Текст книги "Окутанная тьмой (СИ)"

Автор книги: Имилис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 56 страниц)

И это противостояние, когда одни не решались нанести решающий удар, а другие всё никак не могли собраться, чтобы ответить, могло бы продолжаться относительно недолго, особенно, если учесть выдержку и скорость ударов Фейри Теил. Вот только весь стадион, как и прежде, в воспоминании Нацу, разом затих, погружая их самих в мёртвую, пугающую тишину. Гажил и Нацу остановились, с каким-то недопониманием глядя на таких же неподвижных противников, которые стояли, не сдвинувшись с места.

– Прошу прощения, но мне придётся ненадолго прервать этот занимательный бой, – Хартфилия с безразличным лицом, но усмешкой на губах не торопясь прошла между Стингом и Роугом, выходя вперед, к центру арены. Только её глаза гневно, с негодованием перемещались по стадиону, замечая тех, кто не застыл и нагло продолжил шнырять между людей – её противники, демоны. Драгнил, не зная причины, и хотел что-то возразить, но Люси просто прервала его, не дав и слова сказать, оттолкнув всех четырёх по разным сторонам, подальше от себя. – Ну же, мрази, выходите, поиграем! – издевательски протянула Хартфилия, раскинув руки в стороны, безумно улыбаясь, призывая демонов выйти, сразиться с ней, не по честному, конечно же. Сначала ответом была только тишина, будто её никто и не услышал вовсе, но после, соизволив оторваться от своих увлекательных поисков один за другим появлялись падшие. Видимо, просто решили, что лучше и правильнее сначала избавиться от неё, чтобы не мешала, не отвлекала их, а после продолжить поиски. Люси одаривала каждого презренным, леденящим взглядом – гнилые души в ещё живых телах, вот только Люси знает, что не будет бороться за них, сами виноваты, и теперь дело не в защите невинных, а в уничтожении неугодных.

Хартфилия прекрасно знает, что все демоны поголовно, как и она сама, не любят, когда их недооценивают, когда ставят ниже, чем они есть на самом деле – это чувство чем-то напоминающее гордость и честь, которой у них уже нет, и сыграет с этими падшими злую шутку. Люси понимает, что восстановилась, но ещё не полностью, не до конца, и вряд ли сможет простоять против всех них долго, но, тем не менее, другого пути у неё нет. Она не может позволить этим выродкам шнырять по этому городу, возле этих людей, возле её гильдии, рядом с её друзьями – больше такой ошибки Люси не допустит. Хартфилия уничтожит их любой ценой, даже если приходится ставить на кон свою жизнь, Люси не страшно, она верит в себя, верит в свои силы и стойкость, верит и в Лию, которой нет рядом, но её Хартфилия всегда ощущает сердцем.

Что такое честь, что такое благородство этим существам уже давно неизвестно, поэтому они и не нападают по одному, а всей своей сворой, не подозревая, что Люси так просто не сдастся, не позволит убить себя. Их удары, один за другим, проходят мимо, даже не задев, а удары Люси, слишком точно, все как один, находят свою цель, грубо и беспощадно вырывая когтями эти жалкие, прогнившие душонки, что тут же рассыпаются чернотой, оседая под ногами. И Хартфилия, сражаясь по-настоящему, чувствуя некий прилив сил, ощущает привычную лёгкость, ей нравится сражаться не на жизнь, а на смерть, она ведь недавно только этим и жила, находя успокоение и тишину в драке. Ей нравилось уничтожать души падших, стискивать эту пыль в ладони, не давая шанса на существование, ей нравилось пронизывать их когтями насквозь, а после, крепко вцепившись в душу, выдирать её, ощущая, что она, словно песок, просачивается сквозь пальцы на землю. Люси всегда хотела обезопасить этот мир, жизни людей от этих никчёмных, потерявшихся демонов, которые забыли, что такое гордость настоящего демона, которые не знают, что значит жить по правилам.

Под ногами, на сыпучем жёлтом песке, появляются первые капли крови, расплываясь тёмно-багровыми пятнами под телами тех, кто посмел так просто и без колебаний предаться греху, отдать свою душу на растерзание тьме. Люси уже не заботят их жизни и ей их почти не жаль, ведь, в конце концов, каждый из них виноват сам, а у Хартфилии просто нет времени, чтобы делать всё аккуратно, не навредив им, нет времени на их спасение – есть время только убивать. Люси вонзает когти с ещё большей силой, остервенением, ударяя остальных почём придётся, лишь бы только перебить, но их число, как назло, не уменьшается. Эти искажённые грязными ухмылками лица всё ближе и ближе подходят к ней, сливаются, разобрать, где кто не выходит, они просто пытаются уцепиться за одежду Хартфилии, разорвать её на части, но не выйдет.

Люси отходит в сторону, мягко ступая по песку, от тех тел умерших, которые сейчас так мешают, сковывая движения – демоны послушно следуют за ней, зловеще, гадко усмехаясь. И Хартфилия прекрасно знает, кому принадлежат эти ухмылки, вызывающие у неё и мелкую дрожь от страха, и желание убить их всех, чтобы не видеть такой грязи перед собой. Дьяволы – только они усмехаются так самодовольно, только их души так черны и тошнотворны, и то, что они здесь пугает ещё больше. Люси не знает и не понимает, что они ищут здесь всей толпой, наверняка что-то важное, то, что давать им в руки никак нельзя. Вот только противостоять Дьяволам обычный Жнец не сможет, каким бы крепким, упёртым, отчаянным он не был – слишком рискованно и страшно идти против этих девяти одной. Но помощи ждать неоткуда и не от кого, единственное решение, которое тут же всплывает в голове Люси – попытаться забрать их с собой. Хартфилия прекрасно знает, что не выстоит против всех сразу, но она знает, что если есть возможность убрать их отсюда, из её дома, подальше от гильдии, пусть даже и такой ценой, она её не упустит. Люси всегда была готова жертвовать своей жизнью ради них, ради каждого в отдельности, ради всех вместе, и от таких мыслей руки уже почти не дрожат. Может Хартфилия и искренне боится умирать, встретиться с реальной смертью или вызвать Лию, перепугав её, но страх подвергать опасности весь город был ещё сильнее. В горле появляется ком, но в глазах, как и раньше, только уверенность в правильности, в необходимости сделать это – отойдя на несколько шагов дальше, Хартфилия опускается на колено и касается ладонями холодного песка. Не выход жертвовать собой – выход попытаться забрать демонов с собой вместе, и только эта мысль придаёт Люси сил, ограждая Дьяволов и её саму стеной, её собственным чёрным огнём. Оттуда будет только один выход – на щите или со щитом.

– Люси! – пронзительно, слишком громко кричит с балкона Венди, она одна из немногих знает, что это, ради чего это. Люси порой могла рассказать ей некоторые подробности своих сил, своей магии, но только те, которые считала нужными. Марвелл знает, что теперь Люси там, с настоящими Дьяволами, теми, кто не пощадит, не даст расслабиться и при возможности легко выдерет из её груди сердце. Марвелл это знает, но плакать не собирается, по крайней мере, сейчас, на стадионе много людей, а демоны, обычные, те, с которыми и она когда-то сражалась, остались на арене без противника. Венди, поджав кривящиеся от страха губы, вырвалась из рук застывшей во времени МакГарден, быстро, без колебаний перепрыгнув через перила вниз. Ей не страшно, сейчас гораздо страшнее было потерять Люси, которая только легко улыбнулась перед тем, как стена огня замкнулась, скрывая её и демонов. Венди знает, что стоять в стороне и плакать не может, знает, что у неё есть сила, которая может убить демона, у неё есть возможности защитить свой дом, тех, кто ей безмерно дорог – она не упустит этот шанс, так же как и Хартфилия. Марвелл спасёт их, будет пытаться, приложив все усилия, – приземлившись на песок, Венди подняла глаза, тут же в испуге замерев, когда именно на неё переместились несколько взглядов холодных, чёрных глаз. Венди боялась этих глаз, они всегда наводили на неё ужас, такие пустые, потерянные, но времени утопать в их болоте, этой грязи, нет, она должна сражаться – за себя, за гильдию, за Люси.

– Венди, стой! – так же громко кричит Эми, быстро подбежав к перилам, испуганно, взволнованно выглядывая из-за них. – Ты не можешь, Люси ведь запретила нам! – юная волшебница чуть не плачет, судорожно сжимая дрожащими ладошками железную ограду, умоляюще глядя на слишком самоуверенную Марвелл. Вот только Венди не собирается отступать, слушаться и бежать – она настроена решительно, и никто не сможет разрушить её непоколебимую веру в то, что она может, что она должна.

– Тц, Люси всегда защищала нас, не обращая внимания на то, кем были враги – демоны, ангелы, падшие, Дьяволы. Ради нас ей было не страшно, неужели ты хотя бы раз не можешь защитить её так же самоотверженно? – Венди не знает, что на неё нашло, её просто слишком сильно раздражает этот страх Эми, её неуверенность, послушание. Эми готова прятаться, дрожать от страха при любой возможности, но не сражаться рядом с Люси, за Люси – её страх велик, и перебороть его волшебница не в силах. Марвелл, сурово глядя на неё, и не допускает мысли, что Эми боится не драки, Эми боится исхода, который может быть. Эми боится, что Венди, такая же слабая, хрупкая, как и она, может легко попасть кому-то под руку и погибнуть. Венди почти не помнит тот день, когда чуть не умерла, когда позвоночник дал трещину от удара демона, а вот Эми помнит и слишком хорошо, словно наяву. Ей страшно, что в этот раз Люси не придёт вовремя, не спасёт их, как всегда, но Венди всё равно, она уверена, что сейчас всё будет по-другому. – Дай мне меч! – Марвелл, уверенно выставив руку в сторону, продолжила прожигать Эми взглядом, презренным за нескончаемую слабость, страх. Та только кривится, морщится, жмурит глаза, безмерно боится, но, всё же преодолев саму себя, вызывает меч – лучший, какой только может, легко бросая его вниз. И Венди, крепко сжав рукоять меча своей ладонью, знает только одно – она сможет убить таких, как они, просто главное для неё не смотреть им в глаза.

Острое лезвие меча, плавно рассекает воздух, будто деля его на две равные части, так же легко, как и кожу людей, пронзая насквозь тех, кто поддался порочному соблазну демона – Венди не дрожит, не боится, её рука уверенно, крепко держит оружие. Глаза небесной волшебницы серьёзны как никогда, а она сама быстро двигается, невесомо ступая по песку, Марвелл уже видела, как когда-то на мечах, в жаркой пустыне, сражалась Люси. Венди помнит каждое движение, взмах, это был, словно и не бой, это был просто танец с клинком, с алыми каплями крови на холодной стали – всё было так же легко и до безобразия красиво, и эти тёмно-багровые разводы на песке, будто вырисовывали свои особенные узоры. Венди теперь сражается так же, плавно танцуя, невесомо переступая шаг за шагом, не замечая кровь на своих щеках, руках и пустые, холодные глаза перед собой. Для неё мир почти не существует, пропадает на мгновение, и волшебница полностью отдаётся воспоминаниям, в точности, до всех мелочей, повторяя увиденные ранее движения. Но всё равно Венди понимает, что долго не простоит, даже если будет драться так самоотверженно как Люси, её выдержки не хватит, и скоро воздуха будет катастрофически мало. Она медленно начнёт сдавать свои позиции, задыхаясь от вони гнили и крови, льющейся рекой под её ногами. Скоро, но пока Марвелл ещё может драться и, отдаваясь воспоминаниям, защищать то, что так дорого ей, независимо от страхов и предрассудков.

Гажил и Нацу стоят позади, почти у самых стен арены, с тем же непониманием, неподдельным удивлением глядя на происходящее – ни один из них толком и не может понять, что сейчас творится здесь, во что превратился обычный финал ВМИ. Эти демоны с леденящими взглядами, от которых бросает в дрожь, этот огонь, идущий плотной стеной и Венди с мечом в руке – это будто страшный сон, кошмар. Гажил по-настоящему не верит, просто отказывается верить, что эта маленькая, хрупкая девочка, которая совсем недавно так беззаботно улыбалась, помогая им вечером готовить ужин, может так твёрдо, уверенно держать в руке холодное оружие, так безразлично, жестоко кромсая тела врагов, проливая их кровь. Он не верил, что эта была правда Венди, он помнил и видел её совершенно другой, – но Марвелл не могла иначе, тем более, что с такими, более слабыми, противниками она может справиться, противостоять им. Венди не может упускать возможность сражаться.

– В сторону! – грозно, почти злостно проговаривает сквозь плотно стиснутые зубы явившийся из ниоткуда Локи, серьёзно, с досадой оглядывая арену, на время превратившуюся в поле битвы, кровавое поле. Нацу переводит на него взгляд – дух почти спокоен, лишь горько усмехается, поправляя рукава чёрного пиджака, делает несколько шагов вперед, направляясь к Венди. Он один из тех, кто не может позволить Марвелл утопать в этой грязи в одиночку, он один из тех, кто тоже готов замарать руки в чужой крови ради защиты близких. – А вы? Долго ещё будете стоять в стороне? Это не игрушки, это настоящие демоны и битва реальна, а Венди сражается там одна, – Локи одаривает обоих недовольным взглядом и, отвернувшись, продолжает свой путь, первым же ударом отбрасывая в сторону нескольких демонов с пути небесной волшебницы. Локи понимает, что убить их не может, у него нет сил, нет таких возможностей, но он может их потрепать, а вот добьёт их сама Венди. Девочка, которая обучена убивать демонов.

– Знаешь, Гажил, а он прав. Пошли, – тихо проговаривает себе под нос Нацу, сжимая руки в кулаки – ему нечего боятся, та, которой он безмерно дорожит, тоже сражается там. Драгнил решился, но вот Гажил нет, он задумывается, ему становится по-настоящему страшно, ужасающие мысли, приводящие в ступор, вызывающие дрожь, закрадываются в голову. А что если он погибнет, если не вернётся, если станет жертвой для одних, героем для других, – что будет с Леви, если он погибнет здесь, что будет с ребёнком? – Да не бойся ты так, Гажил. Я тебя прикрою, разомнёмся, покажем им, что люди тоже что-то могут, а потом продолжим со Стингом и Роугом, идёт? – Нацу, обернувшись, искренне улыбается, ясно и тепло, Рэдфокс только усмехается в ответ, понимая, что он тоже должен идти, а не стоять на месте, всё становится на свои места. Раз сражается Венди, эта храбрая малышка, то чего так боится он, взрослый, сильный маг?

Держать меч в руке становится всё тяжелее, пальцы, уже словно деревянные, еле сжимают рукоять, не выпуская его, Венди чувствует, что стремительно слабеет, но не только она, ряды врагов тоже редеют, и теперь это заметно. Небесная волшебница, устало прикрыв правый глаз, оглядывается по сторонам – справа появляются Нацу и Гажил, бьют одновременно по одной цели, будто специально сговорившись, прикрывая друг друга, спина к спине, Венди рада. Рада она и Локи, который не отстаёт, не отходит от неё далеко, по крайней мере, пытается, его наверняка вызвала плакса Эми. И Марвелл счастлива, тяжело вздохнув, переводит взгляд вниз – под её ногами уже почти рекой текла чужая кровь, орошая сухой песок. Но времени ужасаться собственной жестокости, безжалостности нет, впереди неё на коленях стоит один из демонов, не может встать, пошевелиться, только беспомощно хрипит. По дрожащим, искривлённым губам стекает кровь, а в груди дыра от меча, Венди вздрагивает, ведь она почти и не помнила, куда била, она просто пронзала их в танце, не обращая на это внимания. И всё бы ничего, казалось, просто добить его и всё, но вдруг в памяти Марвелл всплывает момент, когда Хартфилия говорила, что ей нужны эти души. Души этих падших монстров, и волшебница своей почти негнущейся рукой вытянула из кармана джинс полый кулон с толстой серебряной цепочкой. Венди всегда носила его с собой, на всякий случай, когда бы она смогла решиться, преодолеть себя и, видимо, этот случай пришёл – Марвелл понимает, что одна душа ничего не решит, но ничего поделать с собой не может, медленно приближаясь к девушке, которая просто умирает, хватаясь скрюченными пальцам за свою одежду.

– Простите, пожалуйста, – тихо, на тяжёлом выдохе проговаривает Венди, чувствуя, как неприятно щиплет глаза. Ей по-настоящему страшно, она никогда такого не делала, только видела, да и то издалека – чёрные, пустые глаза смотрят на неё почти непонимающе, но страх в сердце Марвелл не от этого. Венди понимает, что уже в любую секунду может упасть, захлёбываясь кровью, с демонами нельзя расслабляться, и потому она решается, резко и без колебаний, сжав кулон в руке, втискивая его в рану девушки. Та рычит не своим голосом, пытается встать, но не может – Венди чувствует жар, который тут же охватывает её руку, всё её тело, ей страшно, больно, но она терпит. Демон ещё сопротивляется, шипит, не сводя своих глаз с Марвелл, но после только закатывает их, и вся чернота стремительно и безвозвратно исчезает. На мгновение взгляд становится живым, ярко-голубые, светлые глаза смотрят на небесную волшебницу с благодарностью, дрожащие, окровавленные губы трогает едва заметная улыбка, но после всё это исчезает. Венди, дрожа, вытаскивает руку, открывает ладошку, а там, в кулоне, тьма, чёрная душа демона и кровь на её коже, чужая.

– Венди, обернись! – громко кричит Локи, когда слишком поздно замечает опасность рядом с девочкой, он понимает, что не успеет прикрыть её, защитить, но его помощь на удивление не понадобилась – Нацу, стиснув зубы, напряг руку, когда острые когти слишком ощутимо вонзились в кожу, но он искренне не жалел, что полез под удар. Венди, поочерёдно открыв глаза, испуганно перевела взгляд на глубокие, рваные, уже кровоточащие полосы, замирая в ужасе. Нацу был бы и рад её успокоить, взбодрить, заставить прийти в себя, но он осознаёт, что перед ним, пускай и перепачканный в чужой крови, но ребёнок, который сам всегда нуждается в защите и поддержке.

– Тихо, Венди, соберись. Помнишь, я твой друг и, не смотря ни на что, я буду защищать тебя, ясно? Не расстраивайся, не надо, это всего лишь царапины, давай-ка лучше вместе надерём им задницы, а? Давай, мы их потрепаем, а ты добьёшь, ладно? – Нацу тепло улыбнулся, уже огнём отбрасывая демона в сторону, принуждая его отойти и пока только боязливо, с интересом смотреть. Марвелл, стёрла с глаз слёзы, коротко кивнула, уверенно закрывая глаза, собственными силами и усилиями поднимая ветер, который быстро начал усиливаться, кружась вокруг неё непроходимым кольцом.

– Рёв Небесного Дракона! – Венди понимала, что не выдержит долго, если в такие простые заклинания будет вкладывать так много своих сил, которые, увы, не безграничны, но, тем не менее, слышать глухие удары, крики падших, которые просто растворялись, рассыпались под напором ветра, было приятно. Было приятно и осознавать свою силу, свою необходимость, ведь никто другой, кроме неё, не смог бы убить их, никто, только она. И эта мысль придавала Марвелл уверенности, стойкости, заставляя сжимать кулаки, впиваясь ногтями в кожу, раз за разом, подключая ветер и ту силу, которой её обучила Люси.

Нацу в очередной раз замахнулся кулаком, пылающим в его собственном огне, на демона – они все до тошноты, до раздражения похожи, единственное, что выходит отличить это врагов от союзников, по глазам. Нацу тоже несколько раз чуть не потерялся в этих пустых глазах, и это его безмерно злило, теперь лишь научив, что глядеть можно куда угодно, но не в эту непроглядную темноту. Драгнил без сожаления, жалости откидывает демона куда-то в сторону, крепко попав по рёбрам, которые просто треснули, тут же возвращаясь, становясь спиной к спине Рэдфокса. Гажилу, наверное, так же страшно и непривычно драться с такими существами, но, тем не мене, ради гильдии, ради тех, кто им дорог, они пытаются, хотя их удары не смертельны. Вот только у них нет возможности опустить руки, перестать пытаться, видя, как самозабвенно Локи выступает за Венди, пытается не отходить от неё ни на шаг, защищает от подлых ударов в спину. Да и сама Марвелл тоже старается, не отступает, не отстаёт от взрослых, раз за разом используя рёв, который раз и навсегда уничтожает души демонов, их бездыханные тела просто падают на песок – вот только рёв с каждым разом всё слабее и слабее.

Венди отступает назад, делая несколько мелких шагов, чувствуя, как уставшие ноги тяжело утопают в сыпучем песке, это мешает, отвлекает, но небесная волшебница в ответ только стискивает зубы, вновь пытаясь наскрести сил на рёв. Их не хватает, и Марвелл опять берёт в руки меч, пальцы не гнутся, но она держит, пускай этот меч и на одну руку, но она держит двумя, просто потому, что у неё нет права выпустить его. Локи что-то тихо говорит, приказывает не высовываться, стоять за ним, мол, так безопаснее, но Венди не слушается, резко бросаясь вперед, рассекая этот тошнотворно-гадкий запах крови и кажется чью-то шею, оставив так открытую рваную рану. Марвелл не собирается слушаться до последнего, не позволяет остальным, тем, кто так же, как и она, не застыл, вступить в этот бой, всеми силами удерживая барьер. Венди знает, что Люси не простит её, если с ними что-то случится, поэтому пусть без конца барабанят кулаками по этой стене, пускай рвутся, Венди выдержит, не позволит.

Марвелл начинает концентрироваться, пытаясь собрать как можно больше сил, и ей это, наконец, удаётся, но в самый последний момент, заставляя замереть и её, и других, появляется яркий свет. Стена огня, разом вспыхнув ярко-красным, исчезает, тонкими линиями, рисунками расплываясь, исчезая в пустоте – Венди с замиранием сердца, с немой надеждой в глазах всматривается вперёд, желая увидеть знакомый силуэт. Вот только её ожидания не оправдались, с силой сжав маленькое, хрупкое сердечко в её груди – песок там был такой же красный, как и под ногами небесной волшебницы, несколько бездыханных тел лежали далеко отброшенные друг от друга, но, не смотря на это, Хартфилия стояла на коленях, склонив голову без чувств. Демон, один из девяти Дьяволов, только злорадно усмехался, продолжая вглядываться в её бледное лицо, крепче стискивая в окровавленной руке белые волосы, не давая ей упасть.

– Что? – Венди заметно пошатнулась, не веря собственным глазам, отказываясь верить увиденному, она думала, что Люси победит, она надеялась на это, она верила всем сердцем, но её вера была напрасна, пуста. Слёзы беспрепятственно наворачиваются на глаза и сдерживать их, пытаться быть храброй, такой же уверенной, нет сил, удары по барьеру так же прекращаются, похоже, что все теперь видят, каков будет их конец. Меч легко выскальзывает из расслабленных пальцев, глухо падая на песок, Венди не может больше сражаться, не может стоять, не может идти вперед, когда её главный ориентир, маяк потух. Хочется рвануть вперёд, к Люси, но руки Локи крепко хватают за плечи, поднимая вверх, прижимая к себе, отворачивая – Локи и самому страшно, его пробивает дрожь, страх, что говорить о Марвелл. Дух не хочет, чтобы она видела это, чтобы потеряла веру, надежду, но факт остаётся фактом – Хартфилия побеждена, им конец, ведь если она не смогла справиться с Дьяволами, то, что говорить о них.

Дьявол так же довольно усмехается, его радует, веселит такая реакция, такие испуганные лица, потерянные, не верящие взгляды, он крепко дёргает Хартфилию за волосы, но та не реагирует, у неё нет сил. Люси и сама не поняла, в какой момент всё пошло не так – сначала она побеждала, убивала их, по возможности, сжигала в чёрном огне, превращая их души и тела в пепел, но после что-то произошло. То ли это она расслабилась, то ли они стали серьёзней, но удары, вроде и простые, лёгкие, достигали своей цели, больно попадая по рёбрам. Они старались бить именно туда, пока чья-то грязная рука, одного из оставшихся пяти, не вонзилась когтями внутрь, ощутимо задев сердце. Хартфилия помнила, как отшатнулась назад, бессильно захрипев, глотая кровь, подступающую к горлу, а дальше почти темнота, и теперь она не может открыть глаза, но она слышит, и ей самой хочется плакать, когда среди этого различается тихий скулёж Венди. Люси хотела бы подняться и убить их всех, всех этих мразей, за её детские, невинные слезы, но сил нет, Люси не может встать, она может только слышать и медленно страдать, позволяя пожирать душу собственным страхам, бессилию и боли.

Хартфилия чувствует, как к её горлу приставляют острые когти, чуть надавливая, оставляя красные полосы, которые не могут зажить, как внутри всё буквально переворачивается, когда вдалеке слышится тихое «Люси, вставай». Венди просит её, Венди зовёт её, Венди нуждается в ней, но вот Люси ничего не может сделать, чтобы успокоить её, не может даже сказать это глупое «Прости, малышка», как раньше ей в ответ. Люси признаёт, что проиграла, она готова признаться, что недооценила противников, когда когти на мгновение исчезают, замахиваясь для удара, которого позже не последовало. Только чьё-то многозначное хмыканье, глухой треск костей и тёплые, сильные руки, быстро поднявшие её с колен.

– Не по-детски, я смотрю, тебя здесь потрепали, Люси, – насмешливо протягивает до боли знакомый голос над ухом, и если бы Люси могла, если бы у неё были силы, то она ответила бы так же. Акихико довольно улыбается, оглядывая заинтересованным взглядом тех демонов, настоящих Дьяволов, которые так просто и легко забыли, что такое гордость и честь, нападая одной сплошной толпой. В Акихико, неожиданно для него самого, загорелось чувство справедливости, но говорить он с ними не будет, единственное желание, которое появляется в его сердце – призвать косу и искромсать их до неузнаваемости, показать им, падшим, что такое настоящий Ад. Доказать, что Люси ещё щадила их, жалела, а вот он, Акихико, вернувший себе титул Жнеца, будет играть в полную силу, пока весь песок под ногами не будет сиять от свежепролитой крови, и никто ему не помешает быть сумасшедшим. Пора вновь показать этим распустившимся мразям, что Жнец не слабак, он просто кровожадный ублюдок, не знающий пощады – Акихико будет таким, каким давно не был, но всего на несколько минут, он обещал быть достойным. – Эй, Драгнил, в сторону, – Акихико слишком быстро, неуловимо, не замеченный многими появился рядом с огненным магом, и за шиворот оттянул его назад к стенке. – Ты смотри за своей принцессой в оба, пускай отдыхает, – передав Хартфилию в руки Нацу, Акихико, только довольно улыбаясь, начал снимать пиджак, который просто мешал ему. Он даже переодеться не успел, так торопился, и к своему удивлению всё равно опоздал, он должен был, обязан был прийти раньше, предотвратить это, но не вышло. Теперь он просто отыграется на падших, вот и всё. – Я пойду, преподам им парочку уроков манер, а ты забери свою компанию, и сидите, не мешайте, пожалуйста, – Акихико легко и, как показалось Нацу, действительно по-доброму улыбнулся, расстёгивая верхние пуговицы на рубашке.

– Один? Ты что с ума сошёл? – Нацу, стиснув зубы, уверенно перекрыл дорогу Жнецу, по-настоящему взволнованно глядя на него, Хартфилия на его руках только хрипло выдохнула, поморщившись от грубо расколотых костей. Акихико послушно замер, усмехнулся, про себя замечая, что о нём, вроде как и злом, кровожадном монстре, волнуются всё чаще, но отрицать, что это было приятно, от этого было тепло, он не мог. Акихико, чёрт возьми, действительно радовался этому, тому, что он кому-то нужен, что кто-то нуждается в нём, и сам того не замечая становился мягче, добрее, улыбаясь искреннее.

– Мне, конечно, очень приятна твоя забота, но лучше волнуйся о Люси, о её малышке и ваших общих друзьях, ладно? За меня не стоит, да и кто тебе сказал, что я буду драться с этими мразями один? Здесь есть ещё парочка таких же кровожадных демонов, не знающих пощады, которые хотят искромсать их до неузнаваемости, – Акихико, опять не заметив собственную улыбку, указал пальцем в небо. Драгнил молча поднял глаза, в свете яркого, только выглянувшего солнца, разобрав два силуэта. Один из них – Таро, стоящий на краю, почти безразличный ко всему произошедшему, а второй уже почти родной для Нацу Кин, по-детски подпирая щёку рукой, свесив одну ногу вниз. Вот только больше всего Нацу пугал этот нечеловеческий, животный, пустой взгляд мальчишки, его хищный, казалось, плотоядный оскал – он явно не будет жалеть тех, кто посмел так изувечить его учителя, в этом маг не сомневался.

Кин с высоты только отметил заметные шрамы от когтей на шее Люси, для себя решив, что вырвет глотку тому, чья рука сейчас в её приторно-сладкой крови. Он чувствовал этот запах, с ухмылкой решив, что после, быть может, выдерет этому Дьяволу и сердце, чтоб наверняка…

Комментарий к Тёмно-алые разводы, часть 1: Пять из девяти... 11 страниц.

ПБ всегда открыта, если видите ошибки, то выделите, пожалуйста. Буду весьма благодарна, спасибо.

====== Тёмно-алые разводы, часть 2: Семейные разборки... ======

– Ну что, Кин, пошли? – Таро, серьёзно взглянув вниз на падших, пока застывших на своих местах, видел в этих бесчестных созданиях только грязь, безразлично хмыкнул в сторону, переведя более тревожный взгляд на Жнеца рядом с собой. Рука Кина заметно дрожала, как и он сам, но это был не страх, оплетающий душу, сковывающий тело, это была злость, неудержимая ярость, безудержное желание отомстить, но не так просто, быстро, а медленно, помучив, показав для начала все круги Ада. Таро пытался и в какой-то мере понимал чувства и желания Кина, но вот позволять ему так легко утопать в них он не мог – слишком уж рискованно пускать в бой такого Кина. Кин не Акихико, – когда он сходит с ума он становится слишком уязвимым, слишком импульсивным и беззащитным, он нападает на всё, что считает врагом, бьёт без разбора, совсем не думает, прежде чем нападать и потому слабеет. Акихико в таком состоянии, поглощённый своей яростью и безумием, куда полезнее – он остаётся самим собой, и это ненависть, злость только подпитывают его силу, неудержимость, прибавляя живучести, он становится намного сильнее. – Не поддавайся ярости, Кин, будет слишком глупо, если ты умрёшь здесь, среди этих ничтожеств, – Кин дёрнулся, медленно поднял на Таро полупустые глаза и лишь коротко кивнул, делая вид, что спокоен, что всё под контролем, но Таро знает, Кин наверняка даже не понял, что ему сказали. Таро прекрасно видел фальшь в его глазах, не затмеваемую ничем ярость и ухмылку, которые значили только одно – этот самоуверенный мальчишка ничего не понял, он уже поддался своим чувствам, не полностью, но уже, теперь за ним нужно присматривать лучше, в противном случае это может плохо закончиться для всех.

Вот только времени для долгого, поучительного диалога, что, поддаваясь своим чувствам, в особенности злости и ярости, он ничем не сможет помочь, не было. Акихико уже выжидающе смотрел на них, стараясь не упускать из виду ни одного падшего, медленно приближаясь к ним – он ощущал себя сильнее, увереннее, когда чувствовал чью-то поддержку, защиту, так же всегда было и с Кином. Это можно было бы назвать полнейшей чушью, глупостью, ведь демоны не должны так от кого-то зависеть, но что-то в этой поддержке друг друга было – семейные узы становились все крепче, прочнее, и они, в конце концов, начали по-настоящему доверять, не лгать, быть искренними в семье.