Текст книги "Два мира. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 61 страниц)

Это прозвучало из уст Первого Хокаге. На его лице не было и тени обычного добродушия, вообще никаких эмоций. Ки, нарушая спокойствие этого места, взметнулась вихрем и придавила.

– Мы веками убивали друг друга, – продолжил Первый всё тем же холодно-ровным тоном, не вязавшимся с его привычным обликом. Саске заметил, какой взгляд бросил Мадара на друга – улавливал опаску неустрашимого предка. – Где всё это время были вы с вашим присмотром? Или посылать детей на смерть – это и есть присмотр в вашем понимании?

– Хаширама, – Мадара шагнул к нему, опустил на плечо руку. – Довольно.

– Хочешь сказать, я не прав? – Первый повернулся, и в его глазах полыхнуло нечто такое, от чего Саске обдало волной леденящего ужаса.

Однако Мадара не дрогнул, выдержал взгляд.

– Лишь то, что сейчас не время, – произнёс он, не отводя глаз, с силой сжав плечо друга.

Хаширама вцепился в его руку, но застыл, словно бы сомневался. Хотел ударить? Отбросить? В конце концов опустил голову и шумно выдохнул.

– Ты прав, Мадара, – очень тихо сказал он. Первый разжал пальцы, и Мадара отступил чуть в сторону, всё равно оставаясь рядом с ним.

За происходящим Рикудо Сеннин наблюдал с поистине вселенским спокойствием и не проявлял желания вмешаться в перепалку. Разве что ему было любопытно и чуть горько наблюдать за сценой, и то Саске был не уверен, что правильно угадал эмоции за индифферентным взглядом Риннегана.

– Я понимаю твои чувства, Хаширама, – наконец произнёс он, – ровно как и то, как мои действия выглядят со стороны. Однако у меня есть причины поступать именно так.

– Какие? – спросил Первый; его давящая Ки улеглась, успокоилась, однако голос оставался твёрже скалы. – Вы можете объяснить, Хагоромо-сама? В противном случае нам будет ещё сложнее доверять вам.

«Ещё сложнее…» Первый был прав, и Саске кивнул, выражая поддержку его просьбе-требованию. Если он чему-то и научился в жизни, так это не доверять, не имея на то веских оснований.

– Что ж, – вздохнул Мудрец, складывая руки на груди, – чего и следовало ожидать от шиноби, какими последователи учения Ниншу стали после моей смерти… Но в этом есть и моя вина. И это – одна из причин.

На какое-то время он замолчал, отрешённо глядя в переливающееся всполохами энергии пространство. Сейчас, получив возможность сосредоточиться, Саске с удивлением понял, что не может со стопроцентной уверенностью назвать эту силу чакрой – чакра словно была её составляющей, но то, что струилось здесь, имело ещё много, много таких отдельных дуновений. «Неужели могут существовать и ещё миры? – вдруг подумал Саске, замирая. – С другими силами, подобными чакре и магии?..»

Мадара мимолётно наклонил голову, привлекая внимание, и Саске повернулся, встретился взглядом с его Мангекью.

«Оставь анализ окружающего Хашираме и Наруто, – прозвучал голос предка в его голове тихим шумом прибоя – тонкое гендзюцу для обмена мыслями, незаметное постороннему. – Они сильнее как сенсоры. Сосредоточь внимание на старике».

«Вы же не хотите его атаковать?» – таким же образом спросил Саске, скрывая применение техники в общем фоне собственной чакры.

«Нет, но я хочу иметь время на то, чтобы попытаться открыть портал и вытащить нас отсюда в случае чего».

«Я понял».

– Я знаю, что вы читали книгу, которую я перед уходом оставил в мире волшебников, – заговорил Рикудо Сеннин. – Она должна была поведать вам о моей юности и моей семье. О том, как мы с братом выяснили правду об ужасном ритуале, проводимом матерью для подпитки Божественного Древа, и решили противостоять ей. Как в конце того жуткого боя сила, что была мне неведома, разверзла портал и перебросила меня в другое измерение.

– Ага, мы читали это, даттебаё, – покивал Наруто, взявшийся за обычную роль простака, чтобы сгладить напряжение. – И про Годрика с компанией, и про основание Хогвартса. Вот только, – он неуверенно взглянул на старших, и Первый кивнул, – кое-где текст был зашифрован так, что даже с Мангекью было не разобрать.

– Зашифрован? – Мудрец чуть расширил глаза в удивлении.

– Мы так и поняли, что вы не знали, даттебаё, – наклонил голову Наруто.

– Вопрос в том, – протянул Саске, заставляя себя не коситься на Мадару, не проверять, не приступил ли тот к делу, – кто мог это сделать?

– Это действительно стоит отдельного внимания, – мрачно сказал Мудрец. – И чужое вмешательство могло бы объяснить… – он прервал себя, на мгновенье прикрыл глаза очень человеческим жестом. – Так или иначе, я всё равно собирался поведать вам историю о том, что происходило со мной в мире волшебников и после возвращения из него.

– Это, – вновь встрял Наруто, – у нас там вообще-то война, и по новой слушать то, про что уже читали…

– В книге не всё правда и не вся правда, – возразил Мудрец. – Я писал её при волшебниках и давал им читать; Кандида внимательно следила за тем, чтобы в моих записях не появилось ничего, бросившего бы тень на них или школу, – он распрямился, встал на ноги в пустоте, напоенной силой. – Будет лучше, если вы увидите всё своими глазами – сможете составить собственное мнение о событиях.

– Всё? – Саске дёрнул бровью. – Наруто прав, у нас идут войны…

– Я покажу лишь важное, – проронил Мудрец. – То, что вам нужно знать для дальнейшего разговора о моей матери и предстоящем вам.

И прежде, чем кто-либо успел что-то сказать, он взмахнул посохом – зазвенели стальные кольца, и Саске ощутил, как проваливается сквозь время и пространство.

Он осознал себя посреди леса. Покрутив головой, пытаясь найти остальных, Саске обнаружил возле себя только человека в порванных и испачканных одеждах, когда-то, должно быть, белых, теперь нёсших следы тяжёлого боя. Его правая рука была повреждена, на боку не хватало куска мяса – однако человек, очнувшись, попробовал встать, что выдавало его недюжинную силу.

Саске молча наблюдал за тем, как Оцуцуки Хагоромо медленно поднимался на ноги. Прикоснувшись к ране на боку, он выпустил из ладони зеленоватую чакру, остановившую кровь и подлатавшую повреждение; однако свет медицинской техники был неровным и вскоре погас – Хагоромо был обессилен. Это навело Саске на мысль, куда именно Мудрец его (или их всех четверых, но по отдельности) забросил: в момент своего прибытия в мир магов, в самое начало книги. «Надеюсь, он всё же не решил показать нам её всю», – с определённым раздражением подумал Саске, пока Хагоромо из воспоминаний крутил головой, озираясь.

– Хамура?.. – шёпот, сорвавшийся с его губ, был больше похож на стон. Хагоромо ждал ответа почти минуту, поворачивая голову, а после вздохнул с заметным облегчением.

…в самый последний миг боя монстр разверз под нами пространство и время; я успел лишь толкнуть прочь обессилевшего брата – и провалился во мрак…

Хагоромо медленно двинулся через лес, и Саске последовал за ним, держась поблизости. Ему было интересно – когда ещё доведётся поближе рассмотреть молодого Рикудо Сеннина, в особенности его глаза? Глаза действительно захватывали; даже так, являясь сторонним наблюдателем в сцене давно минувшего, Саске чётко видел собственным додзюцу силу Риннегана. «Будь у меня такие глаза, наше будущее было бы обеспечено», – подумалось главе клана Учиха. Что ж, по крайней мере у них есть Риннеган Мадары, а благодаря предосторожности Итачи с Кото Амацуками за то, что предок опять поднимет восстание и пойдёт против клана, можно не волноваться.

«Нии-сан должен был стать во главе семьи, – Саске не сразу заметил, как крепко сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони. – Он лучше меня, он всегда знает, как нужно действовать…»

В нескольких шагах от него Хагоромо застонал и упал на колени, согнувшись, прижимая руку к животу. Он сидел так несколько минут, тяжело дыша и жмурясь, пока не совладал с болью, причиняемой Джуби, которого запечатал в себе. После Хагоромо поднялся и возобновил медленный ход в сторону, где в лесной чаще наметился просвет.

…Вскоре вышел я к великому озеру, столь большому, что не было видно ему конца. В кольце из гор оно лежало, блестя в лунном свете, и, залюбовавшись красотой природы, не сразу заметил я на одном из утёсов его берега каменные стены…

Что ж, насчёт того, что в книге не всё правда, Мудрец не наврал – в реальности любованием красотами Чёрного озера и не пахло. Завидев озеро, Хагоромо по возможности быстро заковылял к нему, рухнул на мокрый песок и принялся жадно пить кристальную и наверняка холодную воду – ночи в Шотландии не отличались теплом, а тогда, судя по всем признакам, разворачивалась осень. Однако холод земли не остановил Хагоромо от того, чтобы завалиться на ней на неповреждённый бок – Саске тихо хмыкнул, он сам нашёл бы в себе силы отползти хотя бы на начавшую жухнуть траву, где хоть немного, но теплее, чем на мокром песке.

Постепенно взгляд Хагоромо стал обретать осмысленность. Слегка повернув голову, Мудрец стал осматриваться, пока не уставился на остов замка, растущий из холма неподалёку. Присмотревшись тоже, Саске отметил, что на Хогвартс, каким он его видел и помнил, эта крепость была мало похожа. Она была далека от завершения, однако остов указывал на строение куда меньшее и крепче сбитое, чем современный Хогвартс со всеми его пристройками, высокими башнями и переходами между корпусами. «Попади основатели в нынешний Хогвартс, узнали бы они своё детище?» – усмехнулся про себя Саске и взял на заметку спросить у Мадары, каково было его первое впечатление от теперешней Конохи.

Собравшись с силами, Хагоромо поднялся – вначале на четвереньки, после на колени, медленно выпрямился во весь рост, – и, держась рукой за кое-как подлеченный бок, побрёл в сторону замка. Саске следовал за ним, машинально прикидывая: вот здесь, на берегу, теперь растёт берёза, под которой так удобно в тёплую пору просто лежать или делать домашние задания; там, дальше, нынче высится квиддичное поле с обтянутыми ярким полотном трибунами; на месте тех зарослей сейчас стоит хижина лесника… Озеро пошло рябью, и на поверхности показалось огромное щупальце. Хагоромо потянулся к ножу в чехле на поясе, но гигантский кальмар – предок того, что нынче обитал в озере, не проявлял агрессии, всего лишь лениво развалил щупальца по серебрящейся лунным светом глади.

Постояв немного, настороженно рассматривая кальмара, Хагоромо всё же решился двинуться дальше, хотя и отошёл от кромки воды. Тем временем на холме, где строился замок, зажглись огни: вначале один, после ещё с дюжину – и потянулись ручьём света и пламени навстречу путнику. «Значит, обезопашивать эту землю основатели стали раньше, чем завершили строительство школы, – подумал Саске. – Разумно. Но причина? Они ждали нападения? Судя по количеству людей, реагирующих на сигнал о проникновении, вполне возможно».

Когда до облака огней осталось всего пара сотен метров, Хагоромо остановился, внимательно вглядываясь в людей, нёсших факелы. Его настороженность и тень удивления были понятны Саске – крестьяне обычно выходили на защиту своего с вилами и косами; люди же, спешившие навстречу Мудрецу, вооружены были лишь палочками.

Свет факелов вырвал из ночи лицо Хагоромо, его необычные глаза и рога – и толпа замерла, безмолвная и напуганная. Никто не решался что-то предпринять, лишь редкие люди чуть выше подняли палочки, указывая кончиками на незнакомца.

– Мир вам, – произнёс Хагоромо. Его голос отличался от того, что Саске слышал в Джодо: был мягче, человечнее.

Люди с факелами запереглядывались, зароптали. Вдруг толпа раздвинулась, и вперёд вышел только подоспевший человек – высокий широкоплечий воин с длинным мечом на поясе. Увидев Хагоромо, воин взметнул брови в удивлении, тряхнул головой, отбрасывая с лица гриву светлых волос. Он задал вопрос, однако Саске не понял его наречия, как и Хагоромо; открыто глядя на воина, он сказал:

– Я не понимаю тебя.

Воин хмыкнул и поскрёб бороду, озадаченно и не без тревоги глядя на Мудреца. После недолгой паузы придумал, как донести свою мысль: показал на Хагоромо, на себя и людей вокруг, а затем на строящийся замок; дополнил красноречивым прикосновением к рукояти клинка. Внимательно наблюдавший за его жестами Хагоромо чётко кивнул и в сопровождении светловолосого воина и его спутников стал взбираться на холм.

Сцена сменилась. Новым местом действия оказалось небольшое помещение с каменными стенами без окон и с единственной дверью. По кладке Саске догадался, что это – подземелья замка.

Хагоромо сидел на простом соломенном тюфяке, изодранная рубашка лежала рядом. Рану на его боку, едва-едва закрывшуюся, обрабатывала остро пахнущей мазью молодая женщина под надзором остановившегося у двери светловолосого воина с мечом. На стене по другую сторону от двери в держателе одиноко коптил факел.

Напряжение витало в камере, однако Саске было на него в общем-то плевать. Пока тянулось молчание, а женщина обрабатывала раны Хагоромо, Саске прошёлся по комнате, присмотрелся к камню и утвердился во мнении, что действие происходит в подземельях Хогвартса, после чего вплотную приблизился к воину и стал рассматривать его амуницию и оружие. Его кожаный доспех был весьма прост и потёрт, явно прошёл через немало битв, однако не был для красоты подлатан магией; при этом чары на нём Саске ощущал – похожие, на укрепление, покрывали катану нии-сана, купленную у кузнеца-мага и подаренную Итачи Мадарой. Ещё больше внимания привлёк меч: довольно длинный клинок – полуторный «бастард», насколько Саске мог судить по собственным исследованиям местного холодного оружия и рассказам немного разбирающегося в этом вопросе Теодора. Выглядел он одновременно мощным и пригодным для нанесения довольно быстрых ударов, тем более в руках такого здоровяка, как этот светловолосый воин, не уступавший по комплекции Джуго. На фоне него женщина, закончившая лечить Хагоромо и выпрямившаяся, казалась совсем крошечной.

Эти двое перекинулись парой фраз, однако Саске вновь не понял ни слова. «По всей видимости, это оттого, что происходящее – не просто сцены из прошлого, а воспоминания, – догадался Саске. К обещанной независимости мнения после увиденного теперь возникали вопросы. – Или Мудрец попросту не мог показать нам прошлое не через собственные воспоминания? Он не так уж всемогущ, выходит?»

Хагоромо из воспоминаний наблюдал за воином и целительницей со вниманием слишком спокойным для человека, которого держат в камере – а ничем иным этот каменный мешок быть попросту не мог. Одно из двух: либо он уверен в собственных силах, либо в том, что заключившее его люди не причинят вреда. И в данном случае Саске не рискнул бы сделать ставку на что-то конкретное.

Дверь отворилась, и в камеру вошла сосредоточенная женщина, бледная, с залёгшими вокруг век глубокими тенями. Она несла в руках какие-то записи, чернильницу и гусиное перо, которые тут же вручила невысокой женщине и коротко сказала (отдала распоряжение) что-то. Невысокая кивнула, села прямо на пол и приготовилась записывать, а новоприбывшая шагнула к Хагоромо, доставая из рукава платья волшебную палочку. Мудрец оставался потрясающе спокоен и открыт.

Женщина забормотала что-то, делая сложные пассы палочкой. Закончив, посмотрела на Хагоромо испытующе.

– Вы понимаете, что я говорю?

– Да, – наклонил он голову, глядя на женщину с интересом. Но с ещё большим вниманием его взгляд скользнул по палочке в её руке – Саске не сомневался, что Риннеган способен различить силу в этой деревяшке.

– Хорошо, – воин отошёл от стены и повелительно махнул рукой. – Возвращайтесь наверх. Если Салазар вернётся раньше, чем я приду, отправьте его сюда.

– Годрик! – ведьма, всё ещё сжимавшая палочку, блеснула глазами.

– Не спорь со мной, – воин повторил требовательный жест в сторону двери. – Ступайте.

– Идём, – зашептала целительница, одной рукой подхватив записи, а другой вцепившись в локоть подруги. Та одарила Годрика возмущённым взглядом, однако позволила увести себя.

– Хм… – удивлённо протянул Саске. «Не всё и не вся правда» Рикудо Сеннина становилась всё занимательнее.

Когда женщины вышли, притворив за собой дверь, Годрик обратился к Хагоромо:

– Теперь поведай мне, кто ты и откуда пришёл. И, – светлые брови сошлись на переносице, голос стал рычащим, – как ты прошёл через всю защиту, что мы наложили на эти земли?

Мудрец чуть сузил глаза, обдумал миг, а после заговорил:

– Моё имя Оцуцуки Хагоромо, и родом я из Страны Предков…

– Страна Предков? – переспросил Годрик, дёрнув бровями. – Никогда не слышал о такой.

– Возможно, она очень далека от вашей. Вероятнее всего, это именно так.

– Тогда как ты попал сюда из своей далёкой страны?

– Не знаю, – ответил Хагоромо, открыто глядя на собеседника. – Некая сила перенесла меня сюда во время… – он запнулся, но пауза была мимолётной и, кажется, прошла незамеченной Годриком, – прогулки с братом. Я не знаю, как это произошло…

– И вот здесь, – зазвучал голос одновременно вокруг и внутри Саске, – следует сделать уточнение: до этого момента единственными знакомыми мне человеческими существами, способными по-особому обращаться с энергией, были помимо меня самого ещё мать и брат. Также я знал о существовании способных на такое жаб, однако это иное.

– Значит, поэтому вы не хотели говорить Годрику о том, что были переброшены в ходе боя с Джуби? – произнёс Саске, вполуха слушая мало что значащий рассказ Хагоромо из воспоминаний о доме, почти дословно копирующий прочтённое Учихой в прошлом году в книге Мудреца.

– Я решил, что преждевременно открывать все карты перед существами, в дружелюбном настрое которых не уверен, – подтвердил Рикудо Сеннин. – Они могли оказаться теми самыми другими, о которых говорила мать…

Где-то в отдалении и одновременно как будто бы в шаге от Саске мелькнул всполох сознания – Саске не представлял, как иначе описать почувствованное, – который мог принадлежать только Наруто.

– Другие… – пространство исказилось – оно оставалось камерой в подземельях строящегося Хогвартса, однако его часть преобразилась в резко выбивающуюся из желтоватого полумрака чёрно-серую воронку. Из её недр на Саске уставились светящиеся во тьме серебряные глаза, бросавшие ровный мёртвенный свет на лица, едва уловимыми контурами вырывая их из тьмы – так, чтобы различима была лишь неземная правильность и красота их черт. Красота, однако, вовсе не притягательная; вселяющая ужас. – Такие же, как моя мать, Кагуя. Обитатели дальнего мира, куда смертным не дано попасть, носители сил, которые нам не охватить сознанием.

– Эти трое магов не похожи на подобных существ, – заметил Саске, лишь после подумав, не прозвучало ли это слишком дерзко для человека, который сам не очень хорошо разбирается в людях.

– У меня не было времени размышлять и сомневаться, – ответил Рикудо Сеннин. – В тот момент я действовал по наитию… А ещё, не стану отрицать, к сокрытию своей тайны меня подтолкнули чувства, что я уловил в матери, когда она перед боем говорила о том, почему боится родню, которая однажды может явиться на нашу землю. Слишком огромен и заразителен был её страх.

Воронка, из глубин которой растягивали губы в холодных улыбках среброглазые существа, свернулась и растворилась. В далёких сантиметрах от Саске вспыхнуло яркое присутствие Мадары, и парень попытался отметить, откуда точно пришло ощущение его. Саске начал подозревать, что они четверо находятся в разных слоях реальности воспоминаний; теперь интересно было узнать, есть ли возможность им взаимодействовать, как это делал Мудрец, ведя разговор одновременно со всеми четырьмя своими потомками.

– Мою мать в какой-то мере можно понять, – вздохнул Рикудо Сеннин явно в ответ на высказанное Мадарой. – Она искренне верила, что тем, что делает, защищает нас с братом. Однако после она утратила это понимание – тогда и случился наш с ней бой… Но об этом мы поговорим потом.

Он замолчал, и в мир воспоминаний полностью вернулись звуки, до того бывшие шёпотом на фоне.

– Удивительную силу вы используете, – говорил Хагоромо, разглядывая волшебную палочку в руке Годрика – тот мгновенье назад наколдовал глиняную кружку с водой и дал напиться своему пленнику-гостю.

– Удивительно, что ты можешь видеть сквозь чары, – откликнулся Годрик уже много дружелюбнее, с непосредственной заинтересованностью. – Хотя бы сам замок – мы обезопасили его так, что ни один неодарённый простак не в состоянии близко подойти, да даже разглядеть его.

– Это впечатляет, – произнёс Хагоромо наполовину искренне, наполовину глубоко задумчиво.

– Это означает, – Годрик кивнул в его сторону, – что ты маг, как и все мы здесь. Быть может, по этой же причине ты смог привести в движение силу, которая перенесла тебя к нам. Однако твоя внешность… ты точно человек?

– В моих землях такой вид обычен, – спокойно сказал Хагоромо, и сложно было заподозрить его во лжи. – И да, я и мои родичи – такие же люди, как и те, кто выглядит подобно тебе и твоим спутницам.

– Что ж, – Годрик задумчиво почесал бороду, – наверняка твоему виду есть какое-то объяснение – думаю, Кандида уже думает над ним. Кандида Когтевран и Пенелопа Пуффендуй, – добавил он. – Мы с детства вместе, они мне как сёстры. Есть ещё четвёртый из нас, Салазар Слизерин, мой названый брат. Прежде чем вернуть тебе свободу, он захочет лично убедиться, что в тебе нет дурного умысла в отношении нас. Эту проверку может сделать лишь он и Кандида, но Салазар доверяет только своему суждению, – Годрик развёл руками как человек, пытающийся донести до собеседника мысль: «Иначе никак». – Так что придётся подождать, пока он не вернётся в замок, а пока я могу попросить Пенелопу принести тебе еду…

Камера поплыла и сменилась просто обставленной комнатой, за окнами которой над зелёным морем леса и горами догорал закат. На массивных дубовых стульях вокруг стола им под стать разместились Хагоромо и четверо основателей Хогвартса. Они вели спокойную беседу – это кольнуло.

– Как вы убедили Годрика и Салазара, что не опасны? – спросил Саске. – Ладно Годрик, после вашей книги сложилось впечатление, что он не блистал умом, но Салазар был подозрителен почти до паранойи.

– Есть некоторые способности, которые недоступны наследникам Индры, как Шаринган недоступен потомкам Ашуры, – туманно ответил Рикудо Сеннин. Саске не догадался сам об ответе на свой вопрос, однако понял, у кого после возвращения в реальность можно спросить.

Тихо хмыкнув, Саске ещё раз взглянул за окно, пригляделся внимательней к лицам людей в комнате, к разложенным на столе исписанным пергаментам.

– Прошло время.

– Полтора года минуло с моего прибытия в мир волшебников. Как и обещал, я не показываю всю историю, – отозвался Мудрец. – В книге правдиво написано о том, как я постепенно входил в общество людей, что строили Хогвартс, как жил в этом мире.

– Вы писали, что использовали свои силы при строительстве замка.

– Да, я использовал. Однако тогда волшебники были уверены, что это они открыли мне, как направлять энергию – они обучали меня магии, как некогда обучали вас теперешние маги. Постепенно я показывал всё больше способностей, но не говорил, что умел двигать валуны и сражаться и раньше.

В отдалённой вспышке энергии Наруто явственно читался вопрос: «Почему?».

– Я всё ещё не был уверен, стоит ли говорить им о том, что я владею чакрой. Сперва я хотел узнать больше о том, кто такие волшебники, откуда они пошли. В этом мире было своё Божественное Древо, и кто-то, как моя мать, вкусил его плод – это не вызывало сомнений. И точно так же, как мать даровала часть силы мне и брату, этот человек поделился обретённой силой с другими. Мне было интересно: со всеми или только с родичами… Наверное, это останется тайной этого мира, которую мне не разгадать. Тогда я так и не смог.

– Но ведь основатели в итоге узнали, что вы способны использовать чакру, так?

Рикудо Сеннин не ответил, предпочтя сконцентрировать внимание всех на разгоравшемся за столом споре.

– Не понимаю, как можно делить?! – возмущался Годрик, яростно стукнув кулаком по столу. – Урождённый маг, не урождённый… Какая разница, если дар в крови?!

– В том, что кровь есть действительно ценная, облагороженная поколениями, и не стоящая ничего, – проронил в ответ Салазар. – Все мы здесь – доказательство ценности происхождения, даже наш друг, – он сделал насмешливый полупоклон в сторону Хагоромо, – из дальних краёв, рождённый принцессой. Каждый из нас пятерых уникален и одарён. А что особенного может быть в сыне свинопаса, который первые свои опыты колдовства совершил, когда папаша пытался спьяну проломить ему горшком череп?

– Пожалуйста, не говори так, – попросила Пенелопа, суетившаяся вокруг стола, доливая всем медовуху. – В каждом человеке есть что-то ценное.

– И если сына свинопаса обучить, он станет хорошим магом, – сказал Годрик с таким чувством, словно бы слова «названого брата» задевали его лично.

Салазар хмыкнул.

– Хорошим, – сделал акцент он. – Не прекрасным, не исключительным, не великим.

– Не цепляйся к словам!

– В словах заключается сила.

– Сила – в человеке, – произнёс Хагоромо, и все повернулись к нему, кроме Кандиды, полностью поглощённой некими записями в потрёпанном свитке. Пенелопа, как раз наполнявшая его кубок, обратила на Мудреца искренний, полный надежды взгляд.

– Магия, ты хочешь сказать, – поправил Годрик, победно глядя на Салазара.

– Нет, – всё тем же ровным тоном возразил Хагоромо. – Внутренняя сила. Есть бессильные маги и могучие простецы – я видел таких в своей жизни, как, уверен, и вы.

– Я видела, – согласилась Пенелопа, улыбаясь. – Когда я была ребёнком…

– Ты сейчас о силе души? – Годрик смотрел на Хагоромо. – Она важна, не стану отрицать – однако не важнее реальной силы, – он кивнул на свою палочку, лежавшую рядом с кубком. – Как бы ни был могуч духом простец, ему не выстоять даже против самого трусливого и жалкого мага.

– Победа над телом не означает победу над духом, – произнёс Хагоромо, и Саске спросил:

– Вы уже тогда подозревали, что не до конца разобрались с матерью?

– В то время я если и подозревал это в глубине души, не признавался себе самому, – ответил Рикудо Сеннин. – Я размышлял о том, почему мы с братом сумели победить мать, хотя она была сильнее нас. Полагаю, как раз из-за того, что мать утратила понимание, за что, ради чего борется; её дух ослаб – и мы с Хамурой получили шанс запечатать её.

Комната поплыла, и Саске очутился на цветущем лугу. Напоенный солнцем мир сиял столь ослепительно, что Учиха невольно повёл плечами, словно в надежде сбросить с себя искрящийся плащ лучей. «Что важного здесь?» – подумал Саске с раздражением, оглядываясь и не видя поблизости никого, кроме Хагоромо и Пенелопы, которые прогуливались: он, покрывший голову низко надвинутым на лицо капюшоном, задумчиво жевал травинку, она то и дело останавливалась, чтобы сорвать какие-то травы и положить в корзину, что покорно плыла рядом на уровне колен.

Прислушавшись и поняв, что Хагоромо и Пенелопа говорят о какой-то ерунде, Саске быстро потерял к ним интерес и скучающе уставился на замок на холме. Остов Хогвартса заметно подрос, и из него теперь стрелой вырывалась первая башня, строилась вторая.

– Если будешь смотреть лишь на далёкое, пропустишь то, что рядом.

– Что же? – уточнил Саске, стараясь не выдать раздражения. Этой ерунде он бы предпочёл чётко озвученный план действий и возвращение в реальный мир, где план можно было бы начать претворять в жизнь.

И вновь Рикудо Сеннин промолчал, только налетевший ветерок как будто слегка подтолкнул бесплотного Саске обратно к гуляющим. Тихо цыкнув, он подошёл.

– …стали часто ссориться, – в голосе Пенелопы звенели тревожные нотки. – Конечно, Годрик и Салазар и прежде не всегда сосуществовали мирно, но теперь они сцепляются едва ли не из-за утренней овсянки.

Хагоромо обратил взгляд на замок, задумчиво покусывая травинку.

– Они напряжены, – проговорил он. – Сейчас важный момент, серьёзные вещи нужно решить…

– Однако это не повод так кидаться друг на друга, – мягко прервала его Пенелопа.– Тем более когда пришли к согласию по главному вопросу: о том, кому будет позволено обучаться в школе…

– Они пришли к согласию? – Саске нахмурился. Что вообще в легенде об основателях Хогвартса истина? – Почему же потомкам сказали, что Салазар отстаивал право лишь чистокровных обучаться в школе и по этой причине ушёл?

– Терпение.

Заправив за ухо выбившийся из-под шляпы локон, Пенелопа посмотрела на Хагоромо очень серьёзно.

– Но даже больше самих этих стычек мне не нравится, как после них Салазар уходит. Он запирается, что-то изучает, а материи, о которых он бормочет, когда думает, что его не слышат, не понимает даже Кандида. Я опасаюсь, не связался ли он с чем-то, что… выше него, нас всех?

Взгляд Риннегана оставался непроницаем.

– Не думаю, Пенелопа, – покачал головой Хагоромо и теперь уже сам поправил прядку, упавшую на её лицо. – Салазар не опрометчив, он бы не стал подвергать риску…

Декорации вновь сменились, и после солнечного луга они оказались в тёмном зале, освещённым трепетным зеленоватым светом.

– Что за работу ты ведёшь? – спрашивал Годрик, стиснув кулаки. – Пришло время объясниться, Салазар, хватит увиливаний!

– Это не вашего ума дела, – отмахнулся Салазар, стоявший между пришедшими и столом с бумагами, преграждая путь.

– Мы тревожимся за тебя, друг, – сказал Хагоромо. – Пенелопа и Кандида тревожатся тоже. Позволь нам узнать, чем ты занимаешься, постараться помочь…

Серые глаза Слизерина полыхнули гневом.

– Ты вовсе не имеешь права голоса здесь, предатель! Убирайтесь прочь!..

– Предатель? Почему он так сказал? – голос Наруто прозвучал тихо, но словно бы совсем рядом.

– Мы были уверены, что из-за разгорающегося безумия, – отозвался Рикудо Сенин. – Мы опасались худшего, поэтому когда в одну ночь из подземелий Салазара по замку распространилась дрожь и свет…

– Быстрее! – кричал Годрик, на ходу выхватывая палочку. – Мерлин, что он сотворил?..

Трое основателей Хогвартса и Хагоромо бежали по коридорам мимо высыпавших из своих комнат магов, помогавших в строительстве, теперь сонно пытавшихся понять, что происходит. С потолка посыпалась каменная крошка.

– Бегите на улицу! – крикнул им Годрик. – Все на улицу!

Его послушались беспрекословно – волшебники побежали в противоположную сторону, а основатели и Мудрец свернули на лестницу и спустились в подземелья. Здесь всё ходило ходуном, и, кажется, устоять на ногах было задачей не из лёгких. За одной из дверей полыхал пожар слепяще-белого света, просачивавшегося сквозь щели, освещавшего коридор ярче, чем факелы на стенах.

И вдруг свет пропал, как и тряска.

Без раздумий и церемоний Годрик снёс дверь и ворвался в лабораторию Салазара. Войдя следом за остальными, Саске слегка приподнял бровь – выглядело помещение так, словно по нему прошёлся ураган. Бумаги, заляпанные пролившимися чернилами, и перья валялись на полу, погребённые под россыпью мелких артефактов и камней, расписанных рунограммами. Опрокинутые свечи разлили по пергаментам огонь – занимался пожар, однако Годрик смахнул его отрывистым движением палочки.