Текст книги "Туман и гроза (СИ)"
Автор книги: Lacysky
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)
– Я… да. Всё как в тумане.
– Знакомо, я тоже в прошлые выходные перебрал немного. Тебя, может, проводить куда-то? Или позвонить кому-нибудь?
– Кажется… у меня даже телефона нет. Ни черта не помню.
– У, совсем хреново! Видимо, вечеринка удалась на славу! Да тебя трясёт всего. Может, скорую вызвать?
– Мне просто надо согреться.
– Идём, я тебя хоть чаем напою.
Ему это всё кажется подозрительным и странным, и он хочет отказаться, вот только лёгкий озноб и вымокшая одежда не добавляют решимости. Всё равно он далеко не уйдёт в таком состоянии, а мокнуть под дождём без денег, памяти и связи то ещё развлечение.
Парень, верно поняв его колебания, с охотой поясняет:
– Меня брат часто из таких переделок вытаскивал. Он всегда говорит, что порой каждому нужна кружка горячего чая.
И эти слова отзываются какими-то далёкими знакомыми интонациями, точно никак не связанными с приветливым парнем, который докуривает глубокой затяжкой сигарету и машет в сторону одного из многих кафе.
Кажется, они где-то в центре города – неподалеку виднеется набережная, а на тёмной воде реки рябь от порывистого ветра, швыряющего в лицо холодный дождь. Как в такую погоду без куртки? Левая рука неприятно жжётся, и он видит, что на слегка сморщенной коже запястья закорючки и явный рисунок.
Как подживающий ожог.
Он уже делает шаг в сторону кафе, из хлопнувшей двери которого приятно тянет смесью запаха чая, кофе и свежего испеченного хлеба, когда чуть в стороне прямо в воздухе с зелёной вспышкой появляются странные мутно-серые… создания? Призраки?
Среди дождя и серости города их легко вообще не увидеть или принять за игру воображения.
Только через несколько мгновений они уже взметаются вперёд, и нет сомнений – это угроза.
С острыми когтями, пусть и слегка нереальными.
С какой-то странной силой, будто выжимающей тебя самого, с тихим мерцанием в глазах, которое так и обещает вырвать из рёбер пульсирующее сердце. Или вытянуть по тонким нитям саму душу.
Парень рядом охает и пятиться назад, бормоча себе под нос «я же бросил… я же ничего такого… почему опять?..».
А у него самого теперь нет колебаний или раздумий. Этих созданий, кем бы они ни были, всё больше и больше, от них теснее на узкой улочке, зажатой среди домов.
Но рука ложится на гладкую рукоять – и нет времени задуматься, с какого чёрта у него на ремне джинсов кинжал.
Он бьёт, и каждая мышца отзывается привычным движением.
Создания визжат и отшатываются, в них рваные прорези от ударов и противный запах застоявшегося болота.
А в голове в этот момент звучит чужой голос: «не так, дай мне».
– Что за…
«Вся твоя магия укрыта мной. Передай мне контроль над телом».
Всё ясно – он просто сбежал из психушки. Голоса в голове, мороки перед глазами, смазанный мир, хреновое самочувствие. Простое понятное объяснение.
«Ты страж или кто?»
– Не знаю!
Ещё удар и шаг назад. Краем глаза увидеть, что парень прячется за машиной, а… тени? – тени его не заметили.
Одна расчерчивает его плечо глубокими царапинами, и тут же получает удар.
Боль слишком реальна. Кровь слишком реальна. Крепче пальцы на рукояти.
«Вот упрямый. Дай мне».
Кажется, у него просто нет выхода, ему кажется, что эти твари повсюду, сжимают в узкое кольцо, из которого нет выхода.
– Ладно, что бы это ни значило.
Кажется, что по нитям вен течёт жидкий огонь, и нет ничего внутри, кроме пламени. Нет ничего, кроме его магии, пронзающей искрами и всполохами тут же рассыпавшихся тварей. Нет никакой жалости, только встают на место кирпичики памяти.
Он – страж.
Он – защитник этого мира от тварей из грифельного мира.
Он – маг огня и земли.
Ещё немного – и на дождливой улице не остаётся никого, кроме него самого и испуганного паренька, выглядывающего из-за машины. Белый как мел, пальцы вцепились в скользкую крышу, а в глазах – ужас.
Раскаленный асфальт под ногами шипит от дождя и воняет горячей кладкой. Кирилл смотрит на свои руки, покрытые чёрной гладкой, как у змеи, кожей. Пронзительно колет сердце, удар за ударом.
– Кто ты? – парень едва не всхлипывает и пятится назад.
– Кирилл Ард, Служба стражей. Ты как?
– Да нахрен иди с такими шоу!
Кирилл с досадой смотрит вслед ему, чувствуя себя с каждой секундой всё хуже и хуже, потому что воспоминания накатывают с лихвой, разрушая едва установившийся рассудок с памятью.
Голова адски болит, а на следующем шаге он спотыкается и падает на колено.
Хуже боли только осознание – он умер.
На один короткий миг, в безвременье с откатом всего временного разрыва между миром теней и людей.
Бездна из густого мрака, которая теперь, кажется, бьётся в самом сердце, в рёбрах, течёт по костям. Дурно и снова так холодно, что сил почти нет. Хорошо, что Марк смог так быстро его вернуть.
Змеиная кожа втягивается обратно, забрав с собой всё горячее пламя и ничего – взамен.
Так хочется просто поспать.
Почему он вообще куда-то шёл?
«Потому что твоему якорю нужна помощь».
И при этих словах голова взрывается дикой болью, хотя, казалось бы, куда больше?
«Поэтому я не могу сейчас взять контроль над тобой и дать магию. Тебя снесёт. Но я поведу. Я чувствую твой якорь. Просто надо идти».
– Иди-ка ты теперь нахрен!
И прежде, чем шёлковый голос внутри успевает ответить, Кирилл слышит скрежет и грохот. Рывком подавшись в сторону звуков, он с ужасом замирает, глядя на другую сторону набережной.
Здание Службы облеплено тенями, как чёрными жирными мухами, а весь квартал вокруг выглядит мертвенно-серым.
С трудом Кирилл соображает – Григорьев действительно выпустил теней.
На саму Службу, которая сейчас выглядит вымершей и неживой. Не выбегают стражи, нет пламенных или земляных росчерков заклинаний, может, никого и нет внутри? Но Кирилл прекрасно понимает – он сейчас не боец. И к зданию теперь не подойти.
«Идём».
– Я возьму такси.
«Как? У тебя денег нет».
– Здесь рядом есть пара магических лавок. Может, я смогу занять или просто позвонить кому-нибудь. Раз ты чувствуешь Николая, он где? Не в Службе?
«Нет».
– Тогда идём.
По крайней мере, это цель – надо просто идти.
Дождь немного поутих, но всё ещё неприятно мёрзло от вымокшей одежды и холода, растекающегося вдоль позвоночника, вен, пальцев и до самых пальцев ног, которые он едва чувствует.
Он старается не думать, что пропустил, пока успел застрять в безвременье.
Но знает одно – умирать в стылом октябре слишком холодно.
***
Разрушенный клуб кажется весьма странным местом для сбора стражей.
А сам Даня чувствует себя неуютно. Взгляд то и дело возвращается к месту, где он в последний раз здесь видел сестру.
И если сначала ему правда казалось, что этого просто не может быть, то чем больше проходит времени, тем пронзительнее правда. Он считал минуты мира, в котором её больше не было, теперь отмечает часы.
Его немного раздражает, что все норовят быть рядом, считая, что так легче.
Но это раздражение не идёт ни в какое сравнение со злостью на Орден.
Они обещали! Они едва ли не клялись, что Саре не навредят!
И пока первые появившиеся стражи подтягиваются в клуб, вливаясь в деятельность по приведению пространства в удобный вид, Даня рассказывает Николаю всё, что знает.
И ждёт, когда его связной по Ордену всё-таки явится. Хотя от них можно ожидать чего угодно. В том числе и того, что никто больше не появится.
Николай явно готов действовать и не тратить лишнего времени. Его вопросы звучат сухо и скупо, а сам он не обращает никакого внимания на засохшую кровь и грязь на форме. Они сидят за одним из уцелевших столиков, Даня – забравшись с ногами в кресло и укутавшись в куртку, а Николай – подавшись чуть вперёд, руки на бёдрах.
Лиза, к удивлению Дани, рядом с ним, внимательная и тихая, едва касаясь плечом то ли от желания быть ближе, то ли опасаясь… всего сразу.
– Итак, Орден. Он связан с Григорьевым?
– Насколько я знаю, нет. Их интересовал загадочный мир за порогом, к которому они не могли подобраться много лет. Попытки были, но все… исчезали.
– А при чём тут Сара?
– Она была знакома со многими магами. Может, ты не знал, но моя сестра была популярна. И её клуб тоже. По четвергам здесь собирались играть в покер. Яков и его друзья.
– Сара как-то не тянет на двойного шпиона. И легко пугается.
– Вы ни черта не знаете о моей сестре! – Даня вспыхивает. – И всё, между прочим, шло отлично, пока ты не стал мутить воду. Вот тогда она растерялась, правда. И Кирилл туда же! Что ты скрываешь? Что происходит? Где он был, когда её сердце разбивалось на осколки? Чем он думал, когда оттолкнул её после своей связи с тенью?
Николай и бровью не шевелит, но его тихий голос действительно пугает.
– А ты не смей говорить о том, чего не знаешь. У Кирилла была своя цена.
– Ну да, и стоило появится на горизонте какой-то сопливой девчонке, как сразу никаких проблем с тенью.
– Хей! – Лиза с недобром прищуром смотрит на него, – полегче, ладно?
– Прости, – искренне извиняется Даня, вовсе не желая обидеть её сестру. – Но вы не знаете…
– Даня, да откуда? Вы же всё держали в себе! Спросили бы прямо, что за многоходовки!
– Я сначала сказал вам правду – с Орденом я сотрудничал пару лет, потому что они собирают всю информацию о магии. А мне было это в удовольствие. И интересно же! А когда вернулся, они уже захомутали Сару.
– Кто сделал проход из клуба в башню Григорьева?
– О, это уже Дима! Сара только тихонько рассказывала мне. И никому больше. Мне вообще иногда казалось, что она тоже что-то… не договаривает.
– Орден мог её шантажировать?
– Вполне. У них свои представления о средствах. Они любят всё делать чужими руками. Ты никогда не думал, с чего Шорохов стал интересоваться миром духов? И, честно, я до сих пор не знаю, кто виновен в смерти Сары – Дима или Орден. А они точно были в клубе.
Николай задумчиво смотрит на него, но это обманчивое ощущение. Такое же выражение лица Даня видел у связного в Ордене, когда со стремительной скоростью вращались шестеренки перед следующим решением.
Телефон Лизы настойчиво вибрирует на столе, и она, извинившись, отходит в сторону, но почти сразу поворачивается к Николаю.
– Это Саша. Он говорит, что на Службу напали. В прямом смысле. И спрашивает, не знаю ли, где ты.
– Что значит – на Службу напали? Это как вообще?
– Может, поговоришь сам?
Николай перехватывает телефон.
– Саша, какого хрена у вас происходит?
Даня ощущает себя опустошенным и обманутым.
Дело в том, что он никогда не хотел кому-то навредить.
Сначала Орден казался увлекательным приключением. Тех, кого он знал, походили на увлеченных учёных, кто-то – даже ещё студент Академии старших курсов. Они обсуждали законы магии, делились ритуалами и наблюдениями.
Кто-то высказывал идеи о совмещении магии, кто-то просто философствовал под бокал крепленого вина, но это было похоже на кружок по интересам, ни к чему не обязывающий.
Весьма похоже на витающие слухи.
А вот дальше издалека начались темы о скрытом мире, о том, что мир теней – это помеха, а стражи только вредят и мешают, ставят опасные эксперименты.
Даня видел Кирилла, вернувшегося с тенью внутри.
Не раз видел гибель стража.
И за затяжными разговорами стал проникаться идеями Ордена – хранить магию. И магов, которые гибли от теней. Неразумное расточительство! И Даня соглашался, а когда ему предложили участвовать в проекте по закрытию мира теней, он немного растерялся.
– Почему не привлечь стражей?
– Ты думаешь, им это выгодно? Посмотри на Кирилла, одержимого тенью. Или Шорохова, который вцепился в Службу. Мир теней – своего рода власть.
– А раньше попытки были?
– А как ты думаешь? Вот, изучай.
И Даня изучал выданные архивы. Ни одна попытка не приводила к успеху, выпущенная магия мира теней выжигала тех, кто вкладывал магию в ритуалы.
Тогда и была озвучена идея о мире духов, в котором скрыты забытые мощи. Древние заклинания, сплетения магии такой сильной и мощной, что можно сдвинуть земную кору.
С ними наверняка получилось бы.
Теперь же Даня чувствовал, что где-то скрывался замаскированный и утонченный подвох, а его водили за нос. Но чтобы бы там ни было – теперь он хотел помочь справиться с Григорьевым.
Орден подождёт.
В конце концов, он им не говорил, что отступает от их замыслов.
Николай заканчивает разговор и подтверждает новости.
– Служба захвачена тенями. Нет, внутрь они не прошли, слишком крепкие печати стоят, так просто не сломать. Но и не пускают.
– И что дальше? – уточняет Лиза.
– Сбор всех здесь. Это даже отлично – Шорохов тоже здесь будет.
– Ты всё ещё хочешь притащить его к Григорьеву? Может, есть другие способы?
– Может. Но мои планы – это мои планы. Так, Даня, как только появится связной Ордена – сразу зови. Орден чем-то может помочь против Григорьева?
– Они потребуют свою плату, будь уверен.
– Поговорим об этом, когда кто-нибудь объявится. Лиза, у тебя есть связь с Кристиной?
– Она не отвечает. Вообще.
– Так, тогда вызванивай Сюзанну. Она может что-то почувствовать или отследить её саму. Мне надо знать, что там происходит внутри. Последнее, что я знаю, – Григорьев собирался выпускать тени.
Николай заходит за барную стойку и находит один из немногих уцелевших стаканов и, пустив в него клубочек огня, стучит по стеклу кинжалом.
Тонкий звон раздаётся по всему клубу, привлекая внимания стражей, которые тут же отвлекаются от разговоров в ожидании распоряжений.
– Сейчас сюда прибудут все стражи. Мы возвращаем патрули – но максимально тихо и осторожно. Никаких провокаций или показательных выступлений. Караульте печати, не дайте теням вырваться в город. Их будет много. У кого нет карты – координируйтесь с теми, у кого есть.
– Николай Андреевич, какой план? – уточняет кто-то из задних рядов.
– Здесь, в клубе, есть проход в его здание. Я отправлюсь к нему. Главное условие для всех и каждого – что бы я сейчас ни делал, не мешайте.
Стражи с тревогой переглядываются, озадаченные его словами. Даня отчасти удивлен таким… доверием? Ни одного возражения не последовало, но и сам Николай поясняет:
– Каждый из вас знает, что на другой стороне твари, которые могут легко убить почти любого мага или человека. Но они всегда были за печатями. Теперь – нет. У нас теперь даже нет Службы. Я не прошу помощи или чтобы кто-то шёл за мной. Просто – не мешайте. И следите за городом.
На этом Николай гасит пламя в стакане, закончив обсуждение. Либо он действительно так уверен в стражах, либо ему даже отчасти всё равно.
Даня нервно обновляет сообщения на телефоне, гадая, придёт ли кто-то из Ордена.
Ему тесно и душно в клубе, как и вообще в городе. Куда увереннее он чувствует себя среди горных тропок или на берегу океана, когда под босыми ступнями пригретый солнцем песок, а солнце мягко погружается в волны.
Или у костра, подбрасывая в огонь пахучие травы.
Его стихии – вода и воздух, но он любит все четыре.
– Выйду на улицу, – Даня вскакивает и, подняв воротник дутой куртки, выходит на воздух, пропитанный дождём.
Он, скорее, любит дневное время, так что вечера всегда кажутся чуть… зловещими. В темноте всё кажется куда тревожнее или таинственнее. В детстве ему часто снились кошмары. Для этого не было какой-то особой причины, просто постоянно казалось, что в шкафу прячется монстр, а в окно вползает тьма.
Может, потому что мама много рассказывала о тенях, которых сама всегда боялась.
Она считала, что сказки про них заложат осторожность, а Даня слишком сильно пропускал их через себя.
Сара была тем, кто приходил ночами, когда родители спали, и крепко прижимала его к себе.
Кирилл был тем, что боролся с монстрами из сказок.
А он сам хотел навсегда захлопнуть все пути к монстрам.
В итоге сейчас Даня ощущает горькое одиночество, а глаза неприятно щиплет. Впервые со дня смерти Сары.
И за раздумьями он не сразу услышал мерный стук каблучков.
– Даня, добрый вечер.
– А, ты всё-таки пришла.
– Мне показалось важным сейчас поучаствовать. Как много ты рассказал?
– Ничего особенного. Только то, что вам тоже интересен мир духов. И вы против Григорьева.
– Вот и славно. Надеюсь, больше ничего важного. Мы ещё не закончили.
– Угу.
Дане легко пожимать плечами и не проявлять никаких эмоций – слишком сильна пустота внутри. Но, на самом деле, он просто боится сболтнуть лишнего.
Стук каблучков стихает за дверью клуба.
А буквально следом подъезжает машина, из которой выходят Шорохов, тяжело опираясь на трость, Роман Ард, задумчивый Марк и взъерошенная Яна.
– Мы не смогли его вытащить, – тихо говорит Яна. – Кирилла. Он там, в здании. Без приборов он точно не выживет. Но теперь….
Даня зажмуривает глаза, представляя друга в одиночестве в палате, полной теней. Наверное, именно так стражи и гибнут – по долгу службы и среди тварей другого мира.
Подъезжает ещё пара машин с подтягивающимися стражами.
Кажется, этой ночью тут собираются все.
В полуразрушенном клубе, объединенные одними мыслями и идеями.
И от этого почему-то немного тревожно.
***
Кирилл редко просыпается от кошмаров с криком.
Скорее, обычно наваливается тяжёлое оцепенение, сухой язык прилипает к нёбу, и не сразу можешь пошевелиться или понять, где ты. И след дикого, но ещё такого реального сна липнет к телу.
Хотя сейчас – это просто влажная от пота толстовка.
А вот оцепенение никак не проходит. Даже уже с раскрытыми глазами он видит не потолок, а дом, объятый пламенем. Треснувшие стекла оранжереи в копоти. Вывороченные с корнем деревья и мерзкий запах пороха.
И тяжёлый взгляд отца.
– Ты не успел.
Кошмар, точнее, слишком живое воспоминание, которое снится редко, но каждый раз слишком реально.
Но сейчас он с трудом поднимается на скрипучем диване, не очень понимая, где оказался. В чужой толстовке с капюшоном, в домашних штанах и в маленькой душной комнатке.
Проклятый холод никуда не делся.
– О, ты очнулся.
В комнатку приоткрывается дверь, и на пороге появляется женщина. Кирилл понимает, что с ней что-то… не так. Узоры на шали наверняка должны быть яркими, но сейчас они слегка припыленные и дымчатые. И вообще кажется, что цветов стало куда меньше. Но он никак не может толком сосредоточиться, потому что всё тело болит, а холод, который Кирилл так ненавидит, никуда не делся.
– Простите, я…
– Мы не знакомы, но это и не важно. Ты едва не потерял сознание у порога лавки моей подруги, но её сейчас нет.
– Я доставил хлопот?
– Только моей спине – пока я тебя тащила на этот самый диван. Но я уже пошептала своим косточкам, чтобы не бузили. Будешь чай?
Кириллу казалось, он попал логово Бабы-Яги, которая сейчас обогреет, истопит баньку, а потом с хихиканьем проклянет. Хотя каморка выглядела весьма мирной.
Головная боль никак не проходит, а мир… странный.
– Спасибо за беспокойство, но мне надо идти. У меня совсем нет денег…
– Оставь, правда. Я не могла бросить умирать на пороге стража. Видишь, фотографию?
Она качнулась к стене под пластиковый перестук браслетов, и веет запахом шафрана. На стене висит несколько фотографий счастливой семьи: родители и десятилетняя дочка.
Для Кирилла совсем чужие люди, ни одного знакомого лица.
– Август, год назад. Тени в парке, а мы собрались все вместе на пикник. Яркое солнце, запах дыма, ещё тёплая вода. Моя внучка играет в мяч. Что могло пойти не так?
– Порой всё идёт не так.
– Это да. Вот и тогда. Мы просто хотели немного побыть вместе. И я чётко запомнила, как первыми появились вы двое. Как и они сами, прямо из воздуха. Кажется, вы даже не задумывались, что делать, просто… вдруг и теней-то не стало. Снова обычный летний день.
Кирилл помнит тот день. Николай ещё рванул через мир теней, потому что парк с детьми и семьями – нельзя было медлить. А потом крепко задумался, что стоит летом придумать вариант формы полегче.
– Такой вежливый твой друг.
– А, он наверняка представился «Николай Поулг, Служба стражей».
– Точно-точно! Благодаря вам моя внучка отметила недавно одиннадцатилетний день рождения. Ты представляешь, милин, а всё туда же – ждёт письмо из Хогвартса!
– Откуда?
– Какая-то магическая школа из книжки.
– А сколько я проспал?
– Несколько часов. Я не знала, кому позвонить, общий номер Службы не отвечает. Тебя наверняка пора, но давай всё-таки чашку чая, а?
«Не задерживайся».
– Ты заткнёшься когда-нибудь?!
– Прости, милый? – удивляется женщина.
– Ой, я не вам… это так… последствия.
– А, бывает.
Но Кирилл действительно следует совету – и после пол литровой кружки ароматного черничного чая торопится дальше, правда, его одежда так и не высохла, как и не появились магическим образом кошелек.
– Я могу позвонить?
– Конечно.
Один за другим он набирает знакомые номера. Только длинные гудки.
– Да что с ними всеми?!
Николай, Саша, даже Шорохов – пустота. Поколебавшись, он набирает номер отца, вот только, к его удивлению, слышит усталый и тихий голос матери.
– Я слушаю.
– Мам, привет. Ты не знаешь, почему никто не отвечает? Где все?
Тишина на том конце.
– Мам!
– Это какая-то злая шутка?
– Ты про что? Слушай, долго объяснять, но я оказался в дурацкой ситуации…
– Пожалуйста, просто оставьте нас в покое! Как так можно? Это невыносимо!
Кирилл слышит короткие гудки в ответ и в полном ступоре смотрит на телефон.
Какого чёрта происходит?
Это кажется совсем странным, но он в итоге звонит Лизе, которая отвечает тут же.
– Да!
– Так, Лиза, это Кирилл, и мне нужна помощь.
– Что?
– Ты не знаешь, где Николай?
– Так рядом…
– Вот и передай ему, чтобы трубку брал! Кто-нибудь может заехать за мной в Службу? Точнее, тут рядом, одна из лавочек.
– Знаешь что… давай я сама приеду. Давай адрес.
Лиза приезжает через полчаса, когда Кирилл, свернувшись под пледом, думает о том, что все внутренности словно слиплись, а по венам не привычный огонь, а медленный густой яд. Пальцы немеют, а половина правой руки похожа за обугленную деревяшку.
Как долго ещё он выдержит такие последствия?
Хозяйка лавки махнула рукой на его аккуратное «можно я ещё немного задержусь?» и просьбу и теперь увлеченно раскладывает Таро на круглом столике.
Кирилл запоминает название лавки, когда прощается, заслышав на улице рокот байка.
Лиза выглядит растерянной, зажав подмышкой шлем в капельках влаги, но сейчас хоть дождь перестал.
Смотрит на него долго и внимательно.
– Ты живой.
– А должно быть иначе? Я понимаю, что пара минут…
– Пара минут?
– Ну да. Марк же быстро запустил сердце. Я помню, как очнулся в палате Службы, весь в проводах. Туго соображал, но меня тянул якорь. Так что я даже одевался как в дурмане, забыл вообще всё…
– Кирилл.
– Да?
– Тебя не было слишком долго.
– Что?
– Больше суток. Марк так и не констатировал смерть, но ни магии, ни показателей жизнедеятельности. А потом ещё и Служба под тенями, где ты остался в палате. Шансов вообще никаких не было. Уже много часов, как все собрались в клубе Сары.
Они шли в глубокие тени, где всё время течёт по-другому. То, что в мире теней час – здесь пара недель.
Но тогда в полях стражи не почувствовали этого разрыва. Его забрала тень и закрыла их обоих, приняв на себя разницу во времени.
Застывший на мгновение между двумя ударами сердца.
В мире людей это всё ещё означает смерть. И куда дольше, чем возможны любые реанимационные мероприятия. Если вообще возможны – ведь никаких реакций нет.
– И кто знает об этом?
– Да все!
– И что успел натворить Николай за это время?
Лиза вздыхает и протягивает второй шлем.
– Лучше поговори с ним сам.
========== -34– ==========
Николаю кажется, что по венам течет не огонь, а кофе. Даже не столько потому что ему хочется спать, сколько ради того, чтобы что-то ощущать. Почему-то крепкий ореховый вкус помогает мыслям сосредоточиться только на одном – на цели.
Он не думает, что будет потом. Таймер на телефоне показывает, что до того, чтобы настоялись заготовки для ритуала, ещё несколько часов.
На втором этаже клуба, где меньше всего повреждений, и ещё остались столы, собрались вообще все. Даня пристроился немного по-птичьи на перилах посередине между стражами и Орденом.
Сюзанна, которая только недавно влетела в клуб, разбавив черноту стражей ярким лёгким платьем, раздобыла для всех вкусных лёгких морсов, может, даже из дома, и с тревогой ждала возвращения Лизы, внезапно ускользнувшей куда-то. Они должны были вместе дотянуться до Кристины.
Роман Ард и Шорохов расположились каждый в своём кресле, а Николай – напротив спокойной Вари с неизменной чёрной папкой в руках.
Не то, чтобы Николай удивлен, скорее, просто принял это как факт.
– Орден, значит.
– Да, Николай Андреевич. Ничего против вас лично. И мне очень нравится моя должность.
– Это ты так мягко намекаешь, что не собираешься её терять?
– С чего бы? Вас не устраивает выполнение моих обязанностей? Я чем-то навредила?
– Пока не знаю.
Николай не видит в ней ни врага, ни союзника. Просто факт – Варя работает на Орден. С безукоризненным выполнением собственных обязанностей. И совмещая должность его секретаря с хранением данных Архива.
Вот только Николай не видит в ней того, кто руководит Орденом. Или он слишком привык к тому, какой она отличный исполнитель?
– Чем может помочь Орден против Григорьева? Это сильный маг. А у меня нет магии земли в полной мере. И я не уверен, что выдержу ещё одну порцию эликсиров.
– Думаете, Кирилл или Григорьев – первые, кто заключал договоры с тенями?
– Я слышал о других случаях, но всё быстро заканчивалось смертью, – замечает Шорохов.
– О да, мы следили за этим!
– Вот как.
– Баланс магии. Даже Кирилл – это нечто выбивающееся. Неправильное. Мне искренне жаль, что его нет, но он мог стать противовесом Григорьеву.
– Интересно, каким образом?
– Иногда нужен второй монстр, чтобы победить первого.
– Как будто к Кириллу легко подобраться.
– Увы, в этом и была проблема. Ещё и ваш якорь… пришлось немного вмешаться.
– Чем якорь мешал?
– Тормозил Кирилла. Вы могли его остановить в самый неподходящий момент.
Николай делает глоток кофе, выдерживая спокойное выражение лица. Варя говорит так смело и открыто, словно это уже не имеет никакого значения. Мало ли какие у неё козыри в рукаве.
А ещё он вспоминает, что Дима умеет в магию крови, но никогда не утверждал, что именно он забрал землю.
– Интересно, – подаётся вперёд Шорохов, и от его суховатой магии становится неуютно, – и как вы собирались их столкнуть?
– Григорьева интересовал Кирилл, это мы знаем точно. Рано или поздно…
Варя крепче сжимает папку, побледнев от волны ударившей магии, а Шорохов уже рядом с ней, небрежно заложив руки за спину и со взглядом сверху вниз.
– Кто рулит Орденом?
– Не знаю.
– Не заставляй меня причинять больше боли, чем оно того стоит.
– Вы не всесильный.
– А ты – мелкая шестёрка. Как выйти на Орден?
– Я – один из связных.
Шорохов давит сильнее, и в воздухе ощущается запах сырой земли, коготки грызунов, мёртвая затхлость. Приближение последнего вздоха.
Но вскоре всё пропадает так же стремительно, как и возникло – Варя ему не противник, а Николай точно знает, что при всех своих странных методах тот не станет применять силу к тем, кто не может дать сдачи.
– Так в чём тогда польза Ордена? – зло бросает Шорохов, наклоняясь к самому уху Вари. – Вы скрываетесь за чужими спинами и толкуете о чёртовом балансе. Хоть раз кто-то из вас сам марал руки?
– Да. И я помогу. Я расскажу, как можно победить Григорьева. Вам будет этого достаточно?
– А цена? – уточняет Николай, не забыв предупреждение Дани.
– О, какой любопытный вопрос! Потом вы поможете Ордену пройти в мир духов, который вам удалось вскрыть. Вот тут, в папке, чёткие инструкции для вас. И я отвечу на все вопросы.
– Звучит, мягко говоря, мутно…
Впервые за всё время Варя улыбается с какими-то искорками в глазах.
– Я могу показать. Игорь Евгеньевич, вы же когда-то приручали тень в псе?
– Да.
– Позволите?
– Ты его убьёшь?
– Нет.
Шорохов тихонько свистит, и откуда-то из темноты появляется чёрный громадный пёс с высунутым розовым языком и молча садится у его ног. Варя достаёт тонкий скальпель и подносит к горлу пса.
Быстрое заклинание с каким-то тёмным отзвуком, и с лап пса стекает густая тень, пришпиленная к полу сейчас тем самым скальпелем.
Магия Вари как плотный туман, в котором легко заблудиться. И в то же время что-то такое, отдающее суховатым воздухом библиотеки, в которой все древние таинства.
Медленная и выдержанная магия, похожая по духу на настойки Николая.
Пёс утробно рычит, а Варя отпускает скальпель.
– Если продолжать, то сейчас надо выгнать тень в её мир. То же самое с людьми.
– Только они сопротивляются, и сами могут легко атаковать, – с усмешкой замечает Шорохов. – Ты предлагаешь резать Григорьева? Не то, чтобы я против, просто удивлён методам.
– Я расскажу, как отделить его тень. Надо будет только выгнать её в мир, а без неё он не выживет. Но его самого надо… как-то отвлечь.
Николай с трудом верит, что всё именно так легко и просто. Или что в просьбе Ордена нет подвоха. Слишком незначительная плата без особых гарантий.
– Ну, как согласны?
– Да, – подтверждает Шорохов после короткого кивка Николая – в конце концов, идти в эту авантюру именно им.
– Отлично. И просто на всякий случай… меня просили передать. Если стражи не выполнят свою часть сделки, у нас есть кое-что весьма любопытное.
Варя ставит на стол небольшую деревянную коробочку и приподнимает крышку. В мягкой подкладке лежит продолговатая колба с перекатывающейся огненной жидкостью с вспышками искр.
– Что это? – честно не понимает Николай, но отвечает ему Роман.
– Магия огня. Моей жены.
– Именно. Орден может вернуть её. Мы знаем, как.
– Или навредить, ведь так?
– Просто напоминание о заключенных обязательствах, ничего больше.
Захлопывается крышка, и коробка просто исчезает в облаке тумана, а стоит ему рассеяться – ничего нет. Варя пододвигает папку.
– Так что, начнём подготовку?
***
Кирилл даже рад поездке на мотоцикле.
Вообще он сам предпочитает машины, которые больше подходят для любой погоды, а внутри салона – музыка для дорог. Николай ещё вечно ворчит, что у него не машина, а свалка, по крайней мере, в багажнике.
Да и он чаще ездит с кем-то. То по Службе, то просто так.
Но мотоцикл – это драйв и скорость, когда нет никаких границ между тобой и дорогой, и простор щекочет затылок. То, что надо, чтобы почувствовать себя чуть более живым, чем ему казалось всё это время.
Клуб выглядит совершенно нежилым. Обычно около него толклись гости, раздавалась громкая музыка из-за двери, а сейчас какая-то густая тишина, притаившаяся среди стен других домов. И вереница пустых машин.
А вот внутри как раз творится суета, а Лиза замирает на пороге, обводя всех взглядом и выискивая Николая в толпе.
Кирилл прислоняется к стенке – на него снова накатывает болезненная слабость.
А мышцы ноют и деревенеют, так что он повисает на барной стойке, еле взобравшись на стул.
