Текст книги "Два мира. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Lutea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 61 страниц)

Неджи прервал себя и замолчал – и так уже наговорил много. Поразительно; изливать душу – вовсе не в его характере, не в правилах шиноби клана Хьюга. Но слова, поначалу подбиравшиеся с трудом, затем стали выходить сами собой, складываясь в довольно точное объяснение того, что терзало Неджи в последнее время… Но почему, почему он вообще произнёс их?..

– Хей, – Тен-Тен потянулась через стол и накрыла его руку своей, как всегда облачённой в перчатку без пальцев, несильно сжала. – Вот только стыдиться и корить себя сейчас не начинай, хорошо? Нет ничего плохого в том, чтобы беспокоиться о семье, друзьях и родной деревне…

Она замолчала, когда он убрал руки и встал, и подняла на него взгляд, полный сострадания. Этого ещё не хватало.

– Неджи…

– Приношу извинения за то, что сказал, – бесстрастно произнёс он. – Пожалуйста, забудь об этом разговоре. И впредь не нужно проявлять подобного участия.

И Неджи ушёл, прежде оставив официантке деньги – за себя, чтобы не осталось никакой недосказанности.

Впрочем, когда он тренировался тем же вечером на закрытом полигоне своего клана, через стену перелетел и вонзился в землю прямо перед ним кунай с прикреплённой к нему запиской.

Ну хоть с Ханаби-то ты поговорить можешь?

Прочтя, Неджи мрачно хмыкнул и, изорвав записку на мелкие клочки, пустил по разгулявшемуся ветру, а кунай метнул обратно за забор в том направлении, откуда он прилетел.

Тен-Тен всегда была к нему добра, была надёжным товарищем, на которого всегда можно рассчитывать, и Неджи даже находил компанию куноичи приятной, что мало с кем у него бывало… Но она не понимала в полной мере одной ключевой вещи о нём: он – член побочной ветви клана Хьюга. Это означало абсолютную принадлежность, и хотя Неджи в последние пару лет получил определённые привилегии вроде позволения весьма неформально общаться с кузинами – дочерьми главы клана, основного факта это не отменяло. Теперь, отринув былые шоры слепого фатализма, он ещё чётче это осознал.

Он не имеет права лезть в душу наследнице клана – его будущей главе. Глава клана недосягаем, это идол, высшее существо, перед которым нужно склоняться и делать, что будет приказано. Если химе и решит оказать ему честь своим доверием и поделиться чем-то, то только по своему желанию, без его неуместных вопросов.

Даже если ему нравится девушка, он никогда об этом не скажет. Он женится на той, на кого укажет глава, – на одной из их клана, куноичи или гражданской, но скорее куноичи, чтобы выше была вероятность, что его дети будут сильными бойцами. Такие всегда нужны побочной ветви, чтобы с честью защищать главную.

Он может заводить товарищей, но никто не должен проявлять к нему участия и тем более сочувствовать и опекать – шиноби побочной ветви клана Хьюга живут не для того. Они преданы семье, не себе. Их интересы и волнения не значат ничего.

Именно поэтому клан Хьюга жив и процветает, в то время как Учиха, Сенджу, Узумаки, где любой имел свободу слова и право на жизнь, практически канули в небытие. Лишь жертвами можно вымостить прочную дорогу в будущее.

Через забор вновь перелетел кунай с запиской.

Все гении – по жизни идиоты.

Бумажку с этой надписью он, чуть подумав, сохранил.

Начиналась третья ночь её пребывания в Конохе. Карин открыла глаза, когда в окно её гостиничного номера заглянула краешком молодая луна.

Нужно было подняться и отправляться на разведку. Делать это было чрезвычайно лень.

Карин никогда не была шпионкой, и новый род деятельности не вызывал у неё большого восторга. Она вполне могла издалека просканировать какой-нибудь барьер, определить численность и силу шиноби, обнаружить кого-то конкретного в толпе. А вот шпионить в прямом смысле: подслушивать, подсматривать, проникать – ей не доводилось прежде, тем более в таком охраняемом месте как Коноха.

Но приказ есть приказ – это она усвоила, попав в Акацуки. И такое жёсткое правило ей пришлось неожиданно по душе – оно мотивировало, бросало вызов. А на вызовы шиноби клана Узумаки отвечают всегда и с большой готовностью.

Так что Карин всё-таки встала с кровати, быстро оделась в неприметные тёмные вещи и спрятала привлекающие внимание волосы под капюшоном куртки, замоталась шарфом по самый нос – ночью мороз крепчал, хотя и не так кусался, как в Аме, где высокая влажность обращала даже самый маленький минус в лютый холод. А затем она через окно выскользнула на улицу.

Здесь красиво, в Конохе. Дома яркие, цветные, хотя и чуть неряшливые порой, но очень жизнерадостные; толстый слой снега во дворах и на крышах ничуть их не портил, создавал контраст, поблёскивая хладнокровным серебром. На заборах были расклеены объявления – внимание Карин привлекли большие плакаты с кричащей надписью: «Холод тренировке не помеха! Разогреваем кровь с утра на игровой площадке в центральном парке!».

«Какие-то энтузиасты», – Карин поймала себя на том, что вместо циничного хмыканья чуть-чуть улыбнулась. Это состояние она поспешила задушить.

За три дня она успела разведать немало. Фу, юную джинчурики, поселили прямо в резиденции Хокаге, но в передвижениях по деревне её не ограничивали – правда, девушку всегда сопровождали двое шиноби Такигакуре и (незримо) хотя бы один АНБУ Конохи. Фу это, кажется, не очень-то нравилось, но она вслух не выражала недовольства, только морщила порой носик, поглядывая на свой «хвост». На взгляд Карин, это была очень странная джинчурики: жизнерадостная, не в меру активная, вечно во всё лезущая и пытающаяся подружиться со всем миром. Впрочем, насколько куноичи знала, Узумаки Наруто, друг Саске, был таким же… И как только Саске мог подружиться с таким?! А с этой медичкой?!..

Фу хорошо охраняли. За ней всегда наблюдали, не оставляли одну ни на миг. Вели учёт всех, с кем она за день пересекалась или тем более разговаривала. Комнату её в резиденции оградили мощнейшими барьерами. Придраться по части безопасности было не к чему.

По части обстановки в деревне Карин тоже немало узнала. Жители Конохи были не очень довольны тем, что предпринимала в последнее время Хокаге – факт. Двое старых советников Третьего Хокаге и глава Корня АНБУ не поддерживали Пятую и часто пытались вставить ей палки в колёса – факт. С большей частью текущих дел разбирался совет глав кланов, заправлял которым Хьюга Хиаши, – возвращение к традициям предков или жест отчаяния, попытка Цунаде обзавестись хоть какими-то сторонниками? Вот этого Карин так и не знала наверняка, но склонна была предположить второе. Впрочем, кланы были союзником так себе – своевольные, зачастую косные, они, долгое время не принимавшие участия в фактическом управлении деревней, наконец получили в руки власть и, кажется, начали входить во вкус, почувствовав своё превосходство над обычными шиноби, какого не ощущали давно, – Карин сама стала свидетельницей того, как двое несдержанных парней из клана Инузука почти спустили собак на тройку бесклановых, которые попробовали заявить, что время главенства кланов прошло.

Но выше всех стояла семья Хьюга. Вот их Карин лично опасалась больше всех – этих холодных, словно бы вовсе не живых, зацикленных на верности клану шиноби. «Сильные, умные, многочисленные. Носители Кекке Генкай, одного из додзюцу… О чём только Хокаге думала, приближая их к себе?..» А ведь Хьюга Хиаши был теперь её вторым советником после Нары Шикаку; с ними обоими Карин познакомилась лично во время обсуждений предложений Лидера, и лицо, манера держаться, но в первую очередь чакра Хиаши при первой встрече заставили её трепетать. Опасный человек, суровый и жёсткий. И думает он явно в первую очередь о клане своём, не о деревне… Карин-то самой было в целом плевать, но Лидер хотел знать – и она узнавала. Она наблюдала, прислушивалась к разговорам на улицах, в кафе и магазинах, ненавязчиво расспрашивала. А сегодня ночью она собиралась попробовать пошпионить за Корнем АНБУ. Это было сложно, тревожно, потенциально опасно – отличный вызов, достойный Узумаки!

Карин уже знала, где располагается их база, и шла наверняка, петляя в хитросплетениях улиц. Слежки за собой она не чувствовала, и это радовало; но чем ближе она подбиралась к логову самой опасной организации Страны Огня, тем неспокойнее становилось на душе. «Может, ну его к чёрту? – вдруг сверкнула в сознании мысль, когда до места оставалось не больше пары кварталов. – В общем-то я знаю, чем они занимаются, а Лидер просил именно «в общем», без лишнего риска… – тут на ум почем-то пришёл Суйгецу, мерзко так ухмыляющийся. – Ксо-о, ни шагу назад!»

В проулке справа неожиданно мелькнула какая-то тень. Может быть, кот?.. Карин насторожилась и прощупала пространство усиленным сенсорным дзюцу Узумаки – нет, не кот, Кьюби дери, и даже не собака, а шиноби. Очень недурно так владеющий техникой скрытия чакры шиноби. «Если он из Корня, у меня могут быть большие неприятности…»

Проулок уже остался позади, впереди мрачной громадой замаячил необходимый штаб. Нужно было что-то решать.

Карин остановилась.

– Кто здесь? – максимально ровно спросила она, пока не оборачиваясь. И проверяя, удобно ли устроены на предплечье сенбоны – так, на всякий случай.

Шиноби вышел из проулка, снег негромко захрустел под его ногами. Её ногами.

– Хотела бы спросить то же, но вопрос излишен, – негромко ответила куноичи. – Мало кто может скрыть от меня свою чакру. Ты ведь Узумаки Карин, верно?

Вот теперь Карин обернулась. Стоявшая перед ней девушка была её ровесницей, не старше. Светлые волосы были коротко стрижены, щёки алели румянцем, большие голубые глаза смотрели заинтересованно из-под длинных ресниц. Кукла, прям какая-то фарфоровая статуэтка.

– А вот я тебя не знаю, – резко ответила Карин, щурясь из-за очков.

– Яманака Ино.

Теперь Карин начала вспоминать: прошлый февраль, Долина Завершения, попытка заключения перемирия, обернувшаяся бойней…

– А, это же ты была той, кого в тот раз в Долине Хидан за патлы таскал? – безжалостно уточнила Карин. Блондинка вызывала у неё отторжение одним своим видом, и быть с ней обходительной Узумаки не собиралась. Тем более что эта дура только что испортила ей разведку.

Ино мимолётно сжала и разжала кулаки.

– А ты – та несчастная сенсор, которая носилась за Саске-куном всю прошлую осень, но так и не добилась его взаимности?

Обменявшись колкостями, девушки замолчали и выжидательно друг на друга уставились. Ни одна не хотела отступать, но и переходить в новую атаку следовало обдуманно. «И вообще, какого чёрта я тут с ней стою? – вдруг подумала Карин. – Пошлю её по-быстрому и пройдусь ещё по деревне – может, у квартала Хьюга увижу что занимательное…» Но Ино её опередила:

– Пошли.

– Куда? – процедила Карин, и не думая трогаться с места.

– Покажу тебе кое-что, – сказала она, нетерпеливо махнув рукой. – Или хочешь здесь заночевать?

Тихо хмыкнув себе под нос, Карин всё же последовала за ней. Разведка действительно испорчена, теперь всё равно, чем заниматься.

Они пересекли селение почти полностью и вышли на юго-западной его окраине – там располагались территории кланов Хьюга и Учиха. Карин недоумевала: зачем Яманака ведёт её сюда? Что замышляет?.. Но любопытство всегда было такой же присущей Узумаки чертой, как и боевой задор, поэтому она молча шла за такой же молчаливой провожатой.

Добравшись до старого квартала Учиха – пустыря, обнесённого высоким забором, девушки свернули и прошли вдоль него прямо через целину, направились к небольшой роще. Недоумение Карин всё возрастало, пока они не оказались на краю припорошённого снегом кладбища – тут-то оно достигло своего апогея.

– Слушай, что?..

– Тс-с, – Ино приложила палец к губам и скользнула между могилами. Карин вновь пошла за ней, слишком заинтригованная, чтобы развернуться и уйти.

Имена… Некоторые были Карин знакомы – они нередко фигурировали в хрониках войн, которые Нагато собрал в большом количестве. Некоторые просто должен был знать каждый уважающий себя шиноби. «Доберись досюда Кабуто, это была бы проблема», – подумалось девушке.

Ино к этому времени остановилась перед двумя расположенными рядом могилами и присела на корточки. Карин приблизилась и прочитала имена на надгробиях: «Учиха Фугаку. Учиха Микото».

– Это…

– Родители Саске-куна и Итачи-сана, – отозвалась Ино, осторожно разгребая снег в пространстве между могилами.

Карин недоумевала. Она ослабила шарф и откинула капюшон, чтобы лучше видеть и слышать.

– Зачем ты привела меня сюда?

– Погоди секунду.

Ино сделала последние движения, и в дополнение к луне, по-прежнему сияющей в небе, на уровне земли появился источник другого света – желтоватого, какого-то тёплого. Ино отодвинулась так, что Карин стал виден установленный на земле, только что выкопанный из-под снега стеклянный шарик, который наверняка бы уместился на ладони, если бы одна из девушек решилась его поднять. Внутри прозрачной сферы ровно горел алый огонёк.

– Сакура создала форму, Саске-кун наполнил её, – прошептала Ино как-то отрешённо. – Я видела это глазами птицы и теперь точно знаю… – она усмехнулась. – Выбор давно уже сделан, и не в пользу одной из нас, подруга.

Карин оцепенела, сама не зная, от чего, – от мистического ли лунного света, серебрящего снежинки в светлых волосах сидящей перед ней девушки, от яркого ли огня внутри сферы, или же вовсе от слов, прозвучавших в тиши кланового кладбища, от их формы и содержания…

– Ты… – голос немного охрип, и Карин прокашлялась. – Ты привела меня сюда, чтобы сказать, что Саске-куна мне не видать?

– Как и мне, – всё так же отрешённо отозвалась Ино. – И любой другой… Я просто хотела дать тебе совет, раз мы оказались в схожей ситуации: не стоит жить фантазиями. За них обычно мы дорого платим… Я за свои заплатила в Долине Завершения.

Она вздохнула так горько, что Карин неожиданно для себя самой посочувствовала. Точно что луна была странная в эту ночь, странно на неё влияла.

– С другой стороны, – проговорила Ино уже бодрее, – этот огонёк заставляет меня думать о другом: о Воле Огня, которая горит во всех наших шиноби, которая заставляет нас не сдаваться и не ломаться, как бы сильно врагам ни хотелось нас сломить.

– Итачи-сан говорил что-то такое, – припомнила Карин.

– А нам впервые об этом рассказал Третий Хокаге, – Ино бездумно провела пальцем по стеклу, но не отдёрнула руку – шарик явно был не горячий. – А потом порой говорил Асума-сенсей… Шикамару очень проникся этим, когда сенсея не стало. Воля Огня поддержала нас тогда, в то ужасное время; если бы не она, горящая во мне, в семье, в друзьях, я бы точно не выжила…

От этого признания Карин почему-то пробила дрожь. Стало как-то даже жутко.

– Слушай, я не спорю, тебе несладко пришлось, – пробормотала она, смешавшись, – но что ты от меня-то хочешь?

Ино обернулась и подняла на неё взгляд. Нездорово блестящий, лихорадочный взгляд.

– А я попросить тебя кое о чём хотела, – откликнулась она почти весело. – Знаешь, я долго думала, к кому обратиться, а ты так удачно пришла… – Ино поднялась, отряхнулась, и вдруг взяла её руки в свои; Карин была так ошарашена, что даже не стала вырываться. – Ты ведь мне поможешь, правда?

– В чём? – выдавила Карин, глядя на неё уже почти с опаской.

– Отследить их, конечно, – Ино светло улыбнулась – с такой улыбкой только для рекламных постеров сниматься. – Отследить этих двух ублюдков, загнать их в угол и выпотрошить, как дичь, пока они ещё кому-то не навредили. Хватит уже трагедий, принесённых ими, хватит, я тебе говорю!..

– Тихо, тихо, – поспешила успокоить её Карин. Осторожно высвободив одну руку, она неуверенно погладила Ино по волосам; они оказались на ощупь, как чистый шёлк. – Я тебе открою тайну, если пообещаешь, что никому не расскажешь.

– Обещаю, – решительно кивнула Ино, доверчиво заглядывая ей в глаза.

Понизив голос, Карин сообщила:

– За ними уже отправились Итачи-сан и Кисаме-сан. Этих двоих поймают и в цепях притащат в Аме в ближайшем будущем.

– Правда?! – Ино изумлённо приоткрыла рот. – Это же… замечательно! Чудесно!.. Хотя, – она помрачнела, – я бы сама хотела с ними разобраться, я ведь задолжала им кое-что…

– Ты можешь попросить Цунаде-саму разрешить тебе отправиться в Аме со мной, когда я соберусь обратно, – выпалила Карин прежде, чем подумала.

– Точно! – просияла Ино. – И Шикамару, я уверена, будет рад, если я буду рядом, когда подонки, прикончившие Асуму-сенсея и сделавшие инвалидом моего отца, получат по заслугам!..

– Но это всё завтра, – строго сказала Карин, приобнимая её за плечи и уводя с кладбища. – А пока пойдём ко мне, я заварю травяной чай, и ты поспишь…

– Спасибо, – сказала Ино вновь резко ставшим нормальным голосом. – Я знала, что ты меня поймёшь, что мы поладим.

Карин натянуто улыбнулась и повела Ино обратно в деревню, давая себе слово добиться того, чтобы Хокаге, лучший медик Конохи, вплотную занялась психическим здоровьем девушки.

Теперь Карин точно знала, как выглядит грань сумасшествия.

Весь этот день выдался хмурым и серым. Солнечные лучи едва пробивались сквозь плотную пелену облаков, с востока задувал холодный порывистый ветер, носивший клубы снега. Настроение Неджи вполне соответствовало погоде.

В обед Тен-Тен, после тех записок не дававшая о себе знать, прибежала в поместье Хьюга в расстроенных чувствах и сообщила, что Ино положили в больницу.

– В психиатрию, – добавила она с невыразимой горечью.

Чуть позже всплыли подробности. Как оказалось, лично к Хокаге её привела Узумаки Карин, к которой Ино почему-то пристала и что-то внушала полночи. Что именно – не уточнялось, об этом знал, помимо Карин и Хокаге, разве что Иноичи-сан; жене, чтобы не волновать, он сказал, что у Ино инфекция, поэтому её несколько дней подержат в больнице на карантине, а сам неотлучно находился у палаты дочери.

Той было очень плохо. Когда Неджи и Тен-Тен пришли проведать её вечером во время приёмных часов, Ино была охвачена приступом жуткой истерики, во время которой принялась рвать на себе волосы и биться о стены. Её спеленали и успокоили инъекцией снотворного двое санитаров и выставили напарников за дверь; там, в коридоре, они и столкнулись с Карин, стоявшей у окна.

– Спасибо тебе, – негромко обратилась к ней Тен-Тен. – За то, что не бросила Ино.

– Ничего такого, – хрипловато и резко ответила Карин, не поворачиваясь.

Неджи и не ожидал от неё иного ответа, а вот Тен-Тен, похоже, расстроилась. Она тяжело вздохнула и, подойдя ближе, опустила руку куноичи на плечо.

– Помогающий нашим друзьям – друг нам, – сказала она. – Если что-то понадобится, найди меня.

Карин не ответила и повела плечами, когда Тен-Тен убрала руку. Напарники оставили её и покинули госпиталь.

– Она неприятная, – произнёс Неджи.

– Она одинокая, – возразила Тен-Тен. – Те, кто одиноки, часто ведут себя с другими зло.

В её словах Неджи уловил намёк, поэтому прохладно простился и ушёл в направлении резиденции клана. И спиной чувствовал взгляд, которым его проводила Тен-Тен.

В поместье его встретила Ханаби, выглянув из зала, стоило ему приблизиться; наблюдательный пункт был выбран хорошо – направляясь в свою комнату, он неминуемо должен был пройти именно здесь.

– Как Ино-сан? – спросила Ханаби без предисловий. – Прости, я слышала ваш с Тен-Тен-сан разговор, когда она была здесь.

– Плохо, – произнёс Неджи, отвечая на её вопрос. – Мы видели Ино всего пару минут, но и так понятно, что она на грани полного помешательства…

Он прервался, заметив движение. Миг спустя в сад выскочили двое детей, по возрасту ещё не дошедших даже до Академии; они смеялись и изображали сражение с использованием Мягкого касания, но резко остановились, увидев, кто за ними наблюдает.

– Ханаби-сама, – мальчики встали бок о бок и одновременно поклонились.

– Мы не помешали вам заниматься? – уточнил один из них со всей серьёзностью.

Ханаби улыбнулась, но очень грустно.

– Нет, вовсе нет. Можете продолжать.

– Есть! – откликнулись дети, но быстро покинули дворик.

Неджи заметил взгляд, которым их проводила Ханаби. Девочка была подавлена, и на мгновенье захотелось спросить, что её беспокоит… Но он не имеет права. Именно так.

Неджи хотел было поклониться и тоже уйти, но Ханаби негромко сказала:

– Если не очень занят, побудь немного со мной, Неджи-ниисан.

Он кивнул и вслед за ней вошёл в зал, задвинул сёдзи. Когда он обернулся, то увидел, как Ханаби устроилась на татами перед невысоким столиком; на нём стояла корзина, полная ниток, из которой девочка взяла спицы с нанизанным на них уже связанным прямоугольником.

– Меня сестра научила, – пояснила Ханаби, уловив его немой вопрос. – А ей показала приятельница-волшебница, – девочка остановилась на секунду, концентрируясь, а затем чуть несмело выговорила странное для уха шиноби имя: – Гермиона Грейнджер.

– И что это будет? – вежливо спросил Неджи, устраиваясь напротив неё.

– Ничего, – Ханаби перехватила спицы поудобнее и задвигала пальцами. – Я пока просто практикуюсь, чтобы у меня хорошо получалось к тому времени, когда у меня появится друг, которому я смогу подарить свою работу.

Следующий вопрос напрашивался и едва в самом деле не сорвался с губ – Неджи вовремя остановился. От Ханаби это явно не укрылось.

– Скажи, нии-сан, я чем-то провинилась перед тобой? – тихо спросила она.

– Нет, разумеется, – покачал он головой.

– Тогда почему ты стал меня избегать? – продолжила Ханаби всё тем же тихим голосом, глядя только на петли и мелькающие спицы. – Ты не вёл себя так с тех пор, как помирился с отцом.

– Приношу изви…

– Прошу, не надо, – перебила она его с горечью. – Не веди себя со мной так же, как все остальные в клане.

Неджи вздохнул и попробовал объяснить:

– Ты – наша наследница…

– Но тоже живой человек, – возразила Ханаби. – Хотя в этом меня и пытаются разуверить; с тех пор, как отец решил сделать наследницей не сестру, меня натаскивали быть холодным и бесчувственным идолом, держащим власть и думающим лишь о результате, наплевав на пути его достижения… Ты знаешь, я бесконечно люблю наш клан, однако не могу принять одну о нём вещь, – она посмотрела на него очень серьёзно – таких взглядов не должно быть у двенадцатилетних детей. – Шиноби клана Хьюга не живут, а существуют. Члены побочной ветви жертвуют всем ради главной, не получая никакой благодарности; главная молча принимает эти жертвы, скрывшись от родичей за барьером непогрешимости и недоступности. Возведя в абсолют понятие «клан», Хьюги забыли, что такое «семья».

Неджи отвёл глаза – выдерживать её взгляд оказалось неожиданно сложно.

– Тебе не стоит говорить такие вещи, – очень тихо заметил он. – Если Хиаши-сама узнает…

– Поэтому я говорю о них лишь с тобой, – Ханаби окончательно отложила вязание; выскользнувший из корзины клубок покатился по полу, расплетаясь. – Ты – наиболее свободно мыслящий шиноби побочной ветви, мой брат. Однажды я стану главой клана и не стану слепо идти на поводу у традиций – далеко не все они истинно хороши для нас. Я верну в клан Хьюга понятия «свобода» и «семья», от которых наши родичи так отвыкли, – Ханаби расправила плечи и вновь опалила его совершенно недетским взглядом. – И для этого мне потребуется твоя помощь.

========== Глава 9. Проникновение ==========

«Хогвартс-Экспресс» был алым и большим, шумным, коптящим небо с какой-то даже остервенелостью. Чудное приспособление для перемещения – Саске видел его и собирался на нём ехать впервые, поэтому пока ещё не определился со своим отношением. Впрочем, на самом деле это сущая мелочь – куда важнее была новая миссия, новый вызов их мастерству шиноби. Дело, результат которого крайне важен для будущего.

– Рон! – раздался вдруг взволнованный оклик.

Саске обернулся – к нему через платформу торопилась гриффиндорка со светлыми кудрями, перевязанными розовой лентой. Лаванда Браун.

– Лаванда, – отчеканил он, не меняясь в лице.

– Ох, Рон! – не сбавляя скорости, она налетела на него и заключила в объятия. – Я так боялась, что ты не приедешь… после всего, что произошло…

– Прошу, довольно, – Саске отстранил её. – Разумеется, я бы вернулся. Я не мог иначе.

Лаванда всхлипнула и вновь, игнорируя холодность, прижалась к нему. Саске чуть нахмурился, не понимая: она просто глупа или всё же имеет некий скрытый мотив? От попыток это осознать он был оторван нарочито громким покашливанием.

– Извините, что прерываю… Рон, ты не мог бы помочь мне с вещами?

– Конечно, – снова отодвинув от себя Лаванду, через плечо уставившуюся на подошедшую Джинни, Саске взял чемодан «сестры» и, не оборачиваясь, поднялся в вагон и вошёл в купе, которое уже занял чуть раньше. Там, закинув чемодан девушки на верхнюю полку к своему собственному, он опустил шторки на стеклянных дверях и остановился у столика, скрестив на груди руки и через окно наблюдая за теми, кто ещё был на перроне.

Знакомые лица. Вон Эрни Макмиллан, уже в мантии и со значком старосты на груди, собирает вокруг себя младшекурсников-пуффендуйцев, чтобы организованно завести их в вагон; детей было сравнительно немного – на Пуффендуе училось немало маглорождённых, а те на второй день нового года были отправлены из «Норы» в Шармбатон. Чуть дальше близняшки Патил, Парвати и Падма, натужно пыхтя, пытались поднять в вагон громоздкие чемоданы под глумливый хохот семикурсников Слизерина – магией за территорией школы ученикам было пользоваться нельзя, так что приходилось полагаться только на физическую силу. Спустя минуту, растолкав змей, к девушкам подошли Энтони Голдстейн и Терри Бут и помогли с багажом. В другой стороне платформы маячили фигуры Крэбба и Гойла, грозно возвышавшиеся над окружающими; возможно, где-то там был и Малфой, но из-за толпы и клубов дыма Саске не видел его белобрысую макушку.

Да, лица были те же, что и полгода назад. Но не было оживлённой суеты, что обычно отличала любое дело, в котором участвовали массы студентов Хогвартса.

Дверь купе отъехала с тихим шорохом.

– Блестяще сыграно, надо сказать.

– Лицемерие никогда не было моим коньком, – прохладно отозвался Саске, продолжая глядеть строго вперёд.

Прикрыв дверь и протиснувшись мимо него, Джинни села возле окна. Вернее, Сакура в обличии Джинни Уизли.

– Знаешь, на лице Рона твои учиховские выражения выглядят странно, – хмыкнула она, откидывая за спину волосы чуть неловко – такими длинными они не были у неё лет с двенадцати. С той поры, когда в Лесу Смерти она отчаянно защищала их с Наруто.

Саске мрачно кивнул.

– Я приложу усилия к тому, чтобы выглядеть больше как Рон.

– Сделай милость, – Сакура устало вздохнула; говорила она без дерзости или злости. – Я задержалась как раз потому, что вынуждена была объяснять Лаванде твоё поведение.

– Что ты ей сказала?

– Что тебе всё ещё паршиво после смерти отца, а тут ещё добавилась история с учителями. Да и Гарри с Гермионой не могли вернуться – все знают, что вы дружите.

Не сдержавшись, Саске хмыкнул, а Сакура невесело усмехнулась. Благодарить он не собирался, да она на это и не рассчитывала.

Раздался предупредительный свисток, и алый паровоз обдал перрон очередной порцией дыма. Те, кто ещё оставался на платформе, заторопились в вагоны.

– Мне пора, – произнёс Саске. – Гермиона упоминала, что мне будет необходимо в начале пути явиться в купе для старост.

– Да, точно, – кивнула Сакура и откинулась на спинку сиденья. – Я, может, тоже пройдусь, разведаю обстановку.

Коротко кивнув, Саске вышел и направился в начало состава. Как раз в эту минуту заработали машины, и поезд тронулся, постукивая и размеренно покачиваясь.

Пока Саске проходил, многие глядели ему вслед через стёкла купе – кажется, увидеть в этом поезде Рона Уизли мало кто рассчитывал. Но вот в коридорах не было никого, лишь один раз ему навстречу попался студент – Симус Финниган, сокурсник из Гриффиндора; поравнявшись, Симус молча пожал ему руку, сверля решительным и многозначительным взглядом.

В купе, отведённом для старост, царила нездоровая атмосфера: обе близняшки Патил («Видимо, Парвати заменяет Гермиону», – догадался Саске) сидели рядом, тесно прижавшись друг к другу, при этом руку Падмы крепко сжимал устроившийся по другую сторону от неё Энтони Голдстейн; пуффендуйка Ханна Аббот забилась в угол и старалась не отсвечивать, а Эрни Макмиллан, стоявший боком к дверям, бросал возмущённые взгляды на Драко Малфоя и Пэнси Паркинсон, вдвоём разместившихся на сидении напротив «коллег».

Когда отъехала дверь, все старосты уставились на вошедшего. Драко неприятно усмехнулся.

– Надо же, ты всё же явился, Уизли? А я-то думал, чем воняет на весь поезд, – обратился он к Пэнси. – Оказывается, осквернителем чистой крови.

– У тебя удивительно чуткий нос, Малфой, – то маглорождённых улавливаешь, то «предателей крови»… – протянул Саске безразлично. – Похоже, из тебя бы вышел неплохой служебный пёс.

Уголки губ Эрни дрогнули, парень покосился на Учиху крайне одобрительно. Драко, наоборот, нахмурился и выпрямился на сидении, но прежде, чем он успел хотя бы открыть рот, Саске добавил:

– Хотя, с учётом твоей деятельности в инспекционной дружине в прошлом году, это можно утверждать наверняка.

Теперь уже Эрни улыбнулся в открытую, а Энтони приступ смеха умело скрыл за кашлем. Драко же перекосило так, как не бывало с ним давно – в быт свой слизеринцем Саске видел его таким разве что пару раз. Ну ничего, ему полезно.

Драко стал медленно подниматься с места.

– Что-то ты больно наглый стал, Уизли…

– Хватит вам, – Эрни всё же решил вмешаться и встал между ними.

– Прочь, Макмиллан, – Малфой скривился.

– Давайте лучше все разойдёмся патрулировать вагоны, – предложил Энтони, тоже поднимаясь – и нарочно или нет оттесняя Драко. – Всяко больше будет пользы, чем от ругани.

Согласно кивнув, Саске жестом позвал Парвати и покинул купе, отметив, что Эрни и Энтони не спешат выходить – явно чтобы между ним и Драко была дистанция.

– Это было круто, Рон, – негромко сказала Парвати, когда они шли по пустому коридору. – Но опрометчиво.

– Ничего, – отмахнулся он, попытавшись скопировать интонацию и жест Наруто. Кажется, даже почти получилось.

За время патруля не случилось ничего экстраординарного – все студенты сидели по местам и были необычайно тихи, – и полчаса спустя старосты Гриффиндора расстались: Парвати направилась туда, где её ждала Лаванда, а Саске вернулся к напарнице. Однако в купе помимо неё он застал также Невилла Долгопупса и Полумну Лавгуд.

– Привет, Рон, – мечтательно протянула Полумна, которая читала журнал «Придира», используя странные двухцветные очки. Без понятия, зачем.

– Привет, – Невилл протянул руку, Саске её пожал – хватка у парня оказалась весьма крепкая. Он вообще, как заметил Саске, изменился с июня: стал укреплять тело, да и во взгляде было больше сил и уверенности, чем раньше. Невилл тоже был одним из тех, кого всё произошедшее изменило.