Текст книги "Два мира. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 61 страниц)

К её ногам подкатился небольшой резиновый мячик. Легко кинув игрушку подбежавшему за ней малышу, Анко откинулась на спинку скамейки, запрокинула голову к небу. Через несколько дней ей исполнится двадцать семь, а её жизнь – болото, тоскливое, серое, засасывающее. После возвращения из магического мира все миссии стали казаться однообразными и скучными; друзья дали понять, что они – серьёзные люди, и с беззаботными пьянками пришла пора завязывать; единственного мужчину, который действительно мог бы рискнуть завести с такой сумасбродной дурой серьёзные отношения, она только что оттолкнула; детей же у Анко после одного ранения быть не может. Вот и получается, что нет в её жизни ничего, что могло бы принести удовольствие, как-то разнообразить существование.

Анко потянулась за новой сигаретой. Ей было ни хорошо, ни плохо – отвратительное чувство.

– Анко? – знакомый голос вывел из ступора.

– Привет, Куренай, – отозвалась куноичи, силясь выдавить из себя улыбку. – Гуляете?

– Да, – Куренай улыбнулась и заботливо поправила одеялко, укрывавшее спавшего в коляске младенца. – Мираи нужен свежий воздух.

– Точно, – спешно убрав картонную пачку обратно в карман, Анко приподнялась со скамьи и осторожно заглянула в коляску; маленькая девочка во сне улыбнулась. – Она очень хорошенькая, – сказала она, садясь обратно.

Куренай внимательно посмотрела на подругу.

– Что случилось? – требовательно спросила она. – Только не ври мне, Анко, что всё хорошо – я-то вижу.

Глубоко вздохнув, подавив желание вновь закурить, Анко как можно более безразлично сказала:

– Ну, если коротко, у нас с Какаши всё.

– Почему же? – удивилась Куренай, устраиваясь рядом, не забывая осторожно покачивать коляску. – Вы с ним такая замечательная пара.

– Он мне жить вместе предложил.

– Шутишь?! – воскликнула Куренай, но тут же испуганно оглянулась на ребёнка, проверяя, не разбудила ли. Мираи, впрочем, продолжала блаженно дремать, и её мать вновь повернулась к подруге. – Анко, ты в своём уме? Какаши – Хатаке Какаши! – предложил тебе вместе жить! Зачем ты отказалась?

– Потому что не хочу этого, – начала раздражаться Анко.

Куренай поджала губы.

– Ты хоть понимаешь, что только что упустила свой, скорее всего, единственный шанс выйти замуж?

– А с чего ты взяла, что оно мне вообще надо? – не сдержавшись, огрызнулась Анко. – Почему решила, что я хочу мужа, детей и тому подобную хрень?

Доброе лицо Куренай помрачнело. Поднявшись со скамейки, разгладив подол платья, она взялась за ручку коляски.

– Эта «хрень», на мой взгляд, – лучшее, что может быть в жизни женщины, – ледяным тоном отчеканила она. – Но не надеюсь, что ты поймёшь меня – ты никогда не теряла любимого.

– Куренай… – начала было Анко, но та уже отвернулась от неё и быстро зашагала прочь, не оглядываясь.

«Что же я за дура-то такая? – мысленно обругала себя Анко. – За одно утро умудрилась обидеть двух друзей. Просто супер результат».

Небольшая квартирка встретила свою хозяйку обычным бардаком, пылью и грязными тарелками на столе. Проигнорировав всё это, Анко скинула обувь и, добредя до кровати, упала на неё, зарылась носом в подушку, стараясь не думать ни о чём. По счастью, заснуть удалось.

Ей снился Хогвартс под пасмурно-грозовым небом, тёплый майский ливень, барабанящий по крышам замка, земле и озеру; снилось место на берегу под раскидистой ивой, где они вдвоём сидели в тот далёкий день, несмотря на непогоду.

«Ненормальный», – ворчала тогда Анко, но больше в шутку.

«Взаимно», – расслабленно откликнулся Сасори.

Поёрзав немного, Анко теснее прижалась спиной к груди кукловода.

«Не понимаю, чего тебе так нравится промокать?»

«Не могу объяснить, – негромко произнёс Сасори, крепче обнимая её за талию. – Но вода – источник жизни, моя дорогая. Возможно, мне просто хочется впитать эту жизнь в себя».

«О чём ты?» – удивлённо вскинула бровь она, откидывая голову назад, кладя на его плечо.

«Что отличает шиноби от марионетки? – спросил в ответ он. – Однажды Орочимару задал мне этот вопрос, когда увидел, что я работаю над куклой, точно копирующей меня самого».

«Ощущения тела и эмоции», – ответила Анко почти без раздумий.

«Согласен, – кивнул Сасори, скользнув рукой по её животу вниз, огладив бедро. – Вот сейчас я действительно чувствую, что жив. Большую же часть остального времени я существую: вроде дышу, мыслю, говорю, делаю что-то – но не испытываю при этом практически ничего. И это ещё я, можно считать, эмоционален: прежде, когда моим напарником являлся Орочимару, я и в самом деле был похож на марионетки, которые создавал. Мне было всё равно, что происходит вокруг, плевать на товарищей. Существовала лишь ответственность в выполнении миссий да педантизм при пополнении коллекции. Орочимару это отчего-то крайне бесило; он постоянно повторял, что когда я закончу работу над Скорпионом, то будет наверняка меня с ним путать».

«И что же заставило тебя измениться?»

«Как бы это ни было смешно, одно малолетнее недоразумение, неспособное смириться с тем, что в напарники ему достался бесчувственный сухарь».

Анко усмехнулась и откинула с лица прядь промокшей насквозь чёлки.

«Слушай, это, конечно, крайне милая история, – протянул она, лукаво глядя на кукловода, – но зачем ты мне её рассказываешь, а?»

Сасори склонился к самому её уху.

«Потому что в душе ты такая же, как и я, – очень тихо ответил он. – Разница лишь в том, что пустоту внутри я заполняю, подпитываясь энергией окружающих, а ты – испытывая своё тело на прочность. Как это пишут маглы в своих умных психологических книжках? Энергетический вампиризм и мазохизм, соответственно».

«Поэтому ты выбрал меня? – Анко развернулась к нему, прямо взглянула в лицо. – Потому что тебе нравится, как я проявляю эмоции?»

«А ты меня – потому что мне великолепно удаётся роль садиста, – вместо прямого ответа сказал Сасори, хищно оскалившись. – Идеальное сочетание, не находишь?..»

Громкий звук в реальном мире резко вырвал Анко из сна – из окон дома напротив доносилась громкая музыка и смех. Поворочавшись ещё немного, Анко всё же не выдержала и, накинув на плечи пальто, вышла на улицу, где уже зажглись фонари, давая освещение взамен ушедшему на покой солнцу. Перейдя на другую сторону улицы, она решительно постучала; ей пришлось несколько раз повторить своё действие, прежде чем дверь открыл какой-то парень лет пятнадцати, не старше.

– У вас громко, – не дав ему и рта раскрыть, буркнула Анко.

– Мы празднуем, – мальчишка нахмурился, явно недовольный её тоном. – Пятидесятая миссия, да ещё и первая ранга А…

Он осёкся, когда Анко шагнула к нему почти вплотную.

– Шестьсот тридцать девять выполненных миссий,– прошипела она; даже снизу вверх она смотрела так уничтожающе, что бедный парень весь сжался. – Из них сто шестнадцать ранга А и тридцать пять ранга S. И я хочу спать!

Молодой шиноби что-то забормотал в своё оправдание, но Анко не слушала его и, круто развернувшись, зашагала обратно. Позади быстро хлопнула дверь.

Анко замерла посреди улицы. Что она делает? Зачем накричала на мальчика, когда сама ещё год назад закатывала такие вечеринки, что весь район сбегался с гневными воплями?..

Повернув налево, Анко пошла прочь от дома. Она не хотела возвращаться. Эта квартира душила её своей необжитостью, своей пустотой. Своим одиночеством.

Добродушный старичок, работающий в небольшом магазине на углу, заметно помрачнел, когда она спросила у него две бутылки саке.

– Опять одна пить собралась, девочка? – проговорил он, сводя на переносице брови.

– Да вам-то что? – бесцветно бросила Анко, кладя на прилавок деньги. – Просто дайте.

– Нехорошо это, – покачал головой старик, но требуемый товар всё же предоставил. – Видная ж девчонка, специальный джонин, а у меня появляешься слишком уж часто…

Не дослушав его и ничего не ответив, Анко прихватила бутылки и, сунув их в карманы бессменного пальто к сигаретам, поспешила прочь из магазина. Эх, сейчас бы огневиски с абсентом, и чтоб Мадара эту всю хрень Аматерасу поджёг… Напиться бы до пляски бидзю перед глазами, поцапаться с Учихой и, плюнув на него, побрести на автопилоте к апартаментам Сасори; выслушать насмешливую лекцию про «всякую пьянь, шатающуюся ночью по школе», получить, наконец, волшебное средство против боли в голове, а затем до рассвета отрабатывать лекарство такими способами, что наутро от воспоминаний очень бы хотелось избавиться… Однако есть только саке. Придётся довольствоваться им.

Тёмная подворотня без фонарей была замечательным местом, где можно было спокойно и не спеша прикончить первую бутылку. Когда же ёмкость опустела, а сигарет в пачке убавилось на три, Анко уже не слишком твёрдой походкой побрела дальше без какой бы то ни было, впрочем, конкретной цели.

В какой-то момент она чуть не столкнулась с Шикамару и Неджи; благо, молодые джонины были слишком поглощены разговором, и это дало Анко возможность спрятаться от них за прилавком.

– …приходил днём в наше поместье, – услышала Анко голос Неджи. – Я в смятении, Шикамару: не так себе представлял человека с его репутацией.

– Жаль, меня там не было, – вздохнул Шикамару. – Мне очень интересно было бы самому поговорить с Итачи…

Парни прошли мимо, и Анко не стала следовать за ними, чтобы послушать дальше, но направление сменила. И в самом деле, раз Итачи в Конохе, чего бы не наведаться к нему?

Надо сказать, выражение искреннего удивления, возникшее на всегда столь спокойном лице Итачи, когда он обнаружил на пороге кланового дома Учих полупьяную Анко, доставило той немалое удовольствие.

– Привет, – стараясь удержать относительно серьёзную мину, проговорила она и всучила Итачи большую коробку с набором разного данго. – Я в гости.

– Я, конечно, рад тебе, Анко…

– Тогда, может, в дом пустишь? А то тут стоять холодно.

Всё ещё растерянный, Итачи посторонился, давая ей войти в прихожую. Кое-как разувшись, не обращая внимания на замешательство хозяина, Анко прошествовала дальше по коридору и поднялась на второй этаж – там, как она знала, располагалась замечательная уютная гостиная.

– Где братишка? – поинтересовалась Анко, бесцеремонно устраиваясь на татами перед невысоким столом и ставя на него запечатанную ещё бутылку саке.

– На миссии, – ответил Итачи, вошедший следом за ней в комнату.

– А напарничек?

– У него свои дела в деревне.

– Ясно, значит, девку пошёл искать…

Приблизившись к гостье, Итачи опустился на татами напротив неё.

– Анко, что с тобой?

– Да чего вы все пристали?! «Что с тобой? Что с тобой?..» – пробубнила она, пытаясь совладать с пробкой. – Просто захотелось мне напиться в дружеской компании.

На лице Итачи вновь отразилось неподдельное удивление.

– Ты в самом деле считаешь меня своим другом?

– Вообще-то, да, – огрызнулась Анко, наконец осуществив свою сложную манипуляцию. – Что-то не устраивает?

– Нет, – улыбка Итачи стала для неё ещё большей неожиданностью. – Просто не думал, что услышу от тебя подобное.

Анко оценивающе присмотрелась к нему; а ведь Итачи действительно красив, особенно когда не строит из себя бездушную статую… Подняв бутылку на уровень лица, Анко легко поболтала ею из стороны в сторону.

– Рюмки есть или будем по-походному, с горла?

– Мне кажется, тебе уже хватит, – заметил Итачи, проворно отбирая у неё ёмкость. – Давай я лучше заварю чай.

– Зануда, – протянула Анко, запрокидывая голову к потолку.

Сочтя отсутствие отказа за согласие, Итачи отправился вниз, на кухню; минут пять спустя он вернулся, неся поднос с чайником, двумя чашками, вагаси и принесённым Анко данго. Она против воли улыбнулась.

– И всё-таки ты такой сладкоежка…

– У каждого свои слабости, – спокойно пожал плечами Итачи, расставляя принесённое на столе.

Он вновь сел напротив и принялся наливать чай. Такой уверенный, спокойный, никогда не делающий ничего необдуманного, безбашенного…

– Держи, – он протянул гостье чашку.

– Спасибо, – быстро поблагодарила Анко и отхлебнула горячую жидкость. – Как Дей? – спросила она, чтобы поддержать разговор.

– Он сейчас по приказу Лидера в Суне, – отозвался Итачи, открывая коробку с данго. – Долго возмущался, что не его посылают в Коноху.

– Небось, соскучился пацан по Хинате?

– За время, проведённое в Хогвартсе, он привык постоянно видеть её рядом. Разумеется, расстояние его нервирует.

– Что, вянут чувства без контакта? – хмыкнула Анко.

Итачи прикрыл глаза, чуть улыбнулся и покачал головой.

– А как твои дела? – спросил он, переводя тему. – Про Хинату и Наруто-куна с Сакурой я знаю, но что ты?

– Пашу, как лошадь, – бросила Анко, жуя данго. – Всё больше на миссиях, дома почти не бываю. Ну, а когда в Конохе… – она запнулась и поставила чашку на стол. – Тоскливо мне, Итачи, – вдруг честно призналась она, подняв взгляд на внимательно слушавшего шиноби. – В Хогвартсе у нас было такое веселье: дети на уроках не дают заскучать, на педсоветах святое дело – над Амбридж постебаться, Дей с близнецами каждый день что-нибудь учудят, Хаширама-сама и Мадара-сан вечно креативят… А здесь такая тоска.

– Но это наш мир, тот, к которому мы принадлежим, – философски заметил Итачи. – Этот факт мы не изменим, как не можем изменить и то, что…

Перегнувшись через стол, опираясь на столешницу руками, Анко поцелуем заставила его замолчать. Итачи легко вздрогнул и быстро отстранился.

– Ну ты чего? – проговорила Анко, убирая с его лица длинные чёрные пряди. – Скажи ещё, что я тебя не возбуждаю.

– Возбуждаешь, – спокойно признал Итачи, перехватывая её руку, перебравшуюся было на его грудь. – Но спать я с тобой не буду – это ни к чему не ведёт.

– А зачем сразу к чему-то вести? – Анко заискивающе улыбнулась. – Как насчёт переспать просто так, удовольствия ради?

– Нет, – решительно покачал головой Итачи.

Анко закатила глаза.

– Зануда, – бросила она, вновь садясь на татами.

– Смотрю, без меня вы двое тут чем-то очень интересным занимаетесь, – вкрадчиво проговорил Кисаме, стоявший на пороге комнаты, прислонившись плечом к дверному косяку; Анко всегда поражало, как легко и бесшумно он может подкрадываться, несмотря на свои габариты.

– Я пытаюсь соблазнить Учиху, – без капли стеснения сообщила Анко. – Свали в закат и не мешай.

– Итачи-сан, а вы счастливчик, – усмехнулся Кисаме. – Такая красотка сама стелется.

– А он ещё отнекивается, – хмыкнула она.

– Анко, я же сказал: твоё предложение меня не интересует, – несколько раздражённо повторил Итачи; Анко прекрасно знала, как он не любит попадать вот в такие дурацкие, неловкие ситуации.

Кисаме же оскалился.

– Ну тогда, Анко-чан, не хочешь попробовать соблазнить меня, а?

– Не люблю рыбу, – отрезала она.

– Все вы бабы одинаковые, – фыркнул Кисаме. – Вам только и подавай птиц высокого полёта.

Тихо усмехнувшись, Анко пошарила в кармане и извлекла на свет уже порядком помятую пачку сигарет.

– На улице, – сухо произнёс Итачи, с неодобрением глядя на неё.

– Есть, капитан, – поднявшись, гротескно поклонилась Анко и вышла.

Кисаме последовал за ней.

– Что, зудит?

– Зудит, – Анко прикурила и протянула новую сигарету и зажигалку мечнику. – Чёрт бы побрал Итачи с его правильностью, – она затянулась, выдохнула облачко дыма и невидяще уставилась на символ клана Учиха, изображённый на бумажном фонаре. – А вот предок бы его точно согласился. Эх, и чего я тогда до этого не додумалась?..

– А говорят, только мужики причинным местом думают, – едко проговорил Кисаме.

Анко лениво хмыкнула в ответ.

– Ты бы завязывала, – после недолгого молчания сказал Кисаме. – С попойками да куревом. А то уже слухи всякие нехорошие ползают.

– Это ещё какие? – вяло осведомилась Анко, хотя и не испытывала особого интереса.

– Что сломали тебя в том мире, – ответил он, выпустив изо рта струйку дыма. – Что сдала ты, Митараши, и пора тебя в экзаменаторы на постоянной основе переводить.

– Бля, печально, – протянула она, сминая в кулаке окурок. Боль от ожога вмиг отрезвила. – Надо что-то делать с этим.

– Вот и говорю: завязывай, – Кисаме участливо похлопал её по плечу.

Поблагодарить за заботу она не успела: дверь приоткрылась, и из дома выглянул Итачи.

– Анко, ты сегодня переночуешь здесь, – безапелляционным тоном сообщил он. – Я уже всё подготовил в гостевой комнате.

– А у тебя в кроватке разве местечка не найдётся? – невинно хлопая ресницами, шутливо спросила Анко.

– Полотенце в ванной, – коротко ответил Итачи и вновь захлопнул дверь.

Анко и Кисаме переглянулись.

– Зануда, – протянула она, сдерживая смех.

– Зануда, – согласился мечник, оскалившись.

========== Глава 1. Ветер перемен. Часть 2 ==========

Ветер трепал волосы, поднимал клубы песка и носил их по огромной жёлто-охровой пустоши, которую жители Страны Ветра зовут домом. Песок норовил забиться в сандалии, под одежду, и наглухо застёгнутый плащ с высоким воротом и соломенная шляпа, отделанная белыми лентами, едва от него спасали.

Поминутно морщась, Дейдара старался идти как можно быстрее. Он не видел пустыню порядка двух лет – и, признаться, не видел бы ещё столько же.

– Ненавижу песок, – пробубнил он. – Ненавижу пустыню. Ненавижу эту долбаную миссию.

– Полагаю, если бы нас отправили в Коноху, ты возмущался бы меньше? – проникновенно поинтересовался Орочимару.

Дейдара покосился на него и нахмурился.

– Забыл упомянуть: ненавижу тебя, мм.

Змей растянул губы в едкой ухмылке.

– Полагаю, если бы здесь был Скорпион, возмущения тоже бы поубавилось?

Отвечать Дейдара не стал и, пониже надвинув шляпу, ускорился. Новую миссию он считал своим наказанием – правда, за что, так и не понял, но был искренне убеждён, что лишь за страшнейший косяк Лидер мог послать его в Суну, да ещё и в компании Орочимару.

Все доводы о том, что и его, Дейдару, и Змея в Деревне Песка, мягко говоря, не жалуют, были Яхико напрочь проигнорированы. «Наша цель – наладить отношения с соседями, – веско произнёс он, когда выпроваживал подчинённых на задание. – И начинать это налаживание будем с поднятия худших отношений на приемлемый уровень». Примерно то же он ответил, когда Дейдара, отведя его в сторонку, принялся объяснять, что не собирается работать в паре с Орочимару, – правда, ещё дополнительно пригрозил, что если подрывник станет в отместку намеренно саботировать миссию, то последствия будут страшными.

Отчаявшись добиться от него справедливости, но обиду всё же порядка ради затаив, Дейдара пошёл к Кисаме и попытался уговорить его махнуться партнёрами на задание: мечник со Змеем более-менее ладил, а для Дейдары с недавних пор работа с Итачи не была проблемой. Кисаме внимательно выслушал его проникновенные увещевания, а затем кратко, практически на пальцах объяснил, куда Дейдара может идти вместе со своими предложениями, – это вылилось в фееричный скандал со взрывами и дырами в стенах тренировочного зала. Разнять мечника и подрывника долгое время никто даже не пытался: Акацуки любили понаблюдать за интересными боями, – и лишь появление Итачи и его крайне красноречиво горящий Мангекью остановили сражение. Затем, конечно, последовало очередное внушение от Яхико и приведение порушенного в исходное состояние – благо, магия решала подобные вопросы быстро и безгеморройно. Ну, а после всего этого, так как Конан была полностью поглощена подготовкой к собранию, а команда Така ещё раньше отправилась в тур по окрестным мелким странам, пришлось принять настоящее положение вещей и выдвинуться в Суну.

Приближаясь к деревне, Дейдара не мог не думать о том, что Итачи и Кисаме сейчас, наверное, уже в Конохе – в месте, куда ему самому так хотелось попасть. В последние месяцы Селение Листа стало для него навязчивой идеей, и вовсе не из-за своей истории или красот – из-за всего одной девушки. Во время беззаботного пребывания в Хогвартсе Дейдара и представить себе не мог, что жить в расставании будет так трудно. Ему казалось, что если расстояние и разлучит их, то это будет ненадолго, – и эти четыре месяца оказались для него тяжёлыми. Не только, впрочем, из-за Хинаты; был ещё один человек, о котором Дейдаре так некстати напоминала эта дрянная пустыня.

В Суне нукенинов ждали: когда они подходили, из прохода, ведущего в деревню, показался отряд и двинулся им навстречу. Метрах в трёхстах от ворот шиноби встретились.

– Приветствую вас в Суне, – старший брат Казекаге старался говорить вежливо, но получалось сквозь зубы. – Прежде, чем вы войдёте в деревню, хочу предостеречь вас от необдуманных действий.

– Что ты имеешь в виду под «необдуманными действиями»? – вкрадчиво поинтересовался Орочимару, приоткрывая лицо. Разглядев его, Канкуро помрачнел ещё больше.

– Почему именно ты? – процедил он – Дейдаре вспомнилось, что Змей был тем, кто убил Четвёртого Казекаге, отца этого парня.

– На всё воля Лидера, – отозвался Орочимару, уже откровенно издеваясь.

Канкуро стиснул кулаки, его лицо перекосила гримаса ненависти. За его спиной джонины, почуяв закипающий гнев предводителя, напряглись.

– Короче, – не выдержав, встрял Дейдара в перепалку, – мы – послы Лидера Акацуки и Амегакуре, прибывшие в Суну с миром. Клянёмся не совершать ничего, что пошло бы во вред Селению Песка и его народу, мм. Теперь ты нас впустишь?

Не открывавшего лицо Дейдару Канкуро всё же узнал – по голосу, судя по всему, – и, казалось, разозлился ещё сильнее. Впрочем, он всё-таки взял себя в руки.

– Следуйте за нами, – проговорил он и, развернувшись, двинулся обратно к селению, и нукенины последовали за ним; джонины Песка замыкали шествие.

«А ты, оказывается, дипломат, Дейдара-кун», – раздался в его голове язвительный комментарий Змея.

«Просто надоело вас слушать, – огрызнулся Дейдара в ответ. – И хватит этого «кун», раздражает, мм».

По ухмылке Орочимару он понял, что поблажки не дождётся.

Миновав длинный проход, тянущийся между высокими стенами, шиноби вышли на площадку, с которой открывался хороший вид на деревню. Суна практически не изменилась с тех пор, как Дейдара был здесь в последний раз – всё те же прямые улицы, сходящиеся к резиденции Казекаге в центре селения, всё те же дома из песчаника, всё то же желтоватое однообразие. А вот в Конохе – Итачи рассказывал – полно извилистых улочек, разноцветных домов, тихих подворотен…

По улицам прошли быстро, нигде не останавливаясь. Краем глаза Дейдара замечал страх и злобу на лицах жителей, выглядывавших из окон, но не придавал этому ни малейшего значения: его никогда не волновало мнение масс, да и вообще почти ничьё.

«Интересно, что было бы, если б здесь вместе со мной в самом деле был Данна?» – вдруг подумалось ему, но Дейдара тут же мотнул головой, прогоняя мысль прочь, заставляя себя сосредоточиться на деле, ради которого был прислан в эту деревню.

Казекаге встретил нукенинов холодным, внимательным взглядом; даже если личности послов, выбранных Яхико, и вызвали у него недовольство, вида он не подал.

– Приветствую, – негромко произнёс Гаара, когда Акацуки подошли ближе, а Канкуро встал за спиной его кресла возле светловолосой девушки с надменным лицом – Темари, кажется. – Какие новости вы принесли?

– Всё остаётся в силе, – хрипло произнёс Орочимару. – Через неделю состоится встреча глав Акацуки, Суны и Конохи и подписание мирного договора, на следующий день – заключение альянса, который объединит страны Дождя, Ветра, Огня, Травы, Водопада и Звука.

– Даже не верится, что это в самом деле происходит, – хмыкнул Канкуро. – Никогда ещё, наверное, не было объединения с таким странным составом.

– Наш Лидер надеется, что в дальнейшем удастся эту коалицию расширить, – миролюбиво заметил Орочимару. Даже спустя несколько месяцев Дейдара всё не мог понять, притворяется Змей или в самом деле поддерживает идеи Яхико.

– Это было бы благом для всех нас, – сказал Гаара, продолжая пристально глядеть на нукенинов. Что он пытался по их лицам угадать? Истинные намерения Лидера? Их собственное отношение к затее?.. Дейдаре не нравился этот взгляд и он поспешил перевести тему.

– Мы планировали отправиться обратно в Аме завтра вместе с вашими наблюдателями, – сказал он и посмотрел в окно – ветер усилился, и из-за завесы песка теперь не было видно практически ничего. – Но что-то мне подсказывает, что придётся задержаться, мм.

– Судя по всему, да, – подтвердила Темари. – Скорее всего, к ночи начнётся серьёзная буря. Вам повезло добраться сюда раньше этого момента.

– Ага, – безразлично откликнулся Дейдара, не став говорить, что благодаря напарнику неплохо поднаторел в способах выживания в пустыне. Бывшему напарнику, вернее.

– В резиденции есть комнаты, специально предназначенные для послов, – произнёс Гаара. – Предлагаю вам остановиться здесь.

«Чтобы мы лишний раз не волновали народ, бродя по деревне», – хмыкнул про себя Дейдара. Впрочем, предложение было неплохое, и отказываться не имело смысла.

Оставив Гаару и Канкуро в рабочем кабинете главы Суны, Акацуки вместе с Темари вышли в коридор. Ведя их по резиденции, девушка хранила ледяное молчание, старалась лишний раз не смотреть в их сторону. По-видимому, из всей этой семейки лишь Гааре дана способность носить маску абсолютной бесстрастности.

– Вот ваши комнаты, – холодно сказала Темари, указав на две двери. – Мне распорядиться об обеде?

– Не надо, – отмахнулся Дейдара. – Не будем злоупотреблять вашим… гостеприимством, мм.

Темари прищурилась и, казалось, была готова зашипеть, точно рассерженная кошка. Демонстративно отвернувшись от неё, Дейдара вошёл в левую дверь и тот час же захлопнул её за собой: хотел дать понять и девушке, и тем более напарнику, что не ищет компании. Подумав немного, достал волшебную палочку из специального кармана в сумке, где теперь большую часть времени её носил, и заклинанием запер дверь.

Кинув шляпу и плащ в кресло, более аккуратно поставив туда же сумки с глиной, Дейдара подошёл к круглому окну. Пожалуй, в его личном рейтинге наименее приятных для жизни селений Суна потеснит с первого места Аме с её вечными дождями, вгоняющими в депрессию: пустыня весьма однообразна, взгляду не за что зацепиться, и крайне неприятна, имея, похоже, лишь два режима существования: жара и песчаная буря. Причём, какой из них хуже, Дейдара до сих пор сомневался.

«Сообщение доставлено, но из-за дурацкой бури мы тут, похоже, серьёзно застряли, мм».

«Ничего, – отозвался Яхико. – Ваше скорейшее возвращение не критично».

«О, какая радость, – съязвил Дейдара. – Но ты, кажется, не понял: мы застряли в чёртовой Суне, где каждая собака не просто нас знает, но ещё и хочет разодрать нам глотки!»

«Хватит истерики, – отрезал Лидер. – Пару косых взглядов уж как-нибудь переживёте».

«Ничего это не истерика, просто делюсь новостями слишком эмоционально, да, – проворчал Дейдара; ему мгновенно стало стыдно за глупый всплеск, недостойный и генина. – Нервы в последнее время ни к чёрту».

«Нукенин с пошаливающими нервами – это опасно, – вдумчиво заметил Яхико. – Что ж, как говорит мудрый Кисаме: «Бабу тебе надо»».

«Иди ты!»

Однозначным плюсом Яхико было то, что ему можно было сказать подобное без опасения получить потом нагоняй за неуважение к главе организации. Впрочем, Дейдара искренне восхищался теперешним Лидером – и в то же время считал его больным на голову: разве нормальному человеку бы пришло на ум то, что Акацуки теперь с лёгкой руки своего предводителя воплощали в жизнь?..

Подойдя к столу, Дейдара извлёк хранящийся в печати на напульснике зачарованный ларец и стал доставать из него продукты – Орочимару пусть крутится, как хочет, а себя лишать обеда он не собирался. Вскоре на магическом огне, разведённом на металлическом подносе, обнаруженном во всё той же шкатулке, жарились кусочки хлеба и лук, и Дейдара, жуя вяленое мясо, открыл на заложенном месте мемуары Елены Когтевран, взятые пару недель назад у Итачи. Он вообще стал много читать в последнее время – от Учихи заразился, не иначе! – и всё больше про мир магов: благо, предусмотрительный Итачи хранил всю свою накопившую за год немалую библиотеку в печати и забрал её с собой в родной мир. Во время безделья в Аме Дейдара, наконец, прочёл «Историю Хогвартса», книжку по уходу за магическими существами (хотя в Хогвартсе он этот предмет вроде как и изучал, до ознакомления с литературой дело так и не дошло), и даже попытался осилить здоровенный трактат о гоблинских войнах. Впрочем, на двухсотой странице он всё-таки сдался и вернул фолиант Итачи.

Итачи вообще теперь стал кем-то вроде магического библиотекаря организации, в членах которой проснулась неожиданная любовь к чтению (или движущимся картинкам, кто знает?). Началось всё с просьбы Лидера наложить на всех языковые чары, позволяющие понимать английский, – на всякий случай, как он выразился; после Яхико, Конан и Нагато сели за штудирование томов, таким образом изучая новый мир; затем как-то раз пришёл Орочимару и как бы невзначай поинтересовался, нет ли в собрании Итачи чего-нибудь о медицине, – а после и нескольких дней не проходило, чтобы к Учихе не заявлялся кто-нибудь из товарищей с просьбой дать что-нибудь почитать. Это, кажется, даже в определённой мере раздражало Итачи, которого вечно отрывали от дел; чтобы решить эту проблему, Нагато недавно предложил выделить отдельное помещение под хранение литературы из волшебного мира, – Итачи пока не соглашается, но что-то подсказывало Дейдаре, что именно этим всё в итоге и кончится.

Книга была довольно интересная, Елена писала хорошо, но сосредоточиться на содержании отчего-то не получалось, а бесцельно пялиться в страницу было не вариантом. Поэтому, отложив книгу, Дейдара поднялся, не спеша потянулся и, расколдовав дверь, выскользнул в коридор, после чего вновь запер её чарами. Тихо пройдя вперёд и завернув за угол, он поднял палочку и прошептал:

– Гоменум ревелио!

Магическая волна прокатилась по прилегающим коридорам, однако ответа не последовало: те были пусты. Как видно, в этой части резиденции люди редко бывали – или же присутствие нукенинов отпугнуло всех?..

Хмыкнув себе под нос, Дейдара сунул палочку за пояс и побрёл, куда глаза глядят. Ничего интересного, впрочем, он на пути так и не встретил: все проходы были однообразны, как и двери выходящих в них комнат, и пейзаж за круглыми окнами, представлявший собой теперь сплошной песчаный заслон. Однако возвращаться в комнату не хотелось, и Дейдара шёл дальше, спустился на пару этажей вниз, пока не попал в тускло освещённый подвальный коридор.

«Уже интереснее», – он неслышно скользнул к единственной двери в самом конце хода. Та была приоткрыта, и Дейдара пробрался внутрь полутёмной комнаты. Со всех сторон на него тут же уставились пустые стеклянные глаза.

Дейдара выругался про себя. Из всех мест надо было забрести именно в это!.. Первым порывом было рвануть прочь, однако он всё-таки остался и медленно прошёл вглубь мастерской. Здесь всё казалось знакомым: детали, чертежи, инструменты, оружие, которым потом мастер оснастит свои творения, аромат свежеоструганной древесины, едва уловимый запах каких-то трав и ингредиентов для ядов…