Текст книги "Новые приключения во времена Людовика XIII (СИ)"

Автор книги: Немов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

–Не смейте говорить так!

–Значит, вас чаруют мои шрамы?! – Он горько и громко расхохотался, словно безумный. Изабелла сама не заметила, как застонала, ломая руки, настолько душераздирающим был вид этого человека, обреченного на трагедию в любви, разлуку с родиной и вечное уродство!

Неуклюже он развернулся и, сильно хромая, направился к дверям.

–Дон Себастьян, – воскликнула Изабелла, – не оттого я не гляжу на вас, что мне неприятно…

–Значит, для вас мое уродство невидимо! – прошептал он хрипло, оборачиваясь.

–Конечно, невидимо!

–Тогда почему вы столь холодны со мной? Вы ведь знаете, что я люблю вас!

–Мой бедный друг! Я уважаю вас и преклоняюсь перед вашим мужеством в бедах, вашим тактом по отношению ко мне, но …

–Что же? Что же вы замолчали?

–Но даже ваше сердце,– лучшее из многих, – не может заставить меня отдать вам мое! Я не могу и не хочу подарить вам напрасные надежды, и этим терзать вас сильнее. Вы должны – слышите? – вы должны забыть меня, ради меня, ради себя.

Он низко опустил голову, словно ее слова невыносимой тяжестью ложились ему на плечи.

–Я знал, что вы не сможете снизойти до меня!– так хрипло пробормотал он, словно бился в агонии. Он сжимал и разжимал ладони.– Но помните, что в моем изуродованном теле бьется верное сердца и оно сгорит только для вас!

–Нет! Нет!

–Почему вы так не хотите, чтоб я любил вас, донья Исабель!? Ответьте мне. Скажите мне правду! Вы молчите? Ах, как же мне тяжело! И Франция держит меня мертвой хваткой, сниться мне ночами, и я осмелился полюбить француженку! Мне не пристало говорить такие слова, но пусть слова будут единственной слабостью в моей, никому не нужной жизни!

–Боже всемогущий!

–Я не хочу, чтоб вы уехали во Францию, не хочу, чтоб вы принадлежали гранду. Простите меня, донья Исабель! О, простите!

Он закрыл лицо руками, и тело его потрясло рыдание, скупое и этим более страшное. Изабелла не могла более всего этого выносить. Она бросилась из гостиной в свою спальню, где разрыдалась от жалости к дону Себастьяну и предчувствия неслыханных страданий, которые она ему, возможно, еще принесет.

–Бедный ты мой, – шептала она горько, – милый дон Себастьян! Господи, зачем ты поставил меня на пути этого человека, которому и так хватает душевной боли! Я убью его своим отказом! Что же мне теперь делать!? Я ведь люблю графа де Силлек.

Душевные терзания не способствовали ее хорошему самочувствию, каждый день и каждый час изматывали ее. Изабелла плохо ела, мало спала и скоро темные круги переутомления появились вокруг ее прекрасных глаз, и сразу же испортилось настроение. Она отказывалась видеть дон Лонса и сидела у себя в спальне – бледная, желчная, нервная. Видя, как изводит себя пленница и, опасаясь за ее здоровье, обеспокоенный гранд решил форсировать события.

–Почему вы не спрашиваете, что за драгоценности я преподнесу вам в день свадьбы?– спросил гранд через несколько дней. – Вас должно это волновать! Ведь скоро наше венчание!

–Венчания не будет, уверяю вас, – отвечала Изабелла рассеянно.

–Донья Исабель, мой райский цветок, неужели вы до сих пор не поверили, что будете счастливы со мной? Вас я буду баловать, вами будут восхищаться вельможи при испанском дворе!

–Мне это не нужно.

–Я так хочу, чтоб вы, скорее стали моей женой, столь же прекрасной, сколь же строптивой!

–Я же, напротив, не желаю этого.

Зашедший в столовую дон Себастьян, как всегда в последнее время, холодно поклонился Изабелле и, как верный паж, встал позади кресла гранда.

–Вы станете моей женой, обещаю вам, донья Исабель!

–Нет.

Дон Лонса наклонился вперед и сладко улыбнулся.

–Само совершенство!– прошептал он. – Даже если вы откажетесь, в конце концов, вы будете принадлежать мне!

Изабелла краем глаза заметила, как дон Себастьян, внезапно поменявшись в лице, вытащил из – за пояса короткий кинжал и занес его над беззащитной головой гранда. Изабелла испугалась, но нашла в себе силы отрицательно качнуть головой: “Не делайте этого,– сказали ее повлажневшие глаза. – Вас тогда отправят на костер инквизиции”! Дон Себастьян с явной неохотой опустил оружие. Гранд, не подозревая о страшной опасности, которой только что избежал, откинулся назад в своем высоком кресле и решительно заявил:

–Я хочу показать вам новую вещицу, мой свадебный подарок, который, несомненно, понравится вам. Я принесу ее сам! – Он сорвался с места и исчез в одной из комнат.

–Как он смеет настаивать на своей любви! – вне себя воскликнул дон Себастьян, когда скрылся за дверьми. – Почему вы не дали мне убить его?!

–Вы в этом случае тоже бы умерли, сударь. Я не могу позволить вам этого!

В глазах дона Себастьяна появились неприкрытые обожание и преклонение перед ней. Сквозь слезы в них блестела любовь!

–Какая ты добрая! – прошептал он. – И такая красивая…

–Не могу я больше выносить эту смесь лести и угроз в беседах с доном Лонса! – нервно сказала Изабелла.– Я пойду к себе!

Что именно сказал француз гранду, который не обнаружил за столом прекрасную француженку, какую ложь измыслил, осталось неизвестным, но через полчаса дон Себастьян пришел к Изабелле осведомиться о ее здоровье от имени гранда.

–Я здорова! – отмахнулась Изабелла.

–Донья Исабель, я вот что хочу сказать… Моя любовь для вас, донья Изабелла, возможно, выглядит странной, и это отталкивает вас от меня? Вы, должно быть, считаете меня стариком, верно? А ведь это не так, донья Исабель! Знаете сколько мне лет на самом деле?

Изабелла в растерянности молчала. Она терзалась ужасно, но любить его она не могла, хотя и признавалась себе украдкой, что ее, несомненно, привлекает мужество ее нового друга, верность и что-то неуловимое, что называют безотчетной симпатией!

–Вы помолодели с тех пор, как я увидела вас, – заметила она деликатно, еще стараясь обратить их разговор в шутку.

–Я полюбил, донья Исабель. Я ведь молод, мне…

–Вам … лет тридцать? – высказала она свою догадку и похолодела, когда он поправил:

–Да, двадцать девять. Вы удивлены?– с болью продолжал он.– Конечно, я понимаю вас. Я, наверно, слишком уродлив, чтоб казаться молодым.

–Нет, это не так, мой друг!

–Ах, донья Исабель, это ужасно!– подняв тяжелый взгляд, продолжил молодой человек. – Никогда я еще так не ненавидел свое уродство! Никогда не проводил столько времени у зеркала, стараясь прихорошиться! Я согласен с вами – как можно меня любить таким уродливым! А я ведь был красив!

–Не терзайте себя, прошу вас!

–Почему вы не хотите выйти замуж за гранда? Я тогда бы мог хоть изредка смотреть на ваше божественное лицо! Если же вы убежите во Францию, я потеряю вас навсегда! Мне очень тяжело это говорить, ведь я так одинок и некрасив, но у меня теперь есть вы! Когда вы впервые появились здесь, я хотел умереть, а теперь я знаю, что есть ¬тепло, свет, ласка! Но меня греют только ваши глаза, донья Исабель. Не любите меня, но только не исчезайте из моей жизни!

Он трепетно сжал в ладонях ее тонкие пальцы. Нервная дрожь француза передалась и Изабелле. Щеки ее вспыхнули.

–Но ведь и вы можете вернуться в нашу страну, сударь!

–Вновь вы говорите о Франции! Если бы вы знали, как невыносимо мне слышать о ней, ибо я не в состоянии вернуться туда. У меня там никого и ничего нет!

–Неправда! Ваша душа рвется туда уже более двадцати лет! У вас не получается жить, потому что вы прозябаете вдали от Франции. Там вас ждет жизнь, маленькие радости и большие удачи, но не страдание, нет! Вы должны вернуться туда, где родились, дон Себастьян!

–А если я не хочу?

–Хотите, дон Себастьян!

Лицо француза исказила судорога.

–Полюбите меня! – прошептал он обессилено. – Я прошу вас это, как голодный просит себе кусок холодной лепешки. Вы держите ее в руках, дразните меня, как собачонку, но не даете мне есть! Донья Исабель, мучить голодного – это ужасно!

–Дон Себастьян, прекратите так истязать себя!

–Вы отнюдь не милосердны! – закричал он, словно приступ сердечной боли полоснул по его сердцу, и тут же смягчился.– Ах, донья Исабель, как же я люблю вас! Все люди умрут, но некоторые умрут на пылающем костре. Вы возвели меня на мой костер. Я сгораю от любви к вам, донья Исабель!

Изабелла стиснула зубы. Из чувства стыдливости не смела признаться французу, что любит графа де Силлек и даже ждет от него ребенка! Француз сжал ее руки так, словно хотел сделать больно. Изабелла отвернулась, чтоб не видеть его страдающих глаз.

–Никогда вы не полюбите меня?– очень тихо прошептали его побелевшие губы.

–Никогда!– с усилием ответила Изабелла, ибо сердце ее разрывалось. Что может быть ужаснее для милосердных душ, чем говорить убивающие слова прямо в лицо тому, кто открыл им свою душу? Изабелла чувствовала себя так, словно находилась на Гревской площади, и подавала сигнал к началу жестокой пытки невиновного. Губы ее задрожали.

Дон Себастьян страшно изменился в лице. Жилы на лбу у него вздулись, а желваки задвигались. Страшно было видеть безмолвный крик отчаянья, раздирающий ему гортань! Изабелла могла только вздыхать и нежно перебирать тонкие ледяные пальцы дона Себастьяна, чтобы хоть чем– то утешить его, что она и делала. Он, как зачарованный следил за ее мягкими движениями. Изабелла понимала, что не следует ей дарить ему даже мимолетную дружескую ласку, но не могла удержаться.

Дон Себастьян закрыл глаза. Понурившись, сидел он рядом с ней, тяжело опустив голову. И вот слеза упала ей на руку, потом вторая. Изабелла вздрогнула и с трудом сдержала стон, так больно сжалось ее сердце. Эта мужская горестная слеза сказала ей больше, чем все слова о любви, и ударила в душу больнее, чем все действия. Но она обязана была смолчать, ибо не любила его!

Слеза любви дона Себастьяна медленно остывала на ладони прекрасной француженки словно безмолвное свидетельство, как порой любовь может беспощадно ранить! Она не двигалась, а дон Себастьян с горечью понимал, что, увы, кроме мягкой дружеской ласки, порожденной одной только жалостью, французская графиня дю Трамбле ничего не подарит ему! Ничего!

Он мог бы попытаться завоевать ее сердце и мог смутно надеяться, что у него получится это сделать, ибо Изабелла понимала его, утешала, признавала в нем доброго, храброго и мужественного человека! Может быть, она со временем полюбила бы его, но времени настаивать у дона Себастьяна не было. Злая судьба отказала ему и в этом!

Комментарий к Глава 31 Отчаянье и надежда

В произведении использованы стихи Иньего Лопес де Мендоса

========== Глава 32 Маленькая тайна ==========

Изабелла вскочила и села в кровати, в панике не понимая, где она находится. Невзирая на ночную жару, от страха на ее теле выступил холодный пот.

–Что это там!?– воскликнула она, вглядываясь в ночную темноту. Странный желтый отсвет лежал на персидском ковре у ее роскошной кровати с балдахином, не похожий ни на рассеянный свет луны, ни на яркие дрожащие всполохи факелов, что всегда горели в зеленом садике под ее окнами. При этом звуки сражения угадывались в жаркой темноте, смешивались с легкомысленным журчанием воды в фонтане.

Изабелла босиком подбежала к раскрытым окнам и по пояс высунулась наружу. Ночные бабочки быстрой тенью проносились над цветами и растворялись в темноте. Зеленоватые летние звезды ярко мерцали в высоком небе. А замок горел. Вернее, пылала одна его часть, ближайшая к парадному входу. Чуткое ухо Изабеллы уловило знакомые звуки – звона клинков, стонов раненых и проклятий. Кто– то напал на замок!

Это была удача, ибо вряд ли мавры стоят сейчас на посту! Ключ от дверей спрятан у Изабеллы в алой лампе над постелью, кинжал лежит под подушкой! Изабелла заметалась по комнате, одеваясь. Завязки высоких испанских туфель в темноте не поддались ей – Изабелла стянула их узлами и побежала к выходу. У нее затряслись руки, когда она у входных дверей в галерее не обнаружила мавров.

Гранд рассчитывал держать здесь Изабеллу тайно, поэтому он взял сюда мало солдат! И эта тактическая ошибка – маврам пришлось сейчас броситься на помощь хозяину, лишь заперев пленницу, – обернулась против гранда. Изабелла открыла тяжелую дверь ключом и побежала к единственному выходу из дворца. Сердце выпрыгивало у нее из груди, когда она раскрывала и вторую дверь галереи.

–О, слава богу! – закричал кто-то, почти падая на нее в темноте.

–Ах! – у Изабеллы от ужаса ослабли ноги, и только потом она узнала дона Себастьяна.

–Донья Исабель! Я так и знал, что он не потерял ключи, а вы взяли их!

–Дон Себастьян!

–На замок напали! Воспользуемся сражением, пока все у главных ворот! Бежим быстрее! Я помогу вам скрыться! Я давно уже думал о побеге и держал свою лошадь у подножия дворца, а сейчас сбросил туда веревочную лестницу! Очень хорошо, что вы догадались прибежать – теперь у нас есть время на побег!

Они помчались по темным галереям. Прекрасные статуи белели в темноте, и от этого еще чернее казалась ночь. О, многочисленные галереи Эскуриала! Вперед, свернуть, спуститься по широкой мраморной лестнице, едва не задевая белоснежные мраморные колонны, мимо портретов грандов и королей, скорее, скорее!

–Не думайте вы о моей больной ноге! – вскричал испанец, заметив, что она замедлила бег, щадя его.

–Но я не могу не думать о вас!

–Заставьте себя, прошу вас!

Он внезапно остановился у одного из внешних окон и рывком распахнул тяжелые ставни. При неверном зеленоватом свете луны Изабелла увидела спущенную веревочную лестницу вниз, к расплывавшемуся в темноте подножью замка.

–Скорее! – зашептал дон Себастьян. – Внизу вас ждет моя лошадь. Вы отправитесь на восток – так, чтоб Южный крест был от вас справа, а солнце светило в лицо. В Уэте вы отыщите дона Пауля. Вот письмо для него! Да спрячьте же вы его! Он перевезет вас через Пиренеи.

–А вы?

–Я остаюсь.

–Нет, нет! Дон Лонса убьет вас, когда выяснится, что я исчезла! Я никуда не поеду!

–Вы с ума сошли, Исабель! – схватив ее за плечи, зашептал он.– Я направлю его по ложному пути, иначе мы погибнем оба!

–Нет! Нет! – почти рыдала Изабелла. – Без вас я никуда не поеду!

–Вы должны жить, вы должны любить! Я хочу этого!

–Мы уйдем отсюда только вместе!

–Что вам до меня? Пусть я пожертвую своей жизнью ради вас, какое вам до этого дело? Спускайтесь же, пока охрана не вернулась!

–Я не могу оставить вас здесь! Если вас убьют, я не перенесу этого!

–Исабель, я умоляю вас, бегите! – он почти выталкивал ее в окно. Изабелла же вцепилась французу в плечи, упираясь.

–Он убьет вас! – истерически рыдала она. – Отдаст инквизиции! Вы погибнете из-за меня! Из – за меня!

–Я люблю вас, донья Исабель! Для меня легко умереть, ибо я спасу вас. Мне ничего не нужно, донья Исабель! Знайте, что я любил вас! Так любил, что отдать за вас жизнь – блаженство для меня! Я так любил вас, что не мог видеть вас в слезах, растерзанной насилием испанца! Я вас так любил, что отказался от вас!

–Замолчите!

–Да бегите же! – он почти насильно вложил ей в руки первую перекладину лестницы. – Не могу же я ударить вас, любимая!

–О нет!

–Быстрее! – задыхаясь от напряжения, почти кричал он. – Вы должны уехать во Францию, а я остаться здесь! Кем бы я был, если бы не помог вам бежать! Эта ночь открыла мне глаза – я призван служить вам! Уезжайте и, ради меня, никогда не вспоминайте, что я сделал для вас! Мне будет труднее, если вы будете лить обо мне слезы! Прощай, моя любовь!

Он, как безумный, приник болезненным поцелуем к ее соленым от слез губам и грубо подтолкнул к окну. Изабелла, чтобы не упасть, инстинктивно схватилась за лестницу. Крепкая рука несколько мгновений продолжала поддерживать ее, потом графиня осталась одна. Ей послышалось сдавленное рыдание наверху, но, может быть, это просто пел свою песню легкий утренний ветер. 3адыхаясь и, дрожа на большой высоте, Изабелла все– таки смогла взять себя в руки, с трудом спуститься вниз и схватить за поводья пасущуюся недалеко черную испанскую лошадку. Та дала беглянке вскочить в седло и понеслась прочь от дворца.

Светало. Листья на деревьях уже празднично блестели, умытые искрящейся росой нового безоблачного дня. Лес начинал просыпаться. Изабелла заметила это, когда внезапно выехала на берег лесного озера. Нежный туман, окрашенный нежно-розовыми и кремовыми тонами от восходящего солнца, клубился витиеватыми шарами над недвижной водой. Озеро лежало перед Изабеллой, спокойное, розовое, как фаянсовое блюдо французских мастеров. Изабелла круто развернула лошадь и поехала в другую сторону. Через какое – то время езды навстречу всходившему солнцу, она остановилась, понимая, что здесь быстрая скачка нежелательна – в любой момент она может оказаться у крутого края плато.

Сладко и кротко запели в оживившемся лесу птицы, приветствуя утро нового безоблачного дня. Что-то невнятное послышалось Изабелле в их пении. Она забыла даже о больно стучащем в груди сердце и легком головокружении, вся во власти величайшего волнения. Где– то говорили люди и говорили по-французски.

–Да скажите же вы ему, Шарль! – вдруг необычно четко донеслось до нее.

Изабелла, вспыхнув от ликования, завертела головой, отыскивая в чаще желтый просвет, но кругом зеленой стеной высился высокий девственный лес.

–Друг мой, не отчаивайтесь! – вступил в разговор другой знакомый низкий голос.– Мы спасем ее!

–Ах, друзья мои! – наконец услышала графиня голос того, к кому столько времени рвалось все ее существо.– Она рядом, a я ничего не могу сделать, чтоб вырвать ее из рук испанца – вот что убивает меня!

–Я здесь! – закричала Изабелла исступленно. – Я здесь! Арман, сюда!

–Мы возьмем замок приступом еще раз! Я обещаю вам, де Силлек, что буду драться как лев!

–Де Порто! – крикнула Изабелла отчаянно. – Где вы!?

Отчаянье и ужас захлестнули ее, ибо ее не слышали – мягкий голос де Арамисец приглушенно добавил:

–Де Силлек, ради бога, не переживайте вы так! С ней ничего не случится!

–Вы, наверно, думаете, она настолько сильная? О, нет, друг мой! Она легкоранима и уязвима, несмотря на все свое мужество. И она там одна, во власти жестокосердного испанца!

Изабелла истерично закричала, призывая друзей, рискуя привлечь к себе людей дона Лонса, которые могли рыскать совсем рядом, срывая голос, умом понимая, что какой-то хитрый эффект плоскогорья создавал это далекое удивительное эхо. Друзья ее были рядом, но не слышали ее! Изабелла заметалась, трясясь от мистического ужаса, вновь пустила лошадь в галоп. Слезы ужаса, что они сейчас уедут, бросят ее одну в этом кошмарном лесу, из которого ей не вырваться, текли по ее лицу.

–Де Силлек, успокойтесь, ради бога! – продолжал говорить де Арамисец, и Изабелла испытала несказанную благодарность к его сегодняшней разговорчивости. – Во власти испанца графиня дю Трамбле, в свое время не боящаяся гнева кардинала Ришелье и упреков короля Франции. Что ей какой– то испанский дворянин, когда она противостояла нашему кардиналу? Ничего ей испанец не сделает.

–Вы так думаете, Анри!?

–О, конечно! А сегодня вечером мы повторим попытку взять замок штурмом.

–И я так думаю!

–И я! Она сильная! Она – графиня де Силлек!

–Друзья мои, спасибо за поддержку! – проронил де Силлек тише. – Мне она важна. Я в не лучшей форме, должен признаться!

–Конечно! Вы почти не спали и ничего не ели в последние дни. Давайте все– таки последуем примеру де Порто – он уже завтракает!

–Я должен сегодня много есть, друзья, чтоб вечером драться как лев!

Слезы радости, и гордости, и благодарности, и восторга перед сценой дружеского участия, невольной свидетельницей которой стала Изабелла, капали с ее щек. Сколько раз граф де Силлек являл для друзей образец моральной стойкости, в которой друзья черпали мужество, и вот сегодня они в свою очередь утешали его в беде, старались поддержать и успокоить. И, удивительно, но именно де Арамисец – человек, вроде бы всегда занятый только собой,– нашел для друга самые верные слова!

–Не забывайте, де Силлек, вашей супруге не впервой вести словесные баталии с великими мира сего! Мы с вами сами столько раз удивлялись ее храбрости в спорах с г-ном Ришелье или с этим ее милым дядюшкой Жозефом, неужели вы забыли?! Она сильная, слышите, де Силлек, сильнее, чем считаем мы, чем считает она сама!

Голос де Арамисец стал вдруг резко удаляться, а ответа мужа Изабелла не услышала вовсе.

–Я здесь! – кричала Изабелла, напуганная донельзя. – Вы слышите меня!? Где вы! Помогите мне!

Ответом ей был насмешливый гомон птиц. Изабелла в ужасе соскочила с седла, побежала вперед к просвету в деревьях, и вскоре ворвалась в густые заросли мирта, оливы и колючего кустарника. Лицо и руки ее жалила высокая крапива, колючки больно вонзались в открытую шею, но Изабелла не обращала на это внимание, только закрывала рукой глаза от тонких ветвей. Рыдая, с треском, она выскочила прямо на край горного плато и остановилась, едва не сорвавшись вниз с обрыва. Прямо под ее ногами плато круто обрывалось, осыпаясь крупными осколками и желтым тяжелым песком, а далеко внизу лежала долина, до голубых гор на востоке усеянная желтой ерикой. Внизу, под высоким обрывом, как ядовитая змея, вилась белая выжженная солнцем дорога, неторопливо сбегая в долину.

По дороге как раз удалялись четыре друга Изабеллы, с трудом объезжая огромные валуны. Из– за сложного нагромождения камней здесь и создавался эффект эха, которое, к счастью, и услышала Изабелла в лесу.

–Я здесь! – закричала она в отчаянье, громко, что было сил. – О, друзья мои! Сюда!

Голос ее звучал невнятно, глухо, будто она не разжимала губ, но мушкетеры обернулись.

–Я здесь! – Проговорила Изабелла, слабея, опускаясь на разбитые колени и только сейчас чувствуя, как жестоко она пообстрекалась крапивой, оцарапала до крови руки и открытые плечи, ощущая, как саднят ее ступни, натертые камешками, попавшими в легкие туфли. Она рыдала, не заботясь уже о внешнем виде, с восторгом и пьянящей радостью глядя, как все четыре мушкетера мушкетеров стремительно развернули коней и пустили их в галоп. Они ехали к ней!

–Не подходите так близко к краю, сударыня! – закричал ей де Батц, махая шляпой.

–Отойдите дальше! – пробасил де Порто, протягивая ей руки.

–Приветствую вас, сударыня! – крикнул де Арамисец весело.

Де Силлек спрыгнул с седла и, как был, без перчаток, начал стремительно карабкаться вверх по склону. Из-под ног его катились камни, он обдирал в кровь пальцы, но очень быстро достиг гребня плато и схватил Изабеллу в объятья. Он все крепче и крепче прижимал ее к себе. Изабелла, дрожа как птица, прислонилась головкой к его груди. Рай плескался для Изабеллы в его объятиях! Это было самое безопасное и счастливое место на свете. Они всегда понимали друг друга с полу-взгляда, ибо их благородные души были созданы для их бесконечной любви!

Де Силлек чуть отстранил ее от себя, вглядываясь в любимые черты, созерцая свое сокровище, еще не веря в свое счастье и в то, что мучительный грызущий страх за нее, единственную, изводивший его день за днем, ночь за ночью наконец-то тает. О, – и сердце его сжалось!– невзирая на все выпавшие ей испытания, на слезы, еще сверкающие на длинных ресницах, на длинную красную царапину на шее, колючки в распустившихся от бешеной скачки волосах, Изабелла была необыкновенно хороша! Черное испанское платье обтягивало ее талию и высокую грудь, а роскошная грива волос, рассыпавшись по белым плечам, придавала ее бледному лицу вид трагический и невероятно пленительный!

–Де Силлек, г-жа дю Трамбле! – раздался снизу чуть насмешливый голос де Батц.– Вы там, наверху, представляете собой отличную мишень для мушкетного выстрела. Вас подстрелят как куропаток! Быстрее идите вниз!

Держась за руки, супруги начали спускаться. Навстречу им ринулся де Порто. Он первый принял Изабеллу в объятья.

–О, вы прекрасны! – наивно воскликнул он. – Вы что же, сбежали?

Мушкетер непосредственно расцеловал графиню в обе щеки и прослезился cam, глядя в ее сияющие глаза.

–Не плачьте! – басом попросил он. – Иначе я сейчас буду плакать сам!

–Де Порто, полноте вам! – заявил де Арамисец и галантно поцеловал Изабелле руку, не обращая внимания на волдыри от жгучей крапивы. – Я рад видеть вас, сударыня.

–Но отчего вы все время молчите? – спросил де Батц обеспокоенно. – Де Силлек, посмотрите скорее, что это с ней?

–Изабелла, душа моя! – испуганно воскликнул де Силлек, подхватывая жену в объятия и пальцами быстро ощупывая ее мокрое от слез лицо. Зрачки его темных глаз расширились. – Вы не можете говорить? Что с вами, Изабелла! Боже всемогущий!

Изабелла засмеялась.

–О, друзья мои! Я просто в себя никак не приду! Кто-то напал на замок, и я воспользовалась этим и сбежала!

–Слава богу, заговорила! – воскликнул де Батц. – Как мы испугались за вас! Это мы напали на замок.

Де Силлек усадил Изабеллу в седло своей лошади и схватил поводья. Все тоже поскорее развернули коней и поехали прочь от замка. Де Порто вертелся рядом, пока, наконец, де Арамисец жестом не остановил своего непосредственного друга. Они с Шарлем переглянулись, видя, как де Силлек, не стесняясь, целует жену – в глаза, в губы, в волосы, в шею,– страстно, пылко, безудержно!

Де Арамисец что-то сказал де Батц с лукавым видом, тот с улыбкой кивнул. Они обменялись веселыми взглядами и дипломатично отстали.

–Изабелл, любовь моя!– шептал де Силлек, не помня себя от радости, прижимая ее к себе. – О, боже! Моя жена, моя маленькая девочка! Ты со мной, а я боюсь тех слов, что ты мне скажешь! Прости меня, что я так долго искал тебя!

Его голос дрогнул. Изабелла не могла отвести глаз от любимого лица, сейчас сильно похудевшего, изможденного недосыпанием, очень бледного, но родного, ясного, счастливого!

–О, Арман! – зашептала Изабелла страстно. – Гранд все это время старался завоевать мое сердце, но я помнила вас! Зачем мне его стихи, если они не волнуют мое сердце.

–Изабелл…

–О, нет! Гранд не был… груб… или настойчив.

Де Силлек сияющими глазами смотрел ей в лицо и ласковым жестом убрал ей со щеки спутанные волосы, в которых застряли мелкие веточки.

–Если вы сбежали, любовь моя, гранд сразу пошлет людей к границе в Пиренеи. Мы же переждем погоню в Мадриде. Тем более что нужно забрать оттуда вашу подругу.

–Джулия в Испании?!

–Изабелла, моя радость, мой свет, мое счастье! – Он осыпал ее поцелуями и прижимал ее к себе все сильнее. – Ах, любовь моя! Я чуть не умер от горя, когда понял, как меня провел испанец с подложной каретой! Я был вне себя от страха за вас, любовь моя! В Пиренеях я почти настиг вас. Нас разделял всего лишь какой– то жалкий час!

–Арман!

–Какой– то любезный контрабандист указал мне ваши приметы, имя испанского гранда и даже место, куда вы направлялись, но там вас не оказалось. Пришлось ехать прямо в Мадрид и всевозможными правдами и неправдами выяснять, где находятся поместья гранда Лонса. Я объехал их все! И только два назад нам удалось узнать, где он прячет вас!

–Я так люблю вас, Арман!– Изабелла ловила каждое его слово, прижимаясь, все крепче к телу мужа.– Мне тоже так много нужно вам сказать и я не знаю, как!

К вечеру они были в Мадриде. Друзья не спеша, проехали главную площадь, объявленную таковой 15 мая 1620 года в день святого Исидора – площадь – Пласу-дель – Майор, и свернули на Пуэра – дель – Соль – Солго. То было место, откуда начиналась Испания быков и пажей, Эль¬ Грека и Гои, черной инквизиции и кроваво – алых всполохов на широких с воланами юбках женщин, горького миндаля и зажигательных танцев, костров для еретиков и пламени, зажженных в сердцах сухим манящим звуком кастаньет в ловких пальцах красавиц.

В воздухе Мадрида плыл звон колоколов. Эти звуки неслись от трех ближайших церквей – святого Андреаса, Епископской и Святого Исидора. Церкви стояли мрачные, высокомерные, словно следившие черным нутром за проходящими мимо них людьми. Несколько¬ идальго, склонив головы, молились тут же в пыли. Черные кружева, высокие гребни мелькали на площади – это горожанки предлагали прохожим купить деревянные статуэтки святых.

–Как в Париже! – поделилась своими наблюдениями Изабелла, которая уже почти пришла в себя и с удовольствием вдыхала пряный запах меда и горького миндаля, плавающий в горячем воздухе.– Только гораздо мрачнее! Но, г-да, не опасно ли нам так открыто разъезжать?

–Вы верхом на лошади, любовь моя! – промолвил де Силлек с улыбкой. – А верхом здесь ездят только жены грандов. Никто не осмелится остановить титулованную особу. Титул тут значит очень много, даже больше, чем во Франции.

Перед трактиром, в котором оставили своих слуг друзья, на площади святого Якова Компостельского, играли сарсуэлу – уличную оперу.

–Здесь не слишком опасно находиться?– спросила Изабелла, стараясь держаться позади мужа. – Мне хочется послушать немного!

–Мы не станем останавливаться здесь, на виду! Но из окна нашей с вами комнаты – прекрасный вид на площадь, любовь моя. Вы увидите все, как на ладони.

–Что-то я не замечаю г-жу де ла Шпоро!– молвил де Батц обеспокоенно. – Я был уверен, что она будет высматривать нас из окошка!

–Я запретил ей подходить к окнам и открывать дверь! – заявил де Арамисец надменно.

–Вы знаете, что вы тиран, де Арамисец? И вы хотите еще жениться на г-же де ла Шпоро!? Как это она только согласилась! Чтоб не разочаровать ее, вам придется измениться до неузнаваемости! Если, конечно, вы хотите, чтоб она любила вас всю жизнь!

–Уж не будете ли вы учить меня, сударь?

Изабелла засмеялась. Какое великолепное чувство, что она среди своих, дорогих и понятных ей людей, спорящих, как всегда и, как всегда, любящих друг друга.

Из трактира вышел хозяин – истинный испанец – высокий, узколицый, черноглазый.

–Почтительно приветствую ваши милости, – поклонился он неторопливо.

–Здравствуй, Хуан, – отозвался граф де Силлек.

–Нашли ли вы вашу донью, господин? Да? Рад видеть вас, прекрасная донья! Что будете заказывать на обед?

Изабелла поразилась про себя, как похожи трактирщики разных стран. Только в отличие от своих товарищей во Франции испанец обожал вставлять в свою речь народные пословицы и поговорки. “Испания – родина великих Мужей, она же – их могила!”– повторял он глубокомысленно, когда провожал господ в их комнаты и отдавал приказания об ужине и горячей воде.

Оперу Изабелла так и не прослушала в этот день. Но если бы она вышла на живленные улицы, она окунулась бы в жизнь, которая начинается в Испании после восьми часов вечера. На площадях танцевали, актеры давали представления с любимыми народом героями – знатным рыцарем и его плутом – слугой. В последнее время играли дон Кихота Ламанчского. В трактирах много ели и пили, но пьяниц позорно выволакивали из дверей на потеху прохожих.

Изабелла сидела на постели в одной сорочке – только что выкупавшаяся, намазанная лечебными бальзамами, с расчесанными пышными волосами, что плащом падали ей на белые плечи, веселая, довольная. Ставни окон из-за вечернего зноя были полуоткрыты и с улицы доносились отрывистые звуки гитары, проникали свежие запахи воды из фонтана во дворе и пленительные ароматы свежего хлеба.