Текст книги "Туман и гроза (СИ)"

Автор книги: Lacysky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

Он мягко тормозит машину у ворот Академии в высокой каменной арке. Завитки чёрного и золотого, узоры цветочного орнамента и наверху эмблема орла с распростёртыми крыльями.

За воротами широкая гравиевая дорожка к строгому старинному зданию из тёмного красного кирпича, в тёплую пору скрытого за листвой раскидистых дубов. Кирилл отлично знает – стоит шагнуть за ворота, и словно нырнёшь в колебания четырёх стихий.

Вздохнув, он выключает музыку. Пальцы Кристины замирают, она потягивается так, платье скользит вверх по бёдрам.

– Приехали? Ого, как тут тихо. Кажется, все практики на улице отменили.

– Да. Как ты и просила, без опозданий.

– Ты так говоришь, будто это плохо.

– Я даже кофе не успел допить!

– Ничего, «Гвоздика и Кости» уже точно открыты, а Сташек наверняка запустил специальные предложения к Хэллоуину.

Честно говоря, ему совершенно плевать, что на кофе, что на Сташека. Отстегнув ремень, он наклоняется к ней, целует в ушко и ниже, в нежную кожу шеи, проводит носом вдоль неё. Касается губ, ощущая, как она вся замирает и подаётся навстречу.

– Кирилл…

Он не даёт договорить и едва ли не настойчиво целует в губы. И тут же отстраняется прежде, чем она легонько шлёпает его по плечу.

– А ну перестань! Иначе мы точно опоздаем.

– Никогда не отличался пунктуальностью.

– Не заметила, твои лекции всегда начинались вовремя. Идём, профессор по травоведению не отличается терпимостью.

***

Кирилл стоит, прислонившись к двери кафедры. Кабинет любезно предоставили для беседы с Верой Григорьевной, которая заметно нервничает в присутствии двух стражей. Зло косится на Кирилла, ещё припоминая тому, как он вывел из её попечения Кристину после нападения теней, и всё время пьёт воду из стакана. Её тёмно-зелёная форма вся сбилась как-то набок, и теперь топорщится во все стороны, а то ли от волнения, то ли от раздражения вокруг вихрится воздух.

Дверь – это выход, и он сейчас перекрыт Кириллом. Глаза скрыты за тёмными стёклами очков, он весь сейчас окутан тенями, руки сложены на груди. Он – напоминание о тёмной стороне стражей. Скрытая угроза. И в сумрачном коконе вокруг него время от времени пробегают красноватые искры.

Вот только вряд ли он сейчас способен на что-то большее, а его магия земли куда слабее огня.

Вере Григорьевне об этом знать совсем не обязательно. Кирилл не вмешивается в допрос – не его стезя. У стража из аналитического отдела получается бойко и чётко без лишних пауз. Он даёт ровно столько времени на ответ, сколько достаточно тому, кто не врёт. И в то же время не слишком резко, хотя главная лекарка Академии всё равно не успокаивается и время от времени возмущенно вскрикивает, что как вообще её можно в чём-то подозревать, сколько жизней она спасла! Сколько травм непутёвых студентов вылечила!

Вот только одна умышленная смерть может перекрыть все спасенные жизни.

Кирилл помнит ту грань, когда кинжал в его руке приставлен к горлу Якова. Помнит яркие капли крови, проступившие на коже.

Он едва не убил человека.

Всегда под его кинжалом умирали тени, всегда – для защиты других. Наверное, он мог бы убить и человека – но только в битве, на равных, но никогда не специально или исподтишка.

А за теми, кто играет в игры с магией стихий и теней, вьётся шлейф крови и смертей.

Кирилл достаёт сигарету, припасенную в кармане брюк, чуть смявшуюся, но запах табака от этого хуже не стал. Как и горьковатый дым, вьющийся от кончика. Крохотный маяк между пальцами.

– Кирилл Романович, да затушите вы эту сигарету! – вскрикивает Вера Григорьевна, ёрзая на стуле. – И хватит уже меня мучить вашими подозрениями.

– Успокойтесь, – страж отвечает мягче, чем стоило бы. – Отвечайте на вопрос – что вам известно о магии крови? Или об этом значке.

– Да ничего не известно, сколько раз повторять! Ну, полумесяц и треугольник. Вода и месяц, банальность какая-то.

– Но у ваших некоторых коллег в Академии ровно такие же.

– У них и спросите! А вообще… знаете, кажется, в прошлом году в Академии проходила встреча лекарей и исследователей методов лечения. Там точно раздавали значки, но я не уверена, что именно такие.

Кирилл от этих слов заметно оживляется и тихо уточняет из своего угла:

– А студенты там присутствовали?

– Да, кто-то помогал с организацией, а кто-то участвовал в конференции. Одно из многих мероприятий Академии, у нас постоянно что-то проходит…

– А кто был организатором?

– Не мы. Это была инициатива какого-то посторонней исследовательской лаборатории.

– Название и имя главного организатора.

– Да я не помню… надо в документах покопаться.

Кирилл спускает очки и смотрит поверх тёмных стёкол в упор на Веру Григорьевну, сжавшуюся под его взглядом. Хотя, казалось бы, никакой магии. Но многие боятся стражей по привычке, тем более, его после истории с Яковом.

– Найдёте – сразу свяжитесь с нами. Учтите, вы ещё под подозрением. И расследование в юрисдикции стражей.

***

Шагая по каменным коридорам мимо витражных окон с цветными стёклами, Кирилл думает, что в заброшенную лабораторию надо попасть как можно скорее. Но сейчас у него лекция у пятого курса, к которой он едва успел подготовиться, пролистав свои заметки после допроса. Под чашечку кофе в «Гвоздике и Костях» и последние сплетни от Сташека, искренне обрадовавшегося его появлению.

В одном из закутков с аркой большого окна, сейчас тусклого от нехватки солнечного света для яркой витражной мозаики, Кирилл натыкается на Малди, торопящегося по своим делам. Тёмно-синий костюм едва не блестит, шейный платок аккуратно расправлен под белоснежной рубашкой, подмышкой стопка каких-то фолиантов.

– Кирилл Романович, – протягивает он, замирая в удивлении, и всё-таки пожимает протянутую руку. – Вы же отстранены от занятий.

– Да? С чего вы взяли? Официальное уведомление пришло от Академии, но без визы попечительского совета, который утвердил мою кандидатуру.

– Ясно. А вы настойчивы в своих стремлениях.

– В моей работе без этого никуда. В конце концов, жалоб от учеников я ещё не слышал. Но вы расскажите, если выполнение моих обязанностей чем-то не устраивает.

Кирилл знает, что он далеко не лучший кандидат на должность преподавателя. Надо сюда Сашу отправить, он хотя бы дружелюбнее и готов со всеми поддерживать хорошие отношения. А он всегда был слишком прямолинеен.

С другой стороны, ему важно рассказать об иной стороне стражей. Особенно сейчас.

Дойдя вместе до аудитории за следующим поворотом коридора, оба останавливаются у распахнутых тяжёлых дверей. Кирилл расслабленно облокачивается на одну створку, кивая проходящим мимо студентам. Они награждают его любопытными взглядами, кто-то торопится скорее внутрь, другие явно замедляют шаг у порога, надеясь услышать что-то интересное.

Из аудитории уже доносится студенческий шум и гам, отблески заклинаний и тянет чем-то искристым и влажным. Малди некоторое время молчит, наблюдая за тем, как к оконному стеклу зарядивший снова дождь с ветром приклеивает тёмную листву.

– Что ж, всё равно вы тут постоянно вертитесь с допросами. От стражей никуда не деться, верно? Работайте, Кирилл Романович. И не забывайте сдавать отчёты отработанных тем.

Рука Кирилла соскальзывает по гладкому дереву, он сам заходит внутрь, закрывая дверь носком ботинка.

– Тема сегодняшней лекции – оказание первой помощи пострадавшим от магии теней.

***

Клуб Сары пуст и тих. Согласно полупрозрачным буквам на матовом стекле двери открыт с 16.00 и до 8.00. Внутри темно, и шаги Кирилла гулко отдаются по всему просторному помещению. Они с Сарой договорились встретиться здесь ещё раз для неформального разговора. Сюда же должен приехать Николай.

Теперь у Кирилла ключи от всех помещений и распоряжение персоналу, что клуб теперь в юрисдикции Службы. Временно, всего на неделю. Или чуть больше.

Кирилл, всё ещё в куртке, насвистывая себе под нос, заходит за стойку бара к оборудованию и включает со своего телефона привычный плейлист. Тягучая музыка растекается вокруг упоительными вибрациями.

Прикидывает, пригодится ли ему ещё машина, но всё-таки находит среди пузырьков из тёмного стекла, подписанных изящным и чётким почерком, маленькую бутылочку. Рябина и клюква, а сзади на замусоленной этикетке вычурное описание богатого букета.

Мягкий свет тканевых абажуров над длинной стойкой бара погружает всё в приятный и ласковый полумрак.

Кирилл в одиночестве устраивается на одном из стульев в ожидании встречи, когда слышит хлопок двери за спиной и чьи-то тяжёлые шаги за спиной. Обернувшись и отставив так и не тронутый стакан, радостно спрыгивает со стула навстречу Саше, тяжело опирающегося на толстую трость.

– Эгей, ничего себе! Мы к тебе два раза пытались прорваться после обеда, а нас не пустили.

– Полегче, – улыбается Саша от слишком крепкого пожатия и с явным трудом опускается на ближайший диван. – Лекари с трудом отпустили, но я лучше буду лечиться дома вместе с вами, чем валяться и пялиться в потолок. Или слушать причитания матери, как всё ужасно.

– А на самом деле?

– Выражаясь твоими любимыми словами, полное дерьмо. Чувствую себя старой развалиной и совсем не способным куда-либо передвигаться.

– Сюзанна в курсе? А то с ней спорить сложнее, чем с лекарями.

– Да-да. Честно, она даже рада. Утверждает, что как-нибудь справится с собственным мужем в таком состоянии, хотя теперь мне каждый день надо будет приходить на процедуры.

Кирилл тем временем находит на полках внизу стойки чайник и втыкает его в розетку, уверенный, что горячий травяной чай им сейчас не помешает. Видно, что Саша дышит тяжело, как после долгой пробежки, и сейчас перед ним маленькая коробочка с несколькими отделениями для таблеток с подписанным временем их приёма.

– Как ты вообще угодил в ту ловушку?

Кирилл устраивается напротив, положив рядом с собой телефон. Николай должен был приехать уже минут десять как, но его всё ещё нет.

– Кто-то отлично нас знает, – Саша, сняв тяжёлое и тёплое пальто, с благодарностью прихлёбывает горячий чай. – Кто-то знал, что если вскрыть ту печать, то я – или мы – рванём туда. Но не Николай.

– Почему?

– Потому что именно его я там и видел. Хитрая магия! Мне Сюз уже рассказала шёпотом и очень осторожно про двойника, когда выдалась минутка наедине. Но тот, кто им прикидывался, сражался в коридоре с тенью. Я думал, успел первым.

– И пошёл в мир теней? Ну, Николай бы никогда тебя туда не позвал.

– Знаю. Но он просил о помощи с печатью, даже не с тенями. Я шагнул – а там свора теней.

– Да, я тоже на них наткнулся. Но что от тебя было нужно?

Саша стискивает кончиками пальцев белую кружку и вдыхает запах смородины. Обводит взглядом полутёмное помещение. Словно не сразу вообще верит, что вернулся. Словно всё это время он ещё не осознавал, через что прошёл. И теперь Кирилл видит, как всё наваливается на него. Просачивается и утягивает в воспоминания.

Чашка падает из рук на гладкий пол.

– Я уберу, – Кирилл поднимается и идёт в подсобку за тряпкой и веником.

Вернувшись, видит, как Саша сидит, обхватив голову руками и уставившись в одну точку перед собой. Пёстрый шарф с этническими узорами сполз с плеч, и теперь видна сеточка уже подживших благодаря лекарям ожогов на шее.

Вместе с тряпкой Кирилл приносит плед и накидывает на Сашу поверх толстого тёмно-серого свитера. У каждого свои проявления отсутствия магии, но тепло никогда не бывает лишним.

– Спасибо. Честно, я помню смутно. Двойник спрашивал разное. Про Архив, про схемы печатей Москвы – да, только Москвы. Знаешь, страшнее всего было смотреть в его глаза. Почти такие же. С одной разницей – в них не было никаких эмоций. Как восковая маска.

– Ты можешь вспомнить, что именно спрашивал? И что ты рассказал?

Саша поднимает на него растерянный взгляд. Полумрак клуба и дымка вокруг них словно оседают у него по плечам. Горечью в уголках губ.

– Я ничего не рассказал. Вот ещё!

Кирилл молчит, не зная, что сказать. Он всегда верил людям куда больше, чем Николай, который всегда был настороже. И понимает, что сейчас ляпнул глупость. Саша многим казался слишком светлым для стража, слишком мягким. Но не значит, что сломить его легко.

Но у каждого есть и свои слабые стороны.

– Прости. Я не имел в виду…

– Всё нормально, я понимаю. Как думаешь, может, всё бросить к чертям собачьим? Увезти Сюзанну к океану, как она мечтает, гулять по бесконечным пляжам, завести собаку?

– Если это то, чего ты хочешь – конечно. Но знай, что ты нам нужен. Я всё больше верю, что в Архиве что-то есть. Но, кажется, ты и правда знаешь его лучше других.

– Ещё есть Варя, но она просто знает саму систему.

Саша берётся за новую порцию чая, а Кирилл не выдерживает и строчит Николаю сообщение.

«Ты в порядке?»

«Почти. Вышла небольшая заминка…»

Он едва не стонет, догадываясь, что «небольшая заминка» – это наверняка огромная проблема.

«Я еду. Адрес?».

На выходе он сталкивается с Сарой, которая торопливо стягивает с себя тёмный от дождя плащ.

– Имей в виду, если с Николаем что-то произошло по твоей вине, лучше беги, – зло бросает Кирилл на ходу и выскакивает на улицу, не дожидаясь ответа.

Яркий свет фар рассекает ночь штрихами, высвечивает все тёмные уголки. Кирилл мчит по улицам города, не отвлекаясь от дороги ни на миг. Даже на вибрацию телефона в коробке рядом с сиденьем.

Газ на полную, мимо мазков фонарей, монолита зданий, только вперёд. И вязкая тень течёт по рукам, тихим шорохом кружит вокруг, наполняет собой до краёв. В отличие от сухости родного мира она всегда, как влажный осенний туман, морось под кончиками пальцев вместо горячего огня.

Сердце бешено стучит. Ещё один поворот до мигающей красной точки.

Резко затормозив, Кирилл распахивает чуть не ногой дверцу машины и выскакивает в сторону тёмного проулка, где почти нет света. Одно ясно – никаких теней. Вот только даже закрадываются сомнения – это хорошо или плохо?

Неподалёку он видит брошенный и безжизненный чёрный байк. Шагнув под свод подворотни, где каждый шаг отдаётся гулким эхом, Кирилл оглядывается и с ругательствами кидается к проёму со светом.

Николай сидит прямо на земле, прислонившись спиной к холодной стене. Лиза склонилась рядом, напуганная, джинсы вымазаны в грязи, фиолетовый шлем откинут в сторону, а сама она старается не смотреть на противоположную стену, около которой лежит явно мёртвый человек.

– Коля, – Кирилл опускается рядом, негромко зовёт снова. – Коля, что произошло?

Тот разлепляет тяжёлые веки и будто едва узнаёт, но взгляд сразу проясняется.

– Встреча прошла не так, как мы хотели. Не было мага-тени. Но был он, – Николай кивает на труп.

– Кто?

– Мой двойник.

========== -19– ==========

Комментарий к -19-

Музыка к главе:

Collide – Wings of steel (https://music.yandex.ru/album/1273725/track/11757450)

Картинка к главе:

https://i.pinimg.com/564x/2e/39/b7/2e39b7c4bc5ea96983df76ea8fcd8c88.jpg

Около семи лет назад

Из дверей клуба доносятся рваные звуки рок-концерта, от которых будто сам воздух вибрирует. На часах уже полдесятого, а Кирилл беспросветно опаздывает. Николай с лёгкой досадой и раздражением набирает короткое сообщение «где тебя носит?». В конце концов, этого концерта они ждали полгода!

С рук чуть не слетают искры, и он тут же себя одёргивает. Сдержанность и достоинство – то, что Шорохов прививал ему все эти годы, как и всем другим стражам. Многие пожимали плечами – зачем?

Николай понимал.

Видел косые взгляды на стражей у других магов, помнил шепотки за спиной «а это один из них, да? из тёмных магов?». Откуда пошло такое поверье, никто уже не помнил. Зато чёрная форма отлично выделяла стражей среди всех других, исполненная косой непринужденности. А ещё – вливалась в тени ночи.

Телефон мигает – сообщение не доставлено. Ругнувшись и незаметно рассеяв окурок в пепел, Николай набирает номер. Абонент недоступен.

Что ж, по крайней мере, его билет у него.

– Николай, сядь, – голос Шорохова холоден и спокоен.

– Где он?

– Мы не знаем. У него была карта с чётко обозначенными координатами и схемы печатей. Простой рейд в тени по проверке возможных точек прорыва.

– Так отправьте стражей!

– Куда? По маршруту мы смотрели. Следов нет.

– Неужели у нас нет никакой системы оповещений? Сигнальных огней, заклятий, хоть чего-то?

– Нет такого. Сядь, тебе говорю. Подождём.

– Сколько?

Кирилл так и не вернулся даже спустя отмеренный срок в два дня. И спокойствие Николая даёт маленькую трещинку.

– А что если он не вернётся?

– Ты знаешь процедуру. Три месяца поисков и статус «погиб» по долгу Службы.

– Я пойду за ним.

– Нет! Мне тебя запереть, что ли?

Кажется, тогда Николай едва не схлестнулся с Шороховом. Но осёкся, сдержался.

Только молча считал секунды.

***

Лиза остановила байк у подворотни со входом в «Теневую клюкву», опёрлась одной ногой на асфальт. Не торопилась снимать шлем, и в тёмном гладком пластике отражались бликами белого и жёлтого огоньки города. Она словно выжидала чего-то, то ли прислушиваясь, то ли ощущая магию вокруг.

Стянула шлем, и фиолетовые волосы рассыпались по плечам.

– Что-то не так.

Николай напрягся и огляделся вокруг. За спиной улица с витринами магазинов и кафе, шумом проезжающих машин и яркими фонарями. Но перед подворотней как-то глуше и тише.

В магии милинов он не разбирался, мог лишь ощущать её и отражать конкретные заклинания. Но скрытую, тайную магию, ловушки или подготовленные заклинания – нет. Стражи – это противостояние теням, а не другим магам.

– Что именно не так?

– Не уверена. Словно… воздух стылый. Кажется, если я запущу туда ветер, он тут же опадёт.

– Тогда жди здесь.

Она не спорит, понимая, что от неё толку будет мало, а Николай достаточно опытный страж и маг.

То, что там ловушка, Николай понял на миг позже, чем на него напали. Еле успел увернуться от ледяных стрел, крикнув Лизе «в сторону!».

Заклинания сыпались одно за другим, морозные, холодные, водные. Николай едва не поскользнулся на корке льда, но быстро растопил её огнём. Пытаясь рассмотреть нападающего, приник к стене, сливаясь с тенями.

На мгновение всё стихло. Пара секунд передышки, возможно, у того закончились силы или вышла какая-то заминка, но Николай тут же воспользовался ею. Открыв печать на порог мира теней, скользнул в серое преддверье.

Крался тихо, как зверь мимо притаившегося охотника, держа наготове огненный шар в одной руке и кинжал стража в другой. Кто-то копошился и чертыхался в дальнем конце, явно не справляясь с магией. Короткие вспышки света, тут же тухнущие в дрожащих ладонях.

Николай выскользнул из мира теней прямо рядом с ним, резко ударил пламенем по глазам, ослепляя.

В ответ – ледяной щит и россыпь росы в воздухе. Заклинания шипели друг о друга, рассыпались искрами и снежинками.

Удар, ещё.

Николай скользил вокруг, сам похожий на тень, выматывая противника, вычерчивая вокруг стены пламени. Здесь не может быть ничьей. В атаках мага была отчаянная ярость, выдававшая того, кто бьётся до смерти. Николай поднырнул под морозный клинок, сокращая дистанцию. Дальние заклинания всё равно не дают эффекта. Подобраться ближе, загнать в кольцо огня.

Маг ошибся первым – неправильно распознал обманное движение Николая в сторону, и тот оказался прямо перед ним.

Его двойник. Точно такое же лицо, бледное, покрытое испариной, а глаза загнанного в угол зверя, который ещё найдёт силы для рывка.

И он нашёл. Едва не спустил с рук сгусток полужидкого льда, замораживающего всё вокруг. Рука Николая инстинктивно дёрнулась вперёд в атакующем движении, как к тени.

С зажатым кинжалом со всполохом пламени.

Острое лезвие вошло в живот, и что-то горячее потекло по рукам. Маг покачнулся и осел, тут же подхваченный Николаем. Металл выброшенного кинжала звякнул об асфальт, на который толчками вытекала кровь.

– Чёрт! Держись!

Губы мага под маской заклинания шевелились без слов.

Николай смотрел на собственную смерть, но не мог бросить его вот так.

Мага бил озноб, он вцепился в руки Николая, и жизнь гасла в его глазах. И у него не было возможности даже умереть с собственным лицом.

Ещё короткое мгновение – и его глаза потухли навсегда.

***

В подворотне сыро и темно, сюда не добивает свет фонарей, а все звуки тише и глуше.

Николай оторопело смотрит на отсветы огня по каменным стенам и арочному своду. Горящий мерно и ровно в руках Кирилла, он притягивает взгляд и выводит из мрака.

Многие считают, что стражи – страшные убийцы, которые не щадят никого и ничего. Возможно, так и есть. Ведь он только что своими руками убил… кого-то.

В густом сумраке, пропахшем осенним холодом и сгнившей листвой, Николай сражался даже не с тенью – а с самим собой.

Он видел собственную смерть. Он стал ею.

Он не может никак оторвать взгляда от одной точки на стене. И только сейчас понимает, что весь вымазан и испачкан в крови. Руки противно скованны засохшей коркой, как и одежда, прилипшая к коже тяжестью намокшей ткани с гнилостным запахом.

– Ник! Ник, ты в порядке?

Лиза появляется рядом, ничуть не смущенная трупом рядом – впрочем, мало ли с чем она сталкивалась по жизни.

– Нормально.

– Мразь какая! Надо было догадаться, что здесь всё не просто так!

– Тебя не затронули?

– Меня? А, нет!

– Я должен…

– Нет, Ник, – её голос звучит достаточно твёрдо и уверенно, – единственное, что ты сейчас должен – выйти из этой грёбаной подворотни!

В ней какая-то энергия то ли злости, то ли досады, но она не отстраняется, когда он поднимается с асфальта, весь в грязи и крови. Внимательно смотрит на неё.

– Порой некоторые слухи о стражах верны.

– Чушь! – фыркает Лиза. – Любой бы защищался, когда его хотят убить. О, кажется, это лекари!

Он слышит, как с дребезжанием приезжает фургончик лекарей Службы, из которого торопливо выходит Марк и склоняется к мертвецу.

Запах крови в кои-то веки перебивает крепкая дрянь в его сигаретах. Что-то горько-травяное, с запахом дыма осенних костров и жженой листвы. Из-под царапнувших по камню пальцев сыпется мелкая пыльная крошка.

Земля, которой у него так и нет. Сила и внутренняя твердь. Без них он словно соскальзывает в холодную бездну без конца и края.

Кирилл появляется почти сразу, в руках две кружки с горячим безвкусным чаем – одна для него, другая для Лизы, которая смотрит немного недоуменно, не очень представляя, что с этим делать.

Сам Николай, прихлёбывая чай без вкуса и запаха, подходит к Марку. Мутная заварка должна быть сладкой, но он едва чувствует что-то.

– Что у нас?

– Пока не пойму. Есть ощущение, что тут замешана непростое заклинание. Будем разбираться. Но причина смерти вполне очевидна – колотая рана в живот, большая кровопотеря. Тени тут точно ни при чём.

– А его душа?

– Да теней-то нет. Ни крадущих души, никаких иных. Боюсь, он просто умер.

Когда умирает маг, в первую очередь гаснет его сила, растворяясь, как звёзды с рассветом, чей свет уже никогда не вернётся на небосвод. Николаю странно смотреть на того, на ком его собственная личина, но первый шок уже постепенно уступает место логике и размышлениям.

Их ждали. Может быть, за ними следили. И, скорее всего, рассчитывали на неожиданную атаку, но как-то… слишком глупо, что ли?

Отчаянная попытка дорваться до него. Вряд ли тут как-то замешана Лиза, хотя Николай может порой подозревать собственную тень.

– Доложишь потом о результатах.

– Как только, так сразу.

Лиза и Кирилл курят снаружи подворотни в тускловатом свете фонарей и включенных ярких фар.

– Поехали домой, – Николай сам хочет уехать подальше от этого места. – Там обсудим.

– Езжайте. Я на байке.

– Хорошо.

***

Удивленная Сюзанна распахивает дверь, вздрагивает от их вида и бросается за чистыми полотенцами, шумит водой, ставит чайник. Николай торопится в душ и со всей тщательностью смывает засохшую кровь и грязь.

С пальцев стекает вода с бледно-розовым оттенком крови. Он смотрит отстраненно, как на увлекательный эликсир, созданный по нелепой случайности или ошибке.

А потом, уже выключив воду, долго сидит в холодной ванне, уставившись в потолок в размышлениях и каком-то лёгкому отупении. Ему приходилось убивать – и не раз, но всё-таки здесь примешана толика неизвестности и собственного мёртвого отражения.

Не каждому дано увидеть собственную смерть со стороны.

Николай не сразу понимает, что вода давно остыла, на коже – мелкие мурашки, а оставшимся на теле следам теней всё ещё нужен уход.

В узком коридоре пахнет сладковатыми травами и благовониями, а из гостиной раздаётся мелодия тамбурина и тягучие напевы. Николай заходит на кухне, где уже собрались остальные, даже Лиза, хотя он сам в глубине души думал, что она может и не приехать. Испуганная Кристина сжалась на диване в отличие от сестры, которая вовсе не выглядит хоть немного растерянной. Кирилл возится у плиты то ли с ужином, то ли с кофе – запахи пока не особо различимы.

– Помощь нужна? – предлагает Лиза. – Ненавижу сидеть без дела.

– Да я справлюсь.

– А ну-ка садись. С тебя хватит подвигов.

– С каких пор убийство – это подвиг?

– С тех самых, когда это вопрос жизни и смерти. Я сильно сомневаюсь в благородных намерениях того смельчака.

– Мои тоже не всегда благородны.

– Возможно. Но теперь у меня есть шанс это проверить.

В запахе сладковатых благовоний и с тремя свечами в руках на кухню заходит Сюзанна, устраиваясь немного по-птичьи на одном из стульев.

– Тревожных снов не должно быть. Ты выпит изнутри.

– Спасибо тебе.

– Идём, – Кирилл подхватывает какую-то дурно пахнущую заварку и кивает в сторону гостиной.

Садится напротив у стены, пепельница на сложенных вместе ступнях, куда он стряхивает серый пепел.

– Рассказывай.

– Я убил его.

– Кто он?

– Ты же видел. У него моя маска.

– Так что произошло?

Запах табака перемешивается с травянистым и пряным. Николай почти не чувствует теперь запах крови на себе, только кажется, что снова придётся идти её смывать.

Что теперь она въелась багровой коркой под ногти.

И он рассказывает, как может подробно. Кирилл, мазнув в воздухе рукой с зажатой сигаретой, добавляет уже свои новости к рассказу:

– Бара там нет. Я всё проверил несколько раз. Заклинания, печати. Либо вход где-то в другом месте.

– Но Лиза там была.

– Тогда надо завтра ещё раз туда прийти. Может, с кем-то из печатников.

Николай тяжело кивает. Закрывает на мгновение глаза и понимает, что провалился в липкий сон. Переползает на диван и, уже засыпая, чувствует, как чьи-то руки укрывают его шерстяным теплом пледа.

Он просыпается в середине ночи – не от тревожных снов, а от саднящей сухости во рту. Язык опух, голова ноет. Возможно, от оставшегося дымчатого следа истлевших трав на красноватых угольках в одной из глиняных мисок на столике.

На кухне темно и тихо, но на маленьком диване виден силуэт Лизы. Колени подтянуты к груди, от яркого прямоугольника телефона тянется чёрный шнур наушников, рядом на подлокотнике пепельница с уже горкой пепла. Лиза поправляет съехавший краешек одеяла, в которое закуталась с ног до головы, и отрывается от просмотра на экране.

С задумчивостью смотрит прямо на него и отводит взгляд в сторону на карандашные наброски в деревянных рамках на стенах. Сейчас в нет такой энергии, которая бьёт ключом. Скорее, просто усталость.

Пока Николай наливает стакан воды, она тихо произносит, словно пробуя слова на вкус.

– Я повидала… всякое. Были и потасовки в барах, и аварии на дорогах, и тени тоже, да. Но сегодня немного зашкалил уровень. Я успела увидеть тебя мёртвым. От этого слегка… безумно.

– Я знаю.

Он садится в её ногах, и она подтягивает их ещё ближе к себе. Короткая затяжка, красный огонёк сигареты в ночи. Экран уже погас, и между ними теперь темень, и только по потолку скользящий свет машин за окнами. Николай никогда особо не умел в то, чтобы высказывать свои чувства, привыкнув держать их глубоко внутри.

– Не могу уснуть. И от всего происходящего чутка жутко.

– Ну, я вполне живой.

– Отличные новости!

– Или ты теперь веришь, что я умер там? А теперь перед тобой говорящий призрак?

– Да нет! Скорее, это всё стражеская чертовщина. К ней стоит привыкнуть.

– Не хочешь поспать?

– Пожалуй, стоит. Тогда и ты тоже не будешь наедине с дурными мыслями.

Она выключает планшет и идёт вместе с ним в гостиную. Только сейчас Николай замечает, что вместо запаха крови – запах старой кожи и табака и ещё что-то такое… будто кристаллы на подушечках пальцев.

Наверное, всё дело в амулетах Лизы, которые легонько стучат.

Он не замечает, как моментально проваливается в сон.

***

До Службы недалеко, и Николай предлагает прогуляться в сумрачном утре по переулкам и улочкам города. Свежий прохладный воздух бодрит, хотя Кирилл всё равно выглядит хмурым и неразговорчивым в такое раннее время.

Зато по дороге отличная кофейня, в которой Николай поставил бы печать «одобрено» каждой чашке кофе. И её преимущество в том, что к миру магов она не имеет никакого отношения. Тут обычные люди, торопящиеся по своим делам, с заботами о повышении цен, о планах на отпуск и бурными мечтами. Возможно, кто-то из них хотел бы прикоснуться к магии или сочиняет историю о них самих.

Улыбчивая девушка в зелёном фартучке его знает, звонко приветствует и неизменно пишет свой номер на тёмном картоне стаканчика с громким шёпотом «наудачу». Задорно подмигивает и зовёт следующего.

Николай с двумя стаканчиками подходит к высокому столику, ставит один прямо перед Кириллом на раскрытую папку с документами: биографии ребят, погибших в Академии, и документы с допросом Анны. Садится рядом на стул, одна нога упирается в пол.

Прихлёбывая кофе с запахом грецкого ореха и корицы, Николай терпеливо ждёт информации. По окнам тихий перестук холодного дождя, и он с тревогой думает о Лизе, выскользнувшей рано под утро из дома по делам.

На мгновение в струях дождя Николай видит женщину на другой стороне улицы, так похожую на Киру. Но мутная серая пелена тут же смазывает и растворяет её зыбкий силуэт, как пустое видение или фантазию.

Кирилл хлопает рукой по папке и хватает стакан с уже остывшим кофе.

– Ага, я нашёл! Указана информация только в разделе «прочее» среди мероприятий Академии. Все трое участвовали в прошлом году в конференции.

– А Кристина?

– Тоже. Там многие в списке. Но почти все студенты в чём-то участвовали. Не знал, что Академия так популярна. То съезд ментальных магов, то исследование фауны Сибири.

– Что написано в досье?

– Научный форум: «исцеление, новые практики и зелья».

Николай берёт протянутый листок бумаги со скупой информацией из досье Хлои со списком активных мероприятий, среди которых короткая строчка про волонтерские программы. Факультет лекарей, очевидно, что она помогала бы с форумом.

Организатор – научно-исследовательская лаборатория «Месяц» без контактов или координат.

Академию пока не стоит ворошить, нужно больше информации, к тому же, теперь меры безопасности усилены, и в лесу и вокруг зданий патрули стражей. Возможно, и сам Малди, причастен к смертям студентов.