Текст книги "Семь кругов Ада (СИ)"
Автор книги: Mr Abomination
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 94 страниц)
– Только не говори, что собираешься оправдываться! Только не это! Признай собственное бессилие и смиренно прими наказание, – проговорил мужчина спокойно.
– Я приму! Все что угодно выдержу! Только отпусти её. Пожалуйста! – простонал мальчик, обессилев от бесконечных попыток освободить руки.
– Отпустить? Её? – мужчина изобразил искреннее удивление. Схватив девочку за волосы, он приподнял над полом ослабевшего ребенка. – Ты, кажется, не понял меня. Она и есть твое наказание. А точнее то, что с ней произойдет, – сказав это, мужчина поволок девочку по полу к распахнутому окну.
– Мы всего лишь играли! – в отчаянье выкрикнул мальчик.
– В таком случае игры закончились, – ухмыльнулся мужчина, выбрасывая жертву в окно, словно тряпичную куклу.
– НЕ-Е-ЕТ!!! – закричал мальчик, что есть мочи, падая на колени и не обращая внимания на провода, что перетянули его запястья слишком сильно. – Что ты наделал?! – прохрипел он, чувствуя, как к горлу подкатывает рвота, тело начинает бить жуткий озноб, а сердце колотится так, будто готово вот-вот вырваться из груди. – ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ? – прохрипел он, ощущая, как грудная клетка начинает пульсировать резкой болью, отдававшуюся в шею и левую руку мальчика.
– Я сделал то, что должен был, – мужчина оставался хладнокровным. – Всего лишь третий этаж. Она может выжить, – его спокойствие любого привело бы в ужас.
– Так нельзя… – простонал мальчик, все еще не веря в реальность происходящего.
– Тоже самое, Зуо, я хотел сказать и тебе. Так нельзя поступать, слышишь? Нельзя подставлять маленьких девочек, позволяя им фривольно разгуливать по нашему дому, трогать твои вещи. Нельзя позволять ей дышать с тобой одним воздухом. Потому что она от него может опьянеть, задохнуться или даже… умереть, – протяну мужчина, выглядывая из окна. – Понимаешь ли ты разницу между нею и тобой? – поинтересовался хозяин дома, приближаясь к сыну и по-отечески слегка похлопывая его по макушке. – Я покажу, – выдохнул он, отвязывая сына и ведя полуневменяемого ребенка к окну. Зуо сообразил, что вознамерился сделать отец уже после того, как мужчина заставил его перегнуться через окно и столкнуться взглядом с все еще остававшейся в сознании девочкой. Она, неестественно раскинув руку и ноги, взирала вверх и беззвучно шевелила губами, будто рыба. На светлом платьице растекались свежие кровавые пятна.
– Теперь ты понимаешь, какие последствия следуют за твоими ошибками, не так ли? – отцовский голос звучал приторно сладко. Зуо и хотел бы что-нибудь ответить, но на него накатила необъяснимая слабость, когда как боль в груди лишь усиливалась.
– Уми… – только и смог выдавить из себя Зуо.
– Забудь имя этой девчонки. Она не Уми. Она мусор. Отрепье. Ненужный хлам, который только и горазд, что вытирать пыль с наших полок. В твоем окружении таких быть не должно. Ты человек иного сорта. Так будь добр соответствовать статусу!
– Уми… Она еще жива. Слава Богу, – тихо, будто в забытье, проговорил мальчик, уже еле удерживаясь на ногах.
– Ты не усвоил урок? Тебе действительно необходимо закрепить его физическим наказанием? – поморщился мужчина. – Что ж… Только ради твоего блага, – вздохнул он, сжимая руку в кулак и размахиваясь. Но ударить сына он не успел. Мальчик, схватившись за рубашку в районе груди, упал на пол и потерял сознание.
– У вашего сына был сердечный приступ, – с присущим лишь медикам равнодушием сообщил врач мужчине, что сидел на мягком диване около самой дорогой палаты лучшей частной клиники города.
– Сердечный приступ? Вы думаете, о чем говорите? Ему двенадцать! – не скрывая раздражения, проговорил брюнет.
– В наше время да с нашей экологией и не такое бывает, – пожал врач плечами. – Каждое новое поколение слабее предыдущего.
– Мой сын не слаб.
– Сын – нет. Только его сердце.
– Это врожденный изъян? – продолжал допрос мужчина.
– Сомневаюсь. Ваш мальчик в прекрасной физической форме.
– Тогда что могло вызвать сердечный приступ?
– Причины можно перечислять до бесконечности, но самый распространенный – это стресс. У Вас в семье случаем недавно не происходило что-то плохое? Может быть, смерть родственника или развод? Знаете, дети очень остро реагируют на подобные вещи.
– Вы сможете привести его в первоначальное состояние? – ответил брюнет вопросом на вопрос.
– Подлатать паренька подлатаем, но стресса и физических нагрузок ему лучше впредь избегать.
– Такой вариант мне не подходит. Есть ли иное лечение, возможно более радикальное, при котором мой сын сможет оставаться мужчиной, а не превратиться в слабака, которому вредно выходить за пределы собственной комнаты?
– Вариант, конечно, есть… – неуверенно проговорил врач.
– Делайте.
– Но…
– О деньгах можете не беспокоиться.
– Дело не только в этом. Это экспериментальное лечение с внедрением наномашин в живые человеческие ткани. Испытания на людях прошли успешно, но вы уверены, что действительно хотите подвергнуть вашего ребенка подобной процедуре?
– Уверен.
– И Вас не интересуют возможные последствия?
– Просветите меня.
– Успех операции равен пятидесяти процентам. И если ваш сын выживет, его сердце в прямом смысле слова станет… железным.
– Подобные риски приемлемы. Делайте.
– Луиза! Доброе утро! – воскликнул мальчик, вбежав на кухню. Расставив руки в стороны, он начал огибать стулья, изображая пикирующий на предметы мебели самолет. Служанка, которой было адресовано приветствие, вздрогнула и невольно сжала в руках мокрую тряпку, которой протирала пыльные полки.
– Доброе утро, господин Зуо, – сдержанно проговорила женщина, учтиво поклонившись юному хозяину.
– Луиза, бу-у-у! Раньше ты называла меня «Малышом» или «Сладким», а теперь дурацким «Господином». Мне не нравится!
– Прошу прощения, господин Зуо, но Ваш отец категорически запретил обращаться к Вам иначе, – почти прошептала служанка. – И прошу Вас, не бегайте по дому. Прошла всего неделя с Вашей выписки. Вам необходим постельный режим.
– Мне скучно! – капризно поморщился мальчик.
– Умоляю Вас, послушайте меня…
– Только если прекратишь называть меня господином!
– Но иначе я не могу! – воскликнула женщина, но тут же стушевалась и, отвернувшись от мальчика, продолжила уборку.
– Но ведь отца нет дома, – поникнув плечами, пробормотал Зуо.
– И, тем не менее, – сухо ответила та, даже не повернувшись.
– Луиза?
– Да, господин Зуо.
– Как там Уми? С ней все хорошо?
– Мне запретили что-либо рассказывать Вам об этой девочке.
– «Об этой девочке»? Она твоя дочь!
Женщина на это лишь поджала губы, вытирая деревянные полки всё с большим усердием.
– Пожалуйста, скажи, – после минутного молчания почти взмолился мальчик.
– Я не имею права…
– Если не скажешь ты, я сам пойду к ней и всё узнаю!
– Господин Зуо! – женщина внезапно повысила тон. – Вы… Вы хоть понимаете, какими могут быть последствия? Думаете, Вы принесли нашей семье мало горя? Прошу Вас, не усугубляйте и без того не лучшую ситуацию!
– Что с Уми? – настаивал на своем мальчик. Пусть он и был еще очень мал, но уже сейчас в нем проскальзывали черты, присущие Шаркисам.
– Она сильно ударилась спиной при падении и сломала позвоночник. Всю оставшуюся жизнь моя дочь проведет в инвалидной коляске, – глухо проговорила служанка.
– Но ведь ее можно вылечить! – воодушевлённо воскликнул Шаркис-младший. – Почему вы не хотите ее лечить?
– Не хотим? – встрепенулась женщина. – Вы хотели сказать: «Не Можем», – выдохнула она, из последних сил стараясь скрыть ненависть к маленькому Шаркису. Именно его, его и всю его чертову семейку она справедливо винила в произошедшем. – Вы ведь даже не представляете, сколько стоит ее лечение, не так ли? Вы даже не представляете, как это возможно, чтобы человеку не хватало на что-то денег? Я права?
– Я…
– Господин Зуо, Вы хороший мальчик. Но Вы сын своего отца. Вы не понимаете, каково это – жить в нищете.
– Луиза…
– Прошу Вас, больше никогда не приближайтесь к моей дочери. Она и так заплатила слишком высокую цену за общение с Вами. Любой, кто сближался с Вами, поплатился за это. Так может вы, наконец, повзрослеете и поймете, что приносите окружающим только беды? Сделайте милость, не позволяйте больше никому и никогда становиться вам другом. Особенно людям, которые действительно будут дороги Вам. Потому что это слишком опасно. Вы разрушите их жизни так же, как разрушили жизнь моей дочери, – сухо выговорив это, женщина отвернулась от мальчика и поспешила к двери. – Приятного дня, господин Зуо.
Настоящее
…Бита Фрая все-таки догнала. Хорошо догнала. Прицельно. По самому затылку. Парнишка с идиотским выражением лица от силы удара взмыл в воздух на добрый метр, а затем с жутким грохотом рухнул на пол. Герман – любовь всей его жизни – подбежал к Фраю и в порыве противоречивых чувств сперва хорошенько пнул благоверного под ребра, а затем упал перед ним на колени и принялся нацеловывать его лицо. От переполняющих парня эмоций благодарности к Зуо за спасения Фрая и ненависти к Зуо за его грубое отношение к Фраю – после спасения, а также повсеместным страхом перед Зуо, присутствовавшим всегда и всюду, благодарственно-ненавистническая тирада Германа вышла достаточно забавной:
– Босс, вы лучший! Но зачем же бить его так сильно?! Я никогда не пожалею, что присоединился к Вам! Хотя каждый раз, когда в ваших руках оказывается бита, жалею! Вы лучший! Но худший! А что, если бы вы его убили?! Господи, почему вы его не убили?! Мы с Фраем по гроб жизни вам обязаны! Хотя были обязаны и до этого. Простите нас!
– Замолкни, – не особенно вникая в слова Германа, прорычал Шаркис, наводя биту на парня. – Сколько раз я вам говорил, чтобы вы не играли в свои тупые игрушки с главного компьютера. Вы подвергли опасности нашу систему! И теперь думаете, что это сойдет вам с рук?!
– Не думаем, – пискнул Герман, съеживаясь.
– Прямые приказы вы исполнять не желаете. И почему все мое окружение такое тупое? Почему вы понимаете меня, только когда я применяю силу?
– Нет-нет! – воскликнул Фрай, придя в себя от удара и теперь уползая подальше от Зуо. – Мы все поняли, Босс! Мы так больше не будем! Обещаем!
– Доверяй, но закрепляй… – проговорив это, следующие десять минут брюнет «Закреплял» с парнями одну простую истину: любое даже незначительно кинутое им слово – закон.
– Скажите спасибо своим ангелам-хранителем за то, что с Лисом ничего не случилось, – проговорил брюнет, стирая с лица чужую кровь и отбрасывая в сторону окровавленную биту. Два избитых им парня лежали у ног босса и лишь тихо повторяли извинения.
– Кхм… – наблюдавший за происходящим Ян решил внести в разговор свою лепту. – Значит ли это, что на самом деле ты сейчас бесишься не из-за едва не взломанной системы, а потому что испугался за Лиса?
Яну стоило задать этот вопрос хотя бы для того, чтобы увидеть несвойственное обычно сдержанному на эмоции Шаркису выражение лица. На нем отобразилось все и сразу: раздражение, удивление, осмысление, ужас и, естественно, гнев.
– Я сейчас тебе эту биту в задницу затолкаю, – пригрозил Шаркис даже убедительнее обычного.
– Что-то мне подсказывает, что не в мою задницу и далеко не биту ты грезишь затолкать, – храбро усмехнулся Ян, сторонник древней, но полюбившейся ему поговорки: «Бьешь – добивай. Бьют – выебывайся до последнего!» Вот только шатен пока не мог понять, Бьет ли он или уже Выебывается.
– А ну повтори, – выдохнул Шаркис, явно теряя над собой контроль. В таком состоянии Зуо был опасен даже для Яна. Чертовски опасен.
– В общем, – но кто сказал, что шатена это пугало. Не так часто ему выпадала возможность всласть поглумиться над Зуо. Было бы слишком расточительно упустить такой момент. – Мой мальчик, наконец, вырос. Мой мальчик влюбился! – наигранно всплеснул руками Ян, а в следующее мгновение сорвался с места, в надежде выбежать из квартиры до того, как ярость Зуо достигнет его. Увы, бейсбольный мяч догнал голову парня раньше, чем он успел добраться до входной двери. Ян приготовился к продолжению банкета физического насилия, но спасение пришло откуда не ждали. Пришедший в себя Лис уставился на Зуо большими, полными пугающего счастья глазами.
– Это правда? – пролепетал парень, вскакивая с дивана, на который пару минут назад его уложили. Атакованный античитами и вымотанный искусственной болью до предела, он должен был проваляться без сознания до вечера, но что-то пошло не так. – На самом деле я знал о твоих чувствах, – выдохнул он, хватая взбешенного Зуо за руку. – Но как же приятно слышать это еще из чьих-то уст! Пусть и не из твоих!
– Я тебя живьем зарою, – задыхаясь от злости, прохрипел брюнет, выдирая руку из объятий серого нечто и брезгливо вытираю ладонь о толстовку паренька. – Посмей только еще раз коснуться меня.
– Вредно быть таким стеснительным! – мальчишка нарывался хлеще, чем даже Ян, вот только шатен не мог понять, все дело было в безумной храбрости Лиса или в его безграничной безмозглости.
– Думаю, тебе пора замолчать, – проговорил Ян, надеясь предотвратить катастрофу.
– Я тоже люблю тебя! Так давай же подтвердим наши чувства, слившись в неистово-страстном поцелуе! – не слушая, продолжал провоцировать Шаркиса Лис. Что ж… Ждать реакции Зуо не пришлось слишком долго. Даже не думая сдерживаться, брюнет размахнулся и со всей силы ударил бедного паренька прямо в грудь. Тот, захлебнувшись болью, упал на колени и согнулся пополам.
– Идиот, ты его так и убедить можешь! – уже всерьез занервничал Ян. Парень не обладал физическими данными, которые были у шатена или даже у Фрая или Германа. Скорее всего, он был самым слабым созданием, когда-либо оказывавшимся рядом с Зуо.
– Ничего, – раздался тихий хрип со стороны мальчишки.
«Он еще в сознании? – поразился Ян. – Какая выносливость».
– Любовь Зуо достаточно болезненна, но не так невыносима, как ему хочется думать.
От такого заявления Ян опешил.
– Да вы оба психи, – не скрывая восхищения, проговорил он.
– Не сравнивай меня с ним, – злее прежнего прорычал Зуо, хватая паренька за шкирку. – Любовь, значит? – криво усмехнулся он, с нескрываемым призрениям вглядываясь в бледное лицо Лиса. – Давай я продемонстрирую тебе всю силу моей так называемой любви.
– Рассчитываю на тебя.
Ян продолжал смотреть вслед удаляющемуся Шаркису и пареньку, плетущемуся за ним будто приговоренный к смерти. Но было в этом что-то еще. Что-то, чего понять Ян еще не мог. Что-то между ними. Что-то настолько специфическое и особенное, что не вписывалось в окружающий мир.
Настоящее безумие.
«На этот раз мне точно конец!» – мысленно подумал я, предвкушая. Понимаю, ничего хорошего мне складывающаяся ситуация не предвещала, и все равно любопытство брало свое. Что-то мне подсказывало, что обыкновенным мордобоем не ограничится. Слишком просто для состояния, в котором сэмпай сейчас пребывал. Нет, должно было произойти что-то из разряда феноменального, несвойственного обычному Зуо. А если учесть, что удары он раздает направо и налево, я бы не удивился, если бы в приступе адовой ярости сэмпаю внезапно захотелось облачиться в костюм горничной и накормить меня пирожными. Верится с трудом, но помечтать не вредно.
Зуо затащил меня в уже знакомую комнату, в которой я приходил в себя после сонных дротиков. Захлопнув за собой дверь, сэмпай проволок меня по полу к кровати, толкнул меня на мягкую перину, заставил меня вытянуть руки над головой и привязал их к спинке кровати собственным галстуком.
– Пикантно, – прокомментировал я, не зная, что и делать.
– Не беси меня еще больше.
– А есть куда? – нервно хихикнул я, невольно напрягая руки и пытаясь избавиться от пут.
– О да, насекомое, есть куда, – подтвердил сэмпая, выглядя все более невменяемо. Взбудораженный, с расширенными зрачками и дикой, но безумно идущий ему улыбкой, Зуо казался особенно впечатляющим. Как такому отказать?
– Понимаю, что в слове «насекомое» для тебя кроется особый эротизм, но может, для разнообразия, ты хотя бы раз назовешь меня по имени? В крайнем случае, котиком. Или зайкой. Я ведь совсем не против! – Зуо не слышал меня. Он обвязывал кулаки бинтами, намереваясь исколотить меня в мясо.
– Но после того, как побьёшь меня, ты же меня вылечишь? – спросил я с надеждой.
– Безусловно, – кивнул Зуо на автомате, явно у себя в голове уже рисуя картины крайне жестокого насилия надо мной.
– Тебе не кажется это бессмысленным. Бить, лечить, снова бить, снова лечить. Может быть просто не бить, тогда и лечить не придется? – я не слишком надеялся, что моя уловка прокатит, но надежда умирает последней.
– Смысл заключается не в результате, а в самом процессе, – усмехнулся садист, подходя к кровати и без раздумий ударяя меня в живот. Я закашлялся. Перед глазами замелькали красные пятна. Чертовски больно!
Оглушенный болью, я невольно подтянул колени к животу, пытаясь с привязанными к спинке кровати руками принять нечто отдаленно напоминающее позу зародыша и тем самым утихомирить неприятные ощущения.
– Знакомство с тобой – было самой идиотской идеей, которая когда-либо приходила мне в голову! – уже не шипел, но откровенно орал Зуо, мечась по комнате и ломая всё, что попадалась ему под руку, но, благо, пока больше не трогая меня.
– Значит и… Безупречному Шаркису… В голову приходят… Идиотские идеи, – знаю, о чем вы сейчас думаете. «Тери, ты самоубийца!» – не так ли? Что я могу вам на это ответить? Да. Да, я самоубийца. Да, слишком люблю издеваться над людьми и делаю это даже ценой собственной жизни! Да, Да и еще раз Да!
Ответом моему приглушенному замечанию стал, естественно, еще один удар, угодивший мне между лопаток. До этой самой секунды я был уверен, что удар в спину будет не столь болезненным, как в живот. Еще никогда я так не ошибался. Боль будто пронзила и на мгновение даже парализовала меня. Я задышал тяжелее. Красных пятен, мелькающих перед глазами, стало больше.
– Знай свое место, отрепье, – прошипев это, сэмпай продолжил ломать захламлявшие помещение вещи.
– Подобными беснованиями ты лишь… Лишний раз доказываешь, насколько неравнодушен ко мне, – я продолжал активно рыть себе могилу. И мне это нравилось!
Удар в ухо на мгновение будто бы перенес меня в другое измерение. Все вокруг зазвенело, затроилось, потеряло свою первоначальную форму. Лишь я оставался цельным и непререкаемым. Я и мой любимый инстинкт самоуничтожения.
– И не обязательно так бесится. Я, знаешь ли, не худшая кандидатура. Может не самый красивый парень на свете и фигура у меня не очень. Зато я умный, прославленный хакер и у меня безупречное, слышишь Зуо, безупречное, говорю тебе, чувство юмора! – бодро прорекламировал я себя, готовый получить по первое число. Но на этот раз сэмпай меня не ударил. Встав рядом с кроватью, он буравил меня диким взглядом, будто раздумывая, какой же кары я заслуживаю больше.
Выдержав драматическую паузу, я продолжил:
– Нет ничего плохого в том, что я тебе нравлюсь. Я вообще в тебя влюблен. Но ведь не хожу и не убиваю из-за этого людей? А ведь ты, между прочим, тоже не предел мечтаний!
Зуо на это разве что зубами не заскрежетал. Сэмпай забрался на кровать и вцепился в мой подбородок подобно коршуну в свежее мясо.
– Ты действительно думаешь, что можешь мне понравиться? Что мне может понравиться хоть кто-то?! – Зуо подарил мне холодную улыбку.
– Я не просто думаю, я могу это доказать, – что поделать, в экстремальной ситуации терять мне особо нечего. Умирать, так красиво.
– Доказать? Как, скажи на милость? – сэмпай вконец опешил от моей наглости.
– А ты нагнись пониже, я шепну тебе на ушко, – пообещал я, еле сдерживая идиотскую хитрую улыбку. В ответ я ожидал чего угодно: от ударов под дых, до ломки костей. Какого же было мое удивление, когда сэмпай внезапно действительно наклонился ко мне. Я чуть не задохнулся от восторга, когда он оказался ко мне настолько близко. Сделанное далее я отношу к своим скрытым желаниям, которые вырвались наружу, наплевав на разум и все его предупреждения. Чуть подавшись навстречу сэмпаю, насколько мне позволяли это связанные руки, я поймал зубами его нижнюю губу, а затем облизал её. Зуо следовало шарахнуться от меня. Зуо следовало меня ударить. Накричать на меня. Сделать что-то еще не менее агрессивно-отталкивающее. Но ничего из этого он не предпринял. Пару мгновений по-прожигав меня взглядом красных глаз, парень просто слетел с катушек. Мне кажется, крыша его окончательно накренилась, потому что Зуо, не будучи под наркотиками, не спасая таким образом целую цивилизацию и даже не извлекая из происходящего никакой выгоды, поцеловал меня. Конечно, поцелуй мало чем походил на те, что происходят между принцами и принцессами в детских сказках. Зуо даже через поцелуй демонстрировал мне всю ту силу, что таилась внутри него. Казалось, что его язык вот-вот проникнет мне в глотку, что руки, пробравшись под толстовку, разорвут меня на части. Даже колено, оказавшееся между моих ног, давило так, что я рыпнуться лишний раз не смел, беспокоясь о целостности самого дорогого. Не прошло и минуты, как я начал задыхаться. Кислорода катастрофически не хватало, а сэмпай и не думал сбавлять напора. Сперва я попытался намекнуть Зуо на неудобство положения, слегка выгнувшись и таким образом попробовав оттолкнуть его от себя. Бесполезно. Тогда я пошел дальше и чуть извернувшись, умудрился выставить колено между собой и грудной клеткой сэмпая. Это возымело хоть какой-то эффект, так как пусть и на секунду, но оторвать Зуо от себя я все-таки смог.
– Ты задушишь меня, – прохрипел я, не узнавая собственный голос. Сердце мое колотилось, как бешенное. Я запоздало осознал, как в действительности нервничаю, и как меня трясет от происходящего. Сэмпай же выглядит взбудораженным. Зрачки его расширились настолько, что красная радужка обозначалась тонким ободком. Кажется, Зуо не слышал меня и не совсем осознавал, что делает. Несмотря на моё возмущение, он полез ко мне с новыми поцелуями, за яростные сопротивления наградив укусом. Моя нижняя губа тут же закровоточила, из-за чего во рту образовался солоноватый привкус крови. И Зуо, судя по всему, это даже понравилось. Он навалился на меня всем телом, буквально вдавливая меня в мягкую кровать всем своим весом. Руки мои начали неметь, мышцы всего тела заныли. Колено, что держало между нами хоть какую-то дистанцию, Зуо вытолкнул одним сильным ударом, таким образом, расположившись между моих ног. Лежать под сэмпаем было ужасно неудобно и жарко, дышать практически невозможно. На поцелуи отвечать я просто не мог, я прервать их – тем-более. И при всем при этом… У меня встал. И у Зуо, судя по всему, тоже. И когда сэмпай осознал это, в голове его будто что-то щелкнуло.
Пулей слетев с кровати, он уставился на меня диким взглядом, будто бы только теперь осознавая, что он все это время делал.
– Вот, блять! – взбешённо выругался он, брезгливо вытирая рот рукой.
– На себя посмотри, – фыркнул я, старательно изображая само спокойствие, пусть на самом деле меня и колотило. Не знаю уж, увидел сэмпай, как я нервничаю, или был слишком поглощён собственными переживаниями. Только Зуо больше ничего не сказал. Он молча вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Ты вылетаешь из комнаты, как ошпаренный, и не сбавляя скорости вламываешься на кухню. Ян, что в это самое время варит себе кофе, проводит тебя меланхоличным взглядом, на мгновение оставляя кофе без внимания, медленно проходит к своей комнате, заглядывает внутрь, а затем возвращается на кухню с немым укором во взгляде. Ты, стараясь игнорировать друга, увлеченно бьешься затылком о дверцу холодильника.
– Технику мою не ломай, – фыркает Ян, разливая кофе из турки в две чашки. В ответ бросаешь на него полный злобы взгляд, но на шатена он, как обычно, впечатления не производит.
– И голову свою пожалей. Ты у нас и без того стукнутый, – доброжелательно улыбается парень, усаживаясь неподалеку от тебя и протягивая кофе.
– Заткнись, а? – выдыхаешь ты устало, забирая кофе из рук друга и делая один небольшой глоток.
– Значит вляпался-таки? – констатирует факт Ян.
– Нет.
– Влюбился в него по самые яйки.
– Нет, говорю.
– Втрескался, аж яйца трещат.
– Оставь в покое мои яйца.
– Я-то оставлю, а вот он – едва ли.
– Я же говорю…
– Зуо, очнись. Ты ж втюрился в него, – настаивает Ян и ты понимаешь, что спорить с ним и дальше бесполезно.
– Хорошо, – сдаешься ты. – Предположим, он нравится мне. Самую малость.
– Если бы он лишь «нравился» тебе, да еще и «самую малость», в моей почке бы уже торчал нож, – справедливо замечает Ян.
– Окей, в таком случае я пока не знаю, как именно к нему отношусь.
– Прямо и не знаешь?
– Не знаю.
– Точно?
– Точно.
– А если подумать?
– А если отъебаться? – вспыхиваешь ты и в сердцах ударяешь по стене. Старая кирпичная кладка тут же украшается толстыми трещинами, что разбегаются от места встречи кирпича с твоим кулаком.
– Кухню мою не ломай! Она ни в чем не виновата, – недовольно бормочет Ян, вытаскивая из кармана джинсов мятую пачку сигарет, выуживая никотиновую палочку и закуривая. Правда через пару затяжек сигарета в руках Яна ломается, и шатен, чертыхаясь, отправляет ее в ведро и берется за новую.
– Никогда бы не подумал, что доживу до момента, когда ты влюбишься, – продолжает он сыпать соль на рану. – Может он тебя чем-нибудь траванул? Накачал или типа того?
– Нет.
– Какая категоричность. Значит, ты влюбился в неприметную малолетку совершенно осознанно? Тебе самому-то это странным не кажется? Что ты в нем нашел? – недоуменно восклицает Ян.
– Не знаю.
– Не знаю, не знаю… Задрал ты своим незнанием. Что же, скажи на милость, ты знаешь, а?
– Я знаю, что если ты не прекратишь меня бесить, твой левый глаз я выковыряю вон той ложкой, – огрызаешься ты, кивая на башню из грязной посуды, возвышающейся над раковиной.
– Только не ей! Она моя любимая! – наигранно пугается шатен. – Разве влюбленный не должен становиться добрее ко всему, что его окружает?
– Я не влюбился!
– Хорошо, как ты называешь свое отношение к этому парнишке у себя в голове?
– Физическим влечением. Вполне естественная реакция молодого организма на… на другой молодой организм, – фырчишь ты, предугадывая реакцию Яна. Друг смотрит на тебя, как на дебила.
– Обычно физическое влечение возникает к молодому организму, отличающемуся физической красотой. Извини, но твое недоразумение явно не подходит под каноны красоты.
– Красота – понятие неоднозначное.
– Очень даже однозначное, Зуо! Парнишка, мягко говоря, не красавчик, а ты…
– Слушай, еще одно слово, и я… – шипишь ты, впиваясь пальцами в холодильник друга и оставляя на поверхности его двери глубокие царапины.
– Молчу-молчу. Чего только не сделаешь ради блага любимой техники, – ухмыляется Ян, сладко затягиваясь. Наблюдая за его действиями, ты машинально вытаскиваешь свои сигареты и закуриваешь вслед за шатеном.
– Ладно, кроме шуток. Ты интересовался им еще до знакомства, так что подобное стечение обстоятельств более чем логично.
– Меня лишь интересовали его способности.
– А теперь интересует что-то еще?
– Не уверен. Видимо.
– И как ты пришел к этому выводу, золотце моё?
– Очень просто… – ты задираешь рубашку, края которой все это время прикрывали ширинку, и демонстрируешь уже некоторое время мучающий тебя стояк.
– Вот это нихуй… – присвистывает Ян. – Хорошо он тебя зацепил.
– Вот только что мне теперь делать?
– В смысле, что? Не дури, подрочи, – провозглашает Ян с таким видом, будто зачитывает рекламный слоган. Ты невольно морщишься.
– Обойдусь.
– Что, не любитель одинокого рукоблудства? Господи, и что только не сделаешь для друга, – заявляет Ян, демонстративно закатывая рукава и начиная разминать запястья.
– Ты издеваешься? – ощетиниваешься ты.
– А ты что желаешь сразу минет? Бля, ну хуй знает, я, конечно, не особо парюсь по поводу всей этой хренатени с сексом по дружбе, но все-таки люблю Глоу и…
– Ян, мне не нужна твоя помощь! – злишься ты.
– Да, тебе нужна Его помощь, но попросить стесняешься, – усмехается шатен. Чувствуя неимоверное желание придушить Яна здесь и сейчас, ты вскакиваешь на ноги и морщишься от непередаваемых ощущений ниже пояса.
– И нечего так беситься. Он же прется по тебе хлеще, чем одинокие бабушки по жирным котикам! Поэтому если ты попросишь его немного помочь тебе, он наверняка не откажет!
– Ян, иди на хуй!
– Попроси его!
– Ни за что!
– Но почему?!
– Я… С ним? Никогда! Ни за какие деньги! Не бывать этому!
– Что за баран, – вздыхает Ян, будто бы примиряясь с твоей позицией. Уверенный, что разговор закончен, ты открываешь покалеченный тобой холодильник и роешься в морозилке.
– Что ищешь? – меланхолично интересуется Ян.
– Лёд.
– Нахуй?
– Охладиться.
– Не поможет.
– Вот и проверю.
– Чего мелочиться, сгуляй сразу на стерилизацию. Ни что так не помогает от стояка, как импотенция.
– Ян, отъебись.
– А вот не отъебусь! Не отъебусь, слышишь?! Нельзя молодому Мужскому организму испытывать долгое воздержание из-за личных заморочек. Сейчас же пошел в туалет и подрочил, как любой уважающий себя мужик! – зло выдохнул Ян, яростно тыкая в сторону двери в уборную.
– Хм… Хорошо, – неуверенно соглашаешься ты, взирая на кусок льда у себя в руке и признавая, что идея действительно далека от гениальной.
– Ну, слава тебе Господи, уломал Шаркиса на подрочить. Аллилуйя, йопта, – воздевает Ян руки к потолку. Ты же, тихо рыча, проходишь в туалет, плотно запираешь за собой дверь и упираешься лбом в холодную поверхность.
«И что я только делаю?!» – мысленно вопишь ты, не веря, что действительно согласился на это. Наталкиваешься взглядом на топорщащуюся ширинку и непроизвольно тяжело вздыхаешь. Нет, Ян прав. Ходить в подобном состоянии – удовольствие сомнительное, а пытаться преодолеть такую бурную эрекцию равносильно древним пыткам. Вот только что делать тому, кто Никогда не дрочил? После подарка отца в твои тринадцать, что-то внутри тебя сломалось. Секс с того дня воспринимался тобой, как нечто гадкое, но, периодами, неотвратимое. Желание наплывало редко, лишь после хорошей драки или чего-то не менее возбуждающего. Но каждый раз в твоей жизни оказывалась парочка девушек, а то и дамочек, которые были не прочь утолить твою внезапную потребность.
Проще говоря, в этот данный момент у тебя впервые стоит на конкретного человека. И впервые по близости не наблюдается ни одной добросердечной дамочки. В последние полгода ты вообще особой популярностью у женщин не пользуешься. Слишком много слухов, слишком много тревожных новостей, причиной коих являешься ты, ты, и никто кроме тебя. Связываться с тобой опасно. Об этом знает и самая дешевая проститутка.
Так, без паники. Ты умеешь пользоваться практически любыми видами холодного и огнестрельного оружия. Неужели не справишься со стояком?
