Текст книги "Новые приключения во времена Людовика XIII (СИ)"

Автор книги: Немов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)

–О да, конечно! – Джулия украдкой взглянула на де Арамисец.

–Шарль мне сообщил! – Покровительственно произнес тот.

–Господа! Я почти не видела Изабеллу эти дни, но уверена, она не изменила своим чувствам относительно графа де Силлек.

–Я так думал, г-жа маркиза! – кивнул де Батц. – Я тут срочно придумал небольшой план, как заставить их объясниться. Арман на себя не похож с того дня нападения на короля Людовика, когда г-жа дю Трамбле спасла его. Вообще, у него в последнее время такой мрачный вид… Дорого бы я отдал, чтоб узнать, что там у них все-таки происходит, черт возьми!

–Постойте, господа! – воскликнул де Арамисец, во все глаза разглядывая своих друзей. – Вы действительно сказали “графиня дю Трамбле” или я ослышался?!

–Да, г-н Анри, вы не ослышались. Изабелла дю Трамбле дышать боится в присутствии вашего друга! – с улыбкой ответила Джулия.

–Вот как! – медленно произнес де Арамисец. – Теперь и я припоминаю, что Арман стал до чрезвычайности странным после встречи с ней, но я представить себе не мог, что это что– нибудь да значит.

–Арман мучается ужасно, – заметил де Батц озабоченно, – и вы знаете, что он скор¬ее умрет, чем расскажет, что с ним творится!

–Да, гордый как король! – подтвердил де Арамисец, кивая. – И, щадя его гордость, мы не только не вздумаем вмешиваться в его отношения с г-жой дю Трамбле, но даже не станем обсуждать столь щекотливую тему между собой! Вы меня поняли, милый Шарль? Я боюсь даже думать, что будет с нами, если мы утратим дружбу такого необыкновенного человека, как граф де Силлек!

–Вы говорите сейчас вовсе не как его друг! – возразил Шарль запальчиво. – А как человек до предела эгоистичный!

–Если мы опрометчиво вздумали спорить на тему нашей дружбы, Шарль, давайте хоть отъедем отсюда подальше, чтоб нас – упаси бог! – никто не слышал! – предложил де Арамисец, увлекая друзей под тень высоких лип и платанов.

Они поехали по широкой песчаной аллее, по обеим сторонам которой плотной стеной возвышались белые непахнущие розы. В этот ранний час поблизости, никого не было, только далеко впереди прогулочным шагом следовала какая– то влюбленная пара.

–У меня, г-да, есть отличный план, как помочь нашим друзьям! – провозгласил де Батц, когда они остановились под широкой тенью дуба, укрытые его широкой кроной от палящего солнца. – Слышите, Анри!?

–Шарль, да вы, видно, лишились ума!

–Ничего подобного!

–Я слушать не желаю ничего на эту тему! У меня даже в голове не укладывается, как вы вообще можете говорить о нашем друге у него за спиной! Боже милосердный, обсуждать сердечные дела графа де Силлек, да еще и при даме! Он нас убьет за это, вы слышите? Непременно убьет, ибо дьявольски владеет шпагой, мы же сами учились у него, вы что же, не помните?!

–Да помню я! И великолепный удар снизу, коронный удар его отца, тоже стал моим любимым! Но мы обязаны ему помочь!

–Шарль, он сам никогда бы не позволил себе вмешаться, например, в мои отношения с прелестной г-жой Джулией! И мы должны поступать так же деликатно!

–Это потому вы так говорите, что вы заняты только собой, Анри!

–Обуздайте вашу обычную горячечность и послушайте меня спокойно хоть минуту, милый Шарль! Слушаете?

–Да!

–Если граф де Силлек решит завоевать сердце г-жи де Трамбле, он это сделает без нашей помощи, уверяю вас!

–А я не уверен! Более того, я убежден, что без нашей помощи, этого, скорее всего, вообще никогда не случится!

–Не случится, утверждаете вы? Вот и славно! Арман в этом случае сохранит свое сердце целым! Графиню дю Трамбле не сегодня-завтра выдадут замуж за герцога Бульонского или принца Савойского, как поговаривают, и для Армана будет очень хорошо, если она навсегда исчезнет со страниц его жизни и перестанет мелькать перед его взором.

–Анри, что вы такое говорите!?

–Пусть г-жа дю Трамбле будет счастлива, и будет счастлива с кем– нибудь другим, лучше бы не из нашего королевства!

–С кем же?

–Да хоть с его милостью принцем Савойским, я лично не имею ничего против!

–Но Изабелла не хочет

т замуж за принца Савойского! Она любит вашего друга! – вмешалась тут Джулия. – Да она скорее уйдет в монастырь, чем согласится обвенчаться с нелюбимым!

Анри грустно вздохнул, будто сожалея о чем– то, и продолжил уже в более мягкой манере:

–Г-жа Джулия, у вас такое доброе сердце, что у меня темнеет в глазах от любви к вам! Я тоже очень ценю г-жу дю Трамбле, и мне тоже будет жаль, если ее выдадут замуж насильно, но мы должны дать нашим друзьям разобраться во всем самим! Они сильные и рассудительные люди, наша помощь им не нужна!

–Изабелла ранима больше, чем вы думаете, г-н Анри!

–Все это чрезвычайно прискорбно, но вмешиваться, господа, в судьбы графа де Силлек и г-жи дю Трамбле, если мы их друзья и дворяне, конечно, мы все равно не должны!

–Г-н Анри!

–Будем деликатны, любовь моя! А вы, Шарль, не надувайтесь от обиды как гасконский индюк! Я вам говорю, что человеческие сердца не игрушки, и мы не станем ими играть по нашей с вами легкомысленной прихоти.

–Анри, вот уж не ожидал я, что, после всего того, что Арман для вас сделал, вы откажетесь помочь ему!

–Иногда невмешательство много лучше разных советов, пусть даже продиктованных самыми благородными побуждениями, уж поверьте несостоявшемуся священнику! И графу де Силлек, уверяю вас, наше вмешательство, какое бы оно не было благородное, тоже не пойдет на пользу!

–Это почему же!? – закричал де Батц в запальчивости и глаза его засверкали, как у рассерженной рыси. Он схватился за шпагу. – Конечно, был бы тут сам де Силлек, он бы напомнил нам о чести дворянина и запретил бы вмешиваться, но мы– то с вами люди не настолько щепетильные! По мне – пусть мы неделикатно вмешаемся, и де Силлек будет счастлив, чем из – за нашей деликатности он искалечит жизнь себе и графине дю Трамбле!

–Откуда вы все это взяли, скажите на милость!?

–Вы что же, не понимаете, что, если он не признается в своем особом отношении к ней, она не сегодня – завтра выйдет замуж и уедет далеко из Франции, из Парижа, от него!? Вы что же всерьез считаете, что Арман легко перенесет разлуку с единственной девушкой, которая ему нравится настолько, что он впервые в жизни не знает, что ему делать?

–Шарль, ну что за фантазии?! Откуда?

–Он будет несчастлив, Анри, глубоко несчастлив без нее всю жизнь! Даже рядом с нами он одинок, да, черт возьми! Вы, что же, не подозревали об этом?! Мы с вами – другие! Мы все – вы, я, де Порто – мы легко относимся к жизни, легко находим, просто забываем. Он – нет! И госпожа дю Трамбле такая же! О, г-жа де ла Шпоро, подтвердите мои слова, сударыня, вы ведь хорошо знаете свою подругу!

–Да, это так! – произнесла Джулия, умоляюще протягивая руки к своим спутникам. – Я восхищена вашей речью, милый Шарль! Вы так хорошо знаете людей!

–Еще бы!

–Изабелла похожа на вашего друга, г-н Анри, как две капли воды похожа! Эти ее непреклонность и чувство собственного достоинства приносили нам столько хлопот! Однажды, еще в монастыре, она из-за меня поссорилась с самой влиятельной девушкой нашей группы послушниц – герцогиней Мари де Мон. Ах, если б вы знали, сколько де Мон причинила мне боли!

–Что такое, милая? – забеспокоился де Арамисец.

–Она заставляла меня ходить парой только рядом с ней, а если я отказывалась, смеялась надо мной, подговаривала других девушек против меня, выдавала все мои невинные секреты! Ну, например, что я писала записки герцогу Орлеанскому, когда мы были приглашены в его дворец на первый наш бал!

–А вы писали ему?

–Это было строжайше запрещено! Мы, воспитанницы монастыря, не должны были уделять слишком большое значение мужчинам! Та не отосланная глупая записка была вытащена из моего бюро Мари де Мон! Она грозилась передать ее классным дамам, если я не соглашусь считать ее своей подругой! Я так страдала от ее грубости и насмешек! А вот Изабелла…

–Что же?

–Изабелла потребовала у Мари де Мон отдать мне записку! Тогда де Мон во всеуслышание спросила Изабеллу, как это могла она жить на юге, где говорят на таком жутком дерзком языке!

–Ого! – вскричал возмущенный де Батц.

–Изабелла тогда сильно побледнела, но как-то вся выпрямилась как хороший солдат и громко заявила, что лучше говорить на жутком дерзком языке, чем на красивом французском, если не умеешь им пользоваться!

–Отлично сказано, клянусь честью! – восхитился де Батц.

–Удивительно, г-н де Батц, но герцогиня де Мон и впрямь чуть шепелявила! А Изабелла после нанесенного ею словесного удара, наша молчаливая, романтичная Изабелла, приблизилась к г-же де Мон и тихо сказала с таким гневом, что мы все ахнули: “Я запрещаю вам далее разговаривать со мной и с моими друзьями в таком оскорбительном тоне! Если вы не перестанете говорить мне и моим друзьям гадости, пеняйте на себя! Я отвечу вам изобретательно и внезапно, так что вы никогда и не догадаетесь, как был нанесен удар! И немедленно отдайте Джулии то, что принадлежит только ей!” Вот тогда– то я была очарована Изабеллой! Она – сама твердость, надежность и верность! Между прочим, как и ваш друг, Анри!

–А не отосланное письмо Монсеньеру?

–Де Мон отдала его мне, да еще извинилась в придачу!

Де Арамисец задумчиво поправил упавшие на лоб волосы, отвернулся и начал следить за ярко– желтой бабочкой, легко порхающей над плотными кустами роз. Широкополая светлая шляпа только подчеркивала праздничную глубину его глаз и легкий загар, тронувший бархатную кожу. Поймав влюбленный взгляд Джулии, он очнулся от какой– то своей тяжелой мысли и белозубо улыбнулся.

–Хорошо, я соглашусь с вами, господа. Более того, признаюсь, я тоже замечал, что де Силлек измучен борьбой с самим собой, но я не знал, как ему помочь и, главное, я до сих пор не уверен, надо ли… Но в любом случае я не хочу вновь видеть это мертвое выражение его глаз, как тогда…

Они с Шарлем быстро переглянулись, словно вспомнили что– то запретное и мучительное для обоих. Джулия могла бы начать расспрашивать, ибо она обожала чужие тайны, но впервые в жизни предпочла уважительно промолчать и не знать кое– чего из жизни своих друзей.

–Наши с Арманом судьбы тоже в чем-то похожи, – необычайно медленно, отчего южные нотки в голосе стали еще более заметны, объяснил ей де Арамисец. – У него тоже рано умерли родители. Но я все– таки пережил эти смерти без потерь для своей души. А на графа де Силлек случившиеся с ним трагические события – гибель отца под Азенкуром, намерения родных убить его ради получения огромного наследства, – повлияли необычайно плохо. Я не стану уточнять детали этой темной истории, я и сам не до конца все понял, а Арман все и не рассказывал… Г-н граф необычайно мучительно перенес все это. Семья – все эти тетушки, дядюшки,– была всегда очень важна для него. Мне не хотелось вам рассказывать подробности, душа моя,– это чрезвычайно бесчестно! – но вы все равно бы узнали об этом, ведь вы вскорости станете моей женой!

Он взял руку Жули и пылко поцеловал.

–Вы уверены, что стану? – спросила Джулия деланно надменно и залилась краской под пытливым взором Шарля.

–Конечно, уверен!

–Вы, как всегда, забываетесь, г-н де Арамисец! – нежно прошептала Джулия, отчего Анри еще ближе склонился к ней.

–Вы, став моей женой, забудете все и всех в моих объятиях, обещаю вам, любовь моя!

–Эй, – позвал Шарль, возводя глаза долу. – Вернемся-ка к нашей теме, г-да. Вот когда я поеду в казармы, обсуждайте себя сколько угодно!

–А что возвращаться к нашей теме, если мы обо всем договорились? – протянул Анри, как– то по – особому значительно улыбаясь Джулии, отчего ее бросило в дрожь.

–А вы, Анри, любили кого– нибудь, кроме меня? – задала она важный вопрос, не надеясь, впрочем, на правдивый ответ, слишком скромный вид принял де Арамисец.

–Да, милая, я любил!

–Любили?! Ах, и признались в этом мне, мне!

–О, да!

–Ах, вы просто невыносимо самоуверенны! Оставьте меня немедленно!

–Почему это?

–Потому что вы были влюблены! Вы сами в этом только что признались!

–Конечно, я любил!

–Я больше не стану разговаривать с вами, потому что ваша удивительная наглость, де Арамисец, переходит все возможные пределы! Как вы смеете говорить такие вещи знатной даме, фрейлине Ее величества! Ваша уверенность в своих мужских чарах возмущает меня до глубины души!

–А ваша красота слепит меня!

–Хватит! – взъерепенился замороченный де Батц. – Я долго слушал вас обоих и уже тупею от ваших нежностей! Что вы смеетесь, черт возьми!? Анри, я требую, чтоб вы немедленно признались г-же де ла Шпоро, что вы всю жизнь любили только Всевышнего, и более никогда и никого, и докончим, наконец, наш важный разговор!

–Г-н Анри, это правда? – вскричала Джулия.

–Конечно, я любил только отца нашего небесного, – пожал плечами де Арамисец. – А кого же еще?

Но глаза его лукаво светились.

–У меня есть некий план относительно наших друзей, – сообщил де Батц.– Я считаю, замечательный!

–И у меня есть небольшой план! – добавил де Арамисец. – Очень неплохой, уверяю вас!

–И у меня! – закончила Джулия, хлопая в ладоши и лучезарно улыбаясь де Арамисец.

–Выберем же лучший, господа! – воскликнул де Батц. – И немедленно приведем его в действие, пока не случилось еще чего– нибудь непредвиденного!

–Чего именно, Шарль?

–Де Арамисец, уж кому, как ни вам, знать, на какой тонкой ниточке порой висит наше счастье! Не схватишь вовремя и – фьють!– нет его!

========== Глава 17 Изабелла дю Трамбле счастлива ==========

–Откройте! Откройте! – кричала Джулия, стуча следующим утром в дверь одной из квартир высокого зажиточного дома позади скромной церковки Сен – Сюльпис у Люксембургского дворца, что до нынешних пор радует взгляд неспешного путешественника по Парижу.

Г-н де Силлек сам открыл дверь и молча, не высказывая ни удивления, ни возмущения, приветствовал маркизу поклоном.

–О, сударь! – вскричала Джулия горячо, изо всех сил стараясь не обращать внимание на его холодность. – Помогите! Помогите! Я не знаю, что делать! Сударь, это так ужасно! Зачем новое несчастье свалилось на нас!

–Что-то с Анри!? – спросил де Силлек, весьма удивленный ее визиту.

–О, Изабелла умирает!

На какую-то долю секунды его глаза выдали себя. В них мелькнуло замешательство, испуг, затем лицо его стало мертвецки бледным.

–Неделю назад она была здорова, – хрипло произнес граф, пошатнувшись как от удара кинжалом в грудь.

–Ее, наверно, отравили по приказу кардинала Ришелье! Это все ужасно, ужасно! – прозрачные слезы катились по щекам Джулии.– Лекарь сказал, что ей нужно противоядие – терьяк или цитварный корень! Но, говорят, в городе его нет! За лекарством уже послали в Блуа, но я боюсь, его вовремя не привезут! О, боже!

Маркиза, рыдая, закрыла ладонями лицо. Граф де Силлек, не раздумывая, схватил камзол, шпагу и стремительно выскочил из квартиры, даже забыв попрощаться. Тогда Джулия подняла голову и улыбнулась. Эту улыбку лукавого торжества странно было видеть на залитом слезами лице. Джулия вытащила батистовый платок с монограммой и аккуратно промокнула слезы. “Ах, какой же умница мой де Арамисец! – восхищенно подумала она. – Хотя чего я удивляюсь, мне должно быть все ясно, он – священник, человек, разбирающийся в душах людей!”

Этот план принадлежал исключительно Анри, а сама Жули только талантливо сыграла свою роль. В плане было лишь одно уязвимое место, которое вчера как раз озвучил неугомонный де Батц.

–Предположим, Арман достанет противоядие и приедет с ним к г-же дю Трамбле, но он может ведь и не сказать ей, что любит ее!?

–Скажет, я думаю, – протянул де Арамисец важно. – Наш друг слишком любит г-жу графиню, чтобы после потрясения, вызванного известием об ее смерти, не сказать ей о своих чувствах. Ведь он, Шарль, все-таки человек, а не полубог, как порой кажется даже нам. Право, слишком он безупречен.

Как бы там ни было, роль Джулии закончилась, и она, весьма довольная, поспешила домой, где ее в нетерпении ждали друзья. Ждал де Арамисец, кусал ус де Батц; только де Порто, которого предусмотрительно не посвятили в подобное щекотливое мероприятие, ничего не знал, но и он, словно предчувствуя что– то значительное, что должно было произойти в их общей судьбе, молчал и только качал головой.

Изабелла испытывала в те минуты чрезвычайное потрясение, ибо де Силлек в этот миг стремительно входил в ее маленькую приемную. Он с трудом переводил дыхание – у девяти лекарей Парижа не было названного лекарства. И только десятый, старик на окраине города, продал противоядие де Силлек. Часы поисков сказались на бравом мушкетере сильнее, чем все дуэли с врагами вместе взятые. Де Силлек был очень бледен, воспаленные глаза его, казалось, ста¬ли еще темнее из-за кругов под глазами. Он тяжело опустился в кресло, передав терьяк слуге. Изабелла была спасена!

Раздался шорох платья, и графиня дю Трамбле собственной персоной показалась на пороге. Де Силлек не поверил своим глазам. Изабелла была бледна, но явно здорова! Де Силлек отер пот со лба, и слабая улыбка появилась на его губах.

–Сударыня, я вижу, ваша подруга удивительным образом ошиблась, утверждая, что вы смертельно больны! – произнес граф. Было непонятно, какое чувство заставляет спокойный тон его голоса так странно противоречить лихорадочному блеску глаз и напряженно сжатой руке на эфесе шпаги. Он спокойно, подозрительно спокойно склонился перед Изабеллой в поклоне.

–Я больна? – изумилась Изабелла.

–Мне сообщили, что это так, сударыня.

–В таком случае один ваш друг тоже ошибся, утверждая, что два часа назад вас серьезно ранили на Пре-О – Клер и что вам нужна моя помощь!

–Я не был на дуэли, сударыня.

–Мне о дуэли написал г-н де Батц.

–Шарль?– переспросил де Силлек. Улыбка его погасла, а лицо сразу посуровело.

–Я решила, что у вас вновь была дуэль с гвардейцами кардинала. Я поехала к вам, а ваш слуга сказал мне, что г-н де Силлек…

–Что г-н де Силлек выскочил из дома и исчез в неизвестном направлении?

–Да, почти что так. Я тогда поняла, что вы, к счастью, не ранены, и вернулась сюда.

Де Силлек бросил на нее острый взгляд.

–Прошу вас, садитесь! – смущенно пригласила Изабелла. Она чувствовала себя растерянно, ибо необычность ситуации сбивала ее с толку. Графиня не знала, каким де Силлек будет сегодня. Он всегда был самим собой, но всегда разным.

Лицо графа чуть смягчилось.

–Де Батц и г-жа де ла Шпоро славно пошутили сегодня,– произнес он, качая головой.

–О, право, я не прощу им такой жестокой шутки! Я испугалась смертельно!

–Я тоже должен признаться, сударыня, что предпочел бы еще раз встретиться один на один с ля Пейри на дуэли, чем метаться по городу за лекарством для вас, смертельно больной! Признаюсь, я никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным, чем в те ужасные минуты, когда ваша подруга убеждала меня, что вы умираете!

Изабелла до боли сцепила пальцы. Неужели ОН ЭТО говорит ей!? Не может этого быть! Как не может граф де Силлек таким – взволнованным, кусающим губы, словно боявшимся вырвавшихся слов!

–Зачем они обманули нас? – с усилием спросила Изабелла, пытаясь помочь де Силлек заполнить странную паузу. Казалось, ему не хватает дыхания для других, более важных слов. Но он явно решил не произносить их! С тоской глядела Изабелла, как по прошествии времени меняется лицо любимого, вновь становясь прекрасной, но безжизненной маской. Сейчас мушкетер начнет прощаться и уйдет – вот что было видно в его темных выразительных глазах, словно что-то в его сердце не выдерживало напряжения разговора.

–Я весьма рад, что ваша подруга ошиблась, – бесстрастно произнес де Силлек. – И я надеюсь, что наша встреча из-за вашей болезни или моей дуэли состоится не скоро. Прощайте!

Граф поклонился, не взглянув на бледнеющую Изабеллу, и пошел к дверям. Губы Изабеллы задрожали. “Глупая!– пыталась успокоить себя она.– Почему ты плачешь? Он жив, и это главное! Пусть ему ты неинтересна, но ты бы умерла, если бы он погиб. Де Силлек, хвала господу, жив! И мне ничего больше не надо!”

Г-н де Силлек задержался у низенького бюро у дверей и поставил на него склянку с темной жидкостью.

–Возьмите, – молвил он со странной улыбкой. – Я все же достал лекарство, в котором вы якобы нуждались.

–Боже мой, г-н де Силлек!

Изабелла была так рада любому его драгоценному вниманию, что в тоне ее голоса вдруг послышались благодарность и нежность. Суровое лицо его потеплело.

–На ведь и вы, сударыня, узнав, что я ранен, спешили ко мне, надеясь сделать все, что в ваших силах?

–Конечно!

Его черные блестящие глаза затуманились.

–Вот видите, сударыня, меня не за что благодарить.

Изабелла рассеяно поправила волосы. Она не понимала сегодня де Силлек, который явно чего– то недоговаривал и нервничал необычайно. Граф низко поклонился ей и уже взялся за ручку двери, когда Изабелла все – таки торопливо произнесла:

–Неужели вы вновь будете рисковать вашей жизнью, как только ля Пейри начнет вставать на ноги!?

Де Силлек на секунду закрыл глаза и напрягся, как человек сдерживающий стон боли.

–Да, конечно, сударыня.

–Не думая о тех, кто смертельно боится за вас!?

Изабелле краска бросилась в лицо, когда она встретила его острый взгляд. Де Силлек принял, казалось, какое-то важное решение, ибо лицо его стало смертельно бледным.

–Я, наверно, не смогу уйти, не сказав вам несколько слов, – тихо произнес он как человек, принуждающий себя говорить.

Он сделал несколько шагов по направлению к Изабелле. Солнечные лучи, заливающие комнату ярким светом, загорались и гасли маленькими звездочками на шпорах его черных ботфорт, черный плащ красиво спадал с плеч. Граф стоял перед Изабеллой внешне спокойный и холодный, опустив одну руку на эфес шпаги, в другой руке он держал шляпу. Голова де Силлек была опущена, словно он внимательно рассматривал замысловатую вязь паркета. Перо на шляпе вздрагивало.

Изабелла слишком хорошо знала молодого мушкетера, чтобы поверить внешней безжизненности. От волнения ее не держали ноги, и Изабелле пришлось опуститься на табурет.

–Г-жа дю Трамбле, я никогда не посмел бы вам сказать то, что сейчас намериваюсь, но последние события натолкнули меня на печальную мысль, что вполне может так случиться, что я умру, и вы никогда не узнаете, что я … любил вас.

Красные пятна выступили на его щеках.

–Сударыня, я знаю, мне не на что надеяться, ибо вы – мадам дю Трамбле, а я… я достаточно мрачный и замкнутый человек. Говорят, что я не способен на любовь к женщине. Я долгое время не хотел признаться даже себе, что это не так. Я хочу, чтоб вы знали, сударыня, что бы ни произошло в вашей жизни, я всегда буду к вашим услугам! Я молчал раньше, ибо боялся, что вы высмеете меня. – Он на мгновение замолчал, словно преодолевая какую– то внутреннюю боль.– Но теперь я знаю, что вы никогда не сделаете этого, что бы я вам не сказал. Я люблю вас, мадам. Я просил бы вас стать моей женой, говорил бы о своих предках, участниках крестовых походов, о своем славном отце, рассказывал историю моей любви к вам, родившейся с того мига, как вы встали на колени перед тем мальчиком – поваренком в Этампе, если б хоть чем-нибудь мог привлечь ваше внимание!

Изабелле показалось, что де Силлек подавил тяжелый вздох в груди.

–Мне, увы, нечем привлечь ваше внимание, сударыня! Я не слишком весел, остроумен или галантен…

Изабелла встала. В груди дрожало и обрывалось сердце, слезы выступали и высыхали на ее щеках. Мир красочным калейдоскопом вертелся вокруг Изабеллы, а счастье чистым потоком бурлило в груди, до боли стискивало горло и от переполнявшего Изабеллу счастья восхитительно кружилась голова! Она с трудом сдерживалась, чтоб не засмеяться в полный голос, не закружиться по комнате, высоко подхватив юбки платья! Она, чувствуя поразительную красочность и неповторимость этой откровенной минуты, медленно подошла к де Силлек.

Он избегал ее взгляда.

–Сударь! Вы возмущались моим легкомыслием во время нашего путешествия из Оша в Париж, но при этом всегда поддерживали меня, поэтому я и не потерялась тогда в ночном лесу. Вы помогали мне незаметно, ибо вам было важнее, чтоб была счастливой, чем чтобы заметила вашу заботу – потому что вы меня любили!?

Щеки де Силлек запылали еще сильнее.

–Вы один понимали меня, поэтому подошли, когда я боялась идти к кардиналу Ришелье, и ненавязчиво помогли мне, в то время как никто не заметил под маской моей веселости панику. Вы закрыли меня своим телом, когда в нас стрелял ля Пейри, ибо моя жизнь казалась вам важнее своей – потому что вы меня любили?!

–Да, – с какой– то больной улыбкой признался де Силлек.

–Вы сегодня обегали пол – города, чтоб привезти мне нужное лекарство, вы нянчились со мной как с ребенком, терпели разговоры о моей возможной свадьбе – потому что вы любите меня до самозабвения! И я… я… не могу не признаться вам в том же!

Де Силлек, бледный как мертвец, с двумя бордовыми пятнами на щеках, поднял на нее усталые глаза. Он смотрел на нее так, что Изабелла взлетала на волнах счастья еще выше! Графиня с восторгом видела, как меняется прекрасное лицо любимого – оттенки недоумения, изумления, облегчения прошли по нему. Де Силлек, безудержно влюбленный, счастливый, алый, вдруг опустился перед ней на колено, как перед чудом! Черные строгие глаза его засветились таким счастьем, что Изабелла засмеялась в восторге, весело, заразительно! Как шло графу счастье, как преобразило его, зажгло сиянием черные красноречивый глаза, заставило исчезнуть следы тяжелых дум с белого умного лба!

–Возможно ли это? – прошептал он, еще не веря ей. – Я действительно услышал вас правильно? Мне это не снится, г-жа дю Трамбле?

–Никоим образом, г-н граф! Но и я правильно ли поняла ваше признание?

–Разве мои слова подразумевают двоякое толкование? – произнес он живо. Таким – восхищенным, влюбленным, смешливым, Изабелла видела его впервые в жизни!

–Повторите ваши слова, сударь, прошу вас!

Де Силлек выпрямился. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, а потом де Силлек впервые в жизни раскрыл любимой объятья. И Изабелла бросилась в них, словно припадая к живительному источнику радости, счастья, упоения, восторга! В его крепких руках, запрокинув голову к родному счастливому лицу, вдыхая любимый запах, она чувствовала себя как дома, словно все случилось само собой, естественно, легко, свободно, словно долгие годы она бежала именно к нему – графу де Силлек, именно его лик искала на страницах старинных баллад и среди дворян Лувра! Глаза графа де Силлек – темные, проницательные, сияющие – улыбались ей!

–Это правда, что вы мне сказали? – спросил он взволнованно, крепко прижимая к ее к своей широкой груди. – Вы действительно любите меня? Повторите ваши слова, прошу вас! Прошу тебя, моя радость, мое солнце, свет очей моих, моя любимая!

–Я люблю вас, г-н де Силлек! – прошептала она.

Де Силлек прижимал ее к себе все крепче и крепче, а Изабелла впервые в жизни блаженствовала, словно укутанная золотым плащом любви, нежности, страсти, радость!

–Ты – моя жизнь! – шепнул он ей.

И юная Изабелла, смеясь, поднялась на цыпочки и впервые коснулась губами его губ.

========== Глава 18 Каким образом счастье одних нарушает планы других ==========

Любовь этих двух пар не вызвала особого неудовольствия ни у кого в Париже, исключая, конечно, тех, кто тайно или явно насчитывал на любовь и руку обеих подруг или грезил о двух самых красивых мушкетерах г-на де Тревиля.

Г-да де Батц и де Арамисец не напрасно опасались от г-на де Силлек резких слов по поводу их хитрости.

–На каком основании вы обманули меня и г-жу дю Трамбле, де Батц?! – прямо спросил де Силлек на следующий день, когда все они ждали в Лувре приказа сопровождать Его величества короля в аббатство Сент – Дени. – И без вашей помощи вчера не обошлось, г-н де Арамисец! Я не давал повода моим друзьям вести себя по отношению ко мне бесчестно!

Де Арамисец быстро глянул на смущенного де Батц, который внезапно стушевался.

–А что такое? – брякнул тот, украдкой оглядывая де Силлек с ног до головы, явно пытаясь сообразить, чем все-таки закончился вчерашний разговор де Силлек и Изабеллы.

–Как вы могли пойти на подобный обман, господа? Я не ожидал этого от моих, как я надеялся, лучших друзей.

Де Арамисец, как человек более опытный в физиогномике, быстро сообразил, что отвечать рассерженному другу, и меланхолично пожал плечами. Тонкая усмешка скользнула по его красивым губам.

–Арман, – протянул он кротко, – прежде, чем мы ответим на ваши вполне обоснованные замечания, позвольте задать вам один вопрос?

–Вы чрезвычайно огорчили меня, но, тем не менее, я готов выслушать вас.

–Скажите нам, прошу вас, отчего у вас сегодня столь счастливый вид? Отчего мы ищем и не находим сегодня в вас обычной сдержанности? Даже то, что вы сердитесь на нас, удивляет! Раньше вас не трогали жизненные мелочи!

–Это мое дело!

–Позвольте тогда мне ответить за вас! У вас такой довольный вид и у вас сияют глаза, чего мы не видели столь давно, оттого, что вы, Арман, впервые за долгие годы наконец-то счастливы! Вы можете отрицать мои слова, не согласится с ними, но этим вы только погрешите против собственной чести – у вас нет иного выхода, чем впервые за последнее время признаться – вы довольны тем, что мы сделали!

–Друг мой, вы не должны были вмешиваться!

–Ах, ваши слова означает, что вы не желаете обсуждать ваши чувства к очаровательной г-же дю Трамбле? Извольте, Арман! Но мы, тем не менее, чрезвычайно рады, что эта действительно изумительная женщина подарила вам счастье!

–Что же… Вы проницательны, мой друг! Отрицать это с моей стороны было бы действительно неправильно!

–В связи с этим мы с Шарлем не только не испытываем мук совести, которые должны были ощутить, слушая ваши весьма гневные речи, но и, будьте уверены, вмешаемся еще раз в вашу жизнь, если это будет необходимо!

Шарль изумленно уставился на друга, а де Арамисец хитро заулыбался и, не торопясь, начал натягивать перчатки на руки. Ему была вся лестница Лувра, и он первым увидел спускающегося де Тревиля с приказом короля в руках.

–Г – да, идет г-н де Тревиль, – предупредил он друзей. – Арман, будем считать, что вы уже высказали нам все, что хотели, и давайте не станем более поднимать эту скользкую тему о бесчестности нашего поведения! Считайте, что мы раскаялись в содеянном!

Де Силлек быстро пожал друзьям руки и шепотом добавил:

–Мне придется сказать вам правду, друзья: я действительно без вас не справился бы! Я сам, наверно, медлил бы слишком долго…

–Мы знаем, – ответил де Арамисец за себя и Шарля. – Я тоже, между прочим, счастлив. Я говорил вам, Арман, что моя возлюбленная маркиза де ла Шпоро дала согласие выйти за меня замуж?!

–Анри, я рад за вас.

–Она – прелестна! Ее удивительное, бесподобное очарование кружит мне голову, как бокал отличного божоле!