Урод, значит, даже не может глядеть на вас, ибо мой отвратительный вид оскорбляет вашу совершенную красоту?! А я ведь имею сердце, живое сердце, и я обожаю вас, донья Исабель! Я прошу от вас только один поцелуй! Нет? Вы качаете головой, отказывая мне в поцелуе, а тем временем ваш супруг может обладать вами в любое время, когда только пожелает!

Изабелла с беспокойством видела, как угрожающе расширились зрачки его синих глаз.

–Но вы все– таки будете моей! – в исступлении желания закричал дон Себастьян и тише добавил: – Я умею быть нежным, уверяю вас. Подарите мне поцелуй и, уверяю вас, вы отнюдь не испытаете отвращения!

–Нет, друг мой! И я уверена, вы более не станете настаивать. Вы же не хотите, чтоб я боялась вас?

–Вы не будете меня бояться, вы будете счастливы!

Он стал неотвратимо наступать на нее, и Изабелле пришлось отходить к морю, со страхом осознавая, что если только побежит прочь, то уже не остановит его. Дон Себастьян вынудил ее почти вступить в воду.

–Вы, значит, хотите, чтобы я ненавидела вас!? – воскликнула Изабелла, собрав всю свою волю, чтобы удержать его от непоправимого поступка. – Сударь, если вы проявите сейчас неблагоразумие, я возненавижу вас! Я никогда больше не взгляну на вас, вы понимаете!?

Дон Себастьян остановился, но расшнурованный корсаж графини и белоснежная красивая грудь Изабеллы как магнит притягивали его, а раскрасневшееся выразительное личико вызывало непреодолимое желание покрыть его пылкими поцелуями. Он бросился вперед! Изабелла не успела вскрикнуть, как вдруг оказалась в железных объятьях дона Себастьяна. Он яростно впился губами в ее губы, а сильные руки его стали разрывать ей рубашку.

–Прекратите, слышите! – кричала она, сопротивляясь ему изо всех сил. Но дыхание дона Себастьяна становилось все тяжелее. Изабеллу страшил его обезумевший вид. Ее друг словно опьянел, даже сильная пощечина – одна, другая, третья! – не отрезвила его.

Дон Себастьян попытался сбить женщину с ног, но она выскользнула у него из рук и стремительно понеслась к лесу. В этот момент она и увидала, что к ним по берегу бегут друзья. Изабелла упала в объятия мужа, тяжело дыша и стягивая на груди разорванный корсаж. Дон Себастьян бросился было за ней и вдруг остановился. У де Батц и де Порто блестели в руках шпаги. Де Арамисец остановился дальше всех – он не смотрел на брата. 3а его спиной пряталась Джулия.

Все было кончено! Нелицеприятные намерения дона Себастьяна насильно обладать чужой супругой стали очевидны всем! Он в отчаянии огляделся. Де Силлек молча утешал Изабеллу, потом медленно поднял глаза. Взгляды соперников скрестились, как две блестящие шпаги. В молчании этих двух мужчин словно слышался роковой гром. Если бы они бросились друг на друга, сделали гневный жест – в этом было бы меньше презрения или угроз, чем во внешнем их безразличии.

–Г-жа де ла Шпоро, – сказал де Силлек скучным голосом, – прошу вас, уведите отсюда мою супругу.

Изабелла судорожно всхлипнула. Она с ужасом глядела в его суровое непреклонное лицо. А вот дон Себастьян вдруг потерял свою решимость и яростное желание и испытывал сейчас только щемящую грусть и тоску. Ему стало абсолютно все равно, что здесь решат. Изабелла де Силлек, это ясно, отныне никогда не полюбит его. Она до самого чрева всегда будет одержима другим мужчиной, черноволосым темноглазым красивым французом.

–Нет! – закричала Изабелла в ужасе. – Нет, Арман!

–Вы должны уйти, сударыня.

–Арман, умоляю вас, смилуйтесь, ведь дон Себастьян – мой друг! Он спас меня, он помог мне бежать, иначе бы испанец растерзал меня, Арман! Вы слышите!?

Изабелла дрожала как в лихорадке, в ужасе при виде мрачных несговорчивых лиц своих друзей. Дон Себастьян, будто очнувшись от ее испуганного возгласа, глянул на любимую женщину словно впервые. Ее страх не оставлял сомнений в серьезности намерений этих мужчин, которых она хорошо знала. Они его убьют! Но она сейчас благородно встала на его сторону, ибо не могла допустить, чтобы убили ее спасителя, брата ее друга! В этом была вся донья Исабель! Добрая, нежная, справедливая, чувственная! О, конечно, теперь стало понятно, почему и этот французский граф с таким суровым лицом и горящими глазами любит ее до умопомрачения! Она будет сейчас сражаться за жизнь дона Себастьяна до конца, но любит все равно только графа де Силлек!

Лицо дона Себастьяна вдруг странным образом изменилось – стало старше и светлее. Морщины на лбу разгладились, словно любовь своим крылом стерла ненависть и отчаянье в его сердце. Он тоже любит донью Исабель, и, стало быть, он поможет ей, сделает то, что нужно ей, но за что заплатит болью собственного сердца.

–Сударь! – глубоко вздохнув, тихо произнес дон Себастьян, обращаясь к де Силлек. – Госпожа де Силлек не любит меня, а я, к глубочайшему моему сожалению, отказывался понимать это. В другое время я никогда бы не осмелился приблизиться к г-же графине, так велико мое почтение к ней. Но виной моего неуважительного отношения к вашим милостям временное помутнение моего рассудка, вызванное, как вы знаете, тяжелым ранением. Уверяю вас, отныне я даже своим видом не оскорблю вашу супругу, сударь.

Дон Себастьян сдержал невольную дрожь, произнося эти мучительные для него слова, отчего голос его вдруг прозвучал резко. Жертвенность оказалась невыносимой. Дон Себастьян знал, что поступил как человек благородный и мужественный, признавая свое поражение, но знал также, что это поражение в любви до конца его жизни ляжет на плечи чугунной плитой. Он с тоской отвел глаза от Изабеллы.

Понимание скользнуло по бесстрастному лицу де Силлек. Он тоже знал, отчего испанец настолько безумно влюбился в его жену, что презрел все законы гостеприимства и даже честь дворянина! Изабелла вызывала любовь окружающих не только своим безупречным внешним видом, изысканными манерами, прямым и честным нравом, умением в любых обстоятельствах оставаться самой собой! Богатство ее удивительной души – доброта, верность, милосердие, храбрость!– оказались много привлекательнее и важнее красивой внешности!

–Я приношу вам свои извинения, г-н граф!– произнес дон Себастьян хрипло и поморщился, так невыразительно и отчаянно прозвучал его голос. – Я приношу вам свои извинения, г-жа графиня.

–Хорошо, сударь!– медленно ответил де Силлек. – Я согласен понять вас, принять ваши извинения и не задерживать более!

Де Батц взял под руку Джулию.

–Идемте, госпожа маркиза! – шепнул он.– Как я понимаю, дон Себастьян уедет сегодня же, но прежде братьям будет нужно хорошенько поговорить. Не станем смущать их своим присутствием, мрачными лицами и острыми шпагами. Идемте со мной, дорогая маркиза! Я постараюсь развлечь вас не хуже нашего де Арамисец!

За ними и четой де Силлек ушел и де Порто. Он, не переставая, вслух восхищался мужеством Изабеллы, благородством Армана и находчивостью Жули, которая, не найдя Анри в лесу, сразу что– то заподозрила, быстро вернулась к морю и, застав подругу в чрезвычайно затруднительном положении, не стала вмешиваться немедленно, а помчалась звать друзей на помощь.

Де Арамисец, оставшись один, без друзей, несколько мгновений смотрел на понуро сидящего на берегу моря брата, что– то сосредоточенно обдумывая, потом неслышно подошел и положил руку тому на плечо.

========== Глава 35 Человек который появился слишком поздно ==========

Дон Себастьян уезжал тем же вечером. Его провожали только де Арамисец и Джулия. Дон Себастьян, весь в черном, суровый и холодный, стоял на пороге дома. Ветер развевал его длинный плащ и траурные перья на шляпе.

–Право, может быть, не стоит тебе оставлять нас? – в который раз с сомнением спрашивал де Арамисец. – Я могу попробовать уговорить г-на графа. Он наверняка бы пошел мне навстречу и позволил доехать тебе до Экс– де – Прованса! Мы могли бы вместе вернуться домой, как хотели. Ведь ты, как никак, мой единственный родственник!

–Теперь это не имеет смысла! – отрывисто ответил дон Себастьян. – Я должен оставить вас!

–Куда ты все – таки едешь?

–Должно быть, в Алжир или Португалию, где меня знают. Я не успел рассказать, но меня хорошая деловая репутация, моими компаньонами являются несколько богатых купцов Британии и Алжира. Годы плена не прошли даром.

–Приезжай к нам, когда сможешь, либо в наше поместье, либо в Париж, к г-ну де Тревилю.

–Да,– сказал дон Себастьян.

–Мы будем рады видеть тебя.

–Да!

–Помни, что у тебя теперь есть родные, которые беспокоятся за тебя.

–Да!

–Приезжай обязательно, когда только сможешь!

–Да.

Изабелла плакала. Она отправляла дона Себастьяна в неизвестность и, тем самым, обрекала его на еще большее одиночество – ведь испанец теперь знал, что у него есть семья, есть брат, но не мог он больше быть с ним, узнать больше об истории своей семье, о случившейся много лет трагедии, не мог, поделится воспоминаниями, отогреться душой рядом с младшим братом и его возлюбленной! Ему нужно было бежать! Как же так случилось, что единственная женщина, которая могла дать ему счастье, не хотела сделать этого и заставила его стать изгнанником?

Прижав насквозь мокрый платок к губам, графиня отвернулась от душераздирающей сцены внизу.

Дон Себастьян поднял голову.

–Донья Исабель,– крикнул он хрипло,– я знаю, вы там. Уходите! Мне будет тяжелее уехать, если я буду знать, что вы плачете обо мне!

Изабелла отошла от окна, где стояла, прячась за ставнями.

–Она ушла?– спросил дон Себастьян брата, глядя прямо перед собой.

Де Арамисец кивнул.

–Так всем будет лучше!– прошептал дон Себастьян. – Прощай, брат! Прощайте, донья Джулия! Будьте счастливы, дети мои.

–Прощайте!– сказала Джулия грустно.

Дон Себастьян поднял голову к окну. Губы его шевелились, словно он читал молитву или прощался. Потом он с трудом сел в седло и, сжав зубы, пустил лошадь в стремительный галоп. Изабелла не удержалась и посмотрела ему вслед. Дон Себастьян уезжал все дальше… Вот черный всадник мелькнул среди деревьев в последний раз и исчез. Затих топот копыт лошади как последние напоминание, что дон Себастьян жив. Он мужественно уезжал от Изабеллы, влюбленный, одинокий, один на¬всегда. И даже черный костюм его казался оперением изувеченного ворона, который слишком любит, чтобы быть в тягость.

–Идемте, г-н Анри, – ласково позвала Джулия, беря под руку своего задумчивого жениха. – Мы уже больше ничем не поможем ему. А вы не грустите, все всегда к лучшему, как сказано в Писании!

–Я действительно чувствую себя не очень хорошо, – медленно согласился де Арамисец со скорбным выражением лица. – Проводите меня поскорее до моей комнаты, где, я, надеюсь, вы сможете утешить меня, опечаленного!

Тем временем, Изабелла дала волю слезам, которые вот уже несколько часов душили ее. Она одна виновата од¬на в том, что случилось! Теперь никогда она не сможет услышать слово «Испания» без того, чтобы не вспомнить преданное сердце, которое сожгло себя ради нее.

А в лесу было неправдоподобно тихо, словно красота самопожертвования, доброта, страдание и мужество дона Себастьяна заворожили весь мир. Все существо Изабеллы стремилось к графу де Силлек, и она была уверена в том, что правильно сделала, оттолкнув от себя дона Себастьяна. Но почему же тогда так болело сердце от сознания какой– то тяжелой вины перед ним, перед собой, перед мужем? Изабелла ведь не лгала, не изворачивалась, не изменяла себе! Графиня не осознавала, рыдая, что другая вина перед доном Себастьяном мучила ее, вовсе не нанесенная рана – отказ в любви. А то, что вольно или невольно, Изабелла заставила его обнажить перед глазами непосвященных его самые сокровенные тайники души. Она страдала оттого, что все увидели истинное переживание дона Себастьяна, которое должна была видеть она одна – любовь! Тяжелое испытание для человека, который имел некрасивую внешность и боялся показать себя беззащитным и трепещущим. Куда теперь он уедет, знает один бог! И в этом тоже ее бесконечная вина.

В комнату вошел де Батц.

–Уехал?– спросил он невозмутимо.

Изабелла вздрогнула и растерянно обернулась. Удивительно, но она испытала невероятное облегчение оттого, что он так просто заговорил с ней.

–Да, уехал.

–Прекрасно!

–Г-н Шарль, я чувствую себя ужасно! Нет мне прощенья! Как же мне жить теперь, ведь я разлучила братьев!

–Гм…

–Меня, наверно, сейчас проклинают и дон Себастьян, и де Арамисец, и Арман!

–Это и есть причина ваших слез? О, вовсе незачем страдать по этому незначительному поводу,– де Батц смешно наморщил лоб, словно подбирая слова, которыми обычно не пользовался. – Этому испанцу вы подарили семью, у него теперь появился брат, будет невестка и, бог даст, голубоглазые милые племянники! Что касается де Арамисец… Между нами, дорогая графиня…

–Что такое?

–Если бы дон Себастьян остался и сегодня уехал с нами в Париж, у Анри завтра не было бы его баронства. Как старшему брату в семье де Арамисец, дону Себастьяну перешли бы и земля и баронский титул.

–Ах, я не подумала об этом!

–Вы сами понимаете, как было бы тогда Анри с его планами жениться! Ему и так придется кровью завоевать титул никак не меньше маркиза, чтоб взять в жены вашу высокородную подругу. Если бы в Париже узнали, что у де Арамисец нет больше поместья, госпожу де ла Шпоро тут же выдали бы за сына маршала Бассомпьера, который, как я знаю, совсем недавно опять сватался к ней!

–Тем более, – раздался голос графа де Силлек, – что дон Себастьян, уезжая, сделал то, что должен был сделать уже давно: отправиться искать свое место в жизни.

Де Силлек вошел в комнату и остановился рядом с де Батц.

–Он и во Франции чувствовал бы себя изгоем, Изабелла, уверяю вас, ибо и там он не смог бы проявить себя. Он бы вернулся к горестным воспоминаниям, и они разрушили бы его душу! Такому деятельному человеку, как он, нужно дело, в котором он показал бы свои способности, к чему бы приложил свои обширные знания людей и огонь благородного сердца.

–Вот именно! – подтвердил де Батц. – Де Силлек – вы поистине необыкновенный человек. Я хотел сказать то же самое, но не смог подобрать слова!

–Теперь, будем надеяться, дон Себастьян найдет дело, которое придется ему по душе.

–Вот видите, это очень хорошо для нас и для него, что он уехал, милая г-жа графиня! – продолжил де Батц. – Он еще будет счастлив!

Изабелла в душе была согласна с ними. Несомненно, каждому нужно хотя бы раз в жизни уйти из навязанной атмосферы жизни, чтобы найти себя, заплатив за это борьбой. И только тогда, на своем месте, человек забудет и о своем уродстве, и об одиночестве – ибо придет любовь и здоровье, друзья и родные. Короче, счастье!

Изабелла глаз не сводила с де Силлек. Как он мудр, с какими добротой и уважением к дону Себастьяну он утешал Изабеллу. Его кровное благородство проявлялось во всем и даже окружающие заражались его благотворной атмосферой.¬

–Любовь моя! – прошептала Изабелла в волнении.

Поймав ее пылкий, влюбленный взгляд, де Силлек облегченно вздохнул. Он сразу потерял свою недавнюю суровость и улыбнулся. Его теплый взгляд согревал Изабеллу, нежил ее, ласкал. Только на нее, одну из всех женщин де Силлек смотрел так – со страстью и доверием. И Изабелла больше не могла быть вдали от любимого. Она подошла к мужу и спрятала мокрое лицо у него на груди, вся, отдавшись ощущению ослепительного счастья.

Он увел ее. Солнце уже садилось, заливая мягким розовым светом их маленькую комнатку и бросая блестящие блики на волосы Изабеллы. Море блестело как серебряная чаша.

Де Силлек приник к губам жены со страстью.

–Вы заставили меня страдать! – прошептал он глухо тем самым тоном, каким делаются самые мучительные и сладкие признания. – Вы заставили меня впервые в жизни испытать, что такое ревность и отчаянье, дорогая моя! И у меня, вынужден признаться, эти черные чувства отнюдь не вызвали радости! Я и не знал до этого, что это такое – сходить с ума от ревности! Изабелл, это просто ужасные чувства!

Изабелла расцветала под его любящим взором. Глаза ее сияли.

–Многие желают вас, душа моя, моя Изабелл! Но вы принадлежите только мне, хоть и доставляете мне порой минуты боли!

Изабелла с любовью ласкала его лицо, зажигая в его темных выразительных глазах огонь страсти.

========== Глава 36 Погоня за счастьем ==========

Стояли необычайно жаркие дни даже для Пиренеев. Ослепительно блестящий шар солнца висел в ярко– синем небе, изливая на землю обильные потоки зноя. Если бы не многочисленные глиняные чаши с водой, в комнатах было невозможно бы находиться. Вода впитывала себя жару и, если закрыть ставни, на несколько часов в помещении устанавливалась приятная прохлада.

Джулия лежала на низком ложе, вцепившись пальцами в одеяло. Губы ее казались алыми от поцелуев. Де Арамисец, опираясь о ее приподнятое колено, сидел подле нее. Глаза его пожирали все пленительные изгибы ее тела, облаченного в синий атлас. Джулия смущенно отвела глаза, так возбуждало и волновало ее это восхитительное разглядывание. Это было так же необычно и прекрасно, как их ласки, переминающиеся такими вот томной негой и отдыхом.

–Моя возлюбленная!– шептал де Арамисец в своей обычной восхитительной манере.– Бог свидетель, я держу в объятиях саму красоту!

Губы Джулии раскрылись, как алый цветок, открыв взору блестящие зубки. В ее улыбке таились ожидание и зов. Де Арамисец не мог отвести от невесты глаз. В ней он нашел сродное ему понимание любви, неопытную, неискушенную, но уже томную горячую возлюбленную.

–Не стоит прятать такую красоту в кружева! – страстно прошептал он ей.

Одним пальцем он медленно развязал ей юбку. Джулия таяла и приходила в восторг от его страсти. Де Арамисец стремительно приник губами к местечку на ее шее, где быстро бился пульс, выдавая охваченные лихорадкой любви душу и тело Джулии. Страсть пожирала ее, захлестывала каждую клеточку тела, и не поддаваться ей, дразнящим движениям любимого казалось восхитительной возбуждающей игрой.

Джулия увернулась от нового поцелуя. Глаза ее озорно блеснули.

–Что это значит, милый мой противник? – нарочито сурово спросил де Арамисец.– Вы ускользаете от меня?

Он опять схватил ее в объятия. Джулия, смеясь, отбивалась. Во время такой шуточной борьбы юбка совсем сползла с бедер Джулии, но в пылу сопротивления она этого не заметила. Де Арамисец, дрожа от страсти, пытался расстегнуть ей корсаж, что ему удавалось. Они стояли на коленях на кровати и целовались так, словно для любви им оставалось несколько часов. Может быть, так оно и было! Чуть меньше месяца друзья провели уже затерянными, в глуши испанских лесов, на побережье бескрайнего Средиземного моря и рассчитывали, что не сегодня-завтра граница с Францией будет открыта.

Юбка Джулии совсем сползла, и руки де Арамисец коснулись ее обнаженных бедер. Джулия сама лихорадочно расстегивала ему рубашку и пылко отвечала на ласки, прикасаясь к его смуглому, стройному, красивому телу с узкой талией и сильным разворотом плеч. Руки де Арамисец очень выразительно блуждали по ее девическому животу, заставляя Джулию вздрагивать от восторга и стонать в предвкушении чего– то более восхитительного!

Де Арамисец с трудом сдерживал себя на грани, когда он мог еще владеть собой, хотя страсть пронзала его до кончиков ногтей. Джулия застонала от острейшего наслаждения, когда его рука скользнула ей между бедер и дотронулась до нее тайного сокровища. Ласковые пальцы жениха нежно ласкали его, заставляя Джулию вскрикивать от новых ощущений, проходящих горячей волной по телу, и моляще глядеть жениху в глаза лихорадочно блестевшими глазами. Руки ее скользили у него по бедрам, вызывая в де Арамисец восторг. Она трепетала в его объятиях, недвусмысленно давая понять, что жаждет большего.

–Я больше не могу сопротивляться вам! – прошептала Джулия хрипло.– Любимый мой, мой Анри! Я твоя!

–Я люблю тебя, радость моя, мое сердце, моя обольстительница!

–Анри, я не могу больше! О, возьми меня, любимый! Я хочу быть твоей, прошу тебя! Возьми меня! Я согласна на все, что хочешь, только целуй меня, целуй еще!

Дрожащие руки ее коснулись завязок его шоссов, касаясь чего– то, и дрожь мурашками пробежала по ее обольстительному телу, от сердца до низа живота. Зрачки невозможно красивых голубых глаз Джулии расширились.

–О, бери меня! – лихорадочно шептала она, не в силах более сопротивляться искушению. – Я хочу быть твоей!

–О, да! Да!– шептал он, осыпая любимое лицо обжигающими поцелуями.

В дверь застучали. Влюбленные вздрогнули и застыли в растерянности.

–Это Шарль! – застонал де Арамисец.– Клянусь, это он, чудовище!

–Де Арамисец! Г-жа Джулия! – действительно раздался голос де Батц. – Хорошие новости: граница открыта. Мы уезжаем! Собирайтесь!

–Черт возьми!– воскликнул де Арамисец яростно, прижимая к себе заалевшую Джулию. – Я когда– нибудь убью его! Клянусь, я его обязательно убью! За все – за разговоры, за непонимание, а особенно, за эту дурную привычку, увидев запертую дверь, непременно в нее стучать!

Джулия схватила свою юбку и закрыла ее нагую грудь, еще вся дрожа от восхитительных любовных ласк. Она боялась поднять на любимого глаза.

–А почему они не отзываются, почему молчат?– раздался за дверью обеспокоенный бас де Порто. – Они что, не рады новости!? ¬

Джулия и де Арамисец посмотрели друг на друга и засмеялись. Пришлось им в спешке одеваться и выходить из комнаты.

–Когда вы, наконец, станете моей женой, – шепнул он невесте, улучив подходящую минуту.– Никто не посмеет нам мешать, клянусь!

–Жаль, что Шарль пришел! – надув губки, шепнула Джулия.

–А уж как мне жаль! – заявил он к восторгу маркизы, глядя на нее долгим страстным взглядом.

Вечером того же дня друзья перешли границу. Когда горы остались позади, де Батц торжественно взмахнул шляпой и остановил свой маленький отряд. Они находились на самом высоком месте пологого плато. Впереди расстилались изумрудные холмы. Скользящие по небу легкие облака заставляли их то темнеть, то опять становиться ярко– зелеными.

–Франция, господа!– провозгласил де Батц радостно.

Все пустили лошадей в галоп и стремительно понеслись прочь от Пиренеев, величественным нагромождением мшистых камней остававшихся позади. Только Изабелла задержалась. В отличие от всех, она знала – никогда она не забудет тех удивительных, необычных месяцев испанской неволи, добросердечных жителей Испании, их горячих песен и танцев! Не забудет она и местечко Сикосто, где провела чудесные дни в объятиях мужа! И, наконец, дон Себастьян останется в ее памяти воспоминанием о бескорыстной любви, о верности и мужестве.

Изабелла, отдав дань прошлому, развернула коня. Она легко догнала друзей и с любовью взглянула на мужа. Де Силлек тепло улыбнулся ей.

–С богом!– крикнул де Порто.

Через неделю друзья были уже в Со, в трех лье от Парижа. Если на протяжении всего пути из Испании во Францию, жизнь их текла беззаботно, то сейчас, близ Парижа, лица всех казались озабоченными. После ужина в трактире “Южный крест” де Силлек объявил друзьям:

–Я завтра утром уезжаю в Париж. Вы не откажитесь, надеюсь, дорогие друзья, остаться здесь с г-жой де Силлек?

–Полноте! – возмутился де Порто. – Вы становитесь чересчур осторожным, Арман! Что может случиться? Мы спасли г-жу Изабеллу и можем…

–Не спасли! – перебил его де Батц.– Мы тоже похитили ее, как в свое время это сделал испанец! Мы же не знаем, что предпримет дон Лонса, когда не найдет г-жу де Силлек! Возможно, госпожу графиню сразу вернут в жениху, стоит только ей появиться в Париже!

Изабелла в ужасе схватилась за руку мужа. Но его ладонь была тепла и спокойна.

–Я не думаю, что все будет именно так! – сказал де Силлек невозмутимо. – Но следует сперва переговорить с г-ном дю Трамбле. Я уеду завтра рано утром, а вернусь вечером, г-да.

–Право, учитывая все обстоятельства нашего путешествия, – подал голос де Арамисец, до того молчавший, – вам не следует одному ехать. Г-жа де ла Шпоро, согласитесь ли вы тоже обождать меня, пока я сопровождаю наших друзей в Париж?

Джулия напрасно пыталась прочесть мысли жениха, скрывавшиеся под мягкой улыбкой. Но даже ей не удалось что– либо подметить, ибо де Арамисец всегда лучше всех скрывал свои истинные намерения.

–Да, конечно!– пришлось протянуть ей.

Но едва они остались наедине, Джулия стиснула руки мушкетера и вгляделась в его прозрачные глаза.

–Г-н Анри!– быстро заговорила она. – Что вы задумали? Вы же не просто так сказали, что г-ну де Силлек опасно ехать в Париж одному. Ни за что не поверю, что вы действительно боитесь отпускать его без охраны! И не лгите мне про разбойников или дезертиров, или что дороги стали внезапно опасны из-за волков или медведей! Про медведей на дорогах уже сто лет никто не слышал!

–Я действительно опасаюсь за жизнь нашего друга, о моя возлюбленная!

–У вас что– то на уме, я же вижу!

Де Арамисец улыбнулся и пальцем поднял подбородок Джулии, чтобы увидеть ее глаза.

–Верите ли вы мне так, чтобы целиком положиться на мои способности дать вам счастье?– нежно спросил он.

–Да, но…

–Для этого нам следует расстаться.

–Расстаться! – воскликнула Джулия растерянно.

–Да, на весь завтрашний день.

–Вы хотите встретиться с королем Людовиком? – спросила Джулия с дрожью в сердце. О, он мог придумать что– нибудь совершенно невероятное, ибо Джулия уже не раз сталкивалась с его скрытным, но властным характером и поистине железной целеустремленностью!

–Я не могу вам ничего сейчас сказать!– уклончиво ответил мушкетер.

–Г-н Анри, я знаю – у вас что– то ужасное на уме! Но вы должны подумать и обо мне! Я хочу стать вашей женой, я не могу потерять вас, моя любовь!

–Доверься мне! – прошептал он, водя по ее губам пальцем. – Я знаю, что нужно делать, чтобы мне назвать вас мадам де Арамисец.

Джулия не сводила с него глаз. При свете свеч, в сером камзоле с кружевами и серебряными позументами, высокий, стройный, с прозрачными голубыми глазами он казался таким красивым и близким ей, что у маркизы щемило сердце.

–Если я не стану вашей женой, я, чтобы не доставаться никому, кроме вас, уйду в монастырь!– четко сказала она.– Помните это! Если не хотите видеть меня страшной монахиней в толстом черном сукне, возвращайтесь непременно!

–Никаких монастырей!– с восторгом и шутливой строгостью заявил он, сбрасывая серую шляпу с белым длинным пером и плащ.– Мы еще должны продолжить, наконец, то, на чем нас прервали наши неделикатные друзья, не правда ли, о любовь моя?

На следующий день, в пять утра, г-да де Силлек и де Арамисец покинули Со, а еще через три часа они были уже в Париже. У Люксембургского дворца друзья остановили лошадей.

–Вы, Арман, направляетесь к отцу г-жи дю Трамбле?– спросил де Арамисец.

–Да. А вы?

–Я буду ждать вас через четыре часа у ворот Пасси.

Де Силлек задумчиво глядел на друга, выпятив нижнюю губу.

–А вы, значит, собрались в действующую армию, Анри, чтобы подвигами заслужить себе высокий титул?

–Вы как всегда, проницательны, граф!

–Но мушкетеры еще расквартированы в Париже и сейчас не участвуют в военных действиях. Вы, видимо, задумали пойти пехотинцем…

–Подвиг может совершить любой солдат!

–Анри, мой вам совет – обратитесь-ка вы сперва к г-ну де Тревилю. Я думаю, он сможет предложить что– нибудь более завидное в плане карьеры, чем стать в действующей армии простым пехотинцем.

–Благодарю вас, Арман.

–Удачи вам, Анри!

На этом они оба расстались. Де Силлек отправился на улицу Сент – Доминик, а де Арамисец развернул коня к дому г-на де Тревиля. На его счастье, капитан был у себя. Де Арамисец справился об этом у первого попавшегося слуги и поднялся в дом по второй, не парадной лестнице, которой пользовались лишь гонцы Его Величества и господа инкогнито. Де Арамисец появился у де Тревиля без лишнего шума.