Текст книги "Новые приключения во времена Людовика XIII (СИ)"

Автор книги: Немов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)

Дон Лонса прямо и уверенно стоял перед ней. Он переоделся в костюм приятного изумрудного цвета, несказанно шедшего к его выразительным глазам. Широкий стоячий испанский воротник только подчеркивал благородство этого смуглого гордого лица. Богато изукрашенная серебром перевязь поддерживала роскошную шпагу, эфес которой блистал мелкими сапфирами. На плечи дон Лонса небрежно накинул короткий бархатный плащ. Темно– серая шляпа с белыми перьями, заколотыми брошью с большим сапфиром и опалом, красиво затеняла верхнюю часть его лица.

Изабелла застыла. Испанец медленно, церемонно снял шляпу.

–Разрешите мне наконец-то представиться моим истинным именем.– Гл¬аза его лукаво блеснули.– Лопес-Руэтра – и – Мендос, тринадцатый потомственный командор и гранд Лонса – и – Ридо, один из семи грандов Испании, кто не снимает шляпу перед испанским королем.

Он низко склонился перед графиней. Изабелла смотрела на гранда широко распахнутыми глазами, и даже рот ее раскрылся от изумления. Только когда надменные губы гранда дрогнули, и он улыбнулся своей обаятельной улыбкой, Изабелла начала приходить в себя. Гранд явно наслаждался произведенным эффектом. И тогда графиня начала смеяться. Ее живой звонкий смех заставил просветлеть лицо испанца. Он следил за ней с восторгом, потом тоже захохотал так, что слезы выступили на глазах.

–Господи, ну кто бы мог подумать! – воскликнула графиня, совершенно обессилев от смеха. Ей за долгое время стало по – настоящему весело.– Почему же вы мне сразу не сказали, что мрачный господин ваш – это вы сами?!

–Вам было легче привыкнуть к слуге своего врага, чем к самому врагу!

–А почему вы сразу решили, что я возненавижу вас?

–У вас было такое непримиримое лицо, когда я впервые увидел вас, что я испугался!

–Я готова была встретить здесь отшельника или старца, но никак не вас, сударь!

–Идемте же скорее, я покажу вам ваш будущий дворец.

–Но я все равно не могу стать вашей женой, ваша светлость!

–Это теперь ваш дом, прекрасная моя донья. Он скромен, но вы своей красотой оживите его, донья Исабель!

В его голосе по-прежнему жило уверенное терпение мужчины, который всегда добивается своего по праву рождения, положения или таланта.

Они прошли по богатейшим комнатам дворца, где по блестящему паркету бесшумно скользили обнаженные до пояса черные невольники. Серебряные цепочки на их алых шароварах тихо звенели, а такого же цвета тюрбаны качались в такт движениям. Их невозмутимый вид, плавные движения, пустынность и роскошь комнат создавали здесь странный восточный колорит.

Каждая вещь вокруг дышала изысканной красотой.

–Это дерево из Вест– Индии!– увлеченно рассказывал гранд. – А строевой лес я брал из Нуэнка.

–Какие красивые скульптуры!

–Да!– с гордостью отозвался гранд. – Природа – великий мастер по созданию чудес! Вот смотрите – этот зеленый мрамор из Гранадских и Арагонских гор, белый, словно светящийся, – из Филабресских. Он очень подходит для скульптур – мягкий и податливый. Я покажу вам потом мою мастерскую.

–А яшма?

–Из каменоломен Бурго де Осма.

–Право, я пленена!

Слуга по знаку гранда принес чисто испанское блюдо, употребляемое в жаркое время суток – слегка замороженную пену шоколада, кофе и сливок.

–А где же ваши знаменитые картины? – спросила Изабелла, с жадностью отпивая глоточек вкусного напитка.

–А я думал, вы забыли о них! – казалось, дон Лонса был в восторге.– Идемте, вы будете восхищены!

Гранд не кривил душой, рассказывая о своих богатых галереях. Широкие окна одной из них выходил в маленький садик, и платаны отражались в огромных зеркалах, расположенных между окнами. На высоких пьедесталах розового мрамора стояли великолепные образцы греческой и римской скульптуры, за которыми гранд ездил лично во Флоренцию. Потолок галереи был искусно расписан античными фресками, а карнизы блистали позолотой и барельефами на темы музыки. Здесь радовали душу прекрасные образцы живописи Диего Веласкеса – веселые и трагичные, полотна Хосе де Рибейры, творчеством которого восхищаться будет сам Гойя, небольшие, но приятные для глаза, полотна Франциско де Сурбана, чуть дальше сияли ясными красками творения Эль Греко и де ла Круса. Ценность этой коллекции не могла выражаться в деньгах, и неудивительно, что гранд так гордился ею! У него блестели глаза, когда он рассказывал о своих любимых полотнах, а голос звенел от восторга. Изабелла тоже увлеклась. Она отдала блюдце с шоколадом слуге и теперь с интересом слушала гранда.

–Это – чудо! – восхитилась она искренне, когда они вышли из галереи.– Ничего подобного я еще не видала!

Гранд покраснел от удовольствия.

–Благодарю вас! – пробормотал он. Казалось, он не ожидал восхищения от пленницы. Но она ничего не могла сделать с собой, испанец не переставал удивлять ее многогранностью своего характера и знаниями во всех областях экономики, живописи, музыки!

При всем своем желании быть далеко отсюда, графиня не смогла не улыбнуться чувствам гранда, и была довольна, что оценила эту богатейшую коллекцию картин по – достоинству.

Гранд вывел ее из этой части замка, и они по изысканным и светлым залам прошли дальше, во внутренние помещения. У одной из дверей хозяин пропустил вперед Изабеллу и ее охрану, состоящую из семи мавров, и запер толстые двери, отрезая им путь назад.

–Вы устали с дороги! – объявил он, как ни в чем не бывало, пряча ключ за пояс. – Поэтому мы идем в ваши помещения; они полностью отделены от остального дворца, и ключ будет только у меня. Мои слуги останутся у ваших дверей.

Изабелла, вконец измученная, молчала.

–А сейчас я приглашаю вас в ваши личные комнаты. И вы в них будете чувствовать себя, я думаю, уютно!

Это были – гостиная, туалетная и спальня, расположенные, как и другие комнаты в этой части дворца, окнами на круглую галерею. Туалетная была вся голубая, спальня – в розовых пудровых тонах. Комнаты были обставлены роскошно, с тонким вкусом, отмечавшим мельчайшую деталь их изысканного убранства. В них не было ничего испанского, хотя гранд Лонса и заметил, что испанский обычай сидеть на устланном коврами возвышении, отделенным от остальной части комнаты решетной, очень пошел бы графине.

–Чтоб вы быстрее привыкли ко мне, я распорядился поставить здесь все то, к чему вы привыкли у себя дома!– любезно проговорил он.– А все остальные комнаты здесь – они, конечно, убраны так, как принято в Испании!

–А это что?– спросила Изабелла, падая на табурет, обитый синим бархатом с золотой нитью, и указывая на две вазы из красной глины, стоящих в гостиной на маленьком, изукрашенным золотой нитью, столике дорогого черного дерева.

–Это – средство от жары,– пояснил гранд охотно,– внутри – холодная вода, которая впитывает зной. Но что с вами? Вы побледнели, прекрасная донья! Я сейчас же пришлю вам служанку. Отдыхайте!

Изабелла выкупалась в большой великолепной ванне, вырезанной из огромного куска халцедона, без возражений переоделась в лиловое французское платье, выбрав его из роскошного гардероба, пообедала в одиночестве. Прислужница – приветливая старуха, делала все, что желала молодая хозяйка, и быстро удалилась, как только ей велели сделать это. Оставшись, наконец, одна, Изабелла тихо выскользнула из комнат, спустилась по мраморной витой лестнице вниз и прошлась по зеленому дворику, заставленному незнакомыми, но очень красивыми растениями. Нижняя галерея, выходившая сюда, похоже, хранила в себе коллекции гранда – тканей, мрамора и благовоний. Верхние помещения отделялись от внешнего мира запертыми дверями, которые сторожили семеро огромных вооруженных мавров. Увидев Изабеллу, они знаками показали, что ей не следует здесь находиться. Стало быть, пленнице оставалось пространство замка, огороженное со всех сторон. Она вернулась и с отчаяньем огляделась. По обеим сторонам двора, много выше галерей, ей были видны изящные башенки и шпили белого дворца, словно нарисованные на голубом полотне неба.

Изабелла страшно устала – у нее ломило все тело, и болела голова. Она упала на изящную скамью у фонтана и со стоном опустила голову на руки. У графини не было больше ни мыслей, ни чувств, ни сил говорить, думать, сопротивляться! Какое– то внезапное страшное отупение сошло на нее! Графиня то ли спала, то ли грезила, то ли забылась в странном знойном мороке, когда спустя какое– то время отдаленный шум привлек ее внимание.

Это гранд пришел навестить свою невесту в комнаты и не обнаружил ее. Он поднял тревогу, всерьез испугавшись, что Изабелла выполнила свою угрозу и сбежала каким– то невиданным способом. Гранд проклинал все на свете, когда ему сообщили, что и внизу сеньоры тоже нет.

–Что же это такое!– разъярился гранд.– Найти ее! Живо!

Невольники забегали по комнатам, сталкиваясь и поднимая к небу руки. Гранд, раздумывая, смотрел во двор, пока что– то лиловое не привлекло его взгляд. Дон Лонса долго вглядывался в это пятно, скрытое за лимонными деревьями, пока, наконец, радостная улыбка не раскрыла его губы. Он быстро, как мальчик, спешащий за рождественским подарком, сбежал вниз по лестнице.

–Вы напугали меня, сеньора! – воскликнул он, приближаясь к пленнице.– Я решил, что по воле добрых духов вы уже обрели крылья и упорхнули. О, моя возлюбленная!

–Ах, это вы!?

–Вы что же, не ожидали меня увидеть?

–Что вы дальше делать – то будете, если потеряли меня в первый же день в собственном саду?– съязвила Изабелла, нахмурив брови. Голос гранда вдруг вернул ее в неприятную и напряженную действительность, и сразу же вернулась головная боль.

Испанец, когда взглянул в ее неповторимые ясные глаза, огорченно вздохнул.

–Не грустите, прекрасная донья Исабель! – произнес он как-то очень нерешительно. – Разрешите, я вас утешу стихами:

Есть у меня жемчуг и изумруды,

Слоновая кость, серебряные руды.

Всего у меня в изобилии

Только меня возлюби!

Он говорил очень страстно, словно молил о чем– то. Опустившись на колени, гранд сорвал возле скамьи несколько великолепных желтых острогав и протянул ей. Глаза его ожидали. Изабелла приняла букет и со вздохом положила его на изящную деревянную скамью.

–Я разве не говорила вам, что вы будете очень несчастливы, если позволите себе полюбить меня, ваша светлость.

–Я надеюсь, что все– таки завоюю ваше сердце.

–Нет!

–Становится жарко, не угодно ли вам, о мой цветок, подняться в тень галереи? Для нас там уже установлен столик с восточными яствами – розовой пастилой и сливками.

Дон Лонса начал рассказывать Изабелле о своем короле, Филиппе. Король, вступивший на испанский трон в 1621 году, слыл человеком непреклонным. Его правой рукой и другом являлся граф Оливарес, честолюбивый и энергичный. Отец графа происходил из клана Гусманов, главе которого принадлежал титул герцога Медина-Сидония. Он жил в Италии до 12 лет, так как его отец был вице-королем Сицилии. Будучи третьим по старшинству отпрыском знатного дома Медина-Сидония, граф Оливарес готовился к церковной карьере, четырнадцати лет был отправлен в Саламанский университет изучать каноническое право. Но отец его и трое братьев вскоре умерли, пришлось ему вернуться и получить назначение камер– юнкера инфанта – будущего короля Филиппа IV. Они вместе с доном Лонса поощряли национальную промышленность, реорганизовали управление хозяйством королевства, занимались новым проектом административных преобразований: унификации законодательства и систем управления в различных владениях Испании, создании единого армейского резерва в 140 тысяч человек, пропорционально распределённого между частями всего королевства. Кроме того, дон Лонса предложил графу организовать придворную службу по надзору за моралью, что сейчас и делалось весьма успешно.

Изабелла, слушая, обратила внимание на перламутровую коробочку, стоявшую на столе возле ее тарелки.

–Что это?– спросила она у невольника.

–Ему запрещено говорить с вами,– заметил гранд и сам открыл коробочку. – Это сладкий миндаль, попробуйте, дитя души моей.

Пока она Изабелла, облизывая пальцы, он страстно следил за ней. Потом, словно очнувшись, приказал:

–Мне нужен дон Себастьян!

–Кто это?

–Я доверяю этому верному человеку. Он проследит за вами в то время. Когда я стану отсутствовать! О, уверяю вас, я уеду на очень короткое время! Как бы я не хотел всю свою жизнь провести рядом с вами, но некоторые срочные дела ждут меня в Мадриде.

–То есть вы сейчас велели позвать моего надсмотрщика?

–Конечно, нет! Дон Себастьян – сын друга моего отца и мой друг. Я сейчас представлю вам его. Пришелся ли миндаль вам по вкусу?

–Я еще не решила, нравится он мне или нет! Вот попробую еще и отвечу вам, сударь!

–Не стану вам мешать!

В установившейся тишине – ибо гранд пил сливки и искоса с удовольствием поглядывал на Изабеллу, послышались тяжелые неровные шаги, гулко отдававшиеся по мраморному полу. Сильно прихрамывая на левую ногу, в галерею вышел высокий, худощавый, но крепкий мужчина в черном камзоле с узким воротником. Ему на первый взгляд Изабелла дала не меньше 35-40 лет. Одежда без украшений, смиренно склоненная крупная голова с пышной шевелюрой – по ним можно было бы угадать знатного испанского господина, но мрачное чувство собственного достоинства странно нарушало цельность впечатления. Лицо человека было изуродовано старым шрамом какого – то землистого оттенка, который тянулся от виска, стянув кожу левой щеки, за ворот, к плечу. Этот страшный рубец, мелкие шрамы и морщины, прорезавшие лоб мужчины, который много пережил, вызвали в Изабелле щемящую жалость. Седина заняла прочное место в темных волосах человека, а тонкие губы его, казалось, никогда не произносили ни звука, так плотно они были сомкнуты. Он ссутулился и еле брел, придерживая рукой бедро израненной хромавшей ноги.

Изабелла стиснула зубы. Ей было почему– то невыносимо больно видеть эту мучительную медленную походку.

–Дон Себастьян!– позвал гранд приветливо.– Посмотрите, вот моя очаровательная гостья, моя невеста, прекрасная донья Исабель! Донья Исабель, этот человек будет рядом с вами все время. Я, увы, буду вынужден часто уезжать, ибо меня ждут у короля Филиппа, поэтому дон Себастьян сделает все возможное, чтоб моей невесте было уютно и удобно здесь!

Человек слегка склонился в поклоне и безучастно поднял на Изабеллу потухшие глаза. И такая внутренняя боль билась в этих темно – голубых глазах, такая мучительная смертельная боль, что графиня почувствовала, как бледнеет. Дон Себастьян несколько мгновений смотрел на нее враждебно и прямо, словно на врага, потом вдруг на его лице мелькнули изумление, восхищение и безумная тоска.

–Подумайте еще раз, донья Исабель, может быть, вы смиритесь с вашей судьбой, которая обещает стать блестящей, если вы полюбите меня?– моляще начал гранд, стараясь поймать ее взгляд. – В ваших руках мое счастье, не разбейте его, прошу вас!

–Что?– прошептала Изабелла, переводя на гранда невидящий взор.

–Мое невозможное дитя, как же мне не гордиться и не любить вас! Вы, клянусь, по – достоинству займете высокий пост моей супруги.

Ответа не последовало. Изабелла рассеянно перебирала стоящие на столе блюдца и коробочки с яствами и, казалось, ушла в созерцание переливов цветов розовой пастилы и миндаля. Но все вокруг было словно освещено серебристым светом, который излучало ее чистое лицо, задумчиво опущенные ресницы, благородство и доброта всего ее существа. Оба мужчины – дон Лонса и дон Себастьян – по– разному глядели на юную француженку.

–Благодарю вас, дон Себастьян!– сказал гранд.

Тот поклонился, странно взглянул на друга и медленно зашагал прочь. У дверей он обернулся через плечо. Сидящая рядом с грандом дама глядела ему вслед огромными серыми глазами, в которых сияло печальное сочувствие и мягкое расположение. Красивые губы ее прятали горечь.

Гранд, счастливый и весьма умиротворенный, с видом знатока смаковал сладкие сливки, обсыпанные тертым миндалем. Он напоминал Изабелле отдыхающего гепарда. Глядя на него, Изабелла чувствовала, что у нее начинают сдавать нервы. Еще немного, она закричит, зарыдает, затопает ногами, и никто не сможет остановить этот нервный припадок! Она так давно уже как натянутая пружина, и беспокойство, связанное со всеми событиями, начало нарастать в панический ужас. Изабелла не могла наслаждаться покоем и смиренно ждать, когда ее силой принудят к ненавистному браку! Она ждала действий, испытаний, когда понадобятся все ее силы, а фонтан лениво изливал в бассейн воду и гранд блаженно пил сладкие сливки! Изабелла не могла не признать правильность его коварного плана – приведя в такой приятной атмосфере месяцы, любая женщина привыкнет, станет мягкой как красная глина, с которой гранд как скульптор частенько имеет дело, забудет все и всех в прошлой жизни, смириться со своей судьбой, обещающей только негу и радость!

Да, любая женщина, но только не она, Изабелла де Силлек, ибо за женственной внешностью ее – и это отмечали все ее друзья и враги, – прятались неожиданные железная целеустремленность, упрямство и стальная воля! Их сразу заметил при встрече с графиней граф де Силлек, чему был несказанно удивлен и даже долгое время отказывался доверять своему сердцу, но чего никак не мог обнаружить испанский гранд!

Благородное, строгое лицо Армана де Силлек как живое встало перед измученной Изабеллой. Ах, Арман, мой любимый, я дождусь вас, чего бы то мне это не стоило!

Изабелла нервно встала. Гранд вопросительно поднял брови, но улыбка его истончилась, как только он встретил ее взгляд.

–Что вас встревожило, нежное дитя мое?– спросил он.

–Я уже сыта!– выдавила Изабелла.– Могу я, наконец, отдохнуть?

–Донья Исабель, вы восхитительны! Вы будете бесподобны при испанском дворе, но я никому не покажу вас, мой редкий цветок, пока вы не согласитесь разделить мое имя!

–Этого не будет никогда!

–Вы ошибаетесь!

Изабелла, чувствуя, как отчаянье завладевает ею, круто повернулась и зашагала к себе. Зарывшись головой в мягкие подушки, вкусно пахнущие лавандой, молодая женщина разрыдалась. «Боже мой!» – сквозь слезы лепетала Изабелла и кусала дрожащими губами пальцы, вне себя от страха за де Силлек, о котором не знала ничего уже месяц и от панического страха пред всесильным грандом. Краем сознания Изабелла понимала, что непременно потеряет голову от одиночества, если поддаться этим разрушающим чувствам, и старалась держать себя в руках. «Арман спасет меня! Конечно же, спасет! – шептала она как молитву, дрожа, будто от внезапного озноба.– Я знаю!» Подняв голову, Изабелла до звона в ушах вслушивалась в тишину, надеясь услышать родные шаги и зовущий ее любимый голос. Тщетная попытка! За окном лишь беззаботно шептался с поющими птицами фонтан. Тогда она обессилено уронила голову на подушки и закрыла глаза.

Изабелле снился ее муж. Она улыбалась ему и гладила место рядом с собой. Снился ей почему– то и дон Себастьян, и даже во сне ей было не по себе под его тяжелым взглядом, словно испанец в чем– то укорял ее.

Наступал вечер. Небо приятно синело, а на востоке уже светилось желтым и голубым, незаметно переходя в нежно – лиловый и сиреневый. Изабелла открыла глаза и, держась за голову, села. Непрерывный, раздражающий стук по камню вонзался ей в уши, неприятно отдаваясь пульсацией в висках, покрытых потом. Ее замутило. Графиня потерла лоб и, шатаясь от слабости, вышла на галерею. Лишь когда она спустилась вниз, вяло умылась и напилась холодной воды из фонтана, она видела, как из раскрытой в мастерские тяжелой двери выходит дон Лонса. Изабелла не сразу узнала его, так он походил на мастерового. Рукава его когда-то красной, а теперь почти белой куртки были засучены, мраморная пыль осела на руки, даже на волосы и на лоб гранда. Она казалась сединой, и тем ярче сияли под упавшими на лоб волосами его светлые глаза.

К гранду подбежал невольник, помог господину снять длинный передник и куртку. Гранд отряхнул голову и склонился к воде фонтана.

–И что же дальше?– поинтересовалась Изабелла. Она намочила платок и приложила его к воспаленным щекам.

–Я рад, что вы отдохнули, моя радость! – весело сказал гранд, вытирая лицо и руки льняным полотном, что подал ему невольник.

–Вы не ответили, сударь.

–О чем вы спрашиваете, прелестная донья Исабель?

–Что вы намерены делать дальше?

–Через месяц, наверно, не ранее, вы смените гнев на милость, лучше узнаете наши традиции и правила этикета. Тогда я вас отвезу моему отцу и, там, в Мадриде, мы обвенчаемся!

–А моя страна получит сферу влияния в области Ильтелина!

–Вы умны!

–Да, и, надеюсь, вам это не понравится!

–Напротив, я нахожу ваши познания в различных областях жизни похвальными.

–Моя свита и впрямь уже в Мадриде?

–Да, донья Исабель. И свита и ваше приданое уже там, ибо они ехали по прямой, а мы с вами петляли. Вы не можете не знать, с чем это связано! Зато я довез вас до Испании без особых проблем!

–Очень жаль, что мы доехали!

–Кстати, мой отец в письме очень по– доброму отзывался о ваших приближенных – людях достойнейших, умных, веселых. Они готовы изучать наши традиции, живо интересуются всем, что видят! Граф Оливарес уже подружился кое– с кем из них! Если б вы не были столь непокорны, я бы тоже присоединился к его светлости принимать дорогих французских гостей.

–Вы уже отправили людей в Париж за бумагами, подтверждающими мой брак с другим человеком?

–Черт возьми! – пробормотал гранд. – Меня настораживает ваша настойчивость!

–Отправьте людей в Париж, сударь. А сейчас покажите мне окрестности замка.

–Вот это с удовольствием, сеньора!

Чело гранда разгладилось. Он улыбнулся несколько игриво и подал ей руку. Они отправились за пределы замка в сопровождении пяти мавров. Испанец тоже, похоже, устал от трудной дороги, потому что сейчас молчал и только издали любовался своей спутницей. Изабелла тем временем из– под ресниц разглядывала фруктовый сад дворца, постепенно переходящий в непролазный лес, стоявший на плоскогорье сплошной стеной.

Первая звезда ярко мерцала в синеве неба. Ею часто любовалась графиня и во Франции, и сейчас эта маленькая звездочка стала ей напоминанием о безвозвратно потерянной родине. Горькие слезы наворачивались на глаза, когда графиня вспоминала счастливые, наполненные любовью былые дни, голос мужа, его взволнованное лицо, обращенное к единственной любви – Изабелле.

Она, стараясь уединиться хоть на минуту, встала на колени у маленького лесного озера, освещенного заходящим солнцем и нежно гладила зеркало воды, которая сейчас казалась золотой. Легкая рябь пробегала по ней и тогда озеро будто кипело. И золотистым чарующим светом отливали серые необыкновенные задумчивые глаза Изабеллы, и золотые капли как слезы – одна за другой! – стекали с ладоней на землю.

Гранд, как завороженный, широко раскрытыми глазами следил за своей спутницей.

Она забыла о его присутствии, уйдя в созерцание синего, спокойного, словно светящегося неба. Дорога, по которой они прибыли сюда, лежала с другой стороны замка, сбегая вниз по плоскогорью. Стало быть, когда Изабелле удастся бежать из замка, ей ни в коем случае нельзя ехать в сторону озера. Графиня еще раз огляделась, запоминая стороны света, и встала.

–Идемте же обратно!

Комментарий к Глава 29 Западня по-испански

В тексте использованы стихотворения Иньего Лопес де Мендоса

========== Глава 30 Влюбленный ==========

–Что вы делали в мастерской, сеньор?– лениво осведомилась она после ужина. – Меня разбудил стук молотка.

Гранд взглянул на нее так, словно решал, доверить ли ей какую– то тайну или еще подождать.

–Идемте ко мне в мастерскую! – пригласил он решительно.– Вам я могу это показать, потому что вы чувствуете души картин и скульптур. Ну и людей, конечно!

В мастерской невольники зажгли многочисленные свечи. Свет осветил несколько античных статуй в еще корявых грязных масках времени. Гранд, как он рассказал, лично выискивал их на разработках, которые вел в Италии и Греции, или покупал за бесценок у купцов, готовых поскорее сбыть ненужный и непонятный им товар. Он, большой знаток искусства, самолично очищал мрамор от налипшей земли и пятен плесени и, облагороженная, обласканная, скульптура оживала под его чуткими руками, начинала светиться первозданной белизной, восхищать глаз, как когда– то радовала души давно истлевших людей.

–Вы не представляете, где я обнаружил моего Амура! – признался гранд, как завороженный глядя, как Изабелла задумчиво бродит по мастерской.

–И где же?

–На заднем дворе дворца графа Оливареса! Это было ужасно! Мрамор – заметьте, редчайший по красоте,– был уже в ужасном состоянии. А сейчас – смотрите!– отмытый, обласканный, он сияет изнутри, он счастлив! Я поставлю Амура в нишу в моей галереи, рядом с Эвром, которого уже вам показывал!

–О, да!

–Как же можно было такую небывалую красоту, достойную только восхищенных взглядов, держать в сырости на заднем дворе замка за мешками с кукурузой!

–Скульптура обязана жить, ибо рождена для жизни!– поддержала его Изабелла.

–Вы понимаете меня, донья Исабель! Ах, значит, я в вас не ошибся, вы станете отличной супругой! Я ведь искал не просто красивую женщину, пусть даже умную, а соратницу, с кем я могу и поговорить и помолчать всласть!

Графиня тем временем теперь разглядывала стоящий у окна только– только расцветающий мрамор. Из белоснежного блока был уже вырезан силуэт женщины, прекрасной, юной, одетой в струящиеся одежды, напоминающие древнегреческие хитоны. Стройное тело изящно отклонилось назад, словно женщина удерживала равновесие, нарушаемое тяжелой гривой распущенных волос. Черты лица скульптуры не были оживлены улыбкой, но основное в тонком выразительном лице, лице Изабеллы, было схвачено правильно! Гранд нежно провел пальцем по руке мраморной красавицы.

–Я начал вырезать ее еще несколько месяцев назад, когда только увидел вас в Париже!– признался он.

–Вы еще и скульптор! – удивилась Изабелла. – Вы поистине просветитель!

–Я люблю все прекрасное и в этом никогда не изменяю себе! Я даже в жены возьму самую благородную, гордую и прекрасную даму!

–Вам, сеньор, покоряются все – мрамор, живописные полотна, люди, но Изабелла дю Трамбле не сможет стать вашей.

–Вы будете моей!

Их взоры скрестились.

–И все же вы необыкновенный человек! – призналась графиня мягко.– Я навсегда запомню мои беседы с талантливым ученым, поэтом, астрономом, скульптором, грандом де Мендоса!

Ночью он удивил пленницу своим пением. Изабелла в полусне слушала звук тоскующей гастерны во дворе. Тихий, смиренный, очень приятный голос гранда завораживал ее своими бархатистостью и очарованием. Поднявшись на локтях, слушала Изабелла любовные песни испанца, испытывая изумление и уважение к нему, человеку неординарному, прогрессивному и в чем– то близкому ей. И, слава богу, что он решил медленно завоевать ее сердце. Это значит, что насилие ей пока не грозит, слава богу.

Кроме того, у гранда, кроме хлопот с женитьбой, были и прочие дела. Несколько раз он уезжал, правда, ненадолго, в Севилью и Мадрид, и тогда за главного во дворце оставался его дон Себастьян. Изабелла навсегда запомнила из беседы, когда дон Себастьян в один из таких дней пришел к ней за приказаниями. Он говорил по-французски бегло. От голоса дона Себастьяна веяло мягкостью и лаской Пиренеев, палящим зноем, дыханием моря, вечной музыкальностью языка французских южан. Но только на мгновение. Сильный акцент кастильского наречия перебивал мягкую текучесть голоса и заставлял его звучать прерывисто и резко. Эти контрастные сочетания слились воедино и превратили хриплый голос человека в неповторимое, навсегда запоминающееся сочетание.

Он входил хромая, и, по своему обыкновению, вставал только против света, не давая возможности Изабелле рассмотреть его лицо хорошенько, был почтителен, но суховат. Изабелла чувствовала себя с ним смущенной. У нее появилось странное чувство, что она понимает каждое движение дона Себастьяна, даже эту его неловкую попытку скрыть свое уродство от яркого света – встав особым образом у окна!– чтобы солнце било ему в затылок.

–Весьма благодарна дону Лонса, что он уехал! – однажды заявила графиня при нем, не удержавшись от колкости.

Дон Себастьян поднял на нее напряженный взор.

–Я его ненавижу! – крикнула Изабелла, вдруг разъяряясь. – Если бы я могла, я бы просила у бога только одного – разрушить эту проклятую крепость, где меня заточили вдали от Франции!

Лицо дона Себастьяна странно передернулось.

–Вы – суженая моего благородного друга,– напомнил он недоуменно.

–Он увез меня силой, этот ваш благородный друг! – в волнении графиня ходила по комнате, прижав руки к груди.– Поэтому я поклялась богу, что никогда не стану ему женой!

–Он знатен и богат!

–Я ненавижу его!

В ту же минуту черты ее лица смягчились, и она грустно улыбнулась дону Себастьян, который рассматривал ее с таким изумлением, что даже забыл опустить глаза.

–Я ненавижу всех испанцев! – докончила она мягче.

–Я испанец!– просто сказал дон Себастьян.

Графиня смутилась.

–Простите меня, – тихо сказала она, – за то, что я ненароком обидела ваш народ.

–Что нужно госпоже, чтоб чувствовать себя свободно в этих стенах?

–Мне нужны книги, бумага и перья. Пусть с окон уберут цветы – у меня от них который день болит голова! – и передвинут кровать к дверям, где прохладнее.

Таким образом дон Себастьян делал все, чтоб Изабелла не чувствовала себя во дворце пленницей, чем заслуживал некоторую благодарность графини и похвалы гранда. Тот приезжал после своих отлучек неизменно довольный, словно действительно предвкушал отдых в своем замке для сердца и души. Он любил разговаривать с пленницей, рассказывал ей о тех, кого она встретит в королевском дворце в Мадриде, и даже частенько брал Изабеллу на прогулки в окрестный парк, на что графиня соглашалась, не раздумывая, стараясь запомнить местоположение всех тропинок и дорог.

С каждым днем становилось все жарче, так что прогулки приходилось переносить ближе к вечеру. Чаще всего они ходили к озеру, где было прохладнее. У озера горячий ветер дул пронзительно, развевал графине платье малинового цвета с многочисленными оборками, черную кружевную пелерину, трепал волосы, заколотые, за неимением шпилек, высоким костяным гребнем, но это было даже приятно. Графиня, не обращая внимание на погоду, не отрываясь, смотрела на пламенеющий за лесом закат.

–Золотое солнце бывает только в Испании, дитя души моей! – продолжал медленное и умелое наступление на ее сердце гранд. – Это также верно, как и то, что наши пути пересеклись и отныне сольются в один путь!

–Они разойдутся! – не отрывая глаз от противоположной стороны озера, молвила Изабелла.

О, да! Гранд будет держать ее здесь до той поры, пока не привыкнет она к мирному умиротворенному времяпровождению, не смирится с положением обожаемой госпожи и хозяйки, не захочет честолюбиво править огромной империей гранда, чье богатство, очевидно, баснословно! Он одевал графиню в роскошные ткани, которые она редко видела даже в Париже, удивительные украшения валялись в ее комнате, переливаясь, чаруя, привлекая, любые пожелания выполнялись мгновенно! Однажды ей смертельно захотелось французского шпината и трюфелей, что ей было привезено из ближайшего города за какой– то час!