Текст книги "На осколках цивилизации (СИ)"

Автор книги: Julia Shtal

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 39 страниц)

Все вокруг удивлённо уставились на него, с интересом оглядывая. Народ разномастный, но больше всего семей с детьми. Встретивший его мужик неловко протянул свою огромную лапу, кивая и на автомате говоря:

– Я Стив. – Повелитель тьмы пожал руку, кивнув.

– Джон.

– Добро пожаловать в нашу группу. Как там теперь… наверху? – спросил осторожно, несмотря на привычную прямолинейность. Джон пожал плечами.

– Хуже некуда, хотя атаки стали реже. Бомбят, стреляют. Едва добрался. Город в разрухе, выход ваш едва не засыпало, а в дверь попал хороший такой снаряд… – Не успел Константин договорить, как Стив уже казался недовольным: цокнул, покачал головой. Речь повелителя тьмы прервал радостный возглас:

– А меня, как всегда, и не заметил, да, Джон? – Мужчина, не разворачиваясь, уже узнал, улыбнулся, поблагодарил Бога и эту группу, что приютила его водителя… Константин развернулся и не помнил, какая счастливая улыбка была на его губах. Но знал, что она – полная копия этой наисчастливейшей улыбки безумца с губ Креймера; они, подумав пару секунд, всё же решились и неловко обняли друг друга. Направленные несколько десятков глаз как-то смущали, честно говоря. Джон отстранился и усмехнулся, слегка грубо потрепав парня по волосам.

– Ну, как ты?.. Цел хоть?

– Да цел, цел… Правда, немного осколком плечо задело, но это ничего…

– Не сильно хоть? – взволнованно спросил Константин, сразу хмурясь и пристально поглядывая на перевязанную руку.

– Нет… правда-правда, – добавил, лучезарно улыбнувшись. – Сам-то как? – Мужчина оглядел толпу вокруг и отвёл Чеса в сторону, показывая, что дальнейший разговор никого не должен интересовать.

– Я, как видишь, в порядке полнейшем и даже немного неестественном для сложившейся ситуации. Но… я так и не нашёл Кейт. Трагедия настигла меня прямо в офисе – приказ об эвакуации, всё такое… Мы очень долго спускались по лестнице с двадцатого этажа, по пути я её не встретил. Думаю, она сейчас также в подвале. А Дженни… я ничего не мог поделать. Идти в уже разрушенный садик нет никакой здравой возможности. Остаётся лишь молить Бога, чтобы уберегли детей в первую очередь…

– И ты можешь так спокойно говорить об этом? О своей маленькой дочери, которая неизвестно где и неизвестно в каком состоянии? – с серьёзным упрёком спросил Чес; получилось слишком громко, многие обернулись. Константин сурово, даже холодно посмотрел на парнишку и тяжко вздохнул, мелко покачав головой. Они молчали где-то минуту – долгую, вязкую, неимоверно сложную для них тогда. Молчали и просто смотрели друг другу в глаза; тяжесть одного взгляда постепенно возрастала, а уверенность другого – убывала. Люди перестали обращать на них внимания, занявшись своими делами; разговаривали здесь негромко, но теперь их собственный разговор мог потеряться среди других. Наконец Джон заговорил, нехотя, будто лишь только некоторые исключительный обстоятельства заставляли его.

– Ну? Что? Почему молчишь, Чес? Говори дальше, я слушаю. Ругай. Ругать ведь легче, чем знать правду, верно? А рассуждать о каких-то метаморфозах наверху, побывав в той среде всего лишь пять минут, дело нехитрое, да? Ну? Прав я? – Мужчина отошёл и присел около стены на пол, вздохнув и стирая пыль с макушки.

– А ещё легче упрекать за те или иные поступки, совершённые в ситуации, которой ты не знаешь. – Джон кинул пристальный взгляд на Креймера, явно сконфузившегося. – Короче, Чес, дурак ты! Вроде умный, а всё равно дубина!..

– Прости, Джон, – сдавленно прошептал, попытался вдохнуть полной грудью – почему-то не получилось. – Прости, я не хотел… да, дурак. – Парень сделал пару шагов вперёд, потом назад и вскоре сел рядом с повелителем тьмы. – Не так я представлял себе нашу встречу, не так. Вновь я виноват. Да, не стоило…

– Да забей! Просто знай, что в той ситуации я решительно не мог вернуться… Мне и вправду остаётся лишь молиться. Зато я счастлив до чёртиков, что нашёл тебя живым, – пробубнил Константин, скидывая с себя пальто. – Хоть что-то радостное за этот ужасный день…

– Я ведь ошибся… – прошептал Креймер, взглянув на напарника. – Ошибся, Джон… жёстко прогадал с источником.

– Это неудивительно. Откуда бы у тебя могли быть такие мысли? – также негромко спросил мужчина, обернувшись в его сторону. – Всё логично и вполне понятно. Честно говоря, я не чтобы бы пребываю в ужасе, но в неприятном удивлении. Люди разгромлены, раздавлены как мухи; ты бы видел, в каких руинах сейчас город. Уверен – даже города. Или уже и страны…

– Не говори… – покачал головой, прижав к себе колени.

– Ты видел их корабли? – горячо зашептал Джон, придвинувшись ближе к водителю, чтобы слышал только он. – Они мощны, они круче нашей самой современной техники раз в пятьдесят! И вообще, ты не задумывался, кто это: они? Получается только одно – самое глупое и нелепое – инопланетяне. Но ведь до ближайших галактик, где, по исследованиям, есть только намёки на какую-никакую жизнь, тысячи световых лет! Тогда откуда? Что-то упущено?

– Это вполне. Не забывай про влияние. И, кстати, заметь, какие теперь люди… – Креймер поднял голову и обвёл взглядом всех, словно приглашая сделать то же самое и Джону. – Очнулись.

– Это я заметил. Ещё давно. Видимо, установки выключили. Решили побаловаться – не готовый же материал загружать? – Константин напряжённо утёр пот со лба и устало откинулся спиной на стену. – Получается, нас водили за нос как кроликов. Как глупых животных, а не развитую цивилизацию… Но мы же не одни такие, правда? Не одни, которые догадались о некоем влиянии и сумели вынести его? – Чес обернулся в его сторону и как-то невесело посмотрел в глаза: впервые в жизни карие глаза – самые «тёплые» глаза в мире – не выражали никакой надежды.

– Может быть. Только вот где они, эти люди? – Далее прошептал, наклонив голову к Джону. – Эта группа точно не из таких. Ты видишь только внешнюю сторону: здесь хорошо и уютно. Но какими силами это достигалось!.. Пятерых недосчитались, когда те ушли за продуктами и предметами первой необходимости. Здесь хорошо и уютно, но ненадолго; скоро спокойствие смениться паникой, и ты не узнаешь их. Через дня два у нас уже не будет продуктов. Нам придётся искать другое объединение, более сильное…

– Я, кстати, однажды думал об этом… слишком огромные группы нам искать не стоит. Понимаешь, почему? – Константин пристально посмотрел на парнишку: тот задумался.

– Мы будем уязвимы… что-то такое, верно? А ещё, быть может, им будет как раз удобно нас таким образом ловить и крушить.

– Всё правильно! – Джон кивнул, отвернувшись. – Конечно, их цели ещё не ясны, но уже можно предположить, что ничего хорошего они от нас не хотят. Как думаешь, зачем им на нас нападать? Им нужны ресурсы? Земля? Планета? Может быть, люди? Но зачем? И зачем было зомбировать их? Похоже на какую-то подготовку, честно говоря… – Чес качал головой, печально улыбаясь.

– Слишком много вопросов. Не мне это знать, думающему, что-то были проделки вообще мистических сил. Я в шоке, хотя по мне и не видно. Это трудно – понимать, что теория, которую ты любовно развивал целых два года, с треском провалилась; реальность оказалась противоположной. Но… на самом деле, это странно. Если бы они хотели нас истребить, то уж нашли бы куда более крутой и резвый способ, нежели чем бомбёжка. Да и не логично это, если принять на счёт то, что они влияли на людей. Это опровергнуть нельзя, ибо мы это видели воочию. – Креймер поднял тяжёлый взгляд на мужчину. – Тогда какого хрена они открыли себя? И если пришельцы здесь ради завоевания, то почему начали так: со стрельбы, разрушения? С их, судя по всему, высокими технологиями можно было бы сделать это и изящнее, я считаю.

– Развлечься. Даже инопланетяне любят развеяться. Так получается. Хотя… – Джон хмыкнул, потерев подбородок, – кажется, я начинаю понимать их логику. Вероятно, даже с их высокими скоростями было довольно долго лететь до Земли. Они устали. И подумали: людей на земле всё равно аж целых шесть с половиной миллиарда, и каких-то несколько сот тысяч явно погоды не сделают. Так почему бы и не поразвлекаться? По такому случаю даже установки отключили. Чтоб интереснее…

– Поражаюсь, как ты можешь рассуждать так здраво… – почему-то сконфузившись, выдал Чес. – А я вот поддался панике… представляешь? – Парень вздохнул и поднял слегка усталый взгляд на него. Только сейчас Джон, всмотревшись в полутьме в его лицо, увидел, как измученно и болезненно выглядел его водитель; здоровье его поправиться столь быстро явно не могло, а недавние события тоже этому не способствовали.

– Ты выглядишь не очень. Тебе лучше отдохнуть, Чес… – Константин почему-то захотел провести ладонью по его щеке, но после одёрнул себя от столь безрассудного действия. Парень смутился, пожал плечами и хмыкнул. Тем временем какая-то женщина, старше повелителя тьмы примерно на десять лет, тихо подошла к ним и протянула что-то мужчине.

– Каждому полагается в день две кружки воды. Это пока… Держите. – Голос её звучал робко, а тень скрывала лицо, немного взволнованное. Джон принял пластмассовую кружку и кивнул.

– Спасибо вам. – Женщина поклонилась и хотела было отойти, а потом вдруг сказала:

– Я вас помню: я видела вас сегодня, быть может, час тому назад. Вы шли по улице как-то слишком… ярко и вызывающе. – Она крупно смутилась и скорее отошла; Константин ничего не ответил, проводив взглядом подол её юбки.

– Ты уже знаменитость, – усмехнулся Чес, покачав головой. Джон ухмыльнулся и сделал пару глотков из кружки, а потом передал её Креймеру.

– Мне-то зачем? – удивился парень. – Это твоё…

– Ты болеешь. Тебе нужно пить воды намного больше, чем две кружки в день. Я перекантуюсь. Пей, – приказным тоном заставил мужчина, и водитель подчинился, выпив всю воду за раз. Джон откинулся головой на стену, стараясь не замечать благодарный взгляд парня. Минут пять они молчали; Константин разглядывал помещение с его темноватой подсветкой, наблюдал за людьми, копошащимися около наспех сколоченных столов. Стив с кем-то там ругался.

– Не успел встретиться со своими? – спросил вдруг Джон, оглядев Чеса. Тот помотал головой, даже ничего не сказав: видно было, что не хотел касаться этой темы; на том разговор и закончился. Мужчина вновь стал оглядывать помещение: около противоположной стены, ближе к углу, спали люди, накрывшись одеялами с головой; а может, это были раненые. В возникнувшей обстановке остаться целым приравнивалось к чуду. Константин краем глаза заметил, как Креймер потихоньку дрожал, но явно пытался это скрыть.

– Тебя, кажется, знобит, Чес…

– Нет-нет! Всё в порядке!.. – на автомате ответил парень, повернувшись в его сторону и состроив неуместную улыбку. – Всё в порядке, Джон… здесь просто слегка прохладно. – Константин не дослушал его и обратился к какому-то мужчине, сидящему рядом с дверью – видимо, эта и была стража:

– Послушайте, здесь есть лишние одеяла? – Мужик перевёл угрюмый взгляд с конца своих сапог на него и бросил:

– Лишних нет. А те, которые были, полагаются в первую очередь детям. – Джон недовольно цокнул и, даже не сделав голос на тон тише, проговорил:

– Чёртовы дети! – Поднял с пола своё пальто и аккуратно накрыл им Чеса. – Оно должно быть тёплым. Больше не могу тебе ничего дать, да и ненужно: сильно нагреваться нельзя. – Потом приложил ладонь к его лбу, покачав головой. – Горячий… плохо!

Креймер с благодарной улыбкой наблюдал за его действиями, а в конце произнёс:

– Ты так смешно заботишься обо мне… мне кажется, что когда-нибудь ты сдерёшь со своей дочери одеялко и отдашь его мне, если того потребует ситуация. – Он усмехнулся, и Джон тоже не смог сдержать смеха. Они долго улыбались и посмеивались, хотя Константин и знал, что в каком-то смысле его поведение безнравственное. Но сегодня – можно; пока длиться эта эпоха истребления, прежние рамки жизни непреклонно рушатся. На данный момент у него есть только один человек, сохранить жизнь которому – чуть ли не священная обязанность. И этот человек – Чес Креймер.

– Который час? – Мужчина глянул на свои часы.

– Полпятого. Время пролетело незаметно.

– Я слышал, что в пять у нас планировали провести вылазку если не наружу, то хотя бы в оставшуюся часть дома. Отыскать, если остались, ещё какие-нибудь продукты или уцелевшие вещи. Я собирался пойти… – Креймер говорил спокойно, тихо, а глаза его смотрели серьёзно, несколько печально.

– Ну да. Я так и разрешил. Ты останешься. Всё ясно? – приказным тоном говорил повелитель тьмы, хмыкая. Парень покачал головой.

– Каждый мужчина обязан пойти в разведку. Пойду и я.

– Разве ты не чувствуешь, что болен? Нет-нет, ты остаёшься. Я за тебя проверю мест в два раза больше, им с этого не убудет. Но только не ты. – Чес почему-то не стал сопротивляться, хотя известно почему: самочувствие и правда было не из лучших. Он тяжко дышал, щёки покрылись нездоровым румянцем. Джон видел это и не знал, как помочь, кроме как отдыхом. Через пару минут он добавил:

– Может, поспишь? Пока время спокойное…

– Может быть, – пожал плечами парень и откинулся на стенку. Через пять минут он мирно посапывал, правда, редко и тяжко выдыхая. В это время Джону предложили скромный обед из чизбургера, картошки и чая; он поел только картошки, да и то не до конца, решив оставить всё остальное Чесу, когда тот проснётся. В остальные полчаса ничего интересного не происходило: в подвале стихло, кажется, наступило подобие сончаса. Ну, хоть дети перестали спрашивать что-либо своими визгливыми голосами… Константин выдохнул и задумался о чём-то своём; изредка комната вибрировала – видимо, сверху бомбили. Один раз трясло сильно, даже штукатурка с потолка посыпалась. Мужчина побоялся, что Чес проснётся, но тот спал крепко. Он сам с замиранием сердца пытался прислушиваться, куда падали бомбы: было бы не комильфо, если в здание – от него и так рожки да ножки, а еда ещё нужна. А делать вылазку куда-то дальше дома пока не хотелось.

Через некоторое время у двери собралась группа мужчин; повелитель тьмы встал и подошёл туда же – к нему уже направлялся Стив, который бы навряд ли снизил голос из-за спящего Креймера.

– Мы идём в разведку. Брать всё, что пригодится здесь: еду, вещи, предметы, которые могут понадобиться. И его буди. – Стив кивнул в сторону Чеса.

– Он не пойдёт. Не видишь, что болеет человек? – даже с некоторым раздражением спросил Джон.

– Все мужчины обязаны. Кто будет искать пищу для женщин и детей? Буди, – был непреклонен мужик.

– Из-за одного человека мы явно ничего не потеряем. – Константин обернулся на спящего и, посмотрев на его спокойное лицо, понял, что не допустит того, чтобы Чес пошёл. Стив напрягся, засопел, небольшие его глазки загорелись злобой. Он не хотел сдаваться, и это было видно.

– На каждого здесь был выделен собственный участок и этаж расследования. Таким образом, план рушится, чего не должно быть.

– Ну я, я пойду за него, куда нужно. Есть ещё вопросы? – не услыхав больше ничего, Джон обогнул Стива и направился к двери. Там уже негромко распинался о правилах безопасности какой-то немолодой мужичок. Константин его не слушал, но охотно получил в руки далеко не новый пистолет – какое-никакое, а оружие. В его распоряжении оказались два верхних этажа. Всего пять квартир, потому что шестую завалило. «Чердак» считался самым опасным: не ровен час, как могли скинуть бомбу и угодить прямо туда. Но Джон решил не оспаривать и идти; к тому же, он не понравился Стиву, поэтому отныне всё самое сложное – ему. Ну, по крайней мере ему, а не Креймеру…

Константин обернулся на спящего в последний раз, чему-то легко улыбнулся и направился в открытую дверь. Он вышел не последним, и кто-то за ним громко хлопнул ею; это оказался Стив, в полумраке темноты ухмыльнувшийся. Джон молил Бога, чтобы хлопок не разбудил Чеса, и возненавидел в ту секунду Стива всей своей душой. «Ну ничего, я думаю, мы уже завтра отсюда уйдём. Господи, даже в такой ситуации люди умудряются быть тупыми – когда жизнь висит на волоске и нужно действовать сообща…»

Весь отряд разошёлся, Константин последовал наверх, осторожно ступая по уже разрушенным ступеням.

========== Глава 6. Искренность. ==========

А ночью разговоры становятся искреннее. ©

Пистолет в руке казался непривычным, хотя Джон последние полтора года усиленно занимался стрельбой: ну вот совсем это было не его, совсем. Он чутко прислушивался к звукам извне, но улицы странно молчали, были слышны лишь переговоры наших и шарканье их ног по обвалившейся крошке. Все они рассредоточились по нижним этажам, а Джон пошёл на верхние; приключение обещало быть интересным. Он быстро добрался до десятого – сам даже не ожидал, что это окажется так легко, несмотря на трудности во взбирании. На этаже находились три квартиры, на самой площадке лежал кусок от потолка одиннадцатого; видимо, дальше придётся несладко. Все квартиры были открыты: у одной даже двери не оказалось, а у остальных двух они висели на петлях. Джон начал с самой первой, особенно стараясь не вглядываться в дизайн или обстановку, что очень отвлекало; он тупо обследовал каждую комнату на предмет нужных ему вещей. Каждому ещё в начале дали два огромных мешка; Константин аккуратно собирал еду из почему-то ещё целых холодильников. Квартиры были полуобрушены: обои местами отклеились от стен, штукатурка вся была на полу, столы и шкафы оказались частью поломаны и перевёрнуты. Но в основном ничто не мешало поиску; в итоге он нашёл немного овощей, всяких йогуртов, банку кефира, три замороженных курицы, несколько наборов вилок-ножей, две пачки молока. Больше в холодильниках просто не было – всё вымели подчистую – но Джон посчитал, что для одного этажа это очень хорошо. Однако дальше всё пошло куда сложнее…

Полпроёма оказалось разрушенным, пришлось по обвалинам забираться наверх – все руки после были в ранах и мозолях. Наверху виднелся пролом в крыше; часть обломков валялись хаотично по остаткам лестницы, по полу. Кусочек серого, уже темнеющего неба неприветливо глядел сквозь эту дыру; под упавшими кусками камня была полностью погребена чья-то квартира – в итоге оставалось проверить всего две. На площадке зияла широкая дыра; подойти к квартирам можно было только узким кромкам и очень осторожно. Здесь двери оказались предубедительно прикрыты: Джон понял, что будет нелегко. Он, осторожно балансируя на узкой полоске оставшегося пола, чутко прислушивался к звукам извне и продвигался дальше; вероятность того, что сюда мог прилететь снаряд, был довольно высок – последний этаж, как-никак. К тому же, в это место уже попадало… Но был слышен только гул ветра – одинокий, заунывный, неприятный. И тишина снаружи. Только один раз где-то издали просвистел, кажется, корабль; Константин напрягся, но звук исчез столь же мгновенно, как и появился.

Первую дверь жутко заело, Джон даже отчаялся её было открыть, но последний, ожесточённый рывок решил всё: та поддалась, и он вошёл. Эта комната хотя и была похуже тех, что были на десятом этаже, но среди квартир на одиннадцатом оказалась самой лучшей. Она находилась далеко от места взрыва, но и ей досталось: все окна выбиты, стены потрескались, целой мебели практически не было. Даже холодильник на боку. Продуктов нашлось не так много, в основном полуфабрикаты – это, в общем, тоже хорошо. Тут Джон вспомнил о том, что Чесу желательно бы избавиться от высокой температуры, поэтому порылся в ящиках, нашёл самое простое, что только могло оказаться там – аспирин и прихватил на всякий случай градусник. Удивительно, но тот был цел.

После Константин решил проверить вторую квартиру; в конце концов в ней не нашлось ничего интересного – жильцы вынесли всё, что смогли, а остальное было в разрухе. Этой комнате досталось больше всего: когда он вошёл, то сразу ощутил промозглую прохладу – в стене зияла огромная дыра, где-то в его рост. Полквартиры было полно обвалившимися кусками крыши; Константин смог зайти только в прихожую и гостиную; от кухни не осталось почти что ничего. Джона как будто тянуло к той дыре, что находилась в комнате, и он не смог отказать себе в том, чтобы туда пойти; когда вошёл, холодный ветер хлынул ему в лицо, заставив съёжиться. Он прижался к стене и стал подходить к отверстию – предосторожность нужна была в любом случае. А в возникшей ситуация даже жизненно необходима.

Джон, остановившись около самой дыры, присел на корточки и стал аккуратно выглядывать; на улице было спокойно, лишь дом на той стороне тихо полыхал пламенем да обезображенные трупы не успевших добежать валялись посреди двора, раскуроченной площадки и вздыбившихся глыб асфальта. Откуда-то тянулось облако аж чёрного дыма – кажется, недалеко находился завод, видимо, попало в него. Дальше домов с выбитыми окнами простиралось лишь поле самого что ни на есть настоящего развала; это не нуждалось в описании, да и слова сейчас в голове выплавлялись нелегко – сердце, даже повелителя тьмы, леденил только вид того самого города, в котором он когда-то жил и который за несколько часов превратился буквально в труху. Что будет дальше – было логичным вопросом. Но думать об этом явно не хотелось. Потому что каждый, вплоть до ребёнка, сейчас понимал, что дальше быть лучше уж точно не может…

А Джон смотрел и не мог оторваться. Пофигизм в его сердце постепенно сменялся на что-то другое – более тоскливое, угрюмое, безысходное. Ага, и это он ещё говорил, что равнодушен к происходящему. Впрочем, когда вокруг одна опасность, совершенно нет времени на раздумья, но стоит лишь остановиться на миг, взглянуть, во что превратилось всё, бывшее родным в прошлом, как становилось мгновенно ужасно грустно и отвратительно. Константин упрекал себя, заставлял встать, очнуться, спуститься в безопасный подвал, но не мог: хотелось ещё минуту побыть здесь, посмотреть на эту картину постапокалипсиса из игр, только вживую. Хотелось будто бы выразить сожаление этой минутой молчания – пускай и Ирвайн не был его любимым городом. Однако он встретил здесь свою жену… и не только. «Не только», – почему-то горько усмехнулся Джон и хотел было встать, как некое обстоятельство вновь прижало его к стене.

Где-то слева негромко засвистели двигатели корабля; уже привычный звук. Константин спрятался за камень и стал осторожно выглядывать; гудение приближалось. Наконец молниеносно пролетел корабль куда-то вперёд, скинув снаряд в дом рядом. Взрыв, тряска, густая пыль; даже это здание заходило ходуном, и с него вниз полетели камни. Джона дёрнуло в сторону, и он ударился лбом; благо, пронесло. Он в ту же секунду выглянул и увидал удаляющийся корабль, уже ставший точкой; тот направлялся к центру. Вот кому, значит, теперь несладко. А потом ещё один пролетел справа, далее сверху, ещё пять откуда-то по диагонали, одиннадцать – Джон считал – сверху и десять – с левого бока. Поднялся гул невозможный – сердце на него откликалось с какой-то болью. С такой, вероятно, болью люди прислушивались к свисту немецких истребителей во времена Второй мировой… И тогда Константин не спрашивал себя, скинут ли они на него бомбу или нет; тогда он просто молча наблюдал, думая не о своей жизни, а о многих тысячах тех, кто неудачно вышел, например, за хлебом в соседний магазин. И о тех, кто сейчас жмётся в тесных подвалах там, под многоэтажками, уже обрушенными, и думает, что спасётся, хотя на деле… Не просто так этот рой чёрных точек останавливался там, ой не просто! Джон с горечью вспомнил о Кейт и особенно о Дженни… в ту секунду он стал действительно ненавидеть себя за то, что позволил себе идти сюда, в безопасное место вместо того чтобы помочь хотя бы дочери. Злость на самого себя и на какое-то послабление, на какую-то дерзкую прихоть заклокотало в его душе; он вздохнул, стараясь сделать это спокойно, но в итоге получился прерывистый выдох.

Он вновь будто очнулся. Он будто снова оказался вне чарующего влияния безответственной холостяцкой жизни и понял, что натворил такого дерьма, какого в жизни себе не позволял. И что Чес пытался предостеречь его или достучаться до совести, но он сам был упрям как баран. Джону стало холодно; так бывает при резком, неприятном воспоминании о чём-нибудь. Прошлое слишком вскружило ему голову, не так ли? Но ведь он теперь другой человек, и этот другой человек не мог так запросто забыть семью, кинуть их на произвол судьбы… Сердце холодело, леденело; вместе с тем Константин понимал, что одними унижающими мыслями дело сдвинуть с мёртвой точки нельзя. На этом и порешил завтра с самого раннего утра уйти отсюда. И не то чтобы в подвал офиса, а, скорее, куда-нибудь в место поближе, чтобы навести справки: наверняка в таких крупных объединениях уже прошла «перепись населения». Естественно, глупо тащиться в сам офис, уже давно сравнявшийся с землёй. Или ещё стоящий, но в очень бедственном положении… Был план Б – подобраться ближе к детсаду и во-первых найти дочь. Константин решил обдумать эти два варианта вечером, а пока возвратиться.

Спуститься оказалось не так сложно, хотя создалось такое ощущение, что ступени превратились в ещё большую труху… Далее наконец-таки последовал тёплый подвал, чувство какого-никакого, а дома; Джон вошёл в помещение и тут только заметил, что стало темнее: одна лампа то ли перегорела, то разбилась, видно не было. И на полу под ногами пыль захрустела сильнее прежнего… Всё это говорило о том, что здесь также ощутили силу взрыва рядом, даже больше, чем сам Константин. Джон обеспокоенно глянул в сторону, ища глазами Чеса около стены: тот сидел, полусклонив голову вниз – то ли спал, то ли просто прикрыл глаза, было непонятно. Джон сначала сгрузил мешок рядом с остальными такими же около импровизированной кухни, впрочем, ничем не огороженной, и поспешно пошёл к Креймеру.

Он не стал беспокоить его и просто присел рядом. До него только-только дошло, что всё это время он ходил без пальто, которое отдал Чесу; ну и пусть. Джон откинул голову на стену и стал смотреть на слабо мигающую лампочку. Кажется, ещё немного, и она перестанет гореть. Пока каким-то магическим образом ещё приходит электричество, она будет освещать, а потом… что будет потом? И не только с ней – со всеми ними?.. Они ведь тоже, как эта лампочка, потихоньку угасают. «Нет», – уже твёрдо и давно решил Константин, точнее, не только он: многие тысячи неверующих в упадок цивилизации. Они все давно и упорно говорили «нет», никого не слушая и упрямясь принимать другую точку зрения. И снова Джон был не оригинален… Он горько хмыкнул. Рядом послышался шорох.

– Ты вернулся, Джон. А меня даже не разбудил… – было сказано с мелким упрёком, впрочем, глаза светились благодарностью. Тёплой и слишком неожиданной для возникнувшей ситуации. Константин лишь полуобернулся к нему, но так и не смог оторвать взгляда. Почему-то. Вновь. Что-то было успокаивающее и… даже привлекательное в этом парнишке.

– Ну уж извини, – с явной издёвкой проговорил Джон, потягиваясь. – Как ты, кстати? И да: я принёс тебе некоторые лекарства – самое банальное, что я только мог найти в той разрухе, – пока он копался в карманах и отыскивал аспирин, то каким-то шестым чувством ощущал на себе до черта благодарный взгляд Чеса – так тот смотрел очень часто, особенно в прошлом… как на кумира – и это было вовсе не его преувеличенной оценкой. Кажется, когда-то Креймер и сам признавался в этом, только ему, повелителю тьмы, было тогда плевать. А сейчас?

– На, выпей это. Думаю, аспирин поможет тебе… хоть немного. Ты же вроде поспал… так как самочувствие?

– Уже лучше… – зачем-то прошептал Чес, улыбаясь и беря в ладонь таблетку; Константин встал и быстро принёс воды. Тот её выпил. Джон вновь присел рядом и вздохнул.

– Знаешь что, Чес? Я, когда ходил наверх, смог увидеть нечто подозрительное… – Бывший водитель вопросительно поднял голову. – Я заметил, как эти самые космические корабли летели прямо в центр города изо всех сторон. Их было много: десятки, десятки… Такое ощущение, будто у них там сейчас собрание. Короче, нечто важное тянет их туда… А там моя семья…

– Ходить туда не лучшая затея, – предупредительно высказал Креймер, немного осёкшись и с опаской посматривая на Джона. Тот усмехнулся.

– Да… ходить туда… действительно не очень удачно, – он покачал головой, снова усмехнулся и откинулся, прекрасно понимая, сколь странным кажется напарнику. Чес некоторое время пристально смотрел на него, а потом отвернулся.

– Глупо говорить, что я хорошо понимаю тебя… но я вижу, что ты сильно хочешь сорваться туда и чем быстрее, чем лучше… Правда? – спросил даже как-то весело, будто речь шла об очередном пустяке. О да, Креймер так умел! Джон хмыкнул, усмехнулся, но так и не ответил, одним взглядом выразив согласие и зная, что Чес его и так поймёт. И тот понял, кивнул и немного горько улыбнулся.

– Хочешь отговорить, – уверенно сказал Джон, с усмешкой смотря на него. Тот вмиг посерьезнел.

– Может быть, и хочу. Только никак не смогу. Ты же упёртый баран, который никого и никогда не слушается. Тебе, естественно, виднее. Действуй как знаешь, Джон Константин, – Креймер проговорил всё это слишком просто, без толики эмоций. Слишком, слишком равнодушно… и по фамилии зачем-то назвал. Джон знал, когда так бывает: когда далеко не всё равно. Кажется, Чес такой же упёртый баран, как и он сам…

– Мне всегда интересно твоё мнение. Просто бывают случаи, когда я не могу поступить иначе.

– Можешь, – перебил Креймер, глянув в его сторону сверкающим взглядом. – Можешь, но не хочешь сесть и подумать. Впрочем, решай сам, – вдруг ответил бесстрастно и отвернулся. – Кстати, там уже раздают ужин. Пойдём?

Джону ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Однако зудящая нерешённая проблема, как это обычно и бывает в таких ситуациях, не давала нормально жить; было желание договорить, доспорить, до… «до» чего-нибудь. Но лишь бы то оказалось законченное действие.

Прошёл ужин, дело клонилось к вечеру. В середине проходило собрание: обсуждали дальнейшее планы, запасы, местность вокруг и примерное расположение хоть каких-то группировок людей… Константин послушал пару минут и вскоре отошёл обратно, в их с Чесом угол; паренёк же остался слушать. Джон ясно видел наивность и чрезмерный позитив в планах этих людей; а ведь всё было не просто, ой как не просто! Не существовало рядом никакой огромной и уже обжившейся группировки людей, не было никаких планов по спасению или мощной армии от государства; по-хорошему, не было и государства. А они о чём-то мечтали. Думать надо совсем о другом…

Вскоре вернулся Чес, стал рассказывать об итогах собрания; Джон его почти не слушал, думая о совершенно ином… Часов в десять та же женщина, которая приносила им воду, приволокла матрац. «К сожалению, остался только один». Константин, недолго думая, отдал его Чесу, а сам расположился на своём пальто. Произошло это как-то само собой; Креймер же спорил долго, но против малосговорчивого напарника никакие средства не помогали. Благо, что подушка нашлась – это для Джона уже было хорошо; а одеялом могла служить и вторая половина пальто. Чес устал спорить и решил пойти на поводу. А Константин знал – это такая своего рода благодарность; иначе тот говорить «Спасибо» не мог. И он к этому привык; в чём-то даже это ему нравилось.