Текст книги "На осколках цивилизации (СИ)"

Автор книги: Julia Shtal

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц)

Константин кое-как доволок Чеса до кровати, осторожно положил туда, выругался крепко раза три или четыре, а после побежал к бармену, чтобы спросить насчёт лекарств. Джо пришлось долго и грубо толкать, прежде чем тот соизволил промямлить, где же находится аптечка. Та оказалась в кухне, Джон рванул туда и уже через минуту был рядом с Креймером, хотя точно не знал, поможет ли чем что-нибудь из этой белой коробки. Парень был всё ещё без сознания, дышал неровно, хоть и не слабо; Константин увидал его бледное лицо – всё в кровоподтёках, синяках и ссадинах и выругался так крепко, что, будь парень в сознании, он бы сильно изумился – так уж нетипично это было для него.

Джон принялся расстёгивать куртку, осторожно поднимать кофту, сильно загрязнившуюся сбоку кровью, и увидел где-то над бедром неглубокий порез – кровоточило сильно, но ранение точно не было тяжёлым. Хотя, наверное, для Чеса с его здоровьем и это было существенно… Константин вздохнул, покачал головой и достал что-то дезинфицирующее из коробки с медикаментами. Вообще, он не очень любил выступать в роли доктора, но иногда приходилось. После того, как он обработал и забинтовал рану, то принялся за другие ссадины и ранки, наклеивая то пластыри, то бинты; заодно проверил и старую рану Чеса на плече – заживала, но медленно. Он не поленился перевязать и её. После решил оставить паренька в покое и по максимуму избавил его от грязной одежды, подумав о том, где бы достать новую.

Укрывая одеялом Креймера, он с сожалением произнёс:

– И где же тебя так угораздило, Чес?.. – его вопрос ещё долгое время оставался без ответа. Константин понял, что парень здорово устал и был измождён голодом и отсутствием отдыха. И всё ради кого/чего? Нет-нет, Джон точно не хотел об этом думать – разве когда-нибудь банальность была его коньком? Но, смотря на все свои действия, он постепенно начинал понимать, что всё-таки какая-то неоригинальность прокрадывалась в его жизнь: то вполне ожидаемые мысли, то вызывающие лёгкую усмешку решения. Неужели таким способом пожинал он плоды того влияния?

Он отошёл от Чеса и грузно уселся на свою кровать – мысли спутались совсем, и это тоже было не ново. Видя страдания Креймера, Джон даже и не задумывался над тем, что мог узнать парнишка – пропади всё это пропадом, честное слово! Увидев своего водителя живым, он зарёкся на всю оставшуюся жизнь не дать тому умереть «ещё раз»; ведь когда-то он его глупо бросил, поверив в уверения невнимательных врачей и даже не почувствовав свой внутренний голос, который как не смог поверить в его смерть, так и не поверил. Он зарёкся, что убережёт паренька по-любому в неожиданно превратившемся в Ад мире, но кто ж знал, что это будет так сложно после стольких лет разлуки?.. Джон понял, что спустя их последнего разговора он сам совсем-совсем потерял из рук ту связующую ниточку; да, пусть они знали друг друга дольше, чем пребывали в разлуке, но ведь каждому известно, как даже полгода разъединяют некогда бывших близкими людей?

И вот и Джону пришлось узнать. Только в три раза сильнее и ярче. И вопрос «Как подобраться к душе Чеса поближе?» был, конечно, уже не новым, но панику вызывал невероятных масштабов. Вот сиди и думай, как дальше…

***

К вечеру Креймер так и не очухался; Константин дал ему отдохнуть, а сам пошёл на кухню и взял ему нормальной еды: чашку супа. Это должно парню понравиться… Спустя минут десять Чес приоткрыл глаза и улыбнулся, глянув на Джона; тот заметил сразу и, подбежав, поспешно спросил:

– Как ты?

Парень чему-то громко усмехнулся, а после и вообще едва сдерживал смех, глядя на него. Константин ничего не понимал и лишь недоумённо смотрел на него.

– Что?..

– Господи, если бы я не помнил тебя, то сейчас навряд ли бы увидел в тебе того равнодушного повелителя тьмы. Это так забавно, что ты волнуешься… – Джон немного смутился, хмыкнул и проговорил:

– Это не забавно. Ты не шуточно ранен. О чём ты вообще думал, дурак, когда тайком убегал?

– О том, чтобы помочь тебе, Джон. Только и всего, – парень просто пожал плечами и, морщась от боли, постарался встать. Джон осторожно толкнул его назад, тем самым приказывая лечь обратно и не геройствовать.

– Разве я просил? – Константин внимательно осмотрел его и, заметив торчащий бинт, аккуратно загнул его. Креймер всё ещё улыбался.

– Нет. Я сам. Всё сам. Это моя вина. Я не думал, что ты будешь так волноваться…

– Наша вина, – Джон уселся на стул рядом и придвинул стол с тарелкой ближе к кровати. – Мы разучились договариваться. Забыли, – Чес лишь вздохнул; улыбка давно пропала с лица. – Это может быть чревато разными последствиями. И я не знаю, правда, как мне вновь научиться понимать тебя.

– Это вспомнится, Джон. И этим поступком я только приблизил тебя к этому пониманию. Верно? – тёплая улыбка вновь засветилась на губах. Константин подумал и кивнул, стараясь всё-таки не улыбаться, но зная, что парень чувствует эту улыбку, даже не видя её. Верно, Креймер только приблизил… он всегда был таким, чёрт бы его подрал, несносным, порой вспыльчивым, но таким преданным мальчишкой! Пару минут они помолчали, потом Джон осторожно сказал:

– Ты можешь аккуратно сесть и поужинать. Ты не ел с утра. И это не остановило тебя от путешествия, – Чес начал медленно подниматься, он подал ему тарелку и ложку.

– Кстати, ты даже не интересуешься, узнал ли я что-нибудь, – Креймер хитро на него глянул и покачал головой. – Совсем забыл про семью!

– Да, забыл, потому что с тобой намучаешься как с ребёнком! Тут и о своём забудешь! – Джон не злился, но делал вид и потому встал со стула и стал ходить по комнате кругами. – Ну так, твоя жертва не прошла даром? Расскажи тогда своё приключение что ли!

Чес отхлебнул пару ложек и поставил тарелку на колени. Его взгляд сразу же посерьезнел.

– Конечно, я не знаю, как именно выглядят «твои», но имена, возраст и относительно примерная внешность дали мне многое… Так вот, слушай, – Джон даже уселся на свою кровать, подперев голову руками. – Моё путешествие длилось не более полутора часов, но мне удалось узнать многое. Причём очень совпадающее с нашим планом… Короче, я сходил в тот самый офис-центр, где работала твоя Кейт: там оказалось пусто. Я начал проверять близ расположенные здания и в одном из подвалов неприметного склада отыскал огромную группу, куда-то, по видимому, уже собиравшуюся. Успел я вовремя – ещё пару минут, и они бы сдвинулись с места. Поспрашивал у главных, откуда они и не пришли ли случайно из вон той высотки. На своё удивление я получил положительный ответ: всё это были бывшие рабочие. Правда, в тот роковой день под землёй находились тысячи работников, теперь же их было не более ста. Я спросил, где остальные; мне ответили, что всех, находившихся во время катастрофы в здании офиса, разделили вскоре по подгруппам и ночью стали отводить в рядом расположенные безопасные места, чтобы там не возникло толкучки и паники. Всё же группа из ста человек куда лучше и компактнее. Как я узнал, все они поочерёдно отправляются в различные города и деревни, но больше всего в города. Я, сколько смог, порасспрашивал всех, не встречали ли они женщину по имени Кейт, работавшую в том же здании и выглядевшую так-то. Все отвечали отрицательно, и я уже отчаялся, как какая-то женщина вдруг припомнила и сказала, что, кажется, когда-то давно пересекалась с похожей сотрудницей. Она рассказала, что похожая женщина ушла с группой, которая была через одну впереди них и которая уже давно находилась в своём безопасном месте. Я попросил её припомнить место, в которое те отправлялись; оказывается, у каждой группы были таблички с надписями деревень или городов, куда их отправляла администрация здания. Всё же некоторые из них умнее властей… Женщина долго вспоминала и выдала что-то около типа Синторесе-Ранчо-Парк. Я подумал и спросил: может, Синтрес-Ранч-Парк? Она воскликнула «Точно!», и я поблагодарил Бога за то, что это не так далеко. Это, если посмотреть по карте, совсем близко от Ред-Хилла. Это очень безопасное место, я считаю, потому что удалено от городов, как бы окраина. Там им точно будет безопасно. Но, знаешь… – Чес вдруг замялся и хмыкнул, – увы, мне ничего не удалось узнать о твоей дочери. Та женщина добавила, что якобы твоя Кейт уходила совершенно одна и явно не в хорошем настроении. Я хотел сам дойти до детсада, но…

– Сейчас, вероятно, ты расскажешь о том, откуда взялись твои раны, – вставил Джон, опустив голову и потирая виски. Креймер, хмыкнув, продолжил:

– Ну да. Когда я собирался уходить из склада вместе с группой, ровно туда попал снаряд – кажется, больше не было слышно взрывов, поэтому, думаю, это был случайный выстрел. Но убило тогда многих людей… где-то около половины, – Чес понизил голос. – Меня тоже сильно задело, как видишь: придавило камнем, едва выбрался. Потом и осколок полоснул по животу… благо, не сильно. Там такой ад начался… ужас. Лучше и правда не вспоминать; я и сам, честно, не понимаю, как мне удалось уйти оттуда хотя бы живым. Помню всё смутно – кажется, небольшой камень стукнул мне по голове. Но это было как-то так… А ещё я почти добрался до клуба, но увидел тебя недалеко и, как смог, направился к тебе. Извини, что вот так брякнулся перед тобой и доставил проблем, – Джон устало отмахнулся от этих слов, как от какой-нибудь мелочи, и, вздохнув, опустил голову на руки. Чес не знал, что ещё добавить, и недоумённо смотрел на него. Константин несколько минут промолчал, обдумал всё хорошенько в голове и неожиданно встал с места.

– Спасибо тебе. Дальше я постараюсь разобраться сам…

– Пойдёшь искать дочь? Сегодня? – изумлению Чеса не было предела. – Более глупой затеи я в жизни не слышал!

– Слышал, – Константин вдруг усмехнулся. – Ты говорил так о каждой моей затее. Всегда. Так что… это значит, что я на верном пути.

– Ну-ну, – Креймер казался смущённым, – Не всё так просто, как ты думаешь. Но ладно – если решил, то почему бы и нет – только не сегодня. А то я знаю тебя: ты и ночью пойдёшь, если загоришься идеей. – Джон, может быть, и хотел возразить, но навряд ли это было бы успешно, поэтому промолчал, лишь негромко усмехнувшись.

– Ну хорошо! Значит, завтра с утра я пойду.

– Может, если мне станет лучше, я отправлюсь с тобой… – зачем-то тихо проговорил Чес, будто бы уже ощутивший нарастающее негодование со его стороны. Тот действительно окинул его пристальным недружелюбным взглядом и произнёс саркастическое:

– Ну конечно. Мне тебя и сегодня хватило. Даже слишком. Так что нет, завтра уж позволь мне одному прогуляться…

Чес промолчал, и на этом завершился их более или менее серьёзный разговор.

***

Ближе к ночи, когда всё стихло, не считая пьянки через зал, Джон почему-то не мог заснуть, ворочаясь с бока на бок. Так бывает, когда мысли – нужные и ненужные, важные и не очень – атакуют мозг с необычайной периодичностью; и вроде стараешься их отогнать, и вроде даже спать хочется, и всё равно – ни в какую. Константину казалось, что даже если он сейчас насильно заснёт, то всё равно не сможет убежать от гложущих его мыслей, причём таких расплывчатых, что ухватиться за одну из них не представлялось возможным. В итоге он перевернулся на тот бок, откуда была видна в сумраке кровать Креймера; оттуда тоже послышалось шуршание, как будто парень перевернулся, далее – напряжённый вздох, и теперь ему точно казалось, что его водитель не спит. От этого понимания стало как-то легче – видимо, когда ты не одинок и не важно в чём, всё-таки веселее переносить ту незримую тоску. Но даже так, даже имея под боком того, кто отчасти понимает, Джон знал, что всё равно одинок: он точно не начнёт первым разговор, точно не спросит, почему не спится, точно не разрешит дотронуться хоть до какой-нибудь струнки своей души. Видимо, он точно дурак; порой Константин думал, что недавний он, получившийся в результате влияния, был многим лучше сегодняшнего. «Хотя чему я удивляюсь – я был отвратительным всегда», – без доли горечи или раскаяния признал Джон и тихо усмехнулся.

Да, ему, может быть, и хотелось сказать что-то Чесу, но да имело ли оно, по-хорошему, значение?.. Верно, нет. Исходя из этих соображений, Константин развернулся на спину и прикрыл глаза, стараясь ни о чём не думать и заснуть. И в ту самую секунду раздался тихий и, кажется, робкий голос со стороны парня:

– Что, тоже не спится? – Джон по самому себе непонятным причинам вздрогнул, но в ответ беспристрастно проговорил:

– Есть такое. А ты чего не спишь? Больным сон полезен в два раза, – Чес тихонько рассмеялся.

– Да я и сам не знаю. Мысли. Всякие. О всяком. Знаешь, бывает такое… И ты не понимаешь, куда их деть: думать ими не получается, а держать в голове – дело гиблое. Вот и разрываешься, – Джону в тот момент до жути хотелось воскликнуть «Да-да, я понимаю, у меня такая же херня!», но что-то остановило его – что-то, что всегда останавливало его от лишних слов Креймеру. Или не от слов, а от сближения?.. Вот уж что действительно вероятнее.

– Вот как…

– Да ты разве сейчас не в таком же положении? Просто мне показалось, что причина нашей бессонницы одна… – предположил парень.

– Ну уж нет. Лично я не сплю оттого, что прошло ещё слишком мало времени, – но Джон знал, что его ложь была очевидна: на часах было полпервого, хотя официально они легли где-то в одиннадцать. И Чес сразу это понял. Спустя минуту он мягко добавил:

– Ты волнуешься о семье. Не терзайся, я уверен, всё будет хорошо. Твоя дочка наверняка в безопасности – о детях заботятся в первую очередь.

– А что, если нет? Что, если не заботятся и она только и ждёт меня, а я ничем помочь не могу? – вдруг сорвался Константин, о чём и пожалел в следующую секунду. Креймер вновь ответил не сразу, будто давая ему побыть наедине со своими вскрывшимися мыслями, а потом доверительно проговорил:

– Сейчас, именно сейчас, нам ничего не остаётся делать, кроме как верить в лучшее. Не без доли реализма, конечно, но всё-таки изводить себя не стоит раньше времени. Согласен? – Джон действительно подумал, что слова парня не лишены смысла, но как всегда промолчал, решив, что Чес должен понять. И Чес, вероятно, без труда понял.

– А ещё, как мне кажется, но это уже чисто моё мнение, что тебе просто необходимо разобраться в своих отношениях с семьёй. Ты крупно запутался, и это видно даже мне, просто неожиданно появившемуся человеку в твоей жизни. Вспомни, хотя бы, свой резкий уход… – сказал тише, даже шёпотом. – Это всё странно. Возможно, это всё из-за влияния, я не знаю. Я просто вижу, что ты мучаешься. А для повелителя тьмы это очень резкое и очень странное явление.

Джон выслушал на удивление самому себе спокойно и в один момент был даже готов сорваться и поделиться тем наболевшим и невысказанным, что томилось в его душе, но вовремя, как, впрочем, и всегда, остановился, отрезвился и понял, решив для себя раз и навсегда: этот паренёк не должен узнать или почувствовать ни йоты того, что знал и чувствовал он сам. Не должен, нет, ибо это слишком… И то, что уже узнал парнишка, являлось огромной ошибкой с его, Константина, стороны. А почему не стоило открываться, он толком и не знал; представлял только, что выльется это в итоге в нечто совсем не то, что ожидал он от жизни. Ибо это известная истина, что за признаниями кроется… да, кроется то самое опасное сближение. А им сближаться с Креймером – ни-ни, нельзя никак, и это Джон понял почему-то ещё очень давно. Какая-то давняя, эфемерная, едва осознаваемая мысль являлась, грубо говоря, причиной, но раскрыть её у него не получалось – она постоянно ускальзывала.

Тогда как же тот самый «мост», который они собирались строить вместе, чтобы заново друг друга понять? Нет-нет, Константина как кипятком ошпарило давно позабытой аксиомой, поэтому сегодняшний вывод его звучал так: продолжать строить, но аккуратно. Постараться сделать конструкцию такой хлипкой, не особо надёжной, чтобы не возникало соблазна продвигаться по ней далее. Иначе никак нельзя.

Он негромко пожелал Чесу спокойной ночи и отвернулся. А что если в какой-то момент он поймёт, что вовремя себя не остановил? Как тогда?.. Он встряхнул головой и подумал, что это слишком. Он точно никогда до такого не дойдёт.

========== Глава 10. Заточённые. ==========

Первый закон жизни: опасность обостряет чувства.

«Возлюби ближнего своего» Эрих Мария Ремарк ©.

Пробуждение на этот раз у Джона было не таким приятным – его тревожно трясли, при этом что-то настойчиво повторяя. Проснулся окончательно он только на шестой или седьмой раз этого крика: кричал Чес, и слова эти были «Срочно просыпайся, Джон! Происходит нечто странное». Константин чувствовал себя жутко не выспавшимся – наверное, не прошло и четырёх часов, – однако послушно открыл сонные глаза и непонимающе уставился на Креймера, подумав, что это должно быть решительно нечто серьёзное, иначе кто-то имел шанс получить по башке. Но первых секунд Джону хватило, чтобы понять: ситуация не шуточная. Подвал ходил ходуном, сотрясаясь от ударов; крошка сыпалась сверху, и даже из-за тряски стали падать предметы с полок и столов. Две тарелки разбились; Константин решил, что это очередной обстрел – это не было столь опасным явлением, но и относится плевательски тоже не стоило, поэтому он вскочил с кровати и принялся стаскивать оставшиеся вещи на пол, чтобы не разбились. Креймер также включился в это дело, при этом сбивчиво рассказывая:

– Легонько трясти стало минут пять назад – я подумал, просто ударная волна и беспокоиться не о чем. Но вскоре это приобрело не слишком дружелюбный характер. Мне кажется, начали обстреливать, но как-то по-другому, нежели чем в прошлом… – Чес поморщился, но продолжил помогать; Константин это заметил, вздохнул, покачал головой и остановил за руку паренька, который тянулся к очередной вещи.

– Ну-ну, не напрягайся. Я сам. Ты как, кстати? – Мужчина пристально вгляделся в его лицо и понял без слов, что парню было не очень хорошо: весь бледный, щёки впалые, глаза усталые, красные. Видно было, что ему необходима была эта ночь – проспал бы до десяти утра, и уже тогда стало бы лучше. Сейчас же дела обстояли не самым лучшим образом…

– Я… ну, я нормально. В принципе, я могу помочь.

– Ну да. – Джон хмыкнул и многозначительно посмотрел на напарника. Между тем тряска усиливалась – били, казалось, не только рядом, а уже по самим останкам, что остались наверху вместо клуба; спрашивается, зачем, если там валялись только обломки и руины? Однако мужчина понял, что пока сейчас навряд ли стоит слишком суетиться: в подвале намного безопаснее, чем наверху, к тому же, он не должен развалиться. Только если, правда, пришельцы не будут усиленно бить по нему. Ибо заваленным заживо быть не хотелось уж точно.

– Ты думаешь оставаться? – донёсся со стороны водителя вопрос; Джон не видел его в сумраке, так как почти вся подсветка перегорела или лампочки разбились, а он сам сидел на другой стороне комнаты.

– Да. А это разве не самый логичный вариант?

– Я не знаю… – сдавленно прошептал Чес, и Константин его едва услышал – где-то в холле рухнуло нечто тяжёлое, наверное, шкаф с выпивкой. Вот уж у кого сегодня будет не очень хороший день, так это у сих обитателей!.. Повелитель тьмы усмехнулся, но тут же вспомнил слова парня и недоумённо нахмурился.

– Джон, возможно, это абсурд, но я считаю, что нам лучше выбраться отсюда.

– Куда мы выберемся, по-твоему? Наверх, где окажемся на хорошо простреливаемой местности? – Константин покачал головой. – Нет, это и правда бредовая мысль!

– Но… мы не должны оставаться здесь. Нас может завалить. А это хуже… – Джону не составило труда услыхать явную дрожь в голосе – неужели Чес… боялся?

– Всяко лучше найти спасение наверху, в другом подвале, более крепком. Посмотри, этот трещит по швам… – Хотя Креймер был прав: убежище стало действительно не из безопасных – ежеминутно валились камни, где-то трещали стены, падала мебель, сыпалось стекло. Джона пару раз ударило по голове мелкими камешками – и слава Богу, что мелкими… Где-то снаружи слышались отдалённые устрашающие звуки, от которых уже отвык слух, но слышались они как будто сквозь вакуум – создавалось безмятежное ощущение, что это их не касается.

– Джон, мы должны уйти! – не вытерпев, наконец воскликнул парень и подошёл к нему. – Иначе мы будем погребены здесь заживо! Ну, чего ты сидишь? Пойдём, пока не поздно, и отыщем выход. – Константин встал также и внимательно заглянул в глаза Чесу, силясь найти ответ на свой вопрос; а отыскать его в, как и прежде, открытой нараспашку душе было не так сложно: он лежал буквально на поверхности. Однако повелитель тьмы не стал тратить лишнее время на выяснения и решил таки согласиться, ведь план Креймера не был лишён смысла, пускай и во многом ориентировался на его личные эмоции. Собирать вещи уже не было времени, как и смысла, поэтому они похватали только самое нужное – то, что уместилось в карманы. Многое пострадало; еду с собой тащить было точно не вариантом, хотя, забеспокоившись о том, как дальше им потом наверху скитаться даже без глотка воды и куска хлеба, Джон схватил и положил в широкие карманы пальто какую-то булку и небольшую бутылку газировки. Чеса заставил взять бинты и склянку со спиртом, которая не разбилась только по какому-то чудесному стечению обстоятельств.

– Нужно проверить, не завалило ли выход… – негромко проговорил парнишка, уже стоя рядом с дверью и собираясь скорее уходить.

– Да я уверен, что завалило уже давно! – В этот момент что-то вновь рухнуло где-то в районе холла. – Там и так всё было хлипким до ужаса. Думаю, один обвал – и того узкого хода не будет. Вот тогда каков твой план на этот случай? – Джон проходил мимо Креймера и пристально на него поглядел.

– У меня есть план… – тихо и неуверенно проговорил водитель, смотря на него исподлобья. – Вентиляция.

– Это умно, – Константин хмыкнул, и они направились через потряхивающийся зал к холлу. – Но, во-первых, эта самая вентиляция может быть также завалена, а во-вторых, если она всё-таки не совсем завалена, то она же ведёт куда-то вверх… а куда мы там вылезем? Я думаю, мы просто-напросто упрёмся в камень! – Повелитель тьмы, честно говоря, пожалел о своих последних словах – Чес пытался это скрывать, но он дрожал и уж явно не от холода. Он боялся и вероятно всего боялся быть погребённым здесь, нежели чем того ужаса, который творился там, наверху. Поэтому Джон и решил выбрать из двух зол меньшее – так хотя бы напарник мог чувствовать себя комфортно. Но он точно не мог понять одного: откуда у его водителя клаустрофобия? Кажется, никогда её не было… или он опять, как всегда, ничегошеньки не понимает?

– Но… это единственный вариант… я уверен… – лепетал он; Джон успокаивающе похлопал его по плечу.

– Ладно-ладно, всё будет нормально… да, это единственный выход. Мы выберемся. Найдём другой ход. Короче, живы останемся. – В зале, из которого они пока не вышли, осталась гореть лишь одна лампа – и её света хватило, чтобы увидать умиротворённую улыбку на лице Чеса. Он кивнул и сделал шаг вперёд – открыть дверь в холл, – а между тем едва слышно прошептал: «Я тебе верю». И, наверное, его вера была чем-то действительно сильным, раз заставила дрожь уняться, а панику – уйти; Джон завидовал такой вере – она бывает у сильных людей. А лично он, как ни старался, так и не нашёл в себе эти силы…

Однако такие мысли – явно не для происходящей сейчас картины, верно? Это будто на минуту всё затихло, стало хорошо и безопасно; на самом деле же вокруг творился какой-то ужас – особенно ощутить его можно было в холле и в другом зале. Люди кричали, носились вокруг, и, увидев, что открылась дверь из другого зала, некоторые рванули туда, едва не снеся Джона и Чеса; каждый удар, пускай и в метрах ста от них, был слышен и ощутим настолько хорошо, что, казалось, будто попало в них. Но пару раз действительно попадало в яблочко – тогда пол под ногами ходил ходуном, крошка летела с потолка, отваливались целые куски, и тугое чувство, что потолок может в один момент рухнуть, никак не хотело пропадать. Пыль застилала глаза, и из-за неё не было видно практически ничего; свет почти везде не работал, слабо горела лишь одна лампочка подсветки в холле и две – в соседнем зале, но и те были готовы вскоре потухнуть.

Взбудораженные обитатели кричали и паниковали так, будто снаружи был конец света; хотя, может быть, в чём-то происходящее наверху и походило на тотальный конец всему живому… Эта суматоха передавалась им, хотя обычно повелитель тьмы и его водитель бывали в ситуациях и похуже и тем не менее сохраняли спокойствие. Джон приказал Креймеру оставаться на месте, а сам убежал на лестницу посмотреть: вдруг его мечтам суждено было сбыться? В итоге даже не смог открыть дверь, а даже когда со скрипом и силой сумел это сделать, то увидел лишь до своеобразного потолка из обломка стены заваленное камнями пространство – не было видно ни просвета, всё оказалось сплошь и рядом в кусках и камнях. Таки обвалилось; Константин сплюнул и вернулся к пареньку.

– Всё плохо. Тогда и правда – только через вентиляцию. – Неожиданно подвал вновь залихорадило – послышался оглушительный гром, треск, крики, лампочка болезненно замигала сквозь дымку пыли. Попали вновь и, наверное, в третий раз. Снова больным дождём стали падать осколки с потолка; люди забегали взад-вперёд, поднялся невыносимый ор, толпа из человек десяти рванула в какую-то сторону и чуть не сбила с ног Чеса, если бы мужчина не притянул его за рукав ближе к себе. Все вчерашние пьяные циники превратились в банальных глупых паникёров – какое это было всё-таки жалкое зрелище. Джона передёрнуло – он едва не стал таким, точнее, почти что скатился в их болото, но что-то его вытащило оттуда. Что-то, старательно скрываемое им, являющееся на самом деле кем-то. Повелитель тьмы кинул быстрый взгляд на Креймера, чьё изумлённое бледное лицо и уставшие глаза были направлены в сторону ужаса, что творился в соседнем и – теперь – в их зале.

– Вентиляция есть везде… – скоро зашептал он, так как водитель был всего лишь в десяти сантиметрах от него, – Но я припоминаю то, что видел наверху, и могу точно сказать, что где-то над кухней места менее заваленные и там есть вероятность откопать выход. По крайней мере, я надеюсь, что обстановка там не слишком-то изменилась…

– Хорошо. Только точно ли ты уверен, что над кухней местность была менее обрушенной? – Парень развернулся к нему, и взгляд пронзительных, будто отчего-то зажёгшихся карих глаз прямо уставился на него; обычно в такие моменты говорят, что смотрят не просто поверхностно, а в душу. И, вопреки стереотипам и своему обычному поведению, ему это не было в тягость или как-то неприятно. Мужчина поспешно кивнул.

– Уверен. Я отлично запомнил, что на противоположной стороне было больше целых конструкций. Даже стены сохранились… Пошли скорее, кухня там, в том зале! – Повелитель тьмы секунду подумал и всё-таки взял за рукав Креймера, боясь, что сможет затерять его в возникнувшей суматохе; парень не стал сопротивляться, к тому же, он едва стоял на ногах. Они едва пробирались сквозь облако пыли, часто спотыкались о камни и ещё чаще сталкивались с какими-нибудь обезумевшими людишками, вопящими о том, что «мы все умрём». Джон презрительно их отталкивал, расчищая дорогу; ему показалось, что одним из таких натолкнувшихся был и Джо, но в пыли и почти что кромешной тьме нельзя было точно сказать. Грохот, пускай и негромкий, и тряска продолжались и явно не собирались брать перерыв на «обед»; уже голова раскалывалась от этих звуков, казалось, что взрывы были в ней, а не снаружи.

Кое-как удалось протиснуться в зал, потом – на кухню; оттуда почему-то все сбежали. Там горела одна яркая лампочка, и этого оказалось предостаточно; вся посуда, полки, раковины, столы были хаотично разбросаны по полу, частью поломаны; по вспучившемуся кафелю текла из разорванной трубы вода, прежде невысоким фонтанчиком извергаясь в стену и вверх. Половина потолка рухнула, но это было в конце кухни и не затронуло ту часть, где находился выход и вентиляционная шахта. Кажется, из-под обломков кто-то негромко стонал, но времени спасать и проявлять милосердие уже попросту не было; к тому же, навряд ли бы от человека после такой давки осталось хоть что-то здоровое и целое – наверное, всё в кашу, в кровавое месиво.

Константин ловко запрыгнул на перевёрнутый шкаф и, раскачав решётку, вынул её оттуда, а потом отбросил в сторону. Далее он проверил ход: достаточно широк для одного человека, но никак не для двух. Сначала вентиляционная шахта шла горизонтально, но потом резко уходила вверх. Повелитель тьмы повернулся к Чесу и кивнул.

– Всё в порядке. Я лезу первый, ты за мной. Возможно, придётся расчищать путь. – Креймер молча кивнул и приготовился залезать на шкаф. Джон заполз в ход и стал продвигаться дальше; лампочка, благо, пусть и тускло, но как-никак освещала путь – только теперь Константин заметил, что впереди виднелись вогнутые с двух концов чёрные ручки, на деле оказавшиеся своеобразной хлипкой лестницей наверх. Это было мало сказать, что хорошо, – просто великолепно!

– Ты ползёшь там? – обернувшись, спросил повелитель тьмы. Чес молча и старательно следовал за ним, а когда его спросили, лишь кивнул; Джон пригляделся внимательнее и понял, что серьёзность и молчаливость парнишки обусловлены его нервозностью и… будто бы страхом перед чем-то. Ах да, вокруг же замкнутое пространство!.. Константин вздохнул и, покачав головой, пополз дальше; в любое другое время, понимал мужчина, он бы безнадёжно укорил Креймера за любой признак боязни чего-либо, но теперь… нет, точно не было ни желания, ни слов, а одно только, взявшееся ниоткуда, понимание. Или желание понять – как угодно. Только не прежний цинизм; это-то, в общем, Джона и расстраивало больше всего.

Наконец он смог сесть, потому что добрался до конца, где ход был направлен вверх; Чес тоже неторопливо подползал к этому месту. Константин распрямился и глянул вверх: ничего не видно, одна тьма. Только и можно, что одной рукой лестницу нащупать. Повелитель тьмы понял, что делать нечего, нужно лезть, хотя лезть в неизвестность всегда не очень-то хочется. Прежде чем начать взбираться, он негромко сказал Креймеру:

– Лезь за мной. Тут лестница.

– И это всё? Что наверху? Уже выход? – раздался голос внизу; повелитель тьмы решил взобраться на четыре ступеньки выше, чтобы дать парню нормально сесть.

– Нет, навряд ли. Мне ничего не видно, по крайней мере. – Джон вновь посмотрел наверх, в безответную мглу; внизу, кажется, появился Чес – его сумрачная фигура постепенно распрямлялась. Там свет ещё был, но что будет дальше… Константин даже отдалённо не предполагал, какими могут быть вентиляционные шахты, поэтому точно не брался предположить, каков будет их путь. Ведь бывают запутанные до умопомрачения… хотя у них ориентир один: вверх.