Текст книги "Семь кругов Ада (СИ)"
Автор книги: Mr Abomination
сообщить о нарушении
Текущая страница: 73 (всего у книги 94 страниц)
Тери затрясло. Перед глазами мальчика все поплыло, а к горлу подкатил рвотный комок. Зажав рот руками, мальчик успел подбежать к какому-то ведру, куда его и стошнило. Просидев в обнимку с ведром пару минут и чуть-чуть успокоившись, он вновь поднялся на ноги и вытерев мокрый рот рукавом, приблизился к третьему мужчине и осторожно прикоснулся к нему. Тот вздрогнул, но крика не поднял.
– Кто бы ты ни был, не трогай меня. Без тебя тошно, – проговорил очень знакомый голос. Тери так обрадовался, что сам не понимая, что делает, забрался на стол и обнял мужчину за шею.
– Дядя педофил! – воскликнул он, вновь начиная реветь, – что с вами сделали?!
– Т-ты… – запинаясь, проговорил мужчина, – Тери? Ты ведь Тери? – встрепенулся он, – если это правда ты, сожми мою ладонь. Прости, но слуха меня лишили, – с этими словами мужчина протянул ладонь, в которую Тери тут же и вцепился.
– Но как ты здесь оказался? – получив утвердительный ответ, опешил мужчина, – нет… смысла – спрашивать, когда ответа я не услышу. Просто молчи и слушай. Ты ведь видишь, в каком мы все состоянии? Я здесь не один, верно? Если «Да» – сожми мою руку один раз, если «Нет» – два раза.
Тери тут же сжал руку мужчины один раз.
– Вот… я так и думал… послушай. Если ты останешься здесь, закончишь так же, как все мы, – более чем спокойно заговорил мужчина. Тери в ужасе огляделся еще раз и вцепился в руку мужчины сильнее, заревев в голос.
– Ты плачешь? Не плачь… сейчас не время. Ты должен сделать так, чтобы они перестали считать тебя кем-то особенным. Чтобы они подумали, что ты не относишься к хаксам. Ты знаешь, кто такие хаксы? – задал мужчина новый вопрос. Тери, воя как белуга и вытирая одно рукой обильно потекшие из носа сопли, замотал головой, а затем, спохватившись, сжал руку мужчину дважды.
– Даже так? Ах, ну да. Ты же еще не пользовался компьютером. Но они умудрились вычислить тебя и без него. Интересно как. Нет, сейчас не время говорить об этом. Тебе надо уходить!
– Но я не могу, у меня нет ключа! – воскликнул мальчик, чувствуя, как тошнота вновь подбирается к его горлу.
– О… наверное, ты не можешь выйти. Не знаю уж, как ты проник сюда, но выйти я тебе помогу. Погоди немного.
С этими словами мужчина вздохнул и внезапно задрожал. Через мгновение двери в комнату открылись.
– Давай! Скорее! Долго я держать ее не смогу!
Тери повиновался безоговорочно. Он хотел поскорее убежать из этой комнаты и больше никогда в ней не появляться. Но уже у дверей мальчик остановился и оглянулся на своего друга.
– О… через камеры я могу тебя видеть! У тебя такое заплаканное лицо… наверное, я выгляжу отвратительно, – бормотал Алексей, – ох ты мать моя! Вот это рожа. Да я еще и голый? Господи, какой стыд! А что сделали с моими глазами? Суки… – чертыхнулся мужчина, – и почему мне раньше не пришло в голову войти в систему таким образом, – возмущался он, – оу… вот и защита подоспела. Убегай уже! И прекрати на меня пялиться!
– Но…
– Через динамики камеры я могу тебя еще и слышать! Не НО-кай, ребенок. Убегай! И больше не решай загадок, которые тебе задают. Вырвись отсюда. Хотя бы т… м-м-м-м!!! – внезапно застонал мужчина, начиная дергаться на столе.
– Дядя… дядя! – воскликнул Тери.
– Ух… уходи! – сквозь плотно сжатые зубы процедил мужчина, – уходи пока защита не убила меня! Все записи о том, что ты был здесь я стер! Выметайся!
И лишь Тери вышел за дверь, как она резко закрылась. Свет в комнате потух, и мальчик остался наедине с синей лампочкой. Все еще дрожа от пережитого шока, Тери поплелся вверх, собираясь вернуться в свою комнату и по совету Леши больше никому не показывать, как он умеет разгадывать загадки. Но не успел он зайти в светлый коридор, как чья-то рука сомкнулась на его запястье словно холодные кандалы.
– Попался! – воскликнула медсестра, – вот негодник! Убежал из комнаты! Нельзя! Нельзя так делать, слышишь? – начала она отчитывать Тери. Но ее слова никак на мальчика не действовали. Он смотрел на девушку пустыми ничего не выражающими глазами и не говорил ни слова.
– Ты слышишь меня? – взвилась девушка, явно недовольная таким поведением мальчика, – маленький ублюдок! – выплюнула она. Медсестра сейчас была совсем не похожа на себя – всегда такую милую и обходительную. Так эта девушка тоже не настоящая? И тот доктор… это ведь именно он делает с людьми такие страшные вещи? И это он хочет сделать с Тери? Да никогда!
– Я нашла его, он просто бегал по коридору! – тем временем не скрывая раздражения, сообщила девушка кому-то по рации. – Да, хорошо… – связь оборвалась и девушка взглянула на Тери, – думаешь, паршивец, тебе сойдет с рук то, что ты спер мой ключ? – зашипела она, – за такое поведение ты будешь наказан! – провозгласила она и замахнулась для удара.
В тот вечер Тери было все равно, выпорят его, поставят в угол или быть может привяжут к кровати. Его ничего больше не трогало и не волновало.
– Тери, чего ты хотел добиться своим бегством? Это ведь так по-детски! А ты же у нас взрослый мальчик! – удивился врач, сидя перед Тери на детском стульчике. Мальчик в ответ смотрел на доктора удивленно и, кажется, не понимал о чем тот говорит.
– Взрослый мальчик? – его голос был до странного холодным, – мне пять лет – я даже в школу еще не хожу. Конечно же я маленький.
– Эм… – растерялся врач, – так зачем ты убежал?
– Убежал? – переспросил Тери, – куда убежал? Когда убежал? Я все время торчу в своей комнате. Вы мне даже погулять не даете и покататься на карусельке. А я ведь видел карусельку перед вашим зданием! Скряги…
– Тери…. Это совсем не смешно! Вчера ты вышел из своей комнаты, – настаивал на своем врач.
– Я никуда не выходил, – глаза Тери оставались пустыми, а выражение лица каким-то отрешенным.
– Может ты хотел найти придуманного тобой соседа?
– Соседа? – опять переспросил мальчик, – я не знаком со своими соседями, – пожал он плечами.
– Но…
– Доктор, вы представляете! Ночью я упал с кровати, смотрите какая ссадина на руке! – и мальчик продемонстрировал врачу большую царапину на левой руке, которую ему оставила медсестра в качестве наказания.
– Ты… ты не помнишь, что вчера произошло? – врач внимательно наблюдал за реакцией мальчика.
– Не помню? Я все помню! – возмутился Тери, – вчера я ел котлетку с гречневой кашей на обед, а на ужин дали запеканку. Она не вкусная и я ее никогда не ем! Вот!
Верно. Тери говорил все как есть. Но своего соседа он не помнил. Он не помнил о своем побеге и о том, что именно всегда милая медсестра оставила ему эту ссадину. Что ж… это и к лучшему. Конечно же позже стоило поподробнее осмотреть ребенка и узнать, в чем причина такого внезапного провала в памяти. Но с этим можно было не торопиться.
Подумав об этом, врач поднялся с детского стульчика и, пожелав Тери удачи в решении новой загадки, вышел из его комнаты.
Лишь дверь закрылась за мужчиной, Тери перевел пустой взгляд с двери на загадку и несколько минут вчитывался в задание. Но сколько бы он не силился понять написанное, что-то мешало ему.
«Больше не решай загадок, которые тебе задают» – вертелась в его голове странная фраза. Интересно. Когда и от кого он ее услышал?
…Первая дверь захлопнулась. Первая, но далеко не последняя…
====== Седьмой круг Ада: 69. Дверь с табличкой «Джонни» ======
– Слишком медленно! – Шин Шаркис буквально навис над Джонни, сложив руки на груди и прожигая парня пристальным взглядом, – Ты понимаешь, что я имею в виду? Обучение его программированию идет слишком медленно! – перешел он на повышенные тона. Джонни в ответ на это лишь еще больше вжался в кресло, вцепившись руками в подлокотники и лихорадочно соображая, что же ему в подобной ситуации стоит сказать и как себя повести? Заорать в ответ о том, что Фелини еще маленький, а ты не Бог, и тем самым показать свой характер? Или Шаркису больше нравится, когда перед ним преклоняются и лизоблюдствуют?
Лизо… блюдствуют…
То есть облизывающие блюда?
Парень тут же живо представил, как подходит к мужчине и просит у него разрешения облизать его тарелку, а тот, смерив Джонни презрительным взглядом, пару минут обдумывает это предложение и, наконец, решив, что парень подобной чести достоин, разрешает ему прикоснуться к дорогой посуде кончиком своего языка.
«Фу, какая мерзость!» – Джонни мотнул головой, стараясь обуздать ненужные мысли, которые как всегда возникали в самый неподходящий момент.
– Что-нибудь скажешь в свое оправдание? – нахмурился Шаркис, все еще не отводя взгляда от дрожащего словно осиновый лист парня.
– Ну… эм… – взгляд Джонни бегал по роскошному кабинету, словно ожидая, что ему поможет советом, быть может, стул или тумбочка, а возможно, и сам ковер начнет подсказывать правильный ответ, как суфлер в театре. Но мебель упорно молчала, в связи с чем на Джонни начала накатывать тихая паника.
– Ненавижу, когда мямлят! – прошипел тем временем Шаркис, наконец-то освобождая Джонни из плена своего злобного взгляда, обходя свой стол и усаживаясь в удобное кожаное кресло, – Хорошо, я задам тебе иной вопрос. Ты можешь понять Это? – с этими словами мужчина открыл папку, что до того лежала на его столе, вытащил из ее середины пару листов формата А4, исписанных вдоль и поперек символами и цифрами, и протянул их Джонни. Корявый почерк Тери парень узнал тут же. Еще через какое-то время, опираясь на знания того, как мыслит Тери, Джонни кое-как разобрал, что эти записи означают.
– Они тебе понятны? – заметив, как парень нахмурился, спокойно убедился Шин.
– Да… – пересохшими губами пробормотал тот.
– Значит, общение с ним не прошло для тебя даром, отлично, – Шаркис даже улыбнулся. И эта улыбка была столь же красивой, сколь и опасной, – А хватит ли тебе твоих способностей на то, чтобы все это еще и запрограммировать?
Джонни нахмурился. Если это было то, о чем он думал, ни к чему хорошему подобные действия не привели бы ни его самого, ни, тем более, Тери, ведь парень знал, что как только Фелини перестанет быть нужным, его отправят в расход, как и сотни других хаксов. По крайней мере, в той папке с досье Тери, на которую Джонни как-то наткнулся, было написано именно это.
«Как только объект исполнит свои прямые обязанности, включить его в группу подопытных № Ам45р7…» – вспомнил Джонни цитату из документа и даже вздрогнул. Но в данный момент выбор его действий был невелик, поэтому, немного подумав, он все же кивнул Шаркису, подтверждая тот факт, что он действительно сможет запрограммировать все данные.
– Отлично! – довольно ухмыльнулся мужчина, – Я рассчитываю на тебя.
Впервые в жизни Джонни понял, насколько жутко может звучать подобная фраза.
– Не злись на меня, Тери. Я ведь не подозревал, что все так кончится. Нет, я был уверен что… хм… – Джонни, так и не дописав предложение, засунул кончик простого карандаша в рот и начал его яростно грызть. Нет, в этом письме было что-то не так.
– А если… Я знаю, что никогда не смогу загладить свою вину, но… Не-е-ет, вообще хрень, – почесал Джонни затылок. Как ни крути, но он еще никогда не признавался перед кем-то во всех своих грехах в письменной форме. Да и не в письменной форме он тоже предпочитал все чаще молчать. Но парень понимал, что дальше так продолжаться не может. Надо было как можно скорее рассказать Тери о том, какая опасность ему грозила, а так же как и то, что отчасти в этой опасности виноват и сам Джонни.
– Так… может «Прости меня, Тери, когда вырастешь, ты обязательно все поймешь…» Точно! Хорошее начало! – Начало действительно было положено! Оставалось написать огромное письмо про эксперименты, хаксов и, конечно же, про роль самого Джонни во всей этой истории. И он бы написал. Обязательно. Вот только…
Стук в дверь…
В день похорон Джонни погода решила удивить тосамцев своим теплом и солнечностью. Улицы были преисполнены пением полудохлых птичек, шумом моторов, громкими разговорами, криками, скандалами, выстрелами и смехом людей. Вокруг все цвело и пахло, и этого понять Тери ну никак не мог. Как такое может быть, как все эти люди могут так улыбаться и спорить о различных нелепостях, когда его друг мертв? Как солнце может светить так ярко, а кошки так громко орать, когда его друг мертв? Как? Как, объясните, все может быть таким же, как и до его смерти?
Тери плелся по светлой улице, держа за руку свою мать и все больше смотря себе под ноги. Все эти улыбки его раздражали, а при звуке очередного чириканья хотелось схватить камень и кинуть его в глупые живые комки, явно не знающие, когда их пение совсем не уместно. Тери было очень жарко, потому что на него натянули черные шортики, белую рубашку, черный пиджачок и черный галстук. Шортики и пиджак мама взяла у соседей, рубашка у Тери была своя, а галстук сшили за ночь. Мальчик совсем не понимал, зачем на похороны так наряжаться. В конце концов, это же не праздник! Но мама сказала, что на похороны одеваться надо соответствующе. Соответствующе чему? Не все ли покойнику равно, придешь ли ты в черном костюме или в ярко-оранжевом? Вот именно – плевать ему. А всю свою скорбь по этому человеку через одежду выразить невозможно. Скорее одежда, наоборот, позволяет полностью равнодушным к ситуации людям делать вид, что они тоже скорбят.
– Смешно, – прошептал себе под нос Тери, сильнее сжимая мамину ладонь.
– Ты что-то сказал, Тери? – тихо поинтересовалась женщина в ответ. Мальчик на это лишь усердно замотал головой, все еще разглядывая свои черные сандалики и размышляя на тему того, что они, кажется, девчачьи. Сандалии тоже дала соседка. Значит ли это, что шортики и пиджак также принадлежат какой-то девчонке?
Мальчик поморщился, подавил желание скинуть с себя всю эту театральную дребедень и придти на похороны в своих трусах с Вайдером. Джонни любил Вайдера. А Джон пусть и не увлекался, но как минимум знал, как он выглядит. Вот так надо было заявиться к нему на похороны! Именно в таком виде и стоит прощаться с теми, кого ты любил. Твой вид должен настраивать окружение вовсе не на тоску и слезы, наоборот! Ты должен быть олицетворением всего прожитого покойным, его увлечениями, с предметами в руках, которые вызывали бы самые ценные воспоминания об умершем! Да, по мнению Тери, похороны должны были быть именно такими. Такими и никакими другими. Но взрослые отчего-то не понимали элементарных вещей, как роботы облачаясь в черные шмотки и думая, что этим способны выразить всю ту боль, что они должны были испытывать от смерти близкого им человека. Они ведь все были близкими Джонни? Все, кто присутствовал на этих похоронах?
Когда Тери с матерью зашли на территорию крематория, мальчик сразу заметил небольшую группу людей, что толпилась у большой черной чугунной двери данного заведения, и начал разглядывать каждого из тех, кто входил в нее. Безразличный взгляд мальчика скользнул по каждому лицу, но истинную скорбь заметил разве что в глазах матери Джонни, да в паре его ровесников – видимо друзей парня. Что здесь делали остальные люди, оставалось загадкой, ведь на Джонни им было откровенно наплевать. Один парнишка даже вызывающе ковырялся в носу, готовый вывернуться наизнанку, лишь бы дать понять остальным, что для него значил Джонни. Точнее, он ярко показывал, насколько незначительным для него был усопший.
Группу людей в черных одеяниях пригласили в небольшую комнатку с черными стенами, пол которой был засыпан живыми розами. В центре комнаты стоял гроб, заставленный венками, а в гробу, похожий на фарфоровую куклу, лежал Джонни. Кожа его была неестественно бледной в свете освещающих комнату свечей, зеленые волосы приглажены к голове, глаза закрыты, а на губах, казалось, играла скрытая ухмылка. Наверняка, этой ухмылки больше никто, кроме Тери, и не заметил, а может, ее и не было вовсе, и мальчик просто придумал ее, но разве кого-то это волновало? Конечно же, нет. Каждый из присутствующих по очереди подходил к гробу, что-то нашептывал парню или молча прикасался к нему. Друзья Джонни что-то вложили ему в руку, мать поцеловала в лоб. Пришла очередь Тери. Все присутствующие смотрели на него как на ручную обезьянку. Еще бы, как интересно. Маленький мальчик пришел проститься с Джонни. Наверняка, со стороны это выглядит более чем умилительно! Тери даже принесли табуретку, на которую мальчик тут же и забрался. Сейчас Джонни был очень близко и Тери видел его таким в последний раз. Он понимал это. Он должен был плакать, истерить и скорбеть. Но почему-то внутри мальчика при виде этого, казалось бы, любимого лица внезапно начала закипать лишь холодная злоба. Немного подумав, Тери нагнулся к Джонни совсем близко, желая сказать ему о том, как он его любит, но пересохшие губы против воли прошептали на самое ухо покойника совсем другое:
– Я ненавижу тебя, – после этого мальчик резко выпрямился, спрыгнул с табуретки и поспешно вернулся к своей матери, сам же испугавшись своих слов.
Все дальнейшее казалось до глупости стандартным и не придавало похоронам какой-то особой священности. Гроб на глазах у всех закрыли, после чего погрузили его в железную обтекаемую капсулу с маленьким окошком на двери. А уже через секунду языки пламени поглотили гроб с Джонни, превращая его в прах.
Похороны закончились.
Не хватало лишь торжествующих криков и фанфар.
Какой-то глупый обычай.
– Мам… – потянул Тери мать за кофту, привлекая тем самым ее внимание.
– Да, солнышко?
– А когда я умру, меня тоже сожгут?
– Да… думаю, да.
– Но я не хочу! Можно, я завещаю свое тело науке? Это будет куда полезнее!
– Тери, не говори глупостей! – воскликнула женщина, явно расстроенная подобными размышлениями своего маленького сына.
– Ну и не надо, – недовольно пробормотал мальчик, для себя решивший, что все же обязательно завещает свое тело какому-нибудь музею. Он хотел сказать еще что-нибудь, но его мать окликнула мама Джонни и та, усадив сына на мягкий стульчик, коих в комнате было несколько, и состроив на лице самое жалкое выражение лица, на которое только она была способна, направилась к несчастной женщине.
«Даже мама притворяется» – заметил мальчик грустно.
Так как наблюдать, как сгребают серый пепел из капсулы в большой кувшин, было крайне скучно, а больше на похоронах делать было нечего, мальчик просто всматривался во всех присутствующих, пытаясь поймать окружающих за лицемерием.
– Скучаешь? – мужской низкий голос заставил Тери выйти из своих размышлений и поднять голову на говорившего. Это был высокий мужчина со знакомыми желто-зелеными глазами и злой ухмылкой, застывшей в уголках его рта. Тери и раньше видел этого мужчину и не особенно обрадовался встретить его вновь. Впрочем, виду мальчик не подал, подарив мужчине наивную детскую улыбку.
– Да, очень скучно! – подтвердил он, – к тому же я пропустил серию любимого сериала «Сопливые дрязги»! Там только-только Эсмиринья купила арахисовый кекс Мистралу, желая задобрить его после того, как он застал ее целующейся с его конюхом. Но вот незадача, Эсмиринья понятия не имеет, что у Мистралу аллергия на арахис! Пусть я всю прошлую серию, пока она сорок минут выбирала, какой же именно кекс ему купить, орал в экран, что любой, только не арахисовый, по суровому закону подлости она выбрала именно его! А вы, мистер, смотрите этот сериал?
Мужчина в ответ скептично посмотрел на мальчика и сдержанно ответил:
– Я не трачу свое время на подобный бред, – хмыкнул он.
– О… а на какой же бред вы время тратите? – в тон мужчине ехидно поинтересовался Тери. Незнакомец поморщился, уловив негативные нотки, но видимо, списал это на детскую глупость, а вовсе не на яростное желание мальчика действительно сказать ему какую-нибудь гадость.
– Чтобы чего-то добиться, приходится чем-то жертвовать, – глубокомысленно произнес он.
– Например?
– Например, глупыми телешоу.
– О… а умными телешоу жертвовать нельзя?
– Таких не бывает.
– Почему же! На восемьдесят третьем канале каждое утро мистер фрикаделька ведет занятия по высшей математике! Вы знаете, что производная из конфетки в седьмой степени будет равна семи конфеткам в шестой степени, а…
– Бред.
– Это не бред! – возмутился Тери, – если вам не нравится математика, это еще не значит, что она бредова! – впрочем, вопли Тери внимания удостоены не были. Мужчина их стойко игнорировал.
– А вы… – мальчик всматривался в мужчину и все больше приходил к одному довольно интересному выводу, – Вы что, папа Джонни? – задал он, как ему казалось, самый обыкновенный вопрос, но мужчина встрепенулся и уставился на мальчика как на бомбу замедленного действия.
– С чего ты взял? – холодно произнес он.
– Вы очень похожи.
– Чушь!
– Очень-очень! – заметив, как разнервничался мужчина, со смаком повторил мальчик.
– Всего лишь ребенок, – с презрением дал мальчику оценку мужчина, развернулся, желая уйти, но так просто отпускать его Тери не собирался.
– Вот в такие моменты люди и делают самую большую ошибку в своей жизни, – как ни в чем не бывало пожал он плечами. Мужчина остановился, – Недооценка противника. Ба-а-а-ам, и вы уже проиграли, – усмехнулся мальчик.
– Ты… Ты угрожаешь мне? – все же обернулся брюнет, прожигая Тери взглядом.
– Я? – искренне изумился Тери, – я всего лишь процитировал детектива из одного сериала. Он старомодный чувак, который не признает новых технологий и все еще бегает с древним пистолетом! Классный сериал! Вот уж он-то точно не чушь! – бодро заявил мальчик.
– Ты тоже смотришь этот сериал? – робкий вопрос заставил Тери вздрогнуть. И только теперь он заметил, что мужчина был не один. Все это время по другую его сторону стоял худенький бледный мальчик. Все то время пока его отец, а это был явно именно он, разговаривал с Тери, мальчик просто стоял рядышком, не смея сказать и слова.
– Ага, смотрю, – подтвердил Тери, внимательно разглядывая своего нового собеседника.
– Я разве давал тебе разрешение говорить? – тем временем обратился к своему сыну мужчина. Тот в ответ поморщился, словно подавляя в себе желание что-то ответить и лишь молча помотал головой. Брюнет на это криво ухмыльнулся и, положив руку на плечо сыну, направился к двери. Мальчик понуро поплелся за ним. Тери же, пронаблюдавший всю эту картину, пару секунд прикидывал, что бы такое вычудить на похоронах. Сделать гадость окружению он собирался в память о Джонни, а точнее даже о его второй личности, к которой никакой ненависти Тери не испытывал, а скорее даже наоборот, уважение и искреннюю скорбь по поводу его смерти.
Так и не придумав чего-то особенного, мальчик просто спрыгнул со стула и поплелся за мужчиной.
– А откуда вы знаете Джонни, папа Джонни? – довольно громко проговорил он. Люди, естественно, тут же начали оглядываться, мать усопшего, лишь сейчас, видимо, заметив подобного гостя, побледнела и, не удержавшись на трясущихся ногах, села на один из стульев. Мужчина же медленно обернулся к Тери:
– Я же сказал, что не являюсь его отцом.
– Вы этого не говорили.
– Тогда говорю сейчас.
– Бесполезно.
– Что бесполезно?
– Бесполезно так неумело врать, – заявил пятилетний мальчик, не мигая следя за каждым движением мужчины. Нет, ну посмотрите, он точно врет!
– Врушка-свинюшка! – для большей убедительности заявил Тери, – Вот так! Вы – врушка-свинюшка! В нашем садике всех, кто врал, так называли!
– Ах ты, маленький…
– Тери! – голос мамы заставил мальчика тихо застонать, – что здесь происходит? Прекрати приставать к людям! – воскликнула она и повернулась к мужчине, – О. Шин. Какими судьбами? – как только женщина узнала человека, который перед ней стоял, ее голос стал холодным и безэмоциональным, и если еще секунду назад она бежала к сыну с намереньем заставить его попросить прощения у людей, к которым он приставал, сейчас она свои планы явно пересмотрела.
– Нет, я, конечно, заметила ощутимое сходство между тобой и усопшим, но кто бы мог подумать…
– Замолчи, – интонация Шина давала понять, что ссориться с ним не стоило. Но мать Тери была не из тех, кого было так просто напугать.
– Молчать? – усмехнулась она, – с университета ты ничуть не изменился, – фыркнула она, – пойдем, Тери, здесь нам больше делать нечего, – с этими словами она схватила сына за руку и потащила его в противоположную от мужчины и его сына сторону.
– Мам, мне больно! – наигранно захныкал Тери, таким образом стараясь освободить свою руку. Мальчик лет девяти робко выглянул из-за ног отца и пару раз махнул Тери. Малыш на это счастливо улыбнулся и замахал сыну злобного мужика так, как обычно машут люди спасателям, когда тонут. То есть эти взмахи увидели все и каждый.
«Интересный, – подумалось тогда Тери, – и совсем не такой, как Джонни.»
Ты никогда не считал себя умнее других. Нет. Ты просто все чаще приходил к выводу, что в основе своей твое окружение состоит из дебилов. Но это было их личной проблемой. Минус лишь в том, что иногда и тебе была необходима помощь, причем помощь подобных идиотов, и тогда их личный дебилизм становился проблемой не только обладателя этого качества, но и тех, кто с ним соприкасался. То есть в данной ситуации, тебя.
– Убери-ка свои корявые ручонки с моего куска кода! – послышался вопль Грензентура.
– Тебе не все ли равно, кто потащит его до корзины? Это не игра на очки! – слышалось в ответ от ЭсЭф.
– Дура! Я пытаюсь быть джентльменом! – кидая кусок кода в девушку, заорал парень.
– А получается всего больше ебламен! – взвилась ЭсЭф, готовая к драке.
Ты был бы и рад сказать им, чтобы они заткнулись и продолжали искать куски кода, тупые ублюдки. Вот только толку-то? Не проходило и минуты, как кто-нибудь вновь начинал разговор, заканчивающийся безупречным срачем.
– Я играю в Годвиля еще с садика! – тем временем вещал Виллоу-Ви, – так что мой герой прокачан как никто другой!
– Обосраться и не встать, – фыркал в ответ Сао-сан, – по мне, так чем создавать какого-то дебила в инете, лучше приобрести БЖДэшку. Вот это я понимаю красота, которая будет греть тебе душу каждый день и каждую ночь!
– Думаешь, мой герой не греет мне душу? Я в порывах злости бью его молниями и радуюсь его смерти, потом воскрешаю, а потом снова убиваю!
– Садист!
– Почему сразу садист? Самые обыкновенные отношения между смертным и его богом, – пожал Виллоу-Ви плечами.
– Тоже мне, Бог нашелся.
Невольно вслушиваясь во весь тот бред, что нещадно обрушивался на твою голову ежеминутно, ты устало потер виртуальные виски виртуальным пальцами, чувствуя, как от всей этой бессмысленной болтовни у тебя начинается мигрень. Вот только при всей глупости и раздражительности ситуации, в которой ты сейчас пребывал, тебя не оставляло гнетущее ощущение того, что что-то не так. И это чувство не отпускало тебя ровно до того момента, пока ты, наконец, не осознал, чего же тебе все это время не хватало. Голоса. Кучи голосов, превращающиеся в настоящий гам, наполняли все вокруг, но… Его голоса среди остальных не было. Осознав это, ты вздрогнул и начал лихорадочно озираться по сторонам. Но никого даже отдаленно похожего на ярко-рыжего лиса ты так и не нашел.
– Эй, – приблизился ты к длинному питону, – ты не видел, куда ушел Лис?
В ответ Сао-сан мотнул головой в сторону цифрового вихря.
– Пару минут назад видел его Там, – сказал он и тут же вернулся к спору с Виллоу-Ви о том, что же круче: создать себе раба в виртуальной реальности Годвилля или в реалии покупать себе бжд-кукол.
Но ты их больше не слушал. Приняв для удобства человеческий облик, ты приблизился к цифровому вихрю и, не задумываясь, шагнул в него. Несколько минут ты блуждал между крутящимися вокруг тебя цифрами и символами в поисках Лиса, но его словно след простыл.
Где же он?
Куда мог деться?
Он ведь не вышел из локальной сети?
В голове роились тысячи вопросов и с каждым новым на душе у тебя становилось все тревожнее.
«Радуйся, насекомое, я докатился до того, что беспокоюсь за тебя,» – прорычал ты себе под нос, блуждая по вихрю и упорно всматриваясь во все подозрительное. Как ни странно, но за стеной вихря через какое-то время ты обнаружил еле заметный след, который привел тебя к извилистой узкой дороге. Чувствуя себя девочкой из сказки про изумрудный город, ты не теряя бдительности, рысцой побежал по дороге, ожидая встретить на своем пути всех, от трусливых львов до летающих обезьян. Но дорога привела тебя всего лишь к ветхому виртуальному мосту, пролегающему через глубокую пропасть. За мостом же располагался небольшой кусочек земли и обветшавшая дверь. Может быть, чудовище там?
Подумав об этом, ты шагнул на мост, и твоя нога тут же провалилась сквозь трухлявый кусок виртуального дерева. Любой другой на твоем месте больше бы не сделал и шага, решив вернуться туда, откуда и начались поиски, ведь внизу в пропасти вполне могла существовать не одна сотня черных дыр, которые может и не убивали, но закрывали человека в виртуалии на месяцы, а то и годы. Но ты даже не подумал повернуть, делая шаг за шагом, периодически проваливаясь, но успевая зацепиться за канаты, что служили перилами на мосту. Несколько минут медленного, но верного продвижения, и ты ступил на кусочек виртуальной земли. Как только ты это сделал, все вокруг неуловимо изменилось. В цифровом небе вспыхнули странные пучки света, которые, мягко мерцая, подлетели к двери перед тобой, завертелись в небольшом смерче и начали медленно сливаться, формируя чью-то фигуру. Впрочем, то, во что они превращались, больше походило на поврежденный аватар или забаненного героя из какой-нибудь игры. Наконец твоим глазам предстал худой парень. Он был ниже тебя примерно на полголовы, с ярко-зелеными волосами и бледным лицом. Одета фигура была в яркие, но явно затертые вещи. Лицо парня разглядеть было крайне трудно, так как вся его левая часть словно оплавилась и разваливалась на пиксели. Такие же очаги разрушения ты заметил и на его теле. Локти, колени, грудная клетка были покрыты трещинами и сквозными дырами, от которых то и дело отделялись пиксели, падали на виртуальную землю и растворялись в ней.
– Помоги… мне… – неживой голос обратился к тебе, – Помоги… туда… – проговорил он, вжимаясь животом в дверь и начиная скрести пальцами по ее поверхности, – Попасть… хочу… помоги.
– Съебывай, ты мне мешаешь, – в раздражении зашипел ты, чувствуя себя героем какого-нибудь ужастика про виртуальных зомби.
– Мое имя ноль-один-ноль-один-один…
– Убирайся!
– Помоги… ты поможешь?
– Либо ты уйдешь по-хорошему, либо я разобью тебя на пиксели, и все равно пройду внутрь!
– Мое имя ноль-один-ноль…
– Меня не интересует, как тебя зовут!
– Мое имя ноль-один…
Твои пальцы забегали по клавиатуре, предоставляя твоему аватару возможность выбрать форму оружия, которое бы разрушило чей-то явно инфицированный аватар.
– Помоги мне… туда… Мое имя… Как твои дела?
