Текст книги "Туман и гроза (СИ)"
Автор книги: Lacysky
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)
Тот кисло кивает. Николай быстро смотрит на часы – до встречи с Соней ещё два часа, а Управление находится по иронии судьба не так уж далеко от так нелюбимой ими Службы.
– Давайте по вопросам.
К концу совещания стражи озадачены. Легче явно не стало никому, кроме самого Николая: неприятные ощущения от эликсира прошли, только во рту сушь и горечь.
Теперь можно и на встречу с Соней.
На выходе из Службы его окликает спешащая через холл Варя. В кабинете наверху его ждёт брат Анны, который хотел бы поговорить с ним лично.
Николай встречался уже однажды с семьями пропавших ребят в начале октября. Правда, тогда были только родители и Борис из попечительского совета Академии.
На парне чёрная толстовка с капюшоном, мешковатые джинсы и стоптанные ботинки. Возможно, он на пару лет старше своей сестры.
Кира была старшей. И у Николая не было возможности её уберечь от самой себя и тех сволочей, которые посчитали, что прогулка по миру теней может быть отличным приключением.
Парень вскакивает со стула, едва не опрокидывая его, стоит Николаю прикрыть дверь переговорной. Где-то мерно тикают часы, окна закрыты плотными жалюзи.
– Вы – Поулг?
Он весь напряжен. Николай замирает у двери, подмечая спрятанные в карманах толстовки руки, плотно сжатые губы и испарину на лбу.
– Николай, Служба стражей. А ты…
– Какая разница, правда? – короткий смешок. – Вам же плевать!
– Я запоминаю имена тех, кто пострадал от теней.
Парень пожимает плечами. Его взгляд бегает по комнате от Николая к ровному ряду стаканчиков, к столику с кофе и чаем и обратно. Он взвинчен и явно готов на всё. И вряд ли руки в кармане спрятаны от холода, вопрос только, что у него в кармане?
– Как вы могли? Что она вам сделала? – в голосе обжигающая горечь.
Николай до сих пор помнит это отчаяние. Помнит свою злость и непонимание.
– Почему? Что с Кирой?
Мама осела на диван, прижимая к губам дрожащую руку. Николай только вернулся из школы и тут же замер в прихожей с зажатым в руках рюкзаке.
– Мы ищем. Но у прорыва было слишком много теней.
В комнате две фигуры стражей в чёрной форме. Серьёзные, вежливые и спокойные.
– Так ищите! Кира… девочка моя…
Сердце ухнуло вниз. Николай не мог поверить. Обрывки фраз складывались в страшную правду, с которой невозможно было смириться. Стражи обернулись на шаги, тот, что был старше, поднялся навстречу.
– Иван, Служба стражей. Ты ведь брат Киры?
– Что с ней? – язык прилип к нёбу.
– Ушла с друзьями в мир теней на поиски приключений. Её уже ищут.
– Какие шансы?
Страж смотрел долго и пристально. Николай всё понял без ответа.
И теперь перед ним стоит брат другой жертвы проклятого и страшного мира, выворачивающего всё наизнанку. Николай знает, что будет дальше – он тоже хотел мести. Она затягивала с головой в густую трясину, где нет воздуха и света. Лёгкие горели. Бездействие казалось наказуемым и преступным, но кто бы пустил его в помощь опытным стражам? Тогда он научился драться. Без магии, одними кулаками и сильными мышцами. А желание стать стражем стало сильнее.
Он мог мстить только искорёженным останкам.
У брата Анны вполне есть цель – сам начальник Службы собственной персоной.
– Сядь, пожалуйста. Давай поговорим, – Николай делает шажок вперёд и навстречу. На кончиках пальцев потрескивают искры. Земля привычнее, но он не может до неё дотянуться.
– Нет уж! С Анной вы тоже говорили? Издевались?! Вы знаете, что теперь она просыпается каждую ночь от кошмаров и слышит ваш голос?
Николай знает. Даже слишком хорошо – у него свой ад с голосами и богатой фантазией того, что делали тени с его сестрой. Неважно, что его там не было.
Николай угадывает движение за миг до того, как парень достаёт самодельную магическую бомбочку с огненным вихрем внутри.
Быстрый рывок – и он сбивает парня с ног на пол. Грохочут опрокинутые стулья, в воздухе рассыпается фейерверк из искр с глухим хлопком.
Николай скручивает запястья парня и прижимает коленом к полу. Круглая бомбочка укатывается под стол безвредным шаром – для активации нужно заклинание или сильный бросок.
В переговорную вбегает несколько стражей на шум и грохот. Николай поднимается с пола, отряхивая невидимую пыль с колен брюк и рукавов косоворотки. Поправляет съехавшую на бок булавку с цепочкой и руками-скелетиками на уголках воротника.
Подходит к столику в углу и наливает в высокий стакан простой воды. Голубая этикетка обещает воду из горного источника. На вкус – как из-под крана.
– Что с ним делать? – раздаётся сзади.
– Отпустите.
Николай спиной чувствует удивленные взгляды. Николай в очередной раз с досадой ощущает, как ему не хватает Кирилла. Тот бы понял.
– Николай Андреевич, это отличный козырь! Покушение милина на начальника Службы стражей – разве не стоит…
Николай резко разворачивается и в одно молниеносное движение пересекает комнату к брату Анны, который стоит на коленях в цепкой хватке стражей. Месть легко спутать с жаждой ответов.
Николай садится на корточки перед ним, не зная, как сказать.
Не дипломатия, а чувства – не его конёк.
– Мне жаль. Правда. Как бы странно это ни звучало, это был не я. Всё, что я могу сделать, найти виновного.
Парень молчит, взгляд в сторону, и в глубине его зрачков неотвратимая горечь.
– Береги её. По крайней мере, она жива.
Тот едва заметно вздрагивает всем телом от этих слов.
– Отпустите, – жёстко повторяет Николай стражам, всё ещё сдерживающим парня кольцом заклинаний и тисками теней.
Магия медленно стихает, как сдутый ветром утренний туман.
Жаль, что с болью так нельзя.
Николай подаёт руку, помогая парню немного неловко подняться на ноги. Вынужденное перемирие и одна боль на двоих, даже если о ней знает только сам Николай. Возможно, он действительно не прав. Яков наверняка бы воспользовался такой возможностью.
Но у Николая другие методы. Стражи – защитники, а не жестокие монстры.
На улице редкий дождь с крупными каплями. Любимый строгий зонт остался в Службе, но ему сейчас почти всё равно, что пальто вымокнет. Он шагает вдоль набережной в сторону здания Управления. Его потряхивает изнутри, но, скорее, от переизбытка эликсиров и адреналина в крови.
Сейчас Николай особенно понимает, почему Кирилл так часто курит. Терпкий горький дым мягко катается во рту, спускается вниз и будто выталкивает что-то изнутри.
Мир всё ещё яркий, насыщенный и резкий, боли почти нет. Он справится. Уж, по крайней мере, с коротким разговором с Соней.
Присев на влажную от дождя ограду набережной, Николай позволяет себе выкурить одну сигарету. Неторопливо и аккуратно, раскинув лёгкий полог тепла вокруг рук от каплей дождя.
Пока не звонит телефон в кармане пальто.
– Николай Андреевич, – он никогда не слышал такого взволнованного голоса у Вари. – Все печати по Москве вскрываются одна за другой… а ещё тут был Кирилл Романович…
– Варя, что?
– Он ушёл в мир теней за Сашей. Просил передать, чтобы не вытаскивали. Что с печатями?
В сжатом кулаке с шипением взрывается всполох пламени.
– У нас Служба или что? Минимум разрушений, теней уничтожить и чтобы никаких жертв! Варя, я срочно в Управление, держи меня на связи!
Николай вскидывает голову в нависшее серое небо. Он справится. Только бы Кирилл не сгинул в тенях окончательно.
========== -15– ==========
Комментарий к -15-
Музыка на Николая и Кирилла: Hurts – Cupid (https://music.yandex.ru/album/1011894/track/9549226)
Музыка на Лизу и Николая: Valora – Extreme https://music.yandex.ru/album/4440266/track/35557011
Картинка на Николая в кабинете (ну, почти!): https://i.pinimg.com/564x/70/04/47/7004471a4a2c5bdd3ea8747133dd8229.jpg
Картинка на Лизу: https://i.pinimg.com/564x/c8/90/93/c89093eb34a4453c9070e0f2aeb309ef.jpg
Они сидят на песчаном берегу реки с тёмно-серыми водами. Кирилл медленно курит сигарету, ощущая босыми ступнями прохладную и влажную траву. Воздух на удивление свеж. Заповедный уголок редких теней.
– И зачем ты меня сюда привёл?
– Оглянись, – Саша обводит рукой мир вокруг. Одинаково серый и тусклый.
– И?
– Здесь красиво.
Кирилл недоуменно смотрит на друга, застыв с сигаретой в руке.
– Ты шутишь.
– Нет.
И Саша показывает. На блёклых светлячков под тёмно-серыми листьями. На полупрозрачную воду в своих ладонях. На листья цвета грифеля карандаша. У него в запасе десятки оттенков и вся палитра серых тонов.
Саша не может здесь колдовать. Но может показать то, на что обычные стражи никогда не обращают внимания.
И Кирилл думает о том, что, возможно, мир теней действительно красив.
Кирилл никогда не забудет первые ощущения от мира теней. Их пускали туда маленькими отрядами под присмотром двух стражей и одного печатника – на самую границу, зыбкую и полупрозрачную, как матовое стекло.
Мир теней одновременно завораживал и пугал. Перед ними расстилалось широкое поле с тонкими высокими колосьями и дымкой леса на горизонте. Кириллу тогда показалось, он слышит далёкую монотонную песню.
– У вас есть час, – сказал тогда наставник по миру теней. – Гуляйте, но недалеко. Привыкайте.
Спустя полчаса болела голова. Мир теней всё время был в движении, скрёбся по затылку холодными прикосновениями. Шелест голосов в сухих чёрных травах, текучие фигуры теней – здесь ещё безвредных и скорее похожих на ластящихся животных.
Никто не выдержал час. И под лёгкой усмешкой наставника будущие стражи выходили обратно к привычным краскам.
Кириллу тогда казалось, что у него тяжёлое похмелье. Мутило, язык присох к гортани, тяжёлая боль давила в виски.
Мир теней никогда не отпускал просто так.
Утром Кирилл всё ещё мёрзнет, пока огонь медленными толчками растекается внутри. Он чувствует, как тень холодным шёлком обнимает рёбра, как тянет в свой родной и жаркий мир, как нашёптывает неясными образами свои желания.
Иногда ему кажется, что она хочет что-то сказать, но у теней нет слов или разума в человеческом понимании. Только порывы, инстинкты и эмоции.
И постоянная жажда стихий магов и крови людей.
Сидя за завтраком с кружкой крепкого кофе, Кирилл наблюдает за тихой и задумчивой Сюзанной. Она шелестит по квартире шифоновым ярким платьем, собираясь на ранние занятия в своей маленькой студии воздушных практик.
Закурив первую утреннюю сигарету, Кирилл негромко окликает её:
– В ритуале ты подошла именно ко мне. Почему?
Сюзанна смотрит на него несколько недоуменно – так надо. Но всё же пытается подобрать слова, понятные для него:
– Возможно, потому что ты знаешь дорогу к нему. Ветер просто вёл меня к тебе.
– Ты что-нибудь чувствуешь про Сашу?
– Нет. Между нами нет какой-либо магической связи, как…
Как у якорей.
Она замолкает и смотрит на свои тонкие запястья в фенечках и браслетах из бисера.
– Однажды я хотела провести ритуал для нас с ним. Но Саша наотрез отказался. Он никогда не приносил мир теней в наш дом, тем более, не хотел втягивать в это меня.
Кирилл помнит, как Саша каждый раз торопился домой. Помнит, как тот умел говорить о ничего не значащих мелочах даже в напряженном ожидании патруля.
Для Саши мир теней был некой простой рутиной. Опасной – да. Но в жизни ещё находилось место для путешествий, выставок картин, рисования и жареных сосисок и пикников с клетчатыми пледами осенней порой.
И в Службу он нёс это тепло и ощущение дома. Словно напоминал, почему они сражаются с тенями – не просто так. За их спинами бурлит обычная жизнь.
Именно Саша научил его видеть в мире теней десятки оттенков, о которых он потом рассказывал Кристине.
Кирилл не может сидеть дома в бездействии. Он знает, что сейчас стоит набраться терпения и дождаться, пока огонь вернётся в полной мере. Но у него есть земля сухри и собственный мятежный дух тени.
Возможно, они даже в чём-то похожи. Кирилл всегда шёл напролом и пренебрегал многими правилами. И, как тень внутри него, рвался сквозь установленные границы.
Сейчас ему требуются вся его воля, чтобы сдерживать тень в рамках. Адски болит голова, холодно, а тень мается внутри.
Кирилл тратит время ещё на одну чашку кофе и две сигареты, чтобы взвесить все за и против. Если то послание в доме было для него, то, возможно, именно его и ждут. Вместе с Сашей. К тому же, прошло достаточно времени, чтобы снова расспросить тот древний дух, что любит гнилые яблоки.
А ещё он знает, что Николай ни за что не отдаст его Управлению. И легче сейчас самому стать тенью на некоторое время.
Проводив Сюзанну, Кирилл тяжело и медленно собирается. Сначала домой сквозь плотные утренние пробки, потом всё-таки в Службу за новостями. И шагнуть в мир, полный как красоты, так и мрака.
***
Лиза скептически смотрит в темноту подворотни, держа в руках короткую мятую записку с названием бара и нарисованной от руки схемой проезда. Яснее не становится. Бар должен быть здесь, но перед ней только каменная арка в тихий московский дворик.
Лиза моргает несколько раз и снова смотрит на адрес. Возможно, нужное некое простенькое заклинание.
Догадка проста и очевидна. Иллюзия! Наверняка здесь стоит иллюзия. С вытянутой ладони скатывается прохладная вода и касается тонкими струйками стены подворотни, которая тут же плывёт и рябит, как от брошенного в реку камня. С тихим шелестом проявляется тяжёлая дубовая дверь с ручкой в виде пасти льва.
Бросив короткий взгляд на вывеску «Shadow cranberry», Лиза заходит внутрь и едва не оступается на крутой и высокой ступеньке небольшой лестницы.
Дверь глухо хлопает сзади. И какая-то мёртвая тишина накатывает со всех сторон, а от каждого шага по крутой лестнице вздымается лёгкая дымка. Лиза могла бы испугаться… но ей приходилось бывать и в куда более мрачных и менее гостеприимных местах.
Воспитанная на мрачных сказках дедушки и духом его мастерской, куда больше похожей на пещеру древнего и таинственного великана, чем на гараж создателя амулетов, Лиза с детства любила всякие небылицы и сказки. Но не о жеманных принцессах на горошинах или о принцах, которые запирают свободных птиц в клетках, а о троллях, горных ведьмах, дорогах сквозь пещеры и тёмных колдунах.
Как и дедушка, она полюбила свободу дорог, которые могут привести куда угодно, скорость мотоцикла и фиолетовые закаты в просторах свободных полей.
После школы и долгих убеждений отца при поддержке мамы Лиза рванула на своём собственном мотоцикле, подаренным дедушкой, покорять сказочные тропы, расходящиеся паутинкой серых трасс по всему миру.
Правда, на нём же она и влетела в свою первую аварию и, посчитав, что это плохая примета, оставила тот байк дома. На уже свой собственный, для дальних поездок, она долго копила, работая то там, то тут, пытаясь нащупать, что же её влечёт.
И тогда, знакомясь с новыми людьми, ночуя то в палатках под открытым небом, то в дешёвых гостиницах, где не спрашивали имён, Лиза стала находить собственные сказки – уже магического мира. О таинствах совместной магии сухри и милинов, о тех, кто бдит о балансе стихий в этом мире.
Кто-то говорит, что они древние, как сами горы и реки.
Кто-то – что это всё глупости, просто сильные маги, которых не так много.
Но все сходятся в одном – лучше с ними не встречаться.
И в прокуренных барах после излома ночи, когда кажется, что магия сама по себе клубится вокруг, а в словах сокрыт особый смысл, Лиза по крохам собирала сказки про Орден.
Пока младшая сестрёнка со всем упорством изучала академические возможности магии, Лизе куда интереснее было про тех, кто держит баланс между милинами и сухри уже многие века. По крайней мере, по всему получалось, что многие войны и конфликты между стихиями обрывались не просто так.
А слухи про новые ворчания в рядах милинов уже крутились некоторое время среди знакомых Лизы. Она не раз и не два сама видела, как порой от коротких и едких фраз, сказанных в горячке и лишней порции алкоголя, вспыхивали драки.
Последние дни в сомнительной компании, жуткие смерти в Академии, обострения между стражами и другими магами окончательно её уверили, что нечто страшное стоит на пороге. Лава и шторм океана, земляные бури и смерчи могут разрушить слишком многое.
И Лиза теперь изо всех сил пыталась найти ниточки к Ордену.
В баре тускло, пусто и пахнет свежим сваренным кофе. За длинной гладкой деревянной стойкой никого – словно сам бар сейчас сам по себе или брошен на перекрёстке миров.
– Доброе утро, – вежливо раздаётся из тёмного дальнего угла, и к свету неярких ламп в тканевых абажурах выходит… гора.
Лиза даже с высоты барного стула не сразу охватывает взглядом мужчину с крепкими мышцами, чёрной бородой и забитыми рукавами. Тяжёлыми шаркающими шагами он обходит стойку и нависает над царством разноцветных бутылок.
– Виски? – с какой-то меланхоличностью предлагает он, опираясь крепкими руками на стойку.
Лиза лишь качает головой и не сразу находит слова.
– Лучше кофе. И покрепче.
Бармен – или кем бы ни был этот человек – разворачивается к явно старенькой кофе машине и запускает шум, кофе и пар. Лиза снова ощущает себя в пещере, как в далёком детстве. Тогда пахло моторным маслом, опилками и крепким табаком.
Здесь запахи сухие, терпкие, ягодные. А тишина давящая и густая, как патока.
– Обычно мы ещё закрыты в это время, – бурчит бармен, ставя перед ней белую чашечку с ароматным кофе, похожую на игрушку в его руках.
Лиза только пожимает плечами – ей не привыкать вставать в любое время дня и ночи. Кольца на руках тускло блестят в свете ламп и легонько стучат о фарфор.
Тем более, она не привыкла быть навязчивой в чужом доме. Николай ушёл рано, оставив ей только след своего тепла.
Пальцы крепче сжимают изогнутую ручку чашечки.
Прошлой ночью ей показалось, что у неё выбили почву из-под ног. Можно было бы списать на коктейли и чрезмерное влияние виски, о котором любят бурчать нравственные сердца… но коктейля было всего три. Слишком мало, чтобы так снесло голову. Дело было в самом Николае.
А ещё она напрочь забыла в тот момент, что вообще-то Николай занимает должность начальника Службы стражей. Это осознание теперь царапает изнутри и совсем не вяжется с тем, каким он был тогда на кухне. Едва заметная усмешка в уголках глаз, мягкость в каждом движении и безграничная усталость с тщательной скрытой болью от шрамов.
Потом на выезде в ночи он был совсем другим. С твёрдыми распоряжениями, сухим голосом и до мурашек опрятный и аккуратный. Если бы Лиза сама лично не обрабатывала его раны, не поверила бы, что у Николая что-то не так.
Уже потом, когда все вернулись в дом терпеливой Сюзанны и после разговора с Кириллом он просто рухнул рядом с ней. Она не знала, как далеко может зайти одна-единственная ночь, хотя она никогда не была против приятного времени вместе. Вот только не так часто это случалось.
Лиза пьёт кофе медленными глотками, прикидывая, как лучше начать разговор.
Недавно ей дали подсказку, что про Орден можно узнать в этом баре. Ну вот, теперь она здесь наедине с горой мышц, маленькой порцией экспрессо и перевернутыми ещё стульями на круглых столиках.
– Ты что-то ищешь.
Не зря говорят, что бармены хороши для бесед и понимания того, что у человека на душе, – она и сама легко заводила разговоры, пока готовила коктейли для других.
Лиза вскидывается и решительно подтверждает его простую догадку.
– Говорят, тут можно узнать про Орден.
– Ты бы поменьше слушала баек, да что болтают длинные языки.
В медовом свете ламп над стойкой видна вся фигура бармена, кроме его глаз. Всё время чуть в тени и полумраке, будто за некой завесой. Лиза ощущает, как вода внутри мечется в каких-то гранях. Она тихонько шевелит пальцами… и ничего не происходит.
В чёрной бороде прячется снисходительная улыбка.
– Не заходи в пещеры, откуда нет выхода.
Лиза вздрагивает от этих слов и резко отодвигает от себя пустую чашку. Зря она сюда пришла – тут или нет ответов, или они скрыты слишком глубоко. Но к её удивлению бармен тут же добавляет:
– Лучше приходи вечером. Попозже. Ммм… не раньше одиннадцати, пожалуй. И лучше не одна.
– Это угроза?
– Совет для твоей безопасности.
Некая сила давит на голову, заставляет прикрыть веки всего на одно мгновение.
Бар пуст. За стойкой никого нет, а Лиза чувствует подкатившую дурноту. Едва не опрокинув барный стул, она соскакивает на каменный пол и торопится к лестнице и выходу. В дождь, к шуму города и к воздуху.
Её оглушает рёв сирен машин скорой помощи, резкие гудки, чьи-то крики и общий гам.
Вынырнув из подворотни, Лиза видит, как в тяжёлом свинцовом небе одна за другой проносятся тени.
Молниеносные, чёрные силуэты с тянущимися в воздухе чернильными мазками, от них след развороченного асфальта и выбитых окон домов. Стекло хрустит под высокими ботинками, когда Лиза бросается в сторону мельтешащих людей около большого книжного магазина, зная, как опасны тени. Она не раз видела их нападение, но никогда – в таком количестве.
Те накидываются на беззащитных людей, вгрызаясь в них, как дикие звери в свою загнанную добычу. Комки завихрений с когтистыми конечностями, дымчатые фигуры, которые гипнотизируют и завораживают.
Лиза видит, что стражи уже здесь, но их куда меньше, чем теней, а паника сейчас слишком опасна для всех – от неё может быть не меньше жертв. Так что быстро сориентировавшись, она утягивает всех, кого успевает, под щиты, видные ей. Неважно, кто рядом – маг или человек, главное, обезопасить всех.
– Быстрее! Сюда!
Лиза хватает испуганную девушку, застывшую на пути одной из теней, и отпихивает её в сторону как раз за миг до того, как на этом месте появляется тень.
Та в ужасе и панике, что-то бормочет или хнычет, и Лиза просто тащит её к появившимся фургончикам лекарей. Видит, как одна тень касается вытянутой тонкой рукой застывшего посреди проезжей части мужчины. Его глаза распахнуты и неподвижны.
Изломанные пальцы проходят сквозь его грудь – и он падает замертво, а тень припадает к его телу, как страждущий к чаше с водой.
– С дороги!
Мимо проносится в искрах и пламени один из стражей, вслед за ним, как призрак, появляется из открытых печатей целый отряд стражей. Лиза отходит к стене дома, вжимаясь в неё всем телом так, что ощущает холод бетона даже сквозь кожаную куртку.
Вскоре всё стихает, а от теней остаётся лишь пепел. В воздухе дым, как от пороховых взрывов, треск разлитой магии огня, пыль и металлический привкус крови.
Стражи встревоженными птицами ставят защиту, обносят сложными печатями всё вокруг, а от белых фургончиков уже бегут на помощь всем пострадавшим лекари.
– Ты в порядке? – перед Лизой останавливается один из стражей. – Маг?
– Милин, да. Чем помочь?
– Думаю, стоит спросить лекарей. С тенями мы сами справимся.
– Есть ещё тени в Москве? – она хватает его за рукав горячей на ощупь косоворотки.
– Слишком много. Почти в каждом районе.
Лиза быстро достаёт из рюкзака телефон. Перед звонком родителям быстро смахивает десяток сообщений из чатов друзей. Горячие обсуждения мешаются с видео с тенями, барахлящими и серыми, но сведений о погибших пока нет.
В их доме за городом всё спокойно, по словам отца. Кристина отвечает короткой смс «в Академии теней нет, но занятия прекращены».
Мелькает мысль о Николае, но Лиза отлично понимает, что его не стоит дёргать. Потом. Она спросит его потом.
Вскрик где-то рядом напоминает, что нужна помощь. И сейчас неважно, кто ты – маг или человек, сухри или милин. Смерть и горе едины для всех, как и сочувствие и рука помощи.
Лиза плохо помнит, что было дальше. Только мутные и серые вспышки, как кадры чёрно-белого кино. Где-то нужна вода, где-то подать медицинские инструменты. Сейчас никто не скрывал магию, хотя служащие из Бюро ворчливо переговаривались, что им потом всё это расхлёбывать.
Резко и внезапно хлынул ливень, когда Лиза обнаруживает, что постепенно вся деятельность стихает, а улицы пустеют. Маги Бюро уже латают улицы и дома, а кто-то беседует с представителями чрезвычайных служб города. Лицо пылает, и хочется впитать каждую холодную каплю, но Лиза неторопливо идёт между стражами и печатниками, уточняя, надо ли ещё помочь.
Улица постепенно пустеет, громыхают двери машин, стихают вдалеке последние сирены скорой помощи.
– Тебя отвезти куда-нибудь? – лекарь в грязном от слякоти и крови неспешно курит, прислонившись к стене дома. У него веснушки на всё лицо, равнодушие во взгляде и запах перегнившей листвы от лекарств. – И спасибо за помощь.
– Не за что, – Лиза останавливается рядом, сама доставая пачку сигарет. – А вы куда сейчас?
– В Службу. Там будут новости собираться, так что если хочешь быть в курсе, я подвезу.
– Ага, отлично, поехали.
В фургончик набивается ещё несколько желающих, все молчаливы и серьёзны, у многих тлеющие сигареты. Кто-то горько всхлипывает и шепчет снова и снова имена погибших. Лиза прикрывает на мгновение глаза, а в следующий момент лекарь с веснушками уже трясёт её за плечо и протягивает картонный стаканчик. Внутри не кофе, а сладковатый травяной настой.
– Тебе к кому? Или в больничный отдел? Хотя вряд ли сейчас пустят в кабинеты…
– Я подожду в холле.
Лиза хочет узнать новости, проверить, все ли из друзей и знакомых живы, ещё раз позвонить домой и услышать спокойный басовитый голос дедушки.
Служба гудит. Стражи мелькают туда-сюда, вваливаются в двери-вертушки в изорванной форме, подныривают под кружащие под потолком местные тени, обмениваются срочными новостями. Многие маги, как и она, маются в холле в ожидании новостей или пропуска в больницу.
В конце концов, она хочет хоть мельком поймать Николая и убедиться, что всё в порядке.
***
Николай слушает отчёты о прорывах и потерях в своём кабинете.
Здесь сейчас только глава печатников, придерживающий безвольную руку на тугой перевязи через плечо, и несколько ведущих стражей по отрядам. Те, кто может внятно доложить о фактах и итогах работы. Запыленные, кто ещё в форме, другие в фирменных белых футболках Марка. Сейчас здесь нет места официальности.
Посеревший Никита смолкает после доклада о новых патрулях и проверенных районах. Сигарета в его обожженных пальцах подрагивает красным огоньком. Не та школа, которую Николай пожелал бы ему проходить ради понимания, как опасны тени.
– Сколько погибших?
– Кого? – глухо уточняет Никита, не поднимая взгляда от стола. Скорее всего, перед его взором ещё мелькают тени.
Его отряду досталось больше других – они оказались ровно между двумя прорывами и долго играли в погоню с тенями, загоняя в сети заклинаний.
Остальные обмениваются неловкими взглядами. Да, на них ответственность и перед людьми, и перед магами, но потери своих куда болезненнее режут по сердцу.
– Стражей, – с ледяным спокойствием отвечает Николай.
Действия эликсиров хватило ровно до его выхода из здания Управления и на тяжёлый разговор с Соней с чтением его мыслей.
Она вовсю воспользовалась возможностью изучить его голову. Сам Яков так и не соизволил появиться на встрече под предлогом тяжёлых ранений и пошатнувшегося здоровья.
Зато не зря Николай принял те вязкие и отдающие болотом эликсиры, что помогли сосредоточиться и больше, чем обычно, держать мысли и эмоции под жёстким контролем. Картинки воспоминаний показывали только то, что Николай хотел показать за время пленения Анны и пыток над ней, а в обмен на такое доверие (пусть Соня и усмехнулась в тот момент) он получил почти бесценную информацию о допросе Анны и её воспоминаниях в скупо напечатанных строках на листах белоснежной бумаги.
Зато Николай официально освобождён от обвинений, по крайней мере, что касается самой Анны и её истории. О доме с тенью и убитым лекарем он предпочёл не распространяться – это, скорее, дело Бюро и стражей, а ни Соне, ни Якову он не доверяет.
И теперь он чувствует, как поднимается температура, а взгляд время от времени теряет фокусировку. Это ни черта не имеет значения на фоне всего происходящего.
– Пока точно известно о троих, – медленно докладывает Никита. – Много раненых в больнице и у лекарей. В городе ещё бушуют тени, но их загоняют подальше от скопления людей.
– Николай Андреевич, какие распоряжения?
Глава печатников медленно и неловко скручивает одной рукой папиросу с тёмно-коричневым табаком. Его тяжёлая завеса магии ощущается зноем раскаленного асфальта. Боль проникает даже в заклинания.
– Усилить патрули и поменять маршруты, сократить расстояния для них. Проверить все следы теней, чтобы они не затаились нигде. Нужны подкрепления?
– Справимся, – отвечает за всех Яна, дёргая кончик яркой красной пряди то ли от досады, то ли с некоторой решительностью. – Если вы хотите собрать стражей из других городов, так всё равно скоро ежегодный сбор. Или нет?
Все взгляды устремляются на него. Давняя традиция встречи всех стражей на изломе осени и границе между ярким сбором урожая и тёмным временем года.
Только в этом году это скорее не праздник, а новая битва. В августе ему принесли весточку, что на стражей нападут… и обязательно надо это допустить. По его мнению, полная чушь. А с другой стороны, раз тени будут выпущены – и им надо быть готовыми. Не как сегодня.
К тому же, вечер стражей всегда запоминается.
– Будет. И ребят, которые над этим работают, не дёргаете в патрули. Ещё вопросы на сегодня есть? Тогда свободны.
К удивлению Николая, Яна не выходит вместе со всеми, а плотно закрывает дверь, прислоняясь к ней спиной.
– Николай, я не хотела говорить при всех. Но сегодня у печатей творилось странное.
Дурные вести всегда приходят скопом – давнее правило с редкими исключениями. Николай кивает на стул рядом с собой и тянется к шкафу с настойками. После эликсира ему пить нельзя, но он знает традицию Яны выпивать ровно одну рюмку за всю Службу после тяжёлых прорывов. Когда списки погибших полнятся новыми именами на доске памяти в холле.
Брусничная настойка походит на цвет её красных прядей и тёмного лака на ногтях.
На цвет пролитой сегодня крови.
– Детали, – Николай вертит в руках маленький огонёк с приятным теплом. Вот только вместо него он раз за разом вызывает мелкие камушки.
– Тебя видели то там, то здесь.
Эта новость будто вливает новую дозу адреналина вместо угасшего в крови эликсира. Яна пододвигает ему сложенный пополам листок с ровным почерком и несколькими координатами точек прорывов.
– Так. Как многие видели?
– Знаешь, – она задумывается на несколько мгновений и долгую затяжку тонкой сигареты, от запаха которой чешется кончик носа. – Вроде ничего внятного, но так, что слухи поползли. И мелькал-то не тогда, когда стражи прибыли. Свидетели донесли.
Вряд ли это было просто так. Кем бы ни был их противник, он знал расположение печатей по всему городу и легко вскрывал их одну за другой, едва ли не насмехаясь над их потугами везде успеть. Двойник следит за ними. И игры с тенями и с ним начались в Бюро.
– Яна, в каких районах вскрыты печати?
– Да проще спросить, в каких нет!
