Текст книги "Новые приключения во времена Людовика XIII (СИ)"

Автор книги: Немов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)

–Я никогда бы не осмелился оторвать вас от дежурства у комнат Ее величества, – начал он,– если бы я не понял, что теряю время, и вы можете полюбить другого. Может быть, вы не простите меня, сударыня, но смотреть, как самые блестящие дворяне признаются вам в любви, я более не могу! Это выше моих сил, г-жа де ла Шпоро! Я благословляю те дни, когда я один мог быть вашим верным рыцарем! Путешествие за вашей подругой было для меня Эдемом. Тогда я мог надеяться, что вы замечаете меня, а ныне… Я для вас, верно, один из множества поклонников, которому дарят лишь мимолетную улыбку!? А я бы с радостью умер, если бы это привлекло ко мне ваше внимание. Вы так прекрасны, г-жа де ла Шпоро, что у меня болит сердце, так прекрасны, что, я уверен, солнце прячется за облака, завидуя вашей пленительной красоте! Для меня нет на земле королевы, кроме вас, г-жа де ла Шпоро! У меня нет больше сердца, оно у ваших ног. Если вы отшвырнете его кончиком туфельки, я не переживу этого!

Жули, как зачарованная, слушала его. Слова де Арамисец звучали для нее небесной музыкой, хотя небесная музыка и есть, наверно, любовь!

Де Арамисец торжественно встал перед ней на колено, всем своим видом выказывая преклонение. Свечи мягко высветили его лицо, родное для Жули, близкое, вызывающее жгучее желание броситься на шею к де Арамисец и шептать в забытьи: “О, мой бог!” Он был великолепен!

–Я люблю, вас г-жа де ла Шпоро, люблю безумно! Мое время истекло, вы можете идти, но даю вам слово дворянина, чьи предки насчитывают пять поколений, что если вы не подарите мне надежду стать вашим мужем, я сейчас же спущусь вниз, вызову десяток гвардейцев на дуэль и через четверть часа буду мертв!

–О, господи, де Арамисец!

–Если вы меня не любите, значит, вам будет безразлична моя смерть. Но пожалейте вашу подругу и друзей, которым придется оплакивать меня, пожалейте последнего из моего рода, ибо все мои родные уже давно лежат в земле!

–О, боже!

–Г-жа де ла Шпоро, посмотрите, я, не склоняющий никогда головы, на коленях молю вас о любви! В вашей власти дать мне великое счастье или приказать мне закончить мой земной путь. Но даже умру я, повторяя: я люблю вас!

–Боже мой!– хрипло пробормотала Жули, едва дыша. Ликующий стон счастья сжимал ей горло, личико светилось той радостью, что испытывает женщина несколько раз в жизни. Взгляд ее синих, прекрасных, счастливых глаз был так открыт и доверчив, что у де Арамисец защемило сердце. Он раскрыл ей объятья. Джулия со слезами радости, дрожащими ладонями прикоснулась к любимому лицу.

–Вы любите меня?– прошептал он, наклоняясь к ней и с ожиданием вглядываясь в ее глаза. Его дыхание обжигало ей щеки.

Жули опустила голову и, вся алая, прошептала:

–Как я могу не любить вас!?

–О, г-жа Жули, моя г-жа Жули!

Де Арамисец схватил любимую за руки, глядя горящими глазами в ее счастливое и смущенное личико.

–Вы станете моей женой?

–Да!– скорее понял, чем услышал он. Более ничего не успели они сказать. Губы их встретились. Впервые за всю жизнь комната поплыла перед их глазами.

С этого волшебного мгновенья Жули перестала принадлежать себе. Его мягкие ласковые губы опьянили ее и заставили чувствовать себя выше всех живущих, царицей Вселенной, восходящей на свой золотой престол, такое счастье охватило и потрясло все ее существо. Жули наконец-то нашла человека, предназначенного ей самой судьбой, того единственного, с кем была она счастлива, кто понимал ее, принимал, с которым все на свете просто и естественно!

Потом они говорили, говорили без конца, вспоминали все свои взгляды и слова, и только единственная свеча на каминной полке была свидетельницей их пылких поцелуев. Де Арамисец показал Жули ее платок, флакон с духами, который она забыла в Гизе, а молодой человек нашел и бережно спрятал на груди. Джулия же клялась, что букет, сорванный им на берегу Гаронны, лежит у нее в Библии. Ничьи подарки еще так не радовали ее сердце.

–А подарки ваших поклонников?– спросил мушкетер с напускной строгостью.

Джулия в восторге засмеялась и прижала руки к пылающим щекам. Сейчас все ее существо выражало безграничное, безоблачное, ликующее счастье! Оно звучало в ее томном, серебряном смехе, лучилось во взгляде, устремленном на своего избранника, скользило по нежным, раскрытым навстречу его поцелуям губам. Мушкетер не мог оторвать от нее взгляд.

–А сами– то хороши!– лукаво отозвалась маркиза. – Делали вид, что влюблены в Изабеллу!

–Ах, г-жа Жули! А вот вы более ни на кого не взглянете, клянусь вам!

–Уж не запретите ли вы мне даже смотреть на окружающих, мой слишком ревнивый господин?!

–Посмотрим, моя радость!

–Ах, вот как! Боже, кого я полюбила!

Они, взявшись за руки, беззаботно смеялись.

–А вы, оказывается, хитрец, де Арамисец!– погрозила ему тонким пальчиком Жули.– Только вы один могли объясниться мне в любви в Лувре, глубокой ночью, обманув кого– то из охраны! Один вы могли так обставить ваше объяснение в любви, как мне и не представлялось!

–Что мне оставалось делать, любовь моя!– пожал он плечами с невозмутимым видом, но глаза его горели восторгом. – Согласитесь, придумать что– то, чего вам и не представлялось, много интереснее, чем идти обычным путем, не правда ли!?

–Ах, как красноречиво вы все– таки умеете говорить! Ваши слова заставляют меня трепетать! Но, глядите, это что?

–Почему вы глядите в окно?– спросил де Арамисец заботливо.– Неужели уже светает? Не может этого быть!

–Меня сейчас хватятся, г-н Анри!

–Мы должны расстаться? Но это совершенно невозможно сейчас! Мне легче умереть, чем оставить вас!

–Ах, г-н Анри! Мне теперь так страшно без вас, без вашей заботы обо мне, вашей любви!

–Я никогда не уйду, г-жа Жули, и буду с вами всегда. Ах, вот как, оказывается, трудно расстаться с тем, кого любишь! – Де Арамисец нежно погладил кончики ее пальцев.

В пять утра их внимание, наконец, привлек сдержанный шум, доносившийся из коридора. Влюбленные очнулись и прижались друг к другу.

–Это, верно, пришли лекари приветствовать Их Величества! – прошептал де Арамисец.

Короткое, нежное прощание, торопливый поцелуй и Жули убежала. На ходу глядясь в темные в сумраке зеркала и поправляя волосы, задыхаясь, вошла она в приемную королевы. Первой, кого она увидала, была Изабелла, которая, приоткрыв дверь, ведущую в парадные помещения Лувра, что-то монотонно объясняла целой толпе придворных. Лекари только громко удивлялись, отчего королева Анна еще никого не звала. Изабелла с каменным выражением лица повторяла, что не может, как фрейлина, пропустить их – королева– де еще не встала. Увидев входящую подругу, Изабелла облегченно вздохнула и внезапно широко распахнула двери.

–Ее Величество королева Франции Анна Австрийская пробудилась ото сна и желает видеть вас, г-да! – громко произнесла она заранее заготовленную фразу.

Два лекаря, духовник и четыре камеристки почтительно вошли к ее величеству. За дверьми уже столпились придворные. Они мог¬ли пройти к королеве только после процедуры одевания.

–Почему королева Анна так долго почивала сегодня?– рассеянно спросила Джулия, когда они с Изабеллой остались одни во Фрейлинской.

–А с чего ты взяла, что ее Величество долго почивала!? – с изумленным видом всплеснула руками Изабелла.– Ее величество звонила в обычное время. Я же не ответила на ее пять звонков.

–О, боже, Изабелла! Ты нарочно задержала лекарей?!

Графиня приняла назидательный вид и даже нахмурилась для пущего эффекта.

–Вы совершенно правы, сударыня!– произнесла она строго. – Я грубо нарушила церемонию пробуждения Ее Величества, не впускала лекарей и всех прочих, хотя они рвались войти, потому что ждала вашу задержавшуюся милость. Не могла же я на возможный вопрос французской королевы, где же ее вторая фрейлина, отвечать, что та слушает объяснения в любви мушкетера Его Величества, ночью тайком пробравшегося в Лувр!

–Так ты все видела? Ты видела нас вдвоем с де Арамисец! О, боже всемогущий!

Изабелла перестала держать на лице строгое выражение, рассмеялась и обняла подругу.

–Через четверть часа твоего отсутствия я решила поискать тебя, – призналась она. – Прости мою невольную бестактность, но я же и предположить не могла, что г-н де Арамисец настолько безрассуден, что однажды решиться придти в королевский Лувр, да еще ночью!

–А он решился!

–Потом уже, увидев, с кем ты, я спокойно оставила вас, вернулась во в Фрейлинскую и сладчайшим образом проспала остаток этой волшебной и тихой ночи.

–А Ее величество?

–Королева ночью нас с тобой, похоже, не звала. А если и звала, а мы не откликнулись, значит, мы виноваты в дурном исполнении своих обязанностей и с честью примем любое наказание! Но полно об этом! Ты счастлива, Жули?!

–О, Изабелла! Я так люблю его, так люблю!

–Наконец– то ты произнесла эти слова!

И подруги, смеясь, бросились в объятия друг друга.

В свою очередь, в этот день де Арамисец впервые в жизни опоздал на прием к господину де Тревилю.

========== Глава 15 Враг приносящий пользу ==========

Джулия, будучи в совершенно расстроенных чувствах, то смеясь, то плача от восторга, уехала из Лувра первой. Изабелла осталась доделывать важные дела: осведомиться о здоровье ее Величества и дождаться прихода других фрейлин, которые не отойдут от ее Величества весь день.

–Изабелла, зайдите к баронессе де Сент – Манн,– улучив минутку, сказала одна из фрейлин, только что пришедших на дежурство. – Она больна и хочет видеть вас.

–О, боже! Что с ней?

–Она очень просит приехать вас, Изабелла. Болезнь ее неопасна, но настроение у нашей милой баронессы отчего-то неважное. Я вчера навещала ее и ничего вразумительного не добилась – она только плачет! Идите к ней, вы легко развеете ее дурное настроение! Вы же умеете!

Изабелла закусила палец. Ей не хотелось никуда ехать. Она все– таки, что бы ни говорила, очень устала, плохо спала ночь и сейчас с трудом соображала. Пробравшись сквозь толпу придворных, Изабелла прошла в свою маленькую комнатку на третьем этаже Лувра, где с незапамятных времен у каждых двух фрейлин было свое помещение. Очень небольшое и по-монашески скромное – общие столик для библии или бумаг, умывальник, да у каждой фрейлины сундук для одежды. Изабелла, зевая, переоделась в платье, в котором прибыла в Лувр на дежурство вчера вечером – нежно – бирюзовое, с серебряной отделкой по лифу и большим воротником с брошью у горла в виде крошечной каравеллы. Слуга во дворе Лувра накинул на плечи графини серый бархатный плащ с капюшоном, украшенный изысканно уложенной синей атласной лентой, и подсадил в седло.

Изабелла выехала за пределы дворца и в раздумье натянула поводья лошади. Яркое утреннее солнце заливало Королевскую площадь, почти безлюдную в это раннее утро. Пройдет два часа, и она забурлит своей повседневной жизнью – приедут придворные, появятся гвардейцы, суетливо забегают слуги и гонцы. Изабелла поглядела по сторонам: направо, если проехать Королевский мост, находится дом заболевшей приятельницы, налево шла дорога домой, где можно, наконец– то позавтракать яйцами и горячим печеночным пирогом и провалится в блаженный утренний сон! Изабелла поежилась от ночной прохлады, еще не вспугнутой раскаленным солнцем, и зевнула. Мимо девушки, обдав ее пылью, проехала черная карета Марии Медичи. Королева – мать направлялась с визитом к высокородному сыну. Лакеи в серых бархатных ливреях на запятках кареты тоже зевали вовсю. Изабелла, осознав, что еще минута, и она уже никуда не поедет, кто бы ее ни ждал, рывком направила коня налево.

Сена приветливо блестела и переливалась под лучами солнца маленькими шаловливыми волнами, ибо сегодня было ветрено, хотя и не холодно. Изабелла с удовольствием наблюдала, как просыпается ее труженик – город, прихорашивается, полный новых надежд и упований на этот день. На мосту цветочницы расставляли лотки с мокрыми фиалками и гиацинтами. Тут же устраивались продавцы сыра, каштанов и зелени. Рядом, на набережной, с невероятным шумом лодочники выгружали свежую рыбу для королевской кухни. Главный королевский повар г-н Шарон в белом длинном до колен переднике поверх синего камзола ругался с одним из торговцев, воинственно тряся рыбьим хвостом. Изабелла сморщила нос, проезжая мимо них, и поспешно свернула в сторону Люксембурга.

Она остановила коня, увидев прямо перед собой группу гвардейцев кардинала в алых плащах. Стоя у маленького Садового переулка, они о чем– то шептались, сблизив головы в черных широкополых шляпах. Изабелла остановилась под тенью чахлого каштана и натянула поводья лошади, оттягивая неприятную встречу. Ей не хотелось здороваться с ними, хотя все гвардейцы считали необходимым вежливо приветствовать племянницу отца Жозефа и дочь друга Великого кардинала. Изабелла сейчас очень надеялась, что гвардейцы скроются в переулке раньше, чем заметят ее. Внезапно среди красных одежд мелькнул голубой, такой праздничный цвет. Изабелла уставилась на гвардейцев, с таинственным видом скрывавшихся в переулке. По-прежнему сияло солнце, словно и ничего не было. Не было!? Мушкетер никогда не станет так долго беседовать со своими недругами, если только… Если только он не подослан кардиналом Ришелье или не отправился на дуэль с гвардейцами! Но один, без секундантов! Это же самоубийство! От этой мысли у графини неприятно замерло сердце.

Она, мучительно соображая, кто из ее друзей мог встречаться с гвардейцами, – занятие не из приятных, надо признаться!– или решился на чрезвычайно опасную дуэль, графиня спешилась у переулка. Пришлось привязать лошадь к ставням крайнего дома, не спрашивая разрешения хозяев, конечно, и проскользнуть в переулок. Это была одна из характерных парижских улочек – узкая, сырая, мрачная, над которой нависали громоздкие вторые этажи домов. Все окна и двери, выходящие сюда, были предусмотрительно заколочены досками: горожане боялись нищих и воров. Солнце никогда не проникало в этот переулок, и он даже в жару не просыхал от сырости.

Изабелла, высоко подняв юбки, чтобы не поскользнуться, прокралась по переулку и подошла к узкой арке, за которой прятался еще один переулок, более короткий, заканчивающийся тупиком. Можно сказать, даже не тупиком, а маленькой площадью, с трех сторон стиснутой слепыми стенами высоких домов. Тень от солнца делила площадь на две поло¬вины – солнечную, где цвела жимолость и одуванчики, и теневую, откуда тянуло холодом, и где даже убогий чертополох не находил в себе силы подняться выше фута.

На солнечной стороне, спиной к стене, с ладонью на эфесе шпаги стоял мушкетер. Напротив него, в тени, расположились с десяток гвардейцев Ришелье, заслонявших мушкетеру выход из переулка. Это все напоминало еще не начавшиеся бойню.

Изабелла испугалась, что умрет сию минуту прямо тут же, на месте, так ужасна была открывшееся перед ней картина. Чтобы не закричать, ей пришлось зажать ладонями рот. Мушкетером, стоявшим перед гвардейцами, был граф де Силлек.

–Вы все время стояли у меня на дороге, де Силлек! Мы с вами дрались уже пять раз, и все пять раз вы были в выигрыше! Но сегодня мы будем драться, пока вы не умрете! – как сквозь корпию доносился до дрожавшей от ужаса Изабеллы голос одного из гвардейцев, полный злобы и предчувствия успешной мести.– Вам не удастся отсюда вырваться! Если вы раните меня, на мое место встанет один из моих друзей. Мы пришли сюда убить вас, и вы умрете. Но я буду столь любезен, что предоставлю вам минуту, чтоб попрощаться с жизнью!

С расширившимися зрачками, скорчившись за углом, Изабелла глядела на любимого. Он стоял, такой спокойный, уверенный в себе, величавый, как бог. Но вот прекрасные, глубокие глаза де Силлек медленно поднялись к синему небу в белых клочьях облаков. Молился ли он, вспоминал ли что – то дорогое перед видим¬ой смертью, никто не мог бы сказать. Изабелла заметила только, как вздохнул он, опуская взор, словно сожалея о чем-то, что не успел сделать. Губы его дрогнули в надменной улыбке.

–Ну, что же, г-да, – заметил де Силлек холодно, – я буду иметь честь атаковать вас!¬

Изабелла едва не зарыдала, увидев такое мужество перед лицом врага и, наконец, очнулась. Она боялась уйти отсюда, оставив графа, но помощь была далеко, и нужно было успеть! Спотыкаясь, побежала она к своей лошади. За ее спиной ожесточенно зазвенели шпаги, словно напоминая ей о скоротечности времени. Трясущимися руками графиня схватила поводья своей лошади, прыгнула в седло и пустила лошадь в бешеный аллюр. Целью ее был трактир “У маршала” на улице Виноделов, недалеко отсюда, где, возможно, будут мушкетеры. Если еще очень рано и их нет, она отправиться еще куда– нибудь! Изабелла не даст погибнуть единственному человеку, которого она любит!

Как безумная, промчалась графиня по улицам и соскочила на землю у трактира, даже не видя перед собой протянутые руки конюха. Дернув дверь, в панике не соображая, в какую сторону она открывается, Изабелла вбежала в трактир. Все постояльцы уставились на внезапно появившуюся богатую даму в изумлении. Ей повезло. Несколько мушкете¬ров уже явились сюда промочить горло стаканом вина.

–О, слава богу!– вскричала Изабелла. – Мушкетеры! На помощь!

Она покачнулась. Ее поддержал де Дромоль, как раз оказавшейся здесь.

–Г-жа графиня! Что случилось!? Вы дрожите? Да на вас лица нет!

–О, Серж! – Изабелла схватила его за руку, оставляя на ней глубокие царапины.– В Садовом переулке гвардейцы напали на де Силлек!

С проклятиями мушкетеры вскочили на ноги. Как стая орлов, они выскочили из трактира и прыгнули в седла.

Изабелла поехала им вслед. Появилась она в Садовом переулке, когда уже мушкетеры скрестили шпаги с гвардейцами. От пронзительного звона шпаг у Изабеллы заложило уши.

Ах, схватка на шпагах! Причудливая игра ума, чувств, воли! Кто же сможет выиграть?! Кто устоит перед блестящим острием смертоносной шпаги! Конечно, тот, кто обладает не только стальными мускулами, но и прекрасной памятью, умением молниеносно строить предположения, чтобы разгадать тактический смысл движений противника!

Изабелла, без сил прислонившись к стене одного из домов, наблюдала за де Силлек и двумя его противниками. Боже, как же де Силлек был изумительно ловок в сражении и силен, ибо, казалось, он ничуть не устал за все это время, продолжая действовать двумя шпагами ловко и быстро! Лицо де Силлек было так же спокойно, как и тогда, когда Изабелла оставляла его четверть часа назад. Его шпага стремительно кружила возле противника, то и дело оказываясь в опасной близости от его тела, отступления мушкетера были энергичны, а атаки яростны, молниеносны и красивы.

О, неужели она, Изабелла, когда– то клялась себе забыть этого отважного человека!? Она малодушно лгала себе!

–Г-жа дю Трамбле!– тронул ее за руку Жак Сорель.– Один из наших ранен, прошу вас, помогите ему! – И, видя, что ее всю трясет от страха, добавил: – Не волнуйтесь, г-жа! Теперь де Силлек легко выиграет бой – двое противников для него – обычное дело! А вы нам нужны!

Пристыженная Изабелла с трудом отвернулась от де Силлек и склонилась над Сирано де Бержераком. Тот был ранен довольно легко – шпага противника ударила его в руку. Поспешно разорвав его рубашку, Изабелла перевязала колотую рану. Пока она возилась с раненым, бой закончился. Виновник дуэли – барон ля Пейри – был тяжело ранен в грудь. Сдавшиеся на милость мушкетеров гвардейцы суетились вокруг него. Изабелле пришлось заняться легкими ранами еще двух гвардейцев, она перевязывала их, поэтому не видела, как граф подал руку де Дромолю и что– то сказал. Де Дромоль отрицательно покачал головой и указал на Изабеллу. Де Силлек побледнел, словно только что заметил девушку.

Изабелла закончила перевязку юному гвардейцу кардинала г-ну дю Нуа, пошутила с де Бержераком, рассыпающим ей комплименты, и встала с колен, отряхивая юбку.

–Вот и все, господа!– сказала она.– Через неделю вы вновь буде¬те неотразимы и задиристы в бою.

Развернувшись, она буквально натолкнулась на де Силлек. Глаза их встретились. Такого его взгляда Изабелла еще не видела. Он сиял счастьем. Изабелла вдруг почувствовала, как у нее пересохло в горле.

–Дьявол тебя раздери! – раздался хриплый голос ля Пейри. – Ты хочешь ускользнуть, де Силлек, да еще захватить красавицу дю Трамбле! Но я этого не позволю! Вы оба сейчас умрете!

Раненый ла Пейри, лежа на земле, поднял пистолет. От боли в руке оружие его ходило влево – вправо. Де Силлек побледнел как мертвец. Изабелла и не знала, насколько быстро он умеет действовать. Де Силлек схватил ее в объятья и прижал к себе, закрыв своим телом. Раздался выстрел. В этот момент смертельной опасности, когда время движется ужасающе медленно, Изабелла испытала настоящее блаженство. Стоя в твердых объятьях любимого, чувствуя щекой шершавость его кожаной перевязи и то движение, которым он закрыл тяжелой ладонью ее затылок, она подумала в блаженстве: “Вот так вместе прожить хоть один миг, и пот-ом можно и умереть!”

Пуля просвистела мимо.

–Ах, каналья! – яростно воскликнул де Дромоль и бросился к гвардейцам. Через мгновенье те были разоружены.

–Черт подери! – вскричал де Силлек, выпуская Изабеллу из объятий. – Я чуть не умер от ужаса, что этот негодяй попадет в вас!

Изабелла не могла вымолвить и слова, так велики были ее переживания.

–Вы спасли мне жизнь! – тише добавил граф. – Благодарю!

–Я боялась не успеть! – прошептала Изабелла застенчиво.

–Перед поединком я сожалел только об одном – что не осмелился ни пригласить вас в Венсенн, ни подарить цветы! – он был очень бледен, словно произносил такие слова, которых, казалось, никогда бы не сказал. ¬– Я был несказанно огорчен, что перед возможной смертью не успел даже попрощаться с вами, сударыня.

–Я увидела вас, сударь, когда вы уже шли с гвардейцами. Почему вы не позвали на помощь? – слезы выступили на глазах девушки.

–Кого, г-жа графиня? Горожан? Чтоб потом говорили, что мушкетер г-на де Тревиля трус и малодушный дурак?!

–Но вас могли убить!

–Этого бы не случилось! Я ни в коей мере не собирался дать себя убить! Как выражается де Арамисец, у меня на этом свете еще много дел! – возразил мушкетер, улыбаясь ей так, словно никого больше не существовало в мире.

–Если бы я не проезжала мимо, возможно, мы бы не разговаривали сейчас с вами, – ее голос прервался под нежным взглядом молодого графа. – Ах, вы бесстрашный человек, сударь!

–Вы тоже были весьма неосторожны, госпожа дю Трамбле! Я был с оружием, которым владею вполне сносно, а вы, как всегда, не взяли с собой даже кинжал. Не взяли же?

–Я забыла его в седельной сумке!

–Вот видите, у меня больше оснований быть возмущенным.

Они некоторое время смотрели друг на друга.

–Пойдемте отсюда, сударыня! – вдруг предложил молодой граф. – Меня в дрожь бросает от этого места, хотя я и заслужил здесь величайшую из наград мира – быть спасенным вами.

–Де Силлек, подождите, не уходите! – вмешался вездесущий де Дромоль, подходя к ним и от любопытства двигая усами. – Расскажите же нам, каким образом вы, человек опытный, попались в лапы этого прощелыги ля Пейри, дьявол его раздери?

–Потом, все рассказы потом, молодой человек!

Де Силлек подал Изабелле руку. Глаза его засветились, когда ее дрожащие тонкие пальцы коснулись его ладони.

Изабелла не подозревала, что существует такое безудержное счастье, которое она испытывала, возвращаясь с де Силлек к дому г-на де Тревиля. Она вновь видела де Силлек настоящего – веселого, простого, естественного, который говорил Изабелле комплименты и улыбался, когда она пылко отвечала:

–Ах, вы, сударь, необыкновенный человек! Вы столь храбры и благородны, что у меня тает сердце!

–Право, – отвечал он, к удивлению Изабеллы, на этот раз с видимым удовольствием, – стоило драться с этим ослом де Пейри, чтоб услышать такие слова из ваших уст, сударыня! Мне до того это приятно, что я, пожалуй, сам найду этого гвардейца, когда он выздоровеет, бог даст, и еще раз скрещу с ним шпагу!

–И не вздумайте, сударь, играть с судьбой! Или вы хотите, чтоб я однажды умерла от страха за вас?

–Скажу вам честно, я, если б вы волновались за мою жизнь, чувствовал бы себя счастливым! Но, сударыня, если быть серьезным, я хочу, чтоб вы обещали мне никогда не быть чересчур безрассудной. У меня в глазах темнеет от мысли, что вы рискуете собой в самых опасных ситуациях. Я часто бываю вдали от вас, но постоянно боюсь за вашу жизнь и, признаюсь, мне это мешает несказанно!

–О, боже! Но со мной еще ни разу ничего не случилось!

–Может быть, вы считаете, что теперь я успокоюсь, но меня этот факт все– таки утешает слабо, – возразил он сурово.

–Я не могу вам ничего обещать, сударь, ибо, и вы это точно знаете, я предпочту рисковать всем, что у меня есть, чтоб только помочь моим друзьям. И вы не вздумаете меня пристыдить, потому что вы сами такой же! И, оттого, что вы такой же, я тоже боюсь за вас постоянно!

Арман улыбнулся, хотел что-то сказать, но внезапно какая-то напряженная мысль прошла по его лицу.

–Неужели на этой земле меня еще будут оплакивать, если со мной что– нибудь случиться? – спросил он напряженно. – Вы можете промолчать, сударыня, но скажу вам правду, мне хотелось бы верить…

–Верьте, сударь, – медленно произнесла Изабелла, задыхаясь и, тем не менее, стараясь держать себя в руках. – И волноваться и ждать вас есть кому. Ах, г-де Силлек! Неужели вы можете сомневаться в том, что вас любят, уважают, что отдадут за вас шпагу, рискнут головой, наконец; что вас не бросят в сражении, израненного, умирающего дотащат до лекаря!?

Он был бледен и темные глаза его, не отрываясь глядели ей в лицо. С каждым словом пылкой Изабеллы лицо графа де Силлек светлело.

–Нет, я не сомневаюсь в ваших словах! – помолчав, сказал мушкетер. – Мне иногда кажется, хотя меня это как-то смущает, что я понимаю вас, как самого себя!

–Может быть, так оно и есть? – промолвила Изабелла своим мягким пленительным голосом.

–Знаете, сударыня, я начинаю понимать, почему столько дворян хотят, чтоб вы подарили им свою любовь и свободу! Вы отрекаетесь от себя ради других, но в тоже время вы остаетесь самой собой. Вы часто заняты проблемами ваших друзей, но вы независимы от их мнений, оценок и чувств. Это делает вам честь, хотя вам и бывает очень тяжело, верно?

–Вы преувеличиваете, сударь!

–Думаю, нет!

–У каждого из нас свой путь. Вы держите шпагу, хватаете дагу или пистолет и никому в голову не придет спросить вас: “Вам страшно? Тяжело?” Это совершенно обычное для вас дело. Я волнуюсь за других, не сплю ночами, мое дело поддерживать, утешать, вдохновлять. Это тоже естественно.

–Но вы мне не ответили, – выражение мягкости, уважения и еще чего-то странного не сходило с его лица.

–Оттого, что мне тяжело, никому не станет легче. Поэтому я всегда стараюсь держать себя в руках, хотя беспокоиться за других и впрямь тяжело. Так что, умоляю вас, не рискуйте собой понапрасну, сударь!

–Скажете тоже, сударыня, – пожал плечами де Силлек. – После того, как вы честно рассказали мне про дворян Парижа – как вы собираетесь утешать и поддерживать всех страдающих! – у меня возникает только одно желание – стоять рядом с вами с видом столь пугающе мрачным, чтоб никто из них и глаз не осмеливался на вас поднять!

Изабелла засмеялась, пылая от счастья! Сейчас, после пережитого ужаса, она тоже воспринимала все по-другому, словно новая красочная страница жизни открывалась ей – восхитительная страница любви, преданности и нежности!

Новость о дуэли мигом облетела дом г-на де Тревиля. Хозяин дома сейчас же приказал де Силлек явиться к нему с объяснениями. С ним ушел и де Дромоль, а Изабелла осталась отвечать на встревоженные вопросы мушкетеров. Все кругом возмущались коварством гвардейцев, возбужденно кричали, шумели, строили планы, как им отомстить за себя и за своего товарища. Их пыл охлаждала только мысль, что почти все гвардейцы, участвующие в этой дуэли, уже получили по заслугам. Изабелла только улыбалась, вся в предвкушении чего– то прекрасного, что могло случиться сегодня, ибо, уходя к де Тревилю, граф де Силлек взволнованно поинтересовался у нее:

–После беседы с нашим капитаном, могу я сопровождать вас до вашего дома?

И сейчас Изабелла ждала его, и только расслабленно улыбалась своим друзьям. Пробившись сквозь шумевшую вокруг толпу, к ней подошла Беатриса де Сорель, сестра известного нам шевалье, которая порой посещала своего забияку-брата.

–Г-да! – воскликнула она. – Разойдитесь, прошу вас! Г-жа дю Трамбле устала, на ногах еле стоит! Ей нужно отдохнуть!

Она увлекла Изабеллу в пустую столовую. Слуга принес графине стакан красного токайского вина.

–Милая, – начала Беатриса прямо, когда графиня с удовольствием пригубила вина. – Вы только что рассказали всем эту ужасную историю о предательской дуэли в Садовом переулке, но молю вас, повторите мне ее еще раз. Я хочу услышать ваш рассказ про храбрость г-на де Силлек.

Изабелла внезапно почувствовала себя неловко.

–Я рассказала все, как было, Беатриса. Мне нечего добавить!

–Все-таки вы бесчувственная, Изабелла! Ах, если бы я только была на вашем месте!

–Посещайте заболевших приятельниц, Беатриса! Не спали бы сегодня ночь, ехали бы, зевая, к заболевшей приятельнице и вот, пожалуйста, вы на моем месте!

–Изабелла, я хочу говорить с вами серьезно, – рассердилась Беатриса и даже покраснела от внезапного гнева,– а вы все шутите! Можно подумать, для вас жизнь и смерть красавца де Силлек – сущая безделица! Я и говорю, хотя со мной никто не согласен, что вы – холодны, как незажженный камин!

Беатриса дю Сорель была очень эффектной девушкой – жгучая смуглая брюнетка с карими, несколько восточной формы, глазами, цвет которых она всегда удачно подчеркивала атласом бежевых и шоколадных оттенков. Сейчас ее красивые глаза наполнились слезами возмущения и сильно покраснели.

–Вы – счастливица! – продолжила она. – Вы спасли его и заслужили теперь его благодарность! А вот меня он не замечает, как не замечает никого из наших дам!

–Кто? – произнесла Изабелла дрогнувшими губами.

–Де Силлек, конечно! Когда я гляжу в его бездонные глаза, я умираю от восторга! Стоит мне услышать его голос – тембр его голоса неповторим, да? – я вне себя от восторга! Я готова пасть перед ним на колени и молиться на него, верите ли? О, де Силлек, боже мой, посмотрите на меня! Я красива, умна, забавна, я сделаю вас счастливым!

Смертельная бледность на лице Изабеллы вдруг сделалась еще заметней. Сердце ее больно стучало, а в ушах продолжали жужжать откровенные слова Беатрисы:

–О, только обнял бы он меня, я целовала бы ero! Как же я мечтаю об этом! Я была бы ему чудесной женой, клянусь! Вы по молодости своей не понимаете, насколько вам повезло – быть с ним, слушать его! Я видела, как он смотрел на вас только что! Никогда еще я не видала у него такого пристального взгляда! А вам, похоже, все равно! Вас, Изабелла, донельзя избаловали ваша красота, привилегированное положение в Париже и знаменитые родные! А, между нами говоря, не настолько уж вы красивы – слишком уж классически правильное у вас лицо, глаза обычного серого цвета да волосы… Ну и что – красивые волосы! Не злитесь на меня, но я не вижу в вас ничего особенного, что могло бы привлечь к вам такого умницу, как де Силлек!