Текст книги "Dead, which could touch the sky (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 39 страниц)

– Что это должно значить?! – наконец, выдавил он, метнув быстрый взгляд на хоббита.

– Я говорила, что мистер Бэггинс не умеет сражаться, но я военному делу обучена, – негромко объяснила я. – Я наемница, Ваше Величество, меня нанимают для различных целей, и защита кого-либо от опасности входит в список моих услуг.

Не могу сказать, что Торин пришел от моих слов в буйный восторг. Наоборот, он так разъярился, словно я сообщила ему, что самолично растерзала всю его семью, что уж говорить в хоббите, который, не выдержав яростного взгляда синих глаз, даже отступил на шаг, явно не зная, куда себя девать. Точно такой же взгляд переметнулся ко мне, однако в отличие от хоббита, я лишь изогнула бровь. Судя по всему, я должна была ощутить священный трепет, пасть ниц и отказаться когда-либо выходить из дому, однако старания Торина пропали зря – чувство страха у меня уже давно притупилось.

– Дайте ему пони, – процедил сквозь зубы Дубощит, осознав, что я не собираюсь сдаваться. – И пошевеливайтесь, у нас нет времени.

– Нет-нет, мне не нужен пони! – замотал головой Бильбо, видимо, вспомнив поездку на Кайрусе. – Я и пешком могу. Чтоб вы знали…

В этот момент Фили и Кили, пришпорившие своих пони, в две руки подхватили хоббита за воротник и усадили в единственное свободное седло. Мужчина испуганно вцепился в повод, замерев, словно статуя и глядя прямо перед собой. Торин, бросив на меня последний злой взгляд, резко пришпорил лошадь, вырываясь вперед, а я лишь усмехнулась, последовав за остальными гномами.

– Ну, ничего себе, – послышался восхищенный шепот, а со мной поравнялся Фили. – Я думал, дядя тебя взглядом испепелит.

– Прав был Глоин, ты действительно странная, – с другой стороны ко мне подъехал Кили. – Зачем тебе вообще этот поход?

– Я уже говорила, меня наняли, и мне платят, – я пожала плечами. – Ко всему прочему, если я поеду с вами, вам не придется приглядывать за хоббитом. Куда ни плюнь, везде выгода.

Я лучезарно улыбнулась и пришпорила лошадь, догоняя Гэндальфа, который ехал возле Бильбо, пыхтя курительной трубкой. Увидев меня, мужчина усмехнулся в седую бороду и поднял глаза к небу, рассматривая проплывающие тучи. Бильбо, покосившись в мою сторону, что-то приглушенно пробурчал, нахохлившись, как воробей, и крепко сжав повод.

– Ты знал, что Бильбо пойдет с вами, – произнесла я, уставившись на зеленые деревья впереди. – Верно?

– Я не знал, моя дорогая Ллир, но я догадывался, – не стал отпираться волшебник. – Брось, в этом нет твоей вины, ты все равно бы не смогла удержать его.

– Знаю, – недовольно отозвалась я, осознав, что мужчина прав. – Но тогда мне бы не пришлось идти с вами. Впервые жалею о том, что стала наемницей.

– А мне кажется, что твое присутствие здесь совсем не напрасное, – Гэндальф глянул на меня, выдохнув в небо колечко дыма. – Ты просто сама это еще не до конца осознала.

– Надеюсь, оно того стоит, – покачала я головой, после чего задумчиво уставилась на синий полог и проплывающие по нему облака.

Я часто в жизни совершала поступки, о которых мне приходилось жалеть, часто совершала то, о чем жалели другие, потому сейчас к словам Митрандира относилась весьма скептично. Нет, старик никогда не давал мне повода сомневаться в нем, однако сейчас я чувствовала, что что-то не так, что я еще могу пожалеть о заключенном с Бильбо контракте. Жаль только, что не в моих принципах сдаваться, и мне придется выполнить данное обещание. Да, я не могла похвастаться тем, что жила по общепринятым законам и никогда не совершала поступлений, однако у меня были свои законы, которые я уважала и которых всегда придерживалась. И один из таких законов велел мне никогда не останавливаться на полпути.

Тяжело вздохнув, я разогнала дым от курительной трубки волшебника, после чего оглянулась на Шир, который оставался позади. Бильбо говорил, что я всегда возвращаюсь. Надеюсь, так будет и в этот раз…

========== Глава четвертая ==========

Спину ломило просто нещадно, шея затекла, а в голове прочно засела мысль, что ноги у меня впредь так и останутся колесом. С наступлением темноты становилось все холоднее, я постоянно куталась в свой плащ, набросив на голову капюшон и пряча лицо в его глубине. Руки замерзли, тонкие перчатки совсем не грели, и мне казалось, что заледеневшие пальцы уже никогда не отпустят кожаный повод. Гномы, сопровождающие меня, молчали, однако это молчание было красноречивее различных ругательств и просьб. Торин, едущий впереди всего отряда, уже несколько раз оглядывался на нас, однако с его губ пока тоже не сорвалось ни слова.

Чем темнее становилось вокруг, тем больше я ненавидела Дубощита, а заодно и хоббита, который, словно чувствуя исходящую ненависть, старался ехать как можно дальше от меня, пряча глаза и пытаясь не пересекаться с моим взглядом. Кажется, он понимал, что я и сама очень хочу придушить его за то, что он втянул меня в эту аферу, однако я же обещала его защищать, и в данном случае занималась своей непосредственной работой, защищая его от себя самой.

Не знаю, сколько было часов, когда Торин, наконец, решил сжалиться над нами и объявил о привале. Его идею поддержали довольными восклицаниями и облегченными вздохами, я же на мгновение прикрыла глаза, едва слышно выдохнув и натянув поводья. Кайрус, недовольно фыркнув, остановился, как и пони гномов, которые, спешившись, принялись деловито разгружать свою поклажу, переговариваясь и перебрасываясь спальными мешками и седельными сумками. Я спрыгнула на землю, выгибая спину и потягиваясь всем телом, чтобы избавиться от неприятного нытья в мышцах. Капюшон слетел с головы, колос распался и рыжие волосы рассыпались по плечам, залезая в глаза и изрядно мешая.

Гномы выставили дозорных, разложили свои спальные мешки и плащи, после чего принялись за разведение костра и готовку ужина. Отыскав взглядом Бильбо, я убедилась, что он находится в полнейшей безопасности, о чем-то разговаривая с Балином, после чего расседлала Кайруса, опустив сбрую на землю и хлопнув коня по крупу. Жеребец всхрапнул, ткнувшись мордой мне в ладонь, после чего направился к небольшому склону, где паслись остальные лошади. Проследив за ним взглядом, я отвернулась и едва сдержалась, чтобы не выхватить из-за пояса кинжал – Ори, до этого разводящий костер на пару с Бофуром, оказался неожиданно близко ко мне, поглядывая на меня внимательным заинтересованным взглядом.

– Я могу чем-то помочь? – вежливо поинтересовался он.

– Думаете, раз я девушка, то не могу справиться с обычным обустройством привала? – насмешливо изогнула я бровь, подняв взгляд на Ори.

– Я… просто хотел проявить внимание, – несколько обескураженный таким приемом гном отступил от меня на шаг, и я невольно почувствовала некое смущение. В конце концов, он ведь не виноват в моей глупости, толкающей меня на эту авантюру.

– Слушай, прости, – выдохнула я, потерев лицо руками, и несколько виновато улыбнулась. – Я не хотела грубить, правда.

– Ничего страшного, я все понимаю, – отмахнулся Ори. – Мы все устали, долгая дорога нас вымотала. Сейчас все поужинают, и мы сможем поспать.

– Если Бофур с Глоином не сожгут наш ужин, что уже случалось, – подметил проходящий мимо Кили. Остановился, перехватив поудобнее мешок на плече, после чего глянул на меня. – Их кулинарные способности оставляют желать лучшего.

– Наш потенциальный ужин находится под угрозой? – делано ужаснулась я, глянув на брюнета. Тот согласно кивнул, после чего лукаво мне подмигнул, направившись к остальным гномам.

К счастью, ужин был спасен, и около полуночи сытые и довольные гномы расползлись по своим мешкам и плащам, желая поскорее уснуть, чтобы набраться сил перед завтрашним долгим переходом. Фили и Кили устроились в небольшой выбоине в скальном выступе, о чем-то тихо переговариваясь, однако слов было не разобрать из-за громоподобного храпа успевших задремать гномов.

Я, желая побыть наедине с собой, устроилась возле большого разлапистого дерева, прислушиваясь к окружающим меня звукам. Сон все никак не шел, поэтому я всматривалась в ночную темноту, скользя взглядом по скалам, теряющимся в ночи. Холодный ветер касался лица, теребя длинные волосы и забираясь под одежду, от чего кожа покрывалась мурашками. На сердце было тревожно и неспокойно, я оградила себя от лагеря, вслушиваясь в темноту и пытаясь понять, что она скрывает от глаз своим черным пологом.

– Ты что-то видишь? – к дереву, возле которого я устроилась, неслышно подошел Гэндальф, покуривая трубку и так же всматриваясь вдаль.

– Кроме тринадцати гномов, мучающегося бессонницей полурослика и престарелого волшебника? – фыркнула я, закинув руки за голову.

– Ты знаешь, о чем я говорю, – покачал головой старик. – Что скрывает темнота?

– Прости, я не вижу совершенно ничего, – я прикрыла глаза, тихо вздохнув и чувствуя, как скользят по лицу холодные ладони ветра, шелестящего листвой и гоняющего по земле сухие листья и траву.

– Значит, нам не о чем беспокоиться, – облегченно выдохнул Митрандир, собираясь вернуться обратно к костру.

– Я сказала, что не вижу, но я не говорила, что не слышу, – с этими словами я поднялась на ноги, сложив руки на груди и приблизившись к обрыву. Внизу простиралось зеленое плато, вдалеке шумела быстрая река, а где-то там, на горизонте, надежно сокрытая тьмой, затаилась опасность, невидимая для глаз, однако издающая тихое ворчание и протяжный вой, который я отчетливо слышала, и от которого мне становилось не по себе.

Бильбо, украдкой подкармливающий своего пони яблоками, испуганно встрепенулся, устремив свой взгляд в темноту и замерев на месте. Фили с Кили, прервав свой разговор, так же прислушались к тихому отдаленному вою, который по-прежнему будоражил кровь, после чего быстро переглянулись. Гэндальф рядом запыхтел своей трубкой, а я словно из-за плотной пелены услышала голос хоббита:

– Что это?

– Орки.

Оглянувшись, я увидела необычайно серьезного Кили, вертящего в руках кинжал и всматривающегося в темноту. Фили, сидящий рядом с братом, задумчиво покуривал трубку, выпуская ввысь клубы дыма, и казался вполне расслабленным, если б не цепкий взгляд, которым он окинул широкий скальный выступ, на котором мы устроились. Я заметила, что Балин так же не спит, а остальные гномы уж подозрительно притихли. Спустя мгновение я поняла, что изменилось – не было слышно прежнего громкого храпа, от которого сотрясалась скала и осыпались листья с деревьев.

– Орки? – переспросил побелевший, как полотно, Бильбо, оглянувшись на меня. – Это действительно орки?!

Я задумчиво пожала плечами, устроившись возле костра. Мой взгляд на мгновение пересекся со взглядом Кили, и я увидела, как его губ коснулась мягкая, несколько озорная улыбка. Она сделала его лицо по-мальчишески беззаботным, словно передо мной сидел довольный и радующийся жизни юноша, а не участник страшного похода. Где-то вдали послышался очередной вой, и улыбка исчезла с лица молодого мужчины, а я перевела глаза на танцующие языки пламени.

– Убийцы, – подключился к разговору Фили. – Их здесь целые дюжины, долина просто кишит ими.

– Они нападают ранним утром, когда путники спят, – прошептал брюнет, глядя прямо в глаза перепуганного насмерть Бильбо. – Быстро и без криков. Только реки крови…

Хоббит шумно выдохнул, быстро оглянувшись на Гэндальфа, словно надеясь на то, что тот оспорит слова Кили, что назовет все это враньем и глупостью. Старик молчал, вглядываясь вдаль, и лишь огонек его трубки тлел в темноте, озаряя блестящие глаза, от уголков которых лучиками разбегались морщинки. От этого молчания хоббит струсил еще больше, подсев ко мне и стараясь придвинуться поближе. Я только покачала головой, однако промолчала. Нужно привыкать, мне придется защищать его до самого Эребора.

Подбросив хвороста в огонь, я краем глаза заметила, что Кили порывается произнести еще что-то душераздирающие, после чего, поправив плащ на плечах, тихо буркнула:

– Прекрати пугать его, он сейчас со страху в костер полезет.

Братья переглянулись, после чего громко фыркнули, качая головами и улыбаясь во весь рот. Бильбо явно не понял причины всеобщего веселья, глянув на меня в надежде на то, что я смогу объяснить, что происходит, но я предпочла отделаться молчанием, подперев подбородок ладонью и рассматривая язычки пламени. Рассказов братьев я не боялась, однако в своей жизни сталкивалась с орками, и знала, на что они способны. Последняя такая встреча закончилась для меня не очень удачно, и я молила Эру, чтобы больше такого не повторилось.

– Вы думаете, что это смешно? – послышался вкрадчивый голос, от которого по телу пробежали мурашки.

Торин, вынырнувший из темноты, стал для нас полнейшей неожиданностью, напугав даже больше, чем вой варгов, донесшийся с той стороны долины. Выглядел гном необычайно хмурым, даже более недовольным, чем обычно, и глядя на него, Фили с Кили мигом растеряли все хорошее настроение, Бильбо передернул плечами, а я лишь отвела глаза.

– Думаете, ночные набеги орков – это лишь шутка? – продолжал мужчина, не глядя на братьев.

– Мы ничего такого не имели ввиду, – неловко пробормотал Кили, словно извиняясь.

– Вы ничего не знаете о мире, – Дубощит, не смотря ни на кого, медленно направился к обрыву, на котором я стояла несколько минут назад.

Я украдкой смотрела ему вслед, пытаясь понять, что он имел ввиду, пытаясь осознать, почему он так отреагировал на россказни гномов и почему сейчас вся его фигура излучает столько безграничной боли и тоски, что даже совершенно постороннему человеку хотелось его пожалеть. Но нет, Торин не нуждался в жалости, ему не нужно сожаление. Он не такой человек.

– Не обращайте внимания. У Торина предостаточно оснований ненавидеть орков.

Повернув голову, я увидела, что Балин, перестав притворяться спящим, поднялся со своего места, присев поближе к костру и вытащив из кармана свою трубку. Набил ее табаком, после чего прикурил и задумчиво глянул на своего короля. В его глазах я увидела неподдельное уважение, гордость, преданность, но ни капли жалости. Я была права, Торина нельзя жалеть. Его можно лишь уважать за силу духа и храбрость.

– Что случилось? – тихо спросила я, вновь оглянувшись на Дубощита.

– Когда дракон захватил Гору, король Трор попытался отвоевать древнее королевство гномов – Морию, – начал седовласый гном, глядя на огонь, пляшущий в костре. – Мория была захвачена легионами орков, которых вел самый ужасный представитель их расы – Азог Осквернитель.

Внезапно возникло такое чувство, будто мир вокруг потерял все краски и звуки, превратившись в серую бесформенную массу, темное марево, колышущееся где-то за гранью сознания. Словно во сне я опустила взгляд на свои раскрытые ладони, затянутые в черную кожу перчаток, после чего слегка шевельнула абсолютно не слушающимися пальцами. Воспоминания хлынули нескончаемым потоком, и я уже не видела ничего, кроме страшных картинок, возникающих перед глазами, и не слышала ничего, кроме громких криков, звучащих в ушах.

– Этот белый гигантский орк из горы Гундабад дал обещание истребить потомков Дурина, – Балин тяжело вздохнул, глянув на застывшую фигуру Торина. – И первым делом обезглавил короля, – я вздрогнула, оглянувшись на Дубощита, который по-прежнему молчаливой статуей высился на обрыве. – Траин, отец Торина, от горя потерял рассудок. Он пропал. Пленили его, или убили, этого мы не знаем, – Балин печально покачал головой. – Мы лишились предводителя. Поражение и смерть нависли над нами, – мужчина на мгновение смолк, а после я с удивлением увидела улыбку, расцветшую на его лице. – И вот тогда появился он, – гном бросил короткий взгляд на Торина. – Молодой наследник трона бросил вызов бледному орку. Он бился в одиночку с этим чудовищным противником. Он лишился оружия и защищался дубовой веткой, словно щитом, – Балин глянул на меня, словно понимая, что творится сейчас в моей душе. – Азог Осквернитель понял тогда, что потомков Дурина ему не сломить. Торин призвал нас сплотиться. Мы собрались с силами и отбросили орков назад. Враг был побежден, но не было ни пиршества, ни радостных песен в ту ночь… Погибших было столько, что их не успевали оплакивать. Не многие из нас выжили.

Я опустила взгляд к огню, словно впитывая в себя изящные золотистые язычки, скользящие по темным веткам. Костер трещал и шипел, играя с ветром и рассыпаясь искрами вокруг, но мне не мешал ни треск догорающего дерева, ни колкие искры, касающиеся лица. Так вот, что случилось в ту ночь под стенами Мории, вот, что пришлось пережить не только Торину, но и тысячам других гномов.

– И тогда я подумал, – в голосе Балина звучала гордость, когда он смотрел на Дубощита, – вот тот, за кем я последую. Кого я готов назвать королем.

Проследив за взглядом гнома, я тоже глянула на Торина, который повернулся к нам лицом и теперь вглядывался в причудливый танец огня, отблесками извивающегося на лезвиях мечей королевских племянников. Я смотрела на мужчину и думала, что этот гном действительно пережил немало за свою жизнь. Он преодолел огромные испытания, которые подбрасывала ему Судьба, и не сдался, нет. Он стал сильнее и мудрее, закалив свой характер, словно гномью сталь – необыкновенно прочную и служащую не одну сотню лет. Я вдруг поняла, что если кому и вести гномов к Эребору, то это под силу только Дубощиту. Никто кроме него не сможет сделать это, не сможет позволить им вновь увидеть собственными глазами стены дома и вновь вдохнуть полной грудью знакомый воздух, не нагретый огненным дыханием дракона. Да, я верила этому гному, и искренне хотела помочь ему.

– А что Осквернитель? – робко спросил Бильбо, глянув на Балина. Кажется, хоббит все еще находился под впечатлением от рассказа, это было видно по его широко распахнутым глазам.

– Он зарылся в свою нору, откуда выполз, – бросил Торин, приблизившись к нам. – Эта тварь уже давно подохла от своих ран.

– Это ложь, – резко возразила я, с силой сжав кулак и досадуя, что не сдержала эмоций. Глубоко вздохнула, пытаясь привести нервы в порядок, после чего подняла глаза на Дубощита, который глянул на меня с едва заметным раздражением.

– Простите? – выдохнул он, скрипнув зубами. Кажется, я вызывала у этого гнома стойкое недоверие пополам с бешенством, и чтобы изменить это, мне придется приложить немало усилий.

– Азог не тот противник, которого можно считать мертвым, если не видел его тела, – слишком спокойно произнесла я, чувствуя, как голос предательски дрожит. Бильбо смотрел на меня с нарастающим ужасом, Торин недоверчиво, братья – удивленно, а Гэндальф, прекрасно понимающий, о чем я говорю, предпочитал не отрывать взгляда от горизонта.

– Лира, ты не понимаешь, о чем говоришь, – мягко произнес Кили, привлекая мое внимание. – Раны, нанесенные ему, были смертельными, и он не мог выжить. Хотя бы потому, что истек бы кровью.

– Я не хочу отбирать у вас вашу веру, – горько улыбнулась я, покачав головой и поднявшись на ноги. – Но Азог жив, и пребывает в отличном здравии.

– Откуда тебе знать? – раздражения в голосе Дубощита убавилось, однако недоверие сквозило слишком явно, чтобы его можно было не замечать.

Я не смогла выразить словами все то, что хотела бы сказать или о чем думала в тот момент. Слишком много было мыслей, эмоций, чувств и воспоминаний. Честно сказать, все они были не очень приятными, больше пугали, чем подбадривали, однако именно они помогали мне держаться сколько лет, напоминая о том, что, если я выжила в тот раз, значит, судьба благосклонна ко мне. Впрочем, напоминанием служили не только образы в моей голове, но и нечто другое.

Понимая, что гномы ждут от меня ответа, я тяжело вздохнула и расстегнула брошь в виде черного листа клевера, сбросив на землю плащ. На мгновение сжала пальцы в кулак, после чего дернула завязки ворота, оттянув его вниз и оголяя ключицу. Справа послышался судорожный вздох, а я прикрыла глаза, прекрасно зная, что увидел Бильбо и остальные. Безобразный тонкий шрам пересекал бледную кожу от плеча, вдоль ключицы и теряясь где-то меж грудей. Я чувствовала шок и некоторый испуг, сковавший гномов, чувствовала ярость, вновь захлестнувшую Торина, а так же чувствовала, как на ресницах закипают ненавистные слезы.

– Ему хватило одного удара, – за злостью я пыталась скрыть боль, сковавшую сердце. Поправила ворот, скрывая шрам, после чего вновь набросила на плечи плащ. – А я навсегда получила урок. Урок, которого даже врагу не пожелаешь.

Умолкнув, я закусила губу, не в силах продолжать, после чего резко развернулась и направилась к дереву, которое изначально облюбовала себе для сна. Я чувствовала на себе взгляды гномов, чувствовала, что они жалеют меня, однако в жалости, как и Торин, не нуждалась. Сама справлюсь со всем этим, мне не впервой.

Набросив на голову капюшон, я улеглась под деревом и прикрыла глаза, слушая, как в темноте протяжно и тоскливо воет варг…

Последующие несколько дней, превращающихся в недели, ознаменовались резким похолоданием и значительным ухудшением погоды. Дождь целые дни напролет лил, как из ведра, земля под ногами превратилась в грязное месиво, одежда не успевала высыхать, а настроение у участников отряда с каждым днем становилось все хуже и хуже.

Поднимались мы ни свет ни заря, ехали до самой ночи, однако и этих нескольких часов не хватало для сомнительного отдыха – спать на холодной земле было премерзко, свирепый ветер рвал плащи и листья деревьев, не позволяя уснуть, а ко всем этим неприятностям добавлялся еще тот факт, что Торин, не сумевший найти способа прочесть карту, с каждым днем становился все более раздражительным и ворчливым, что никак не могло благоприятно повлиять на всеобщее настроение.

Очередным дождливым днем мы ехали через лес, что было намного хуже, чем путешествие по равнине. Теперь не только небо рыдало холодными, острыми, словно льдинки, каплями, но и холодный сильный ветер срывал их с веток и листьев, бросая в лицо. Каждый из участников похода промок до нитки, едущий где-то позади меня Бильбо оставил на вчерашнем привале свой теплый плащ, и теперь постоянно стенал о том, что ему холодно, и что он подхватит простуду. Несколько раз я ловила направленные на него яростные взгляды, когда гномы во всеуслышание заявляли, что хоббит поляжет прямо здесь, на лесной тропе, однако к решительным действиям пока никто не переходил, и мой друг мог быть спокоен.

Поглубже натянув свой капюшон, я повязала повод на луку седла, уверенная в том, что тоскующий от подобной погоды Кайрус не станет проявлять непослушание, после чего сложила руки на груди, нахохлившись, словно воробей. Какая-то птица спорхнула с ветки, от чего на меня с высоких листьев хлынул целый водопад, промочив подбитый мехом теплый плащ, и я злобно зашипела, хмуря брови и упражняясь в знании орочьих ругательств. Нори, услышав всего парочку, быстро приказал Ори зажать уши, а остальные гномы заинтересованно притихли, вслушиваясь в мой отчаянный крик души. Даже Двалин немного попридержал своего пони, замедляя его и с удивлением оглядываясь на меня.

– Где ты нахваталась подобного? – поинтересовался Кили, все это время едущий рядом со мной.

– Доводилось много путешествовать, – хмуро буркнула я, вновь крепко выругавшись, когда капли с мокрых волос скатились за ворот, скользя по спине и доставляя массу мерзких ощущений.

– Сомневаюсь, что компанию тебе составляли члены высшего общества, – подметил Фили, покачивающийся в седле по левую руку от меня.

– Естественно, это были грубые подлые мужланы-убийцы, – кивнула я, получив в ответ шокированные взгляды братьев и уважительное хмыканье Двалина. Остальные гномы не подавали признаков жизни, либо не прислушивались к нашему разговору, либо сказанное их уж слишком впечатлило.

Больше у меня ничего не спрашивали, вновь погрузившись в собственные мысли, а я, свесившись набок, выкрутила на землю отчаянно хлюпающий капюшон и волосы. Настроения мне это не прибавило, и я, вернув себе нормальное положение, принялась гипнотизировать хмурым взглядом спину Гэндальфа, которого считала виноватым в том, что мне приходится сейчас мокнуть под дождем, а не нежиться в кресле перед камином.

– Господин Гэндальф, – послышался недовольный голос Дори, – нельзя ли что-нибудь сделать с этим потопом?

– Это дождь, господин гном, – отозвался старик. – Он будет идти до тех самых пор, пока не закончится. Если вы хотите изменить погоду в мире, вам стоит обратиться к другому волшебнику.

– А есть и другие? – полюбопытствовал Бильбо.

Я с ужасом уставилась на хоббита, посылая на его голову различные ругательства и проклятия. Парочка особо душевных пожеланий сорвалась с губ, и я увидела, как заинтересованно изогнул бровь Кили, повернувшись ко мне. Натянув капюшон пониже и немного наклонившись к гному, я прошептала:

– Если он сейчас начнет вспоминать свои молодые годы, я взвою.

Брюнет понятливо усмехнулся, тряхнув мокрыми волосами, а я вновь глянула на Гэндальфа, который, выдохнув ввысь колечко табачного дыма, задумчиво нахмурился, словно подбирая слова. Я закатила глаза, прекрасно понимая, что за этим последует, и уже морально готовясь к тому, что сейчас вновь услышу историю, которую лично я слышала уже раз пятьдесят.

– Всего нас пятеро, – глубоким уверенным голосом начал волшебник, а я с тихим стоном спрятала лицо в ладонях. Ну, вот, началось. – Старший в нашем ордене – Саруман. Белый волшебник. Есть еще два синих мага. Правда, я забыл их имена.

– Старость всех подкашивает, – прокомментировала я, рассматривая кроны деревьев над головой. Братья, услышавшие меня, синхронно фыркнули, сцеживая смешки в кулак.

– А пятый волшебник? – продолжил расспрашивать хоббит.

– Пятый волшебник – Радагаст Бурый.

– А он… великий маг или кто-то навроде вас? – Бильбо склонил голову набок.

Гэндальф от такого вопроса потерял дар речи, беззвучно открывая и закрывая рот, а я, не сумев сдержать сумасшедшего хохота, резко пришпорила Кайруса, крикнув гномам, что поеду проверить дорогу впереди. Торин, мимо которого я промчалась, проводил меня удивленным взглядом, однако не произнес ни слова, вновь устремив свой взгляд к горизонту.

Изнурительная тряска в седле, как обычно, продолжалась до самого вечера. Дождь, к безумной радости остальных, наконец, прекратился, солнце нет-нет, да и выглядывало из-за медленно проплывающих по небу серых туч, а лошадиные копыта то и дело сбивали с высокой травы хрустальные капельки росы. Окружающая нас природа отражалась в зеркальной и неподвижной глади больших луж, по которым изредка пробегала рябь, гонимая ветром.

Торин, по непонятным нам причинам, решил сделать привал немного раньше, чтобы к наступлению темноты все дела были завершены, а участники похода смогли хоть немного отдохнуть. Гномы принялись понемногу спешиваться, подводя пони к кромке леса, виднеющегося совсем рядом с большим холмом, на котором привлекали взгляд темные от времени и растущего на них мха руины. Я не могла сказать, что эта местность меня пугала или напрягала, однако то, что она внушала определенную тревогу, – это несомненно.

Приказав племянникам стеречь пони, Торин глянул на меня и велел пройти ниже по склону, посмотреть, не можем ли мы в ближайшем времени ожидать незваных гостей. Возможность избежать готовки меня порадовала, поэтому я пришпорила Кайруса, направив его вниз, в долину, оглядывая окрестности и полной грудью вдыхая свежий воздух, пропитанный запахом дождя и высоких трав, по которым с серебряным перезвоном катились дождевые капли, стоило белоснежному жеребцу сбить их своими копытами. На вечер немного потеплело, и я сбросила свой плащ, выжав его, насколько это было возможно, и перевесив через седло.

Несколько минут Кайрус неспешной рысью обходил немалый круг, начиная от кромки леса, где мы остановились, и вплоть до высоких скал, видневшихся с той стороны долины и тянущихся через всю ее ширь. Никакой ярко выраженной угрозы я не заметила, однако врожденное предчувствие не могло позволить мне расслабленно выдохнуть, вернуться к лагерю и сказать, что все хорошо. Какая-то неприятная, темная сила охватывала лес, возвышающийся над долиной, наполняла его, пронзая насквозь и сжимая сердце в стальных тисках тревоги. Я никак не могла понять, что происходит, однако своим предчувствиям привыкла доверять, и поэтому решила вернуться к месту привала, чтобы сообщить, что слишком расслабляться нам нельзя.

Уже издали я услышала неразборчивые злые окрики, которые доносились со стороны развалин, у которых устроились гномы, и я нахмурилась, пришпорив лошадь. Кайрус ускорился, вылетев на поляну перед домом как раз в тот момент, когда Гэндальф, спустившись вниз, прошел мимо лошадей со злым заявлением:

– Хватит с меня гномов на сегодня!

– Гэндальф! – позвала я, резко натянув поводья, после чего спешилась, удивленно глядя вслед волшебнику.

Тот лишь злобно запыхтел трубкой, даже не оглянувшись на меня и исчезнув за зелеными деревьями, словно растворившись в воздухе. Повернув голову вправо, я увидела хмурого и явно раздраженного Торина, глядящего туда, где исчез Митрандир. Кажется, эти двое за те несколько минут, пока меня не было, успели здорово поругаться, однако, припоминая свои опасения касаемо этих мест, я решила, что это не самое удачное время для разногласий.

– Что произошло? – обратилась я к королю, вновь бросив взгляд туда, где исчез Гэндальф. – Почему он уходит?

– Если он уходит, значит, так ему захотелось, – резко ответил Дубощит, глянув на меня. – А если вас тоже что-то не устраивает, вы вполне можете отправиться вслед за ним, – в голосе гнома скользила неприкрытая неприязнь. – Бофур, пошевеливайся с ужином!

Гномы, не желая вызвать гнев короля, принялись поспешно организовывать привал. Загремел котелок, затрещали ветки и зашелестели листья, когда Глоин и Бифуром направились за хворостом для костра. Чувствуя, как внутри клокочет злость на Торина, я резко отвернулась от всей компании, расседлывая Кайруса и посылая на голову Короля-Под-Горой разнообразные проклятия. Нет, ну каков нахал и гордец! Неужели не понимает, что без Гэндальфа у нас в этом походе нет ни малейших шансов?! Знать бы еще, что же они не поделили между собой, и почему обычно терпеливый и спокойный Митрандир вдруг так вспылил.

– Эй, – на мое плечо легла чья-то рука.

Сработал защитный инстинкт, и я, не разобравшись, кто стоит за моей спиной, резко повернулась, чтобы нанести короткий, но сильный удар. Не ожидавший такого приема Кили отшатнулся, однако успел перехватить мою руку до того, как я успела ударить его в челюсть. Сильные пальцы сжали мой кулак, а я по инерции придвинулась к гному на слишком близкое расстояние, почувствовав, как сердце глухо ухнуло в груди. Теплое дыхание обожгло, взъерошив рыжие пряди.