Текст книги "Семь кругов Ада (СИ)"
Автор книги: Mr Abomination
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 94 страниц)
– Не интересно… скорее, пугающе, – бросила подруга и, наконец, повернулась ко мне, – Сам посмотри, – и она протянула мне портативный компьютер и наушники.
«…Только этой ночью было арестовано больше восьми тысяч хакеров, сейчас каждого из них проверяет Департамент по Мировой Безопасности, чтобы разузнать, нет ли среди них создателя ПКО-вируса. Надежды, конечно же, не велики, ибо самые сильные хакеры Тосама, такие, как Лис, Локи, Дира, Гилгар и Эксис, до сих пор находятся на просторах виртуалии. Но их обнаружение – дело времени. Руководитель группы программистов, которые занимаются поиском и арестом хакеров, Дэвид Фелини уверяет, что уже завтра…»
Я выронил из рук портативный компьютер и тупо уставился в пол.
– Тери?
– Херово…
– То, что стольких хакеров уже арестовали? Мне кажется, тебе не стоит какое-то время появляться в виртуалии.
– Бесполезно, – пожал я плечами, – если они очень постараются, то смогут раскопать мои вирусы, по вирусам отыщут адрес компьютера и нагрянут ко мне домой раньше, чем я подгузники поменять успею. Но это все херня! Куда страшнее другое…
– Что же?
– То, что отец – зеленая какашка, опять не приедет на выходной! Он же занят ловлей меня! Вот придурок! Эллити расстроится, – вздохнул я.
– Постой-ка… постой-ка – постой-ка – постой-ка! Твой фантомный отец, которого я ни разу так и не видела – Дэвид Фелини? И ты так спокойно об этом говоришь? – зашептала Мифи, смотря на меня округлившимися глазами.
– Ну… я всегда знал, что он работает на правительство, является программистом и отвечает за безопасность, так что, когда я выбрал путь хакера, я изначально знал, что между нами будет противостояние.
– Но… зачем?
– Что значит зачем? – удивился я, – Чтобы привлечь его внимание, конечно же!
– А он… знает?
– Нет еще… пока! Хотя если так пойдет и дальше, он узнает обо всем куда раньше, чем мне бы хотелось. Наверняка папа будет в шоке, но зато я его обрадую!
– Обрадуешь тем, что являешься стиганутым хакером, на аватар которого заведено десятки дел?
– Ты не понимаешь, – заулыбался я, – может, видимся мы и редко, но он как никто другой понимает меня. Его не интересует, что есть плохо или хорошо, его интересуют способности. От того, что я Лис, он придет в восторг! – уверенно улыбнулся я подруге, – Хотя, если он узнает о моей гениальности, когда я буду заперт в клетке и меня будут готовить к смертной казни, ситуация будет, конечно же, не самой веселой, – задумчиво почесал я подбородок.
– А я-то все думала, как при такой клевой маме может появиться такое чудовище, как ты… Теперь мне все ясно, – фыркнула Мифи, но я пропустил ее слова мимо ушей. Мифи шептала еще что-то, поднимая с пола выроненный мной портативный компьютер, но прозвенел звонок, и ее шепот потонул в гуле проснувшегося от крепкого сна класса. Я и сам тут же вскочил со стула и облегченно вздохнул. Вот это кайф – стоять!
– Че? В жопе шило не дает покоя? – язвительно усмехнулась Мифи.
– Да там, кажется, не шило, там елка целая, – пожаловался я, переминаясь с ноги на ногу. Стоять тоже оказалось не так уж и приятно, хотя менее мучительно, чем сидеть.
– Терпи… И кстати, кажется, к тебе пришли, – внезапно понизила голос Мифи, кивая в сторону выхода из класса. Среди толпы выходящих одноклассников я не сразу разглядел черные волосы с медным отливом и серебристые глаза, пристально смотрящие в мою сторону. Но вот странность, ведь Зуо же вчера, кажется, нехило надавал Нику по башке, сейчас же он стоял в дверях без единой царапинки! Нифига себе! Нет, я, конечно, верю в могучесть медицины XXIII века, в конце концов, у меня практически на глазах всего за пару часов срослась кость, но все же! Я что тут один такой бедный, что у меня все заживает так долго? Обидно.
Ник помахал мне рукой, видимо, желая, чтобы я следовал за ним. Идти не хотелось. И дело было вовсе не в Нике и его внезапном перевоплощении из кровавого куска мяса обратно в обычного человека, а то, что задница болела сильно, и мне казалось, что от ходьбы легче мне не станет. Так, в принципе, и оказалось. Я сделал шаг и почувствовал себя русалочкой из одного очень старого русского мультика. Что там говорила ведьма? Она наколдовала русалочке ноги, но предупредила, что каждый шаг будет болезненный настолько, что в ее ступни словно будут вонзаться иглы. Ну… у меня иглы вонзались не в ступни, но разве это что-то меняет?
Кое-как я доковылял до Ника и, в ответ на его явно обеспокоенный из-за моей причудливой походки пингвина взгляд, как можно веселее улыбнулся:
– Привет! Ты как? Нормально? А то вчера… – я не договорил, потому как понял, что явно разговор начал не с того, – Ну так вот… как твои дела?
– Поговорим наедине? – вопросом на вопрос ответил Ник. Я лишь кивнул, мысленно матерясь из-за того, что придется продемонстрировать Пингвина половине школы. Но далеко Ник меня, благо, не повел. Всего лишь на уже знакомую лестничную площадку.
– Он ничего тебе не сделал? – сухо спросил нанит, как только дверь на лестничную площадку за нами закрылась.
– Да нет… ничего особенного, – врал как дышал! Еще как сделал, еще как особенное!
– Можно подумать, я по походке не вижу… – нахмурился Ник, всматриваясь в окно. Сегодня на нем была красная-вырви-глаз футболка, черная рубашка и фиолетовые джинсы, и вообще, выглядел он куда темнее обычного, словно у Ника был свой собственный маленький траур.
– Я хотел сказать тебе, что… – он явно заставил себя оторвать взгляд от пейзажа за окном и взглянуть на меня, – хотел сказать, что больше не буду тебе докучать, – говорил он явно с трудом, – Поэтому… нет, не так… подожди… – Ник внезапно отвернулся от меня, взъерошил свои волосы, размял шею, наконец, вновь повернулся ко мне. Он изо всех сил пытался казаться спокойным, но то, как дрожали его руки, выдавало Ника с потрохами, – Я понял, что с Зуо мне не тягаться. По всем параметрам он меня превосходит и, как бы ни сложилась ситуация, ты выберешь его… Я понимаю это… я… Черт, не смотри! – внезапно воскликнул он, начиная вытирать тыльной стороной ладони глаза, – Блять… надо же было… – бормотал он себе под нос, начиная шмыгать носом.
– Ни-и-ик? – опасливо протянул я, – ты там не ревешь, надеюсь? – поинтересовался я.
– Я же сказал тебе отвернуться! – последовал раздражительный ответ от нанита, – Меня просто бесит! Бесит тот факт, что я, в кои-то веки, влюбился, и в кого же? Того, кто уже принадлежит другому! Так не честно! Почему мы не встретились хотя бы несколькими неделями раньше?! Я этого не понимаю! Что за гребанная несправедливость! – выкрикнул он и вдруг упал передо мной на колени, – это не справедливо, – уже прошептал он, пряча глаза за челкой и уперев взгляд в пол.
– Ник? – тихо позвал я, и нанит, вновь вытерев глаза рукавами рубашки, посмотрел на меня. – То, во что ты влюбился – лишь малая толика меня… узнал бы меня поближе и сам бы первый от меня убежал, – заговорил во мне Лис, – Я совсем не то, что тебе кажется… Моя любовь к людям безмерна… любовь издеваться над ними всепоглощающа… Ты просто не заслужил таких мук… – тяжело вздохнул я, нагнулся к Нику, поцеловал его в лоб и направился к выходу, не дожидаясь его ответа.
– Даже если все так… я Уже влюбился в тебя… Что? Что мне, по-твоему, теперь делать?!
– Ну не знаю. Побегай голышом по улицам, поори в пустоту, сделай хоть что-нибудь… Ну, а потом, потом просто будь счастлив… – кинул я наниту и вышел за дверь.
====== Пятый круг Ада: 46. Эстафета ======
Вы спросите, кто я?
Я бог всей вселенной,
Я делаю пену из красных небес.
Когда же мне скучно,
Гуляю по морю, спасаю русалок
И злюсь, словно бес.
Не зная забот,
Я всем миром играю;
Решая загадки, снимаю свой стресс.
Люблю пошутить, посмеяться над вами,
Безумных эмоций мне просто не счесть.
Я знаю о мире, я знаю о счастье,
Я знаю, как сделать котлеты вкусней.
Умею плести из капусты навесы,
Ловить утконосов различных мастей.
Я часто грущу и порою скучаю,
Тогда мне нет дела до мира всего.
Я многих курю, зачастую встречаю
Тех странных существ из зеленых сластей.
Мой мир меня любит,
Мой мир меня знает,
И пусть иногда его нету совсем,
Когда я встаю по утрам, я мечтаю
Вернуться в то место опять, насовсем.
А ты там бывал? Ты встречал чупакабру?
Ты ездил на юг на еже без седла?
Тогда я скажу, ты ведь много теряешь,
Ты должен придти, заценить, дотемна
Купаться в лучах заходящего мира,
Молиться хорьку и влюбляться в рассвет.
Ты сможешь, я знаю, как я, ты поверишь
И будешь ты счастлив,
Займешь мое место.
Меня все равно там давно уже нет…
И все-таки ты, Зуо, дурак. Неисправимый придурок! Опять мы рассорились с тобой на пустом месте. Надо же быть таким идиотом, а? Мне, конечно, приятна твоя ревность, но не к каждому же столбу! Ты хотя бы выбирай те, которые покрасивее, а совсем потертые и дряхлые столбики вниманием обделяй. Так нет же! Скоро дойдет до того, что ты будешь невыносимо ревновать меня и к столетнему дедку, ходящему под себя, ведущему долгие монологи с кашей и спорящему с собственными зубами! Я даже уже вижу, как ты тыкаешь в несчастного старичка пальцем и вопишь о том, что он посмотрел на меня слишком косо, куда более косо, чем все остальные мои, безусловно такие же, тайные воздыхатели из этого престарелого дома, и похер, что у дедушки один глаз стеклянный и именно поэтому он косо смотрит не то что на меня, но даже на вазу с завявшими ромашками или уличную собаку. Понимаешь ты или нет? Это не вожделение ко мне или, не дай бог, к тем же ромашкам, это чертов стеклянный глаз! Нет, не понимаешь. Ты все равно побежишь разбираться с якобы косыми взглядами. Скинешь, скажем, бедного и ничего не понимающего дедульку на инвалидной коляске с балкона. А затем будешь бегать по всему престарелому дому, бесноваться и оправдываться, говоря, что ты меня спас никак не меньше, чем от всемирно известного маньяка. Причем спас чуть ли не ценой собственной жизни! Спаситель, йопт! Супермэн рядом с тобой просто отдыхает, Зуо! Твоя ярая борьба за добро и справедливость пугает! Черный плащ и Бэтмен это фуфло! Зуо непобедимый – новый герой XXIII века! Гроза дедулек и младенцев! И то, что самый страшный маньячила в Тосаме – ты сам, это так, не заслуживающие внимания мелочи.
«Ты посмотрел на этого почтальона не так, как обычно смотришь на почтальонов!» – заявил мне ты. Господи, сам бы себя послушал, Зуо! И откуда тебе-то знать, как я Обычно смотрю на почтальонов, когда я ни с одним из них за всю свою сознательную жизнь раньше не сталкивался?! Я посмотрел… а как бы ты смотрел на почтальона, принимая от него коробку, в которой покоится засушенная обезьяна? Твоя, между прочим, посылка! Твоя чертова обезьяна! Мне, что, теперь ревновать тебя к этой мумии? Нет, я конечно могу… Слушайте, а мысль-то очень даже неплохая! Вот завтра возьму с утра пораньше ворвусь в твой кабинет и заявлю: «Ты как-то не так смотришь на эту обезьяну, наверняка с этим сушеным трупиком ты изменял мне всю ночь! Признавайся, чертов некрофило-зоофилиус!» О! Я только что придумал новый тип извращенцев. Зуо – ты новый вид! Выглядеть это будет более чем абсурдно, но может на фоне этой абсурдности ты, Зуо, также поймешь, насколько глупы были твои собственные слова по поводу почтальона? По крайней мере, я очень на это надеюсь!
Но моему коварному плану было не суждено воплотиться в реальность, ведь он держался на том, что Зуо не будет этой ночью спать в нашей спальне. Скрип же двери намекнул мне на то, что не судьба мне обвинить своего возлюбленного в предавании утехам с засушенной макакой. Если только меня самого не окрестить этой самой засушенной макакой. Зуо медленно и очень тихо подошел к нашей кровати, немного помявшись, лег на свое место и прикоснулся к моей спине, ибо я отвернулся к стене еще минут сорок назад. Долго же до тебя доходило, что надо придти и извиниться! Впрочем, ты, Зуо, всегда был еще тем тормозом!
– Злишься на меня? – послышался тихий вопрос. Нет, благоговею! Что за дурацкий вопрос! Конечно же, злюсь! Устроил мне разнос на два часа из-за какого-то тупого взгляда на какого-то тупого почтальона! Это же идиотизм первой категории! Самой высшей!
– Не злюсь, – тем не менее, недовольно буркнул я. Зуо на это забрался под одеяло и прижался ко мне.
– Прости, я не хотел всего этого говорить, просто… – зашептал он тихо, обдавая мою макушку горячим воздухом, и мягко обнимая.
– Просто… у тебя всегда все просто! А этому бедняге теперь в больнице до второго пришествия лежать, – не уставал я возмущаться.
– Жалеешь его? – тут же послышалось раздражительное шипение, а объятья стали для моих ребер куда ощутимее.
– Да, жалею, – как ни в чем не бывало пробормотал я, – Ты избил его ни за что…
– Ты хоть видел, как он на тебя смотрел?! – тут же взвился Зуо.
– Зуо, очнись! Я не так посмотрел на него, он не так посмотрел на меня! Курам на смех! Нет, даже не курам, тараканам, которых ты разводишь у себя в голове по какой-то странной, явно китайской системе!
– Э-э-э… что?
– Ничего! На меня Никто не смотрит Так, как тебе кажется! – нахмурился я, начиная слегка ерзать. Все же железные объятья даже мною любимого человека легкий дискомфорт да приносили.
– А может быть, это ты не замечаешь их плотоядных взглядов? – хило, но все же решил со мной поспорить Зуо.
– Ах, ну да… Мужики так штабелями передо мной и падают… и девушки! Толпами бегают… Зуо, очнись уже! – фыркнул я, обнимая подушку и утыкаясь в нее носом.
– Ладно тебе, не злись, – зашептал в ответ Зуо, слегка ослабляя хватку и одной рукой медленно задирая мою футболку.
– Я же сказал, что не злюсь, – пробормотал я, чувствуя, что против воли начинаю краснеть.
– Будто я не вижу… простишь меня? – послышался новый вопрос, за которым последовал легкий поцелуй в затылок. Ладно не контрольный выстрел в голову, хотя ощущения, как мне кажется, были примерно одинаковые. Тут же по всему моему телу словно пробежала волна холода, из-за которого на коже высыпали мелкие мурашки. Меня всегда немного пугало, когда Зуо становится настолько нежным, потому что я привык к куда более грубому отношению с его стороны. Но рядом с Таким Зуо я становлюсь полностью безвольным, потому что своей нежностью он словно намертво привязывал меня к себе, и я не мог сопротивляться ему или злиться на него, как бы ни хотел обратного. Просто не мог и все тут!
– Так простишь? – отвлек меня Зуо от философских размышлений по поводу наших с ним отношений, уже полностью стягивая с меня футболку.
– Угу… – только и смог я выдавить из себя, чувствуя как его руки сначала нежно поглаживают мой живот, затем медленно ползут к груди, нащупывают уже затвердевшие бусинки сосков и начинают мягко их массировать.
– Угу? – Зуо, почувствовав, что я уже в полуневменяемом состоянии лишь от его близости и пары прикосновений, торопиться, тем не менее, не собирался. О нет, он любил в такие моменты помучить меня:
– Это звучит как-то не убедительно, – ухмыльнулся он, наклоняясь к моему плечу и несильно кусая его, – Ответь полностью, скажи «Зуо, я прощаю тебя», – пробормотал он, дорожкой из несильных укусов добираясь до моей скулы. Я силился что-нибудь сказать в ответ, но в горле внезапно пересохло, и я только и делал, что облизывал сухие губы да тяжело вздыхал. Все-таки очень трудно говорить, когда ты лежишь в каком-то капкане из объятий, прижатый к холодной стене горячим телом. Горячим телом… воображение нарисовало жутковатую картину с участием маньяка-насильника, кучей подогретых им тел и со мной в роли несчастной жертвы. Нет, ну конечно, под горячим телом я подразумевал Зуо. Зуо, слышишь? Ты – тело! Благо ты не умеешь читать мыслей, а то телом бы, причем не дышащим и хладным, вскоре стал я. Хотя, сейчас, ощущая всю его нежность по отношению к себе, я даже толком представить не мог, что Зуо еще пару часов назад колошматил несчастного почтальона, выбивал ему зубы и ломал руку. Вот что делает гнев с человеком. Гнев и ревность.
– Почему ты всегда начинаешь дрожать…? – последовал очередной вопрос, на который отвечать ни желания, ни сил не было, – боишься меня?
– Вот еще… – тут же отреагировал я, хотя и сам не мог объяснить того, что, как только мы с Зуо оставались наедине, все мое тело начинало слегка потряхивать. Вот уж феномен из феноменов.
– Тогда, может, ты Настолько Хочешь меня? – голос Зуо стал до противного мягким и елейным. Вот собака! Говорить такое вслух! Я же сейчас окончательно впаду в кому смущения!
– Не молчи, – усмехнулся Зуо, явно понимая, что я сейчас безволен, как кукла, – Скажи же что-нибудь, – Ага! Легко сказать «скажи»! Ты сначала убери колено, что пару минут назад проскользнуло между моих ног, и прекрати уже трогать мои несчастные соски, и тогда…
– Мф-ф-ф! … – невольно выдохнул я, почувствовав, как колено Зуо потерлось о мой пах. Чтобы хоть как-то взять себя в руки, я уперся лбом в холодную стену и закрыл глаза, стараясь абстрагироваться от всего происходящего. Нет, дело было вовсе не в том, что я не хотел возбуждаться перед Зуо. Просто у нас с ним была небольшая негласная игра, в которой проигрывал тот, кто первый… да вы сами поняли, к чему я веду. Ну, а затем проигравший становился чуть ли не рабом победителя на следующие пару часов. Думаю, говорить о том, что проигрывал всегда Я, только Я и лишь Я, не стоит. Но, может быть, только сегодня у меня все же получится победить, и уж тогда я…
– Нх-х-х! – вот, сколько не отвлекай себя всяческими мыслями, а Зуо все равно умел своего добиваться. Абстрагироваться от него было просто невозможно. Просто антиабстрагир какой-то! Я даже попробовал начать в уме решать задачу, но и это не помогло. Пока я старался победить Зуо морально, он уже успел победил меня физически.
– Зуо, прекрати! – наконец выдавил я из себя, стараясь не обращать внимания на холодную руку, скользнувшую в мои штаны и обхватившую член так плотно, что на секунду мне показалось, что мне хотят его попросту оторвать, – Мы уже делали это сегодня! – слабый, конечно же, довод, но все же. А вдруг Зуо сейчас скажет «Че, правда? А, ну ладно, тогда пойду футбол посмотрю». Ага, размечтался!
– Сегодня? Ты что, в блокноте ведешь счет того, сколько раз в день и где мы занимаемся любовью? – тихо рассмеялся Зуо, не прекращая кусаться и ласкать меня. Я в ответ на это возмущенно заерзал, тем самым сам же подписав себе не смертный, но все же приговор. Колено Зуо сделало свое грязное дело. Я закусил нижнюю губу, стараясь не стонать, но чувствуя, что конец неотвратимо близок.
– Зуо! Прекра… ти! – выдохнул я всего за пару мгновений до того, как все тело пронзило болезненно сильное удовольствие, сводящее судорогой кончики пальцев и взрывающееся в голове тупой болью. Пару минут я просто лежал, слушая собственное приходящее в норму дыхание и скрип кровати. Зуо явно что-то замышлял. И не надо было быть гением, чтобы понять, что именно! Не успел я толком восстановить дыхание, как уже был перевернут на живот и поставлен на колени. Только сейчас я внезапно вспомнил, что моя несчастная задница и без того болит просто кошмарно, но отпираться было поздно.
– Только… осторожнее! – заикаясь, пробормотал я, чувствуя, как мои штаны стягиваются до колен.
– Иначе и быть не может, – усмехнулся в ответ Зуо.
– Утром ты говорил так же, – недовольно заметил я.
– Разве я был не нежен? – холодный палец Зуо, обмазанный чем-то горячим, наверняка моей же спермой, скользнул внутрь меня без особых усилий со стороны сэмпая. Я даже немного обрадовался этому, но затем вспомнил, что у Зуо, пардон, член все-таки не с палец толщиной, и тяжело вздохнул. Тем временем к указательному пальцу присоединился средний. Я вновь начал возбуждаться, хотя возбуждение было каким-то жгуче неприятным, все же мой организм так быстро сам восстановиться не мог, а искусственно вызванное возбуждение носило какой-то горьковатый привкус боли.
– Расслабься, – послышался шепот Зуо, и я невольно рассмеялся. Ты сам-то сможешь расслабиться, если мне внезапно приспичит в заднице твоей поковыряться своими кривыми пальчиками? А? Вот именно! Ты мне никогда такого не позволял и не знаешь, дурак Зуо, что я в данный момент чувствую. Расслабься… если бы только это было так просто!
Но все же я набрал в легкие побольше воздуха, а затем медленно выдохнул, при этом стараясь расслабить все свое тело. Правда, все мои усилия пошли коту под хвост, потому что как только я ощутил у заднего прохода горячую головку члена Зуо, я моментально напрягся. Заметив это, мой сэмпай наклонился и поцеловал выпирающие на моей спине позвонки, один за другим, медленно спускаясь к пояснице. Слегка погладил бедра и немного приподнял их, а затем без предупреждений, азбуки Морзе или хилых намеков вогнал в меня по самое не балуй.
– Ф-ф-ф-ф-ф-ф… бл-л-л-л-л-л-л… нах-х-х-х-х-х-х… Зуо! – выкрикнул я, и, поверьте, это был не тот сладострастный стон, это был мат сквозь зубы, где «Зуо» на данный момент лично для меня было самым ругательным словом, – Ты же обещал! – простонал я, чувствуя, что сейчас не кончу от удовольствия, а скончаюсь от раздирающей боли внутри.
– Т-с-с-с… сейчас будет приятно, – нет, это конечно довод неплохой. Действительно, скоро будет приятно! Но поход в туалет следующие пару дней будет для меня покруче сидения на электрическом стуле! Опять! Чертов психопат, не умеющий рассчитывать силы и в действительности, кажется, толком не понимающий понятия «нежность»! Впрочем, через пару минут свое обещание Зуо исполнил, и мне действительно стало приятно. Точнее, удовольствие пробивалось даже сквозь тупую боль, причем пробивалось довольно настойчиво, заставляя меня захлебываться собственными стонами, цепляться пальцами за края подушки и даже заставляя толкаться на встречу Зуо, не обращая внимания на то, что сам же усугубляю ситуацию.
– Тери… – послышалось тихое шипение со стороны Зуо, кажется, он уже был готов кончить. Поняв это, я вцепился в подушку сильнее, старательно насаживаясь на член Зуо и сам сходя с ума от удовольствия, – Тери Фелини… – прошипел он уже громче. Так… а по фамилии-то зачем звать?
– Фелини!
Я подскочил на стуле, как ошпаренный, и тупо оглянулся по сторонам. Так… погодите-ка… собственно, а где это я? Думалка очнулась только через пару секунд и намекнула мне на то, что я нахожусь в классе. А че я тут делаю? Думалка поработала еще пару секунд и со скрипом, но до меня все же доперло, что все те приятности, что наблюдались мной пару секунд назад, были самым клевым, самым непередаваемым, незабываемым и самым Издевательским сном за всю историю моих сновидений! Нет, ну так обломать! Я не против хороших снов, но бывает такие, что просыпаешься и думаешь «Бля-я-я! Верните меня обратно! Верните, демоны, хочу билет в тот конец и без возврата!» Вот именно в эту категорию попал сон с Зуо. Хочу обратно и насовсем! Сделаю все что угодно! Кого убить, кого зарезать, только верните меня в тот мир! Прошу вас!
Чем больше я осознавал, что все мне лишь приснилось, тем больше хотелось реветь! И я, вытерев слюнища, что пускал на клавиатуру все то время, пока смиренно спал на уроке, даже настроился действительно разреветься, но меня прервали:
– Фелини! Я с вами разговариваю! – послышался требовательный голос учительницы, на что я на автомате выпалил:
–…В 2145 году была разработана первая версия вирту-очков, которая…
– Фелини! – еще громче заорала учительница, стоящая у доски. И только сейчас до меня дошло, что историю кибернетики у нас всегда вел мужчина. Так! Что-то здесь явно не сходится, где-то меня явно наебывают! А точнее, чего-то жестоко не догоняю я сам! Может, я еще не совсем проснулся? Проснулся… сон… Зуо… Господи, за что?!
– Вы, что же это, спали все это время? – тем временем не собиралась от меня отставать эта ведьма, в которой спросонок я даже человека идентифицировать был не в состоянии.
– Дурак… – процедила сквозь зубы Мифи, – история кибернетики закончилась два урока назад, сейчас у нас Биология!
Спасибо, Мифи! Главное, вовремя!
– Ой! Простите! Я задумался! – засмеялся я вяло, сам при этом гипнотизируя собственную оттопырившуюся ширинку. Вот это меня торкнуло! Вот это приснилось! Так, что встало все что надо и не надо. Точнее встало все, что не надо! И только оно…
– Задумался он… – фыркнула учительница, косясь на меня, – Расскажите мне о теории появления человека Чарльза Дарвина.
– Ну уж нет… – вообще-то у нас с биологичкой еще с давних младших классов была холодная война. Когда как она уверяла меня в том, что люди произошли от обезьяны, хоть убейте, но я в это верить не хотел ни в какую. Вот Эллити, может, от обезьяны и произошла. Может, и преподавательница, что меня уверяет в этом, также из потомков обезьян. Но я точно не от этих волосатых созданий, – Я не признаю теории Дарвина и не собираюсь ее рассказывать, – нагло заявил я.
– Опять начинается, – всплеснула руками учительница в ответ, – Фелини, данная теория самая разумная из всех, что были предоставлены многими учеными почти за целое тысячелетие, и ты смеешь оспаривать их?!
– Да, смею… – усмехнулся я, при этом, конечно же, думая совсем не о Дарвине с его обезьянами, а о том, что у меня стоит колом, да так, что, того и гляди, пуговица на джинсах не выдержит напора и отлетит со скоростью 100 км/ч в сторону окна, пробьет толстое стекло и выйдет за орбиту планеты! Благо на мне была длинная кофта, которая прикрывала мое возбуждение, но тем не менее!
– Фелини, на что это вы там смотрите? Шпаргалки?! – учительница с подозрением воззрилась на меня.
– Н-нет, что вы! – спохватился я.
– Но вы что-то прячете!
– Да ничего я не прячу, просто смотрю на свои гладкие коленки, красиво обтянутые серой джинсой. Знаете, у меня фетиш на собственные коленки!
– Фелини, не паясничайте! Встаньте! – никак не могла угомониться учительница.
– Не, не могу, – пробормотал я, слегка краснея.
– Если вы не встанете, я сама подойду к вам!
– А можно помощь зала для выбора одного из двух вариантов?
– Фелини!
– Ладно, тогда сами подходите!
– Я еще и сама должна к вам подходить?! Какая дерзость! Быстро вставайте!
– Ой, ну ладно… ладно, так и быть, раз вы так хотите знать, у меня встало, можно я выйду в туалет подрочить?!
– Фелини, да как вы смеете! – больше прежнего разозлилась преподавательница и в мгновение оказалась у моей парты, – Быстро показывайте, что прячете!
– Ну, раз вы так настаиваете, – пожал я плечами и поднял кофту, демонстрируя женщине свой стояк. Сама напросилась! Тут же глаза ее округлились, и она в молчаливом изумлении воззрилась на меня.
– Сегодня вы выглядите просто обворожительно! – брякнул я, естественно, совсем не собираясь кадрить пятидесятилетнюю взрослую женщину. Но, к сожалению, я зачастую сначала говорю, а затем уже понимаю, как это звучит в подобной ситуации. Учительница в ответ посмотрела на меня еще более изумленно:
– Садитесь на место, Фелини, – грозно провозгласила она, после чего пошла обратно к доске. Попрошу заметить, походкой от бедра! Я чуть со стула не свалился, Мифи же еще минут десять давилась от беззвучного смеха:
– Она теперь думает, что ночами ты на нее дрочишь! – прошептала она, вытирая с глаз выступившие слезы.
– Ха-ха-ха, очень смешно, – выдавил я, ловя на себе уже Игривый взгляд учительницы и старательно прячась от него за монитором, – Ты чего меня не разбудила после истории?! – буквально накинулся я на подругу.
– Разбудить? Тебя? О нет, ты так похихикивал все это время, что будить тебя было бы очень жестоко, смотри! – она вытащила телефон и включила запись, на которой я действительно довольно противно хихикал и чуть ли не хрюкал от явного удовольствия, – Поставлю себе на смски, – заявила моя подруга.
– Ты! Ты…
– Что? – как ни в чем не бывало спросила Мифи.
– Перекинешь и мне? Поставлю на Зуо, – улыбнулся я. Уже через минуту мой гнусавый смех был на моем телефоне, и я собирался слушать его до конца урока, когда до меня донесся чей-то шепот.
– Эй, посмотрите, что это там такое?
– Вау! Интересно, кто это сделал!
Волна шепота прошлась по всему классу и через пару мгновений превратилась в настоящий гул. Ученики, что сидели у дальних парт, начали медленно красться к окну, дабы увидеть нечто интересное. Я тоже заинтересованно взглянул в окно, и мое сердце бухнулось куда-то вниз к желудку. Десятками этажей ниже на асфальте перед школой красовались огромные кроваво-красные буквы, складывающиеся в небольшое послание. Послание для меня: «Лис, Твоя Эстафета ;)»
После разговора с Тери ты так и не решился вернуться в класс. Почти час ты проторчал на все той же лестничной площадке, выкуривая одну сигарету за другой, давясь слезами и гневно растирая окурки по подоконнику. Было бы разумнее уйти из школы вовсе, иначе столкнись ты с Тери вновь, у тебя, возможно, началась бы настоящая истерика. Вот уже где позор из позоров. Но и домой идти не хотелось, только не сейчас и только не к отцу. Зайти к маме? Можно, но, опять же, позже. Перед ней плакать ты не хотел, о нет, перед ней ты всегда улыбался! К тому же еще и этот чертов Отбор. Пусть ты со своим сэмпаем сразу договорился носить антимагниты, которые накануне этого мероприятия создал для тебя твой отец и которые выводили из строя магниты в браслетах, тем не менее, антимагниты надо было активировать одновременно и в тот момент, когда включались магниты.
Выкурив почти полпачки, ты, наконец, немного успокоился и поплелся блуждать по школе. Что-то в ней все-таки было неуловимо-успокаивающее, когда во всех классах шли уроки и пустые коридоры наполнялись лишь тихим гулом учительских голосов, объясняющих нерадивым ученикам свои предметы. Так ты блуждал по длинным коридорам очень долгое время, обдумывая, что будешь делать теперь, и гадая, как же можно подавить в себе столь мерзкое чувство, как любовь. При мысли, что ты будешь видеть Его почти каждый день, невольно к горлу подкатывал комок, дышать тут же становилось сложнее, а на глазах наворачивались предательские слезы разочарования и обиды.
– Сдохнуть-то как охота, – пробормотал ты себе под нос, засовывая руки в карманы и продолжая свой поход по безликим серым коридорам. Так ты спустился на двадцать этажей вниз, медленно и не спеша проходя каждый коридор и вслушиваясь во всевозможные звуки. Ты уже добрался до этажей, где учились младшие классы, а здесь коридоры были наполнены какой-то детской наивностью, смехом и весельем. Вот только сквозь этот смех ты почти сразу уловил тихие всхлипы. Так не одному тебе в данный момент хочется поплакать? Что ж, раз ты не можешь успокоиться сам, быть может, сможешь успокоить малыша, что плачет наверняка из-за того, что над ним посмеялись в классе или из-за очередной двойки.
