Соавторы: Екатерина Терехова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 50 страниц)
-С чего ты взяла? — рассмеялась вампирша, потрепав за ухо гуля.- Ты никогда мне не нравилась, а сегодня и вовсе переметнулась на сторону слабаков и трусов.- Она оборвала речь, выпрямилась и переменилась в лице. Улыбка разбилась, глаза вспыхнули ледяным светом, кожа засияла, будто внутри кто-то включил свет. И вид у Мари-Бэлль в этот миг был нереальный, неживой, как у статуи, искусно вырезанной из драгоценного камня. Она глянула на вампиршу в кандалах и оскалилась, показав кончики клыков.- Настало время решительных действий, Элизабет. Этой ночью все, наконец, решится, и наши враги сложат головы. Ты оказалась среди них, и это твой выбор. А мне нисколько не жаль.
Самый смелый гуль подобрался к Элизабет, жадно принюхиваясь и раздувая ноздри. Запах крови манил его, мешая выполнить приказ. Обычный рацион гулей — падаль, гниющая плоть в сырой земле. Но свежая кровь…. Особое лакомство, которое так редко им достается. Я рефлекторно вжалась в стену, забыв про воздух. На Элизабет не было ни царапины, в отличие от меня. Из раны на голове все еще сочилась кровь, и, судя по морде гуля, поднятой и обращенной ко мне, он это почуял. Но от поскуливающей вампирши несло страхом так, что я им давилась. Тварь на полу никак не могла определиться, с кого из нас начать. Она заметалась, перебирая когтистыми руками, но Мари-Бэлль зарычала и топнула ногой. Сила рябью раздалась от нее по залу, поднимая волоски на теле, пламя свечей заколыхалось. Тени на стенах зловеще вытянулись, затрепетали и кинулись вниз. Время остановилось — на мгновение. Сердце мое пропустило удар, и я увидела, как гуль покорно метнулся к Элизабет и зашипел, разинув пасть с частоколом грязных клыков.
-Пошёл вон! — она завизжала и попыталась ударить его туфелькой.
Тишина рассыпалась, пульс заколотился в горле, оглушив меня на несколько секунд. Моргая, я таращилась то на гуля, то на вампиршу и старалась не шевелиться, чтобы не привлечь его внимание. Какой-то частью себя я сочувствовала Элизабет, но голос разума напоминал о том, кто она на самом деле — садистка, взбалмошная стерва с синдромом вечного подростка. Я видела своими глазами, как она убивала невинных людей, вампиров и наслаждалась их муками. Вкушала их страх и высасывала жизнь, как дорогое вино. И если уж вопрос станет между мной и ней, то я не буду колебаться. Определенно не я.
Элизабет с исступлением колотила ногами перед носом у гуля. Она рассчитывала отпугнуть его, но только разозлила. Он затряс уродливой лысой головой и, извергая вопль, который ни одна живая глотка не способна издать, бросился и вцепился ей в голень. Мощные челюсти сомкнулись, хрустнула кость, кровь брызнула на белые кружевные гольфы и на морду гулю. Элизабет кричала и дергалась, натягивая цепи. Вонь горелой кожи на фоне запаха крови казалась невыносимой. Кисло-сладкий ком подбирался к горлу, я пыталась дышать медленно и ровно, но не получалось. Страх душил, ледяной ладонью сжимая горло. Тогда я отвернулась, глядя куда угодно, только не вниз. И поймала взгляд Адама. Лицо у него стало еще бледнее и сосредоточеннее, глаза покраснели от напряжения и страха. Конвоиры с непоколебимым видом бездушных скульптур стояли так, будто их и вовсе здесь нет. Но от них не ускользала ни единая мелочь. Даже то, что я смотрю на них в эту секунду.
Моргнув, я снова поглядела на Адама. Он осторожно сглотнул и покосился на Джеймса. Я проследила, медленно и глубоко вдыхая. Он неотрывно наблюдал за жором гуля, жилы на шее у него натянулись, бицепсы подрагивали, руки до белизны костяшек сжимались в кулаки. Эдисон почувствовал, что я смотрю на него и слегка сощурился, силясь не моргнуть, не отвернуться. Запоминал каждую деталь, наблюдал за оставшимися тварями, трусливо ждущими приглашения. Некоторые из них водили мордами, пятились и оборачивались, ощущая близкую пищу, изучая возможных жертв. Зачем доедать объедки, если можно поужинать кем-то другим? Тем более, выбор так велик и соблазнителен. Черт!
Гуль прервал трапезу и, задрав голову, завыл. Стены зала содрогнулись от утробного вопля, у меня по спине пополз склизкий холодок. Свора тварей налетела на Элизабет, голодно вонзая клыки, присасываясь к ранам. Она вопила на одной ноте, теряя силы, угасая с каждой каплей отобранной крови. У меня звенело в ушах, сердце выпрыгивало из горла, приходилось его сглатывать и при этом умудряться не давиться. От страха пробрала дрожь настолько сильная, что казалось, меня палками колотили. Стиснув зубы, которые стучали и звенели, норовя расколоться, я отвернулась и наткнулась взглядом на Стюарта. На его безупречно красивом лице пролегла тень — то ли отвращения, то ли недоумения.
Вдруг оказалось, что он глядит мне в глаза — как будто я пропустила кадр в фильме. Я вздрогнула и выпрямилась, но не отвела глаза. Он тоже. Сначала мелькнула мысль, что он ментальной силой меня удерживает, а потом пришло осознание — его чувства, выплескивающиеся из глаз. Меня окатило теплом и смущением одновременно. Столько любви и боли сочилось из них, что я едва выдержала. Но глаза все-таки защипало, грудь сдавило от желания заплакать. Зажмурившись, я тряхнула головой, рассыпая волосы по плечам. В нос ударил запах крови. Я поморщилась и открыла глаза, привалилась головой к подвешенной руке. И снова поймала на себе взгляд Стюарта. Глаза его стали холодными и темными — лишь на миг он позволил заглянуть ему в душу и закрылся. Хотел быть искренним и обнажил свои истинные чувства, от которых у меня защемило сердце. И как прикажете теперь с этим жить?
Голова пошла кругом. Я хотела закрыть лицо рукой, дернула ею, но лишь звякнули кандалы. Обреченно прикрыв веки, прислонилась затылком к стене и вновь их открыла. Джозеф стоял и смотрел на Алекса. Лицо его было непроницаемо — полностью лишено выражения. Прекрасная статуя, если только у статуи глаза могут сверкать. Его роскошный черный костюм поблескивал в полумраке, разгоняемом сотнями огней зажженных свечей. Светло-голубая рубашка была расстегнута до середины груди, и виднелся треугольник бледной кожи. Лучше я буду пялиться на Джозефа и думать о том, как он в действительности хорош собой, чем вслушиваться в звуки рвущейся плоти, принюхиваться к запахам крови и гнилых тел, покрытых язвами и сырой землей. Сглотнув, я невольно издала тихий, едва различимый стон. Джозеф повернул ко мне донельзя непроницаемое лицо, даже глаза оказались пустые. Но он был опасен, чертовски опасен и силен. Я чувствовала, как его воля заполняет зал. Она распускалась в воздухе подобно аромату духов, заряжала его потрескивающей энергией. Когда она легким и медленным дуновением ветра коснулась моего тела, по рукам поползли мурашки. Он не бездействовал, а мысленно общался с Антонио. И незаметно затоплял собственной силой помещение, чтобы в нужный момент охватить всех и вся и раздавить. Я видела ее в действии в ночном клубе, но тогда он успокаивал паникующую толпу людей. Смертные — безропотны и податливы, впитывают магию, как губки, каждой порой кожи, каждой клеткой тела. Вампиров так легко не перехитрить — у них частичный иммунитет к темной силе. Их сознание не затуманить без определенных усилий и жертв. Но Джозеф был способен на многое, а я и представить не могла — на что именно. Он стоял на своем месте и обрушивал силу на нас, не нуждаясь для этого в прикосновении. Вероятно, он мог измолоть каждому в зале кости в порошок с безопасной дистанции. Вероятно. Но я еще не решила, хочу ли знать это наверняка.
Крик Элизабет вернул меня в зал. Я снова слышала и видела то, что не хотела видеть и слышать. Вонь, повисшая в воздухе, забила ноздри, прилипла к корню языка. Мари-Бэлль смеялась звонко, отрывисто, истерично. Звук ее голосе резал меня тупым ножом. Усталость навалилась тяжелым колючим одеялом дрожи. Холодный пот проступил на лбу, спине и груди, футболка, местами загрубевшая от засохшей крови, пропиталась и прилипла к телу.
До слез хотелось отодрать ее и почесаться. Закусив губу, я стерпела, но самообладание вытекало из меня, как вода из разбитой чаши. Мари-Бэлль кружила в центре зала, пританцовывая и размахивая кружевным подолом платья. Радовалась чужой боли, как дети дождю знойным летним днем. Воспользовавшись общим оцепенением, Алекс поплыл к Стюарту, и сила текла за ним черным туманом. Застыл перед ним, овеянный аурой своей мощи. Оказалось, что он значительно ниже ростом, но это не помешало ему глядеть на Стюарта свысока.
-Ты следил за мной, я знаю, — прошипел он ему в лицо. Снова от его голоса у меня кожа натянулась.
Стюарт глянул на Алекса сверху вниз с пренебрежением, всмотрелся в лицо и чуть нахмурился.
-Что ты несешь? — процедил вампир, и от него изошел нарастающий порыв силы.
Алекс стиснул зубы, заскрипел ими, и черный туман расстелился по полу вокруг мужчин. Тени выныривали из него, как утопающие из бурлящей пучины, и снова исчезали. Его сила заключалась в них, в способности их призывать и объединять. Потрясающе! А у меня за пазухой умение вышибать двери, да еще и пушку отобрали.
-Антонио приставил ко мне одного из своих вампиров, — низкий зловещий голос Алекса прополз у меня по позвоночнику.
-Ну, а я тут при чем? — хлестнул жаром голос Стюарта.
-Ты давал ему обед верности! — прорычал Алекс, глядя на него в упор.
Я вздрогнула, едва-едва зазвенели кандалы. Но один из гулей заметил — отвалился от раны на плече Элизабет и двумя плавными движениями перекрыл между нами расстояние. Я старалась не смотреть вниз, не встречаться с ним глазами, прислушиваясь к колотящемуся в ушах сердцу, силясь дышать медленно и ровно. Гуль принюхался, тихо заскулил… и придвинулся ближе. Прижался щекой к моему бедру, сев на колени. Я подавила сдавленный вскрик и тут же на себя разозлилась. Если уж так вышло, то я не буду подыхать, хныча. Участь полукровки, как оказалось, не хуже смерти. Я зря переживала.
Твою же мать! Истерический смешок застрял в горле, гнев поднялся из глубин тела и пролился до кончиков пальцев. Он всегда придавал мне сил — сделав один глубокий вдох, я посмотрела вниз и встретила взгляд гуля с пустым, спокойным, нейтральным видом. Неизвестно, сколько я так смогу выдержать, но очень постараюсь.
Хватаясь за ноги когтистыми руками, раздирая ткань джинсов, гуль приподнялся и уткнулся окровавленной мордой в мягкую плоть моего живота. Сердце заколотилось пойманной бабочкой, и я проглотила его. Если не подпущу тварь к смертельным зонам, то ничего страшного не произойдет. Но он уже тыкался клыками мне в живот, пытаясь зарыться в кожу, а я не могла ему помешать. Лишь сосредоточенно следила за движениями лап. Гули любят мягкое сочное мясо, внутренности — то, что не нужно грызть. Кости Элизабет пришлись им по вкусу, но что не сожрешь с голодухи? Гуль втянул мой запах — жадно, смакуя, с наслаждением. Я ощутила его глубокий прерывистый вдох и тяжело сглотнула. Помогая себе когтями, он задрал майку у меня на талии, ртом прижался к пупку, мурлыча почти как кот, и потерся, измазав ткань кровью. Я крепче цеплялась за цепи, но влажные ладони соскальзывали. Гуль почуял мое напряжение и поднял голову, провел когтями по линии пояса джинсов и вспорол кожу. Боль была резкая и обжигающая, я вздрогнула всем телом, и самообладание разлетелось к чертям. Гуль нетерпеливо уткнулся в рану мордой, я почувствовала его клыки и влажный язык. Меня окатило диким ужасом, паника забилась в груди, но я боялась пошевелиться, боялась глубоко дышать. Гуль отодвинулся, разинув пасть, обнажая острые клыки, и крепче вцепился в меня, готовясь к удару. Ахнув, я против воли стала извиваться и пытаться его скинуть. Но ничего не вышло. Похоже, настал тот момент, когда можно вопить во всю глотку и звать на помощь.
Мир замедлился. Я видела движение гуля, приближения его тела. И отвернула голову, ожидая вспышки боли. Стюарт бросился ко мне, грубо оттолкнув Алекса плечом. Схватил гуля за шею и рывком вздернул на ноги, заставив отпустить меня. Тварь завизжала, полосуя когтями воздух в опасной близости с моим лицом. Стюарт свернул ему шею, и визг прекратился. Бросил обмякшее тело на пол под довольный, почти счастливый смех Мари-Бэлль. Я поперхнулась адреналином, голова кружилась так, что перед глазами плыло.
-Хочешь сказать, что ты не имеешь отношения к слежке? — Алекс шагнул к Стюарту, не обращая внимания на скрюченное тело гуля на полу. Его не тронуло то, что произошло миг назад.
Вампир поглядел на него через плечо, вытирая ладони об джинсы.
-Я понятия, мать твою, не имею, о чем ты говоришь, — в ровном голосе Стюарта прозвучала такая ярость, что от нее плавился воздух. Развернувшись лицом к Алексу и всему залу, он толкнул его, но не руками, а силой. Меня обдало странным ветром, отбрасывая волосы назад. Под потолком завихрились тонкие тени и полетели к нам, стелясь по земле. Но Стюарт шевельнул рукой — запылали свечи, все ярче и ярче, наполняя помещение слепящим светом, который поглотил тени. Алекс охнул и, рыча, мелькнул к Джеймсу — я не видела его движения. Обошел детектива, разглядывая прищуренными глазами.
-Как тебе удалось вычислить Лесли?
-Он сам себе выдал, подбросив улику на стол моей напарнице, — процедил Эдисон, даже не глядя на него.
Алекс отвернулся, потирая задумчиво подбородок.
-Я точно знаю, что кто-то из вас за мной ходил по пятам. Признавайтесь, пока я не вышел из себя!
Он прошел мимо Адама, хмыкнул и скользнул к Тайлеру. И качнул головой, хрипло смеясь.
-Нет, ты бы так не поступил со мной, верно же? — и небрежно похлопал его ладонью по щеке.
Тайлер дернулся, с заметным усилием сглотнув. Алекс усмехнулся, плавно обходя его вокруг, и смотрел при этом на меня поверх плеча парня. Вид у него был крайне довольный и надменный. Я перестала моргать, глядя на них. К чему Алекс клонил?
Мари-Бэлль захлопала в ладоши и отвлекла меня. Элизабет истекала кровью и больше не кричала. Вдохи и выдохи срывались с ее губ со всхлипами. Платье висело влажными багровыми лохмотьями. На растерзанных руках были видны сухожилия, блестела влажная кость. Она не могла умереть, а кандалы не позволяли залечить раны. Они сдерживали силу, ее черную суть, что заставляла оживать ее с заходом солнце. То, что делало ее вампиром. Хуже пытки не придумаешь.
-Ты усвоила урок? — спросила Мари-Бэлль, подзывая к себе гулей. Они неохотно отпускали растерзанную жертву и, поскуливая, сползались к хозяйке.
Элизабет тряхнула кудряшками, приподнимая обессиленно голову. И кивнула. Ее тело вздрагивало в судорогах, из ран уже почти не сочилась кровь — ее не осталось. Кожа вампирши высохла и истончилась, как старая бумага. Глаза, полные непролитых слез, поблекли и напоминали переполненные стаканы, где только поверхностное натяжение не давало воде пролиться.
-Освободите, — Мари-Бэлль небрежно махнула рукой конвоирам.
Один из них расстегнул кандалы и тут же отступил назад, будто боялся, что она на него набросится. Элизабет привалилась к стене и стекла вниз, издав протяжный стон. Ее хрупкое тощее тело выглядело еще более иссушенным, грудь тяжело вздымалась. Кисти рук подрагивали на полу от слабости. Жалкое зрелище. У меня почему-то горечь появилась во рту, больно было на нее смотреть. Услышав шаги, я подняла голову. Алекс вышел вперед, на ходу отбирая пистолет у одного из своих солдат. И навел его на Элизабет.
-Увы, но Антонио не одобрит наших методов. И ты не должна ему проболтаться. Ничего личного, — сочувственно скривив губы, сухо произнес он и выстрелил ей в голову.
Звук разнесся по залу и стих, но еще какое-то время легкий дребезжащий звон сотрясал своды. Меня обдало брызгами крови, ошметками тканей и осколками костей. Тело вампирши завалилось набок, тлея. Я давилась воздухом, часто и быстро дыша. Стюарт смотрел на меня, и в глазах его горела боль, смешанная с печалью. Вдруг горло сдавило от нахлынувших чувств. Покосившись на Тайлера, он помрачнел, моргнул и вновь взглянул на меня. Нахмурился, и по его лицу промелькнуло выражение, которое я не сумела понять. Недоумение? Непонимание? Он знал что-то, чего не знала я? Ему было плевать на смерть Элизабет. Куда больше Стюарта беспокоила моя участь и то, из-за чего я здесь оказалась. Все мы. Мне вдруг стало неловко от того, что он все понял. Я ничего ему не должна, но не хотелось видеть призраки чувств на его лице. Он либо не пытался скрыть, либо не мог сдержать их.
Стюарт подошел так близко, что я услышала его пульс. Меня обдало тонким ароматом его одеколона, окутало теплом силы, вихрящейся вокруг него мягким, шелковым облаком. Нас раздело расстояние, которое можно было покрыть, протянув руку. Стюарт собирался что-то сказать, но Алекс преградил ему путь. Его мощь заколотилась о мое тело ледяными палками. Охнув, я повисла в кандалах, не в силах набрать воздуха в легкие.
-Не вмешивайся, — процедил он, наступая на Стюарта, чтобы вынудить его пятиться.
