Текст книги "Туман и гроза (СИ)"

Автор книги: Lacysky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

Они горячо обсуждают, что же случилось на самом деле и последние новости. Крики некоторых из них слышны ночью, от которых берёт дрожь и пробегает озноб. Сама больница, будто вымерла, а на всё небольшое трехэтажное здание их здесь несколько человек.

Кристина могла бы сейчас остановиться, послушать и присоединиться… но она хочет попасть вниз. Возможно, в самую бездну творящегося ужаса.

На этаж исследования и лаборатории. Именно о нём шептались лекари, когда Кристина задремала в травяной тёплой ванне. По крайней мере, сделала вид. Да и не было сказано ничего особенного – но всё же что-то мелькнуло в их словах.

Всё лечение здесь – как бесполезная сказка. Она только чувствует себя слабее, а голоса в голове донимают всё чаще. Это смахивает на то, что она медленно сходит с ума.

И в какой-то момент Кристина понимает, что перед ней больше нет коридора. Мерцают лампы под потолком, рвано, ослепляя. А потом тухнут подобно задутым свечам.

Она остаётся во мраке и одиночестве, никаких разговоров с кухни, только далёкие тоскливые песни.

Дрожащие пальцы нащупывают стены и в отчаянии цепляются за них.

И, обретя хоть какую-то, но опору, Кристина стискивает зубы, возрождая в себе всю магию, на какую способна. Красивые – действительно красивые, как эффекты в хорошем кино, – впереди пробегают голубовато-фиолетовые всполохи пламени, освещая всё тот же больничный коридор.

И впереди виден силуэт тёмной фигуры, которая неспешно приближается с явственной магией. Так, наверное, мог бы ощущаться последний костёр на земле. Горячий, но вот-вот готовый погаснуть.

Кристина судорожно перебирает все боевые заклинания, а амулет на шее покалывает предостережением.

Всего лишь женщина. В длинной спортивной кофте с капюшоном, с причёской-каре, в линялых джинсах. Прежде, чем Кристина успевает хоть что-то спросить, незнакомка резко прижимает её к стене и зло шипит:

– Вы совсем идиоты? Все разом?

– Прости?

– Ладно, ты, тебе и так несладко, но эти двое чем думали, отпустив тебя сюда?

– Я сама согласилась.

– Ну конечно!

– Пусти уже, а!

– Да пожалуйста.

Женщина легко отходит в сторону, подняв обе руки в жесте «сдаюсь». Прислонившись к другой стене, хмуро сверлит взглядом с явным неодобрением. В её позе, жестах есть что-то смутно знакомое, но Кристина никак не может уловить это. Мир мельтешит, а магия слабеет.

– Ну и? Какой у тебя гениальный план?

– Для начала хотя бы познакомиться, – недовольно буркает Кристина, не собираясь доверять первой встречной грубиянке. – Ты, по всей видимости, меня знаешь. А я тебя – точно нет. И где свет?

– В тебе много магии теней, которую ты не умеешь использовать. Она подавляет твою собственную, и это иногда выводит из строя технику. Привыкай. Ладно, у меня не так много времени. Хочешь посмотреть, что внизу? Идём. Только тихо. Нет – возвращайся к себе. Сама ты туда не попадёшь.

Кристина колеблется, но совсем недолго.

– Идём.

– Отлично! Поболтаем по дороге.

– Так как тебя зовут?

Незнакомка уже шагает по коридору и, обернувшись, коротко и тихо отвечает, будто смутившись от простого вопроса.

– Кира. Кира Поулг.

========== -30– ==========

Комментарий к -30-

Начало:

Би-2 : Лётчик (https://music.yandex.ru/album/4712278/track/37232243)

Кристина и Кира: L’âme Immortelle – Why Didn’t I Die

(https://music.yandex.ru/album/100037/track/23166101)

Кирилл не верит в богов или эфемерную спасительную силу.

По крайней мере, не так, чтобы уповать на их поддержку, подносить подаяния в шорохе молитв и душных запахах воскурений. Он всегда полагался на себя, считая, что каждый сам может пройти той дорогой, которую выберет.

А Орден был сказкой.

В тёмные времена, если между милинами и сухри начнётся война, некие таинственные маги в балахонах вмешаются и вернут равновесие ради блага всех других.

Или Кирилл просто жил в одном шаге от тёмных времён, которые сами вырывались когтями и дымом, зловонным дыханием и холодом, калеча магов и людей от неутолимой жажды.

Бледный и осунувшийся Даня, вцепившийся в горячую кружку, сейчас совсем не походит на таинственного мага из сказочного Ордена. Изнуренный и совершенно потерянный, он пьёт чай маленькими глотками, не зная, куда себя деть.

А потом поднимает потухший и едва ли не безжизненный взгляд на Кирилла:

– Я никогда не думал, что Сара… что именно она…

Он не договаривает и только зажмуривает глаза, словно если их закрыть, то вскоре очнёшься от кошмара. Вот прямо сейчас. Через один глубокий вздох.

Даня открывает глаза и глухо заканчивает:

– Что она умрёт.

Кирилл чувствует сосущую пустоту внутри и хватается за сигареты как за маячок, сам не особо в силах найти слова утешения. Бесполезно.

Однажды он где-то услышал фразу: похмелье от горя.

Изнуряющее, тяжёлое, без надежды и просвета. Кириллу до сих пор казалось, что стоит набрать номер – и он услышит голос Сары.

Все собрались на кухне. Николай не торопит и не настаивает на быстрых ответах, прекрасно понимая, что нужно время для откровений. Даня выглядит откровенно паршиво, растеряв всё своё жизнелюбие и разговорчивость, как потерпевший кораблекрушение и выкинутый не необитаемый остров в обломках корабля, перемолотого волнами и штормом.

И впереди долгое выживание в одиночестве.

Лиза помогает Сюзанне с чаем, которая следит, чтобы чайник не остыл, а потом добавляет по ложке тягучего бальзама с запахом всех трав сразу и совсем немного – дымка от костра. Будто из старого закопченного котелка над треском поленьев.

Невозмутимый, как и всегда, и даже вроде расслабленный Николай сидит рядом с хмурым и немного подмёрзшим Кириллом.

Ароматный чай чудесно согревает, а Кирилл удивляется, что незаметно для себя подмёрз и не прочь натянуть тёплый шерстяной свитер. Это слишком… непривычно.

Хотя магия огня на месте. Невозмутимый Николай сидит рядом, внешне расслабленный, даже косоворотка навыпуск с парой расстегнутых пуговиц.

Обеспокоенный Саша покачивается на стуле, придерживаясь руками за край стола.

– Значит, Орден существует? – уточняет Лиза, пристраиваясь на ручке дивана за Николаем. – Это не сказки?

– Вовсе нет! Но если вы думаете, что я знаю много… обычное заблуждение каждого новичка. Я даже не знаю, кто в него входит.

– Как интересно, – говорит Николай. – Получается, любой маг – или даже человек – может быть в Ордене и скрывать это?

– Да.

Кириллу кажется, что их дурят, но у него никогда не было повода сомневаться в Дане или его поступках. Громко стукает чашка о дерево стола, чай едва не расплёскивается, когда Даня говорит со злостью:

– Они обещали! Обещали, что никто не пострадает!

– Думаешь, Орден причастен к смерти Сары?

– Дело не в том, кто убил, а почему. Вы ведь считаете её предательницей, да? Той, что скрывала проход к зданию с тенями и была на стороне Сони?

Даня смотрит на Кирилла с невысказанным упрёком «даже ты верил», но впервые с ночи в клубе твёрдо, без мутной пелены боли. Куда хуже понимания, что не сберёг Сару, а она погибла, уверенная в том, что её считают предательницей. Даня продолжает:

– Я пару лет работал на Орден. Ничего существенного – только короткие отчёты о командировках и магии в разных уголках мира. Я верил, что они просто собирают знания. А потом связались с Сарой. Я тогда был в далёкой командировке, а когда вернулся – Сара уже согласилась им помочь.

– И для чего им нужна была Сара?

– Её клуб – отличное место для встреч. Можно многое узнать, как бы невзначай. Быть в курсе.

– Как я не догадался, – Николай выразительно хлопнул рукой об стол. – Вот про кого говорила Сара, когда звонила меня предупредить, чтобы я не соглашался на встречу. Я думал, что дело в Диме и Соне. Но теперь кажется, что со мной хотел встретиться Орден.

– Они любят так делать, – кивает Даня. – Пудрить мозги. Сначала закинуть приманку, а потом исчезнуть. В первый год я вообще получал письма раз в пару месяцев.

Кирилл именно так себя и считает – обдуренным и запутавшимся. Григорьев – чёткий противник, который хочет то ли мести, то ли власти. Или всего вместе.

Но он понятен – на карте обозначена его башня, они общались вживую, в нём даже тень, как и в Кирилле.

А теперь любой мог оказаться недругом. Потому что в добрые сказки Кирилл так и не поверил за всю свою жизнь, как и в благие цели, которые вымащивают извилистые тропы в самые бездны.

Николай первым задаёт вопрос:

– И чего хочет Орден? На чьей они стороне?

– Я не знаю. Иначе бы рассказал всё сразу. У них всё очень таинственно и даже непонятно. Это раздражает. А чего хочет Орден… вот Сара точно знала.

– Так. Так, – Николай в задумчивости барабанит пальцами по столу, собирая для себя картинку в голове, – и как можно связаться с Орденом? Лиза, как ты вообще узнала про Даню?

– Всё та же Теневая клюква. Не смотри так. Но мой знакомый сказал, что если что-то и можно узнать, то именно там. Ник, всё в порядке, правда. Никаких ловушек, там вообще никого не было, кроме бармена. Он-то и сказал, что парнишка, потерявший сестру, часто там вертелся. Это так?

– Ну… не так уж и часто, честно говоря. Значит, ты теперь тоже знаешь Водяного.

– Да ладно, это он – Водяной? Мне его совсем по-другому описали.

– Насчёт Ордена надо знать одну важную вещь – нельзя никому верить. Иногда даже себе. Они те ещё мастера иллюзий.

Кирилл начинает терять нить разговора. Для него всё звучит мутной историей, как прикрытием для тёмных дел. И никак не может понять – то ли их знатно дурят, то ли Дане кто-то влез в мозги, что он верит в таинственных незнакомцев без лиц и имён, которые отправляют письма.

Мелькает жуткая мысль, а не начал ли друг медленно сходить с ума?

Кирилл помнит, как в одном фильме главный герой разгадывал шифры и послания для тайных спецслужб на благо страны. И оставлял письма в старом почтовом ящике, от которого у него был ключ.

Вот только не было никаких спецслужб. А скрипучий и запыленный почтовый ящик с потрескавшейся краской оказался набит никому не нужными письмами. В конце концов, горе тоже может свести с ума.

Но почему Лиза тогда так верит?

– Ордену как-то можно передать весточку? Я хочу знать, чего они добиваются.

– Я отнесу, – предлагает Даня. – Прямо с утра. Знаю, во всё это сложно поверить. Я сам бы не стал… но Орден существует.

– Назови хоть одно имя, – Кирилл не хочет, но его голос звучит слишком сухо.

– О чём ты?

– Одно имя, которое связано с Орденом. Если всё это тянется не один год, ты же хоть кого-то должен знать?

Хмурый и съёжившийся Даня как будто пугается и выглядит ещё мельче обычного и нервно теребит старые выцветшие фенечки на руках. И отводит взгляд, буркнув:

– Я никого не знаю.

– Сара мертва, Даня, – чеканит Кирилл. – И по твоим словам, к этому может быть даже причастен Орден, пусть косвенно. А ты не можешь назвать ни одного имени? Ничего не знаешь? Я никогда не поверю, что Сара тебе ничего не рассказывала. Так помоги сейчас!

– Я свяжусь с Орденом. И всё. Больше не могу ничем помочь.

В Кирилле теперь кипит злость вместо горечи, а Даня… слишком потерян и окутан своей болью, от которой словно хочет закрыться, а заодно и от всего мира. Как и сама Сара, стоило начать задавать вопросы. Или это просто страх.

Скрипят ножки стула, когда Кирилл поднимается из-за стола после долгой тишины и позвякивания ложки Николая в быстро остывшем чае. Он не готов сейчас дальше вытягивать ответы или гадать, где правда, а где вымысел.

К тому же, он хочет заехать к родителям перед тем, как шагнуть в глубокие тени к тайнам миров.

Николай в наспех накинутом пальто догоняет уже на улице, где Кирилл курит в сыром осеннем воздухе. За ним из хлопнувшей тяжёлой двери подъезда выходит Лиза – к гладкому и тёмному силуэту байка на парковке у дома, не вмешиваясь в их разговор. Кирилл спрашивает первым:

– Ты ему веришь?

– Прости, но нет. Но пусть Даня думает, что верю. Потому что у меня есть другая теория, которая тебе не понравится.

– Какая?

– А ты вспомни. Кто первым рассказал про связь Димы с магией крови? Кто был в квартире, когда я вернулся из дома с ловушкой – и двойник сразу исчез с горизонта? Кто подсунул фотографию Сары и Димы? Да это мог быть просто случайный кадр.

– Ты становишься параноиком и видишь врага там, где его нет.

– Тебе не кажется, что их и так много вокруг? Но прости, в Орден я не верю. Ну, допустим, что он существует. Тогда Даня – это ниточка к нему.

– В тебе слишком много от Шорохова. Что дальше? Объявишь войну? Святой крестовый поход на всех, кто против стражей?

Николай удивленно вскидывает брови, не понимая резкости в голосе друга.

– Нет, конечно. Для меня всегда была важна Служба, которая защищает других.

– Хоть мне не ври. Служба – всё дело в ней. Ради крепкого устойчивого положения. А знаешь, я думал о том, что мы видели на пустыре. И мне стало жаль тех, кто там. Они вообще представляют, с чем столкнутся? Как утихомирить и огонь, и воздух в себе?

– Они – враги, Кирилл.

– Я всегда считал, что тени – враги. Безусловные и безжалостные.

С неба начинает сыпать мелкая белая крупа – слишком рано для настоящего снегопада, но самое то для ранних холодов, в которых можно затеряться и не найти дорогу обратно. К теплу и огням.

Кирилла потряхивает – и он теперь понимает, что происходит. Тень внутри сжирает магию огня, расшатывая границы заклинания. Руки немеют так, что невозможно почувствовать пальцы с зажатой сигаретой, и та падает на асфальт.

Тёмная мощь внутри разрастается, подкатывая волнами. Кирилл чувствует, что его мало. Что у него нет сейчас сил на борьбу изнутри.

Вместо мира вокруг он видит лишь бездну.

Тень скребётся сквозь кожу и, как текучая ткань, обволакивает с ног до головы.

Николай всегда был его якорем, даже когда осталось только одно звено. Выходом из тьмы и нерушимой опорой, но сейчас Кирилл лишь шарит в пустоте. Не то, чтобы магии нет… просто нет ничего. Никакого отзвука внутри.

И чем дальше, тем больше Кирилл соскальзывает в липкие объятия тени, заполняющие его, как кувшин. Она давит и сгибает, от неё ломит всё тело. Враг внутри него самого.

И рядом нет никого. Ничего нет. Только тьма и пустота. Сам мир рухнул, и даже свет звёзд погас.

Вот только Кирилл помнит. Он хватается за мимолётные образы, как за искорки во мраке подобно пляске путеводных огней и красных ярких следов в сторону единственного выхода. А огонь внутри всё ярче, выше, яростнее.

Кирилл усилием воли усмиряет тень и, смахнув с глаз пот, оглядывается по сторонам. Николай поднимается со ступенек, и в его взгляде неприкрытый ужас.

– Я не мог ничего сделать. Моей магии просто не хватило. Якорь не сработал. Я не мог до тебя дотянуться.

***

– Что сказал Малди?

– Долго сокрушался, что стражи отбились от рук и творят, что хотят. Посочувствовал, как тяжело иметь сына-стража, который доставляет столько хлопот.

– Ну конечно.

– Когда я уточнил про эксперименты, он позвал Захара. Мальчишка заикался и смущался, такого с трудом можно представить как кровавого экспериментатора. Естественно, они всё отрицали. Кстати, вот ключи от машины.

Они сидят в номере роскошного отеля с панорамным видом на город в росчерках огней, на такой высоте, что отсюда машины кажутся совсем мелкими и игрушечными. Кириллу нравится такой вид – не зря они с Николаем часто проводят время на крыше.

Легко забыть, что у отца доход такой, что он может позволить себе дорогие отели и лучшие виды.

Когда родители уехали в Лондон, оставив дом пустым, Роман в качестве извинения открыл счёт с неограниченным лимитом на имя сына. Кирилл взял ровно столько, сколько было необходимо для взноса Школы стражей, а остальное вложил в клуб Сары.

И вместо вольготных летних каникул работал, кем приходилось.

К тому же, у него всё-таки оставался дом с косым окном и видом на звёзды.

В номере уютно. Со спокойной тишиной, пушистыми коврами, мягкой подсветкой по стенкам и белыми махровыми халатами в ванне. Всё для комфорта гостей.

Но в то же время Кирилл видит, что мама уже привнесла сюда частичку себя. На столике – октаэдры с растениями, баночки с зельями, на тумбочках – свечи с символами стихий. И пахнет… так пахло в их доме в Англии.

Сама Изабель устроилась на диване с бокалом вина. И теперь наблюдает за разговором двух мужчин, которых – и Кирилл это знает точно – обоих любит одинаково сильно.

– Спасибо.

– Тебе бы техосмотр провести, мне казалось, она сейчас развалится.

– Моя машина в порядке.

– Как знаешь. Но дворники еле елозят, а ремень безопасности пассажира…

– Заедает, да, я знаю. Оставь в покое хотя бы мою машину, ладно? Лучше бы защитные заклинания проверил, они здесь ни к чёрту. Я поставлю печати на окна и двери так, что всплеска магии не будет.

– Спасибо, Кирилл, – Изабель улыбается. – Как ты? Как Даня?

– Мы все держимся. Удалось что-то узнать про «Месяц»?

– Я работаю вместе с Амандой, мы заслали магов и по Москве, и по Лондону во все места, где всплывают разговоры про то, что стражи слишком опасны. Всё началось с Академии и похищения студентов. Это пугало. Потом эксперименты и Анна. Многие считают, что вы хотите власти, Николай весьма четко продвигает Службу. И многим не нравится, что стражи не подчиняются никому. Слишком независимая сила.

– И «Месяц» хочет милинов-стражей?

– Да. Мы пока не поняли, они используют только результаты экспериментов или сами их проводят.

Кирилл садится на мягкий диван, пытаясь высмотреть в городской миниатюре за окном зелёные вспышки печатей или огненные всполохи неумелых стражей, от которых, возможно, к исходу ночи не останется ничего.

Григорьев в последнюю встречу говорил о том, что его интересует только мир теней, а не эксперименты над людьми. Мог и врать, конечно.

А что если это так? Если его интересуют только тени?

Крепкий виски с торфяным запахом греет лучше чая, но не прогоняет тревогу.

– А тебе известно что-то про Орден?

– При чём тут Орден?

– Вот и я хотел бы знать.

Отец молчит дольше, чем нужно для ответа на простой вопрос – да или нет?

– Я думал, ты вырос из сказок. Что вы будете делать дальше?

– То, что мы умеем лучше всего, – уходить в тени.

Они ещё беседует некоторое время – уже не о делах, а просто о новостях. Мама показывает новый тёмно-синий цветок, который распускается только в лунные ночи, а потом вручает мешочки с подобранными специями для кофе. Есть даже «гавайский ром».

Кирилл напоследок проверяет печати и, захватив звякнувшие ключи, желает спокойной ночи.

От Кристины сообщений нет – и ответа тоже. Впрочем, возможно, она уже спит, но Кириллу тревожно, как и Лизе, которая сегодня спрашивала, когда вернётся сестра, напомнив, что та может и не признаваться, что ей плохо или нужна помощь.

Её сообщения про забытые ощущения и воспоминания встревожили не на шутку.

Кирилл прекрасно понимал её желание, но всё-таки верил, что Кристина попросит о помощи. Или Сюзанна ощутит тревогу. Хотя у самого терпение уже на исходе.

А пока под рокот мотора машина рванула вперёд.

Кирилл любит скорость и ночные дороги. Порой кажется, что во тьме, на самом деле, можно увидеть куда больше, чем на ярком свете. В её ластящемся бархате ничего нет, кроме тебя самого – и всё дело только во внутренних демонах, от которых не спрячешься.

Но нужна смелость, чтобы посмотреть прямо им в глаза.

Ночь стелется под шорох шин влажным асфальтом, резкими звуками музыки и иллюзорной бесконечностью, а от скорости захватывает дух. В конце концов, дорога всегда нравилась Кириллу тем, что она давала время на мысли. Если Николай мешал и настаивал зелья, то ему самому нужно было движение.

Ночь сегодня будет долгой. И Кирилла это устраивает.

***

Кристина не верит своим глазам, ощущая сразу и волнующее предвкушение, и страх.

Внизу действительно оказалась лаборатория, но помимо чистых аккуратных кабинетов, в ней ещё несколько затемненных комнат с толстыми стёклами, за которыми живая магия.

И в одной из таких комнат медленно и величаво парит голубоватая тень, по форме похожая на медузу. Она переливается бликами на воде в сложном узоре мерцающего сине-белого света, и щупальца, как тонкие ниточки, вьются в воздухе.

Завораживающий плавный танец воды и воздуха.

С замиранием сердца Кристина подходит ближе, касаясь холодного стекла дрожащей ладонью, и ей кажется, что даже через эту грань ощущаются насыщенные вибрации магии.

Кира стоит у дальней стены, сложив руки на груди, и со скучающим выражением лица ждёт, пока Кристина насладится в полной мере зрелищем. Сама она точно не впечатлена. Или видела уже такое не раз.

– Это же живая магия воды и воздуха!

– Ага.

– Создание из другого мира! Как тень… только прекраснее.

– Ага.

– Мне кажется, даже слышна какая-то тонкая мелодия. Значит, всё правда? Мир духов воды и воздуха существует? Или это просто преображенная тень?

– Ну, хоть какие-то отголоски разума! Я уж думала, ты просто восторженная девчонка. Но нет, тут ты права – это действительно создание совсем из-за грани. Крайне редко, но они встречаются даже в тенях. Её вытащил Олег, но на этом всё. Больше у него ничего не вышло.

Кристина медленно отходит от стекла, не видя в этом никакой угрозы. Ей только очень хотелось бы познакомиться ближе и пропустить через себя первозданную магию. Почувствовать её покалывание – не ради могущества или власти, а ради познания.

Ей до безумия любопытно и интересно.

– Тебе ведь это интересно, правда? – с некоторым ехидством спрашивает Кира.

– Конечно!

– Вот и отлично. Соня этого и ждёт. Она начнёт рассказывать, как прекрасен мир из воды и воздуха, как её крайне мало здесь и сейчас, как она будет полезной для всех. Лечебной и целебной, да.

Кристина чувствует подвох в каждом слове, но не понимает, что же не так. Это то, что они находили с Сашей в архивах, живое подтверждение всем теориям. Она думает о своём проекте в Академии по очищению воздуха.

Или о том, что маме не могли помочь никакие лекари – полученное проклятие съедало изнутри. А одна фауна и флора чего стоит!

Наткнувшись на насмешливый взгляд Киры, Кристина совсем теряется.

– Ты не одна такая. Студенты вообще этим славятся – юные дарования, полные прекрасных идей изменить мир в лучшую сторону. Но у любой магии есть обратная сторона. То же управление сознанием. А то, что может лечить, порой отлично и убивает.

– Так всё ради власти?

– Знаний! Они собирают тех, кому это искренне интересно, кто поверит в добрые намерения. Идём, я покажу ещё кое-что.

Они шагают дальше по коридорам, дверь за дверью, лаборатория за лабораторией, пока не попадают в холодное просторное помещение. Кира нажимает на рычаг, и со щелчком вспыхивает несколько тусклых ламп под потолком.

Здесь тихий скрежет, стрекот и шарканье в полутьме, из которой проступают высокие и мощные клетки, а в них – сгустки теней, от ощущения которых мороз по коже. Пол слегка подрагивает, а магия неприятно щиплет кожу.

Кристина будто слышит их голоса внутри своей головы, невнятные, скорее, мычание или глухие стоны, мертвенные, со скрипами и причмокиванием. Тени приникают ближе к стенкам и липнут дымчатыми телами к стенкам, изворачиваясь спиралями в воздухе.

Монстры из кошмаров.

С пустыми глазами или вовсе без них.

– Олег умеет подчинять теней. Слишком хорошо. И он выпустит их на улицы, откроет все прорывы, чтобы отвлечь стражей, пока наивные девочки вроде тебя поверят в добрые сказки про мир духов.

В голосе Киры звучит боль, словно она сама через такое проходила, но ещё острее. Кристина чувствует себя выпотрошенной после всего увиденного, а под кожей расползается противное ощущение, что нечто от этих монстров теперь есть и в ней.

Кира спокойно проходит меж рядов, как смотритель в зоопарке, шикает то на одну, то на другую тень, и по пальцам проскальзывают яркие всполохи.

– Почему ты всё это показываешь мне? Почему Соня выбрала меня?

– Не считай себя избранной. Выбирали тех, кто мог вынести смешение магии и кому может быть интересно залезть в тайны магии.

– А тебе какой прок рассказывать про всё это, пока ты заодно с Соней?

Кира стоит к ней спиной, глядя на потолок, словно вместо него видит бескрайнее небо, а тени рядом вовсе не волнуют. Сейчас она похожа на странника, заблудившегося в дальних дорогах.

– Я прошла сама через всё это. Поддалась теням, когда мы заблудились с моими друзьями. Они не выжили. Я отчасти стала сама тенью, забывая всё, что меня связывало с прошлой жизнью. Я отчаянно хотела жить – и постепенно приспособилась к миру теней.

Ты знала, что в мире теней время течёт иначе?

Я провела там семь лет. В самых глубоких тенях, даже отчасти потеряв человеческий облик.

Здесь прошло почти в два раза больше.

Меня нашли без памяти, похожей то ли на человека, то ли на тёмное создание, и заключили в лабораторию. Иногда я жалела, что не умерла. Даже сейчас я не могу подолгу находиться в мире людей, мне нужна подпитка мира теней. А потом мне стали говорить, что есть ещё пострадавшие от магии теней, и им надо помочь приспособиться – и я учила тому, что обрела сама на опыте.

Я не знала, что эти несчастные – подопытные кролики. Уже потом я наткнулась на лабораторию, увидела клетки, колбы, кровь…. а потом стала постепенно выходить в мир людей.

Мне было страшно. Очень страшно. Вылезти из этой скорлупы, встретиться снова с Колей. Я не знала…. вообще не представляла, чем он живёт. Я не думала, что он простит, что я творила.

Но я так скучала! Мне так хотелось знать, чем он живёт! Что происходит! Узнавала всё потихоньку. И решила, что то, что здесь творят – это неправильно. Так не должно быть.

Здесь меня считают своей – и это работает. Пока.

Но знаешь, чего я хочу больше всего на свете?

Когда Кира поворачивается, её тёмные глаза блестят.

– Вернуться домой. Я не хочу такого ада ни для кого. И Олега надо остановить, иначе он наполнит город тенями и откроет тропу для милинов, чтобы выжили только те, кто признает его – или Соню – высшим магом.

На обратном пути Кристину шатает, Кира молча идёт рядом, как проводник по коридорам.

Слов нет, только глухое опустошение.

Простыни и одеяло кажутся ледяными, а дойти до кухни с чаем уже нет сил. Убедившись, что всё тихо, Кира шепчет, что будет рядом и поможет, чем сможет. А потом, поколебавшись и стесняясь собственного вопроса, спрашивает:

– Как Николай?

– Что ты имеешь в виду?

– Я… не знаю. Просто… да мне всё интересно. Но как он сейчас? Я видела его издалека, выглядит таким взрослым.

– Он начальник Службы стражей. Честно сказать, твой брат умеет выглядеть бесчувственным камнем, но у него есть друзья. Он не один. И рядом с ним Кирилл.

– Это хорошо. Одиночество губит души и человечность, забирая всего тебя. И не оставляет ничего взамен. Я не жду, что он простит меня – за ожидание и годы неизвестности. Или помощь Соне. Главное, чтобы он никогда не оставался один. Спасибо тебе, что поделилась. И будь начеку – Соня опасна.

Кристина жмётся под одеялом и думает, не написать ли обо всём Кириллу, но решает подождать до утра – а то он ещё сорвётся сюда.

Задремав, она не сразу понимает, что изменилось в комнате.

Но стало как-то теснее и темнее.

Окна плотно закрыты наружными ставнями, и через них не проникает ни единого проблеска света – ни фонарей, ни звёзд, хотя какие звёзды в городском мутном небе?

Лампа над кроватью не работает. Кристина кидается к двери, но ручка не поддаётся. Проползая по стенам в кромешной тьме, она нащупывает выключатель верхнего света. Щелчок – и ничего.

Закрытые окна, четыре стены и дверь, через которую не выйти.

Язычок пламени еле дрожит в ладонях, но Кристина знает, что надолго её не хватит – не её стихия, которая пожирает так много внутренних сил. В последней надежде она включает телефон – но глухо. Батарейка села, розетка не работает.

Подавляя подступающую панику и глотая воздух, Кристина забивается в угол кровати, вспоминая уроки Кирилла по управлению огнём.

Пламя то гаснет, то держится, но слишком слабо.

А потом исчезает совсем.

Кристина знает, что всё это глупости, что она не одна, что скоро утро. Это всего лишь ночь. Но не может перестать дрожать, ощущая, как душно и спёрто в запертой комнате.

Она может сейчас открыть печать – амулет висит на шее, нужно лишь активировать, но тогда она трусливо сбежит и уже не сможет узнать больше. Или помешать Соне.

Кристина вспоминает рассказ Саши о Сюзанне. Та тоже бывала в тесной тьме без окон ради чьей-то забавы, но кто бы сейчас сказал, что она пережила? Кристина хочет быть сильной, хотя сейчас ей отчаянно не хватает ощущения человеческого тепла. Она бы многое отдала за прикосновение к чьей-нибудь руке или теплу дыханию рядом.

Она справится.

Это всего лишь одна ночь.

Глубже вдохи.

И ни за что на свете не забывать, что осталось за границами комнаты.

========== -31– ==========

Сны Сюзанны тревожны и наполнены глухой темнотой.

Она просыпается резко, с бешено колотящимся сердцем, покалыванием пробудившейся магии в ладонях и под тревожный перезвон колокольчиков в гостиной.

На мгновение кажется, что она совсем одна, в пустоте и тьме, но рядом спокойно спит Саша, и по его лицу скользят прямоугольные блики от проезжающих за окнами машин.

– Саша, просыпайся! И звони Кириллу. Мне кажется, с Кристиной что-то не так.

Кирилл приезжает быстро. Судя по вчерашней замявшейся рубашке и джинсам, и вовсе не ложился спать, и теперь мерит шагами комнату, как непоседливый сторожевой пёс, который чует угрозу, но ещё не знает, рвать ли цепь.

– Моей магии что-то сопротивляется, и это недобрый знак. Если я продавлю, то могут засечь. Ещё немного… можно.

Колокольчики приятно звенят, сливаясь в хрупкую тонкую мелодию, как настройка радио, и почти сразу слышно сиплое дыхание через невидимую перегородку.

– Кристина, ты меня слышишь?

– Кирилл? – короткий всхлип.

– Да. Сюзанна ощутила, что что-то не так. Тебе нужна помощь?

– Нет. Тут просто… комната заперта. И света нет. Никак не могу уснуть.

– Давай-ка ты сейчас откроешь печать, и я тебя вытащу.

– Нет-нет, послушай! Олег собирается выпустить теней и отвлечь внимание. И пройти в мир духов. Тут… тут есть доказательства. Но я узнаю больше.

Сюзанна с волнением смотрит на Кирилла, который на грани того, чтобы послать шпионскую миссию ко всем чертям. Он скрипит себе под нос про самонадеянность некоторых юных особ, которые стремятся на подвиги вопреки здравому смыслу. Потом уточняет:

– Тебе стало легче с магией? Они хоть что-то делают?

– Не особо. Здесь… – она кашляет и продолжает, – тут невыносимо дышать. А магия подавляется, чтобы не было лишней. Я была в лабораториях внизу, у них клетки с тенями. И я видела дух воды, которого вытащил Олег. Он завораживает.

– Я могу для тебя что-то сделать? Приехать завтра?

– Поговори со мной, пожалуйста. Сколько… сможешь. Твой голос отгоняет видения.

– Что ты видишь в темноте?