Текст книги "Туман и гроза (СИ)"

Автор книги: Lacysky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

– Ну всё, – хмыкает Лиза, – свидания не будет. Облом.

Николай тем временем пристально изучает ряды цветов, одни за другими, явно скептически и с некоторым неудовольствием. Оборачивается, едва не роняя парочку ваз, но тут же хватается за прилавок.

– Добрейшего вечера.

– И вам здрасьте.

– А давайте вместо роз лилии. Вон те, – он показывает в самый дальний угол… и с пальцев едва не срывается несколько искр.

– Хей, осторожно. Разбираться с Бюро как-то не входит в мои сегодняшние планы.

– О, поверь мне, в мои тоже. У них кофе противный. Лучше уж детское шампанское.

– Вам сколько лилий-то?

– Ну… много. Нам лепестки нужны. Вот да, отлично.

Сунув в руки Лизы громадный и благоухающий букет, продавщица возвращается на своё насиженное место, мусолит палец и быстро подсчитывает стоимость такой роскоши.

Счастливые от подвернувшейся удачи (правда, Николая чуточку больше остального греет мысль всё о той же докторской), оба выходят на улицу. Обратная дорога быстрее всего с одной остановкой в переходе, где юное дарование, ёжась от холода, играет «Крылья», фальшивя на все лады.

Так что вынырнув снова под дождь, Лиза заявляет, что ей надо спеть.

– А ты будешь подпевать!

– Ты шутишь, что ли?

– Да ладно тебе! У тебя получится. Это легко!

Николай смотрит на неё, как на безумную. С лукавой улыбкой, искорками в глубине зрачков, яркую в каждом движении. Раскинув руки в стороны со сжатыми кулаками, Лиза идёт от него назад, распевая во всё горло, прямо ввысь неба, в огни города вокруг:

Another promise, another scene,

Another package lie to keep us trapped in greed

With all the green belts wrapped around our minds

And endless red tape to keep the truth confined

(So come on)

– Ну давай же! Там дальше просто, ты же наверняка знаешь текст!

– Лиза…

– Так, мистер большой начальник, а ну-ка хватит быть таким занудой.

Она подмигивает и хлопает в ладоши, запевая. Николай с удовольствием смотрит на неё, но не торопится петь сам – это совсем не его. А вот Лизе идёт.

They will not force us

They will stop degrading us

They will not control us

We will be victorious

(So come on)

На последней строчке она подпрыгивает, победоносно вытянув вверх кулак.

***

Кирилл тормозит машину у дома ровно в тот момент, когда Лиза с Николаем поднимаются по высокому крыльцу к подъезду, шатаясь из стороны в сторону, с каким-то диким рёвом. Бормочет:

– Они что, этот букет в дом Сюзанны потащат? Им же вся квартира пропахнет!

– Поверь мне, это не самое страшное. Однажды Лиза вот также принесла домой утку. Живую. И заявила, что та теперь живёт с нами.

– Ты шутишь.

– Не-а.

Закатив глаза (и вспоминая себя самого в таком состоянии), Кирилл вылезает из машины, окликая безумную парочку уже у распахнутой тяжёлой двери.

– Эй, вы как вообще? Всё в порядке?

– Ки-и-ир! – Николай широко улыбается, обнимая его за плечи, – чёрт, какая ночь, а!

– Ага, полная травки. Вы нафига лилии купили?

– Это розы, – заявляет Лиза, подмигнув. – Для свидания.

– Какие розы, вы чего курили? Этими лилиями вся квартира пропахнет! Сюзанна терпеть их не может.

– Ну-ка перестань ныть! А ещё страж! Позоришь.

– Ты себя со стороны видел?

Втиснувшись все вчетвером в тесный и узкий лифт, а именно в составе двух стражей, двух сестёр, букета лилий и пакета с заветной добычей из круглосуточного, они продолжают яростно обсуждать, стоит ли тащить в квартиру прекраснейшие цветы.

В итоге общим решением принято взять одну веточку, а остальные оставить снаружи, приткнув между перил лестничной клетки на радость всем соседям.

– Ка-а-ак тут тепло! – с искренним восторгом сообщает Лиза, скидывая тяжёлую куртку. – Что-то там зябко. А ещё горло болит.

– Ты каждый раз, как поёшь на улице, страдаешь потом от боли в горле, – напоминает известную им обеим истину Кристина.

– Так, у нас, между прочим, важная миссия. Нам нужны лепестки и шампанское. Для свидания.

– А твоя докторская – это тоже обязательная часть свидания?

Николай кивает Кириллу на его ехидное замечание и исчезает на кухне, громко хлопает дверками шкафа, громыхает бокалами и стаканами, ругаясь себе под нос. Лиза с энтузиазмом рассыпает на столе скупые белые лепестки.

– Ты хочешь остаться с этими двумя? – шепчет Кирилл, притягивая к себе Кристину.

Нет, не то, что он никогда не поддавался такому веселью. Более того, сам периодически притаскивал пару косяков что в Школу, что в Службу. Но сейчас просто нет того настроения.

– Пожалуй, нет. Думаю, они справятся без нас.

– Это точно. Пойдём.

Кирилл включает лампочки над кроватью, оставшиеся ещё с прошлого Нового года – они так понравились Сюзанне, что она не стала их снимать со стены, а теперь тёмными ночами они приятно освещают комнату.

– Спать? Или повторим?

– Обязательно повторим, – она льнёт к нему всем телом, улыбаясь самую капельку лукаво.

Забирается руками под свитер, передавая своё тепло. Чуть колкое и приятное.

Кристина надеется, что сегодня в её сны ничего не придёт – как это было прошлой ночью. И что с огнём она справится.

***

– Значит, так это делается, да?

Николай лежит на мягком ковре гостиной, глядя в потолок. Мир чуточку кружится, от слишком сладкого шампанского неприятно так, что хочется простой воды. Лиза устроилась на диване среди подушек, кисло глядя на узкий бокал со своей порцией.

– Наверное.

– А лилии пахнут слишком приторно.

– Я больше пионы люблю.

– Не хочешь чего-нибудь поесть?

– О да, не откажусь.

Уже позже, после трёх ночных бутербродов с толстыми кусками колбасы и сыром, они сидят вдвоём на разложенном диване. Лиза с полуприкрытыми глазами лениво водит пальцами по его рукам. Хмурится от тихих слов:

– Знаешь, сейчас, наверное, не самое безопасное время быть рядом со мной.

– Глупости. Не бывает безопасного или правильного времени. С человеком может быть просто хорошо – или нет.

Он перехватывает её руку и подносит к губам, легонько целуя.

– Ну что, спать?

– У меня есть идея лучше.

Лиза мягко высвобождает руку и запускает её под футболку, проводя вверх по животу к груди, глядя ему в глаза. Ощущает под пальцами каждый оставшийся шрам, водит медленно и осторожно.

Он притягивает её к себе, быстро высвобождая из явно лишней футболки и от белья.

Утро начинается с запаха свежезаваренного кофе и возмущенного возгласа:

– Почему на лестнице торчит букет лилий? И вы что, травку курили? Я вас больше не пущу к себе! Кирилл, Николай, а ну вставайте! Да что вы с кухней сделали?

– Это что? – сонно уточняет Лиза, возмущенная, что рядом больше нет уютного тепла.

Он уже быстро одевается, глядя на часы. Поясняет:

– А это, Лиза, ураган. Но ничего, кажется, Сюзанна тоже любит докторскую колбасу.

========== -18– ==========

Комментарий к -18-

Открывающая сцена навеяна знакомством героев из “Осень на кончиках пальцев”: https://ficbook.net/readfic/7070028

Музыка к главе:

Queen – Princes of the Universe (https://music.yandex.ru/album/227551/track/2295010)

Мэй мне прислала в ночи песенку, и у меня вспыхнула сцена… и я вписала, да.

Под конец главы: Inon Zur – Dark Dawn (https://music.yandex.ru/album/4218689/track/4020954)

Около одиннадцати лет назад

С вытянутыми ногами, полулёжа на неудобном жёстком стуле, Кирилл с явной прилежностью читал краткий курс стража в ожидании просветительской беседы с директором Школы стражей. Клевал носом в учебник и пытался окончательно не вырубиться прямо на неудобном стуле.

После «холодильника», как все называли камеру без магии, утром его встретила в комнате записка с требованием прибыть к директору прямо до завтрака и начала занятий.

Соседа, который обещал прогулку до бара и развлекал всю ночь напролёт разговорами, в соседней камере уже не было. И теперь Кирилл гадал, как его найти. Они не обменялись номерами комнат, осталось только имя. Николай.

Дверь из тёмного дерева тихо открылась, и директор, уже пожилой мужчина с проседью в волосах и в бежевом костюме вышел из собственного кабинета. Едва не с досадой махнул встрепенувшемуся Кириллу, даже не обратив внимания на его рубашку навыпуск и джинсы вместо форменных брюк:

– Заходи.

– Я в чём-то провинился?

– Ну, если и так, не по моей части. С успеваемостью и показателями для первых месяцев у тебя всё в порядке. С тобой Шорохов хочет поговорить.

– Чёрт, только этого не хватало!

В большом кабинете с серыми коврами и прямоугольниками окон сидели двое.

Шорохов в форме стража устроился в мягком и широком кресле у окна, молчаливый и застывший, в ногах дремал чёрный пёс. Напротив, на двухместном кожаном диване сидел парень, явно один из учеников Школы, немного бледный, но при полном параде. Белоснежная рубашка, заправленная в брюки, аккуратно причесанные тёмные волосы, спокойный взгляд. Поверх рубашки на горле повязан коричневый свитер. В одной руке термокружка, из которой тот мелкими глотками попивал что-то с запахом пряностей и кардамона.

Никакой магии вокруг него в отличие от витающих вокруг Кирилла искорок. Он сам плюхнулся рядом, с подозрением глядя то на Шорохова, то на незнакомца. Присмотревшись, Кирилл подумал, тот устал куда больше, чем видно по первому впечатлению.

– Кирилл Ард, хм. – Шорохов впился в него колючим взглядом на несколько мгновений, потом поднёс к лицу табель успеваемости. – Неплохие показатели, должен сказать. И магия сильная.

– Я должен быть польщён?

– Нет, это просто факты. Но ты совсем не умеешь с ней работать. И ведёшь себя куда наглее, чем стоило бы.

– Вы удивительным образом смогли мне это доказать.

Кирилл поёжился, жалея, что не захватил свитер или куртку из комнаты. Зябкость во всём теле после стольких часов без ощущения огня под кончиками пальцев никак не проходит.

Он не любил мёрзнуть.

Парень, явно заметив это, протянул термокружку с резиновым зелёным ободком. Кирилл с удивлением взял и принюхался. Всего лишь крепкий ароматный кофе.

– Дисциплина для стража важна так же, как и его навыки. Однажды, может быть, ты тоже это поймёшь, если не будешь усердствовать в нарушении правил. Итак… я позвал вас обоих, чтобы предложить поработать в паре. Нескольким ученикам, которые мне интересны по тем или иным причинам, я уделяю чуть больше внимания.

Кириллу показалось, что парень рядом едва заметно усмехнулся. Настолько на грани, словно ничего и не было.

Об индивидуальной программе Шорохова Кирилл слышал достаточно, и ему сразу стало интересно. Взять максимально всё для опыта. Научиться. Найти способы не просыпаться среди пепла вместо одеяла и подушек.

Вот только парень совсем не внушал… доверия. Замкнутый тип, да ещё слишком аккуратный. Такой точно правила не нарушает.

– Кирилл, это Николай, на год старше тебя. Он поможет догнать то, что тебе стоит уже сейчас знать.

– Теория или практика? – подал, наконец, голос Николай, и Кирилл мысленно проглотил стон. Его ночной сосед по «холодильнику». Ну, какой бар в его случае? Примерный мальчик-отличник, да ещё личный ученик Шорохова.

Зато кофе хороший.

– Начни с теории. А после основных занятий жду обоих в тренировочном зале. Свободны.

Кирилл и рад. Пихнул обратно термокружку, глоток больше в горло не лез, и выскочил из кабинета, громко хлопнув дверью. Вместо столовой отправился в тихий дворик, к закутку для курильщиков за высокими колючими кустами. Облетевшая листва красным и оранжевым шуршала под ногами, с реки неподалёку тянуло прохладой воды. Сейчас тут пусто, и Кирилл забрался прямо на перила беседки, облокотившись на шершавый деревянный столб.

Николай догнал быстро. Молча кивнул и расположился со своей термокружкой на скамеечке, уставившись в купол беседки, на стропила и тёмное дерево. Помолчал некоторое время.

– Меняю кофе на сигареты.

– Своих нет?

– Не успел в комнату зайти, Шорохов ждал около «холодильника». Знаешь, он обрадовался, что у него появился ещё один ученик.

– Я пока согласие не давал.

– Привыкай, что с твоим мнением он особо считаться не будет. Так что, сигарету дашь?

– Держи. Только вот кофе, боюсь, меня не спасёт. Усну на ходу.

Николай хитро подмигнул, протягивая термокружку.

– А кто тебе сказал, что кофе – это просто кофе?

***

Николай чувствует себя отдохнувшим и выспавшимся за долгое время.

При громких возмущениях Сюзанны, вернувшейся после ночи в больнице, он выглядывает из гостиной, вежливо интересуясь, чем помочь.

Шелест многослойной ткани, лёгкий перезвон колокольчиков на кончиках тёмных косичек. Она лишь взмахивает рукой. Крохотные, светящиеся изнутри капельки зависают дугой в воздухе.

– Спи. Саша в порядке, но так много Лейфов слишком даже для меня. Все братья собрались! И родители. Так что я сбежала на время. Он торопится домой, но вряд ли врачи его отпустят.

Заглянув обратно в гостиную, где среди подушек с кисточками, дремлет Лиза, Николай решает в пользу привычной тренировки. Тем более, его любимый зал неподалёку – между Службой и домом Саши. А ещё на пути домой для удобства. Хотя Николай не из тех, кто без повода пропускает режим тренировок, выработанный годами Школы и Службы, но последние дни выдались слишком хаотичными, и он ощущает, как тело требует дать ему нагрузку, восстановиться через пот, мышечную усталость и механическую работу.

Правда, пока он натягивает джинсы и тёплую шерстяную водолазку, искушение разбудить Лизу едва не пересиливает всё остальное. Тонкое одеяло сползло до ягодиц, обнажив гладкую спину с двумя чёрно-белыми бабочками между лопаток. Вихрь фиолетовых волос, так и не снятые после ночи кольца на пальцах, тонкая цепочка с сиреневым кварцем. Наверняка какой-нибудь оберег.

На прощание он проводит кончиками пальцев вдоль её позвоночника до самого копчика, чувствуя, как она во сне вздрагивает и жмурится. В конце концов, он уже выспался, теперь её очередь.

Поздняя осень наполнена запахом ночного дождя, брызгами из-под колёс, мазками луж на влажном асфальте и редкой тёмной, как сливы, листвой. Свежо и ветрено, город спешит. По дороге в зал по улочкам Москвы Николай успевает просмотреть рабочую почту, ни на миг не забывая, что выходной – всего лишь вынужденная передышка.

От Яны в ночи короткое сообщение.

«Я выяснила то, что ты просил. Давай встретимся не в Службе».

«Через три часа устроит? Как раз обед».

Она отвечает почти сразу, вряд ли даже ложилась спать.

«Хорошо. В кафе напротив».

После тренировки, захватив на обратном пути в одном из кафе горячий картонный стакан с овсянкой и орехами, Николай возвращается к Сюзанне в тёплый запах блинчиков и какой-то неуловимой свежести. Кажется, вся потухшая до этого квартира ожила.

Лиза в футболке и джинсах с явным удовольствием болтает за чашкой кофе с Сюзанной. Кажется, та всегда рада новым гостям и знакомствам, расточает уют и тепло дома, окутывать им с ног до головы.

Редко об этом говорит, но Николай отлично знает, что за её постоянным гостеприимством скрыта своя боль.

Перед Лизой на столе груда красных и зеленоватых яблок, в некоторых из них уже вырезаны глубокие чаши, а сочные брызги мелким узором оседают вокруг на светлом дереве между мисочек с вареньем и сухофруктами. Лиза пододвигает ему вторую кружку с кофе.

– Ты куда исчез?

– На тренировку. К сожалению, скоро у меня встреча, я только хотел с Кириллом быстро переговорить.

– Ну, он пока не просыпался. А я всё равно скоро в семейную лавку.

– Что ты там говорила о встрече в баре сегодня вечером?

– А! Теневая клюква. Его ещё поди найди!

– Знаю такой. Но сколько раз там был, ни разу не замечал ничего странного или связанного с Орденом.

Лиза пожимает плечами, кварц на цепочке мерно покачивается в вырезе футболки. Облизывает пальцы от яблочного сока и вставляет в вырезанные яблоки чайные свечи с ароматом корицы, кофе и шоколада.

– Возможно, ты не туда смотрел. Если хочешь, присоединяйся.

– Тогда заеду за тобой в лавку.

По окнам кухни постукивает мелкий осенний дождик, и в капельках на стекле отражаются дёрнувшиеся огоньки свечей, разом вспыхнувших под воздействием Николая. Лиза фыркает и хитро подмигивает:

– Учти, я на байке.

– И чего мне стоит опасаться? Скользких улиц или резких поворотов?

– Проклятия, – она наклоняется к нему через весь стол, едва не касаясь его губ своими с горьким кофейным привкусом, – место второго седока я однажды прокляла. У нас это в крови. Ведьмовство.

– У тебя много попутного ветра, – Сюзанна ставит перед ними тарелку с румяными блинчиками. – Тебе легко находить пути. А проклятие….

– Я справлюсь с ним.

Николай демонстративно отпивает кофе, а Лиза возвращается к свечам и яблокам, и невесомое кружево прохладной магии обволакивает всё вокруг.

Сейчас в мышцах приятная усталость и общая бодрость. А следы теней на теле постепенно заживают. Возможно, даже без шрамов, их и так достаточно.

Иначе, как Явление – именно так, с большой буквы, Николай не мог назвать вторжение Кирилла на кухню. Застыв с занесенной ложкой густой и ароматной овсянки, он в некотором шоке наблюдает, как тот врывается, от всей души изображая рок-музыканта с невидимой гитарой в руке. Тёмные волосы в полном беспорядке, в одних чёрных джинсах и под завывание строчек бессмертной музыки.

Born to be kings, princes of the universe

Fighting and free

Got your world in my hand

I’m here for your love and I’ll make my stand

We were born to be princes of the universe

Сюзанна лишь удостаивает его коротким взглядом, пожимает плечами и возвращается к блинчикам. Кружевным, румяным и тонким, как хрупкий пергамент.

Кирилл падает на колени и от всей души пропевает:

– …here we are, born to be kings, we’re the princes of the universe! – Он вскакивает с пола и, пританцовывая, направляется к чайнику и пакетикам с заветным кофе. – Просто люблю утра, которые начинаются без будильников и начальников.

– Я весь перед тобой.

– А всё, больше нет. Шорохов явился, принял пост и наверняка теперь начнёт распоряжаться Службой от и до.

– Глупости. Ты его плохо знаешь, что ли? Запрётся в переговорной с кипой документов, будет на всех рычать, а вся рутина останется на мне. И не хочу тебя огорчать, но у нас всё плохо.

– Знаю. Но я хотя бы снова могу делать вот так.

Кирилл с удовольствием щёлкает пальцами, пуская на кончик вялый огонёк, куда там до настоящей и привычной мощи бурлящего под кожей огня. До его горячего пламени и тепла остывающих углей.

Николай уж точно не впечатлён, но рад видеть Кирилла таким. И вопрос даже кажется лишним и почти неуместным, но всё же…

– А тень как? Не беспокоит?

– Вот умеешь ты настроение испортить. Как всегда, головная боль. Но всё под контролем.

Кажется, что на кухне ещё звучат отголоски рок-музыки, а Николай ловит себя на том, что отбивает ногой ритм. Теперь всё – песня пристанет на целый день и будет вертеться в голове до самого вечера.

А ещё он видит чёрные шершавые отметины на правой руке Кирилла.

Сюзанна, прервавшись от хитрого процесса наблюдения за ровными и аккуратными кружками блинчиков, осторожно трогает Кирилла за плечо. Тот нюхает уже третий пакетик с кофе, колеблясь между «ирландским кремом» и «грецким орехом».

– Спасибо, что вернул его.

– Он пошёл туда из-за меня. И ты правильно сказала, что я мог его отыскать.

– Пока ты крадёшь блинчики, – говорит Николай, – расскажи, как всё случилось. Самое время.

Подхватив кружку с кофе, Кирилл усаживается напротив Николая, сразу растеряв весь задор и хорошее настроение. Достаёт сигарету и впускает в себя дым, вдох за вдохом. Мир теней становится близким со своим сухим и пыльным дыханием в затылок. Кажется, что за окнами в пелене позднего осеннего утра, зацепившись за голые чёрные ветви деревьев, клочья теней. Рваные лоскуты, как призрачные вздохи.

Под запах крепкого кофе и горечь дыма Кирилл рассказывает.

***

Дом полностью разрушен. Скрип половых досок с щелями между ними, пустые окна, осколки под ногами. Здесь ничего нет.

Только выведенная красивым почерком роковая фраза. «Ты мог его спасти».

Кирилл не торопится. Медленно обходит весь первый этаж небольшого дома, с крохотной кухней, преддверьем и спальней. Такие домики рассыпаны по всему миру теней для стражей и отмечены на картах. Для стоянок, когда нет возможности выбраться, а оставаться снаружи опасно. Мир теней изменчив. Сейчас тепло, а ночами дрогнешь от холода.

Кирилл находит спуск в погреб под полом спальни, медная ручка поддаётся не сразу, а от удара её об пол вверх взлетает дымчатое облачко. Кириллу хватает одного взгляда, чтобы понять, – Сашу держали там. Стены покрыты следами сажи, на земляном полу выжженные хаотичные узоры, как и с другой стороны двери.

Саша пытался не сжечь самого себя и пробовал печать за печатью – но не смог.

Ощущение, что его здесь держали, пока так было нужно, а потом просто увели вглубь мира теней.

В лесную гарь по сумрачным тропам, в чащу искривленных деревьев с цепкими царапающими ветвями. Там слышны голоса, которых на самом деле нет, распяты чьи-то немыслимые силуэты, и после каждого шага мир может дёрнуться и поплыть, перетечь.

Кирилл ещё раз осматривает дом в поисках хоть каких-то намёков и следов похитителей, но в итоге раскрывает печать по координатам следопытов.

Замерев у кромки гари, он припадает на одно колено, касается пальцами мёртвой земли, погружая их в мягкий пепел, рассыпанный вокруг густым слоем.

Тень Кирилла чует. Стекает с кончиков пальцев, стелется по земле густым чернильным дымом. Рядом, рядом. Ближе и ближе. Она тянет… в другую сторону от того пути, по которому ушли следопыты.

Её монотонное бормотание стучит в затылок. Верь, верь, верь.

У него нет выбора. Страшась, что упустит настоящий след, он шагает по выжженной почве и обломкам деревьев, готовый в любой момент сорваться в пляску пламени и ударов кинжала.

Тень сильна – и в то же время требует больше сил от него самого.

Но ведёт прямо и чётко.

И спустя долгую прогулку Кирилл находит у корней одного полусгнившего дерева Сашу без сознания. Его руки – один сплошной ожог, пальцы подрагивают, словно заговоренные снова и снова вызывать огонь.

– Саша, – Кирилл опускается перед ним на колени, проверяет пульс. Слабый, но есть. – Саша! Ты меня слышишь?

Веки дёргаются, но ничего. Его бросили. Вот так просто и легко, как ненужную уже теперь жертву. Наверняка, чтобы он просто сдох, не нужный уже никаким заговорам.

Тень с острой болью втекает обратно. Сейчас ей мало огня внутри Кирилла. И цепко царапается изнутри, скребёт под кожей в неутолимой жажде.

Их сделка, их слияние огня и сумрака, который всегда требует платы.

Взвалив Сашу на плечи, Кирилл открывает печать. Ничего. Липкая паника стекает по позвоночнику, тяжелеет в руках.

В мире теней нет сигнальных огней или иных маяков, кроме знаков печати, выработанных годами. Так однажды Кирилл по неопытности заблудился в тенях. И вернулся на двое суток позже отведенного срока. Николай тогда, плевав на все приказы, едва не отправился за ним.

И сейчас они одни. Как и он однажды, заблудившийся в тенях.

Кирилл запрокидывает голову к небу, ощущая, как оно закручивается перед глазами. Мир теней высасывает силы, душит собой, особенно здесь, в средних слоях. Света меньше, тяжелее дыхание, а печати не работают.

Тень мурлычет – обмен в обмен. Дай мне свой огонь, а я распахну для тебя двери. Напои меня жидким пламенем. Давай же. Так просто. Поддайся, отпусти заклинание.

Однажды так и было, когда он заключил сделку, пропустил через себя.

Кирилл понимает, что сейчас это единственный шанс. Так гибли многие стражи без выхода. Вот почему Николай однажды ввёл тройки: два стража и печатник.

И Кирилл распускает огонь. Колдовской, яростный. В нём все костры древних времён под сводами холодных пещер, тягучая лава, сотни свечей храмов и алтарей.

Он чувствует распахнувшиеся огненные крылья за спиной, и в них скользит тень, обволакивая его, на миг перехватывая контроль. Знак печати – и законы мира теней крошатся, а Кирилл видит за зыбкой границей холл Службы. Шаг – и тьма вокруг.

***

– Значит, печати в том месте не работали, – выцепляет из всего рассказа важный факт Николай. – А в ловушке, в которую Саша и угодил, странный узор плетения печатей. Кто-то отлично в них разбирается.

– И умеет запутывать следы. Если бы не тень…

– Ты никогда не думал… не думал разрушить вашу связь? Положить ей конец?

Николай тревожно смотрит на руку Кирилла и тот, помимо воли, прячет её под стол, словно стесняясь. На самом деле – от страха. Два года были наполнены постоянной борьбой и метаниями, вынужденными проходами в мир теней, без которого Кириллу не обойтись.

– Нет. Я впустил её в себя, чтобы нам выбраться. И сейчас та же ситуация – она выход. Помогала уже не раз, даёт определенные преимущества.

– И съедает тебя изнутри.

– У всего есть своя цена.

– Вчера ты сказал, что хочешь вернуть связь якорей. И даже не сомневайся, мы это сделаем. Сегодня же. Я не отдам тебя тени. Мы выбрались вместе. И теперь вместе справимся и с этой чертовщиной внутри тебя.

– Слышал бы тебя Шорохов!

Их взгляды встречаются, и им не надо слов, чтобы понять друг друга. За всеми словами скрыта искренняя благодарность.

После встречи с магом-тенью Николай догадывается, что, на самом деле, Кирилл просто боялся быть отвергнутым и брошенным, даже не зная ту историю с коллегой Шорохова. Боялся услышать обвинения, что он не справился, что теперь не такой и ставший изгоем даже среди своих.

Потерять доверие. И Николай сейчас сожалеет, что не понял этого раньше. Но он теперь и правда не позволит ему соскользнуть во мрак за спиной и превратиться в то создание из тёмной брошенной башни офиса.

Не даст заблудиться в тенях.

Николай доедает овсянку, с явным удовольствием облизнув ложку. У него встреча с Яной и смутные подозрения, что всё пройдёт не так гладко, как хотелось бы. Бросив коробочку в мусорку и сполоснув ложку под краном, он всё-таки не удерживается от того, чтобы не схватить один горячий блинчик перед выходом из дома.

***

Яна ждёт в глубине кафе, с головой увлекшись документами на тонком планшете в красном чехле. Молча кивает Николаю и, не дожидаясь вопросов, разворачивает к нему карту Москвы с выделенными жёлтым зонами города.

– Видишь? – кончик её указательного пальца с красным маникюром замирает в миллиметре от экрана. – Всего три района не затронуты.

Её голос тихий и приглушенный – вокруг столика теневой полог. Маленькие хитрости стражей, почти шпионские. Для этого всего-то надо приоткрыть печать рядом с собой и потянуть немного теневой магии, а потом сплести из неё заклинание.

Николай думает, что многие маги хотели бы владеть такими возможностями, хотя каждая стихия даёт многое.

Вокруг них вовсю расцветает Хэллоуин. Тыквы на подоконнике, тёмно-красные яблоки в карамели на палочках на подносе под куполом воздуха, в подсвечниках щедро насыпаны каштаны и высушенные цветы.

Ярко и тепло, а в потёках дождя по окнам отражаются язычки пламеней свечей.

Николай тянет через трубочку пряный чай с лимоном и мёдом и изучает карту. Обводит рукой в плотной полуперчатке один из районов.

– Из наших кто-то там есть? Он в отдалении от других и выглядит мёртвой зоной по прорывам.

– Да. Там живёт начальник печатников.

– Вот как. Если не ошибаюсь, у него жена и трое детей, уже вполне взрослых. На каждый новый год он приносил от неё ромовый кекс, а один из сыновей учится в Школе.

– Всё так, – Яна кивает и захлопывает планшет, уставившись на свои переплетенные пальцы поверх чехла. – Я не понимаю. Мы с ним же каждый день на кухне чай пьём! Как он мог…

– У всех свои слабости. В конце концов, он мог и что-то узнать и вытрясти безопасность ради своей семьи.

Николай умалчивает, что хуже всего – недоверие среди стражей. Проникни хоть единый слух, что в их рядах предатель, и даже он не уверен в реакции Службы. И особенно тех, кто потерял сегодня близких или друзей.

Яна с грустью водит пальцем по столу, подавленная и уставшая. В полумраке кафе кажется, что даже её чёлка не такая яркая, потускневшая. Он не лезет к ней в душу, хотя догадывается, что среди погибших наверняка затесался один неосторожный ученик. А у неё нет сил даже на ярость.

Чай вдруг кажется остывшим и слишком сладким от мёда. Николай допивает одним глотком и уточняет:

– Во сколько у него заканчивается сегодня смена?

– Около восьми. Ты поедешь один?

– Да. Вдруг мы ошиблись. Никому не говори пока об этом, ладно?

– Договорились. А ты держи меня в курсе. Ты уже виделся с Шороховым?

– Ещё вчера. Он навёл много шума?

– На удивление нет. Насел на Варю, получил сводки последних событий и заперся в твоём… своём… кабинете.

– Как я и думал. Хорошо, остаёмся на связи. Буду нужен – звони.

***

Дорога через лес Академии тиха и пустынна. За окнами машины проносятся еловые ветви, едва не задевая стёкла, «дворники» смахивают тонкие струйки дождя на широком лобовом стекле, но пряное тепло внутри разгоняет пасмурность снаружи.

Вот только сейчас Кирилла не успокаивает даже льющаяся из магнитолы мелодичная музыка по выбору Кристины, кажется, подборка саундтреков то ли к играм, то ли к фильмам.

Сама она, прикрыв глаза и улыбаясь, перебирает пальцами по чёрному пластику бардачка в такт музыке. Волосы распущены, в другой руке чёрная шляпка с веточками рябины. Когда-то он назвал её летней девочкой, но ей идут осенние краски. Тепло клетки и шерсти, оттенки охры и облепихи.

Как огонёк в ночи.

Вот только Кирилл никак не может отогнать от себя то, как сегодня под утро она проснулась едва ли не с криком ужаса, сбивая одеяло подальше от себя и вся дрожа от страха. Жалась к нему, вцеплялась в плечи и едва ли не отчаянием шептала «они уводят меня, они зовут меня».

И ему пришлось держать её руки, чтобы она сама же не исцарапала ногтями их до локтей, выгоняя то, что внутри. А после – смахивать пепел с простыни, разорванной на кусочки от угольков на концах её пальцев.

– Прости, – Кристина, успокоившись, скрутилась в углу кровати испуганным зверьком.

– И давно это у тебя?

– Второй раз. Вчера тоже так было. Но не так… ощутимо. А теперь те тени, что приходили за мной в Академии, проникают в сны. И всё жжётся изнутри.

Она подняла дрожащую руку, изучая чёрный узор вен с каким-то отстраненным вниманием. Зло произнесла:

– Ненавижу. Кто бы это ни сделал, я бы хотела сунуть иглу в его собственную вену и пустить тени под кожу. Посмотреть, что с ним будет.

И сейчас Кирилл думает о той заброшенной лаборатории, координаты которой дал дух-любитель гнилых яблок, пришедший к нему в дом, пока он бродил в поисках улик похитителей Саши. Но Николай строго сказал, чтобы один он больше туда не ходил. Но да, он отлично представляет, что кто-то наверняка так же мог бы сейчас наблюдать со стороны за действием эксперимента на Кристине.

Возможно, её оставили именно для этого. Эксперименты для других студентов закончились смертью.

Но между ними должно быть что-то общее. Тонко уловимое, но обязательно. По крайней мере, они все четверо – милины. Разные факультеты и специальности, курсы и круги общения, но в совпадения Кирилл давно не верит.