Текст книги "Окутанная тьмой (СИ)"

Автор книги: Имилис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 56 страниц)

–Ты, чертов критин, что творишь?! Немедленно прекрати это!!! – хором, одним сплошным потоком посыпались недовольства на единственного виновника этого пожара, но это, как и предполагалось, не подействовало. Люси сквозь этот огонь и полумрак смогла разобрать только силуэт, идущий чересчур уверенно, продвигаясь по прямой, в их сторону. – Куда полез, идиот?! – злостный голос Фуллбастера выделился среди остальных и после тяжелого, недовольного вздоха последовала яркая голубая вспышка и весь дальний огонь с характерным шипением и дымом начал просто тухнуть, оставляя после себя только грязно-черные пятна на полу.

–Ты еще пожалеешь, что посмел прикоснуться к ней своими грязными руками, мразь! – на столе, так же пылающем огнем, как и остальные, появился Драгнил собственной персоной. Глаза его были настолько безумными, пустыми, ненавистными и злыми, что и Люси передернуло от этого взгляда, когда он на мгновение остановился на ней, дабы убедиться, что она в порядке. Даже ухмылка, появившаяся на его лице, выделялась не так сильно как глаза, а точнее количество ненависти и злости, которые видела там Хартфилия, и она просто поражалась, ведь никогда и не думала, что в нем в этом светлом, лучезарном пареньке может быть их столько. Адриана, стоящая где-то позади, отдаленно взвизгнула, отдернув заднюю лапу к себе – огонь, пылающим полноценным кругом, с силой цапнул ее, оставляя неприятный, гадкий запах горелых волос. Услышав жалобное скуление Адрианы, Люси злобно посмотрела на Нацу, надеясь, что он и так поймет, что нужно прекращать все это, но он будто и не видел ее недовольства. Он видел в ее глазах лишь то, что хотел там видеть, а именно благодарность и не более…

Кольцо огня плотно сомкнулось вокруг Адрианы, не оставив не одной щелочки для спасения, ей оставалось только метаться из одного места в другое, словно загнанный в угол охотником зверь, надеясь хотя бы где-то увидеть пустое место, дабы только прошмыгнуть и выбраться отсюда – вот только огонь стоял высокой, непреодолимой для нее стеной. Они ничего не могла поделать, тем более в своем состоянии, шерсть на боку неприятно слипалась, да и рваные края раны болезненно ныли, постоянно напоминая о боли, которую она так старательно игнорирует, ведь перед ней стоит другая проблема, куда более страшная. Шаг в сторону – жар, шаг назад – запах гари, шаг вперед – огонь отражается в больших, расширенных от ужаса и уже не таких бесчувственных, как минутой ранее, глазах.

–Рев Небесного Дракона! – эхом повторился вокруг до боли знакомый девичий голос, отчего Адриану тут же бросило в дрожь. Она испуганно повернула голову в ту сторону, откуда секунду назад слышала эту фразу, пытаясь хотя бы что-то рассмотреть за языками пламени, но тут сильные, такие знакомые порывы ветра пролетели рядом, прямо перед носом, просто снеся одну из стен, держащих Адриану взаперти. Не медля ни секунды, она приняла помощь и бросилась вперед, прыгнув на еще горячие доски с такими же черными пятнами во многих местах. – Адриана, ты как? Я успела, да? – раздалось за спиной, и Адриана вновь обернулась, и внутри что-то щелкнуло при виде этой храброй, маленькой, пускай уже и тринадцатилетней девочки, которая, не боясь ничего, пришла к ней на помощь. Заспанные карие глаза смотрели не по-детски серьезно, явно понимая все, что здесь происходит – Адриана вздохнула то ли с облегчением, что гильдия все же не падет, да и помощь Люси будет в виде всех магов, то ли с досады, что они нашумели, не смогли справиться со всем сами и втянули в эту передрягу всех магов. Марвелл, бойко поставив одну ногу на полу сожженную лавку, всмотрелась вперед, во все так же бушующие языки пламени, видя среди них всего три силуэта. – Давай как раньше. Вместе, – легкая улыбка тронула губы девочки, а глаза тут же засветились той неподдельной радостью и искренностью, как и раньше. Пожалуй, за это Адриана и любила Венди так сильно, ведь все чувства девочки, начиная от злости и заканчивая радостью, всегда были настоящими, прямо, как и сейчас.

Адриана промолчала, ничего не ответив, но она прекрасно знала, что Венди и сама знает ответ на свой вопрос – это всегда была их маленькая, слабая, но храбрая команда, готовая драться, сражаться с любым врагом. И пускай часто у них ничего не выходило, их избивали, обманывали, пользовались их наивностью, но ведь все меняется и кто сказал, что им нельзя попробовать собраться вместе еще один раз? Крепко стиснув зубы, Адриана покосилась на рану, бок покалывало, неприятно жгло, придавая какой-то слабости и неуверенности в каждом, самом мелком движении. Но это продолжалось ровно до того момента, как вокруг нее, сначала испугав, появился приятный для глаз после такого яркого пламени, зеленый свет, давший вздохнуть легко.

–Будем драться, да, Адриана? – снова улыбка расцвела на аккуратном, чуть бледном личике Марвелл, в то время как на ее расставленных в стороны руках, да и вокруг всего ее тела вился причудливыми линиями, плавными, завораживающими изгибами тот же приятный зеленый свет.

–Не в этот раз, Венди, будем тушить это пламя, здесь от нас будет больше пользы, – устало прикрыв глаза, проговорила Адриана и, глубоко вздохнув, набираясь сил, бросилась вперед, с той же грацией, перепрыгивая с одного стола на другой, быстро оказавшись рядом с магами, параллельно затушив огонь своей хваленой скоростью. – Постараемся на славу, а это разборка взрослых, – Марвелл заметно нахмурилась, будто о чем-то размышляя, но вскоре ее лицо стало таким же ясным как прежде, и она согласно кивнула.

–Критин, чертов идиот! – недовольно бормотал себе под нос Фуллбастер, так же замораживая, уничтожая холодом льда огонь, и теперь, после этой непродолжительной борьбы, пламя в гильдии заметно угасло. Сильно, неподвластно оно полыхало только в том углу, где и собрались Драгнил, Леон и Люси. Грей, конечно же, волновался за друга, пусть он сейчас и чуть не в себе, волновался он и за Люси, которая, не смотря на этот год, так и осталась ему подругой, вот только больше всего был страх за Леона, ведь это только он был подчинен демоном. И кто знает, что захочет сделать это дьявольское отродие, вдруг он воспользуется огнем, чтобы как-то навредить магу, ему ведь все равно, а вот Леону может грозить даже смерть. Было жалко гильдию, здание которой еще не было совсем старым, чтобы так просто позволить разрушить его, уничтожить и просто сжечь дотла. Это все же был их второй дом и им нельзя просто стоять и смотреть, как гильдия сгорит, точно так же как и дом Люси когда-то. Эти воспоминания болью отдавались в сердце, и это было невыносимо, тогда, в тот раз, они просто были поражены, удивлены и не могли ничего поделать, но вот сейчас, когда они заметно повзрослели, стали умнее, сильнее, все будет иначе.

–И ты тоже здохнешь, – указав пальцем на Драгнила так и стоящего на столе, прошипел Леон, а вернее сказать демон, сидящий в нем. Огонь был вокруг него, он был в точно такой же западне, как и Адриана минуту назад, вот только его инстинкт самосохранения молчал, и пламя мало его волновало – оно уже почти касалось его брюк. Люси, чувствуя неприязнь, зародившуюся между Нацу и Леоном, поочередно смотрела то на Драгнила, лицо, которого было таким же безумным и только злость и ненависть читались в его глазах, то на Бастию, глаза которого были точно такими же. Этих обоих не волновал огонь, полыхающий вокруг, не волновало все то, что их окружало – они нашли противника, немой вызов в глазах друг друга, и тут Хартфилия быстро перестала быть нужной. Леон быстро переключил все свое внимание на огненного мага, который привлек его своей силой и, видимо, частью души, отчего на лице Бастии расцвела ухмылка, ведь он, наверняка, как и в случае с Хартфилией, был уверен в своей победе. Ведь чего стоит убить Драгнила, забрать его душу, а после добить и полуживого демона в лице Люси.

Последовал очередной рывок вперед и огонь вслед за Леоном просто гас, оставляя бледный дым и пустую черную дорожку. Люси внимательно следила за ним, не упуская из виду, не спуская с него глаз, но как бы она не хотела, просто не успела бы, закрыть собой Нацу, которого видеть, а уж тем более спасать, не было никакого желания. Только чувство, что если же она все броситься под этот удар, то просто защитит пустое место, но в сердце все равно была тревога за него. Все-таки это был он – просто Нацу, просто без чувств, которые она обязательно вернет ему назад, на это только нужно время.

Леон вновь занес руку вверх для очередного удара, который был просто обязан сбить с толку Драгнила. Демон зловеще усмехался, наивно полагая, что перед ним еще одна жертва, душа которой будет его. Сердце Люси предательски дрогнуло, она понимала, что случиться может все – начиная от простого перелома и заканчивая смертью – удар у Леона сильный, даже ей не повезло, что тут говорить об обычном человеке. Вот только в самый последний момент, как и подобает самым сильным и бесстрашным, Нацу просто отскочил в сторону, тут же нанеся не менее жестокий, ответный удар. Хартфилии оставалось просто удивляться такой реакции, но если вспомнить, что в Драгниле сейчас играла ненависть и злость, то здесь нет ничего удивительного.

Леон, скрестив руки на груди, заскользил назад по той же потушенной дорожке, злостно скрепя зубами – Нацу так и стоял на своем месте, на столе, глядя на него свысока, и это явно не нравилось демону. Люси же не нравились такие непонятные перемены в демоне – то он был силен, неуязвим для ее ударов, то так слаб и хлипок под напором ударов обычного человека. Все это ей более чем не нравилось и заставляло задуматься над тем, что может скрываться за маской безумного демона, ведь наверняка здесь что-то нечисто, так просто не бывает.

Деревянный пол, колонна, стоящая рядом, охваченная на добрую половину огнем, уже предательски трещали, заметно чернее даже сквозь пламя. Нужно было делать что-то, вот только что? Ярко-красный огонь все ближе подходит, окружает Люси со всех сторон непреодолимой стеной, через которую она, наверное, и смогла бы пройти, вот только была бы у нее та уверенность, от которой сейчас не осталось ничего. Но он наверняка не тронет ее, огонь стелется ковром к ее ногам, не касаясь ее, не заходя за грань дозволенного, не подходя более чем на полметра, и теперь уверенность в том, что все это устроил Нацу еще выше. Сидеть здесь и просто смотреть, как Драгнила будут избивать, ведь, как ни крути, а он демону не противник, Хартфилия не собиралась, но она не знала, что делать, как только выйдет отсюда. Присев, опустив голову, думая, решая, не понимая, что делать, как поступить, взъерошивая волосы, откидывая их с глаз назад, девушка невольно засмотрелась на этот огонь – красив, могуч, неподвластен, прямо как и ее огонь. Жаль, что ее силы здесь нет, она бы пригодилась, а сейчас спасти ее, вытянуть отсюда просто некому. Драгнил занят своим боем, и он не видит или же просто упорно не замечает, что так делает только хуже, Грей где-то там, далеко, его магию Люси чувствует, ощущает, так же как и волшебство Джувии и Венди, присутствию которой Хартфилия вовсе не рада. Вот только без толку сидя здесь, она ничего не может сделать, и в который раз Люси убеждается, что сила – залог всего – уверенности, дерзости, храбрости. В ее голову вместе с такими жалкими мыслями приходит идея – глупая, рискованная, почти безумная – если нет своего огня, то почему бы не попытаться подчинить огонь Нацу, ведь он ее стихия, никто ведь не говорил, что невозможно управлять чужим пламенем.

Боязливо, с явным недоверием вытянув ладонь вперед, Хартфилия вздрогнула всем телом, ощущая это непривычное тепло, отчего по коже прошла такая же непривычная дрожь. Языки пламени резко, не останавливаясь, касались ее руки, задерживаясь и, как и предполагалось, не причиняя ни боли, ни вреда. Эта картина, когда огонь так касался руки Люси, завораживала и в душе появилось чувство, что что-то, но она может сделать и раз уж огонь подчинился ей, хотя еще и не совсем, то она просто обязана это сделать. Пламя пока что просто приняло ее, не считая врагом, позволило дотрагиваться, проходить сквозь, вот только управление это совсем другое дело, над ним придется постараться, отдавая все оставшиеся силы.

Глубоко вздохнув, пытаясь максимально сосредоточиться, Люси огляделась – Леон вновь, с еще большим остервенением бросается на Нацу, но, как и в первый раз, отлетает в сторону, так просто, так легко, будто он и не демон вовсе. Шипит, не веря собственным глазам, стирает с губ кровь и раз за разом, совершая все новые попытки, так и не приносящие никакого результата, рвется вперед, и среди этого огня так недобро, разъяренного горят его глаза. Сил по-прежнему мало, Люси, переключившись на огонь перед собой, легко водит рукой из одной стороны в другую, будто надеясь, что именно он и даст ей сил вместе с уверенностью. Языки пламени вздрагивают, оседают, после поднимаются с новой силой, неуклюже танцуя под управлением еще совсем неумелого кукловода. Огонь с трепетом, еле заметно следует за ладонью, за тонкими бледными пальцами, часто вздрагивая, останавливаясь, будто на короткие мгновения теряя ту тонкую нить, которая только-только появлялась между ним и Хартфилией. После, когда рука Люси чуть опускается, пламя вновь находит эту нить и так же послушно, еще не слишком точно следует, слушается, поднимается выше, чуть левее, правее, после закручиваясь тонкой спиралью, вновь ослабевая и падая, как и в первые попытки. С каждым разом, с каждой неудавшейся попыткой, когда становится все проще и проще тянуть огонь за собой, вести его в своем направлении, не позволяя даже касаться пола и продолжать сжигать гильдию, улыбка на лице Люси становится все шире. Внутри все ликует, ведь у нее получается, все так, как она и хочет, так, как она предполагает, планирует и это не может не радовать.

Леон вновь отлетел назад, по губам беспрерывно текла кровь, глаза сияли той же неподдельной злобой, ненавистью, неприязнью к огненному магу, который раз за разом так просто отбивался от него. Такой же ярко-красный огонь на руке Драгнила ни на секунду не потухал, и именно поэтому он был настолько опасен и непредсказуем. В этот раз Нацу не дожидался когда Леон придет в себя и, в который раз набросится на него, он решил атаковать первым, а Бастия так и стоял на своем месте, будто и не понимал, что этот удар может быть и последним. Драгнил приближался очень быстро, молниеносной тенью мелькая среди собственного огня, и решительности ему было не занимать, ее было чересчур много. Между ними оставалась около двух метров, кулак с пылающим огнем был занесен для удара, но в тот же момент он просто потух, заставив мага остановиться, отойти назад. Оно просто исчезло с его руки, сам Драгнил, находясь в полном непонимании происходящего, смотрел большими, удивленными глазами на свою ладонь, несколько раз попытавшись зажечь огонь. И он послушно вспыхивал, но тут же растворялся в пустоте, а Нацу так и не мог понять, в чем причина.

–Этот удар мог запросто стоит ему жизни, неужели ты не понимаешь этого, Нацу, где же твоя честь? – огонь вокруг заколыхался из стороны в сторону, собираясь вместе, нехотя, поочередно отрываясь от пола, поднимаясь, просто паря в воздухе. Люси остановилась в нескольких шагах от Леона, теперь подойдя заметно ближе и бесстрашней, чем раньше, ее единственной защитой был огонь Нацу. – Отойди, пожалуйста, и не мешай мне. После мы поговорим, нам нужно многое обсудить, – если бы перед Драгнилом был кто-то другой, то он, несомненно, ответил бы чем-то грубым, обидным, но поскольку перед ним была его Люси, то он промолчал, послушно отойдя, так не сказав и слова. Поняв, что Нацу ей больше не помешает, просто не посмеет, Хартфилия развернулась к Леону, который смотрел на нее с непониманием, ведь всего несколько минут назад она стала для него совершенно неинтересной, после того как пропустила самые простые, на его взгляд, удары. И сейчас он, увидев ее или же не совсем ее силу, вновь начал испытывать к ней тот угасший интерес, теперь вспыхнувший с новой силой. И все это было лишь ради одной мысли и одного единственного желания – сломать.

Но все его ожидания, мысли и желания быстро отпали на второй план, когда весь парящий огонь только под взглядом алых глаз с той же легкостью, гибкостью начал незамысловатой спиралью обвиваться вокруг него, оставляя лишь небольшое расстояние. Но, тем не менее, он чувствовал весь жар, и стоит ему дернуться или же попытаться сбежать, как он тут же пожалеет об этом, получив множество ожогов, и только из-за своего страха Бастия молчал и ждал, что будет дальше. Слой за слоем, огонь аккуратно, иногда слишком резко складывался в своеобразную клетку с лишь небольшими промежутками, но единственное, что мог видеть перед собой демон – сверкающие, завораживающие своим цветом, непокорностью, кровожадностью глаза с этими бледными бликами огня, отражающимися в них. Это было и красиво, и безумно страшно, ведь все остальное, что только было вокруг отпало, и Леон видел лишь эти глаза, которые смотрели на него, прямо в его глаза, будто проникая в самую душу, в ее самые дальние уголки, копаясь там без зазрения совести, пытаясь достучаться до того, что спрятано так глубоко и надежно, что даже и ей не удастся добраться туда.

От огня становилось невыносимо жарко и не комфортно, но демон терпел, прекрасно зная и понимая, что если начнет трепыхаться, то запутается в этих паучьих сетях еще сильнее. Глаза Хартфилии все так же смотрели на него, не отрываясь ни на секунду, не давая отдохнуть от такого пристального взгляда – теперь она смотрела с каким-то интересом и на ее лице появилась легкая ухмылка, которая тут же взбесила Леона. Он смотрел прямо на нее и ничего больше, казалось, не видел и не чувствовал кроме ненависти, которая быстро, одним лишь сильным порывом охватила его душу, накрыв с головой. От этого чувства он позабыл обо всем и даже не заметил, как девушка уже стояла напротив него, и отделял их только один шаг. Сквозь стену огня ее рука прошла легко, плавно, без каких-либо повреждений, тут же вцепившись в его шею когтями – ему оставалось, как и в тот раз, играть роль жертвы, царапая ее руку, впиваясь в кожу когтями и шипя отдергиваться от огня, который был невыносим для него. Он и сам прекрасно понимал, что раз это не сработало в первый раз, то и во второй наверняка не сработает, но ему больше ничего не оставалось. Его внимание, помимо ее когтей, вцепившихся в шею, было обращено на ее лицо, ставшее таким безразличным, лишившимся всякого интереса, превратившееся в кукольное и лишь горящие злобой и негодованием глаза убеждали в том, что она живая.

Только когда резкая, жгучая боль моментально разнеслась по всему телу, оповещая каждую клеточку, Леон, дрожа, опустил на мгновение остекленевшие глаза вниз – правая рука Люси, небрежно обмотанная крепкой, грубой, железной цепочной на половину была в его теле, сделав дыру в груди. Он чувствовал, что там она что-то сжимает в руке, проталкиваясь еще глубже, под самое сердце, где всегда и прячутся души падших, прогнивших демонов, таких падких на легкую добычу.

–Твоя роль в этом спектакле сыграна на отлично и закончится она печально – трагичной, но весьма красивой смертью, – только и прочитал Леон по ее губам без какого-либо намека на торжествующую улыбку или же издевательскую ухмылку над ним. Он чувствовал только немое раскаяние, извинение, которое она так и не решилась сказать вслух, даже одними губами, хотя Леон и понимал, что не насколько жалок, чтобы принимать ее извинения, которые сейчас ничего не исправят. Он ее ненавидит, и слова здесь ни к чему, хватает только взгляда…

Рука Хартфилии с крепко сжатым в кулаке кулоном немного развернулась, а в вместе с ней будто и добрая половина органов сменила свои места, доводя этой невыносимой болью чуть ли не до беспамятства. Кровь тонкими, мелкими струйками стекала вниз, и демон чувствовал ее, все еще, пока еще – липкая, горячая, она уходила, а вместе с ней и вся его злость, ненависть, желание убить, отомстить за насмешку. Люси уже не могла остановиться, ей оставалось только смотреть в эти медленно темнеющие, теряющие свой ненастоящий свет глаза и радоваться, что все плохое, что только могло случиться, уже позади. Она и сама чувствовала, как эта жалкая демоническая сущность покидает тело мага и оказывается полностью в ее власти, в этом кулоне. Черная, прогнившая душа демона сейчас целиком и полностью зависит от ее прихоти, ее желания, как, собственно, и все человеческие души сейчас она беспомощна, и стоит сжать руку крепче, как кулон треснет, рассыплется, а вместе с ним и душа просто развеется ветром, будто ее и не было.

Последнее, что видел демон перед тем, как потерять себя – алые глаза и блики огня, отражающиеся в них…

====== Все на своих местах, часть 3: Самопожертвование, 1… ======

Свет, все краски, смешавшиеся в одну сплошную неразбериху, начали меркнуть в глазах Леона, быстро и бесповоротно: вместе и с полумраком, царящим в помещении, стоящим в самых дальних уголках; с ярко-красным огнем, полыхающим так близко, непокорно, неудержимо, что все еще чувствуется его жар на коже; с красно-черными глазами напротив, смотрящих с таким мерзким, тошнотворным, немым, так и не озвученным вслух раскаянием, ведь Хартфилии так и не хватило духа, чтобы сказать какие-то два жалких слова. Бороться, упорно, но безрезультатно сражаться, наивно верить в свою победу, в свое существование в этом теле, как-то противостоять, не было уже никакого смысла, ни желания; демон, проклиная всех их за свое поражение, поддался нерушимому напору со стороны девушки, подчиняясь ей, исчезая раз и навсегда, отдавая свою душу в ее умелые руки.

Резко, с противным звуком, вытащив руку из его груди, полностью измазанную в темно-алой крови, Люси с презрением, с крепко стиснутыми зубами, слишком брезгливо со своей стороны стряхнула несколько капель на пол. Запах крови был сильнее всего, но, даже находясь в таком положении, когда сорваться можно так легко, в любую секунду, Хартфилия старалась не поддаваться этому чувству и желанию, еще крепче хвататься за свежие, адекватные мысли. Огонь, парящий вокруг еще стоящего относительно ровно Леона, начал быстро угасать, бледными бликами растворяясь в пустоте, но не по ее желанию или приказу, просто сил больше поддерживать его, управлять им не осталось вовсе; единственное желание, которое крутилось в голове девушки – чтобы огонь потух, больше не давая поводов для волнения и страха. Вместе с тем Леон, уже полностью лишившийся всех чувств, полнейшего понимания, что он представляет собой, кто он и где, лишенный всякой опоры, начал просто падать, медленно, будто в замедленно съемке. Глаза его были на половину прикрыты и если же он еще, конечно, кое-что понимал, мог понять, то наверняка видел перед собой это лицо с таким неподдельным и в какой-то степени даже гадким сожалением. Он падал, смотрел на Люси, не отрывая глаз, но она и не собиралась придерживать его, хотя для нее это была мелочь, ведь их разделял всего один шаг – просто протянуть руку вперед и все, но это была не ее забота. Леон бы и упал, больно приложившись затылком, но только рядом как-то слишком быстро, будто взявшись из ниоткуда появился Грей, придержав его за плечи. Перекинув руку Бастии через свою шею, Фуллбастер, полностью взвалив на себя мага, с подозрительной легкостью и быстротой дотянул его до ближайшей скамейки, аккуратно уложив. Люси так и стояла на месте, не шевельнувшись, просто провожая Грея и Леона взглядом, но на сердце стало заметно легче и даже светлее от той мысли, что она все же переступила через себя, боль и страх, вернув Бастии контроль над своим телом. И теперь уже никто не погибнет более от руки того неудержимого, слишком легкомысленного демона, не станет для него едой, и этот факт просто не мог не радовать, ведь еще один прогнивший, столь ненавистный Хартфилией потерянный, вернется в Ад.

Наконец, впервые за все свое пребывание здесь – в гильдии, среди стольких воспоминаний, вещей, пробуждающих эти воспоминания и людей, которые для нее дороже всего – Хартфилия выдохнула спокойно, с облегчением и радостью. Вот только стоило поднять глаза, оглядеться по сторонам как вся эта радость просто испарилась, быстро угаснув и исчезнув – на полу, стенах, колоннах, столах и скамейках – везде в хаотичном порядке или же одним сплошным ковром выделялись грязно-черные пятна. В воздухе, перебивая запах свежесваренного кофе и чая, который был в самом начале, осталась только вонь от гари, которую ранее Люси просто не замечала, ведь были дела куда важнее. Было странно и дико непривычно видеть гильдию в таком плачевном состоянии, будто на нее беспрерывно нападали враги. Весь тот былой уют и семейную обстановку поддерживал только герб гильдии, так же величественно, гордо продолжая висеть под перилами второго этажа. Он по счастливой случайности был вовсе не тронут пламенем и, так же пестря красками, продолжал подтверждать, что это полу сгоревшее или же недогоревшее строение и есть всем известная гильдия Фейри Теил.

Люси стыдливо отвела взгляд в сторону, ведь за все, что произошло здесь, должна ответить она, во всем, что здесь было, только ее вина – это ведь по ее глупости демон сбежал от нее и теперь оказался в гильдии; из-за нее так обезумел Драгнил, лишившись чувств, перестав контролировать собственное пламя; это из-за ее слабости гильдия превратилась в поле боя, потеряв весь свой уют, свет, тепло, превратившись в почерневшее нечто; из-за нее маги – все до единого – узнали то, что для них должно было быть закрыто до самого конца; она была хранителем, их защитником от той стороны, она должна была поддерживать их веру в Бога, ограждать их чистые, относительно невинные мысли, их души от той гнили и черноты, но с треском провалилась. Среди всех магов, так же стоящих полукругом, Хартфилия увидела и Венди, которая стояла рядом с Адрианой, лишь легко улыбалась уголками губ, радуясь встрече, но, не подходя ближе. Она наверняка понимает, что сейчас не то время и не то место, чтобы приближаться к Люси, бросаться на нее с объятиями или же наоборот – показывать свою обиду, безразличие, которое хотя бы чуть-чуть, но зародилось в ее душе. К Хартфилии посмела приблизиться лишь Адриана, подойдя, присев напротив и заглянув прямо в глаза – все было ясно и без слов. Эта была их тонкая, но крепкая нить, связывающая их души, сердца и мысли вместе и, чтобы прочитать, найти ответы на свои вопросы, достаточно лишь взгляда. Адриана тоже чувствовала себя виноватой, глупой, бессильной, ведь ее силы, скорости, ловкости не хватило, чтобы избежать тех ударов, чтобы защитить свою хозяйку, чтобы защитить всех тех, кто дорог Люси. Вот только эти голубые глаза, вновь ожившие, вновь вернувшие свой блеск, свою наивность и свет были для Хартфилии самой главной опорой.

–Не вышло, сука, – вывел ее из раздумий о чем-то светлом, может даже радостном, счастливом, насмешливый голос с той знакомой хрипотцой, отчего Люси сначала вздрогнула, не поверив себе, а после, вовсе не желая того, обернулась. Тут же ее удивленный, озадаченный взгляд встретился с взглядом Леона, вот только глаза его были такими же пустыми, безумными и леденящими душу – глаза демона, проще говоря. Внутри Хартфилии все разом похолодело, а сердце настойчиво пропускало удары, ведь так просто не должно быть, так просто не может быть. Вот только кровожадная ухмылка не сходит с бледного лица Бастии, его глаза не становятся прежними, а пальцы слишком сильно, вовсе неконтролируемо сжимаются на шее Грея, пробуждая в душе настоящий, полноценный страх. И только этот слишком опасный, непредсказуемый огонь в черных глазах и недовольные фырканья Фуллбастера, который ничего не мог поделать, не мог противиться и сопротивляться такому напору, вывели Люси из раздумий. Ее мозг же отказываясь строить грандиозные, самые безопасные планы, где все обойдется без жертв, он выдал только одну короткую команду – нападать.

Теперь-то, когда все в который раз пошло не по плану, вновь угрожая чьей-то жизни, Люси поняла, точнее, догадалась, что перед ней, в теле Леона, крепко засел не какой-то там падший, просто проголодавшийся, захотевший веселья среди людей, а самый настоящий Дьявол, спровадить которого будет тяжело. Не Хартфилии тягаться с этим демоном, не ей бороться с ним, бросать ему вызов, в силе она ему не ровня, потому остается только надеяться на его полностью отключившийся мозг и свою смекалку, бросаясь на него, ведь выбора попросту нет. Люси ведь не может стоять и просто смотреть, как жалко трепыхается, постепенно утихает в его цепких руках Грей, закатывая глаза, она не может смотреть, как уже трясет Джувию, как на ее глаза наворачиваются слезы, ведь любая секунда может быть последней. Люси не может позволить ему убить Грея, а потом дать переключиться на кого-то другого, проделывая тоже самое, она не может смотреть на эти картины, где везде присутствует только кровь и смерть, тем более, что во всем этом только ее вина. Хартфилия не может с такими большими, удивленными глазами, с таким неподвластным страхом стоять на месте, как это делают другие – это не в ее репертуаре. Бросаться на врага, даже когда он сильнее, пытаться спасти всех, жертвовать собой, совершать безумные поступки – вот, на что она горазда.

Крепко стиснув зубы, прекрасно понимая и зная, что то, что она собирается сделать – полнейшее безумие, Хартфилия за считанные секунды оказалась рядом с демоном, крепко, со всей силой, которая только была, вонзив в его руку, которая держала Грея, когти. Демон зашипел, поморщился, но не отпустил, даже не расслабил руку, лишь испепеляюще глядя на девушку. В этот момент они просто смотрели друг другу в глаза – в Люси играла неподдельная злоба, ненависть и было совсем неважно, что сил оставалось на один-два удара – главное было защитить, а уж какой ценой плевать. Хартфилия и сама не знала, откуда у нее взялось столько сил, столько дерзости и храбрости, чтобы бороться с самим Дьяволом – просто так было надо, просто выбора не было. Пальцы Леона на мгновение дрогнули, слегка расслабились и девушка, точно уловив эту секундную слабость, пытаясь контролировать силу, оттолкнула Фуллбастера в сторону, так и не отпуская руку демона. Теперь, когда она была уверенна, что с Греем все в порядке и больше ему ничто не повредит, все ее внимание вновь перешло к ухмыляющемуся демону. И желание, наконец, стереть эту ухмылку стало еще сильнее.