Текст книги "Семь кругов Ада (СИ)"
Автор книги: Mr Abomination
сообщить о нарушении
Текущая страница: 86 (всего у книги 94 страниц)
– И почему же ты такая неромантичная, майн либен Фройляйн! – рядом с мисс-хаки тут же появляется темноволосый, очень красивый парень, явно пользующийся популярностью у женщин, причем пользующийся активно, в любое время, в любом месте и любых позах. В конце концов, какая же банда без бабника! Хоть один-то быть да должен! Вот только Фейерверк, как он себя любил называть, конечно же попал в Тень вовсе не из-за особой привлекательности. А из-за любви к взрывчатым веществам.
– Отвянь, – только и фыркает мисс-хаки, поправляя темно русые волосы и хрустя пальцами.
– Так в чем дело? Что мы должны сделать, босс? – голос подает фигуристая женщина, на вид который можно дать не больше тридцати пяти. Она облачена в черно-зеленый свободный комбинезон и легкую желтую спортивную куртку. Среди всех присутствующих она кажется одной из самых зрелых. Помимо нее, в комнате присутствовали еще два человека, которые выразительно отличались по возрастной категории от основной массы тех, кто входит в Тень. Одним является темная, укутанная в грязный пыльный плащ, ничем не примечательная фигура, что держится в стороне от остальных. Файер – наемник, возраст которого по слухам варьируется от сорока до семидесяти. Второй – худощавый моложавый мужчина в форме бармена, которому так же около сорока. Одно дело привлечь на свою сторону своих ровесников, но то, что эта троица была с тобой, заставляет тебя собой как минимум гордиться. Уж что-что, но опыт в искусстве убийства важнее молодости. А это трио, между которыми в тот же миг, как они оказывались в одной комнате, натягивалась холодная напряженность, было настоящими профи.
– Я знаю, где тот, кто замешан в создании данного вируса, но он, скорее всего, лишь марионетка. Я же хочу знать, кто в действительности стоит за всем этим.
– Ох, ну это-то всегда пожалуйста, – ухмыляется женщина, вытаскивая из-за пояса два длинных кинжала и начиная ими эффектно, но ненавязчиво жонглировать, – еще ни один из моих клиентов не отказывался поговорить со мной по душам.
– Показушница! – тут же фыркает зеленоглазая девушка в черном платье, очень уж напоминающем монашеское и с механическим арбалетом за спиной. Нет, она вовсе не ненавидит зрелую женщину, она в нее до безумия влюблена, но уверена, что это – тайна, и усиленно изображает ненависть к опытному и столь привлекательному киллеру. К счастью «монашка» не подозревала о том, что о ее любви знают уже все, кому не лень, и объект ее похоти в первую очередь.
– Сейчас я объясню вам план наших дальнейших действий. Осталось лишь дождаться… – не успеваешь ты договорить, как раздается звонок. Дурацкая песенка про гномов и эльфов режет по ушам, и ты жестом приказываешь открыть дверь. Вновь первыми реагируют близняшки, вскакивают с места, добираются до двери и даже успевают подраться за право потянуть дверную ручку. На пороге стоит Селена, человек, которому ты позвонил за пару минут до начала адаптации. В руках девушка держит тубус, в котором явно покоятся нужные вам чертежи.
– Ты быстро, – приветствуешь ты порядком запыхавшуюся девушку.
– Оу… для тебя! За такие-то деньги! Всегда, пожалуйста! – выдыхает она, проходя в дом, жестом заставляя всех присутствующих разойтись и образовать круг, в центре которого на полу девушка раскатывает белый ватман, извлеченный из тубуса. Лист, сделанный из специального сплава, идеально укладывается на пол и тут же проецирует голографическую объемную версию дома, в котором скрывается создатель ПКО-вируса, – Итак, думаю, стоит начать с…
– За дроидов можете не волноваться. Их я возьму на себя, – пообещал Ник, когда в обсуждении плана по штурму многоэтажного здания, где скрывался Создатель, возник вопрос по поводу искусственных куколок, которые обещали принести Тени немало проблем.
– Что ж… – смерил тогда Зуо парня тяжелым взглядом, а затем сказал то, что нанит ожидал услышать меньше всего, – рассчитываю на тебя, – было брошено им вскользь, но от этих слов у Ника по спине пробежали мурашки. С одной стороны, слова сквозили неприкрытой угрозой: «Не сможешь сделать то, что обещаешь, и ты покойник!», с другой – подобное проявление доверия не могло не поразить. Видеть, как группа людей, каждый из которых был явным одиночкой, под умелым управлением Шаркиса не только работают сообща, но при этом еще и не стремятся перегрызть друг другу глотки, следя за каждым движением Зуо, вслушиваясь в каждое брошенное им слово… Многие из тех, кого Ник здесь видел, были далеко не безызвестными людьми в преступном мире, которые славились своей неуправляемостью и свободолюбием. Так почему же сейчас они были здесь? Почему они поступились своей любовью к свободе и связали себе руки вступлением в группировку? Что же такое Зуо для них сделал или, быть может, пообещал, и как, черт его побери, он смог внушить им всем безграничное доверие и уважение к себе? Ведь он вспыльчивый психопат! А несдержанные люди, какими бы умными или сильными они не были, никогда особого доверия никому не внушали. Вспыльчивость – это качество, которое не подходило мафиозному боссу. Наоборот, в данном кругу ценилось непробиваемое хладнокровие.
Ответом Нику было поведение Шаркиса. Как бы удивительно это ни звучало, но сейчас Зуо вел себя иначе. На его лице покоилась непроницаемая маска не спокойствия, но холодной решимости. Он молча слушал каждого из своих подчиненных, не реагируя ни на возгласы, ни на постоянно вспыхивающие и тут же угасающие споры. Брюнет сидел в большом кресле, которое ему притащил один из его людей, и просто наблюдал, вставляя свое слово лишь тогда, когда это действительно было необходимо. Глядя на Зуо, сейчас бы вряд ли кто-то поверил, что ему плохо или больно, что он о ком-то беспокоится или куда-то спешит. Нет, конечно, это не значило, что Шаркис изображал из себя мраморную глыбу. Многие его ответы были проникнуты злобой и раздражением, которое резало по ушам и порой заставляло задерживать дыхание. Властность брюнета, непоколебимая вера в свои силы, гордыня и некое напускное пренебрежение окружающими – все это создавало неповторимый образ сильного человека, за которым действительно хотелось идти.
– …да будет так, – эта фраза ознаменовала конец переговоров и переход от «теории» к «практике». Зуо, единственный, кто все это время пребывал в положении «сидя», не без усилия поднялся с кресла и медленно направился к выходу. Все остальные последовали за ним. Уже у дверей Шаркис что-то шепнул Инфу. Тот поспешно кивнул. Неужели улица Красного Тумана все же войдет в эту банду? Уму непостижимо. И тем не менее… Наблюдая за тем, как подчиненные Зуо забираются в свои машины и на мотоциклы, Ник не мог отойти от дурмана той еле уловимой, но такой притягательной харизмы Шаркиса, которая не выпускала из своего плена, заставив взглянуть на Зуо не как на капризного мальчишку с кошмарным характером, а как на куда более серьезного, пусть порой не сдержанного человека. Человека, стремления которого были куда более масштабными, чем могло показаться на первый взгляд. Человек, который поставил перед собой цель и стремился к ней. И Нику тоже хотелось внести лепту в осуществление этой самой цели.
«Может, действительно после всей этой хреноты присоединиться к Тени?» – размышлял парень, заходя в пустой огромный особняк и без заминок направляясь прямиком в лабораторию отца. Мужчина, как всегда, был на своем рабочем месте и что-то конструировал, настолько углубившись в свою работу, что даже не заметил того, как его сын зашел в лабораторию.
– Отец… – тихо позвал Ник, с особым интересом разглядывая носки своих ботинок.
– Отец! – громче окликнул он мужчину, подходя к одному из стеллажей, широкие полки которого были завалены различным металлическим мусором, и вытаскивая из-под большой трубы, давно спрятанный нанитом старый потертый лазерный пистолет.
– Хватит меня игнорировать! – уже проорал Ник, проверив заряды и нацеливая пистолет на Дайси-старшего, – не заставляй меня… стрелять тебе в спину, – тихо прошептал он. Лишь тогда мужчина, что до того что-то активно закручивал, наконец остановился.
– Я знал, что рано или поздно все закончится именно этим, – тихо пробормотал он, – И подготовился к этому.
В этот же миг груды металлолома, что периодически появлялись в лаборатории мужчины, вздрогнули, и из-под железных завалов вырвалось с десяток допотопных дроидов. У них не было человеческой имитации тела, лишь железные скелеты, самое простое оружие и программа по ведению боя.
– Ты, наверное, шутишь, – усмехнулся Ник, отправляя парой несложных ударов всю кучу враз набросившихся на него андроидов на свидание с близстоящими предметами, – Ты же знаешь… что они мне не ровня. В конце концов, ты как никто другой можешь оценить способности моего тела, – почти прошептал Ник, вновь беря отца на мушку.
– Да… Это так, – машинально кивнул конструктор, – Но думаю, если бы я совсем не сопротивлялся, это могло вызвать в тебе лишние угрызения совести… Ты же весь в мать, такой же впечатлительный…
– Что?
– Ник… я… болен… Болен так же, как и любой другой житель этой планеты. Мы просто не можем родиться здоровыми в больном мире. Наша цивилизация и так прожила слишком долго. ПКО-вирус – это отличная вакцина от общественного безумия. Раз не помогла Третья Мировая, поможет это. Не справится вирус, появится нечто куда хуже, нечто, что, наконец-то уничтожит нас раз и навсегда. Я болен… Да, я не смог оживить свою жену и сделал из нее андроида. Я мучил своего маленького сына, впихивая в него все новые механизмы ради экспериментов. Я давно противен сам себе! Я делал такое, что и…
– Замолчи, – обессилено прохрипел Ник, до побелевших костяшек сжимая пистолет в своих руках и пряча глаза за черно-медной челкой, – и прости…
– Это ты прости меня… – грустно улыбнулся мужчина, – Отныне тебе придется тащить это бремя в одиночку.
– Я прощаю… – прошептал Ник, и лабораторию наполнил оглушительный звук выстрела.
Смерть мужчины была мгновенной. Изобретатель с глухим стуком упал на пол, да так и остался лежать в не совсем естественном положении с широко распахнутыми глазами, в расплывающейся по полу луже крови и с еле заметной полуулыбкой спокойствия на губах.
Ник на ватных ногах кое-как добрался до отцовского кресла, буквально рухнул в него, после недолгой заминки оттолкнулся ногами от пола, заставив кресло на колесиках проехаться через половину лаборатории и остановиться прямиком напротив компьютера отца. Следовало как можно скорее перебросить управление андроидами обратно на главный компьютер, тем самым лишив Создателя пяти лучших охранников. Но парень не шевелился. Точнее у него не было сил пошевелить и пальцем. Морально он был слишком измотан. Поэтому Ник словно застывшая восковая фигура сидел в знакомом, пропахшем металлом кресле в полумраке лаборатории, закрыв одной рукой лицо, при этом из второй все еще не выпуская пистолета, который когда-то был сконструирован и собран его отцом как игрушечная модель. Позже парень усовершенствовал его и превратил в настоящее оружие.
Странно, но нанита совсем не тошнило. Просто в фильмах часто показывают, как человек, разнервничавшись и пребывая в истинном ужасе от того, что он совершил, бросается к мусорному ведру или туалету и расстается с завтраком. Ника не тянуло блевать. Но это не значит, что он ничего не чувствовал. Его руки слегка дрожали. Нет, это было не первое его убийство. И он давно преодолел тот период, когда было страшно. Когда он задавался вопросом, что же это за чертов мир, в котором убивают даже подростки. Единственное, что оставалось неизменным: каждый раз он жалел о том, что сделал.
Каждый раз…
Но не сейчас.
Ухмылка…
Сначала уголки губ лишь слегка дернулись, а затем внезапно растянулись в широкой улыбке, быстро переходя на нервный порывистый судорожный смех. Из глаз парня тем временем покатились крупные слезы, которые он даже не пытался стереть с лица. Соленые капельки попадали на его губы, собирались на подбородке. И чем больше было слез, тем громче смеялся Ник, пребывая в тихой истерике. Он зажимал рот обеими руками, содрогаясь всем телом и не в силах взять себя в руки.
– Хватит… Хватит! – парень размахнулся и со всей силы влепил себе звонкую пощечину, пытаясь придти в себя, – сейчас не время для истерик, идиот!
Кажется, боль его слегка отрезвила. Поспешно утерев слезы и сопли своей футболкой, Ник прокашлялся и куда более спокойным голосом обратился к главному компьютеру:
– Система, код ввода, Ник Дайси, отрыть доступ к управлению Пятью буквами.
– Код подтвержден, – проговорил электронный голос, – Ник Дайси, доступ ограничен. Введите пароль для продолжения работы с системой.
– Пароль? Вот… задница… – фыркнул парень, вызывая голографическую клавиатуру.
– Пароль: «Вот задница», пароль не верный, у вас осталось две попытки до полной блокировки системы, – предупредил компьютер. В ответ на это Ник тихо выругался и принялся размышлять над тем, под каким паролем отец мог закрыть свою систему. В голову наниту приходило с десяток комбинации цифр и букв, но попытки то было только две.
– Задница! – вновь повторился Ник, обессилено облокачиваясь на спинку кресла и пялясь в потолок. Странно, но в полутьме парню на потолке померещилось что-то светящиеся.
– Выключить свет в лаборатории, – тут же приказал Ник. Все осветительные приборы тут же потухли и даже голографические экраны и клавиатура стали куда менее выразительными и яркими. Теперь Ник мог во всей красе разглядеть на потолке фосфорицирующее слово. Последнее время надписи на потолках прямо над рабочим столом были модными и очень распространены. Но Нику даже в голову не могло придти, что он когда-нибудь увидит нечто подобное над столом отца.
– Анализ фразы, – пробормотал Ник, направляя руку с большими часами на надпись. Из часов вырвался тонкий лучик, который скользнул по неизвестным парню буквам, считывая информацию.
– Язык: греческий, наличие: слово, перевод: свобода.
– Свобода? Не знал что ты, старик, был столь сентиментален, – усмехнулся нанит, вызывая голографический экран телефона и быстро находя там нужное слово, – Пароль: ЛибЭртас, – машинально прочитал он, ни на что особенно не надеясь.
– Пароль: ЛибЭртас, пароль принят, разблокировка данных. Доступ открыт.
Ник даже вздрогнул. Хотел было поразиться своей не то удачливости, не то смекалке, но на это времени у него уже не оставалось. Парень быстро отыскал сигналы дроидов отца и занялся их взломом.
С какой стороны ни посмотри, а закончиться все должно хэппи эндом! По-другому просто и быть не может, вы понимаете? Я же, в конце концов, главный герой! Правда, я еще не решил, чего именно. Наверное, какого-нибудь психологического триллера или, быть может, ужасов, на худой конец, рекламы взрослых памперсов или свечек от геморроя. Да какая разница! Главное, что я не могу не быть героем первого плана! А значит, не могу погибнуть так просто! Если уж умирать, то с фанфарами, кучей спецэффектов, убегая от сумасшедшего карлика, вооруженного бензопилой, или кидаясь пафосными речами, последние минуты жизни проводя на руках у любимого. М-м-м… Зуо – любимый. Только меня передергивает, когда эти два слова находятся в опасной близости друг от друга?
Конечно же, у вас могут возникнуть сомнения, с чего этот уродливый уродец, который может дать фору и Квазимодо, возомнил себя не кем-нибудь, а аж Главным Героем?! У меня на этот счет найдется куча доказательств! К примеру, главный герой и не герой вовсе, если у него в детстве не было какой-то трэшовой трагедии! Конечно, то, что мои родители оба живы и здоровы – кошмарное упущение, но зато я пережил смерть хорошего друга! Чем не трагедия? Еще какая трагедия! Вообще для пикантности ему стоило перед своей смертью хорошенько мне вдуть, используя какие-нибудь БДСМ-овские штучки. К примеру, впихнуть мне в задницу набор «Lego» и заставить собирать из него кораблик. Кошмар же! А еще лучше, если бы нечто ужасное сотворил со мной мой отец! Я прям вижу это!
– Пап, будь добр, засунь руку мне в штаны!
– Э-э-э… – папа медленно отползает от маленького меня.
– Да ладно тебе, так и быть не насилуй, – снисходительно вздыхаю я, – но хотя бы жопу потискай, я же сейчас маленький и впечатлительный, мне и простого домогательства вполне хватит! Ну же, не ломайся! Сделай из своего сына главного героя!
А изнасилование и отцом, и другом – вообще беспроигрышный вариант! Я бы висел в топе самым популярных персонажей как минимум две недели! А если бы еще и мать была беспробудной пьяницей! И сестра – малолетней шлюхой! О да, детка!!! Этого мне и не хватало! Плюс сто очков к моей охренительности! С такой колоссальной популярностью, я бы даже смог баллотироваться в президенты школьного совета! Я бы стал весь из себя такой высокий, красивый, сдержанный и обязательно отзывчивый и ответственный. Вообще когда родители – гавно на палочке, это, так или иначе, отражается на психике детей, ну мне так всегда казалось. Но я никогда бы не подумал, что если меня поимеют в задницу, будут систематически избивать или бросаться в меня бутылками, заставлять ходить по ночам в магазин за выпивкой и запирать на долгие часы в темном подвале, то этим привьют мне чистоплотность или напускную уверенность в себе. Лично я бы озлобился и возненавидел весь мир. В принципе и без всего выше перечисленного я и так это сделал! И тем ни менее, дети подобных мерзких типов обычно описываются очень умными, рассудительными, даже добрыми и отзывчивыми! Мало того! Они Ценят Людские Жизни! Господи, да простит меня Зуо! Будучи подростками, они уже задумываются о столь глобальных проблемах. Меня вот все прошлое полугодие мучил лишь один вопрос, как справиться с каждодневным стояком на уроке химии. Нет, ну, а я виноват, что у училки один наряд круче другого? А когда ты сидишь за партой, сжимая ноги так, будто тебе приперло поссать и молишься о том, чтобы член опустился раньше, чем зазвенит звонок, как-то не о думах по поводу оценки людских жизней. Впрочем, может я что-то не понимаю? Или слишком груб? По сути, говорю все как есть. Нет, я, конечно, могу предположить, что подобные главные герои воспитаны в монастырях, а не в реальном мире, где по телику разделывают милую свинюшку, а затем насилуют заборы ее отрубленными лапками. Так или иначе, здесь, безусловно, я дал маху. Мне стоило стать сдержанным гением, а не «придурком и сбоку бантик». Ну и что… зато я с уверенностью могу сказать, что так живется куда проще. А те, кто стремится свою жизнь усложнить, флажки им в жопы и бег трусцой на длинные дистанции. Конечно, я не самый идеальный главный герой. У меня как минимум нет плаща и лосин! Да и семья у меня слишком нормальная. То, что отец дома почти не появляется, не в счет. Он же жив! А раз жив, уже нет той остроты ощущений! Да и я не настолько чувствительный сын, чтобы ночами реветь в подушку, обнимая плюшевого медведя, что когда-то подарил мне папа. Наверное, я не слишком сентиментален. Но лучше я пообнимаюсь с журналом, в котором размещают фотографии голых цыпочек, поиграю в стрелялки, на крайней случай пойду и с кем-нибудь посрусь. Но реветь по живому отцу – это не в моем стиле! Я слишком брутален и скупую мужскую слезу предпочитаю ронять над упавшим на пол бутербродом. Ну да ладно, зато не полная семья у Зуо! У него нет матери. Я кстати не знаю, что с ней. Кто-то говорил, что она умерла от передозировки наркотиков. Хм… Зуо, что-то твоя мама как-то стремно умерла! Передоз – это же баян! Она что не могла сотворить что-то более… фееричное? Ну, там выстрелить себе в грудь или, быть может, отравиться котлетами! Чтобы публика еще месяц билась в конвульсиях от смеси ужаса, отвращения и восхищения? И вообще… Зуо, ты как всегда делаешь все через задницу, и ладно бы через свою! Почему за все то время, что мы общаемся, напомню, за Целую неделю, я ни разу ничего не услышал о твоей матери! Если у тебя что-то произошло в семье, ты должен был хоть раз обронить фразу по этому поводу! Было же столько удобных случаев для откровений! Я вот с тобой откровенничал! Даже рассказал про структуру своего внутреннего мира! Ты что же не мог в ответ на это, прежде чем трахнуть меня, поныть по поводу матери? Это бы создало особый настрой, возможно, я даже всплакнул бы. Хотите сказать, что это не лучшая тема для разговора? Ну, блин… главные герои должны говорить о подобном! Я свою главность доказываю ежеминутно, но Зуо что-то тормозит. А мне в пару нужен, конечно же, еще один Главный Герой! Ладно… зато у сэмпая в отличие от меня были и лосины, и плащ! Этот факт – козырная карта, покрыть которую практически невозможно!
Разговора о матери я у Зуо еще добьюсь! Мне же надо знать, любил он ее или ненавидел. Третьего не дано! Все остальные эмоции не столь яркие и поэтому внимания им не уделяется. А может быть, Зуо нечто подобное и ощущает? Неужели ему… Все равно?! То есть он не мучается кошмарами, связанными со смертью его мамы, не носит кулон с ее фотографией, не вытаскивает старую фотокарточку из бумажника и не пялится на нее, водя подушечками пальцев по ровной глади потрепанной фотографии? Зуо, как ты можешь быть настолько бездушным?! Сэмпай, ты бессердечный! Такой странный парень, который не живет прошлым. Нет, конечно, ты молодец. Ты… сильный, хотя, сколько можно это повторять. Наверное, о твоей силе я могу говорить столько же, сколько и о своей любви к тебе. Ты же не забыл, что я тебя люблю? Еще бы ты забыл! Если тебя когда-нибудь одолеет склероз, поверь мне, я сделаю все, чтобы ты не забыл, как сильно я люблю тебя! Для начала буду слать открытки… раз в сутки… в час… в минуту? Напишу огромный плакат и буду ходить с ним перед тобой 24 часа в сутки! Если понадобится, испишу в твоей комнате все стены. Хотя зачем тебе это? Ничего ты не забудешь. У тебя хорошая память. Даже слишком хорошая. Вот только хорошего героя она из тебя не сделает. Увы и ах, но ты же… Ты же перс третьего плана! Стоишь прямо после человека-дерева! И я с тобой встречаюсь? Я, Главный Герой?! Стыд мне и позор. Хотя у нас явно странные отношения, верно? Я-то с Зуо встречаюсь регулярно, двадцать четыре часа в сутки, а он со мной только во время секса. Да и здесь вопрос спорный. Обидно, досадно, но ладно.
Сделаю в своем ежедневнике пометку о том, чтобы раскрутить сэмпая на разговор по душам. А сейчас наконец-то отстанем от матери Зуо, и перейдем к чему-нибудь иному. К примеру, можем обсудить скотинизм Зуо! Ско-ти-низм – понятие, придуманное лично мной, термин, вбирающий в себя весь человеческий сволочизм, который концентрируясь в одном человеке, делает общение с ним для окружающих настоящим онанизмом мозга и тела. А что, скажите, не так? Вообще, персонажи по типу Зуо – везде и всюду. Злобный красавчик – ай-яй-яй, да у вас, сэмпай, баян – это семейное. Единственное, что тебя портит, это то, что ты, Зуо, как был скотиной в первый день нашего знакомства, так ей и остался. Напрашивается, вопрос КАК? КАК-КАК-КАК? Как такое могло произойти? Да ты же должен был начать добреть еще в третий день! Нет, я не спорю, со мной ты стал куда сдержанней… да и бьешь вроде меньше. Но бьешь же. И унижаешь. А это, друг мой, уже пройденный этап. Тебе пора становиться мягче! Иначе фаны не так поймут! Ты по канону должен сдавать позиции и желательно к концу истории даже дать себя выебать! Но, пожалуй, тебе об этом я рассказывать не буду. Иначе понятия канона ты впихнешь мне туда, откуда вытащить я его уже не смогу. Ничего, не расстраивайся! Не можешь пересилить характер и стать флафным, нежным и милым? Поверь, я это переживу. Наши зрители – вряд ли, но я-то точно!
Уф… Вот и скажите, зачем я разговариваю с Зуо, когда его рядом нет? К тому же я безбожно отошел от темы своих размышлений! Ведь я веду тонкий анализ, выводом которого будет тот факт что я – главный герой. И не какой-нибудь там слезливой драмы милодраммы! А значит все будет просто отлично. Вот-вот Зуо ворвется в комнату и спасет меня! Я уже вижу, как он подбегает ко мне, тихо окликая «насекомое», обнимает меня и впервые шепчет что-то про то, как он обо мне беспокоился.
Фу!
Какая гадость это ваша фантазия, Тери Фелини! У Зуо скорее пена изо рта пойдет, чем он скажет что-нибудь подобное! Хотя это было бы здорово. Не услышать в свой адрес любовную лабудень, а увидеть пену на губах сэмпая. Я бы даже сфотографировал его в таком состоянии. А затем поставил на рабочий стол в своей виртуальной комнате! Зуо стал бы моим личным идолом! Главное, чтобы он сам об этом не узнал, а то наверняка разозлится и вновь займется своим любимым делом, а именно: членовредительством.
Но не о том.
Еще одним доказательством того, что я главный герой, является моя внешность. Белобрысый, светлоглазый, со светлой кожей и хилого телосложения. Да я же идеальный кандидат для жопотраха! Хм… А есть ли чем гордиться? Я понимаю, по идее пассивы должны быть полностью удовлетворены тем, что их пялят в задницу, но меня это не очень устраивает. Мало того, что процесс так или иначе напоминает поход в туалет при страшном запоре. Ну, по крайней мере, в первый раз у меня были именно такие ассоциации! Так еще и последствия до ужаса унизительны. Меня предает собственная задница! Зато Зуо идеальный актив. Красив, с крутым телом. Меня вот что поражает. Эй ты, тот кто снимает обо мне крутой фильм или быть может пишет великую книгу, если ты действительно существуешь. Ты что не в курсе, что по канону актив должен быть Опытным! Хер ли ты подсовываешь мне стиганутого садиста, который до того ни с одним парнем не спал, нихера не знает об анальном сексе и дерет меня как сидорову козу? За что??? Что я успел тебе сделать? Мало того… нельзя было сбавить Зуо годков эдак семь? Ему бы щас было 13! И не он, а именно я бы им овладевал! Что? Ну и что, что тринадцать. Я люблю детишек. Главное, что он был бы ниже и слабее. Чего? Говоришь, он и в свои тринадцать был сильнее меня нынешнего? Да ты что издеваешься? В любом случае делать меня прожженным пассом – это издевательство над моей мужской натурой! А я мужик! Член тому доказательство! Это что еще за ехидный смешок? Дай трахнуть Зуо хоть разок! Не эстетично? Почему это? У Зуо волосатые ноги, а читатели не любят когда пассивы волосатые? У меня… нет слов. Стоп… СТОП! ТАК ВОТ ПОЧЕМУ У МЕНЯ ПЛЕШИВЫЙ ЛОБОК??? Ты совсем Того? Нет? Еще есть куда катиться? Я хочу волосы… мне посрать, кому что там не нравится и не устраивает, я хочу волосатые ноги, руки и обязательно лобок! Я удивляюсь, почему Зуо до сих пор не засмеял меня за это! Хотя все еще впереди… я же не умру? Я же выживу и мы с сэмпаем будет жить долго и счастливо! И прекрати делать его садистом! Неужели нельзя сделать его более мягким? Нет? Почему? Что значит, боишься Зуо… НЕ ИЗДЕВАЙСЯ НАДО МНОЙ?
Так, если ты бесхребетное и бесталанное нечто, сейчас я тебе расскажу, как надо описывать сцены нашего секса! Щас Тери даст стране угля! Начнем с атмосферы. Знаешь, возьми что-нибудь необычное романтичное. Большая комната, по полу которой раскиданы подушки, лепестки роз и подобная дрянь. Ну, конечно же аромалампы, притушенный свет, легкая музыка. Я укладывая Зуо прямо на пол, нежно прикасаюсь к его… Эй! Не поправляй меня! Хотя бы в своих фантазиях я могу быть сверху?!
– Хрена его штырит… – послышалось фырканье где-то сбоку от меня. Черноволосый дроид сидел на узком столе и латал себе дыру в животе, – Давно он так? – кивнула девушка в мою сторону.
– Разговаривает с Создателем? Ой, уже примерно час, – пожала плечами девушка с белоснежными волосами, которая в это время собирала детали для зеленоволосого дроида, – мы накачали его обезболивающим. Но, кажется, ему какие-либо лекарства противопоказаны. Тут же ловит галлюцинации.
– Мощно, – фыркнула брюнетка, – а заткнуть его никак нельзя? Раздражает.
– Если бы было можно, я бы уже это сделала. Но какие-либо физические методы запрещены, он и так на последнем издыхании, а что касается словесных затыков… это сущий кошмар, – пробормотала Эй, поежившись.
– Ссущий кошмар?! – воскликнул я, представляя эпичную картину и гаденько похихикивая, впрочем, девушки меня злостно проигнорировали.
– Кошмар? В каком смысле? – удивилась Ди.
– Пф… сама проверь, – кивнула блондинка в мою сторону.
– Эй, седой! – тут же окликнула меня брюнетка, – Ты там рот закрыть не захотел еще?
– Провокационный вопрос! – выдохнул я, окончательно прервав свои размышления по поводу того, кто я есть и зачем я нужен. Вообще-то я думал, что размышляю мысленно, но, кажется, все, что творилось у меня в голове, я говорил вслух.
– Именно так. Все эту хренату ты говоришь вслух, так что изволь заткнуться! И без тебя…
– Эй, – нахмурился я, – вы же андроиды, верно? – задал я невинный вопрос.
– И как ты, блять, догадался! – язвительно ахнула Ди, как раз вытягивая из своего живота моток проводов и перебирая их в поисках вышедших из строя.
– О, это было не сложно, – не поняв сарказма, с готовностью ответил я, – у вас зрачки на свет реагируют заторможено. У людей быстрее, – заявил я, гордясь своей наблюдательностью.
– То есть когда мы практически бегали по стенам, пробивали руками бетонные полы, и в конце концов ковырялись в своих телах с отвертками в руках, мы еще походили на людей, но зрачки стали неопровержимым доказательством? – фыркнула Ди.
– Именно! – кивнул я, – никто бы не догадался, Но я не никто! Я умный! Я гений! Гений гениев! Гений гениев гениев! Я прям… прям ваще-е-е… – выдохнул я и замолк.
– Я и смотрю, – скептически усмехнулась брюнетка.
– Так вот! – подал я голос минут через пять, заставив девушек подскочить на месте, – я тут подумал. Если вы дроиды, откуда у вас столько эмоций? Эмоции – это такая сложная структура. До конца проанализировать и создать имитацию еще никто не смог.
– В каждую из нас внедрен определенный прототип человеческого характера, алгоритм, по которому мы и действуем, – терпеливо объяснила блондинка, не отрываясь от починки зеленоволосой «сестрички».
– Но характер и эмоции – это немного разные вещи, – не мог успокоиться я, – а вы вон и раздражаетесь, и беспокоитесь друг за друга и… Прям как люди… только сиськи лучше!
– Хм… а кстати, – тут в разговор влезла Би, – мальчишка, пусть и грязнуля, а говорит странные, но неопровержимые факты. Возможно, мы действительно… учимся чувствам?
– Бред – фыркнула Ди, – так или иначе, но эмоции мою ногу ко мне сами не прикрутят, так что давайте-ка шевелить пальчиками, кошелки, – фыркнула она, явно пребывая не в самом хорошем расположении духа.
– Ты злишься из-за По? – подала голос Эф, голова которой покоилась на столе.
