Текст книги "На осколках цивилизации (СИ)"

Автор книги: Julia Shtal

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 39 страниц)

Было страннее всего не видеть нигде людей, идущих хоть куда-нибудь; честно говоря, Джон надеялся, что уже заработает откуда-нибудь откопанный транспорт – очень уязвимое, но быстрое средство передвижения. Но в городе было так тихо, что становилось не по себе – а вдруг они остались здесь совсем одни? Может, уже и на всей планете?.. Константин покачал головой и отмахнул эти смешные и нелепые мысли. Его одолевала паранойя и помутнение рассудка; впрочем, он точно не был одинок в своей беде.

Как только они дошли до небоскрёба, сразу повернули в диагональ направо по пустынной дороге с перевёрнутыми, обугленными машинами и грузовиками; в конце дороги виднелось что-то горящее, наверное, та же машина – это, видимо, после сегодняшней бомбёжки. Далее они направились по узкой улочке, на которой один из домов с правой стороны рухнул на другой с левой; между ними образовалась широкая, но, видно было, неустойчивая щель; иногда даже сыпались камешки. Вот уж где идти не хотелось точно…

Во время всего пути трупы попадались не так часто, больше их становилось ближе к центру. На улицах повис туманным облаком смрад от гниющих тел, смог от непрекращающихся пожаров и остальные не очень приятные миазмы; кашель стал их верным спутником на протяжении всего пути. Иногда даже солнце едва проникало своими лучами сквозь эту плотную завесу, так что можно было подумать, что над городом действительно туман.

– Теперь, кажется, понятно, почему люди не выходят… Дышать почти что нечем! – сказал Чес, морщась и обмахивая лицо рукой. Джон глянул на него и покачал головой; между тем они подходили к той самой щели между упавшим домом и обычным.

– Мне всё-таки интересно, когда они выйдут… хоть кто-нибудь кроме нас. Впрочем, мы могли всё пропустить, да и город у нас небольшой… Невероятно душно! Ты не устал? – Креймер помотал головой – выглядел он жалко, но очень видимо держался и мужался. Константин только мысленно похвалил паренька за стойкость, и остальной путь они прошли молча. Впрочем, молчание уже очень давно стало их другом – и не только сегодня, – но оно не говорило об их разобщённости, а как будто даже наоборот. Просто не хотелось лишний раз перемалывать одно и то же, что крутилось в голове кругами и так целые дни, а на словах казалось ещё ужаснее; как-то легче всё это не сказанное переносилось молча, лишь через редкие многозначительные взгляды.

Когда они подошли к покосившемуся, кажется даже, что скрипящему полуупавшему дому, Джон сразу предупредил:

– Идём на всякий случай быстро… нет, даже бежим! Ты сможешь? Всего-то немного! – Креймер показал жестом, что пустяки; мужчина зачем-то – быть может, это было совсем ненужно, – схватил его за рукав и побежал вперёд.

Над ними, казалось, что-то заунывно скрипело, скрежетало, короче, издавало такие устрашающие звуки, будто здание должно вот-вот упасть. Бесконечно падали камни, осколки, пыль; Джону казалось, что всё на них и что этот поток усилился именно с их приходом – будто дом находился на последней стадии, следующая за которой – падение. Несмотря на то, что они вновь ходили по краю, кренясь в ту сторону, где была смерть, всё закончилось благополучнее некуда, даже без ран, только с парами ссадин и кучей пыли за воротником. Выдохнув одновременно и облегчённо, повелитель тьмы и его водитель отошли где-то на метров сто от здания, и то с грохотом и тучей пыли вокруг грузно рухнуло вниз. Они обернулись; на душе стало гадко, как будто судьба вновь сняла с их воображаемого «счёта» ещё немного денег, то бишь приближала их к тому моменту, когда платить будет нечем – добродетель ведь не бесконечная – и когда помощи уже нельзя будет ожидать точно. «Верно, и вновь пронесло»; Джон подумал, что в будущем всё и взаправду станет жёстче.

Они направились дальше; где-то очень далеко-далеко свистели пролетающие корабли и с глухим треском падали здания. Эти звуки уже не пугали, как в первые дни, теперь это вызывало лишь лёгонькое удивление и подёргивание бровью. Впрочем, в возникнувшем ужасе не было времени на созерцание и осознание всего случившегося; нужно было просто прилагать все усилия к тому, чтобы хотя бы не сдохнуть. После этой улицы нужно свернуть направо, через семь домов будет детсад. Неожиданно голос подал Креймер:

– Знаешь, тогда, в вентиляционной шахте, я действительно боялся. Мне не хотелось бы казаться перед тобой таким трусом, но… признаю, что это правда. – Джон даже не повернулся к нему, просто ответил, почти перебил:

– Я тоже боялся. Думаешь, это что-нибудь меняет? Навряд ли. Это вполне логичная эмоция; боятся сейчас многие, а в той ситуации… боялись бы все. Я так считаю, если, конечно, это не выглядит отговоркой. Поговорим о чём-нибудь другом. Например, о тех заводах и о том, как к тебе пришло понимание того, что они что-то значат. Мне, уж прости, с самого начала показалось это странным – именно то, как ты всё это не такое простое, вдруг неожиданно понял. Быть может, ты знал какую-нибудь группировку, у которой частично смог узнать чуть больше, чем сумел бы в реальности?

Чес смотрел исподлобья; между тем они вышли на перекрёсток улиц, сплошь заполненный столкнувшимися уродливыми машинами. Джон только сейчас подумал, почему не догадался раньше, что парнишка что-то упорно скрывал – видимо, в первые минуты был очарован вообще его существованием. Но теперь вопрос встал как-то остро, и увернуться Креймеру на этот раз всё равно бы не удалось. Константин не заставлял рассказывать всё, делать каких-то чистосердечных признаний или давать причин, почему эта информация старательно скрывалась; он просто хотел знать правду, пусть частичную, но которая послужит для восстановления полной картины происходящего. Но мужчине показалось, что вопрос задан некорректно и так, будто бы он искусственно подводил к нему в своей речи.

– О нет, Чес, не думай, что я заставляю, подозреваю или пытаюсь прикопаться… нет. Да и вопрос в моей голове возник совсем случайно; меня уже давно терзала эта мысль. К тому же, в настоящее время хочется побольше узнать о том, что послужило причиной, покритичнее разобрать моменты прошлого. Вот мне и вспомнилось, как мы ездили на тот завод, какое влияние испытали… Я хотел поговорить об этом. Мне кажется, так должно стать легче. Поэтому… если имеешь что-нибудь интересное, расскажи. – Джон выругал себя сразу после сказанного; «Я стал слишком ласков к нему. С этим ужасом нужно разобраться…» Парень хмыкнул, изобразил слабую усмешку и покачал головой, невидящим взглядом смотря перед собой.

– Я не чтобы скрывал, хотя… ну, в общем, думай, что скрывал – на другое это как-то и не похоже. Я обманул тебя, Джон… – Карие, пронзительно-отчаянные глаза уставились на него. «Господи, как будто человека убил – как сильно признаётся, хотя на деле всего лишь чего-то недосказал…» То, что для Чеса это может быть действительно так, Константин отмёл сразу: ну, не глупость ли?

– Ну, обмануть не убить, – так и ответил мужчина, усмехнувшись и только после заметив тяжкий взгляд Креймера. – Просто расскажи, вот и всё.

– Когда-то давно, когда я ещё только-только начинал ощущать неладное в мире, я был знаком с одним парнем по имени Тим. Тогда решил, что рассказать лучше из всех друзей стоит только ему; впрочем, я сделал это правильно – он понял меня без лишних слов и сказал, что сам заметил. И не только мы – ещё сотни людей кроме нас, которые уже давно объединились в группы и пытаются что-то донести до мира. Естественно, их планы были обречены на провал, но тогда мы с Тимом посчитали, что даже такая слабая сила, как они, являются единственной твёрдой опорой для нас. Тим был знаком с одним из той группы; до сих пор помню название – «Серебряный прорыв». Глупое, конечно, название, но почему-то врезалось в память. Но, чтобы войти в этот «прорыв», нужно было пройти специальное собеседование – якобы главари должны убедиться, что ты не подставной и не шпион. Плюс будут следить за тобой… короче, у столь слабоватой по организации группы были до ужаса пафосные и серьёзные требования. Но ладно, это показалось нам тогда не так страшно – мы решили сделать всё ради того, чтобы быть в теме. Проверку прошли удачно, так же, как и собеседование; и вот мы – члены этого сообщества. Там я пробыл ровно полгода… за эти полгода узнал многое, узнал то, о чём догадывался раньше смутно, и то, что тебе потом рассказал. В некоторых мыслях я был на верном пути, но… навряд ли бы развил их так, как те люди. В этом их упрекать не стоит – они умные, сообразительные, любознательные, пускай и частью беспечные. Да, именно, беспечные – несмотря на прошлые успехи, они так ничего и не добились за два года, кроме как нескольких крупных забастовок; власти не хотели их слушать – всё из-за недоговорённости внутри группы, из-за отсутствия т.н. дипломатов. Впрочем, в те самые времена, когда я был в их составе, их отношения с правительством стали только хуже, обострились до холодной, а может, уже и ни черта не холодной войны… В итоге у нас ввели такое правило: никоим образом не соприкасаться с парламентом, с политиками, не иметь оных в друзьях, разрешали даже нарушать некоторые новые, утверждённые ими законы. И тогда чёрт дёрнул меня пойти голосовать – как раз проходили выборы, ну ты должен помнить. Тогда я как-то не связал наше свежее правило со своими действиями; к слову говоря, был в «прорыве» у меня один недруг, постоянно конфликтовали и находились в ссорах. Он активно старался под меня подкопать, но я был чист, как лист бумаги; а тут представилась такая возможность, и он как почуял, где стоит взять след. Ну, в итоге отследил меня, сделал пару компрометирующих фото, даже, кажется, зашёл за мной и зафиксировал на камеру меня, заполняющего бланк. Короче, попал я тогда по самое основание, Джон… – Чес вздохнул, покачал головой и секунд десять помолчал, давая себе отдохнуть.

Они стали идти намного тише и прошли уже три дома. Все они больше напоминали древнеримские раскопки, чем город; Джон начинал считать, что и детсад явно не лучше. Креймер продолжил:

– Ну да, влип, впрочем, дальше рассказывать нечего: пошло только одно огромное унижение. Знаешь, как наказывали преступников? – Парень поднял исполненный горечью взгляд и усмехнулся как-то безнадёжно, даже тяжело. – Честное слово, лучше бы избили до потери сознания и отпустили с Богом. А так… нет, конечно, избивать-то избивали, причём чаще всего я был беспомощен до такой степени… меня держали в каком-то подобии карцера. Это было отвратительное место, до сих пор помню, как там воняло: кровью, потом, испарениями и… какой-то смертельной тоской. Мне даже стало казаться, что живым я уже оттуда точно не выберусь – прибьют одной левой. Такое издевательство – бесконечные побои, унижения и тому подобное – продолжалось долго: не берусь сказать, сколько именно. Меня обобрали до нитки, разнесли квартиру вообще подчистую, самого выбросили, как провинившуюся собаку, на улицу в самом бедственном состоянии.

Джон не знал, что говорить – он-то думал, всё куда легче и проще… Сердце ёкнуло и заныло тоской, сам он был готов врезать себе потому, что оказался в тот момент не рядом и не смог помочь. Горло ему сдавило, словно верёвкой, на душе повис огромный, тяжеленный камень; повелитель тьмы просто не мог поверить, что после своей и так нелёгкой жизни, состоящей из операций и больниц, Чес перенёс ещё и такое. Константин в тот момент ощутил себя так, будто это происходит во сне; с ним такое бывало часто, особенно на слишком эмоциональных моментах.

– Тима зачем-то тоже причислили к преступлению, он страдал также, только не вынес… ему попались чрезмерно сильные стражи «правопорядка». Избили до смерти, Джон… – голос совсем охрип, последнее сдавленно прошептал, – И опять мне повезло, Джон… только вот за что страдают невиновные?

– Они всегда страдают… ты тоже был им когда-то. – Мужчина, сглатывая, выдохнул и глянул на Чеса; душа была вывернута наизнанку, отравлена этим рассказом. Было ли жаль? Нет… пожалуй, нет, этого парень точно бы не вынес. Но Джону захотелось всеми силами поддержать его. Креймер на сказанное только промолчал – кажется, даже не услышал, а после договорил:

– А знаешь, что мне помогало справляться с болью моральной и физической? Что служило жизненным вдохновением, стимулом не сдохнуть и выйти оттуда несломленным? – Водитель пытливо заглянул в глаза и, не увидев нужного намёка, тихо, лихорадочно рассмеялся. – Ты, Джон, ты. Ты не знал, тебе было бы всё равно, и ты навряд ли это поймёшь, но ты был тем импульсом, что подталкивал меня к выживанию, даже когда казалось, что терпеть уже невозможно. Да, Джон… вот так. И я не знаю, почему именно ты. – Креймер нервно повёл плечом, судорожно улыбнулся и поднял руку в желании пригладить волосы – рука дрожала, поэтому он скорее растрепал их, чем пригладил. Удивление, вина, даже страх пронзили сердце Константина в тот момент; он теперь растерялся совсем, уже не зная, радоваться ему или страдать. С минуту они молчали, подходя уже к пятому по счёту дому. Мужчина даже не заинтересовался и не посмотрел на седьмой, который отсюда был уже виден; нет, было не до этого.

– Ты не смеёшься? – искренне и изумлённо спросил Креймер и, обогнав его, встал перед ним, заставив остановиться; глаза его сверкали безумным блеском, щёки загорелись нездоровым румянцем, губы задрожали.

– Нет-нет!.. – он помотал головой и подошёл ближе. – Ты серьёзно не смеёшься? Я не верю, Джон, где же смех… – опустил взгляд вниз и искривил губу в секундной усмешке. – Где? – вновь вскинул взгляд, даже схватил за ворот.

– Ты должен смеяться, Джон… – говорил, легко потрясая его. – Это же так глупо, так наивно, так убого!.. Убого, правда, что бывший водитель вспоминал тебя, а? Тогда, Джон, ты многого не знаешь… это ещё не самое убогое. – Чес захлебнулся словами, задрожал невероятно и повалился на его грудь, всё ещё держа его ворот в пальцах. Константин на автомате подхватил его, понимая, что воспоминания только усугубили и так не очень хорошее положение, расстроили его рассудок и привели к припадку. Креймер не был тяжёлым, мужчина аккуратно взвалил его себе на спину и, придерживая за руки, понёс. Остался мрачный осадок от всей этой сцены вообще, а не только от рассказа.

И вот, спрашивается, что ему делать с потерявшим сознание Чесом, без еды, воды, нужных лекарств и на полпути от конечной цели? То ли идти, то ли тормознуть и попытаться найти хоть каких-нибудь людей, что смогут помочь… или поискать в квартирах – благо, что мародёрство ещё не стало популярным. Джон вздохнул, но принял окончательное решение: дойти до детсада.

========== Глава 12. В поисках Дженни. ==========

В тревоге всегда есть частичка надежды, что всё обойдётся. В безысходности же нет ничего, кроме самой безысходности.

«Городской тариф» Александра Маринина ©.

Здание детсада оказалось не в таком плачевном состоянии, в каком его себе представлял Джон: на него лишь слегка обрушился соседний дом, а в остальном эти стены держались, хотя и многое осыпалось, обвалилось. Камнями были завалены все комнаты, а прорубить потолок соседнее здание смогло лишь в спальне; Константин всё это сумел определить, войдя лишь в прихожую: оттуда всегда были видны все комнаты. Единственное, что порадовало сегодня несказанно, так это отсутствие здесь трупов, что означало одно: детей, конечно же, спасли, по крайней мере, отвезли в целости и сохранности. Джон прошёл в главную комнату и там, рядом со стеной, привалил Чеса, а сам пошёл обследовать комнаты на предмет хоть какого-нибудь объявления. По идее, оно должно было быть. Хотя в возникнувшей ситуации редкий родитель сунется наружу, да ещё и в такую даль; нет-нет, повелитель тьмы вовсе себя не хвалил, но искренне удивлялся тому, что ни одного человека он не встретил ни по пути, ни здесь.

Или все уж давно всё знали и давно нашли своих детей, и только он?.. Джон помотал головой – не хотелось думать о таком ужасе.

Он обошёл все комнаты, кроме спальни, так как там было опасно находиться, и не нашёл ровным счётом ничего – лишь пыльную мебель, перевёрнутые детские столики, упавшие шкафы и разбитые горшки с цветами. Было бы совсем грустно, но в окна светило солнце – и сразу такое ощущение, будто бы ничего и не случалось, будто всё в порядке и стоит подождать минуту, как в помещение вбегут малыши, и среди них будет Дженни. Константин вздохнул и вдруг натолкнулся взглядом на упавшую со стены доску; это дало ему призрачную надежду, и шестое чувство не обмануло его.

На другой, скрытой от него стороне была написана мелом такая полустёршаяся запись: «Дорогие родители! Ваши дети в безопасности. Вся группа была в целости и сохранности посажена в жёлтый автобус с номером 3CHS4.(остальные цифры не были видны вообще и жутко осыпались, да и H могло быть E, так как было почти стёрто), который направляется в пригород Лос-Анджелеса, Белфлауэр, укрытие номер 62. Всем родителям следует забрать своих детей по этому адресу и, если возможно, связаться с другими и передавать эту информацию дальше. Пока же мы будем заботиться о них…» Дальше было написано что-то ещё мелким прерывающимся почерком, но разобрать это мог только сам дьявол; Джон хотел думать, что там ничего важного, и в задумчивости отступил, а перед этим припёр доску к стене, чтобы ещё кто-нибудь смог сразу же со входа прочитать это.

Дела были не так хороши, но и не плохи тем, что Дженни сейчас находилась в безопасности; хотя это как посмотреть: автобус был уязвим на открытой пустой дороге, а особенно после сегодняшнего обстрела… Дата написания (значит, и дата выезда) значилась вчерашним днём, в 13:00; получается, от Ирвайна они отъехать далеко не могли, а зацепить утреннюю бомбёжку – вполне. А ещё Константин не понимал, что они делали целых два дня или сколько там прошло до вчерашнего – нет, ну серьёзно, можно было давно уехать, пока было тихо. Это расстраивало и волновало Джона, а ещё его кое-что взбесило – полная безответственность матери. Могла бы и поучаствовать, а не преспокойно идти вместе со всеми в безопасное место!..

Мужчина унял злость и решил отыскать карту – он знал, что та находилась где-то в комнате воспитателей. Но всё получилось так хорошо, как он и не ожидал: карта нашлась сразу, так как висела прямо на стене, и даже путь, которым должен следовать автобус, был отмечен ярким маркером – оказалось без проблем понять, куда идти дальше. Но тут Константин задумался: куда он потащит в такую даль Чеса? Не для его состояния столь долгие и не безопасные прогулки! К тому же, до Белфлауэра путь был в пять раз дольше, чем до Ред-Хилла; естественно, что они поедут на чём-нибудь (если найдут), но и на своих двоих прогулки никто не отменял. Только сейчас Джон понял отстойность положения и зло сплюнул на пол, выругавшись. Да и следующий вопрос назревал и был не менее противным и сложным: на чём ехать? Остался ли хоть какой-нибудь целый транспорт, на котором будет возможно проделать путь?

Константин с этими невесёлыми мыслями вернулся к Чесу: тот, склонив голову вбок, казалось, мирно спал. Он стал бледнее, хотя куда больше? Мужчина присел на корточки рядом с ним и осторожно убрал с лица того пыльную прядь волос назад. Он честно не знал, как тому помочь, кроме отдыха и сна. И тут Джон вспомнил, что здесь наверняка остались лекарства, если, конечно, их не забрали для детей; нет, всё-таки было бы лучше, если бы забрали. Тогда можно было с лёгкостью выдохнуть и сказать, что в случае чего Дженни спасут. А они с Чесом найдут их где-нибудь рядом, словом, не пропадут.

Но вот здесь всё оказалось не так утешительно – лекарства все были почти на прежнем месте. Естественно, таких, которые нужны были Креймеру и названия которых Джон запомнил, здесь не было, но различные бинты, аспирин, спирт и т.п. средства первой помощи он смог найти. Вдобавок в одном из шкафчиков он отыскал чудесный рюкзак (чёрный, вместительный, принадлежавший явно мужчине) – свой они потеряли в том клубе, а еду и другие вещи было неудобно пихать по карманам. Константин был бы рад безмерно, если не два «но» – первое то, что тревога, которой он не мог дать отчёта, разъедала его душу, усиливаясь в разы, а второе – Чес, отсутствие транспорта, нужных ему лекарств.

После Джон обследовал холодильники – в общем не было ничего, всё забрали для детей, а в воспитательских он нашёл пару сэндвичей и колу. Ну, хоть что-то; потом сложил это в рюкзак, вернулся к Чесу и, вновь взвалив его себе на спину, поплёлся на выход. На душе у него было смутно и пусто, и только неприятное предчувствие витало там беспечным призраком.

Как только Креймер упал в обморок, Константин почувствовал себя глупо и одиноко – не было тех редких нелепых разговоров, что малость поддерживали его. Лишь раздавалось лёгкое сопение, которое Джон чувствовал на своём затылке: тёплое, приятное, успокаивающее. Мужчина подбросил Чеса повыше, а то тот начинал сползать; он теперь направлялся в обратную сторону – маршрут проходил здесь, потом заворачивал за угол дома в конце, дальше нужно было пройти немного по дороге, которая петлёй выходила на трассу. Где-то там Константин решил, что найдёт решение, как им догнать автобус. Найдёт… в том он и сам сомневался, честно говоря.

Ровно до конца он шёл, почти ни о чём не думая; когда повелитель тьмы ушёл полностью в какое-то забвение, механически ступая и изредка подбрасывая парнишку, чтобы тот не соскальзывал, то неожиданно услышал сзади себя возню – кажется, Чес приподнял голову, а его пальцы впереди легонько зашевелились. Очнулся. Джон улыбнулся, подошёл к ближайшему дому и аккуратно стащил паренька с плеч на крыльцо какого-то магазина. Тот выглядел слабо, но уже приоткрыл глаза и медленно ими мигал, словно очухиваясь после наркоза. Константин присел перед ним и внимательно посмотрел на него.

– Ты как? – Чес потёр глаза, потом виски и так и остался в таком положении: закрыв руками лицо и опустив его.

– Не очень, но… но сойдёт, – донёсся хриплый шёпот. Креймер медленно поднял голову и посмотрел затуманившимся взглядом на него.

– Я опять обуза…

– Заткнись. – Джон спокойно помотал головой; Чес слегка изумлённо посмотрел на него – верно, его слишком удивила невозмутимость мужчины в такой ситуации.

– Ого!.. – Креймер задумчиво покачал головой и хмыкнул. – Оригинальный ответ.

– Старался. – Константин многозначно на него глянул и уселся рядом. – Но на деле же я просто устал видеть то, как ты хочешь, чтобы тебя жалели. Ответ ты мой знаешь давно. Но… впрочем, не хочешь перекусить? Я захватил кое-что! – Повелитель тьмы как ни в чём ни бывало полез в рюкзак и достал оттуда сэндвич и подал его ещё проглотившему язык Чесу. Джон знал, какова была реакция того, но решил оставить это как есть, потому что теперь-то был уверен, что сказал всю правду. Креймер задумчиво кивнул, хотя навряд ли хотел есть; мужчина сунул еду ему в руки и отвернулся. Бывший водитель развернул её и стал задумчиво жевать.

– Я не был тяжёлым?

– Нет. – Джон просто покачал головой, уперев взгляд куда-то вперёд. Чес хмыкнул – они оба ощущали, что наступало то глупое молчание, которое было наивно отрицать. Такое бывает, когда вдруг всплывает что-то новое – в отношениях, в дружбе, в общении, в чём угодно; причём, это кажется действительно странным и принять это у себя на душе пока что сложно. Креймер медленно жевал сэндвич, Константин сидел рядом и почти не двигался; молчание длилось ровно семь с половиной минут – повелитель тьмы поглядывал на часы. Нет-нет, всё-таки действительно хорошо, что часы – механизм.

Они бы промолчали дольше, если не просьба Чеса дать что-нибудь запить. Мужчина вытащил бутылку колы и подал ему. Кажется, «принятие» прошло успешно; пора «размораживаться». Но что-то тягучее всё равно ещё не давало воспринимать друг друга нормально – Джон это понимал. Однако сейчас времени на подумать не было от слова «совсем».

– Послушай, мне кажется, что тогда ты вступил в секту.

– Да. Это и была секта. Только я не знал этого вплоть до того, как меня посадили в карцер. – Чес закрыл бутылку и подал её обратно Джону. – А определить сначала секту, сам понимаешь, почти невозможно.

– Вот как… – Константин опустил голову и сжал руки в кулаки; помолчал полминуты, Креймер этому, собственно, только способствовал. Потом мужчина задал давно скрежещущий на губах вопрос:

– Почему именно я? – потом, подумав, добавил: – Я что, какой-то символ стойкости?

– В каком-то определённом смысле для меня – да. Символ. – Парень пожал плечами, будто только теперь задумавшись об этом. – Да, символ. Может быть, стойкости или чего другого – неважно. Хотя скорее не символ, а… – Чес запнулся и только, видимо, в тот момент осознал то слово, которое едва не сорвалось с его губ; Константин догадывался какое…

– Да, скорее кумир. Кумир или предмет для подражания – даже так! – Креймер усмехнулся и, кажется, был сам рад, что подобрал синоним. – Так получилось само собой, впрочем, ты не должен удивляться – думаю, многие хотят быть на тебя похожими.

Константин лишь поморщился, а вслух сказал:

– Да… только вот что хорошего у меня брать? Нет, уж кем-кем, а кумиром быть точно не для меня. По-моему, единственное, что ты перенял, это курение. – Чес обернулся в его сторону и активно замотал головой.

– Нет-нет, Джон, ты не прав! В тебе есть действительно стойкость. И самоотверженность. И забота… – последнее прошептал и потупил глаза; он ведь прекрасно знал, что мужчина такого не любит. И тот действительно морщился сильнее с каждым словом, а в конце вообще чуть не закашлялся. Но всё-таки ему было отчасти приятно и несколько странно понимать, что когда-то он, сам того не зная, спас Чеса от смерти. От второй, могущей стать реальной, смерти. Креймер его понял и не стал больше говорить об этом, решив оставить сказанное на личное размышление повелителя тьмы.

– Что нашёл в детсаде? Есть зацепки? – вспомнил он, развернувшись к нему; Джон приободрился и рассказал, что нашёл и куда они сейчас направляются, а также упомянул про свои сомнения и опасения. Чес в итоге одобрил его план, хотя посчитал, что актуальная для них проблема – транспорт; насчёт волнений про сегодняшнюю бомбёжку, про то, что автобус выехал только вчера, он ничего особенного не сказал – приказал верить в лучшее и не отвлекаться на эти мысли. Потом Константин помог ему встать, потянув на себя, и безоговорочно закинул его руку себе на шею, а второй придержал за туловище. «Ты ещё слаб, а идти много», – было его единственными словами на этот счёт; видно, что Креймер считал лишним спорить и потому покорился.

Редкие разговоры возобновились, и Джон был счастлив. Одиночество мигом спало, когда рядом, пускай ещё и в слабом состоянии, находился очнувшийся Чес; в итоге оставшиеся полтора километра до главной трассы они прошли, почти что не заметив. День нынче был ясный и хороший, облака казались редки, а ветерок дул приятный; Константин чувствовал умиротворение хотя бы от этого, не обращая внимания на обстановку. Единственное, что ещё несказанно смущало, было отсутствие людей – даже ни звука, ни голосов, ни остатков их пребывания, ни костра, в конце концов! Мужчина теперь уже не представлял, а был точно убеждён, что что-то здесь конкретно не так, что-то странное происходит и происходило все эти дни, а они не заметили, так как были в безопасности.

Когда до трассы впереди оставалось чуть меньше пятьсот метров, Креймер осторожно начал:

– Помнишь, ты, кажется, или мы, не помню, начинал разговор о тех заводах… В них вся загвоздка. Я более чем уверен, что те сейчас не разрушены. Влияние продолжает быть активным, мне кажется; просто до нас не достаёт.

– Ну да, мы в центре. Мы бы уж давно были зомби такими темпами. Нет, нечто другое… точнее, не без этого, естественно. Но здесь замешана некая другая сила… может быть, они сами… эти пришельцы или кто там они. По-хорошему, никто даже не знает, как они выглядят!

– Получается, что под видом каких-то заводов они гипнотизировали, скажем так, нас. Мы попали под какое-то влияние, которое, по мнению той секты, где я был, лишало нас радостных эмоций, хотя навряд ли это так, там определённо есть что-то ещё… Допустим, что влияние отражалось на всех неравномерно – возможно, психику инопланетянам было не совсем понять, но… вообще, зачем всё это? Ради чего? Если сказать мне, что ради истребления, то это как-то глупо. Я действительно не могу понять причин их действий. Да ещё и эти свои аппараты выключили – хотя это понятно почему…

– Странно-странно… я этого всего вообще не могу понять. Но точно знаю, что нам нужно скорее бежать из городов в деревни. Осталось только дочь найти… Кстати, помнишь, я говорил о том, что потерял способности? Возможно, это как-то связано…

– Точно связано! – воскликнул Чес, подняв голову. – Только непонятно как… впрочем, я думаю, мы ещё долго будем в неведении. Сейчас вопрос состоит в другом: выжить. А уж потом, когда основной удар спадёт, задумываться о чём-то.

Джон с улыбкой посмотрел на него, а потом, ухмыляясь, отвернулся – Чес умел говорить так, что будущее казалось безмятежным, простым, лёгким. Хотя проблем впереди была уйма…

Неспешно они подбирались к концу улицы, где начиналась широкая трасса; она подходила всё ближе и ближе, в то время как мыслей насчёт транспорта больше не становилось. Плана не было от слова совсем; Константин поделился этой тревогой с Креймером. Тот посоветовал, как всегда, не паниковать, а в случае чего отправиться самим искать рабочую машину – благо, водить он умеет на славу хоть самую развалюху. Джону не казались поиски такими уж лёгкими, но парень обладал исключительным даром уметь успокаивать. Когда до трассы оставалось буквально двадцать метров, повелитель тьмы вспомнил, что хотел сказать своему спутнику уже давно.

– Послушай, мне действительно неудобно таскать тебя по своим личным делам, учитывая твоё состояние. Может быть, есть смысл довести тебя до Ред-Хилла, а самому отправиться на поиски дочери…

– Нет, Джон, нет смысла совершенно, – серьёзно на него глянув, строго ответил Креймер. – К тому же, ты много хлопочешь обо мне, так что жаловаться у меня нет причин. Как знать, быть может, я смогу тебе чем-нибудь помочь в дороге… И вот что… – Парень резко остановился, Константину, естественно, пришлось тоже это сделать, так как он помогал ему идти, – Давай кое-что друг другу пообещаем…

У повелителя тьмы возникла паническая мысль почти что сразу же, будто она реагировала на какое сигнальное слово. Впрочем, его угадать было нетрудно…

«Только не обещать, пожалуйста, только не это!..»