Текст книги "Окутанная тьмой (СИ)"

Автор книги: Имилис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 56 страниц)

–Я знаю лишь мелкие подробности о нем и его истории, которая постигла его род. С самого начала он был неуправляемым, сильным, властолюбивым, могущественным. За свою непокорность, необузданность, не желание подчинять он поплатился собственной жизнью, после смерти Дьявола его сила вместе с родовым замком перешла его младшему брату. Эта глупая история того, что не следует гнаться за безграничной силой и властью – эта ошибка стоило ему жизни и семьи, ведь на этом их род и оборвался, – сделала заключение из своего же мнения Адриана и застыла, заметив на лице Таро насмешливую ухмылку – неподдельную, настоящую, вызывающую у нее дрожь и непонимание.

–Так значит, и ты веришь в эту глупую сказку? – Таро рассмеялся ей в глаза – глупо, громко, насмешливо, не в силах остановиться, ведь вся ситуация в целом его просто забавляла. Адриана смотрела на него широко распахнутыми, по-детски наивными глазами, не понимая, что значит сказка? Неужели все это ложь? – Умер, погнавшись за безграничной силой, отдал силу брату, род закончился? Ну почему же вы настолько глупы и слепы? Почему не видите, что вся история одна сплошная ложь, а вы верите, впитываете ее, даже не разбираясь в скрытом смысле? Почему же вы не допускаете мысли, что сын Дьявола Ямада жив? – смех так же быстро затих, а Таро кончиком пальца стирал выступившие на глазах слезы – только вот Адриана не понимала, это была насмешка или крик души? Она продолжала внимательно всматриваться в него, пытаясь найти, понять, что она упустила в нем? Сейчас вся история этого непокорного Дьявола приобрела новые краски и вызвала у нее интерес. – Вся сила Дьявола Ямада перешла его сыну, и как ты думаешь, кто он? – Таро с той же многозначной ухмылкой поднял край рубашки, показывая темно-красную отметину, явно выжженную на его теле железом – роза. Это было его вечное клеймо, которое Адриана видела впервые, но уже представляла какого ему было.

–Ты, – коротко, без доли сомнения бросила Адриана, боязливо опустив голову. Она и не замечала, не чувствовала и не подозревала, что в нем таилась, да и таится сейчас такая сила, не обращала на это никакого внимания, просто не считала нужным подозревать его. Да, у нее есть миллион оправданий на этот повод, но ни одно из них, в полной мере, так и не искупит ее вину, ее провинность – не доглядела. Таро же сидел с победной, даже в чем-то насмешливой от ее наивности ухмылкой, ей оставалось только думать, гадать и ждать – какой еще козырь припасен у него в рукаве?

–Правильно, – демон громко щелкнул пальцами, от этого Адриана только вздрогнула – вот сейчас ей действительно стало страшно и что более удивительно – злого, ненавидящего всех и вся Таро она боится не так, как молчаливого с мерзкой ухмылкой – вот сейчас от него можно ожидать чего угодно. Она знает его секрет или же уже и не секрет никакой, но это ничего не меняет. В душе Адрианы стремительно появляется, возрастает сомнение, что зря она позвала его сюда, нужно было молиться Акихико или, в крайнем случае, Имизуки – Таро сейчас опасен и непредсказуем. Если он не враг для нее, то для Люси наоборот, его нельзя подпускать к ней, ни за что. – Ну, наконец-то хоть кто-то узнал, фух, аж полегчало, – Таро блаженно выдохнул и, будто обессилено, откинулся на кровать, раскинув руки в стороны и вновь засмеялся – в этот раз как-то слишком просто, непринужденно, заразительно, но Адриана молчала. – Ты и представить себе не можешь, как мне надоело все это скрывать, держать в себе, я хочу, чтобы все об этом знали и не смели насмехаться над моим отцом. Род Дьявола Ямада не окончен, он существует и продолжается. Я же Рыцарь Тьмы, а никакой ни Жнец, а тем более не инкуб, как думают некоторые. Я поставлю на колени любого и не смотря ни на что вытяну эту чертову девку с того света. Хочет она этого или же нет, – выкрикнул он, все так же валяясь на пастели, после чего поднялся, заглянув в глаза Адрианы – ее мнение о нем резко изменилось, он сам позволил ей заглянуть в свою душу – непредсказуем, но душа у него добрая, на него можно положиться.

-Открывай, чертова ведьма! – Драгнил раздражено фыркнул, несколько раз ударив по двери, которая под каждым его ударом, казалось, просто разлетится на щепки. Гажил, окинув огненного мага удивленным взглядом, отошел в сторону, заранее зная, что сейчас эта самая ведьма вылетит из своей избушки вместе с метлой и накостыляет им всем без разбора, так как своим орудием она владеет мастерски. Одним ударом пятерых вынести может – уж Рэдфокс на собственной шкуре испытал весь гнев этой старухи, ведь ему часто вместе с Леви приходится идти сюда. Вот только с его женой она вся такая ласковая, нежная, заботливая, а ему запросто может сковородкой по голове заехать за любую, самую малейшую провинность.

–Потише ты, сейчас выйдет, – тихо отозвался Гажил, стоя позади, у самой калитки, чтобы в случае опасности вытянуть оттуда своих товарищей и бежать, пока бабка не очухалась и не разобралась, кто есть кто. Драгнил косо глянул через плечо на слишком спокойного Рэдфокса и вновь фыркнул, переместив взгляд на дверь.

–Я знаю, что ты здесь, открывай! – Грей последовал примеру Гажила, став рядом с ним у калитки с мыслью, что Нацу сам виноват вот пусть и получает сам, а они тут вообще не причем. Нацу вновь оглянулся и посмотрел на них как на предателей, напоследок пнув дверь ногой. Гажил прикрыл глаза рукой – зря он так, ой, зря.

–Кто посмел? – дверь разом распахнулась, но Драгнил вовремя среагировал, сделав шаг назад, чудом избегая лобового столкновения. Целительница же была явно недовольна и зла на запоздавших и сильно нашумевших гостей. Ее недовольный, ненавистный взгляд быстро перемещался то на Грея, то на Гажила, то на Нацу, который стоял прямо перед ней. На последнем она и задержалась, глядя как-то обеспокоенно, жалостливо. – Что же они сделали с тобой? – женская рука с чуть сморщенной кожей легла на щеку Драгнила.

-Ну же, малышка, открой ротик и скажи «А», – ворковала Мира, держа на весу ложку полную до краев какой-то темной, дурно пахнущей и вовсе неаппетитной жидкости, через раз поднося ее к личику Эми. – Давай, моя маленькая, ты должна выпить это, иначе заболеешь, – опять ложка парила около рта девочки, но та бойко закрыла его ладошками, отрицательно мотая головой, что это она ни за что не выпьет. Мира лишь тяжело вздохнула, притянув к себе стул. – Вот же какие детки упрямые пошли, ты хочешь им как лучше, а они еще и недовольны, – девушка недовольно нахмурилась, совершив сотую по счету попытку заставить Эми проглотить это лекарство. – Вот скажи мне, что лучше: выпить это лекарство и быть здоровенькой, гулять по улице, кушать конфетки и потратить все деньги, которые в итоге уйдут на лекарства, на что-то вкусненькое или не выпить и болеть, пить горькие, противные таблетки, получать уколы в попу, а? – Эми, укутанная в два теплых одеяла, задумалась, глядя куда-то в потолок, нахмурив тонкие брови, но ладошки она так и не убрала. В итоге ее плечики дернулись, что означало, что она просто не знает, Мира опять тяжело вздохнула. – Вот вы пока маленькие еще не понимаете, что здоровье беречь надо. Неужели и моя крошка будет такой же вредной и непослушной? – ужаснулась Штраусс, проведя ладошкой по животику. – Нет, нет, нет, все детки хорошие, просто нужно к ним правильный подход найти, вот и все, – проговорила она, ласково, нежно улыбаясь. Встав со стула, Мира открыла дверцу одного из шкафчиков, достав оттуда большую тарелку полную разных конфет – глаза Эми тут же заблестели. – Если бы ты только знала, как мне уже надоело сладкое есть, у меня такое чувство, что скоро я так располнею, что и в дверной проем не пролезу. Но крошка просит, и не откажешь ей, ведь потом подрастет, так пинать мамочку будет – все не съеденные конфетки припомнит. Вот и сидишь, жуешь, хоть уже и тошнит от сладкого, но все ради крошки, ведь он ничего кроме конфеток и не хочет, – Штраусс тяжело вздохнула, чуть поглаживая живот, будто успокаивая своего малыша, что вот-вот она и съест еще одну конфету. Эми же смотрела на Миру большими от удивления глазами, ведь она в полной мере не понимала, как можно не любить сладкое? Но вскоре кое-что для нее прояснилось – ситуации Миры ассоциировалась у нее с тем, как каждый день есть один и тот же шоколад. Да, сначала это безумно вкусно и каждый раз хочется еще и больше, но потом, через несколько дней, уже понимаешь, что не такой уж он и любимый, он просто надоедает, приедается. Вот только Мира ничем не может заменить сладкое, ее крошка с характером и не дает маме покоя. И ей от всего этого не легче. – Ну, давай, Эми, всего одну ложечку этого лекарства и мы с тобой будем уплетать конфетки за обе щеки, а то, кажется, мой малыш опять хочет сладкого, так что давай, – Штраусс вновь протянула ложку вперед, подставив под нее ладошку, чтобы ничего не пролилось на пол. На ее удивление Эми сама двинулась вперед, опустошив ее. В ту же секунду девочка сморщилась до невозможного, крепко зажмурив глазки, а Мира уже виновато смотрела на нее, явно жалея, что вообще заставила выпить эту гадость. Медленно глазки девочки поочередно открылись и она попыталась разжевать, распробовать получше все, что было у нее во рту, глядя куда-то в потолок. Разом проглотив все, Эми открыла рот, высунув язык. – Неужели так противно? Если хочешь, то можем промыть тебе желудок, – начала тороторить Мира, но ее прервала сама девочка, замахав руками.

–Сладко, – протянула она, довольно улыбаясь.

-Итак, ты хочешь, чтобы я приготовила зелье из цветка Смерти? – целительница, не веря словам мага, изогнула бровь, сурово глядя на Драгнила. Все это она воспринимала как простой, глупый, гнусный обман, какой еще цветок Смерти, что за глупости? Пришли к ней поздно вечером, вытянули из дома, так еще и ерунду какую-то несут, но ведь Полюшка не дура. Только вот все остальные маги смотрят на нее с надеждой, так, что все ее подозрение начало медленно рассыпаться, не оставляя после себя и следа. Все же это и ее гильдия тоже, ее детишки, так почему она не верит им?

–Вот! – Драгнил, выйдя вперед, демонстративно положил на стол перед женщиной черный, почти сухой «сорняк», от которого сейчас зависело так много. Целительница посмотрела на него с подозрением, взяла растение, медленно щупая шершавые листья, проводя указательным пальцем по стеблю. Тихо шикнув, она отдернула руку, глядя, как на подушечке пальца выступили капельки крови.

–Мне нужно три дня, чтобы изучить его, разобраться и понять, как с ним работать. Может даже и больше, но никак не меньше, – бросила она, бережно уложив цветок в небольшую корзинку, которую на всякий случай прихватила с собой. Леви, подперев щеку, тяжело вздохнула – вот сейчас опять начнется очередной скандал, ведь времени у них как раз таки и нет. Действовать нужно как можно быстрее, а эти три дня могут отнять у них все. У них нет возможности дать Полюшке три дня. Вот сейчас, в этой ситуации, Леви целиком на стороне Драгнила – времени уже вовсе не осталось.

–Не пойдет, ведьма. У тебя есть два часа, максимум три и не больше, – зло, уверенно фыркнул Драгнил, уперевшись руками в стол, отчего тот жалостливо затрещал под таким напором. Фуллбастер, стоящий за его спиной, только прикрыл глаза рукой. Он прекрасно знает, что Полюшка с боевым, ничем нерушимым характером, даже бесстрашному, бесчувственному Нацу она придется не по зубам. Им же оставалось только стоять в стороне и наблюдать, что же выйдет в итоге. Конечно, все надеялись на победу Драгнила, но и целительница тоже не так уж и проста.

–Это очень мало, минимум день, – женщина посмотрела на его серьезно, с нахмуренными бровями, на ее лице тут же выступили заметные морщинки. – Я никогда еще не работала с таким растением и потому мне нужно время, чтобы как следует разобраться, понимаешь? – добавила она, тяжело вздохнув, все еще надеясь на какое-то понимание со стороны магов.

–В этом нет никакой необходимости, целительница, – вперед величественно прошагал Райто, наконец, показавшись из темноты – глаза женщины тут же распахнулись от ужаса, она вздрогнула, но, увидев, как спокойно все остальные относятся к нему, почему-то промолчала, не сказав ни слова. – Я уже позаботился обо всем, ваша задача просто приготовить зелье, а изучать ничего и не нужно, – на том же столе, что чуть не сломал Драгнил, появилась небольшая, небрежно скомканная бумажка с подписью «Подавись, чертова псина». – Кин на самом деле славный малый, только нужно найти к нему особенный подход и все наши желания начнут исполняться одно за другим. Здесь все написано, у вас есть всего час, чтобы приготовить это. Мы искренне надеемся на вас, Полюшка-сама, – сверкнув глазами, Райто так же бесследно исчез в самом темном уголке гильдии, не обернувшись ни разу. Полюшка чуть дрожащей рукой взяла листок, развернула его, быстро прошлась глазами по строчкам, выведенным торопливым, небрежным, кое-где даже корявым почерком.

–Я постараюсь, – коротко бросила женщина, стремительно скрывшись за дверью гильдии.

====== Предательство, часть 5: Шах и мат... ======

–Знаешь, Адриана, ты, конечно, не пойми меня неправильно, я никогда бы и не стал так рисковать ради кого-то, тем более, ради твоей хозяйки, но, не смотря на все свое нежелание, я попробую воспользоваться той силой, что осталась мне от отца, той, которую он когда-то запечатал. Все это только для того, чтобы залечить все ее раны, вернуть ее к жизни и когда она более-менее придет в себя – врезать. Уж не злись, но она реально меня задолбала, что сил терпеть все ее выходки и подобные ситуации, больше нет. Я не уверен, что смогу помочь ей, но буду стараться, и если ничего не выйдет, то не держи зла, значит, ни я, ни Акихико, ни Имизуки здесь ничем не поможем, – Адриана только вздрогнула, часто моргая, глядя на демона и его непривычную, вовсе несвойственную виноватую улыбку. Он опять осторожно, будто крадучись приблизился к Люси, присел около нее, аккуратно поднимая ее голову, укладывая себе на колени. Вновь вглядывался в ее лицо, будто до сих пор сомневался, тяжело вздохнул – как поняла Адриана, он волновался не меньшее ее самой и так просто пытался успокоиться, унять образовавшееся внутри волнение. – Я хочу тебя попросить, Адриана, не запоминай все те слова, которые я буду говорить сейчас. Это как бы тайна, секретное заклинание, так что не подведи меня, не заставляй сомневаться в тебе, – Адриана лишь понятливо кивнула, отступив на несколько шагов в сторону, давая Таро полную свободу действий. Сейчас он для нее был последней надеждой, которая может разрушить этот мерзкий страх и она верит в него, всем сердцем.

Таро шептал слова заклинания тихо, еле слышно, вкрадчиво, неразборчиво, Адриана усердно пыталась не вслушиваться в них, не запоминать, не пытаться разобрать их смысл, но выходило плохо – слово за словом и она уже запомнила несколько самых первых предложений, и от этого становилось гадко, противно, ведь она пообещала ему, а он доверился, поверил. Следующие несколько минут, тянущиеся так долго, даже слишком, так же разрушал тихий, невнятный шепот демона, но не для Адрианы, она же старательно пыталась выбросить все слова, которые только успела понять и услышать из головы, стереть их раз и навсегда из своей памяти, крепко закрыв глаза, она упрямо пыталась переключиться на что-то другое. Только когда яркий, до боли знакомый свет наполнил комнату, ослепляя даже так, Адриана боязливо открыла глаза, сразу же переместив свой взгляд на Люси, Таро почему-то перестал ее волновать и тот факт, что она ослушалась его и в какой-то степени подвела – тоже. Перед ее глазами было только это знакомое чуть ли не с рождения лицо – бледное, с чуть впалыми щеками, приоткрытыми губами и дрожащими то ли от ветра, то ли от скорого пробуждения ресницами – единственное, что пропало это темные, почти черные вены, просто растворяясь на коже, быстро, как будто их и не было здесь, и это не могло не радовать. Душа Адрианы ликовала, ведь все получилось, и если бы она только могла, то непременно разревелась бы как маленький ребенок, как обычный человек, но это было не в ее силах – только чуть запершило в горле, да дышать труднее стало от таких частых, быстрых, громких ударов сердца. Приоткрыв губы, Хартфилия глубоко, будто облегченно выдохнула, явно давая знак, что самое худшее, что могло только случиться уже позади – это был осознанный вздох. Медленно она приходила в себя, все еще не понимая, что происходит вокруг и где она, об этом говорили хотя бы дрожащие ресницы – она хочет открыть глаза, но боится – на это Таро только улыбнулся, тепло, искренне, немного насмешливо – просто ребенок.

–Теперь все хорошо, так что не бойся и открывай глаза, – проговорил он с той же улыбкой, придерживая ее голову руками, не убирая со своих колен, он сам хотел убедиться, что теперь все хорошо. По телу Люси прошла заметная дрожь, видимо, она поняла и вспомнила, что было с ней, что происходило вокруг, из-за чего в теле чувствуется такая слабость, что даже рукой пошевелить нет возможности. Несмело, поочередно Хартфилия открыла глаза и первое, что увидела перед собой это, конечно же, лицо Таро – немного уставшее, такое же безразличное, но с непривычной, слишком доброй полуулыбкой вовсе несвойственной ему. – Я ведь пообещал, поклялся, что вытяну тебя с того света. Я выполнил свое обещание, – протянул он, убирая прядь волос с такой же бледной щеки – сейчас ему хотелось просто улыбаться, впервые в жизни, перед ним было вовсе детское, невинное лицо, и раньше, еще не зная о ней, о ее истории, он никогда бы не назвал и не предполагал, что она демон. Бледная ровная кожа, как у обычной фарфоровой куклы, большие выразительные глаза – карие, часто сменяемые красным, один цвет растворялся во втором, постоянно меняя их – еще не совсем пришла в себя, не может полностью контролировать себя и силу, бледно-алые губы, изогнутые в легкой, почти бессильной улыбке. Вот только сегодня Таро в очередной раз убедился, сколько в ней силы, как закален ее дух – сильная, не сломленная, не сломанная, как многие. – Лежи, еще слаба, чтобы дергаться, – демон грубо опустил ее за плечи вниз, предотвращая неуклюжую, даже жалкую попытку подняться, оглядеться, встать на ноги, что-то сказать. – Я спас тебя, но не пойми меня неправильно, это просто ответный подарок за смерть старика. Считай, что мы в расчете, – улыбка быстро исчезла с его лица, будто ее и не было, Люси так, же перестала улыбаться, ведь она лучше, чем кто-либо другой знает, ради чего он так рисковал – Хартфилия чувствует, что эта сила не обычная, не привычная, не знакомая ей. Жена, еще не рожденный, но такой желанный, долгожданный для него ребенок, и все это время он считал себя обязанным ей за убийство общего врага, но сейчас для Люси это казалось таким глупым. Они сделали для нее намного больше, но это его желание, его прихоть – теперь они в расчете, как он и хотел.

–В расчете, – одними губами прошептала Хартфилия, все так же неуклюже подняв руку, слабо стиснув ее в кулак, предлагая Таро такой дружеский, смешной, детский жест. Но он не отказался, только улыбнулся, аккуратно стукнувшись своим кулаком об ее, как-то облегченно выдохнув, будто от этого действительно стало легче на душе. Вот только он и сам в полной мере не понимал, почему – просто легко, просто спокойно. Он знал, что поступил правильно, спас ее, да и мнение о том, что перед ним сейчас любимая кукла Имизуки, быстро исчезло, растворилось, рассыпалось, не оставив после себя и следа – живая, настоящая, сильная.

Таро сидит, все так же легко придерживая голову Хартфилии, неосознанно убирая мокрые, уже чуть подсохшие с кончиков волосы и улыбаясь, глядя ей в лицо – Люси лежит тихо, прикрыв глаза, глубоко дыша, медленно восстанавливая утраченные силы, опустив руку с все еще сжатым кулаком в сторону. В комнате наступила ничем нерушимая тишина, полная идиллия, спокойствие – Адриана украдкой поглядывает на хозяйку со стороны, сидя в самом дальнем уголке, не смеет даже совершить попытку подойти к ней, чувствует, что во всем произошедшем ее вина и не маленькая. Это она не доглядела, не заметила, пропустила мимо ушей самое главное, важное и теперь ей просто стыдно, как никогда раньше – нет сил даже взглянуть в глаза Люси, остается только убеждаться, что чувство вины страшная вещь. – Что за? – Хартфилия резко, неожиданно приподнялась через силу, начав испуганно, настороженно оглядываться по сторонам – Адриана всполошилась, так же осматриваясь, вот только она ничего настолько страшного пока не видела. Таро, придерживая еще слабую, вовсе неспособную даже сидеть, девушку так же поднял глаза, вот только реагировал он спокойней, безразличней, заметно стиснув зубы – в комнате явно был кто-то лишний, незваный гость, которому не рады. Что-то мешало дышать, чья-то только возрастающая вверх сила подавляла всю смелость, храбрость, стойкость, дерзость, не давала даже поднять глаза и посмотреть на виновника – самое гадкое, что ничего с этим сделать не выходило, и это раздражало Таро еще больше, ведь он не просто демон, но сейчас и он бессилен.

Ничего не происходило, будто кто-то намеренно подавлял их, просто напросто проверяя силу духа и стойкость. Таро ровным счетом было наплевать, сил у него хватало, вот только Хартфилия вся задрожала под этим напором, сжалась, стиснула кулаки – ей, в ее еще не полностью восстановленном состоянии, было куда хуже. Все чаще в голове демона мелькала мысль, что он должен терпеть, раз уж она терпит в своем положении, то он обязан, у него нет выбора. Оставалось только тешить себя, что как только это все закончиться виновный останется без головы, уж Таро то об этом позаботится как никто другой – над ним никто не смеет насмехаться.

Ничего подозрительно и столь пугающего не было – только темная, явно выделяющая даже среди ночи тень, которая с каждым тяжелым вздохом, дающимся с большим трудом, только росла, все больше приобретая очертания человека или пока просто силуэта в темном, длинном плаще, который не давал разобраться – женщина перед ними или же мужчина. Вот только Таро решил, что на это ему плевать, как только сможет подняться, врежет без сожаления – за себя, за Адриану и за эту чертову девчонку, защищать которую уже стало его обязанностью, в этот раз. Люси застыла, исподлобья вглядываясь в силуэт перед собой, но понять, кто это, да и что ему собственно здесь нужно, не выходило. Только сердце предательски забилось быстрее, сильнее ударяясь об грудную клетку, ведь она узнала эту тень, она видела ее раньше и не раз или два – она часто следовала за ней, безмолвно, тихо, бесшумно, всегда приходя в самый нужный момент, когда терпение кончалось и медленно в ней просыпался монстр, жаждущий разорвать всех, кто посмел тронуть то, что дорого ей. Так было много раз, и со временем Люси уже перестала удивляться тени, боятся ее, даже начала принимать ее за союзника, который всегда давал ей сил остановиться, не потеряться и закончить начатое. Она уже начала считать эту тень своим Ангелом Хранителем, что уже было глупо, вот только как это все объяснить по-другому?

–Кто ты? – Люси согнула ноги, притянув их к груди, когда этот силуэт, не обращая никакого внимания на все их злобные, испепеляющие взгляды, да на всех остальных находящихся в комнате, кроме Хартфилии, сделал первый шаг вперед. Пол не заскрипел, как обычно, в том месте, около кровати Венди и Эми, и это означало только одно – перед ними не человек явно. Таро слабо дернул плечами, ощущая, что давление заметно уменьшилось, и он спокойно может подняться – то ли эта тень смиловалась над ними, вновь даруя возможность двигаться, то ли ей было сейчас просто не до этого. Демон криво усмехнулся, вставая на ноги, поднимая с пола Хартфилию за плечи, но в ту же секунду он вновь замер, с грохотом, с гадким чувством беспомощности и бессилия, рухнув на колени. Кое-как дрожа всем телом, но не от страха, а от злости, которая медленно подчиняла его себе, он вглядывался в эту тень, пока, наконец, не смог увидеть в ее очертании женскую фигуру и тонкую бледную руку, которая медленно, будто пытаясь приручить и не спугнуть тянулась вперед – но, ни к Таро, ни к Адриане, которая вообще стояла в том же углу, а именно к Люси. Она, так же как и он, не могла и пальцем пошевелить, или все же могла, но боялась, или же просто не хватало сил. Косо глянув на Адриану, Таро в который раз убедился, что дело дрянь – она так же не шевелилась, лишь испуганные, остекленевшие от страха голубые глаза быстро останавливали свой взгляд то на нем, то на Люси, будто пытаясь найти поддержку, защиту, которой не было, которой сейчас им всем не хватало. Все смотрели на причину их общего страха – женскую тень, которая только приближалась, все так же протягивая руку вперед. – Кто ты? – голос Хартфилии дрогнул, а по телу вновь прошлась дрожь, Таро, придерживая ее за плечи, это прекрасно ощущал – боится, но сражается, не поддается, даже в таком положении, когда выхода нет.

Демон видел что еще чуть-чуть и эта костлявая, белая, как снег, рука все же коснется щеки Люси, поэтому нужно было что-то делать, все, что только возможно, он ведь пообещал защитить ее, вытянуть с того света – нельзя нарушать данные обещания. Дернувшись назад, он попытался предотвратить неизбежное, потянув Хартфилию за собой, но не вышло – через секунду девушка замерла, проговорила что-то неразборчивое, непонятное и просто опустила голову. Тень бесследно исчезла, и Таро даже и не понял, не заметил когда, все его внимание перешло на вновь бессознательную девушку, опять лежащую на его руках.

–Люси?!

«Люси»

Все сознание разом сотряслось от этого голоса, одновременно считая его и безумно родным и важным, тем, который Хартфилия была безумно рада слышать и чужим, далеким, тем, который она так упорно пыталась забыть и больше никогда не вспоминать и не слышать. Маленький, крошечный мирок, отгородивший Люси от далекого, не такого уж и приятного прошлого, начал рушится, распадаясь по маленьким кирпичикам, как и стена, разом обвалившаяся, оставившая ее без защиты – так она сама считала. Перед ней, собираясь из маленьких частичек, начал появляться, всплывать тот до боли родной образ – тот силуэт в свете заходящего солнца в их саду; тот взгляд карих глаз, который так тепло, заботливо смотрел на нее, когда она лежала в кровати, сильно болела; тот звонкий голос, который всегда звал ее, искал, когда она, будучи маленькой, часто сбегала, надеясь найти друзей, этот голос рассказывал ей сказки, пел песни, услышанные в разных городах; та улыбка, которая всегда играла на лице, по возвращению после очередного путешествия; та фигура, которую она так сильно ждала, выглядывая на дороге, ожидая ее днем и ночью, желая ей сладких снов с наступлением ночи, удачи и скорого возвращения домой. Туда, где ее всегда ждали, но все это было давно забыто, закрыто, потеряно – в груди болезненно защемило, вызывая хриплый, приглушенный, беспомощный крик.

–Кто здесь? – голос предательски дрожал, он был тихий, почти беззвучный и Люси сама его не узнала. Она оглянулась, не в силах ничего понять, просто предположить, зачем кто-то лезет, куда не просят, открывает то, что давно заперто, заставляет ее вспомнить то, что давно забыто – вокруг было слишком ярко, глаза неприятно резало, и рассмотреть здесь что-то, было просто невозможно. Хартфилия прикрыла глаза, надеясь, что скоро этот свет погаснет и все, что происходит здесь закончится, как будто ничего и не было, вот тогда она разберется, что происходит, кто хочет, чтобы она вспомнила все.

«Люси»

Опять тот же голос эхом раздался вокруг, со всех сторон одновременно, окружая ее, накрывая с головой не давая никакой возможности сбежать отсюда, уйти и просто спрятаться, чтобы никто, никто не трогал ее. Как он проник в ее сознание, просочился сюда, да еще так громко, сразу взяв все под свой контроль, оставалось загадкой, которую разгадать не было возможности и силы. В голове звенел, постоянно раздавался этот тихий, уже чем-то приглушенный голос, но Люси все равно пыталась избежать боли, которую он причинял, проезжаясь ножом по сердцу, отгородится от него, вновь выстроить стену, но пока она просто закрыла уши, морщась от неприятных, раздражающих воспоминаний – все равно голос был слышен, даже так, он продолжал преследовать ее, не отпуская, пытаясь добиться чего-то, именно от нее.

«Люси»

–Хватит! – прикрикнула Хартфилия, просто взмолилась непонятно кому, будто надеясь на то, что кто-то ее услышит, беспомощно падая на колени, держась руками за голову, все так же пытаясь заглушить этот звук, так больно режущий слух, проникающий в самую душу и сердце. Стальные двери, которые Люси когда-то давно собственноручно заперла, повесив на них замок, разом распахнулись, выпуская все спрятанное так глубоко и, казалось, надежно, запертое, скрытое от других – ее вечную тайну, которую она несла по жизни, никому не говоря, никому не жалуясь.

Сквозь пелену предательски выступивших слез, Люси полу прикрытыми глазами, сама того не желая, видела перед собой эту тень – как она попала в ее сознание, в ее мир, в который вход всем просто воспрещен? Хотелось отмахнуться от нее, отойти или хотя бы сделать шаг назад, но что-то не давало и это не та сила, которая просто не позволяла этого сделать – так велело Хартфилии ее сердце. Она вновь видела тонкую, бледную, женскую руку с темными ногтями, которая просто тянулась к ней, медленно, боясь испугать, без какого-то скрытого смысла причинить боль или навредить – она тянулась просто так, будто желая почувствовать то тепло, жар, который исходил от Люси. Хартфилия оставалась стоять на месте, прекрасно понимая, что даже если бы и хотела, не смогла бы противостоять ей, сопротивляться и, в конечном итоге, дать отпор.

–Люси, – отрицать то, что это сейчас сказала она – тень, не было смысла, потому что больше никого, кроме их двоих, здесь и нет. Набравшись смелости, малой доли храбрости, ведь они, как ни крути, находятся в ее сознании, Люси подняла глаза, разглядывая девушку или же женщину, стоящую перед собой. Худая, можно даже сказать, что с виду, костлявая, чуть выше самой Хартфилии, такие же худые плечи, тонкая шея и бледно-алые губы, изогнутые в теплой улыбке; длинные, белые, чуть вьющиеся на концах волосы, все та же бледная рука с ничуть не пугающими темными ногтями – все, что было видно за капюшоном и плащом, затянутым сверкающей, бесшумно бренчащей цепочкой на поясе. Она продолжала протягивать руку, медленно, так же тихо, безмолвно, вот только в последний момент, когда до щеки Люси оставался сантиметр, Хартфилия дрогнула, испуганно прикрыв глаза – незнакомка отошла назад, будто поняв весь страх, что был в душе Люси и огромную, пока непреодолимую пропасть недоверия. Остановившись в шагах пяти, она замерла, как-то боязливо поднимая руку и, наконец, будто решившись, откинула явно мешавший сейчас капюшон, скрывающий половину ее лица и в первую очередь – алые глаза.