Текст книги "Семь кругов Ада (СИ)"

Автор книги: Mr Abomination

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 94 страниц)

Швабры, в отличие от ведер, показались мне куда приветливее. Новая гениальная идея завладела моим умом, заставив схватить одну из представительниц орудий труда уборщицы, оседлать ее и попробовать взлететь. И снова просчет, и снова беда, слезы, сопли, вода – не взлетела метла.

По наличию разгневанных ведер и не умеющих летать швабр было бы не трудно догадаться, что помещение в действительности предназначалось для уборщиков клуба, в котором мы находились. И если бы я пребывал в нормальном состоянии, я, конечно же, пришел бы к самым обыкновенным выводам. Но после того как я навернул по комнате кругов так пятьдесят, напевая гимн города и то и дело начиная кружиться вокруг своей оси, возомнив себя балериной, отчего-то мне это помещение напомнило те конюшни, что часто показывали в вестернах XXII века!

В связи с этим в больную голову пришел не менее больной вопрос. Кто же может находиться в конюшне? Вариантов ответов почему-то оказалось только два: кони, естественно, ну и наездники или, если хотите, ковбои! Но я совсем не чувствовал себя ковбоем! Поэтому эту роль я предпочел отвести Зуо! Да-да! Так и вижу его в широкой шляпе, с зажеванной сигаретой в зубах и с детским пистолетиком, стреляющим водой. Логичнее было бы увидеть Зуо с базукой за спиной, но сейчас водный пистолетик для меня в складывающуюся картину почему-то вписывался куда лучше! Итак… Раз Зуо ковбой, а я не ковбой, и мы в конюшне, что это значит? Правильно. Я бравый конь! Мне даже захотелось заржать, дабы проверить собственную теорию, но меня уже одолевали новые будоражащие фантазию размышления. Пусть это и конюшня, но слишком маленькая. Сюда если конь и поместится, то тоже маленький. Теперь вы поняли? Разобрались, почему я возомнил себя пони?!

– Ты идиот! – возразил Зуо, скучающе осматривая мою конюшню.

– Не-е-ет! Зуо! Дурак! Я же говорю, что я пони! Лошадка такая маленькая! Вымерла всего тридцать пять лет назад! Я о них доклад даже делал в пятом классе! – и тут меня торкнуло. Вымерли?! Все пони вымерли?! О Господи! Мой вид! Вымер!

Я обессилено упал на колени посреди комнаты, задрал голову к потолку и заревел. Крокодильи слезы ручьями потекли по моим щекам, отражая всю ту скорбь, что я чувствовал по отношению к своим собратьям-коняшкам. Зуо тем временем медленно поднялся с лавочки, взял одно из ведер, наполнил его до краев холодной водой из небольшого крана, что располагался почти у самой двери, после чего пнул его в мою сторону. Ведерко мягко подкатилось ко мне, и вода в нем частично расплескалась, но я на это никакого внимания не обратил. Куда уж там, когда я – вымирающий вид!

– В чем дело? Пришел в себя? – между тем обратился ко мне Зуо, медленно подходя ближе. Я в ответ кивнул:

– Да… Я наконец-то понял, какова моя судьба… Я единственный пони на планете! А я так мечтал о семье! О маленьких детишках-поняшах с милыми крылышками за спиной!

– Постой… Ты же сейчас о пегасах, а не о пони… – недоуменно поправил меня сэмпай. Точно! Вот в чем дело!

– Так я – пегас! И нас таких много! – просиял я, лыбясь во все лицо.

– Пегасов в природе не существует, – сказал как отрезал Зуо. Друг мой, да вам прямая дорога в ряды инквизиции: разрушитель надежд!

Знаете… Тот ужас, что я ощутил после этой небрежно кинутой фразы, мне не описать словами. Будто под моими ногами разверзлась пропасть, из которой повеяло холодной мертвечиной, что окутала мое тело, вцепилась мне в ноги и потащила в недра бездонной черной дыры. Моя душа разорвалась на тысячи кусков, а сердце приготовилось остановиться. Страх, беспомощность и какая-то безнадежность поглотили меня, чтобы больше никогда не отпустить.

– Как же… – я сам не сразу узнал свой писклявый голос, – я что же… Не существую? – я находился на грани истерики, меня колотило! Но Зуо почему-то моего ужаса не разделял. Скорее уж наоборот. Он злился! Я это понял по тому, как начал дергаться его налившийся кровью левый глаз, а также по тому, насколько изысканно сплетенный трехэтажный мат слышался в мой адрес. – А как же высказывание одного древнего мудреца: “Мыслю – значит существую”? Я ведь мыслю?

– Нет, насекомое, ты…

– Не-не-не… Зуо! Такой взрослый мальчик, а все еще не знаешь, что пегасы – млекопитающие? Насекомые – это драконы! Хотя нет, они, скорее, холоднокровные. А кто же тогда насекомые? Может, это они не существуют, а не… – льющийся из меня нескончаемый поток бреда резко оборвался.

Я сам не понял, как внезапно что-то с силой надавило на мою голову, окуная ее в ледяную воду в ведре. Я попробовал подняться. Но нечто нажимало на мой затылок сверху настолько сильно, что я был способен лишь на беспомощные трепыхания и лихорадочные соображения по поводу того, что же мне делать.

Так как встреча с водой оказалась для меня, мягко говоря, неожиданной, я не успел набрать в легкие воздуха, поэтому в первые же секунды водных процедур кислорода мне стало катастрофически не хватать. В груди все загорело и заболело. Вздохнуть хотелось настолько сильно, что, кажется, от одного только этого желания я мог умереть. И лишь когда я уже оказался на грани, неведомая сила, наконец, выдернула мою голову из ведра. Я тут же начал лихорадочно хватать губами воздух, и лишь немного отдышавшись, огляделся и увидел Зуо, сидевшего на корточках прямо передо мной.

– Зуо! Ты спас меня! – эти умозаключения мне даже комментировать не хочется. – Но постой… беги, Зуо!!! Беги!!! Или неведомая сила попробует утопить в ведре и тебя! Скорее же! – завопил я, героически закрывая сэмпая от ведра и ожидая нового нападения со стороны пластиковой формы. Всегда знал, что пластмасса – концентрация вселенского хаоса.

– Это я тебя в ведро окунул, идиот, – раздраженно потирая виски, тихо прошипел Зуо.

– Ты – психопат! – пуще прежнего завопил я, толком не соображая ни что делаю, ни, тем более, что говорю.

– И это мне заявляет убогий полудурок, который еще минуту назад уверял, что он пони? – приподнял брови Зуо.

В голосе его сквозил сарказм. Да как он смеет смеяться надо мной?!

Я резко поднялся на ноги, сложил руки на груди и, посмотрев на все еще сидящего на корточках сэмпая сверху вниз, грозно провозгласил:

– Ты хоть знаешь, с кем сейчас разговариваешь!

– С инвалидом мозга, накачанным наркотой? – предположил Зуо.

– Пип-пип! – изобразил я гудок, который раздавался каждый раз, когда участники одного популярного шоу, что я смотрел по субботам, неверно отвечали на вопрос. – Ответ неправильный! Я!.. – и тут я замолчал. Вообще-то, я потерял нить своих мыслей и безвозвратно забыл, что же хотел сказать всего секунду назад. – Я… – решил я начать предложение заново, надеясь, что это подтолкнет мою память, но то, что напрочь забылось, вспоминаться не хотело.

Так и не договорив, я вновь оглядел конюшню. Конюшню? Что за бред? Это же обыкновенная комната! И я не конь! Я этот… как его… как называется это глупое нескладное существо, ходящее на двух лапах? Лемур? Нет, кажется, не так… Шимпанзе?

– Бабочка? – не знаю, в какую степь уехали мои мысли и почему именно этот вариант я озвучил, но Зуо привычно посмотрел на меня, как на конченого идиота. Не успел я придумать в свое оправдание что-нибудь умное, как удар по сухожилиям заставил меня вновь упасть на колени. Голова же вернулась в ведро. Любые мои сопротивления, естественно, мгновенно пресекли.

Успокаивала меня лишь мысль о том, что в этот раз я обдурил сэмпая, успев сделать небольшой глоток воздуха перед погружением в ледяную воду, из-за чего первые несколько секунд в ведре прошли для меня почти безболезненно. Вот только и Зуо, чертяка, в этот раз так быстро меня отпускать не собирался. Лишь когда последние капли кислорода покинули меня, а желудок и легкие обжег холод изрядного количества «живительной водицы», от которой мог развиться рак любой части тела, мою голову, наконец, вытянули из ведра. Я закашлялся. Из глаз потекли слезы, из носа – метровые вязкие сопли. Красавчик!

Желудок тем временем опять взбунтовался! Ему не понравилась водичка, которая, возможно, лилась из самой канализации и из-за которой иногда с пола слезала краска, поэтому он решил по-быстрому от нее избавиться.

И меня стошнило в ведро…

К счастью, только водой, ну и немного желудочным соком. Почему к счастью? Потому что не успел я опомниться, как Зуо уже в третий раз окунул меня в ведро, да так сильно, что моя макушка коснулась дна. В глазах потемнело. Во рту творилось нечто ужасающее. В голове пустота. А все равно хотелось улыбаться. Сам не заметил, как начал смеяться. Прямо в воде! Тратя последние капли воздуха!

От раздирающего сумасшедшего хохота у меня затрясло все тело. Зуо, видимо, решил, что меня бьют предсмертные конвульсии, сжалился и отпустил меня. Теперь на моих худых волосенках и лице появилась тонкая противная пленка той дряни, что вышла из меня минуту назад. Блевотрон на защите несчастных и невинных от ведер и швабр. Здесь должна прозвучать какая-нибудь геройская мелодия.

– Так кто? Бабочка? Пони? Или все же обыкновенный неудачник? Давай! Приходи в себя! – Зуо схватил меня за плечи и начал яростно тормошить. Моя голова вследствие этих действий, как мячик, моталась туда-сюда, перед глазами все плыло и смешно блестело. Улыбка так и не сходила с моих губ. Какой же сэмпай забавный!

– Вот дерьмо! – наконец выругался Зуо, отпустил меня и начал расхаживать по комнате, обдумывая, что же со мной делать дальше. Я также времени зря не терял и успел придумать план по захвату мира тараканами, создание новой кока-колы со вкусом грязи и даже доказал теорему Фирма! Ну и что, что ее доказали до меня еще фиг знает сколько столетий назад – вряд ли кто-то из них при этом использовал белок, радугу и три спички.

Так бы я и утопал в собственных размышлениях, если бы не попался Зуо под ноги и тот милостиво и от души не пнул меня. Острая боль слегка отрезвила мой затуманенный разум. Схватившись за больное место, я неожиданно даже для себя ловко вскочил на ноги и уже хотел было что-то сказать сэмпаю. И ведь сказал, вот только не то, что планировал.

– Я вижу Звезды! – нет, ну что я мог поделать, если действительно видел их? Правда, искаженное злостью лицо Зуо дало понять, что еще немного, и я увижу небеса. Странно, но осознание этого не испугало меня. Скорее уж наоборот, я сам разозлился.

– Ты! – я ткнул в Зуо пальцем, намереваясь сказать ему какую-нибудь гадость, но ситуация вновь вышла из-под моего контроля. – У тебя черные волосы и зеленые глаза. Да ты же… волшебник по имени Гарри Поттер! – я раболепно упал на колени, вознеся руки к потолку и забормотав заклинания из старой-старой книги XX века, которую прочитал около года назад, случайно наткнувшись на нее в архивах своей бабушки. – Только шрама не хватает! Спокуха, Зуо. Без паники. Дядя Тери сейчас все исправит! – с этими словами я прикоснулся ко лбу сэмпая и ногтем нацарапал на белой коже знак в виде молнии.

Ой, мамочки! Ой, грядет мне жопа!! И ой как поздно я это понял!!!

На лице Зуо не дрогнул ни единый мускул. Куда еще, если он и так был зол настолько, что, наверное, дай ему возможность, и он перекусил бы ягодицами лом или, скажем, арматуру.

Я не стал оглашать это предположение вслух, но пальцы сэмпая и без дополнительного эмоционального допинга сомкнулись на моем несчастном запястье. Кстати говоря, его рука оказалась холодной, но мягкой, словно шелк. Зуо – шелковая ручка, как это мило!

– Еще раз прикоснешься ко мне, и одна из этих замечательных швабр Волшебным образом окажется у тебя в заднице, – пригрозили мне.

– Обещаешь? – с надеждой удостоверился я, ожидая чудесного колдовства.

– Обещаю, – улыбнулся сэмпай. – А чтобы ты лучше усвоил урок о том, что с некоторыми людьми стоит себя сдерживать даже при наркотическом опьянении, – медленно и четко произносил Зуо слово за словом, но смысл их все равно от меня ускользал. Было в этой фразе что-то подозрительное, сквозящее опасностью. Но как бы я ни пыхтел и ни напрягался, я все равно не чувствовал приближающейся угрозы. И вообще не был уверен, что могу ощутить хоть что-то, кроме ненормального восторга от цвета стен и счастливого визга, вызванного морщинами на ладонях.

Боль – ощущение, которое под действием наркотика не становилось чем-то приятным. И Зуо, зная об этом, поспешил продемонстрировать мне данное свойство отравившего меня яда. На пальцах. В прямом смысле. Я не сразу сообразил, что, собственно, произошло. Странный хруст, вызвавший у меня легкую тревогу. Рука сэмпая, перепачканная кровью.

Ты порезался? Нет, постойте. Это же моя кровь! Это же мой палец! Это же мой хруст! Точнее, хруст не может быть моим, но вот издала его моя драгоценная конечность, которую беспощадно сломали! Да так удачно, что косточка вылезла наружу.

Минут пять я просто пялился на свой обезображенный палец, наблюдая, как тонкие струйки крови стекают по ладони к запястью, а оттуда в рукав. Именно столько времени потребовалось моему мозгу, дабы внятно проанализировать всю информацию, передаваемую нервными окончаниями, и таки возвестить меня о повреждении с помощью жуткой боли. Она пришла резко. Даже слишком резко. И пусть я видел состояние пальца, к столь неприятным ощущениям я все равно был почему-то не готов. Да и если подумать, можно ли вообще подготовиться к боли?

– А-а-а-а-а-а!!! – я завопил как недорезанный козел. Или, может, свинья. Кто знает… И начал бегать по всей комнате, закидывая Зуо не самыми лестными эпитетами. Я то дул на свой палец, то ревел в голос, размазывая сопли по рукаву левой покусанной руки, то начинал молиться стрекозам, требуя их покарать жестокого сэмпая, затем снова дул на палец, ревел и дул, и ревел, и дул, и молился, и, наконец, ревел. Так продолжалось минут десять. Может, двадцать. Зуо за это время успел вновь удобно расположиться на лавочке и теперь равнодушно следил за моим непрекращающимся мельканием перед его глазами.

– Хватит вопить. Наркотик не избавляет от боли, но притупляет ее,– кинул сэмпай.

И ведь правда! Я больше паниковал от вида торчащей косточки из пальца, чем из-за боли.

– Ты – урод! – счастливый от того, что мне почти не больно, не преминул я оповестить сэмпая уже в десятый раз за эти пару минут. Зуо лишь снисходительно пожал плечами, поднялся с лавочки, спокойно подошел ко мне и… Как и днем, мой живот пронзила кошмарная боль. Ее, видимо, даже никакой наркотик притупить был не в состоянии.

– Я сломал тебе палец. Следующим будет запястье, затем рука. Я не потерплю неуважения, ясно? – схватив меня за футболку, прошипел Зуо мне прямо в лицо. И мне стало ясно… Ясно, что я сейчас обоссусь то ли от страха, то ли от столь «эротичного» прощупывания моего живота. Но захотелось резко и до ужаса!

– Ты меня понял?! – я закивал, невольно поежившись. Зуо, этим удовлетворенный, отпустил меня, и боль в животе утихла, но ежиться я не перестал.

– В чем дело? – сэмпай оглядел меня с нескрываемым подозрением.

– Хочу пИсать, – простонал я, даже не думая устыдиться или смутиться. Нет, сейчас весь мир лежал у моих ног, и море доходило до колен! Глаз Зуо вновь дернулся.

Ну, все, хлопцы. В конце этого дня либо я доведу Зуо до белого каления, либо он доведет меня до белого морга. А может, и не доведет, бросит где-нибудь на задворках.

– Вон дверь, за ней туалет и душ для персонала, – глубоко вздохнув и еле-еле сдерживаясь, чтобы не придушить меня, сквозь зубы процедил сэмпай. Я посмотрел в ту сторону, куда он кивнул, и действительно обнаружил между узкими шкафчиками не менее узкую дверь. Поковылял к ней.

Туалет «вдохновлял» на великие дела. Одни лишь стаи тараканов, бросившихся врассыпную при включении света, могли даже у самых небрезгливых отбить желание справлять какую-либо нужду в данном месте. Но я-то не просто не из брезгливых, я же из обдолбанных. Так что я уверенно потянулся к ширинке. А она на пуговицах. Причем пуговицы довольно тугие: все-таки бриджи были одеты впервые. Правой рукой, при всем желании истинного правши, я пользоваться не мог из-за сломанного пальца, левая же рука – покусанная адской зверюгой, справиться с ширинкой так и не смогла. Отчаявшись, я решился на дерзкий манёвр.

– Зуо-о-о-о… – протянул я, выглядывая из туалета. Сэмпай в этот самый момент что-то читал на своем ППК.

– Что надо? – сухо бросил он в ответ, не удостоив меня даже мимолётным взглядом.

– Я не могу расстегнуть ширинку, – плаксиво пожаловался я.

– Поздравляю.

– Нет… Правда не могу!

– И что дальше?

– Не мог бы ты… мне… помочь…

Стоило сказать это хотя бы для того, чтобы увидеть Такие глаза Зуо! Сэмпай охренел от моей наглости настолько, что на пару секунд даже лишился дара речи.

– Может, мне еще и член тебе подержать? – процедил сквозь зубы Зуо.

– А ты можешь? – не удержался я от вопроса, за что тут же получил ППК прямо по башке. Миникомпьютер, врезавшись мне в лоб, оставил на нем недвусмысленный след в виде тонкой царапины и отрикошетил к полу. Я же заторможено, но все же вбежал в туалет, сам недоумевая, о чем я, собственно, думал, когда просил Зуо о помощи. Я был не в себе? Да, я был не в себе. Я, между прочим, и сейчас не в себе!

Зато я стал рекордсменом! Человеком, который медленней всего в мире расстегивал штаны! Двадцать минут! Я засекал! Не знаю, как я умудрился все это время терпеть. Застегнуться оказалось куда проще. За пятнадцать управился! Зато вышел из туалета я в приподнятом настроении. После избавления от того, что давило и пыталось вырваться наружу прошлые полчаса, я просто-таки оказался на седьмом небе от счастья. В честь этого я даже станцевал! Изобразил что-то вроде волны, которая перекатилась с одной моей руки на спину, а оттуда на другую руку. И обратно. Так я проделал пару раз, чувствуя, что чем дольше я этим занимаюсь, тем веселее мне становится! Я уже хотел начать отбивать чечетку, когда приятный женский голос заставил меня вздрогнуть.

– Итак, молодые люди, вы вместе уже два часа, – проговорил голос где-то совсем близко. – Не могли бы вы оставить голосовой отчет о том, что вы успели сделать за этот промежуток времени?

Я огляделся по сторонам и не сразу заметил, что голос принадлежит пухленькой женщине – голограмме, что появилась над моим браслетом. Теперь все дружно вспомним о том, что крыша моя все еще оставалась перевернутой, из-за чего все содержимое моего сознания вываливалось наружу и отравляло реальность.

Естественно, Леди Магни я не признал. Мне стукнуло в голову, что она ни меньше, ни больше, а настоящая фея! Только моя версия феи отчего-то показалась мне настолько жуткой, что я решил от нее избавиться.

А чего она расселась на моей руке, а? Кто ей разрешал? Да за такое в суд подают!

– Включаю запись, – тем временем проговорила Леди Магни, доводя меня до истерики.

– Убирайся! – заверещал я фальцетом, стараясь согнать голограмму с руки. Ну… как вы понимаете, у меня это получалось не слишком удачно, если учесть, что я пытался отогнать от себя неосязаемый предмет. Почти выбившись из сил от поливания голограммы всякими нехорошими словами и попыток ее ударить, я уселся прямо на пол и вновь встретился взглядом с Зуо.

– Ты понимаешь, что все то, что ты сейчас наговорил, пойдет прямиком к твоему классному руководителю? – осведомился Зуо. – Великолепный отчет, – сухо похвалил он меня и дважды хлопнул в ладоши.

Так эта тварь еще и передает данные силой мысли?

Я вскочил на ноги и следующие минут десять бегал по комнате, стараясь убежать от голограммы, то есть от собственной руки. Не поверите, но у меня снова ничего не получилось.

– Заебись пара. Такими темпами целую неделю с ним я не выдержу. Завалю раньше, – услышал я тихое бормотание.

– М-м-м… Проказник, – я вновь интерпретировал слова сэмпая совсем иначе, нежели понял бы его нормальный человек. – Да, я настоящая обаяшка! Мне это еще Мифи говорила! Передо мной вообще все штабелями падают! Ты тоже моя жертва! Пади к моим ногам! – Зуо посмотрел на меня с уже привычным недоумением. Когда же до него дошло, о чем я говорю, на губах сэмпая появилась ехидная улыбка:

– Да я лучше сдохну, чем трахну подобное ничтожество! – прорычал он, косясь на меня. Я же оглянулся, осмотрел шкафчик, что стоял за моей спиной и бодро ответил:

– Да-а-а… Я бы тоже с этим шкафом ничего делать не стал. Не в моем вкусе! – протянул я, свято веря, что и Зуо говорит именно об этом предмете мебели.

– УБЬЮ! – вот я и довел беднягу сэмпая.

Не успел я и глазом моргнуть, как крутой апперкот мне в подбородок заставил мои ноги оторваться от пола и отлететь мое несчастное тело на пару метров от начального местоположения. В ушах зазвенело, перед глазами поплыло. Точнее, перед глазами и так все плыло и размазывалось, а сейчас лишь обострилось. На мгновение я перестал чувствовать собственное тело, будто у меня больше не было ни рук, ни ног, лишь голова с противным звоном в ушах. Но только я пришел в себя от первого удара, как тут же получил пинок в район живота. Новая волна боли захлестнула меня с головой, на миг заставив забыть даже собственное имя. А затем еще удар, и еще… Я даже не пытался сопротивляться, сквозь пелену боли гадая, что же так вывело из себя Зуо?

– Уебище, – послышалось презрительное фырканье со стороны сэмпая. Я решился открыть глаза и, заметив, что Зуо больше не собирается меня бить, разогнулся из позы зародыша, в которой пребывал всё то время, пока меня вдохновенно колошматили. Кажется, буря улеглась. Сэмпай вновь сел на лавочку и устало закрыл глаза. Я же вяло поднялся с пола и зачем-то поплелся к нему. Да, я самоубийца! Или мазохист… Мне что, действительно нравится, когда меня бьют? Видимо, нравится. Другого объяснения моим действиям не могу придумать даже я сам.

– Эй, Зуо, – слизывая кровь, что текла из разбитой губы, тихо обратился я к сэмпаю.

– Что? – в его голосе не слышалось злобы. Наоборот. Сожаление? Ха-ха! По школе ходили слухи, что Зуо очень вспыльчивый. Вполне возможно, что он сначала срывается, а затем жалеет о своих поступках. Мне даже стало его чуточку жаль. Я осторожно уселся на край скамейки рядом с сэмпаем и внимательней вгляделся в его лицо.

И все-таки, какой же он красивый! В сравнении с моими синяками истинного алкаша со стажем, худобой Освенцима и бледностью трупа он действительно был безумно красив! Ровная кожа, не слишком большие, но очень выразительные желто-зеленые глаза, прямой острый нос, тонкие бесцветные губы. Губы… На них я заострил особое внимание. Интересно, каковы они на вкус?

И узнать ответ на этот вопрос мне приспичило именно сейчас. Я чуть привстал и лишь на мгновение, но все-таки умудрился ощутить своими губами холодные губы Зуо. Всего на секунду, ибо затем левый хук безжалостно сбросил меня на пол.

– Вот же мразь! – выпалил сэмпай, брезгливо стирая тыльной стороной ладони мою кровь со своих губ. Я приготовился к тому, что меня вновь начнут избивать, но Зуо лишь кинул на меня испепеляющий взгляд и направился к выходу. Но уже у дверей он остановился и, не поворачиваясь ко мне, тихо бросил:

– Поднимайся, мы уходим.

– Куда?

– Ко мне.

– Куда это к тебе?

– Домой.

– Ого! Приглашаешь меня в гости! Нет… я на первом свидании к парням домой не хожу! – заявил я. Можно подумать, у меня хоть раз было свидание с парнем. – Боюсь, от столь заманчивого предложения мне придется отказаться!

– А это и не предложение. Это приказ.

====== Первый круг Ада: 7. Боящийся влюбиться ======

ЧО

“Тосам – город будущего!”

Об этом твердят по телевизору, радио и виртуалии двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.

“Тосам – полностью киберпирированный город!”

Если бы еще кто-нибудь знал, что означает эта самая киберпирированность и хорошо ли это!

“Тосам – один из самых больших мегаполисов планеты!”

Потрясающе! В XXIII веке, когда глобальной проблемой стало умирание нашей несчастной планетки, когда предвещают Четвертую Мировую Войну, причем не за территорию, а за еду и пресную воду, хвастаться тем, что у нас самый большой город – как минимум неразумно, как максимум самоубийственно. Мегаполисы всегда привлекают слишком много грязи: наркотики, рэкет, проституция – это лишь малая толика того, что творится на городских улицах по ночам. А чем больше город, тем сложнее его контролировать. В результате сейчас лишь солнце скрывается за горизонтом – и даже мастер каратэ с десятью черными поясами за спиной спешит домой, дабы нечаянно не ввязаться в какую-нибудь заварушку между местными уличными бандами.

Но на любую ситуацию имеется два взгляда, а в любом предмете присутствует хотя бы две стороны. И Тосам исключением не был. Пусть он не мог похвастаться старинными достопримечательностями по типу трехглавых собак или заспиртованного мэра, зато в городе построили один из самых больших во всем мире парков развлечений с огромным колесом обозрения. Но, к сожалению, Тосам все же славился совсем не этим. Его главной особенностью и проклятием оставалось то, что он действительно был огромен и не прекращал разрастаться. Каждый год появлялись все новые километры трущоб по окраинам города – торчащие, словно болезненные наросты, грязные массы, которые уже не отодрать и не отмыть. Только последний псих решился бы жить в подобном месте. Зуо как раз являлся одним из них.

Вообще-то, когда сэмпай сообщил мне, что мы едем к нему, у меня в голове нарисовался дворец, фонтаны шампанского, золотые унитазы и платиновая туалетная бумага. Ну и, думаю, даже объяснять не стоит, какое у меня было лицо, когда мы въехали на территорию этих самых трущоб на окраине.

Но обо всем по порядку.

Я ведь обдолбался! Так, что если бы мне сообщили, что умирать – это весело, я бы обязательно тут же проверил это на практике! За один лишь час я перевоплотился из человека в непарнокопытное, а из непарнокопытного в насекомое. И подобные преображения казались мне совершенно логичными и не выносящими критики. Эволюция, рядом с которой Дарвин с его обезьянками тихо покуривал в дальних кустах. К счастью, доза была небольшой, а точнее, мизерной. Но и из-за нее мне пришлось попотеть.

Лишь с час побесившись и посходив с ума, я, наконец, начал потихоньку приходить в себя. Правда, до сих пор не знаю, моя ли это заслуга или, быть может, все-таки кулаков Зуо? Чего скрывать, потрепал он меня изрядно. Впрочем, я бы и сам не отказался набить себе морду, если бы полез к себе целоваться. Хотя постойте... В садике я пару раз целовался со своим отражением, тренируясь в поцелуях. Но, думаю, вам совсем неинтересна душераздирающая история про то, как я хотел поцеловать одну девочку, а когда подвернулся шанс сделать это, так разнервничался, что промахнулся, и мои детские невинные губы угодили не в мягкую розовую щечку, а в трубу. Забыл упомянуть один незначительный нюанс. Дело было зимой. Еще неинтереснее вам слушать о том, как затем меня отдирали от этой чертовой трубы три бравых пожарника. Так что об этом я разумно умолчу.

Итак, я начал приходить в себя. Частично. Лишь некоторыми отделами мозга. И моему организму это не понравилось. Казалось, за прошедший час я умудрился истратить суточную норму энергии, теперь же на смену бодрости и безудержному желанию постоянно находиться в движении пришли вялость, апатия, усталость и безграничное безразличие ко всему происходящему.

Дошло до того, что, сев на мотоцикл позади Зуо, я еле-еле уцепился за его торс. Когда же шайтан-машина сэмпая взбрыкнула и тронулась с места, она тронулась без меня. Я просто слетел с кожаного сидения, как лист бумаги, и растянулся на асфальте. Ни ушибленная спина, ни отдавшийся тупой болью затылок в чувство меня не привели, потому что от усталости на столь незначительные раздражители мне было глубоко насрать. К тому же, и до падения все мое тело уже стонало от боли, Зуо здесь постарался на славу. Да и чему уж тут удивляться, когда меня и покусали, и палец сломали, и попинали, и по морде надавали. После всего этого какое-то незначительное падение на спину погоды не делало. Чувствовал я себя отвратительно при любом раскладе.

“Интересно, Зуо сразу заметит, что меня нет, или только после того как сработает магнит на браслете и потащит мое бренное тело за мотоциклом?” – гадал я, разглядывая рыхлые, серо-оранжевые в свете заката облака. Правда, уже через секунду эти облака закрыло безумно красивое лицо Зуо. Он присел на корточки и поводил пальцем перед моими глазами.

– Только не говори, что склеил ласты.

– У коней ласт не бывает, – брякнул я и получил несильный подзатыльник.

– Ты не конь, ты мерин.

– А есть разница?

– В твоем случае нет, – Зуо небрежно схватил меня за шкирку, одним рывком поднял на ноги и встряхнул. – Я знаю, что первоначальный эффект наркотика ослаб, и теперь ты можешь более или менее соображать, так что изволь больше не парить меня своими бреднями, и тогда, быть может, сегодня ты вернешься домой не в пластиковой коробке.

– Почему в пластиковой? Если уж возвращаться в коробке, то в красивой. Мне нравятся деревянные. А еще лучше в бочке!

Зуо посмотрел на меня. Внимательно так посмотрел. Прямо в глаза. Не моргая. Так пристально, что еще чуть-чуть, и от переизбытка чувств я бы вновь побежал в туалет. Что поделать, если только там я чувствую себя в безопасности!

– Так все-таки это не наркота, а просто ты придурок, да?

– Вау, Зуо заговорил стихами! – вяло воскликнул я и захлопал в ладоши. Даже сломанный палец не помешал мне ликовать. Уф… что же я делаю, а? Неужели я действительно такой идиот? Поразительно, как я раньше этого не замечал?

– Значит, дебил, – поставил окончательный диагноз Зуо, на секунду прикрывая глаза, будто что-то обдумывая, а затем приказывая мне садиться на мотоцикл вперед.

– Я не справлюсь с управлением! – предупредил я.

– От тебя этого никто и не ждет, – фыркнул в ответ сэмпай.

Не понимая замысла, я все-таки уселся за руль, Зуо же разместился сзади меня, но при этом все равно дотянулся до руля. Теперь свалиться с мотоцикла мне не давали сам сэмпай и его руки. Ну и прекрасно! Скажу вам, очень удобно!

Откинувшись на живот и грудь Зуо, как на спинку кресла, я закрыл глаза и расслабился. Звук мотора меня совсем не потревожил, как и холодный обдувающий лицо ветер. Все мое внимание сконцентрировалось на моем личном “кресле”. Таком теплом, мягком и удобном. Глаза сами собой закрылись, но, несмотря на все мое желание отключиться, мозг все еще был слишком перевозбужден, поэтому подарить мне такую роскошь как сон он в данный момент был не способен. Посему я просто сидел с закрытыми глазами и прислушивался к ровному, убаюкивающему сердцебиению Зуо. Затем прислушался еще и к своему...

– Зуо? – вяло подал я голос.

– Что? – послышался раздраженный ответ. Кажется, мой сэмпай не слишком радовался тому, что я к нему так откровенно жмусь.