Текст книги "Семь кругов Ада (СИ)"

Автор книги: Mr Abomination

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 94 страниц)

Сэмпай к моему сожалению быстро очухался от приступа гнева и сообразил, что делает нечто явно противоречащее его словам. Зуо попытался с меня слезть, но я ему этого не позволил, обхватив его талию ногами и, что есть силы, прижимая его как можно ближе к себе.

– Что? Все–таки слабо? – от сэмпая я отставать не собирался.

– Блять! Ты доиграешься, сука, и я действительно тебя выебу! И поверь, тебе это вряд ли понравится…

– А ты проверь, – вот и откуда у меня столько наглости, спрашивается.

– Знаешь… Грязную работу я предпочитаю делать чужими руками. Если тебе действительно так хочется, чтобы тебя трахнули, я тебе обеспечу парочку волосатых мужиков в темном переулке, – пообещал Зуо, сжимая мои запястья так сильно, что от боли я разве что не завыл. – А теперь, говно, убери свои палки с моей спины, – сухо бросил он и я, шумно вздохнув, убрал ноги.

– И что теперь? – пробормотал я тихо, наблюдая за суетой Зуо.

– А теперь я отвезу тебя в школу, – сообщил сэмпай, роясь в шкафу в поисках одежды. Ему, наверное, казалось, что он до чертиков перепугал меня и потому теперь я от него отстану. Не тут-то было. Не на того напали, сэмпай.

– Зуо, я не боюсь тебя, – тихо выдохнул я, потирая вмиг покрасневшие запястья.

– Чего?

– Глухой что ли? Не боюсь я тебя, говорю! Люблю и не боюсь!

– Гр-р-р-р! Отъебись!

– Не могу. Признай, что я тебе нравлюсь, и я отстану. Возможно.

– ТЫ МНЕ НЕ НРАВИШЬСЯ! Я ТЕБЯ… я тебя… Я тебя на дух не переношу!

– При-и-и-изнай-й-й…

– Да признайся ты уже мальчишке, он вон как переживает, – послышался уже женский голос за левой стеной.

– Грета, я как-нибудь сам разберусь, в чем мне признаваться! – заорал Зуо хуже прежнего. – И сейчас я признаюсь в том, что ты последний человек, к которому я когда-либо что-либо мог испытывать! – четко выговорил он, глядя на меня.

– Призна-а-а-ай-й-й… – полностью игнорируя слова Зуо, продолжал я монотонно конючить.

– Повторяю: я тебя ненавижу! – Зуо нервно застегивал черную шелковую выглаженную рубашку, даже не осознавая, что своим дерганным поведением доказывает обратное.

– Хорошо, – пожал я плечами, – раз так, видеть тебя больше не желаю, – бросил я, поднялся с кровати и поплелся к двери, – называешь ничтожеством меня, а сам недалеко убежал. Не способен в чувствах своих признаться даже себе самому. Трус!

– Ну-ка повтори!

– Господи! Зуо! Обратись к врачу, что с твоим слухом?! Ты же каждую вторую фразу переспрашиваешь! Все тебе повторять надо! Трус! Ты гребаный трус!

– И ведь верно говорит, – меня поддержал некто снизу. – Вы, мистер Зуо, последнее время сам не свой. Не дело ли…

– ЗАГЛОХНИ! – С этими словами сэмпай так топнул по полу, что по нему побежали свежие трещины. – Я вовсе не…

– Зуо, – прервал я его очередной монолог про то, как он меня, бедный и несчастный, не любит и даже ненавидит. – Ты ведь понимаешь, что я не буду бегать за тобой вечно? Может, тебе покажется это странным, но даже у меня есть гордость. Если ты уверен, что я тебе не нужен, так и скажи. И я уйду. Взломаю браслет и тебе не придётся больше терпеть мою компанию. Возможно, меня за это отчислят от учебы еще на месяц, ну и ладно, не велика потеря. Тебя я видеть больше не буду и, наверное, это даже к лучшему. Да. Верно, – с этими словами я развернулся, открыл дверь и вышел из квартиры. Конечно же, все что я говорил, херня полная. Отстать так просто от Зуо я не смог бы даже при очень большом желании. Наверное, во мне живет маленький сталкер. Но я рассчитывал на то, что Зуо все-таки взвесит все «За» и «Против» и…

Дверь распахнулась, из квартиры вынырнула рука и, схватив меня за капюшон, затащила обратно. Так просто уйти никто бы мне не позволил. На мое счастье.

– Постой, – выдохнул Зуо мне в ухо, прижимая к себе со спины, – возможно…

– Возможно?

– Ладно-ладно! Ты мне нравишься, доволен?! – психанул сэмпай, резко разворачивая меня к себе и вцепившись в мои плечи мертвой хваткой.

– Не-ет, – протянул я, заставляя от подобного ответа лицо Зуо исказиться хуже прежнего.

– Я сейчас тебя пристукну!

– Тогда я рыгну тебе в лицо, – мои угрозы были не менее страшные.

– Что?

– Что?

– Что йоптвоюмать тебе еще от меня надо?!

– Предложи мне встречаться, – я чувствовал себя диктатором, который навязывает всем вокруг свою волю. И мне это нравилось!

– Срань Господня! Предложи уже ему встречаться, и уматывайте отсюда! Весь дом перебудили! – этот голос послышался с верхних этажей и находился явно выше предыдущего голоса, доносившегося с потолка. Зуо молча схватил пистолет и, не целясь, выстрелил вверх. Посыпалась штукатурка, послышалось чье-то скуление.

– Еще у кого-нибудь какие-нибудь претензии есть? – холодно осведомился он. Ответом сэмпаю стала мертвая тишина. – Так ты хочешь встречаться со мной, да? – перевел он взгляд на меня. – Хм… Что ж… Хочешь, ладно… ладно, давай встречаться, – наигранно равнодушно пожал он плечами, – а теперь тащи свою задницу к мотоциклу. Не испытывай остатки моего терпения.

– Нет, погоди! – нахмурился я. – Ведь в книгах все по-другому! Вот мы признались! И вокруг нас должны тут же распуститься розы, на небе появится радуга, и весь мир окрасится в розово-голубые тона! И мы, будучи парой, больше не грубим друг другу, я называю тебя «котиком» или «пупсиком», ты меня «зайкой»! Пьем из одного стакана и по утрам долго валяемся в кровати, притворяясь, что спим и… – заметив скептический взгляд Зуо, я прервался. – Хоть на одно колено встань что ли, – воздохнул я разочарованно.

– Встать на что? Я у тебя не руки и сердца прошу!

– Нет? Но ведь когда-нибудь попросишь! – бодро отозвался я.

– НИКОГДА!

– Это ты только сейчас так говоришь, – беззаботно пожал я плечами, не в силах сдержать победоносной улыбки.

– У меня есть одно условие, – вернул меня с небес на землю Зуо, подходя ближе, – кому-нибудь расскажешь об этом…

– Да весь дом уже знает! – развел было я руками.

– …Прибью, – будто не услышав меня, пригрозил сэмпай. – Все понял?

Я активно закивал. Хотя не понял ни хрена.

====== Четвертый круг Ада: 28. Трясина ======

ЧО

– Пошевеливайся! – сухо бросил мне Зуо, застегивая на белоснежном запястье, испещренном голубыми венами, часы из черного золота.

«Хренов аристократ!» – завистливо подумал я, невольно вспоминая рассказ преподавателя истории о том, откуда пошло понятие «голубая кровь» и почему оно ассоциировалось со знатью. По его словам, в давние-давние времена, когда человечество еще не знало о компьютерах и лишь подумывало о водопроводе, у обыкновенного люда кожу по обыкновению покрывали пара слоев грязи, за которыми не то что вен, и самой-то кожи не разглядеть. Куда деваться. Времена суровые. Людям было не до ванн. Пахали на полях по шестнадцать часов в сутки. При такой работе, да и такой жизни чистеньким не останешься, хоть ты тресни. Аристократы работой не страдали, разъезжая по балам и большую часть своей жизни тратя на внешний вид. А так как белизна кожи входила в основу моды, люди делали все, чтобы соответствовать канонам красоты того времени. Доходило до того, что юные леди пили уксус, чтобы выглядеть модно – болезненно бледными. Вы только представьте, насколько надо быть безмозглым существом, чтобы хлебать уксусную кислоту! Так вот у господ кожа была белоснежной, как сейчас у Зуо, и вены просвечивали точно так же. А так как вены не красные, а голубые, понятное дело, обыкновенные люди, замечая их у своих хозяев, приходили к «очевидным» выводам: что и кровь у аристократов голубая. Логично.

Не успел я обдумать кровеносную систему сэмпая, как разум мой зацепился за иную мысль, промелькнувшую у меня в голове минуту назад. Черное золото? Я сказал, что часы из черного золота? Но это же означает, что… Не веря своим глазам, я вновь присмотрелся к часам сэмпая и заметил в черном металле, из которого состоял как циферблат, так и ремешок украшения, тонкие золотистые прожилки – явный показатель, подделать который было невозможно.

Вот это новость! Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь увижу этот металл воочию! Черное золото создали почти два столетия назад. Подобный сплав в природе не существовал, его синтезировала парочка химиков из неизвестных металлов, найденных в составе упавшего на планету метеорита. Метеорит, кстати говоря, упал в середине XXI века. В те времена бомжи-пророки, ученые и добрая половина Самых умных предвещали полное уничтожение человечества, но погибла только четверть. Не повезло кому-то. Страйка не получилось. Точный размер метеорита тщательно скрывали, поэтому можно было лишь догадываться, каким был камешек, что оставил после себя воронку радиусом в несколько сотен километров и то лишь потому, что люди всячески старались уменьшить скорость его падения, чтобы тот не развалил планету на куски. В составе космического камешка был выявлен новый элемент, назовем его Неведомой Хренью, который Менделееву присниться не успел. Смешав странный элемент с обыкновенным золотом получили черное золото. Так как количество Неведомой Хрени на планете очень ограничено, черного золота стало самым дорогим драгоценным металлом, переплюнув своей стоимостью даже платину. И вот из этого самого сплава и были часы Зуо. Только подумайте. Этот идиот живет в однокомнатной квартирке в трущобах, и при этом носит на руке коттедж в центре города! Да если бы я продал все свои внутренние органы, еле-еле наскреб бы на такое украшение.

Кроме часов, к черной шелковой рубашке присоединились темно-фиолетовые брюки, выигрышно очертившие длинные ноги и узкие бедра Зуо, темно-фиолетовый галстук в узкую белую полоску, и наконец, окончательно скрыла от глаз смертных великолепное тело сэмпая черная кожаная куртка.

– Куда это? – возмутился я, демонстративно разуваясь.

– Ты, кажется, десять минут назад ломился в школу, – напомнил мне сэмпай, направляясь к двери.

– Во-о-от! Ты сам сказал это! Десять минут назад! Тогда мы еще не встречались! Сейчас же все изменилось! – бодро заявил я, от двери отходя все дальше. Зуо на меня посмотрел исподлобья, явно стараясь понять, что же я задумал.

– А мне кажется, совсем ничего не изменилось, – осторожно ответил он.

– Как это Совсем! – возмутился я. – Ты предложил мне встречаться! Почти на коленях валялся и я, как самый… То есть, ладно… Не на коленях. Но валялся. Хорошо, не валялся. Но предложил мне встречаться! МЫ ВСТРЕЧАЕМСЯ! ВСТРЕЧАЕМСЯ, СЛЫШИШЬ?!

– И что же ты предлагаешь? – ехидно поинтересовался Зуо.

– Завтрак! Романтический завтрак двух влюбленных, не замечающих времени, и… – почти пропел я, погружаясь в пучину яркой фантазии.

– У меня нечего есть, – прервал мои выдумки Зуо.

– Но… – мои глаза наполнились слезами (Не настоящими, конечно же. Но вызвать их труда мне никогда не составляло. Всего-то было и надо, что подумать о том, что Меня никто не любит, или, что надо мной все издеваются. Вообще безотказным вариантом было воспоминание о волнистом попугайчике, который жил у нас почти восемь лет и умер, когда я был в третьем классе. Как вспомню его, так сразу разреветься охота! Если и это не прокатывало, всегда оставался последний вариант – просто промокнуть глаза собственной слюной и дело сделано!)

– Но я так хочу кушать! – изобразив вселенскую скорбь и шмыгая носом, пробормотал я.

– Только Не Реви, – четко произнес Зуо, смотря на меня с такой опаской, словно я плотина, которую вот-вот прорвет нескончаемый поток воды, что затопит несчастного сэмпая, оборвав его и без того хрупкую жизнь.

– Тогда… Давай… Позавтракаем! Романтишно! – всхлипывал я все громче, внезапно для Зуо схватив его за руку и прижавшись к ней. С ракурса «Снизу вверх» я уставился на Зуо глазами большими-большими, честными-честными и… голодными-голодными! Хотя, в действительности есть я почти и не хотел. Я как-то привык по утрам не есть вовсе. Развитию данного навыка посодействовала маман, любившая в качестве наказания оставлять меня без завтрака.

– Я же сказал, у меня ничего… – начал было возмущаться Зуо, когда в дверь его постучали. Сэмпай, насколько ему позволяла моя хватка, нагнулся к двери, посмотрел в глазок, тут же закатил глаза, явно над чем-то мысленно матерясь, и, наконец, открыл дверь. На пороге стояла бабушка-одуванчик с ярко-алыми волосами, ниспадающими на сухие костлявые плечи маленькими кудряшками и закрывающими старческую обвисшую шею. На бабушке была свободная старая толстовка, серые потертые джинсы, которые я был бы не прочь взять у нее погонять, и ядовито-зеленые сланцы. В руках у бабушки обнаружился поднос с небольшой кастрюлькой, от которой по всей квартире тут же распространился безумно аппетитный запах.

– Здравствуйте, Мистер Зуо, – улыбнулась она во все свои одиннадцать зубов. Вы не думайте, я не преувеличиваю. Пересчитал несколько раз!

– Здравствуй, Грета, – сдержанно поприветствовал женщину сэмпай.

– Я вот сделала вам завтрак!

– Какое поразительное совпадение, – фыркнул Зуо, забирая поднос из рук старушки.

– Приятного вам аппетита, – заулыбалась она.

– Спасибо, – пробубнил в ответ сэмпай.

– А вам, молодой человек, очень повезло, – обратилась она ко мне, заговорщицки подмигивая, – у него хороший инструмент в штанах…

Дослушать я не успел, ибо дверь внезапно захлопнулась, а Зуо покраснел, как рак. Опять. Как бы его инфаркт не хватил от такого количества смущения!

– О-о-о… Она знакома с твоим «инструментом»? – ревниво протянул я. – Можно поинтересоваться, при каких обстоятельствах они встретились? Признавайся, ты спал с ней?

– Ты сдурел?! – ахреневши уставился на меня сэмпай, оставаясь красным. – Ей же лет… СТО?!

– Шестьдесят пять, – послышался голос Греты за стеной.

– Тогда как это понимать?! – уперев руки в бока, изобразил я ревнивую жену, обнаружившую чужую помаду на рубашке мужа.

– Так вышло. Стена в ванной… БЛЯТЬ! С КАКОГО ХЕРА Я ОБЯЗАН ПЕРЕД ТОБОЙ ОПРАВДЫВАТЬСЯ?! – вспылил Зуо, отталкивая меня, проходя на кухню и с грохотом ставя поднос с кастрюлькой на стол. – Хотел жрать? Вперед и с песней.

– Я не жру, а кушаю, – деловито поправил я Зуо. – И один я есть не собираюсь. Ты тоже садись.

– Не хочу я…! – начал было сопротивляться сэмпай, но я тут же вспомнил про попугайчика. Глаза наполнились слезами. Сэмпай, болезненно застонав, плюхнулся на единственную табуретку и демонстративно отвернулся к стене. Глаза его давно покраснели, отчего я подозревал, что Зуо мечтал эту самую кастрюльку надеть мне на голову, но сдерживался. Вот она, сила любви!

Полагаю, Зуо думал, что я принесу для себя кресло из комнаты или и вовсе буду есть стоя, но он просчитался. Немного поразмышляв, я деловито подошел к сэмпаю и, как ни в чем не бывало, уселся к нему на колени.

– Приятного всем аппетита! – громко воскликнул я, прерывая негодование Зуо по поводу моих действий.

– Ты, блять, издеваешься? – все же решил сэмпай высказаться.

– А что такое? – удивился я. – Так все парочки завтракают! Когда люди влюблены, они хотят находиться рядом друг с другом везде!

– Надеюсь хотя бы поссать ты дашь мне в одиночестве?

– Так и быть, – вздохнул я, делая вид, что иду на страшный уступки, – но с колен не слезу. Все парочки практикуют подобное. Так тепло и уютно, – врал как дышал. Сильные ноги Зуо и не пахли уютом, отчего сидеть на них было неудобно, моя костлявая задница мгновенно начала неметь. Но я отступать не собирался!

– Да что ты, – процедил Зуо сквозь зубы. – Кто бы мог подумать. А я-то уже хотел начистить тебе рыло. Но если так делают Все, кто Встречается, и если так удобнее то… То я, блять, все равно сейчас тебе твою морду разукрашу, – зашипел он.

– Не надо, и так не красавец, – буркнул я, потирая синяк на скуле. С колен сэмпая я все равно не слез, но и говорить больше ничего не стал. Пододвинул к себе кастрюльку и открыл крышку. Внутри оказался до жути вкусный на вид и запах плов! Я чуть слюной не захлебнулся. Схватил со стола не самую чистую ложку, которая по ходу дела лежала там не одно столетие, и тут же опробовал поварские способности Греты. Плов оказался настолько вкусным, что я чуть не взвизгнул от восторга. Тут же, забыв обо всех обидах, повернулся к Зуо вполоборота и посмотрел на его вечно чем-то недовольный лик.

– Хочешь попробовать? – зачерпнув ложкой новую порцию риса с мясом, предложил я любимому психопату.

– Обойдусь, – поморщился он в ответ, старательно избегая моего взгляда.

– Да ладно, тебе! Попробуй! – настаивал я.

– Я же сказал, что… – я таки запихнул в рот сэмпая ложку с рисом, воспользовавшись моментом неожиданности. Надо было видеть глаза Зуо. Сперва он чуть не подавился. Затем все же проглотил все, что попало ему в рот. А после – улыбнулся. Улыбнулся настолько зловеще, что у меня сразу отпало какое-либо желание кормить его и дальше.

– Я тебя сейчас этим дерьмом нашпигую по самую глотку, – пообещал брюнет, не прекращая улыбаться, и прежде чем я сообразил, что мне пора сматываться, схватил меня за подбородок одной рукой, дабы я не смог закрыть рот, а второй зачерпнул пальцами побольше плова и тут же запихнул мне его в рот. Не успел я прожевать первую порцию, как за ней последовала вторая и третья. Щеки мои раздулись, как у жадного хомяка, но я не сдавался! Стойко прожевал и проглотил все.

– Воч! Об эчом я и мечталь! Штобы мой Любимый кормиль меня! – пробормотал я несмотря на сдавливающую подбородок руку. Очередная горсть плова зависла на полпути, так и не добравшись до меня. От слова «Любимый» Зуо передернуло. Меня бы и самого передернуло, ибо подобные телячьи нежности мне нравятся лишь при очень уж романтическом настрое, а когда тебе в рот плов тоннами запихивают, романтикой и не пахнет.

Зуо тем временем вытряхнул рис обратно в кастрюлю и попробовал спихнуть меня с колен. Не слишком ли ты многого хочешь, красавчик? Я с изворотливостью змеи не только удержался на коленях у Зуо, но еще и уселся к нему лицом, обвив его бедра ногами, руками вцепившись в его торс и прижавшись головой к его груди. Вот теперь, сколько не отдирай, ничего не получится!

– Слезь с меня, – послышался угрожающий рык. Я на это лишь зажмурился, вцепившись в сэмпая сильнее, и отрицательно замотал головой.

– Насекомое!

– Да для тебя хоть Чебурашка! – заявил я, чувствуя, как Зуо пытается меня отодрать от себя. Ну, уж нет! Мы так не договаривались! Мы, в общем-то, вообще никак не договаривались.

– Хорошо, я отстану от тебя, если ты меня поцелуешь! – чувствуя, что начинаю сдавать позиции, решил я перейти к переговорам. Зуо приостановил свои попытки сбросить меня с себя, и я почти физически ощутил на себе его обжигающий взгляд, оторвался-таки от груди сэмпая и взглянул ему прямо в глаза. Конечно, я надеялся на исполнение желания, но готовился к худшему. Поэтому, когда Зуо слегка наклонился ко мне, я невольно отпрянул, и на немой вопрос, прочитавшийся во взгляде сэмпая, нервно хихикнул, сам обнял его за шею, притянул к себе… Но поцеловал все-таки Зуо меня, а не наоборот. Первоначальный поцелуй оказался очень робким и скованным, поэтому мне стоило больших усилий подавлять в себе издевательские смешки, смиренно ожидая, когда же юная гроза мафии раскрепостится и начнет действовать более раскованно. Впрочем, долго ждать не пришлось. Уже через минуту мне вздохнуть не давали, буквально душили страстными поцелуями, одновременно откровенно лапая меня и не давая даже пальцем пошевелить самостоятельно. Зуо явно любил брать все в свои руки, но мне не нравилась роль молчаливой куклы, поэтому я наивно пытался хоть чуть-чуть перетянуть инициативу на себя. Бесполезно! Зуо, как танк! Пер напролом, разрушая любые хилые попытки скромных ответов с моей стороны. Даже когда я полез к сэмпаю под рубашку, и эта моя попытка была резко пресечена. Одним рывком я внезапно оказался разложенным на столе с уже привычно прижатыми над головой руками. Кастрюлька с пловом полетела на пол. Вот же расточительство! Зуо улегся прямо на меня, придавив всем своим весом к столу и тихо прошептав «не рыпайся», он продолжал свое «завоевание» моего дохлого тела. Страшно подумать, что бы он вытворял, если бы я еще и сопротивлялся! Да от меня, наверное, мокрого места не осталось бы. Воистину разрушительная страсть! Я думал, что подобный напор меня разозлит, если не испугает, но, как не странно, ощущение полной беспомощности и невозможности что-либо сделать самому мне даже нравилось. Видимо, в глубине души я был еще тем мазохистом! Зуо времени зря не терял. Я почувствовал, как сэмпай требовательно раздвигает мои ноги, ложится между них и…

– Ну, наконец-то они делом занялись, – послышался голос Греты где-то за стенкой. Ее слова сопроводили несколько смешков откуда-то сверху. Возбуждение, как рукой сняло как с меня, так, естественно, и с Зуо. Он вскочил с меня, задрал голову к потолку и зло прошипел:

– Я сейчас поднимусь и нашпигую пулями вас так, крысы, что вы ими срать будете! – пообещал он, и смешки тут же утихли. – Ты… собирайся. Мы уезжаем, – это уже было адресовано мне. И больше не смотря на мою порядком растрепанную фигуру, Зуо вышел из кухни. Я же тяжело вздохнул, так же задрал голову к потолку и тоже обратился к соседям:

– И кто вас только за язык-то тянул?! – слабо возмутился я, слез со стола, поправил толстовку и поплелся за взбешенным сэмпаем.

«Любовь – слабость. А объект этой любви – настоящая заноза в заднице. Никогда и не при каких обстоятельствах не делай то, что смогло бы убедить людей в твоей способности испытывать нечто подобное. Любовь уничтожит твою репутацию в мгновение ока. Будучи влюбленным, ты перестанешь казаться людям монстром. Сперва отступит страх, а затем и уважение. Люди не так глупы. Нащупав слабину, они тут же нажмут на нее посильнее, используя твои чувства против тебя. Они поглотят тебя, сожрут и не подавятся. А вслед за тобой тоже самое сделают и с тем, к кому ты будешь испытывать это разрушительное чувство.

Никогда, Зуо, слышишь? Никогда не влюбляйся».

«Но что делать, если я уже…?» – тебе приходиться прилагать неимоверные усилия для того, чтобы сформулировать вопрос пусть и лишь у себя в голове. Ты в растерянности. Не представляешь, что делать дальше. Ты действительно… Действительно влюбился в этого придурка. И что теперь? Как вести себя в его компании? Как с ним общаться? Как смотреть ему в глаза? В эти серые, бесстыжие и будто-то бы видящие тебя насквозь глаза? Ведь он прекрасно осведомлен о твоих чувствах. И сколько бы ты не претворялся равнодушным, сколько бы не морщил нос при виде него, что-то в тебе безвозвратно изменилось. О нет, мальчишка не глуп. Уже сейчас он начинает планомерно вить из тебя веревки, чувствуя некую безнаказанность. Ты же приходишь к ужасающему выводу, что все реже говоришь ему «Нет». И это напрягает.

Сжимаешь кулаки до такой степени, что белеют костяшки, но легче от этого не становится. Тебе следует злиться на него. Презирать. Унижать. Но единственное, о чем ты думаешь, это его кожа. Скулы. Шея. Ты чертовски желаешь прикоснуться к нему. Поцеловать его. Обладать им. А самое смешное, что он хочет того же. Так почему же ты не позволяешь себе расслабиться и в кои-то веки воплотить желаемое в действительное?

Именно этот вопрос подстегивает тебя к дальнейшим действиям. В ответ на очередную провокацию насекомого, ты впервые игнорируешь желание встать на дыбы и воспротивиться. Нет, ты движешься по течению, исполняя его желание. Наклоняешься к нему и целуешь, сам не до конца веря в происходящее. Насекомое вздрагивает, явно не ожидая столь легкой победы. Плевать. Ты желаешь этого поцелуя не меньше, чем он. А может и больше.

Вот только контроль над собой теряешь быстрее обычного. Как бы ты не сдерживался, эмоции и самые грязные желания стремительно вырываются наружу. Ты душишь насекомое своими поцелуями, не в силах насытиться им. Не позволяешь ему делать абсолютно ничего, забирая все инициативу на себя. С необъяснимой жадностью впиваешься в его губы раз за разом, будто ребенок, впервые попробовавший сладкое. Нет. Все хуже. Ты словно наркоман, дорвавшийся до желанной дозы.

Опрокидываешь Фелини на стол, чувствую мелкую дрожь во всем теле. Пульс настырно стучит в висках, адреналин гоняется по венам с такой скоростью, будто ты в эпицентре хорошей драке, а не у себя на кухне перед каким-то мальчишкой. Всё это для тебя слишком ново, слишком непонятно. В штанах становится нестерпимо тесно. Такую эрекцию не сравнить с утренним стояком.

Раздвигаешь худые ноги мальчишки и взираешь на него исподлобья. По его выражению лица сложно понять, что он испытывает. Страх? Возбуждение? Удивление? Или всё и сразу. Ты разве что не рычишь от желания трахнуть его. Наваливаешься сверху, втягиваешь его запах, кусаешь губы, руками проникая под его толстовку и нащупывая костлявое тело. Тебе кажется, что тебя уже ничто не остановит. Но глупая фраза из реального мира действует на удивление отрезвляюще. Будто после хорошей пощечины, ты вскакиваешь с Фелини, ощущая, как сводящее с ума возбуждение резко уходит на нет. У тебя шок. Что ты только что делал? И зачем? Ты спятил?

С наигранным безразличием почти приказываешь Фелини собираться в школу. Он что-то недовольно ворчит. Ты тоже пребываешь не в лучшем расположении духа. Вы молча доходите до мотоцикла, оба думая о своем. Хотя, быть может, на самом деле об одном и том же. О сексе. Дурман ушел, но полные желания взгляды кидать ты на него пока перестать не можешь. Слишком Хочется… И это чертовски пугает.

Никто и никогда тебе не был Нужен настолько сильно. Никто и никогда не имел над тобой такую власть. Единственное, что пока еще спасает тебя – его незнание того, насколько ты слаб перед ним. Насколько ты в нем нуждаешься. Но долго ли это продлится? И что произойдет после?

Ты стараешься не зацикливаться на этом, но перед глазами то и дело возникает странное наваждение: ты стоишь посреди болота, которое беспощадно затягивает тебя на дно. Ты трепыхаешься, кричишь, стреляешь в тину и топчешь ее, но от этого лишь глубже увязаешь в недрах болота.

Фелини – то самое смертоносное болото. Жаль, ты не подозревал об этом раньше, когда еще стоял на берегу и был шанс уйти. Теперь этого шанса больше не наблюдалось. Ты увяз по самое горло.

До школы мы доехали с ветерком. Зуо всю дорогу молчал, и как бы я не старался его разговорить, ничего не выходило. Первые два урока я пропустил, а на третий опаздывал уже на десять минут, когда сэмпай заехал на территорию школы. На крыльце не нашлось ни единой души. Было бы глупо не воспользоваться подобной ситуацией. Поэтому, спрыгнув с мотоцикла, я нагло обвил шею Зуо и что есть мочи чмокнул его в щеку. Так меня самого раньше зацеловывала бабуля. Я был уверен, что сэмпай обрадуется, но он лишь отмахнулся от меня как от надоедливой мухи. Обматерив меня с головы до ног, Зуо нажал на газ и был таков. Рокот мотора разорвал тишину и сэмпай, словно от кого-то убегая (предположительно от меня), буквально вылетел с территории школы и помчался в неизвестном направлении. Проводив его быстро удаляющуюся фигуру влюбленным взглядом и все еще пребывая в эйфории от произошедшего полчаса назад, я поднялся на сорок четвертый этаж к своему классу:

– Здрасьте! Я опоздал! Можно зайти?! – громче, чем следовало, и со счастливой улыбкой на лице, ворвался я в суровую реальность одноклассников. Преподавательница, что вела у нас домоводство, вздрогнула, окинула меня не предвещающим ничего хорошего взглядом, но все же сдержанно кивнула. Я вприпрыжку добрался до своей парты и плюхнулся рядом с Мифи, лучась счастьем. Подруга в этот самый момент активно месила тесто с таким видом, словно от этого зависела судьба галактики. Вообще, домоводство могло бы стать одним из моих любимых уроков, если бы Мифи не готовила феноменально отвратительно. Каждый раз мне, как единственной ее жертве, после очередной дегустации, открывалась прямая дорога в туалет. Часа на полтора. Боясь за свою жизнь, иногда я прогуливал домоводство и еще ни разу об этом не пожалел.

Сегодня мы проходили выпечку. На мониторе красовалось фото тарелки, до верху наполненной разного вида сахарными печенюшками. Их, видимо, Мифи сделать и собиралась. Собиралась, пока не увидела меня.

– Тери! Маленький кусок говна! Ты хоть представляешь, как я волновалась?! – раздраженно зашептала она, взбивая тесто яростней прежнего. – Звоню я значит тебе вечером – ты не берешь трубку. Звоню домой, и твоя мама сообщает, что ты ночуешь у Зуо! Ты! Ночевал! У ЗУО???!

– Да, ночевал, – кивнул я, против воли заулыбавшись. – М-м-м… Печенье, значит, – я сделал вид, что внимательно вчитываюсь в рецепт. – Хорошо, хоть не мясо готовишь. Его есть страшнее всего. Нет, рыбу еще страшно. Подцепить солитера и все такое. От твоих блюд я ожидаю «волшебства» и «магии». А выпечка, это еще не страшно.

– Не увиливай от вопроса! – гаркнула подруга, скатывая тесто в комок и отщипывая от него небольшие кусочки. Я же эти кусочки брал в руки и катал из них маленькие шарики.

– А я и не увиливаю. О каком вопросе речь? Ночевал ли я у Зуо? Сказал же, что да, ночевал.

– Но, что вы делали?! – уставилась на меня Мифи в искреннем недоумении.

– Что за некорректные вопросы? – возмутился было я.

– Тери! – Мифи со всей дури бросило тесто прямо на разделочную доску, до усрачки меня перепугав.

– Хорошо, мы целовались, – признался я скромно, и внезапно для себя разулыбался хуже прежнего. Мифи аж тесто из рук выронила. То самое, что только что кинула на стол, а затем вновь взяла в руки.

– Как, целовались? – почти простонала она.

– Ну… Ртами.

– Тери, ты сдурел?! – накинулась она на меня. – А как же… Как же Ник?

– Ник хороший… – протянул я. – Но знаешь… Он мне не нужен, да и я ему, если честно, не особо, – пожал я плечами.

– Что значит «ты ему не особо?!» Он же втюрился в тебя!

– Ага. Поэтому он раструбил всей школе, что мы переспали?

– Не-е… Когда ты вчера не пришел в школу, он разволновался, решил, что это из-за него. Беспокоился. Места себе не находил, вот и прибежал ко мне. Я из него всю информацию и вытянула, а затем позаботилась о том, чтобы все узнали, какой ты у меня жгучий мачо, – гордо заявила Мифи. Меня аж перекосило от злости.

– Ну и дура! – выпалил я, но тут же понизил голос, чтобы не привлекать лишнего внимания.

– Я ж хотела, как лучше, – пожала плечами Мифи и не думая раскаиваться.

– Интересно чем же лучше то, что полшколы знает о моей связи с Ником? – раздраженно процедил я сквозь плотно сжатые зубы.

– Я боялась, что ты сдрейфишь. Испугаешься огласки и не захочешь встречаться с Ником. Так что я устроила эту огласку сама, тем самым решив проблему, – хмыкнула она, отщипывая новую порцию теста под печенье. Я же машинально скатывал каждый кусочек, безуспешно пытаясь понять ход идиотских мыслей подруги. Но даже мой гениальный мозг оказался бессилен перед ее логикой.