Текст книги "Семь кругов Ада (СИ)"
Автор книги: Mr Abomination
сообщить о нарушении
Текущая страница: 71 (всего у книги 94 страниц)
Три медные монеты времен Петра I передались Джону от дедушки. Тот еще тогда заявил, что если его внук продаст их, то наверняка разбогатеет. Вот только Джон так и не решился претворить дедушкин план в реальность, ибо в монетах нашел одну «маленькую» неточность.
– Монетки! – обрадовался малыш, – но они какие-то странные. У меня дома есть несколько, но они меньше и не такие тяжелые, – заявил он, беря одну монету из рук Джона и начиная ее подбрасывать в воздух и тут же ловить.
– Это не простые монеты, – тем временем начал рассказ Джон, – они волшебные.
– Волшебные? – удивился мальчик.
– Да, они могут подсказать тебе, как поступать в ситуации, когда сам ты решение принять не можешь.
– Да? И как же?
– А вот как, – с этими словами Джон подкинул монетку, поймал ее на лету, сжал в кулаке и протянул его Тери, – орел – Зеленый Мыш, решка – Черный Вайдер, согласен?
– Ага, – не задумываясь, кивнул мальчик, в нетерпении смотря на кулак Джона. Пальцы парня разомкнулись, давая возможность Джону и мальчику увидеть, что же выпало на монетке.
– Орел… значит Зеленый Мыш… – пробормотал Тери, – Фух! Хорошо! А то Вайдер все-таки слишком мерзкий тип! Но у нас еще осталась Валькирия.
– Теперь сравним Валькирию с Зеленым Мышом таким же образом, – Джон вновь подкинул монетку, – Орел – Зеленый Мыш, Решка – Воинственная Валькирия.
Когда Джонни разжал кулак, на Тери вновь смотрел орел.
– Зеленый Мыш! Ура! Его я и хотел! Просто решиться не мог! – воскликнул малыш.
«Я знаю, – улыбнулся мысленно Джон, – почти каждый человек в глубине души делает выбор в ту самую секунду, когда этот самый выбор перед ним ставят. Но из-за лишних мыслей тут же у человека появляются сомнения, из-за которых в конце концов он может изменить своему выбору. А эти монеты всегда напомнят тебе о том, чего ты хочешь в действительности».
Вы знаете, что структура мироздания куда проще, чем может показаться на первый взгляд? Нет, правда. Есть три вида гениев. И триста тридцать три вида идиотов. Пожалуй, поделать с этим уже ничего нельзя, но так даже проще. Быть идиотом проще, я вам говорю. Примером могут служить те же крысы. Вы знаете, что если посадить часть крыс в коробку, между ними тут же определится иерархия: выделятся лидеры, одиночки и, наконец, отбросы. Отбросов всегда больше всех. И как вы думаете, кому в этой ситуации живется сложнее всего? Кто испытывает постоянный стресс и умирает молодым? Верно, лидеры! Одинокие лидеры, которым приходится управлять быдлокрысами. И ведь дело не только в управлении, но и в борьбе за власть между лидерами. Лидер всегда один! Он не потерпит конкуренции и помощи у другого лидера не попросит, поэтому-то у них и идет борьба за власть, ведь на сотни быдлокрыс достаточно одной крысы лидера. То есть лидеры друг друга истребляют, когда как быдло, наоборот, собираются в кучки. Им драться друг с другом смысла нет. Нет, что вы! Дабы противостоять лидеру и в определенный момент сотворить что-то вроде дворцового переворота, они кучкуются, поедая отбросы и плетя настоящие интриги против лидера: того, кто спас их, кто привел их к лучшей жизни. А то, что они при этом остались отбросами, чья вина?
Самое интересное, что если из каждой коробки вытащить лидеров и засунуть их в отдельную, то и среди них выделятся отбросы, одиночки и все те же более властные лидеры. По идее, внутри каждого лидера сидит такой же отброс: вся суть в том, чтобы этого отброса держать в узде и не давать завладеть собой желанию послать к чертям весь нервотреп и просто сесть поедать отбросы рядом с такими же как ты, без нервов, без беспокойств – просто сиди и жуй свое тухлое мясо.
Кстати о крысах, есть еще один очень интересный факт. Например, если на корабле хотели избавиться от крыс, тогда в большой бочке закрывали несколько крыс, а через пару дней открывали ее. От голода крысы начинали поедать друг друга, пока не оставалась одна единственная крысоедка. Ее выпускали, и она поедала, сжирала сородичей. А в Третью Мировую примерно три процента жертв погибли вовсе не от мин, бомб или пуль, а попросту были съедены крысами и…
– Молодой человек! Чем это вы занимаетесь?! – неприятно высокий голос заставил меня вздрогнуть и оглянуться. Прямо надо мной нависала низенькая толстая тетка с очень пухлыми губами, вымазанными красной помадой, с подведенными какой-то зеленой дрянью глазами и с ноздрями, из которых торчали темные волоски. Последнему я успел позавидовать.
– Я? Ну… просвещаю детей по поводу таких милых зверушек, как крысы, – пожал я плечами, кивая на группу пятилетних деток, что сидели полукругом передо мной. Прямо сейчас некоторые из них плакали или были на грани этого.
– Как вы можете рассказывать им столь жестокие вещи! – женщина негодовала. Ха! Вы мне лучше скажите, как можно оставить маленьких деток без присмотра и пойти флиртовать с молоденьким барменом, который, увидев вас, вздрогнул и попытался спрятаться под барную стойку, но не успел?
После того, как мы получили странное письмо от незнакомца в дурацком балахоне, у нас с Зуо возникло естественное желание тут же это письмо прочитать, НО если там крылась какая-то до ужаса тайная информация, читать ее посреди улицы было, как минимум, неразумно. Мы нуждались в каком-нибудь укромном месте, и Зуо хотел уже вернутся в квартиру Яна, когда я увидел Его! Детское кафе – «Нервный жираф». Так как мы находились в зоне отдыха, подобных кафешек здесь было уйма, но ни одно из них не называлось столь пикантно. К тому же козырек, под которым располагались столики, да и сами столы и стулья все как один были желто-оранжевые и усыпаны коричневыми пятнами. Настоящий восторг!
Конечно же, Зуо – истинный ценитель как ломки людей, так и любящий поломаться сам, тут же заявил, что ноги его в этом кафе не будет. Но пора бы было сэмпаю смириться с тем фактом, что пусть я могу уговорить человека не на все, но на многое. Пятнадцать минут я с Зуо не разговаривал. Только скулил, как это делают щенки, и так внимательно-внимательно заглядывал сэмпаю в глаза. Когда же Зуо раздраженно отворачивался от меня, я быстренько слюнявил пальцы, затем тер ими глаза, тем самым создавая эффект мокрых, а значит, очень жалобных глаз, и снова любым способом пытался вновь заглянуть в глаза сэмпаю. Конечно же, такого напора жалости долго терпеть Зуо не смог и еще через пару минут мы уже сидели на пятнистых стульях за пятнистыми столами.
– Что будете заказывать? – тут же подлетела худая как палка, двухметровая официантка-жирафа. Я заказал жирафий коктейль и пятнистое мороженое, Зуо почему-то что-либо заказывать отказался.
– На диете? – деловито осведомился я. Сэмпай в ответ показал мне средний палец и все свое внимание переключил на письмо. По идее, письмо было интересно и мне, но в этот момент я и увидел с десяток малышей во главе с толстушкой-губошлепкой. У одного из малышей в руках была новая модель Черного Вайдера XRF 48, которая являлась очень редкой моделью, и я, естественно, забыв и о коктейле, и о письме, подбежал к малышу и попросил сфотографироваться с его Вайдером. Не обращая внимания на странные взгляды других посетителей кафе, я сделал себе и Вайдеру настоящую мини-фотосесию, затем отдал игрушку малышу и хотел, было, вернуться к Зуо, когда заметил в детских глазах тот блеск, который мне и был нужен. Они хотели услышать из уст мудреца истину жизни ради просветления! Нет, конечно, возможность того, что они просто приняли меня за идиота, также никто не отменял, но этот вариант мне показался каким-то уж слишком банальным! Вот я и подсел за их столик и с видом истинного просветителя-педофила начал засорять их еще молодые мозги, как мне казалось, очень важной информацией. И я бы мог, не затыкаясь, просвещать своих жертв еще несколько часов, если бы не толстушка, которую бедный худенький бармен все же отшил, схватив в охапку проходящего мимо высокого официанта и с остервенением впившись ему в губы, а затем заявив, что девушки ему не нравятся. Бармен врал как дышал. Хотя если бы все девушки были как эта пампушка… Вообще, черты лица у женщины были даже миленькими, но ставила она себя как королева, когда как таковой не являлась, поэтому со стороны это выглядело глупо и вызывало лишь улыбку.
Выслушав лекцию о том, какая хуевая пошла молодежь, я, наконец, вернулся за столик к сэмпаю и сперва не узнал его. И без того всегда бледное лицо Зуо сейчас приобрело землистый оттенок. Клочок бумаги, что все это время покоился в мятом конверте, сэмпай сжимал до побелевших костяшек.
– Что там написано? – сделав вид, что не замечаю состояния Зуо, спокойно поинтересовался я.
– Где ты был? – последовал сухой вопрос.
– Болтал с детками, – пожал я плечами.
– Твоя мать подыхает. А ты с детками болтаешь? – что ж, Зуо, это справедливо. Конечно, после подобной фразы и с моих губ сползла улыбка.
– Я не воскрешу свою мать, лишь перестав болтать со смешными карапузами, – холодно ответил я, начиная жевать трубочку. У меня так было всегда. Попадая в стрессовую ситуацию, сначала я бьюсь в конвульсиях и не знаю, куда деваться, дабы исправить ситуацию, в которую попал. Затем я успокаиваюсь, абстрагируюсь от проблемы и в какой-то мере пытаюсь вести себя так же, как и раньше, а может даже более активно. Но это совсем не значит, что я уже все забыл и не помню того, что моя мама сейчас лежит в вирту-коме. Просто своими бесиловками и выдиранием волос из головы я вряд ли как-то ей помогу. Поэтому я лучше глубоко вздохну, сделаю какую-нибудь глупость и расслаблюсь, соберусь с силами, а затем возьму и с полпинка спасу все человечество. Чем не план, а?
– Не воскресишь ты ее даже в том случае, если сядешь за компьютер, – холодно бросил Зуо. Настала моя очередь сереть и паниковать. Хотя куда же еще мне сереть?
– То есть… как? – выдавил я из себя. Да. Подобная фраза выбила почву из-под моих ног! Ведь именно на свою способность понимания компьютеров я и рассчитывал. Что еще я могу, кроме программирования? Да ничего!
– Вот как… – Зуо протянул мне листок бумаги, на котором было напечатано всего несколько слов: ПКО – прокси-кибернетический организм.
– Погоди-ка… – не веря своим глазам, а точнее, тому, что все это время крылось за аббревиатурой, нервно захихикал я, – погоди-погоди-погоди… – зашептал я, взъерошив волосы у себя на макушке, затем вскочив со стула, обойдя стол вокруг, снова усевшись на стул, выдохнув в ладони, а затем положив голову на стол, – Это что же получается… – наконец продолжили шептать мои вмиг пересохшие губы, – Это что же значит, я тебя спрашиваю! – в моем голосе прослеживались нотки истерики. И немудрено! Прокси-кибернетический организм. Ведь это означало… А вы знаете, что все это означало? То, что антивирус написать к ПКО-вирусу было невозможно! Почему? Потому что он был живой.
– Насекомое? – осторожно окликаешь ты чудовище, которое, забравшись на стул с ногами и обняв свои колени, мерно сопит, попеременно бормоча себе что-то под нос, – Эй, я к тебе обращаюсь! – раздраженно бросаешь ты, но, так и не дождавшись ответа, вскакиваешь со стула и хватаешь его за руку, пытаясь тем самым привести его в чувство. Ты готов к его истерике. Ничего, он имеет на это право. Ты готов к его крикам, раздражению и даже посылам. В таком состоянии любой бы повел себя так же. Но насекомое, как всегда, поражает тебя. Вместо слез и криков он цепляется за твою руку и, прежде чем ты успеваешь что-либо понять, забирается на стол и утыкается носом тебе в район ключицы, при этом обняв твой торс плотным кольцом.
– Придурок! Отцепись! – шипишь ты, но ничего не предпринимаешь, дабы вырваться из его мертвой хватки.
– Отвези меня домой, – тихо отвечает тебе насекомое.
– Сейчас там небезопасно…
– Я Хочу Домой! – кричит он, и ты решаешь не спорить с озверевшим насекомым. Стараясь не обращать внимания на взгляды зевак, берешь его на руки, так как сам он, видимо, идти не в состоянии, доносишь его до мотоцикла и усаживаешь вперед, боясь, что если посадишь его на заднее сидение, то он с него попросту слетит.
Ты тоже слегка обескуражен новой информацией. Но только слегка. Твоя интуиция и раньше подсказывала тебе, что все не так просто с этим вирусом. Поэтому сейчас, когда ты отошел от первого впечатления, у тебя в голове начинает зарождаться новый план действий.
За время вашей недолгой поездки насекомое молчит, вжимаясь в тебя и тяжело дыша. Он все так же не плачет и не истерит. Он размышляет. Наверняка все тщательно обдумывает, как и ты. Лишь когда твой мотоцикл останавливается около его подъезда, насекомое, наконец, подает голос:
– Нам понадобится помощь тех хакеров, что тусуются на сайте, который ты мне показывал сегодня утром, – его голос лишен эмоций.
– Видимо, мы думали об одном и том же, – утвердительно киваешь ты, слезая с мотоцикла.
– Думаешь? – поднимает он удивленный взгляд на тебя.
– Хочешь через свой компьютер отыскать самих создателей, не так ли? – ухмыляешься ты и по изменившемуся у него выражению лица понимаешь, что попал в точку.
– Чтобы запустить вирус в систему дома, им надо было взломать мой компьютер, а раз они его взломали, значит, там должен был сохраниться остаточный адрес. Я специально поставил для этого несколько программ, на тот случай, если меня все же взломают. Но, даже зная адрес, вычислить местонахождение создателей будет крайне трудно.
– Но осуществимо, – соглашаешься ты. Вы к тому времени успеваете подняться по лестнице к квартире насекомого.
– Вот только… – чудовище открывает дверь и встает на пороге, – ты уверен, что хочешь влезать во все это? Если мы потерпим неудачу, в лучшем случае просто полетят сервера, в худшем окажемся в палате по соседству с моей матерью.
Слова насекомого более чем правдивы, но почему же тебя разбирает такой настойчивый смех? Ты сам не сразу понимаешь, как уже почти загибаешься от смеха, опираясь на стену дома и смахивая выступившие на глазах слезы.
– Ты вообще осознаешь, в Каком мире я живу? И насколько он опаснее твоего гребанного ПКО-вируса? – почти стонешь ты, не прекращая смеяться. Да, приступы смеха для тебя дело очень редкое и поэтому более чем приятное.
– Я… – выдавливает из себя насекомое, поникнув плечами и слегка покраснев, – я придурок, да?
– Еще какой, – с готовностью подтверждаешь ты.
– А еще, если подумать, баран… – не унимается насекомое.
– Э… а это с чего?
– Люблю ворота?
– Что?
– Люблю новые ворота… они меня гипнотизируют. Как увижу – стою и любуюсь. Часами.
Наступает гнетущее молчание. Подобные высокоинтеллектуальные диалоги всегда ставят тебя в тупик.
– Хочешь чаю? – внезапно предлагает насекомое, проходя в коридор и больше не закрывая тебе проход в квартиру. Ты в ответ лишь пожимаешь плечами. Сейчас явно не до чаепития, но если это его успокоит, пусть так. Разувшись, ты проходишь в зал, сталкиваешься взглядом со своим отражением, только сейчас вспоминаешь, что вместо твоих неизменных фирменных рубашек и джинсов на тебе тряпки Яна, в недовольстве морщишься, чувствуя, как в голос стонет твое эстетическое чувство, поспешно переходишь из зала в комнату насекомого и усаживаешься на его компьютерный стул. Пока чудовище пропадает на кухне, ты крутишься на стуле, всматриваясь в потолок с идиотской надписью и краем глаза осматривая все вокруг. Ты здесь уже не в первый и даже не во второй раз, но только теперь у тебя есть возможность оглядеться. Обыкновенная кровать с темным покрывалом, плакаты супер-героев, музыкантов и каких-то сложных механизмов. Рабочий же стол как помойка: блокноты, ручки, карандаши, кубики-рубики, какие-то детали, разобранные часы, стопка старых газет, отдельные вырезки, книга по психологии, измусоленная вдоль и поперек, и различные деревянные головоломки. Во все это помойного вида великолепие не вписывается лишь один, а точнее, три предмета, которые бросаются тебе в глаза почти моментально: на одной из полок, что нависали над рабочим столом насекомого, стоял стеклянный кубик, в котором были высечены три прорези. В этих прорезях покоились три медные старые монеты.
Не задумываясь о том, что делаешь, ты берешь кубик в руки, вытаскиваешь из него монеты и начинаешь вертеть их в руках.
– Я не знал, сколько сахара ты кладешь в чай, так что… – это в комнату заходит насекомое. Но на полуслове он останавливается, уставившись на монетки, что перекатываются по твоим костяшкам от указательного пальца до мизинца и обратно.
– Ты… зачем их взял? – сипит он, при этом чуть не уронив поднос с чашками чая.
– А что, нельзя? – зло ухмыляешься ты.
– Я… нет… просто… – его глаза становятся какими-то странными. Они то начинают блестеть как у человека с лихорадкой, то потухают, будто бы он и вовсе теряет сознание. Причем глаза то блестят, то тухнут примерно каждые пять секунд.
Дабы развеять обстановку, ты подбрасываешь три монетки вверх, вот только поймать их тебе не дают. Насекомое буквально бросив поднос на стол, плюхается тебе на колени лицом к тебе и останавливает твою руку прежде, чем она ловит монетки, поэтому три медяка со звоном падают один на стол, второй – тебе на макушку, а оттуда на пол, третий вообще укатывается под стол.
– Решка-решка-решка – все плохо, нам не победить, мы все умрем, пойдем сколачивать себе гробы, я хочу из темного дуба и двойной. Согласен на совместный гроб? Не жили вместе, так хоть сгорим! – тараторит насекомое.
– Чего?
– Решка-решка-орел – все, скорее всего, плохо, но надежда умирает последней, мы умрем, но перед этим займемся сексом, поедим пиццу и ограбим магазин со сладостями! – не слушая тебя, продолжает чудовище, – Решка-орел-орел, – мы, скорее всего, победим, а раз так, то расслабимся. Перестанем нервничать, вздохнем поглубже, и ты меня поцелуешь! Орел-орел-орел – самая безумная комбинация, а раз так, если они выпадут, обещай, что признаешься мне в любви и сделаешь предложение, но, конечно же, уже после того, как мы победим дурацкий ПКО-вирус! Согласен? – чудовище пристально всматривается в твои глаза, явно рассчитывая на эффект неожиданности. И он этого эффекта добивается, потому что ты против воли сипишь:
– Ага…
Насекомое расплывается в хитрой ухмылке.
– Ты сам согласился, – шепчет он как-то томно, – что-ж, посмотрим, что у нас выпало! – улыбается он. Первая монетка ожидает вас на столе. На ней красуется гордый «Орел». Вторая на полу. «Орел». Третья под столом. Ты сглатываешь, не веря, что попался на такую идиотскую уловку.
Третья монета так же падает «Орлом» вверх.
– Вот и ладненько! Мы уже обо всем договорились! Хочу колечко из черного золота! – нагло заявляет насекомое, слезая с твоих колен, – Чаю? – спокойно предлагает он, совсем не удивленный тому, что выпала подобная комбинация. Нет… скорее ведущий себя так, словно он изначально знал, что выпадет!
– Ты… – шипишь ты, медленно осознавая, на что умудрился подписаться.
– Да-да, я слушаю? – взяв чашку чая в руки и сев на свою кровать с таким видом, словно он английский лорд, подает голос наглый Фелини.
– Ты ведь осознаешь, что это просто шутка… – с надеждой бормочешь ты, умом-то понимая, что насекомое в таких ситуациях никогда не шутит.
– Шутка? – чудовище изображает на своей неприметной мордашке самую удивленную гримасу, на которую только способен. – Какие шутки, Зуо? Ты согласился. Ты знаешь, что три орла – редкая комбинация! Редкая! Это судьба! Судьба и ничего больше, и тебе от нее не уйти. А значит… Постой! Не трогай их! Пусть там и лежат! – внезапно вопит насекомое, заметив, как ты поднимаешь с пола монеты. Все еще не совсем понимая, почему он так паникует, ты вертишь монетку в руках и…
– Эй… – холодно окликаешь ты насекомое.
– Д-да? – заикаясь, отзывается чудовище.
– У этой монеты на обеих сторонах орлы…
– Да? Правда? А я и не знал! – хихикает насекомое, стыдливо отводя глаза. Тем временем ты уже изучаешь другие две монеты, которые оказываются идентичны первой. На всех сторонах орлы. Просто с одной стороны орел выглядит иначе, чем с другой, поэтому если не присматриваться, никто бы и не догадался, что стороны несут в себе по сути одну и ту же смысловую нагрузку. Решки не было.
Зуо – зануда! Ничего он не понимает в шутках! Ну и что, что с обеих стороны орлы? Чего так злиться-то? Чего бросать в меня подносом, разбивать чашку и разливать, между прочим, Свой чай? Я-то свой выпить успел.
– Чего ты такой злой? – прохныкал я, прижатый Зуо к стене, – я же всего лишь пошутил! Невинная шуточка! А ты так разнервничался. Неужели расстроился из-за того, что больше нет повода подарить мне колечко? – ухмыльнулся я, – если так, то не паникуй! Я найду тебе другое оправдание! – пообещал я. Как не странно, но сэмпай так и не начал поливать меня матом, лишь ударил кулаком по стене всего в сантиметре от моего лица, после чего вернулся к моему столу.
– Больше ни слова, – грозно предупредил Зуо, усаживаясь перед компьютером и заходя на уже знакомый сайт.
ХХХ: Эй народ, и что дальше? Так и будем, как тупые мудни, сидеть на жопах, ничего не предпринимая?
YYY: Да кстати, я не понимаю, чего мы ждем?
ZZZ: Ждем Лиса.
XXX: А он-то нам нахуй?
Док: Да будет вам известно, изначально этот сайт предполагает наличие Лиса, ибо он самый сильный из…
Грензентур: Пф… не слишком ли много надежд вы возлагаете на этого мальчишку?
XXX: Мальчишку? Ты видел Лиса? Ты знаешь, как он выглядит?
Грензентур: Упс: З
XXX: Эй, расскажи!
Грензентур: Отсоси!
Хикари: Хочу спать…
Виллоу-Ви: народ, давайте поспокойнее. Нам реально надо дождаться Лиса, и тогда…
ЭсЭф: Ты хотел сказать, Локи? Мы ждем его. Вот он Мужик.
XXX: Вы что, и Локи видели?
Эсэф: Ой
Грензентур: Да ты, детка, трепло!
Эсэф: От трепла слышу!
Грензентур: Заройся!
Эсэф: Иди сядь на кол, удовлетворись, а то тебе не хватает.
Грензентур: На кол? А своим поделишься? А то я секс-игрушками такого рода не увлекаюсь, а ты, смотрю, знаток!
Эсэф: Ха! Да я не только поделюсь, еще и опробовать помогу.
Грензентур: Ага! Секс мне предлагаешь!
Эсэф: А если и предлагаю, кишка тонка?
Грензентур: эй >_<
В сеть зашел Локи.
Локи: Заглохните.
Локи: Ебучие флудерасты.
Локи: Еще кто-нибудь начнет обсуждать что-то не по теме…
Грензентур: И что же будет?
Локи: Приду и ЗАСТРЕЛЮ как уличную псину.
Локи: Благо знаю, где находитесь.
Локи: Сейчас не об этом.
Локи: Появилась новая информация о ПКО-вирусе. Точнее, мы наконец-то узнали, как он расшифровывается на самом деле.
Пока Зуо объяснял всем, кто сейчас был на форуме, где у ПКО-вируса собака зарыта, я сидел на кровати и то и дело грустно вздыхал. Это прозвучит смешно, но я поймал себя на мысли, что в этот самый момент ревную Зуо к этим хакерам. А еще ревную к своему компу, к столу и стулу. Им-то он сейчас уделял куда больше внимания, чем мне. Обидно. До слез обидно! Может, всплакнуть? Построить из себя несчастную жертву и подавить на жалость? Хотя я и есть несчастная жертва. А несчастных жертв надо жалеть и утешать, а не флиртовать с другими!
– Насекомое, ты должен зарегистрироваться на Лисьем Следе, – внезапно обратился семпай ко мне, и я на крыльях любви долетел до Зуо, не встретив сопротивления, сел на колени к семпаю и уткнулся в компьютер. Зарегистрироваться и поприветствовать всех труда не составило. После этого разжевывать сопли и забрасывать друг друга матерными комплиментами никто не решился. Все как один по приказу Зуо, поставив лишнюю защиту на вирту-очки на случай заражения ПКО-вирусом, зашли в виртуалию и подключились к моей системе. Теперь оставалось расшифровать адрес взломщика моего компьютера, а затем проследить его путь от моего компа до источника взлома.
К моему компьютеру были подключены лишь одни вирту-очки, поэтому вторые я одолжил у Эллити. Мы с Зуо последний раз переглянулись и надели очки. Пошла загрузка.
Наверное, любая другая горе-пара в такой ситуации бы поцеловалась, ведь кто-то из нас мог больше никогда не выгрузиться в реальность. Но мы были не просто парой. Мы были парой дебилов, а это объясняет если не все, то очень и очень многое.
Перед моими глазами замерцали огоньки и спирали света. Один рывок – и я оказался в виртуалии в самой глубине своего компьютера. Почти сразу я заметил множество знакомых аватаров, которые сновали по моей системе как у себя дома, собирая по кусочкам остаточный след адреса. Зуо уже был среди них. Серый еж с удивительной ловкостью добывал символ за символом, из которых и складывался адрес нападавших.
Я также начал рыться в столбах нулей и единиц, из которых состояли небоскребы, что окружали нас со всех сторон. Но далеко не все хакеры искали адреса. Некоторые стояли на стреме и следили за тем, чтобы к нам не проник какой-нибудь вирус. Конечно же, вероятность того, что на нас нападет ПКО-вирус, была очень мала, ибо защита у нас действовала по типу шапки-невидимки, делая нас несуществующими для всего остального мира виртуалии вплоть до ПКО-вируса. Чтобы пробить эту защиту, было необходимо знать ее структуру и местонахождение. А единственный способ узнать местонахождение защиты – это пойти на сигнал личного имени, которое было дано каждому жителю планеты и которое, по идее, было засекречено. И все же у создателя ПКО-вируса было секретное имя моей матери, иначе, даже взломав систему, эту защиту ПКО-вирус преодолеть так быстро бы не смог.
Обдумывая все это, я нашел парочку остаточных следов и закинул их в общую корзину символов. Каждый хакер искал следы более чем старательно, и не хотелось на их фоне казаться королем, который способен лишь наблюдать. Поэтому я и полез в самую гущу цифровой бури, пусть там держать в стабильности свой аватар было куда сложнее, чем в самой виртуалии. Как я и думал, там также нашлось несколько захваченных вихрем адресных следов. Но кроме него было что-то еще. Еле заметная, мерцающая темно-зелеными оттенками тропинка проходила через цифровую бурю вглубь моей локальной сети. Отправив свои находки в корзину, я, недолго думая, пошел по этой тропинке, перепрыгивая через цифровые горы, преодолевая виртуальные пруды и мосты. Эта тропинка никоим образом не была связана с остаточным адресом создателя ПКО-вируса, в этом я был уверен. Но меня не оставляло смутное ощущение того, что эта тропинка создана именно для меня. Пусть она была и не слишком заметной, но я не мог поверить в то, что ее мог увидеть только я. А значит, она была запрограммирована показываться лишь мне. Любопытно.
Преодолев навесной полуразрушенный, осыпающийся прямо на глазах мост, я оказался на небольшом отрезке цифровой суши. С одной стороны все так же висел мост, с трех остальных сторон были глубокие обрывы, утопающие в густых облаках. А прямо передо мной стояла дверь. Обычная, до боли знакомая дверь. Кажется, раньше я ее уже где-то видел. Ах, ну да! Как же! Такая же дверь была у соседей, что жили парой этажей ниже, там еще жил парень с зелеными волосами, с которым я иногда общался.
Подумав об этом, я поднял свою лисью лапу и слегка толкнул ею дверь. Она тут же без особых преград открылась передо мной, предоставляя возможность войти в коридор. Длинный коридор, от которого отходили сотни, а может, и тысячи других дверей.
Это место…
Все двери были не похожи одна на другую, но при этом каждая из них казалась мне смутно знакомой.
Почему это место здесь?
Этого просто не может быть!
Или может?
Чувствуя, как внутри все переворачивается и дрожит, я все же сделал шаг в сторону коридора, но не успел я перешагнуть порог, как дверь за моей спиной захлопнулась, заставив меня буквально подпрыгнуть на месте. Озираясь по сторонам, на полусогнутых я повернулся к двери, попробовал ее открыть, но все оказалось безрезультатно.
– Эта дверь только впускает, но никогда и никого не выпускает, – холодный голос полоснул по ушам. Я медленно повернулся к его обладателю и замер. Передо мной стоял большой, в два раза больше меня самого черный лис, у которого лишь на груди и кончиках трех пушистых хвостов светилась ярко-рыжая шерсть. Он был с когтистыми лапами и единственным ярко-желтым глазом, на месте второго глаза красовался глубокий шрам. Кроме того, шрамами была покрыта вся левая сторона тела лиса. Естественно, это был всего лишь чей-то аватар, но выглядел он более чем угрожающе.
– Здрасьте, – выдавил я из себя, – вы… вы не знаете, как я могу уйти отсюда?
– Уйти? – встрепенулся черный лис, – каждый, кто сюда попадает, уже никогда не возвращается назад, – холодно провозгласил он.
– Но подождите…!
– Я охраняю это тайное место и не позволю уйти отсюда тем, кто о нем знает, – с этими словами лис внезапно подпрыгнул вверх и накинулся на меня, повалил на пол, прижав мою лисью морду к виртуальному полу. Его зубы клацнули всего в паре миллиметров от моего глаза, но в последний момент он отпрянул от меня, убрал лапу, отошел подальше и настороженно уставился на меня.
– Кто ты? – внезапно задал он вопрос.
– Я… я Лис, – выдавил я из себя, вставая на лапы.
– Лис? Ты? – после этих слов последовал сиплый, слегка усталый смешок, – что-то не верится.
– Но это так!
– Я знаю… Знаешь, Тери, было не слишком разумно создавать в своей сети виртуальную копию своего внутреннего мира, – внезапно голос лиса стал куда мягче. Откуда он знает мое имя?
– Это не просто внутренний мир. Это моя память. На тот случай, если когда-нибудь я внезапно всё забуду. Мне говорили, что подобное вполне возможно. А я не хочу ничего забывать.
– Это опасно, – возразил лис, – что, если сюда попадет кто-то иной?
– Но я же оставил охрану… – выдавил я из себя. Отвечая на вопросы незнакомца, я при этом отвечал и на свои собственные. Да-да, точно. Именно так. В двенадцать лет я сотворил этот мир. Тогда мне было настолько плохо, что я просто лез на стены. И поэтому, чтобы хоть чем-то себя занять, я создал это место. Сначала это был просто голый коридор-лабиринт, по которому я порой блуждал часами. Но позже у меня появилась идея хранить в этом коридоре свои воспоминания. Сначала появилась одна дверь, затем еще одна и еще, пока весь бесконечный коридор не заполнился таким же бесконечным числом дверей.
– Охрана… ты о нем? – черный лис кивнул в глубину коридора, но я так ничего и не смог разглядеть. Поэтому я сделал еще пару шагов и только затем заметил какой-то темный комок далеко-далеко впереди. Недолго думая, я кинулся к этому комку и уже через минуту стоял перед телом парня. Он был облачен в одну лишь длинную серую толстовку, на его голову был накинут капюшон, из которого росли два ярко рыжих лисьих уха. Кроме того, у парня был длинный лисий хвост, а все ноги были испачканы в крови. Тело этого парня было запрограммировано кровоточить день изо дня в знак того, что день ото дня это тело насилует жестокая реальность. Он – виртуальная копия меня, которая была обязана терпеть всю мою боль за меня. Так мне тогда казалось.
