Текст книги "Туман и гроза (СИ)"
Автор книги: Lacysky
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц)
– Передай Кириллу и Саше, пусть поедут со мной в клуб Сары. Они же оба на месте?
Его пальцы привычными движениями застёгивают ворот косоворотки, до того распахнутый из-за духоты горелки. Так спокойнее. Аккуратность и собранность как вторая кожа, сдерживающие лишние эмоции.
– Кажется, Кирилл ещё не сбежал в Академию, а Александр и так целыми днями занят в Архиве.
– Чем? Впрочем, пока неважно. Пусть оба ждут в холле, я сейчас спущусь.
– Вы обедали? – лёгкий укор в голосе Вари. Её пальцы летают по экрану смартфона, набирая сообщения в рабочий чат. Во второй руке она держит бумажный пакет. На часах почти пять вечера. Николай едва не закатывает глаза от трепетной заботы своего секретаря и хранителя Архива.
– Достаточно того, что я завтракаю. Варя, у тебя другой работы нет?
– Моя работа, чтобы ничто не мешало вам исполнять служебные обязанности, – она улыбается, чуть прищуривая взгляд. – Нам и так проблем хватает. Вот, – она протягивает ему пакет. С обратной стороны эмблема кафе напротив.
– Что это?
– Булочки с повидлом. Поешьте по дороге в клуб.
Она с некоторым нажимом ставит пакет на стол и, бросив на него короткий взгляд в духе «я слежу за вами», покидает кабинет.
Николай едва не фыркает, провожая её взглядом и склоняясь к загустевшему эликсиру. Возможно, даже получилось. От очков устали глаза, и он оставляет их на столе. Тягучая субстанция перетекает в колбу с пробковой затычкой, преломляясь оттенками фиолетового в выбеленном свете лампы. Засунув колбу в карман и всё-таки захватив со стола пакет с булочками, он быстро покидает кабинет, на ходу читая сообщение от Кирилла.
***
На улице ливень стеной. Николай, подняв воротник шерстяного пальто, быстро ныряет в тепло машины Кирилла, пронизанное ароматом древесного бергамота. На заднем сиденье устроился Саша, погруженный в чтение новостей с планшета и проверяя, нет ли вызовов стражей. Прошла неделя после нападения теней на дом в Москве, но ленты ещё полны обсуждений и подробностей с места происшествия.
Кирилл почти сразу выводит машину на дорогу, тут же встревая в длинную мерцающую вереницу. На лице та же усталость, что и в его глазах, когда Николай коротко смотрит в боковое зеркало. На Саше непромокаемая куртка с капюшоном поверх темно-синей формы отдела печатей. Кирилл, как всегда, в кожаной куртке и слегка растрёпанной косоворотке. Сам Николай предпочитает добавлять к форме жилетку и теплое пальто.
– У тебя ремень безопасности заедает, – он не сразу выдёргивает застрявшую гладкую ленту. Его такие мелочи раздражают, а Кириллу вполне привычны. Немного хаоса в повседневности.
– Я в курсе, – ворчит тот в ответ. – В клуб к Саре? Ты не заболел ли? Время – пять вечера, – Кирилл уже поджигает огоньком с пальцев сигарету, приоткрывая окно для облачков дыма. Запах осеннего дождя насыщенный, только с примесью тревоги. – Смотри, скоро добрые коллеги скажут, что мы слишком много развлекаемся.
– Конечно, скажут, – Саша подаётся вперёд вместе с пряным теплом своей магии. – У Кирилла Академия со студентами, у Николая сплошь клубы! А что, может, свою газету создать? Я буду вести рубрику слухи и интриги Службы. Всё равно я постоянно с вами таскаюсь, знаете, сколько компромата накопилось?
– Саша, сейчас в моде онлайн журналы. Хочешь – создавай, – Кирилл резко выжимает газ, наслаждаясь просветом в пробке. Ненадолго.
– Инициатива наказуема. Но вообще мы работаем, – резонно замечает Николай, шурша пакетом и доставая ещё тёплые булочки. – Нам надо разработать план, как направить теней именно туда.
– Устроить ответную ловушку? – предлагает Саша, тут же становясь серьёзнее. – Я могу подточить печати. Всё равно ближайшая точка прорыва в мир теней недалеко. Они выйдут на границу миров и ощутят слабину печатей, а там и заклинания стражей.
– Звучит неплохо. Коля, чем так аппетитно пахнет? – Кирилл усиленно сигналит водителю впереди в знак нарушения правил.
– Варя принесла и наказала всё съесть. Хотите?
Оба кивают, и пакет отправляется сначала назад к Саше, а потом к Кириллу, который одной рукой шуршит в нём, другой придерживая руль. В пакете ровно три булочки.
Жуя сдобное тесто с абрикосовой начинкой, Николай наблюдает за метаниями дворников по лобовому стеклу, находя в этом некое монотонное спокойствие и обдумывая со всех сторон предложение Саши.
– Сколько нам до клуба ехать? – уточняет он, стряхивая с пальцев крошки.
Как же приятно откинуться назад на мягкий подголовник. Даже пробки не такие дерганые. С другой стороны, не он за рулём.
– Навигатор показывает полчаса, – Кирилл тычет пальцами по экрану телефона, сверяя время и хмурясь на ярко-красную полосу маршрута. – Или больше. Но точно долго.
Николая это не тревожит, ему всегда есть, чем заняться в своей голове, особенно если не надо сосредотачиваться на дороге. Например, кого так тянет подставить стражей? На месте пролома теней они ничего не нашли. В Академии пока тоже тишина, а в делах пропавших магов ничего интересного.
Словно затишье перед бурей.
Николай и правда обладает непоколебимым терпением, но московские пробки могут расшатать саму твердь земли. Поэтому в задумчивости он крутит рычажки магнитолы, перебирая волны радио, прыгая с прогноза погоды на политику, а потом аудио сказку.
– Не мучься, – Кирилл в очередной раз дёргает машину вперёд, едва не матерясь, когда какой-то безумец проносится рядом по двойной сплошной. – На, вставляй флешку. Там какая-то дикая смесь, но всё лучше радио.
Щёлкают кнопки, и русский рок наполняет салон.
– Что сказал информатор? – Николай прикрывает глаза, вслушиваясь в слова о бриллиантовых дорогах и жалея, что слишком дождливо для открытых крыш и наблюдения за небом.
– Ты знаешь о магии крови?
Всякую сонливость как рукой сняло. Николай внимательно смотрит на Кирилла, ища скрытый подвох. Тот предельно серьёзен, ведя машину в потоке пробок.
– Она доступна милинам, – подаёт голос Саша, – но это настолько мрачная и сложная магия, что некоторые считают её хуже тварей мира теней. Я лично больше ничего не знаю.
– Куда уж хуже, – ворчит Кирилл. – Нам ли не знать, что могут тени. А порой и мы сами, если зайти слишком далеко.
Мёртвая и сухая пыль едва не срывается с ладоней. Николай чувствует мир теней внутри себя самого, пропитанный им насквозь до самых костей. Порой он смотрит вокруг себя, не видя ни оттенков, ни ярких цветов. Только пустоши и уродство.
Мир теней – вечно изменяющийся хаос, чем глубже и дальше от границы, тем хуже. Там извращается время, пространство и сама магия. Потому и нужны стражи – те, кто научился подстраивать заклинания под тени.
Николай хочет узнать больше, но машина подъезжает к клубу, чуть не утыкаясь носом в бордюр. Кирилл, заглушив мотор, быстро выскакивает под дождь, громко хлопая дверью в отличие от куда более спокойных Саши и Николая. Оба с неохотой выныривают под дождь.
Они заходят в клуб через чёрный вход, через который их пропускает явно знакомый Кириллу охранник. Николай здесь ни разу не был, предпочитая сам устраивать вечеринки.
Кирилл ведёт их вперёд в сопровождении своей магии, падающей искорками с плеч. Скользит неслышно тенью, сливаясь с полумраком плохо освещенного коридора. Николай кожей ощущает присутствие создания хаоса внутри него, текучего, меняющегося, шебуршащего. Он всегда настороже рядом с Кириллом, но не от страха тени, как тот порой считает в своём отчаянии, а от страха за того, кого однажды чуть не потерял. Быть рядом и успеть обуздать тень.
Не убить лучшего друга, который ему однажды заменил семью.
Клуб ещё закрыт, погруженный в какую-то подводную тишину и безлюдность. Огромные аквариумы, встроенные в одну из стен, сейчас наполнены лишь голубоватой водой, мелкими камушками на дне и декоративными ракушками по стенам. Вряд ли они для рыб. Николай отлично представляет, как в них танцуют полуобнаженные девушки с распущенными волосами. За барной стойкой тоже никого нет, так что они пока будто незваные гостьи на ещё не начавшейся вечеринке.
Они занимают низкий столик с кожаными креслами вокруг в глубине зала.
– Это точно клуб для магов? Слишком… технично, – роняет Николай, обводя взглядом потухшие неоновые трубы и абстрактные флуоресцентные картины по стенам. Приятно пахнет дорогой кожей и едва уловимо той смесью, что присуща кальянным. Взгляд уже примечает, что в центре удобный танцпол – для ритуала стражей, конечно. Танцы не для него.
– Ты не был тут ночью. Зрелище куда притягательнее, – хмыкает Кирилл. – Магия распускается во всех проявлениях. И Сара создала отличную коктейльную карту.
Николай всматривается в него, пытаясь уловить, что не так. Уставший – да. Синяки под глазами, – скорее всего, от плохого сна и кошмаров. Но есть что-то ещё.
– Половину из которой я не рискну попробовать, – ярко улыбается Саша, закидывая ногу на ногу. Кирилл с каким-то раздражением закуривает сигарету.
Понимание приходит почти тут же – он всеми силами избегает Сашу. Это странно, но Николая совершенно не касается.
– Итак, что с магией крови? – он встаёт, чтобы снять мокрое пальто, тяжелеющее на плечах от влаги.
– Примерно то, чем занимаются наши сотрудники в лабораториях. Магия позволяет изучать нашу силу, вынимая её из простого забора крови. Но лаборатория Стражей – это малая доля того, что может опытный милин по крови.
– И что он может?
– Например, смешивать силы.
Саша округляет глаза, в ужасе глядя на Кирилла. Для его спокойного мира это кажется безусловным нонсенсом. Для Николая не более, чем факт.
– Так вот, – Кирилл наклоняется ближе к ним, – Кому-то три года назад понадобилась кровь моей семьи, а именно – матери. Но что-то пошло не так – исчезла сама сила, а тени вырвались из-под контроля. Кто-то балуется экспериментами с магией внутри нас. Как и в Академии.
Николай слишком хорошо помнит тот день, когда Кирилл узнал про атаку теней в Англии на родителей.
Тогда первый и единственный раз за свою жизнь стражем он провёл его через все точки прорывов, прыгая от одного места до другого. От Москвы до Англии они добрались за пару часов – и застали только тлеющие угли, обугленный камень стен и искорёженные человеческие тела хаосом теней.
Николай был на грани того, чтобы убить отца Кирилла за все его обвинения, стоящие другу частички души. Всё равно бы это не помогло.
– И что, есть какие-нибудь списки, в которых указано, какие милины владеют магией крови? – Саша от таких новостей ёжится. – Или мы пойдём в Управление по делам магов?
– Это всего лишь слухи, – Кирилл закуривает, откидываясь на спинку кресла и полу прикрыв глаза. – Слишком мало фактов и доказательств, с чем идти? Но, судя по анализам Кристины и погибших ребят, именно этим кто-то и промышляет.
– И этого недостаточно? – в голосе Саши возмущение.
– Вряд ли стражам выдадут милинов, владеющих такой магией. Кстати, что с силой Кристины? – уточняет Николай. Одна мысль ему не даёт покоя – почему в трёх предыдущих случаях студентов похищали, а её оставили?
– Всё стабильно, – как-то излишне сухо бросает Кирилл, косясь на Сашу. – Никаких изменений.
Николай не успевает задать следующий вопрос, когда к ним, наконец, подходит Сара. Чёрное короткое платье переливается крохотными стразами по рукавам и подолу, светлые волосы распущены по плечам. Она ставит на столик поднос с четырьмя гранеными стаканами, наполненными слоями синего и фиолетового. Николай с интересом подвигает к себе один, принюхиваясь и различая отдалённый запах можжевельника.
– Наконец-то, – Кирилл с выдохом поднимается, крепко обнимая её и стараясь держать сигарету в стороне. – Мы тебя заждались.
– Перед открытием много дел, – Сара опускается напротив, садясь между Сашей и Кириллом и чуть ближе к последнему.
– Николай, Служба стражей, – он протягивает ей ладонь в коже полуперчаток. Кончики её пальцев приятно прохладны.
– Сара Дрих, я владею клубом. Угощайтесь. Мой любимый коктейль.
Николай делает маленький глоток, чувствуя нечто пряное и терпкое, немного отдающее мятой и – действительно – можжевельником.
– Вы знаете, зачем нам клуб?
– Чтобы его спалить? – улыбается Сара. Непринужденно и легко, но… инстинкты вдруг пробуждаются, тревожа изнутри. В тут же сжатом кулаке собирается земляная пыль, готовая стать вихрем.
– Нет, Сара, чтобы заманить теней в ловушку, – он придаёт голосу те шелестящие нотки, которые непривычного человека смущают и пугают. Шорох песка по металлу с примесью угрозы. В его глазах сейчас пронзительный холод. Кирилл снова скажет, что он перегибает палку. Но ему важнее всего безопасность тех, кого он поставит под удар, направляя в этот клуб в ночь стражей.
Вера без подтверждения для него непозволительная роскошь.
– Я бы посоветовала вам побывать здесь хоть раз до этого. Говорят, тут неплохо, – её пальцы стискивают стакан, но короткий взгляд в сторону Кирилла выдаёт подспудное опасение.
Не то, чтобы Николаю нравилось, когда его боятся, но он знает, что страх – весьма эффективное орудие.
– Всенепременно. Итак, обсудим детали?
Из клуба они выходят, когда туда начинают подтягиваться первые гости. Разглядывая прибывающих магов, Николай замечает среди них некоторых знакомых личностей.
– Я вас догоню, – бросает он Кириллу с Сашей и возвращается в основное помещение.
Он находит Сару у барной стойки, занятой разговором с молодым человеком, чем-то похожим на неё. Перекрикивая грохот музыки, он в пух и прах разносит меню с едой, активно строча на полях.
– Сара, ну какое рагу из кролика! У тебя же не трактир. Так, больше закусок. И не таких сложных. Что ты сделала с меню, пока меня не было?
– Прошу прощения, мы можем переговорить тет-а-тет? – Николай обращается к Саре, игнорируя её собеседника, явно увлеченного своим занятием.
– Конечно, – она мягко улыбается и, извинившись, ведёт его в подсобку за барной стойкой, которая немного похожа на склад и комнату для отдыха одновременно. Тут всё куда приятнее глазу – мягкий свет пламени в плафонах и потертая мебель.
Сара усаживается на продавленный диван. Она смотрит так, словно он хищник на выгуле. Недалеко от правды, впрочем.
– Мы одни? – уточняет Николай.
– Да.
Магия взметается в воздухе, залепляя всё вокруг пылью и тяжёлым запахом взрытой земли. Сара заходится в кашле, не успевая среагировать.
– Хороший клуб.
В её взгляде и всей сжатой позе от напряженных плеч до сжатых пальцев смесь недоумения и злости.
– Расскажи мне о милинах.
– Что? – слово прорывается сквозь кашель, и Николай всё-таки расслабляет магию. Он опускается перед ней на корточки, заглядывая в самую глубину зрачков.
– Ну как же, – улыбка чуть зловещая и манящая. – Я обращаю внимание на детали, Сара. На обстановку и гостей. Даже получаса, что мы провели со времени открытия, мне достаточно, чтобы понять твою аудиторию и тех, кто пользуется приватными услугами клуба.
– И что? – она гордо вскидывает голову. – Как будто я могу что-то знать.
– Если захочешь – узнаешь, – жёстко срезает Николай. – Мы с Кириллом из кожи вон лезем, пытаясь понять, что творится в магическом мире. Если тебе хоть сколько-то дорог его покой, то помоги, – с нажимом на слово «его» произносит Николай, припоминая то, как она вела себя во время обсуждения их плана, и она вздрагивает. – В конце концов, ты же сама милин. И, думаю, достаточно умна, чтобы содержать такое заведение.
– Я и так вам помогаю, – шепчет Сара, опуская взгляд на носки туфель. – Думаешь, я не знаю, в каком аду он живёт с его кошмарами и разорванной связью якоря?
Николай ничем не выдаёт своего удивления. Он был уверен, что Кирилл ни капли не сожалеет о содеянном. А весь холод в их отношениях по долгу службы и для соблюдения хоть каких-то границ.
– Сара, что-то затевается. Возможно, мы уже среди шторма и захлебнёмся в нём, но я буду бороться с волнами до самого их гребня. Ты поможешь?
Она медленно кивает. Николай поднимается, упираясь руками в колени и стряхивая с жилетки и рук осевшую от его магии пыль. В воздухе запах лесного мха.
Возможно, его методы слишком похожи на те, что применял Шорохов, но он не умеет по-другому, воспитанный им и впитавший всё, что тот проделывал с ним и другими учениками.
– Вот и хорошо. Только не смей никому рассказывать о нашем разговоре, – на миг снова вздымается тяжёлая магия, заставляя Сару вздрагивать.
– У тебя и правда каменное сердце. А я-то думала, это шутки Кирилла, – в спину вонзается не магия – сами слова.
Он не оглядывается, когда выходит из подсобки.
***
Николай застаёт Кирилла и Сашу яростно спорящими у чёрного выхода. Дождь заливает холодными струями за воротник, но вокруг обоих жаркое пламя и шипящие искры.
– Ты можешь хоть иногда поверить, что, возможно, мир теней не так однобок, как кажется? – с какой-то горечью кидает Саша в сторону метущегося Кирилла. В темноте вечера непонятно, чего вокруг больше – тени или искр.
– Да чушь! Там постоянный хаос, стражи с трудом каталог теней составили когда-то! И то его приходится постоянно обновлять, – Кирилл курит коротко и с каким-то остервенением. Свет фонарей кидает жёсткие тени на его лицо, заостряя скулы. – Но там нет того, о чём вы твердите. Какой свет звёзд? Какие исследования Архива? Ты зацепился в какую-то деталь и теперь носишься с ней!
– Матерь стихий! – всегда спокойный Саша явно на грани взрыва, вокруг него едва не пляшет огонь, сбиваясь под дождём. Николай пока остаётся в стороне, не совсем понимая предмет спора, но два стража на взводе – это тревожно. – Да хоть себе признайся, что ты просто-напросто переживаешь.
– О чём?
– Да о самой Кристине.
Кирилл замирает как током пронзенный, ошарашенно глядя на Сашу. В его глазах смесь шока и будто некой паники. Он кажется окруженным танцем теней.
– С чего ты взял?
– Ты чуть не каждый день твердишь мне, что я загоняю твою студентку.
– Она едва не засыпает на моих лекциях, – Кирилл тычет в него сигаретой, тут же гаснущей в струях дождя. – Да чёрт!
Он острым движением выкидывает её в мусорку рядом и достаёт следующую.
– Такого раньше не было.
– Серьёзно? – вмешивается Николай, медленно спускаясь по ступеням лестницы к обоим. Пальто тут же тяжелеет под ливнем. – Вам больше заняться нечем, кроме как обсуждать девчонку?
Он – начало песчаной бури пополам с испепеляющим огнём, который стеной вздымается за его спиной, приковывая внимание обоих. Саша тут же отступает, успокаиваясь.
Николай ощущает, как его магия сталкивается с клубящимся хаосом. Зрачки Кирилла заволакивает бездна, из которой вышли все тени.
– Не лезь, – он почти рычит.
Стоит сжать руку в кулак, и крошащее всё вокруг заклинание сорвётся с ладоней и вонзится жалящими песчинками и камушками в Кирилла. Предплечья Кирилла обволакивает тёмное и густое, как патока, пламя.
Один может погрузить весь мир в пучину пламени и хаоса. Второй поднимет саму землю на дыбы, чтобы не дать этому сбыться. Разделенные, они падут, но соприкосновение может быть ещё разрушительнее.
Их магия трещит, от неё летят не искры – росчерки молний, наполняя воздух озоном и привкусом металла.
– Кирилл! – Николай вкладывает в его имя весь свой призыв, сжимая руки в кулаки от накатывающего отчаяния, чувствуется натяжение кожи перчаток и холод пластин. Огонь Кирилла горяч – не только в магии, его эмоции шпарят по нему самому, растекаясь пламенем внутри. Тень хитра, проникшая в них и разрушающая заклинание изнутри.
– Борись!
Кирилл падает на колено, касаясь рукой земли и сгибаясь под тяжестью своей магии, которая сильнее его самого. Тень скребётся сквозь его плоть, искажая само пространство. Воздух вокруг Кирилла как скрученные спирали, и сама земля начинает подрагивать.
– Не суйся! – предостерегает Николай Сашу и бросается вперёд, хватая Кирилла за плечи и заглядывая в глаза, полные тьмы. Только не это, только не сейчас! Внутри поднимается настоящая паника, которую он заталкивает глубоко внутрь.
– Обрушь свой ад в меня! Держись!
– Я… не могу…
Косоворотка вспыхивает. За спиной Кирилла мельтешат тени как отголоски той, что вздымается внутри.
– Просто держись за меня, – его слова едва слышны в рёве стихий, но Кирилл вдруг вздрагивает всем телом. Время замедляется, и можно увидеть каждый камешек и язычок пламени, застывший в воздухе.
Миг – и всё ускоряется, догоняя привычный ход вещей. За спиной Кирилла вспыхивают огненные крылья и тут же опадают. Он резко поднимается, запрокидывая голову и судорожно глотая воздух пополам с дождём.
– Что это было? – к ним подходит Саша. У него рассечена бровь, и кровь заливает лицо, но рана не страшная.
– Тень попыталась овладеть изнутри, – голос Кирилла безжизненный и тусклый.
Николай чувствует себя уставшим и раздавленным, когда сам поднимается с земли, отряхивая брюки от грязи. Подпаленным с одной стороны души – там, где когда-то была их связь. Возможно, Кирилл сделал ошибку, разорвав её?
– Спасибо, – тот явно ещё не отошёл от мощи силы, но это уже он. В глазах больше нет бездны и её тьмы. – Я был на грани.
– Я всегда рядом, – напоминает Николай. На мгновение их взгляды скрещиваются, говоря друг другу куда больше слов. – Помни об этом, когда в следующий раз решишь поддаться эмоциям. Порой они опасны для тебя.
Он поднимает с земли скинутое в какой-то момент пальто, теперь мокрое и грязное. Жаль. Значит, впереди холодная ночь и долгий путь до дома. Впрочем…
– Ты куда? – окликает Кирилл.
– Отдыхать, – Николай дружески хлопает того по спине. – Иногда полезно, но не в твоём вкусе.
Ему просто надо смириться с тем, что однажды тень может победить. И держаться Кириллу за магию Николая будет слишком мало.
Пар бьёт из стен, обдавая ледяным ментолом.
Николай откидывается на огромный горячий камень в чёрно-белую мозаику, глубоко вдыхая насыщенный влажный воздух хамама мира теней. Порой ему слишком много яркой Москвы и шума мегаполиса.
Здесь же покой и мягкий сумрак, не режущий глаза. По крайней мере, на границе миров, этаком промежуточном кармашке между двумя реальностями.
Возможно, он слишком часто ходил за пределы человеческого мира и привык к месту, в котором не работает электроника, только магия и порой механика.
Камень горячит спину до самых косточек, изгоняя из них холод осени. Позвонок за позвонком Николай чувствует, как его отпускают тянущие жгуты усталости и напряжение последних недель. Давно он не чувствовал в себе такого жгучего одиночества, разъедающего душу на тонкие полоски.
Николай рос без отца, бросившего мать незадолго до его рождения. Их было трое вместе с его старшей сестрёнкой, которая тайком таскала ему по ночам печенье с кухни и обнимала, если снились кошмары.
Она погибла так глупо, затянутая в сомнительное приключение по миру теней, чьи загадки будоражат кровь некоторых молодых магов. Мать сгорела от горя следом, оставив Николая наедине с двумя могилами и жаждой мести. Вот только мстить было некому – ребята погибли все до единого.
Шорохов заменил ему отца. Кирилл стал братом, которого у него никогда не было.
Теперь один болтается неизвестно где, игнорируя все звонки и оповещения, а второй танцует с тенью внутри себя.
Рядом раздаётся смех и шепот голосов. По хамаму как тени скользят другие гости, затянутые в светло-серые полотенца, такие же любители экзотики, как он сам. Новые клубы пара вытягивают из тяжёлых мыслей, щекоча нос пробуждающим ментолом. Пора на выход, так и уснуть можно. Пока Николай сползает с камня и идёт к выходу, он ощущает на себе любопытные и царапающие взгляды других гостей. Как же – сам начальник Службы стражей. Воздух дёргается от лёгкого заклинания, рассеивающего внимание. Ему достаточно быть наедине с собой.
Перед дверью в раздевалку ледяной фонтан вместо душа. Николай зачерпывает горсть колотого льда, переливающийся насыщенно белым цветом, и растирает по груди и спине, выдыхая от покалывающего холодка. Подтаявший лёд течёт по шее вниз между лопаток, по рёбрам и животу, впитываясь в мягкую ткань полотенца вокруг бёдер. Приятный пряный холодок заставляет вздрагивать. Это те ощущения, ради которых он ходит в хамам – пар и лёд, их не познать магией тому, кто носит в себе землю и огонь.
Закончив обтирание льдом, Николай направляется в раздевалку.
В зоне отдыха никого нет. Только растекаются переливы арфы в полумраке помещения, освещенного язычками пламени в чашах по стенам. Николай, переодевшись в чистую футболку и штаны, забирается на один из шезлонгов в ожидании чая. В руках он вертит колбу с эликсиром, сейчас тускло-серым.
– Чай? – к нему подходит девушка в полупрозрачных шелестящих одеждах и с забранными в высокую причёску волосами. На подносе фарфоровая чашка, от которой поднимается сладковатый пар.
– Да, спасибо. Поставьте здесь, – он кивает на столик рядом.
– Ещё что-нибудь? – осторожно уточняет она. Николай смотрит на неё сверху вниз, мысленно раздевая взглядом и прикасаясь магией, распускающейся шелковыми бутонами цветов, к щекам. Девушка краснеет, опуская взгляд. Не его тип.
– Нет, спасибо.
Чай действительно сладкий и приятный. Николай прикрывает глаза, погружаясь в лёгкую дрёму.
Он вздрагивает, когда в его сознание словно запускают ледяные щупальца, от которых голова взрывается болью. И тут же холод охватывает его с ног до головы до мгновенного озноба, отсекая внутренний огонь.
Николай дёргается, пытаясь открыть глаза, но их щиплет от искр костров. Слух, осязание, обоняние – всё изменено и стёрто. Воздуха слишком мало, и лёгкие жжёт нехваткой кислорода.
Его поднимает в воздух, разрушая связь с землёй. Он пытается сломать ледяные оковы вокруг себя, надрываясь всей магией, но тут приходит боль. Она обжигающе течёт по рукам от локтей к запястьям, выходя толчками крови. Внутри холодный колодец с ухнувшей в него магией сухри. Хочется скрести рёбра изнутри, чтобы добраться до неё, но кто-то делает это за него, рассекая кожу осколком льда.
Кровь всегда отличная приманка для теней.
И они приходят, вонзаясь в так ненавидимого ими стража, кусая и запуская свои когти в саму душу. Изо рта вырываются судорожные хрипы.
Он не сдастся.
Надо открыть глаза. Преодолеть бездну колодца, ведь не зря он просиживал столько часов в камере без силы. Кипящая боль вздувается в пальцах. Наверное, он кричит, но вместо криков в ушах стоит болезненный звон.
Он не знает, сколько проходит времени, когда ощущает под собой колкость шерстяного ковра своей квартиры. С трудом разлепляя веки, Николай сквозь марево боли оглядывает комнату. Чья-то фигура приближается, носок тяжёлого ботинка врезается в челюсть. Николай теряет сознание.
Он приходит в себя от жуткого озноба, не способный пошевелиться. Вокруг всё плывёт, но это и правда его квартира. Ни холода, ни теней. Магия бьётся внутри свободным огнём и жизнью земли, но сил на простейший вызов язычков пламени нет.
Николай ползёт к дивану, рядом с которым журнальный столик и телефон, когда чувствует рядом шебуршение. На пределе воли он выставляет хотя бы щиты. Нечто живое и тёплое стонет и подаёт голос.
– З-за что?
– Т-т-т-ише, – зуб на зуб не попадает. Он хочет дотянуться кончиками пальцев до существа, но руки безвольные и слабые. Острая боль при каждом движении никак не даёт добраться до столика.
– Н-не н-надо больше, – скулит существо.
Да где же этот провод, когда он так нужен? Зацепись он за него, и можно сдёрнуть трубку.
Николай справляется с руками и стирает нечто липкое с глаз тыльной стороной ладони, чтобы взглянуть на того, кто рядом.
К горлу подкатывает тошнота.
На него смотрит третья пропавшая студентка. Вот только её лицо обезображено и искалечено. Его правая часть сдвинута немного вверх, создавая полную асимметрию.
– Н-не н-надо б-больше, – исковерканные слова едва слышны. В её глазах нечто куда хуже страха – первобытный ужас и неимоверная боль.
– Хорошо, – Николай хочет приблизиться к ней. Воздух горчит и набит пылью. Или это его лёгкие. Девушка судорожно отползает назад, вывернутые пальцы рук непроизвольно дёргаются.
Он не успевает сказать ещё что-то, когда раздаётся дикий грохот, и в комнату врывается Кирилл в отблесках пламени и со слетающими искрами. Он быстро осматривается, выискивая теней, но, не обнаружив ни одной, бросается к Николаю, срывая с себя рубашку. Пуговицы с перестуком отскакивают от пола. Звук рвущейся ткани мешается с судорожными всхлипами Анны.
– Держись, я уже вызвал лекарей, – его голос слышен издалека. Жёсткая ткань обматывается по рукам.
– З-за что?
Николай видит шок на лице Кирилла, когда тот поворачивает голову в сторону девушки. И следующая фраза бьёт под дых.
– П-поч-чему вы м-меня м-мучил-ли в-всё эт-то вр-ремя, Н-Никол-лай?
========== Часть II. -9– ==========
– Где у тебя чай?
Кирилл быстро перебирает жестяные банки в кухонном шкафу Николая, разглядывая в полумраке подписи, выведенные каллиграфическим почерком. Ничто не злит больше, как бездействие и когда вся посильная помощь сводится к простому алгоритму по завариванию чёрного крепкого чая.
Николай молчит, прислонившись лбом к холодному стеклу окна. Одна рука придерживает колючий край пледа, во второй пакет с замороженными овощами, прижатый к подбородку. Из окна тринадцатого этажа многоэтажки виден простор речного канала и московского проспекта, расцвеченного фарами и оранжевыми фонарями.
– Коля! – Кирилл с силой захлопывает шкаф, отворачиваясь от бездушного дерева к другу, сжавшемуся на стуле в углу маленькой кухни. Без магии огня сухри замерзают и таят. Потухшие свечи с призрачным запахом дымка. – Где чай, спрашиваю?
– В деревянной коробке. Она там одна, – слабый жест рукой в сторону шкафа.
Он поправляет съехавший по плечу шерстяной плед и кутается в него как в убежище.
Уставший, растрепанный, с аккуратными белыми повязками от запястий до предплечий и с синяком на подбородке, он совсем не тот хладнокровный начальник Службы стражей, которого все привыкли видеть.
Кирилл ставит чайник на плиту, сдерживая вопросы, пока Николай сам не будет готов рассказать обо всём.
Саша едва слышно входит на тесную кухню, вытирая на ходу руки. В нём пламя домашнего очага с горьковатым и древесным запахом. Магия тёплым коконом обнимает стены кухни, вытесняя раздражение Кирилла и успокаивая метания.
– Ну, ковёр я тебе рекомендую выкинуть.
– Или повесить на стенку с подписью «на нём чуть не сдох страж», – бурчит Кирилл. – Твоя соседка такой шум и гам подняла, хотела в полицию звонить! Хоть бы табличку повесил. Тут живёт злой страж. По ночам ко мне ходят в гости тени.
– Протоколы составлены? – Николай запрокидывает голову на стену, отрываясь от созерцания промозглой ночи и игнорируя подколки друга. Кирилл чуть не фыркает – официальные процедуры волнуют его сейчас меньше всего. В отличие от холода колодца во взгляде Николая.
