Текст книги "Туман и гроза (СИ)"

Автор книги: Lacysky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц)

– Кирилл, что случилось? – Даня не выдерживает. Приборы со звоном брошены на тарелку как вызов.

– Похищения студентов привели к смерти, – возможно, не один алкоголь развязывает язык, еда тоже как-то с этим связана. Оладьи медовой сладостью тают во рту.

– Двое из троих пропавших. Кто-то выпускает тени в Академии и хочет представить дело так, что стражи во всём виноваты.

– Зачем?

– Ты же знаешь, многие относятся к нам с предубеждением, – кофе горчит как сами слова и признание. – Есть те, кто считает нас великим злом. Мол, это мы принесли тени в этот мир. Дойдёт до того, что скоро Управление делами магов заявит, что нас надо держать под контролем.

– Глупости, – фыркает Даня и вытягивает ноги на соседний стул, закладывая руки за голову. – Наша магия когда-то была дарована духами природы. Те свалили и оставили нам лишь отголоски того, что было. Тысячи лет назад мы могли двигать горы. Да и нафига это в нашем мире?

Кирилл смотрит в окно, за которым оживает город. Пронзительно гудят машины, красным и зелёным перемигиваются светофоры. Пора в Академию, иначе он застрянет в пробках.

– Да, тогда и сама магия изменилась. Жили-были прекрасные маги воды и воздуха, которые созидали природу, – продолжает он рассуждать, скорее, самому себе. Даня и так прекрасно знает легенды. – Но стоило духам уйти из этого мира, и их сила стала меняться. Извращаться. И появились такие, как я. Огненные бури, а с ними и мир теней.

– Легенды писали идиоты. Никогда не поверю, что из природы нам было даровано только две стихии. Кажется, если милины* когда-то и созидали природу, то теперь часть из нас хочет всем управлять. Я слышал про радикалов, которые считают, что у власти в мире магов должны стоять исключительно маги воды и воздуха.

– Всё равно некоторые умники верят, что это мы принесли мир теней, – Кирилл аккуратно кладёт приборы и одним быстрым махом допивает кофе. – И думают о нас, как о монстрах, которые держат всех в страхе.

– Управление набито бюрократами и академиками, которые только и могут, что копаться в архивах, – Даня морщится, будто съел кислый лимон. – Меня уже засыпали письмами с требованием пройти десятки процедур по возвращению из командировки.

– Значит, каждому из нас пора на работу. Мне ещё предстоит пережить допрос у Николая.

– Он тебя будет допрашивать?

– Нет, Кристину. В смысле, одну из моих студенток. На неё напали в Академии тени.

– Но всё же обошлось?

– Пока не знаю. Меня там не было.

Они скидываются по счёту и поднимаются. Скрипят стулья.

– Не начинай! Ты не можешь спасти всех! – Даня чуть не хлопает ладонями по столу.

Кирилл замирает и смеряет его колким взглядом.

– Я хотя бы попытаюсь.

***

В маленьком сарае холодно и сумрачно, свет падает только через два небольших окна на противоположной от входа стене. Изо рта вырывается пар, и Кристина снимает с крючка при входе толстую теплую куртку, кутаясь в неё всем телом.

Здесь пахнет утренней прохладой, осенним урожаем и сушеной вербеной. Это её убежище, что-то куда более интимное и личное, чем комната в общежитии или доме родителей. Мягкий свет охватывает помещение, в центре которого квадратный деревянный стол с макетом небольшой деревушки.

Такие сарайчики сотами раскиданы в глубине территории Академии, закрепленные за теми студентами, которые ведут свои проекты. Пришлось долго убеждать деканат, что её идея стоит воплощения, а потом справиться с горой бумаг. И теперь Кристина гордо могла заявить, что ведёт собственное исследование по очищению воздуха.

Она подключает телефон к старой колонке и ставит чайник. Пока он шумит и пыхтит под Florence + The Machine, Кристина запускает модель деревушки на столе и подпевает словам песни.

– Ты дыра в моей голове, ты космос в моей кровати, ты тишина между тем, что я подумала и сказала.

Оживают миниатюрные человечки, вереница рабочих тянется на завод. Он, как печка паровоза, пыхтит и выбрасывает сажу и грязь.

Кристина записывает на меловую доску на стене показатели загрязнения и своей силой меняет потоки воздуха, настраивая гармоничное смещение. Свежий насыщенный атмосферный воздух спускается в деревню, а наполненный сажей уходит в сторону, оседая в особой зоне.

– Доброе утро, – в полуприкрытую дверь заглядывает Ада. – Ты пропустила завтрак.

Она кидает подруге крафтовый пакет с мюсли. Тот выскальзывает из рук Кристины и падает на деревянный пол.

– Было что-то важное?

Пакетик взлетает к столу, рвётся бумага. Кристина легко справляется с управлением воздухом и ветром. Куда сложнее выстроить защитные чары, которые даёт вода. Ей всегда было тяжело в границах. Любой щит ограничивает. Сдавливает.

– Занятия отменили в связи с… ну, сама знаешь, – Ада мрачнеет, топчется на пороге. Договаривать не надо – про погибших ребят уже написали в утреннем выпуске «Летучих ведомостей».

Кристина тоже не хочет говорить о смерти и разрушении. Чайник выключается, и она разливает кипяток по двум стеклянным чашкам.

– Ты что-то хмурая, – Ада заходит внутрь и в десятый раз рассматривает полочки с небольшими баночками. На них аккуратные белые наклейки с чёрными подписями. Порядок в сарае подруги не устаёт восхищать Аду, у которой маленькая оранжерея похожа на хаос из трав и цветов.

– Меня сегодня заберут на допрос в Службу, – Кристина опускает в каждую кружку травяные пакетики и возвращается к проекту. Пока всё идёт, как надо.

Чего нельзя сказать о её сердце, в котором будто взрывается шторм, стоит вспомнить Кирилла Арда. Она качает головой, отгоняя мысли о нём, но они упорно лезут внутрь, возвращаются ощущениями его слов, близости в лесу, случайными касаниями.

– С чего бы?

– Насчёт нападения тени тогда, – Кристина шмыгает носом от промозглого воздуха, который никак не хочет нагреваться.

– К обеду вернёшься? – Ада запрыгивает на второй стол, отодвинув баночки и склянки в сторону, и болтает ногами. Чай стынет, вьётся паром.

– Не знаю, он пока не звонил.

– Кто?

– Кирилл Романович.

Ада присвистывает.

Музыка из колонки прерывается мелодией звонка, Кристина бросается к телефону, теряя концентрацию, и над деревней начинается снежная буря.

– А, чёрт! Да что ж такое…

– И тебе доброе утро.

– Я не вам, – Кристина моментально теряет всякую уверенность и только смотрит, как вся деревня снова покрыта чёрными хлопьями. Ада хихикает, в неё летит рабочая перчатка.

– Я рад, что ты не воспринимаешь меня как чёрта. Ты свободна? Я готов отвезти тебя к Николаю.

Кристина грустно смотрит на показатели милой заснеженной деревушки. Она исковеркана черными жирными пятнами.

– Да, конечно. Мне только переодеться надо, где встретимся?

– На стоянке через час.

– Я могу и быстрее собраться!

– О, в этом нет никаких сомнений, но мне самому надо закончить дела. До встречи.

Телефон тут же отключается, и Кристина возмущенно смотрит на погасший экран.

– Зачем тебе переодеваться? – ухмыляется Ада. – Ты отлично смотришься в этой куртке. Так выглядит моя бабушка, когда она по осени картошку собирает. Всё равно же не на свидание собираешься!

В Аду летит вторая перчатка.

***

Кирилл ждёт около машины, опираясь на капот, нога за ногу. Мелкая морось оседает на кожаной куртке поверх косоворотки, мешаясь то ли с природной туманной дымкой, то ли с его текучей тенью. Кристина на мгновение замедляет шаг, крепче сжимая ремень сумки, и, шумно выдохнув, идёт вперёд.

– Ещё раз доброе утро, – его голос спокоен. Несмотря на непогоду взгляд скрыт за стёклами солнечных очков. Полупрозрачный дым кружит вокруг, расточая запах можжевельника.

– Готова? – он выше неё на целую голову, и Кристина ощущает себя чем-то совсем маленьким. И тут же напоминает сама себя – она тоже маг. Помогает не очень.

– А надо быть к чему-то готовой? – она надеется, что голос звучит увереннее, чем она сама себя ощущает.

– Поехали, летняя девочка.

– Что? Почему летняя девочка?

Это сбивает с толку, кидается так мимолётно, что она не успевает понять, что стоит за его словами. Кристина хмурится, даже опускает взгляд на юбку в синюю с красным клетку, которая так отлично сочетается со строгим свитером. В руках она держит пальто, и меньше всего напоминает лето.

– Тебе идёт.

Просто и непререкаемо, будто другие пояснения и не нужны. Кристина забирается на переднее сиденье, вдыхая запах чего-то пряного и терпко-древесного. Машина отца всегда пахнет бензином и освежителем воздуха, что вызывает тошноту и головную боль.

В запахе машины Кирилла хочется остаться подольше, укутаться в него, как в плед.

Кристина дёргает ремень безопасности, но тот не поддаётся.

– Дай-ка я.

Кирилл наклоняется к ней, тянется к заевшему ремню. Кристине кажется, вся она стала одним нервом. Никакой магии, кроме его сводящей с ума близости. Сейчас она готова отдать всю свою магию ради смелости прикоснуться к нему, застыть поцелуями на коже.

Летняя девочка, которая мечтает прикоснуться к терпкому огню. Возможно, моря внутри неё хватит, чтобы объять его костры.

Её дыхание касается его кожи, до дрожи хочется провести рукой по его волосам, спуститься на шею. Она вдыхает запах табака и мокрой кожи. Внутри не мысли – ком эмоций, и сила без всяких заклинаний становится ощутимой, смешивается с его магией. Весенний дождь с искрами костров.

Кирилл выдёргивает наконец ремень и протягивает его через Кристину. Его пальцы проскальзывают по телу, даже сквозь одежду оставляя следы ощущений касаний. Покалывание искр бенгальских огней.

Щелчок.

Его рука замирает около её бедра, как стоп-кадр. Словно он не знает, куда её деть. Словно дай она ему хоть единый намёк – и она вернётся к ней теми же мимолётными касаниями.

Кристина смотрит прямо перед собой, вжимаясь в сиденье и едва дыша.

– Что-то не так? – Кирилл спрашивает тихо. Она не может сказать наверняка, но ей кажется, за очками он не сводит с неё взгляда.

Кристина мотает головой.

– Поехали? – не просто спрашивает – предлагает.

– Да.

Машина мягко трогается с места и выезжает на дорогу, подёрнутую мутной дымкой. Деревья появляются по бокам дороги, как корявые призраки с изогнутыми конечностями. Как рисунки теней в книгах.

Молчание похоже на толстое стекло, и оба по разные его стороны. Кристине хочется что-то спросить, но каждый раз слова оседают на языке, так и оставаясь несказанными.

– Как ты себя чувствуешь?

Кристина поневоле чешет сгиб локтя и натягивает до пальцев рукава свитера.

– Всё ещё немного уставшей. Наверное, надо спать больше, – она смущенно улыбается, не замечая, как вздрагивает Кирилл. – Как ваши царапины?

– Заживают. Не впервой.

Машина выезжает из леса и вливается в поток движения.

– Ты не против музыки?

– Совершенно точно нет.

Она верит, что сможет за музыкой спрятать слишком громкие мысли.

– Можешь вытащить из бардачка диск, пожалуйста? Он там вроде один.

Кирилл ведёт машину ровно и аккуратно, не отрывая взгляда от дороги. В бардачке приходится покопаться, выискивая среди сигарет, старых карт и разномастных фонариков поцарапанный диск.

Магнитола проглатывает тонкий круг, щелкает, в салоне взрывается симфоническая музыка.

– А, чёрт! – Кирилл, не глядя, быстро уменьшает звук.

Кристина удивленно вслушивается в немецкий текст. Она разбирает из десяти слов одно, но этот шершавый язык ей нравится. Музыка действительно спасает от необходимости говорить, и Кристина откидывается назад, прикрывая глаза и проваливаясь в мутную дрёму, пока они пробираются по московским пробкам.

В Службе стражей кипит жизнь. Кристина поспевает за Кириллом, с любопытством оглядываясь по сторонам. Ей хочется спросить обо всём сразу, посмотреть на рыб в аквариумах холла, заглянуть в кабинеты. Но он торопится – или просто не привык ходить медленно. За ним вьётся шлейф белёсого дыма, путается в ногах.

По коридорам постоянно снуют сотрудники в серо-белой форме, коротко кивая и здороваясь с Кириллом. В воздухе мелькают полупрозрачные тени, которые шныряют между магами и обдают едва уловимым запахом выстрелившего фейерверка.

– Кирилл Романович, – на ходу к ним подбегает немолодая женщина со свёрнутым ватманом. Кирилл лишь мельком одаривает её взглядом.

– Что у вас, Мария?

– Вы просили сводку о последних нападениях теней по Москве, – Мария подпрыгивает на ходу и пытается развернуть ватман, который сворачивается обратно.

– Спасибо, – он спасает её от неудобной ноши, подхватывая его подмышку. – Николай у себя?

– У него встреча на третьем этаже с Борисом и родителями погибших ребят, – голос женщины становится тише, едва не дрожит. Кирилл резко останавливается, его тень вздымается и стекает к ногам. Мария испуганно моргает.

– Соберитесь! – его голос звучит хлёстким приказом. – Надо работать дальше, чтобы эти твари больше никого не уничтожили. Найти виновных.

Кристине самой хочется тут же куда-нибудь пристроиться и начать действовать. Мария кивает и сворачивает в один из коридоров, прикладывая руку ко рту.

– О, наш великий и ужасный вернулся! – сзади раздаётся бас. Кристина бросает взгляд на Кирилла, замечая, как он закатывает глаза.

Их нагоняет крепкий мужчина с залысинами и в мятом костюме. Пламя Кирилла едва заметно вспыхивает по рукам и тут же пропадает.

– Ты когда на приглашение ответишь? В выходные барбекю у меня на даче.

– Мне некогда.

– Возьми выходной! Они у всех бывают.

– У теней – нет, – цедит Кирилл. – Извини, служба.

Он оставляет коллегу с барбекю в коридоре и идёт дальше, мимо просторных переговорных комнат и кухонных закутков. Из одного такого выходят две сотрудницы в тёмно-синей форме, держа друг другу под ручку.

– О, Ард, привет! – одна из них улыбается и вынуждает остановиться. – Тебя лекарь просил показаться.

– Ну что он мне нового скажет? Аккуратней, не обожгись? – Кирилл пожимает плечами. – Повязки я и сам поменяю.

– Ну-ну, жаркий мальчик, всё-таки сходи к нему, а то кто же ещё будет прокуривать все кабинеты?

Она подмигивает и хватает под локоть подругу, уводя её в другую сторону. Их каблучки мягко стучат по дереву паркета. Кристина опускает взгляд на свои кеды и привстает на пятки, но тут же спохватывается и догоняет Кирилла, который уже унесся вперёд ко входу в отдел стражей.

Он касается ручки двери, по ней пробегают язычки пламени, раздаётся щелчок, и они входят в просторный открытый офис, в котором кипит жизнь. Метаются от стола к столу облачка теней, осыпаясь дымными записками. Шумит кофеварка. Здесь окна во всю стену, большие столы, отделенные друг от друга перегородками и некое ощущение хаоса.

Из-за стойки администрации привстаёт секретарь и смотрит на Кирилла поверх очков.

– Отчёт по печатям готов, лежит у вас на столе, – без приветствия начинает она. – Все досье по пропавшим студентам в прошлом году тоже. Вам нужны новые рубашки? Мы завтра заказ на форму отправляем.

– Да, рубашки нужны. Варя, скажешь, когда Николай освободится?

– Хорошо. Американо на столе.

Кирилл кивает и направляется к своему столу, заваленному бумагами, амулетами с заклятиями и всякой канцелярщиной, свойственной офису. Кристина даже удивляется – она ожидала увидеть что-то куда более мрачное и магическое.

– Садись, – Кирилл стаскивает с соседнего пустующего кресла коробку с документами и бухает её об пол. Взметается пыль.

Кристина аккуратно опускается на продавленный стул и осматривается. В центре офиса огромная доска из прозрачного стекла, на которой висят фотографии Хлои и Владислава, основные данные и указаны координаты взлома печатей. По всему офису расставлены в некотором хаосе столы сотрудников, воздух насыщен магией так, что даже её воздух теряется и схлопывается, придавливается. Она начинает перебирать на столе ручки и карандаши, чтобы хоть чем-то занять руки.

***

Кирилл падает в кресло и подкатывается к столу. Шуршит ватман, его уголки так и норовят свернуться обратно. Данные выведены аккуратным почерком, и достаточно беглого взгляда, чтобы понять основные точки прорывов. Ничего нового.

Барьеры заклинания крепко сдерживают тень, и та пока не пытается вырваться. Но от недосыпа саднит голова, так что он роется в ящике в поисках спасительного цитрамона. Даже маги лучше не придумали. Запивает горькую таблетку кофе, который отдаёт имбирём. Он предпочитает пряные звёздочки бадьяна.

Быстро перебирает почту в подставке для писем. Ко всем теням барбекю, лучше заглянуть к Сюзанне на пирог с чаем. Свежий выпуск «Летучих ведомостей» он откладывает в сторону, рекламный буклет летит в мусорную корзину.

Не сразу замечает, что кофе остыл, и ладонями подогревает чашку с надписью «Keep calm and work hard».

– Кирилл Романович…

Кирилл спохватывается, не заметив, что уже мыслями погрузился в работу. Кристина явно не знает, куда себя деть. Неловко оглядывается по сторонам, натягивая посильнее рукава свитера.

– Чай, кофе? Ты завтракала? – он знает, что выглядит куда сосредоточеннее, чем того требуют приличия, но назойливые мысли про теней и их жертв не дают покоя.

– Ну, я поела, да. Но от чая не откажусь, – Кристина мнётся и смотрит на пробковую доску на перегородке его стола, на которую пришпилен с десяток листов с напоминаниями и пометками. Кирилл бросает на волшебницу быстрый взгляд. Кожа да кости, чем их только кормят в этой Академии? Он взмахом руки создаёт шуструю тень, сотканную из дыма и отголоска той, что сидит внутри. Серое облачко слетает с пальцев куда-то в сторону.

– Ой, а это что? – Кристина подвигается ближе, высмотрев на столе стеклянный октаэдр с медными гранями. Внутри немного земли, мелких камней и маленький цветок с тёмно-фиолетовыми лепестками.

– Растение, – бросает Кирилл и листает свои пометки в толстом блокноте. Его занимает мысль, кто из стражей знал расположение печатей Академии? Кто последний раз их проверял, кроме него самого?

– Нет, я понимаю…

Она смущается и замолкает. Поправляет прядь волос.

– Геометрические террариумы, – бубнит Кирилл. – Их придумала моя мама для мелких растений, которым нужна особая забота и внимание.

Он тянется к сигаретам, но впервые за долгое время не закуривает. Ему нравится, как едва уловимо пахнет весенним дождём в присутствии Кристины.

– Это очень красиво, – в её голосе слышится искренний восторг. Она наклоняется ближе, чуть не утыкаясь носом в стекло. Прищуривается, стараясь разглядеть каждый листочек и лепесток.

– А как их поливать?

– Тебе и правда интересно?

– Конечно.

Кирилл указывает пальцем на несколько пузырьков из тёмного стекла на столе. Одни большие, другие поменьше.

– Пипетками обычно. Ну-ка, – он пододвигает октаэдр ближе к себе. Внутри вокруг цветка мерцают жёлтые огоньки.

– Так, этому малышу подойдёт… – он перебирает бутылочки и выбирает одну. Когда он откручивает крышку, тянет цитрусовыми. Кирилл бережно капает на крохотное растение. Кристина завороженно наблюдает за ним.

– Ну вот, – Кирилл закручивает бутылочку и ставит на место. Порой он думает, что если бы не бушующий огонь внутри, пошёл бы по стопам матери и стал выращивать редкие растения.

Он поворачивается к Кристине и наталкивается на восторг в её глазах, когда она переводит взгляд с цветка на него. Свет пополам с водой.

Кирилл отворачивается, не давая ни единому ростку прорасти внутри него самого. Лучше вернуться к печатям, пока они ждут Николая.

– Ард! Я не нанималась готовить тебе чай, – из-за спины возникает секретарь и ставит дымящуюся кружку прямо на блокнот. – От твоих теней хочется чихать.

Кирилл едва уловимо улыбается. Варя сердится только для вида.

– Ты был у лекаря? Согласно инструкции…

– Потом, у меня встреча с Николаем.

– Он ещё занят. Ладно, – Варя складывает руки на груди, явно не собираясь сдаваться. – Ты высыпаешься?

– Я не сахар, – Кириллу кажется, он сейчас сойдёт с ума, но на помощь внезапно приходит Саша – причём, в прямом смысле этого слова.

– Всем доброе утро! – он держит над головой огромную коробку с печеньем. – Кому свежего и хрустящего от моей жены?

Раздаётся хор одобрения, и Саша ставит коробку на один из шкафов, куда тут же слетаются сотрудники в форме стражей. Значки на их рубашках поблёскивают тусклым золотом. Варя не исключение, так что можно сказать, что военный манёвр удался.

– Держи, ты просила чай, – Кирилл передает кружку Кристине.

– Спасибо, – её голос тихий и приглушенный. От восторга не осталось ни следа.

Саша присаживается на край стола.

– Мы не нашли никаких следов тех, кто сломал печати. Николай назначил летучку на двенадцать часов. Пойдём потом обедать в Жан-Жака?

– Посмотрим, – Кирилл исподтишка наблюдает за Кристиной, которая сидит боком, совершенно потерянная. Саша ловит его взгляд и поднимает брови, будто призывая к каким-то действиям. Кирилл не особо понимает, чего хочет друг, но честно пытается:

– Кхгм… Хочешь, я отведу тебя в комнату отдыха? Говорят, там удобные диваны.

Он всё-таки закуривает сигарету и еле сдерживается, чтобы не расстегнуть тугой воротник косоворотки и не закатать рукава.

– Я лучше здесь побуду, если не помешаю, – она очерчивает пальцем ободок чашки. – Мне есть чем заняться.

– Попробуй печенье, – Саша снимает уже полупустую коробку со шкафа и протягивает Кристине.

– Спасибо, – она вскидывается и улыбается. – Вы очень добры.

Кирилл закашливается дымом сигареты, чего давно не случалось. Саша покровительственно хлопает его по спине.

– Я тебе говорю, однажды ты себя погубишь этими сигаретами. Всё, я ушёл работать до обеда. Вам удачи с Николаем, слышал, он сегодня не в духе. Кристина, не обращайте внимания на этого угрюмого типа, он куда милее, чем кажется поначалу. Впрочем, я верю, что лекции он читает вполне сносно.

Бросив эту бомбу замедленного действия, Саша удаляется к себе в отдел. Кирилл сжимает пальцами свой блокнот, не в состоянии посмотреть на Кристину. Такой подставы от друга он не ожидал. Да и какая ей разница, угрюмый он или нет?

Его спасает облачко тени, которая плавно опускается на схемы печатей, похожее на дракончика. Кирилл касается её, и она оборачивается дымными словами «жду».

– Пойдём, – он поднимается. – Николай освободился.

Комментарий к -6-

*сухри – маг земли и огня

*милин – маг воды и воздуха

*якорь – связь между двумя магами, которая помогает стражам вернуться из мира теней, как маяк и верёвка в лабиринте теней.

К этой части можно прочитать небольшой драббл об отношениях Кирилла и родителей: https://ficbook.net/readfic/6666246

Музыка, которая вдохновляла: https://www.youtube.com/watch?v=KM3dWDbAdkY

И: https://www.youtube.com/watch?v=HGH-4jQZRcc (спасибо Handra)

Это странно, но первый параграф родился после прочтения “Там, где нет темноты”: https://ficbook.net/readfic/6725621

Служба стражей стала обрастать деталями благодаря Мэй и “Пути домой”: https://ficbook.net/readfic/6651004

И вообще знай, что ты меня нереально вдохновляешь!

Я залипла на мальчика: https://vk.com/photo-44153268_456239173

Эмоции и поза – прям Кирилла.

========== -7– ==========

В Школе стражей учителя прокляли тот день, когда Ард и Поулг подружились. Оба постоянно лезли туда, куда их не просили, первыми экспериментировали с заклинаниями и рвались познать саму бездну теней. Главное – вместе.

У одного по венам бушевал огонь, другой нёс холодное спокойствие земли, принимающей всё в себя. Кирилла уже тогда за глаза прозвали «жарким мальчиком», Николай же едва заметно улыбался на «каменное сердце». В обоих кипела неуёмная тяга к приключениям и желание жить здесь и сейчас.

Им завидовали, к ним тянулись.

Обоих выделял Шорохов, чередуя меры наказания с подачей нестандартных знаний и навыков.

Когда один получал длительные часы в комнате без силы, многие злорадствовали – доигрался. Другой за завтраком молча протягивал чашку с кофе, ворча, какого чёрта он опять что-то натворил.

По крайней мере, кружка точно была для кофе.

Когда у одного получалось сложнейшее заклинание изгнания тени в небытие, те же завистники только бросали едко: «Конечно, их же обучает сам Шорохов». А второй радостно подхватывал и просил показать ещё раз, чтобы научиться самому.

Они со всем юношеским максимализмом жаждали стать стражами. Учились до ломоты в пальцах, порой тратя ночи напролёт на изучение одного-единственного ритуала. Взлохмаченные, встречали рассветы с мутным привкусом песка для ритуалов.

Только Николай знал, что Кирилл просыпается по ночам с набившимся дымом в лёгких и прожженными простынями под руками. Практики управления огнём не всегда помогали.

Только Кирилл знал, что Николай никогда не простит тех, кто по наивности решил пройти в мир теней, не зная толком ни заклинаний, ни правильных путей. Те несчастные увели с собой и его сестру. Погибли все.

И руки подносили кружку с водой, обхватывали запястья, сплетая пламя огня с корнями, что растут в земле. Пальцы чертили руны на песке в комнате, отгоняющие зло и дурные сны.

Вместе становилось легче.

Николай и Кирилл делили ночи в пустых аудиториях, когда не могли уснуть. Сидели, прислонившись острыми лопатками к стенам, и курили одну сигарету на двоих, выпуская дым в мутные бокалы с клюквенной настойкой.

Терпкие ягоды оставляли привкус крови.

Дым сладко пах чертополохом.

Они прятали страхи и боль в едких шутках и подколках друг друга. Так было легче.

Николай праздновал выпуск и назначение на практику в московскую службу. Шумела роком вечеринка на крыше, растекался внизу ночной город с росчерками огней. Июньская ночь пьянила.

Оба стояли на краю парапета, и ветер нёс запах лип.

Тогда, передавая друг другу бутылку с чем-то мутным, они первый и последний раз сказали то, что и так знали.

– Я тебя никогда не предам.

– Я всегда буду рядом.

Огонь Кирилла был горяч.

Земля на пальцах Николая рассыпалась пылью.

***

В кабинете Николая тепло и тускло от закрытых ставен и язычков пламени в стеклянных плафонах. Тянет горьким запахом табака для трубок и пряной резкостью бадьяна.

Тёмные узоры на бордовых обоях складываются в контуры теней, о которых Кристина читала ночью.

Здесь не место для октаэдров с миниатюрными растениями. Ничего лишнего или личного. На рабочем столе ровные стопки бумаг, стакан с заточенными карандашами и тонкий ультра-бук, сейчас закрытый и отодвинутый в сторону. Абсолютный порядок минимализма.

Николай представляет собой власть над мрачной и хаотичной стороной магии. Кристине он с первого взгляда внушает давящий страх. Она тут же собирается, заталкивая поглубже внутреннее смятение и боязливость перед ним.

Не время и не место быть трепетной ланью. Меньше всего на свете она хочет быть слабой. И, находя, как часто бывало, смелость в своей магии, которая течёт прохладой воды внутри, она вызывает едва заметный бриз, отдающий солью. Он мешается с тугой магией Николая, зависшей прозрачным облаком под потолком.

Допрос длится уже час. И чем дальше, тем больше она начинает чувствовать себя в чём-то виноватой. Возможно, всё дело в пресловутой ответственности, впитавшейся в кости с детства. Она будто нарушила какие-то правила, о которых ей не сказали.

В какой-то момент Варя приносит поднос с пузатым чайником, большой медной туркой с деревянной ручкой и веточкой мелких белых цветов. Такая маленькая деталь на удивление разбавляет мрачность кабинета Николая. Кофе пахнет смесью пряностей и растопленным шоколадом. Три чашки аккуратно разлетаются по кабинету, повинуясь изящным взмахам рук Вари.

Кристина вопреки давним привычкам выбирает кофе, которого как раз хватает на три порции. Горячая чашка в руках помогает разогнать усталость и напряженность.

Отвечая на сухие и формальные вопросы Николая, Кристина занимает свои мысли сравнением двух стражей, находя в этом некое отвлечение от внутреннего неудобства допроса.

Если Кирилл высок и худ, сплетен из жил, которые говорят скорее о выносливости, чем о силе, то Николай плотнее, тяжелее и шире в плечах. Он монументален и твёрд и выглядит куда старше Арда.

И куда опрятнее, с некоторым любопытством отмечает Кристина.

Кирилл уже закатал рукава косоворотки, выкурил с разрешения обоих две сигареты и три раза прошёлся по кабинету за спиной у Кристины, расточая древесный запах бергамота.

Николай ни разу не шевельнулся в старом кожаном кресле.

Поверх отглаженной косоворотки на нём идеально сидящая жилетка, руки обтянуты тонкой кожей полуперчаток. На лбу залегла глубокая морщинка, будто он постоянно ищет решение сложной головоломки.

Кристину пугает такая аккуратность. В ней не остаётся места для улыбок или чувственности. И под тяжёлым взглядом Николая она чувствует себя вылетевшим кусочком паззла, который непонятно, куда вставлять в его выверенный мир.

Песчинка перед лицом земляного урагана.

Хаос Кирилла куда интереснее. Яростнее. Словно он может принести огонь в души людей без всякой магии.

Скрипит кресло, когда Николай подаётся вперёд, вцепляясь в неё взглядом. В её шероховатые от работ в оранжерее руки, в наверняка замявшийся по его меркам блёклый свитер и выбившиеся пряди волос. Кристина ёжится и натягивает грубые края рукавов до середины пальцев, как собственную броню.

Возможно, колкость шерсти придаст больше уверенности, чем собственная магия.

Внутри спокойные волны моря и грани воздуха, за которые можно схватиться и удерживать гармонию.

– Что необычного вы замечали в Академии до этого? Какие-либо странности? – голос Николая сух и словно царапает кожу.

– Ничего не было, – она качает головой и прячет руки под стол, чтобы скрыть дрожь. Никогда не показывать слабость. Тем более перед тем, кто сильнее.

– Интересно. А… так, Кирилл, сядь, пожалуйста, – вдруг громче и резче просит Поулг, морщась на очередной круг почёта по кабинету.

Кирилл само послушание. Он садится напротив неё, сцепляя руки в замок, и внимательно наблюдает за коллегой.

Ей нравится его динамичность, которая не даёт сидеть на месте. Эти движения, чуть рваную и быструю походку она наблюдала все лекции. Кто-то из студентов кривился на мельтешение перед глазами. Кристина думала о том, что с таким огнём внутри невозможно быть спокойным.

Она сама уже десять раз сменила позу, едва сдерживаясь, чтобы не подтянуть одну ногу к подбородку. И нашла удобство в том, чтобы откинуться на спинку стула, вытянув ноги.

Палец рисует на отполированном столе абстрактные узоры. Кофе выпит, чай остыл. Хочется выйти на воздух: ей, как всегда, становится тесно в помещении, где нет окон и большого пространства. Мысли двоятся, во рту пересохло. Сам воздух ощущается густым и тягучим как смола.

Николай стучит карандашом по столу и продолжает.

– Итак… на вас без причины нападают тени? – голос затихает, шелестит, становится почти осязаемым. – В чём ваша особенность, Кристина? Чем вы заинтересовали создания хаоса?

Она лишь пожимает острыми плечами.

– Я не знаю. Во мне нет ничего необычного.

Так она себя ощущает. Сестра твердит, что в ней упрямства пополам с упорством. Кристина всего лишь хотела вырваться из границ дома и познать свои возможности. Стать сильнее, чем её привыкли видеть родители.