Текст книги "Окутанная тьмой (СИ)"

Автор книги: Имилис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 56 страниц)

–Ты? – глаза Хартфилии расширились и она, не веря, всматривалась в знакомые очертания лица, разрез глаз, бледные щеки, губы с полуулыбкой – голос, как и все тело, предательски задрожал, ведь она не ожидала, не мечтала, а теперь и не верила.

–Ну, привет, мелкий, давненько мы с тобой не виделись, – на лице девушки, стоящей напротив Хартфилии, расцвела добрая, родная улыбка, с такими знакомыми ямочками на щеках, та, которую она старательно забывала так долго, но все равно не смогла. Может не просто так не смогла?

-Ну вот, все готово, зелье у нас и потому может выдвигаться, – Райто вышел в центр гильдии, и скопление магов быстро разбежалось по обе стороны от него. – Со мной идут только трое, остальные остаются здесь, ясно? – он заранее знал, что с ним пойдет Драгнил, Фуллбастер и Рэдфокс, почему-то все считали, что в случае чего эти двое смогут легко справиться с бушующим и теперь бесчувственным магом, хотя Райто в этом сильно сомневался. Кин запаздывал, и ждать его уже не было возможности, Драгнил уже десять минут бросал на пса косые, испепеляющие взгляды, явно не понимая, чего тот так ждет. Самому Райто было бы намного проще, если бы Нацу был Нацу со всеми чувствами, потому как так его контролировать намного сложнее, но выбора нет. Придется играть теми фигурами, которые даны с самого начала партии, стараясь не потерять ни единой пешки, в данном случае Кина, который сыграл немаловажную роль во всем плане. Да, Райто признавал, что жестоко подставил мальчишку, но он и подумать не мог, что Жнец и не знает как возвращать чувства, Люси знает, в ней пес уверен, а вот Кин подвел его. Если уж начнут разбираться, кто в чем виновен, то медленно все скатится на плечи Райто – он зачинщик, он вертел всеми как хотелось, он виновен.

Вперед, немного помедлив, вышел Рэдфокс, так же недовольно сложив руки на груди, следом за ним и Фуллбастер, насчет третьего Райто и не сомневался – Драгнил, прошагав вперед товарищей или кто они ему пока что, лишь поправил воротник куртки. В глазах двух магов из трех читалось напряжение, неуверенность в собственных силах и возможностях, и только Драгнил ни в чем не сомневался, сильнее сжимая в ладони пузырек с зельем. Райто лишь фыркнул, поймав на себе тот же ненавидящий взгляд – вновь стало не по себе, а пес все больше убеждался, что он и Люси два сапога пара. Вот только, что скажет Хартфилия, увидев Нацу таким?

–Ну, так веди нас, чего ждешь? – Драгнил вновь дернул воротник куртки, сделав шаг вперед, но пропуская пса первым, как их верного, до поры до времени, проводника по улицам города, канувшим в ночную темноту. Райто на это ничего не сказал, даже не фыркнул от недовольства, как всегда, когда кто-то пытался управлять им, указывать, что делать – он понимал, что сейчас огненного мага лучше не злить лишний раз, и потому Райто, молча, перешагнул через порог гильдии, тут же сливаясь с тьмой – его родной стихией, дарующей, свободу силу и легкость. Следом за ним, без какого-либо страха и неуверенности в душе, шагнул Нацу, далее Грей и Гажил, которые в отличие от Драгнила продолжали смотреть недоверчиво, обеспокоенно, не веря до конца, что через какие-то несколько минут плутаний по ночным улицам города, вновь увидят одну из «пропавших без вести». От этого становилось и радостно, и страшно – как бы они не любили ее, как бы ни доверяли, Люси уже не та, что раньше. Никто не может сказать, как она отреагирует на их появление, как она себя поведет – было ясно одно, их преимущество не в количестве и уме, их преимущество в хитрости Райто и зелье, которое решит все.

-Скажи хотя бы одно слово, мелкий, я очень скучала по тебе и сейчас просто хочу услышать твой голос. После стольких лет, неужели ты не рада мне, неужели я для тебя теперь ничего не значу? Наверняка мне стоит извиниться перед тобой за свое столь долгое отсутствие, я сильно потрепала вам всем нервы своим неожиданным исчезновением тогда, верно? Ты уж прости меня, мелкий, я не могла, у меня не было возможности навестить тебя раньше, – сколько лет уже прошло, Люси и сама точно не помнила, где-то около двенадцати. Ей тогда было семь, когда сестра вновь убежала навстречу приключениям, никого не предупредив, никому не сказав ни слова. С того момента уже столько воды утекло и сейчас та, которую Хартфилия похоронила, забыла, просто вычеркнула из своей жизни, стоит перед ней – относительно живая и здоровая, с той же улыбкой, вот только белыми, словно снег, волосами и глаза у нее такие же красные.

–Так значит и ты тоже демон, так, сестра? Ты умерла? Как давно, мы же так волновались, переживали за тебя, все еще верили, что ты жива и вот-вот перешагнешь порог дома?! Как все это понимать, сестра?! – Люси любила ее больше всех остальных, ведь только сестра могла ей рассказать о том, что творилось снаружи, в других городах, за пределами их дома. Ее никто не ограничивал, родители быстро привыкли к постоянным исчезновениям и доброй, веселой улыбке старшей дочери, когда она возвращалась спустя месяцы. Они дали ей полную свободу, но отобрали ее у Люси, решив, во что бы то ни стало, вырастить из нее настоящую леди, любящую пышные балы, красивые платья и тихие вечера в кругу семьи, а не гулянки в каких-то сомнительных гильдиях, брюки и шорты, и шумные компании, поющие о чем-то от заката до рассвета под старую флейту. Их растили по-разному, они взрослели в двух совершенно разных мирах – похожие внешне, как две капли воды, и различные внутри, своим представлением о счастье.

–Так получилось и, мелкий, будь добра, не повышай на старшую сестру голос. Я пришла не для того, чтобы ссорится с тобой, а для того, чтобы спокойно поговорить и, наконец, поведать тебе мою историю, поэтому, прошу тебя, наберись хотя бы чуточку терпения и не перебивай меня. Скоро, я надеюсь, ты все поймешь сама, – Люси всегда отличалась от сестры – тихая, слишком спокойная, постоянно одинокая, уже привыкшая, смирившаяся с этим, ее сестра всегда была другая – она не знала правил этикета, не знала, как танцевать вальс, как держать осанку, как улыбаться гостям на балу, чтобы не приняли тебя за слабоумную, она знала, как найти приключения, знала, как заработать деньги магией, она любила то, что делала. Ей нравилось путешествовать, нравилось ходить пешком, не заботясь о времени, не зная, что в это же время Люси так же ходит по гостиной, кружась в одиноком танце, запертая долгом перед родителями, в четырех стенах, здесь каждая секунда дорога – дочь знатной семьи должна уметь все, должна быть… идеальной, лучшей во всем. Для старшей не существовало никаких границ и препятствий, младшая же строила их себе сама, считая своей обязанностью быть, стать настоящей леди, такой, какой ее хотели видеть родители. И это было нечестно.

–Когда ты умерла, как? Просто ответь мне и я выслушаю тебя, обещаю, – у них было шесть лет разницы в возрасте, родители, как ни старались, не смогли укротить, утолить «голод» старшей к путешествиям, странствиям и смирились, обещая, что с младшей такого не повторится. Повторилось, Люси была такой же непоседой, но вскоре нашелся выход – старшая делала, что ей вздумается, а после, возвращаясь домой, рассказывала все, что видела, все, что слышала младшей – это не был равноценный обмен. Люси всегда любила эти истории, песни, которые пелись именно под флейту, а не подо что-то другое, любила старые сказки и она запоминала их, впитывала, как губка, стараясь не потерять, не забыть ни одной из них. Каждый рассказ имел особое место, особую цену, которую выплатить просто невозможно – так постепенно в младшей начал развиваться писательский навык, интерес к этому, благодаря старым историям, давно покрытым слоем пыли и плесени, для Люси они были чудом – ярким, светлым, настоящим.

–Спустя полгода после моего последнего появления дома, я решилась направиться в ту гильдию, помнишь, которая позже стала и твоей мечтой? Ты ведь и сейчас там состоишь, а я не дошла до нее, точнее не доплыла. История моей смерти банальна, в ней нет ничего особенного, нет виновных – просто корабль, просто море, просто шторм и все. Все люди – пассажиры, экипаж и весь багаж утонули в морской пучине, навсегда схоронившей наши тела под обломками корабля, а позже и под слоем песка и камней, осевших там за столько лет. И да, мелкий, ты права, я стала демоном, не по своей воле, как и ты, но я не так проста, как ты думаешь. Так уж вышло, я умерла случайно, в нужное время в нужном месте и, ты главное не волнуйся так, я стала одной их тринадцати самых высших порождений тьмы, которые когда-либо существовали и сейчас существуют, тесно гранича с миром живых и мертвых. Я – Смерть, – как бы Люси не пыталась, сестра, будучи другой, вовсе отличной от нее, всегда была лучше, всегда была выше ее. Она находила выход из любой ситуации, она не была хамкой или грубиянкой, но могла постоять за себя, знала себе цену. Люси же всегда была маленькой, нежной принцессой, которая сидела на своем положенном месте и днями напролет ждала принца, того, кто будет ее защищать. Старшая всегда сама искала свое счастье, не сидя на месте в ожидании, когда оно само соизволит навестить ее, Люси так и делала – просто ждала.

–Что? – не верить, удивиться было вполне логичным, ведь Люси столько пыталась, столько сражалась, столько боролась и все, чего она достигла – просто коса. А сестре везет, все само плывет в руки, только хватай, так было всегда.

–Прости, мелкий, нужно было раньше наведаться к тебе и все объяснить, но, увы, у меня не было возможности, я и так делала все, что было в моих силах, то, что мне было позволено, хотя ты и так проклинаешь меня за это, да? Не кричи, пожалуйста, но это я превратила тебя в демона, я дала тебе эту жизнь, полную крови, убийств и угрызений совести, я не могла позволить тебе умереть тогда. Скажи, ты ненавидишь меня? Мелкий, прости, я постоянно, я всегда пыталась быть рядом с тобой, помогать тебе по возможности, рушить все препятствия, которые росли перед тобой, оберегать от всего, что только могло причинить тебе боль и вред. Я всегда проходила тяжелую дорогу рядом с тобой, рука об руку, поддерживала тебя, давала свою силу, то, что у меня было, но ты, наверное, это не помнишь, ты не замечала этого и сейчас, конечно, просто не веришь мне, да?

–Верю, – глупо было бы все это отрицать. Это тень, она всегда была рядом, каждый раз где-то в темноте, среди крови и чьих-то тел Хартфилия находила ее. Видела в ней уже что-то знакомое, не волнующее, что-то, что всегда было на ее стороне, а она не знала, не подозревала и просто забыла все, что связывало их. А теперь, с болью на сердце, с теми вроде как зажившими порезами, которые вновь начали кровоточить, Люси верит ей, доверяет и надеется на нее, на эту поддержку, которой сейчас не хватает.

–Прости меня, мелкий, за все, в чем я только виновата и за это тоже прости, – ее тонкая, бледная рука коснулась макушки Хартфилии, прошлась вниз, накручивая на тонкий палец с перстнем тонкую, такую же белоснежную, как и у нее, прядь. Глаза Люси расширились, но позже смотрели как-то слишком безразлично, хотя на лице появилась улыбка – довольная, удовлетворенная. «Одинаковые, как две капли воды, снаружи и такие разные внутри» – это вновь было про них. Люси ведь и не заметила, когда волосы изменили свой цвет, когда они стали такими, убирая все явные отличия между ней и сестрой. – Твои волосы, мелкий, они были так прекрасны, а сейчас ты выглядишь, как …

–Смерть? – с легкой, насмешливой улыбкой перебила ее Люси, глядя на точно такие же белоснежные волосы сестры. Они всегда были похожи, от самого начала и до самого конца, кто же знал, что и судьбы их тоже будут похожи, настолько сильно? Хартфилия не спускала глаз с сестры, глядя хитро, по-кошачьи, та же только удивленно застыла, продолжая держать между пальцев прядь, с явным сожалением глядя на теперь белую макушку Люси.

–Они были так прекрасны, светились, как яркое, теплое солнце, а сейчас они такие мертвые, будто в одночасье потеряли всю свою жизнь, весь свой внутренний свет. В этом тоже моя вина, помнишь, ты получила силу останавливать время? Я так волновалась, хотела помочь и дала частичку своей силы, но перестаралась, ты не смогла удержать ее в себе, контролировать, а тем более управлять ей, ты остановила весь город. Из-за ее переизбытка ты начала медленно умирать, моя сила начала пожирать тебя изнутри, я хотела как лучше, но вышло не так, как должно было, поэтому прости меня, мелкий, – ее тонкая рука вновь опустилась на белоснежные волосы, скользя по ним вниз, она уже хотела коснуться лица Хартфилии, но была перехвачена. Тонкие пальцы Люси крепко, грубо стиснули ее запястье, чуть не переломив его.

–Хватит уже извиняться передо мною. Бесишь, Лия!

–Прости, но мне тоже было нелегко. Рано умерев, став Смертью, я, как могла, старалась защищать вас, но выходило плохо, а точнее вовсе не выходило – первой, из-за моей невнимательности, умерла мама и я ничего не смогла поделать, я узнала слишком поздно, я была слишком неопытной, чтобы помочь ей. За ней так скоро умерла и ты, я молилась, чтобы только твоя душа попала ко мне в список, в мои руки, но не повезло. Она перешла в подчинение моему первому и единственному здесь, на этой стороне, другу – другу, которого я сама же и убила. В ту минуту он смотрел на меня большими, ничего непонимающими глазами, окровавленными губами спрашивал только «Почему?». Он не сопротивлялся, когда я, не щадя, избивала его – лезвие косы скользило по его коже, исполосовав, изодрав ее до невозможного, до неузнаваемости. В самом конце, когда я уже замахнулась в самый последний раз, я сказала ему «Потому что она моя сестра» и он, можешь не верить, улыбнулся. Я переживала за него, он бы нужен мне, я привыкла к нему, к его голосу, к его глазам и этому вечному «Души поровну!». Ты не представляешь, как он был дорог мне, как я скучаю по нему, но ты, ты была важнее, в тот момент я поняла, что должна пожертвовать кем-то, я не хотела, чтобы папа плакал снова. Мелкий, я сражалась за тебя, проливала кровь своего друга и других демонов, но все равно, я не могу, мне не дано понять всей той боли и страданий, которые перенесла ты, через которые ты шла, стиснув кулаки, надеясь только на себя. Мне просто повезло, как никому другому, ты же сражаешься, борешься, добиваешься своего и теперь, спустя годы, я понимаю, что ты всегда была лучше, сильнее и выше меня, – присев позади Люси, она оперлась на ее спину. Обе в одном сознании, обе одинаковы снаружи, обе чем-то жертвовали, обе мертвы, обе демоны, обе о чем-то сожалеют, обе испытывают чувство вины, обе в ком-то нуждаются, обе слабые. Слишком много совпадений, слишком много схожего, слишком много всего и, как ни странно, на все это один ответ – сестры.

–Лия, помолчи…

–Нет, ты просто послушай меня. Я помню каждый твой день, когда ты жила по-настоящему, я помню твою каждую искреннюю, яркую улыбку, помню твой неподдельный, наивный, влюбленный взгляд, помню всех твоих друзей, как они любили тебя, как дорожили, как сейчас ищут. А ты помнишь все это, мелкий? Друзья, задания, веселье, путешествия – это наше общее, неподдельное счастье. А еще тот парнишка с клетчатым шарфом, с серо-зелеными глазами, он ведь твой, твой Нацу? Ты помнишь, как он держал тебя за руку, помнишь все поцелуи, которые до сих пор горят на коже огнем, ты помнишь, и не смей врать мне. Я знаю, я чувствую, что ты хочешь, тебя тянет домой, но в тоже время ты хочешь стать «безопасной» для них, безвредной, я понимаю тебя, мелкий. Но жизнь демону дана лишь один раз, как и человеку, так почему же ты тратишь ее так глупо и, да, ты не ослышалась. Я понимаю твой страх, недоверие самой себе, желание защитить их от самой себя, но позволь и им хотя бы раз спасти тебя! Друзья это не щит, они наше доверие, защита, понимание, забота, любовь, поддержка, часть нас – они то, чего тебе сейчас так не хватает. Никогда, ни при каких обстоятельствах не смей отрекаться от них, иначе ты просто не оставишь мне выбора, мелкий, – я просто отвешу тебе такую пощечину, чтобы твои мозги, наконец, встали на место и начали работать в правильном направлении, ясно? Мелкий, ты всегда была такой глупой, считая, что и сама все сможешь, даже став демоном ты не поумнела в этом плане. Ты всегда нуждаешься в защите и в том, кто всегда протянет тебе руку. Так что давай, вставай с колен и делай то, что считаешь нужным, я же всегда буду на твоей стороне, возле тебя, чтобы ты не выбрала, помни об этом. Помни и никогда не забывай – твоя сестра всегда рядом с тобой, – Люси видела тонкую руку, такую же бледную ладонь, протянутую ей сестрой. «Встать с колен, делать то, что считаю нужным, так, Лия?» – мелькало в ее голове, и она доверчиво протянула свою руку, поднимаясь. Быть может Лия в чем-то и права, вот только каждый делает выводы для себя сам.

–Лия, у меня к тебе есть лишь одна просьба, – Хартфилия опустила глаза, уже столь привычно пряча их за челкой. И как бы ни пыталась Лия увидеть что-то, прочитать, не могла – «мелкий» тот еще орешек. – Убей меня, если мною овладеют мои демоны, – уже долго, слишком долго Люси ждала кого-то, кого можно попросить об этом. Сначала хотела Венди, но быстро поняла, что ее малышка не сможет, она слаба духом, чтобы так поступить и вот сейчас подвернутся случай, которым Люси просто не может не воспользоваться. Всю тишину, на минуту воцарившуюся в сознании Люси, быстро развеял звон крепкой, не щадящей пощечины.

–Ни за что, мелкий. Я тебя предупредила.

-Да мы кругами ходим, ты чертов ублюдок! – Драгнил резко остановился посреди темной, безлюдной улицы. На темно-синем, местами черном небе сияли многочисленные звезды и среди них, отличаясь своей бледностью, пустотой и одиночеством, луна, часто скрываемая легкими белыми облаками – тучи уже давно разошлись, будто ничего и не было. Ни в одном из многочисленных домов, идущих ровными рядами, не горел свет – люди уже давно и крепко спали, а им все нет сна. – Да мы уже целый час просто так шляемся по этим закоулкам, а результата никакого! – стиснув от досады и злости зубы, Нацу развернулся, пнув ногой цветочный горшок, стоящий около входа в центральный парк – тот тут же разлетелся на осколки, а на каменной дорожке остались комья еще сырой после дождя земли.

–Я стараюсь учуять ее, но не выходит ничего, – злостно прошипел Райто, так же остановившись посреди дороги. Он с самого начала умолчал, что перестал чувствовать Люси еще несколько часов назад, ее запах перестал выделяться среди многих других – он надеялся, что она просто далеко отошла, но нет. Как и сказал Драгнил, уже час они ходят по округе, а толка нет – ее запаха нет, некуда идти. Райто надеялся, что если походить по городу, то рано или поздно, он сможет найти ее, но не выходило, за все это время Хартфилия не совершила ни одного движения или перехода, чтобы появилась хотя бы какая-то возможность найти ее и понять, где она.

–Хреново, значит, стараешься, раз не выходит, – Грей обернулся на них, остановился, устало потерев переносицу – ну вот, опять их главная за этот день истеричка завелась, а ведь все так хорошо начиналось, была надежда, а сейчас все рассыпалось, как песочный замок. Фуллбастер оглянулся – темно, холодно, воздух еще влажный, чувствовался недавний дождь, и его свежесть хоть чуть-чуть, но отрезвляла, освежала мысли. Вот сейчас Грей мог быть дома с любимой женой, ел бы ее стряпню, пил бы кофе, а после, обняв ее крепко за плечи, просто спал, чувствуя рядом такое родное тепло. Но вместо этого он здесь, хотя он все равно бы не уснул, зная, что Нацу где-то бродит – нет, все правильно. Он сегодня нужен здесь. – Ищи, чертова псина, у тебя есть десять минут. Если же не найдешь, то рассвет не увидишь! – Грей и понять ничего не успел, как их «проводник» отлетел в сторону, скользя когтями по асфальту, оставляя глубокие полосы. Терпение Райто кончалось, это было уже слишком, вот только ярко пылающий на руке Драгнила огонь заставил его промолчать и трезво оценить ситуацию. – Прежде чем подводить меня, подумай трижды, – губы драгонслеера изогнулись в ухмылке, на что пес только фыркнул, покорно двинувшись дальше по аллее парка, прихрамывая, проклиная всех их.

-Эй, Хартфилия, мать твоя волшебница, очнись немедленно! – Таро несколько раз грубо встряхнул бессознательную девушку за плечи, пытаясь так пробудить – других вариантов он не знал, да и бить ее как-то расхотелось. Сначала все нормально, он чувствовал, что с ней все хорошо, просто потеряла сознание, но всего минуту назад ее волосы по неизвестной причине стали белыми – сначала побелели корни, а после плавно переходя на белоснежный цвет и все остальное, полностью преображая ее. – Очнись же, черт тебя подери! – он отпустил ее, опять вглядываясь в лицо, внимательно, будто боясь упустить что-то важное – тут ресницы Хартфилии вновь дрогнули, демон замер над ней. Адриана застыла в таком же предвкушающем ожидании, пока глаза Люси забавно, как и в тот раз, поочередно открылись, осматривая их удивленно, даже насмешливо – и никто из этих двух не знал почему.

–Больно, – проговорила Люси, неуклюже касаясь тыльной стороной ладони правой щеки – там Таро разглядел ярко-красную отметину с чьими-то тонкими пальцами, и все это разбавляло неимоверную бледность кожи.

–Видимо ты заслужила, – насмешливо протянул демон, приподнимая ее за плечи, помогая подняться на ноги, почувствовать под собой крепкую опору. – Нормально стоишь? Не грохнешься? – на все это Хартфилия мотала головой, все еще не отпуская руку от щеки – было просто непривычно чувствовать такой жар не от собственной крови. Было ощущение, что минуту назад сюда приложили раскаленное железо. «Не сестренка – огонь» – про себя отметила Люси, потирая щеку. – Ну, я так понимаю, что больше здесь не нужен, да? – Люси отпустив его руку, за которую ранее держалась, сделала шаг в сторону, всем своим видом показывая, что он прав. – Ну, тогда удачи тебе, бессмертная, не влипай больше в такие истории, – Таро растворился, исчезнув бесследно, Люси на это только облегченно выдохнула.

–Что мы будет делать теперь, Люси? – Адриана боязливо опустив глаза, прошагала вперед, поставив у ног девушки ту самую дорожную сумку, за которой они и вернулись. Что было бы, если они и не пришли сюда за ней? Хартфилия только кивнула, опустившись перед единственной, настолько преданной ей Адрианой. В этих глазах она видела безграничную преданность и неподдельно волнение за свою хозяйку и просто подругу. Люси неумело погладила ее по голове, поцеловав в лоб.

–Закончим то, что начали, а там по плану.

Непроглядная темнота города надежно прятала среди своих пустынных улиц два силуэта – Адриану и ее хозяйку, которая, теперь вернувшись в свое обыденное, почти такое же холодное, безразличное состояние, твердо знала, куда она идет и зачем. Звезды, как и луна, вновь редко появлялись, потому как небо снова заволокли темные грозовые тучи, нависая над всем городом, над каждым домом так низко, будто грозясь упасть в один момент и все разрушить. Ветер был холодным, но сейчас Люси, как и раньше, уже не ощущала ничего, только скорую развязку всего, что ее здесь держит. Вдали, где-то через две-три улицы, одиноко, сиротливо горел один единственный уличный фонарь – остальные почему-то не работали, с легкостью отдав все улицы во владения ночи, хотя так было даже лучше. Тихо выдохнув горячий воздух, Хартфилия огляделась, мельком пробегая взглядом по домам, магазинам, скамейкам через каждые пару улиц – пустота, темнота и холод – что ей еще надо? Недалеко, раздражая нюх, чувствовался запах – людской и нет, Люси насторожилась, прислушиваясь к тяжелым, шаркающим шагам. Похоже, демон проголодался и решился вылезти из укрытия, голод замучил его основательно, оно и лучше, уже давно следовало покончить с ним, слишком много он прожил лишнего, уже не отведенного ему времени – надо это исправлять. Тихо шагая по каменной дорожке, ступая аккуратно, без единого шороха, как настоящая тень, Люси медленно приближалась к переулку, откуда и шел этот запах или же теперь правильнее сказать вонь. Мельком заглянув туда, Хартфилия разобрала два силуэта – мужской и женский – охотник и жертва, вот только настоящий охотник, а вернее охотница, стоит позади их обоих. Пронзительный писк больно резанул по ушам, он то ли девичий, то ли детский, но, тем не менее, один силуэт отлетает, как сломанная игрушка, в сторону, глухой удар и в воздухе чувствуется такой сладкий, но в данный момент тошнотворный запах, от которого слегка кружится голова. Не только его мучает голод.

Прислонившись спиной к стене, Хартфилия ничего не делает, пытаясь совладать с собой, просто наблюдает – демон подходит к девчонке, дрожащей рукой стирает дорожку крови со стены, с полу прикрытыми глазами подносит к губам, принюхивается, глубоко вдыхая этот запах, наслаждается и пробует, слизывает алые капли с пальцев. Какое же жалкое это зрелище, пора это прекращать и Хартфилия делает шаг вперед, громко стукнув по камням каблуком, демон вздрогнул, оглянулся и узнал. Смотрит черными глазами так зло, ненавистно и в тоже время растерянно, но когтистая рука уверенно опять тянется к стенке, стирает кровь, опять слизывает – видимо, надеется подкрепиться и вновь сбежать, как это глупо с его стороны.

–Спектакль окончен, занавес! – проговорила Люси, оказавшись рядом с демоном, прямо напротив его, прекрасно видя темные глаза, черты лица и ее рука предательски дрогнула, когда она все же узнала в нем знакомого. – Леон?! – верить в такое просто не хотелось, ведь Леон никогда не был слаб духом, чтобы его могли так просто подчинить. Да, он не кристально чист душой, у него свои грехи, за которые его Люси судить не вправе, однако кто он теперь, если заключил сделку с демоном? – Что с тобой случилось? – вроде вопрос прост, вот только Хартфилия сильно разочаровалась в нем и потому просто не заметила, как ее пальцы сильнее сжали его горло, почти не оставляя возможности дышать. В отместку он вцепился своими когтями, раздирая, царапая, впиваясь ими в кожу, но Люси не останавливается. Он не намерен ей отвечать, вот только сейчас в это нет никакого смысла, она все видит в его глазах. – Твоя любовь сведет тебя в могилу, но это даже и не любовь, просто влечение, пора взрослеть, Леон, Джувия уже давно замужем. Будь мужчиной и сделай правильное решение – отпусти ее, не позволяй так просто проникать в свою душу, даже демон не способен выполнить это желание. Что он пообещал тебе: убить Грея, чтобы ты мог утешить ее или вечную любовь Джувии, свадьбу и пятерых детей так похожих на вас самих? Что? – тонкие, но острые ногти медленно перерастали в когти, сильнее впиваясь в его шею, заставляя хрипеть и смотреть в глаза – алые, кровожадные, не знающие пощады. Хартфилия не понимала и не собиралась понимать его мотив, чтобы не обещали демоны, чтобы они не просили взамен, им не подвластна любовь и пора бы уже перестать верить в эти глупые чудеса. – Ты пал, но не душой, поэтому пока еще есть время, опомнись. Демон в тебе голоден, ему мало того, что даешь ты, а ты, Леон, просто слабак раз позволил ему напасть на Шерию. Она ведь твой друг, верный товарищ, а ты готов отдать ее на съедение? Очнись, Леон! – демон что-то захрипел и в руку Люси еще более остервенело начали беспорядочно впиваться его когти, раздирая до крови. Увы, Леон был сейчас долек отсюда, он не мог слышать, что она говорит, не мог ничего поделать, ведь демон овладел его телом в полной мере, вытиснив его отсюда как ненужную вещь. – Мразь, сейчас я преподам тебе урок, – на лице Хартфилии расцвета ухмылка, та кровожадная, пугающая, от которой все нормальные демоны бежали. Леон в ту же секунду отлетел в соседнюю стену, медленно обсев на землю, уже без сознания, вот только в воздухе вновь появился запах свежей крови – перестаралась.

Маленькими, неторопливыми шагами Люси приблизилась к нему, не спуская глаз, ведь в душе все еще жило сомнение, что в эту же секунду он поднимется и, как в прошлый раз, позорно сбежит. Но он так и сидел, оперевшись об стену, наклонив голову на правое плечо. Безразлично посмотрев на расцарапанную, почти изуродованную руку, Люси выдохнула – его ей было жаль куда больше. И в такие моменты, когда жизнь людей рушится, идет под откос, ей хотелось спросить «Где их Ангелы Хранители?». Ее рука – та самая расцарапанная, окровавленная – тянулась к его лицу, ведь уже давно стоило со всем этим покончить, но тут Хартфилия замерла, чувствуя на талии теплые, даже горячие руки, и кто это был было понятно. «Тот парнишка с клетчатым шарфом, с серо-зелеными глазами, он ведь твой, твой Нацу?» – сразу же вспомнились слова Лии. Опять это знакомое, даже уже привычное объятие со спины, хотя так в какой-то степени надежней.

–Люси, – тихо, хрипло проговаривает на ухо Драгнил, медленно разворачивая девушку к себе. Глаза Хартфилии опущены, ведь ей стыдно перед ним, уже в который раз – за побег, за то, что он «поймал» ее за таким занятием, вот только Нацу плевать на все, что окружает их, он хочет видеть ее глаза, здесь и сейчас. Держит ее за подбородок, медленно поднимает, заставляя смотреть ни куда-то там, а именно на него и Люси, стиснув зубы, повинуется, ведь ничего поделать не может – перед ним будто беспомощна, будто бессильна. Она повинуется и тут же застывает – вовсе не те глаза сейчас перед ней, не те. Нет того огонька в них, который она так любила, нет той особенной задорной искорки, которая так влекла к нему, нет того света, беззаботности, теплоты, ничего этого там просто нет. – Что же ты дрожишь, глупая? – все так же глядя на нее, недоумевая, что с ней, медленно приближается к полу прикрытым в немом вздоре губам, легко касаясь их своими. Целует висок, блаженно прикрыв глаза, зарывается носом в волосы, даже сквозь кровь и гниль чувствуя родной запах, который он всегда сможет отличить и найти, его ничто не перебьет. Бормочет что-то невнятное, но наверняка нежное, теплое, что-то, что должно растопить лед в ее сердце, обезоружить, хотя она и так безоружна. Опять возвращается к ее лицу, попутно целуя щеки, подбородок отчего-то влажными губами с привкусом горечи, который Хартфилия чувствует на коже. Опять целует, а Люси морщится все от той же горечи, которая ожигает, будто плавит все под своим напором. Девушка протестующее мычит, отдергивает, пытается вырваться, но с каждой секундой ее попытки становятся все медленнее, она уже обмякла и потерялась в пространстве, хотя внутри бушует неподвластный ей пожар. – Вот теперь-то мы вернемся домой, да, Люси?