Текст книги "Dead, which could touch the sky (СИ)"
Автор книги: Happy demon
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 39 страниц)
Подняв голову, я обвела взглядом окружающее меня пространство и без труда различила несколько занятых темниц, к решеткам которых сейчас буквально прилипли гномы, рассматривая меня со странной смесью удивления, интереса, ненавистной жалости и неподдельного ужаса. Взгляд скользнул вправо, где за решеткой находилась невероятно бледная и встревоженная, однако невредимая Турэ.
Девушка смотрела на меня сочувствующе, на моих спутников – с ненавистью, а когда один из эльфов довольно неучтиво дернул меня за руку, заставляя спускаться по ступеням, глаза подруги потемнели от ярости, которая заставила меня действовать.
Не знаю, откуда в измученном, ослабленном теле взялись силы, однако злость требовала выхода, который я предоставила. Рванулась в сторону, ударив одного из стражников под дых, второй получил между ног, согнувшись от боли. Резко отшатнувшись от ответного удара, я пнула ближайшего ко мне мужчину в голень, и он, не удержавшись, кубарем покатился вниз по ступенькам. Шум поднялся невообразимый, слева прогремели чьи-то шаги, однако гораздо больше меня сейчас волновал стражник, стоящий прямо передо мной. Бросившись вперед, он попытался перехватить меня за шкирку, но я уклонилась, зашипев от боли в потревоженной спине.
Совсем рядом раздался предупреждающий окрик Турэ, и я, услышав свист рассекающей воздух стали, резко отшатнулась. Перед лицом пролетел острый серебристый кинжал, ударившись о стену и упав на каменный пол, а обернувшись, я разглядела на нижнем уровне темниц уже знакомую мне рыжеволосую эльфийку. Зло сощурившись, она вытащила второй кинжал, многозначительно взвесив его в руке, я пригнулась, готовясь к броску, однако в этот момент оставленный без внимания стражник схватил меня за волосы, дернув назад. Я громко вскрикнула от боли, чувствуя, как что-то неприятно хрупнуло в шее.
– Лира! – к всеобщему шуму прибавился еще один голос.
Мужской, приятный, немного хриплый и определенно взволнованный.
Приоткрыв заслезившиеся от боли глаза, я моргнула, убирая с ресниц соленую влагу, после чего уставилась на источник звука. Взъерошенный Кили вцепился руками в решетку своей темницы, его цепкий испуганный взгляд пересекся с моим, а пальцы, сжимающие металл, побелели от напряжения. Эльфийка, стоящая в паре шагов от него, на мгновение обернулась на гнома, однако тот не обращал на нее внимания, все еще продолжая рассматривать меня, подмечая каждую деталь. Его взгляд скользнул к удерживающему меня стражнику, и теплые карие глаза потемнели от ненависти.
– Не стоит больше так делать, – свистящим шепотом произнес эльф, унизительно дернув меня волосы и заставив запрокинуть голову назад. Было больно и неудобно, однако я не произнесла ни слова, лишь поджимая губы и шумно дыша. Запал исчез, слабость вернулась, и на ногах меня удерживала только морготова гордость.
– В темницу ее, – отдала приказ эльфийка, спрятав свой кинжал.
Побежденный мною стражник поднялся на ноги, сплюнув скопившуюся во рту кровь, после чего глянул на меня с ненавистью и злобой. Узнаю этот взгляд. Взгляд униженного и растоптанного человека. Я не сомневалась, что он бы с удовольствием перерезал мне глотку, однако не стал, молча подойдя к ближайшей камере и загремев связкой ключей.
Можно считать, что мне повезло – меня с силой толкнули в темницу к Турэ, едва не сбив при этом с ног саму брюнетку. На пороге я запнулась, едва не пропахав носом пол, однако следопытка поддержала меня, не позволив упасть. Решетка захлопнулась за моей спиной, стражники и рыжая эльфийка ушли, оставив нас наедине, и только тогда я позволила себе снять маску. Шумно выдохнула, уткнувшись в плечо подруги, и тихо всхлипнула, ненавидя себя за слабость. Ноги подогнулись, и я буквально упала на колени, утаскивая за собой и Турэ.
– Ну же, Ллир, все будет хорошо, – прошептала девушка, успокаивающе поглаживая меня по волосам. Села поудобней, чуть поморщившись, после чего обняла меня, позволяя заливать слезами свою рубашку.
– Турэ… – тихо позвал Фили, однако девушка недовольно вскинула голову, посверлив взглядом королевского племянника, и тот понятливо умолк, дожидаясь, пока моя истерика прекратится.
Не помню, когда последний раз позволяла себе демонстрировать свою слабость перед окружающими, и сейчас, стирая катящиеся по щекам слезы, я чувствовала себя ужасно неловко. Мне было стыдно за то, что я не сдержалась, было больно, и тот факт, что кто-то видит меня в таком состоянии, лишь подстегивал обжигающую ненависть к самой себе. Я безгранично доверяла Турэ, но сейчас свидетелями неприятной картины стали не совсем дружелюбно настроенные гномы и… Кили.
Молодой темноволосый мужчина, который сейчас, не отводя взгляда, внимательно наблюдал за мной, и от его внимания было еще хуже.
Турэ, тихо шепчущая мне на ухо успокаивающие фразы, отстранилась, бегло осмотрев меня и подметив даже малейшие повреждения. Теплая ладонь скользнула к вывихнутому плечу, и девушка закусила губу, ощупывая поврежденную конечность. Я невольно напряглась, однако тут же шумно выдохнула, прикрыв глаза. Каждое прикосновение было неприятным, по руке проходила болезненная дрожь, однако на нее легко было не обращать внимания. Другое дело, что мне нужно было расслабиться, а сделать этого не получалось.
– Ллир, ты же помнишь, что я раньше никогда не вправляла вывихи? – неуверенно поинтересовалась Турэ, привлекая мое внимание.
– Это не то, о чем я сейчас хочу задумываться, – прорычала я, пытаясь справиться с накатившими эмоциями. Былое хладнокровие возвращалось, однако держать себя в руках все еще было сложно. Горло саднило от любого напряжения, и говорить получалось с трудом. – Я тебя учила, помнишь?
– Учитель из тебя никудышный, – подметила подруга, после чего шумно выдохнула. – Если будет больно – скажешь.
– Ты будешь вправлять мне плечо, естественно, это будет больно. Просто сделай уже то, что нужно.
– И не говори, что я не предупреждала, – недовольно пробормотала девушка, после чего едва слышно выругалась и вновь склонилась над моим плечом. Я подняла глаза к потолку, пытаясь справиться с накатившей дрожью, после чего крепко зажмурилась, заставляя себя расслабиться. Получалось плохо, плечо болело, спину жгло огнем, а страх вновь испытать мерзкую ненавистную боль плотным клубком свернулся в груди.
– Согни ее локоть и потяни вниз, – послышался вдруг мужской голос.
Распахнув глаза, я удивленно уставилась на решетку темницы, находящейся прямо напротив нашей. Седовласый Оин, буквально прилипнув к холодному металлу со своей стороны и направив в нашу сторону свою слуховую трубку, сейчас внимательно следил за всем происходящим в нашей темнице. Вспомнив, что он лекарь, я лишь кивнула, из-под опущенных ресниц наблюдая за задумавшейся следопыткой. Пожав плечами, она послушно выполнила требуемое, виновато дернув уголком губ, когда я от боли втянула сквозь зубы воздух.
– Ты должна будешь повернуть локоть наружу, а потом вовнутрь, – наставительно произнес Оин, внимательно наблюдая за каждым движением брюнетки. – Лира, ты должна расслабиться и перестать сопротивляться, иначе ничего не получится.
– Я пытаюсь, – едва слышно прошептала я. Каждое движение поврежденной рукой отзывалось болью, заставляющей меня сжиматься в комок, а мышцы буквально закаменели, и я отчетливо услышала тихое ругательство Турэ.
– Ллир, а ты молодец, – неожиданно громко воскликнул Фили, и я вздрогнула, глянув на гнома. Он находился в камере дальше всех, однако сейчас, точно так же, как и остальные, прилип к тяжелой решетке. – Эти эльфы явно не ожидали сопротивления, а полет того надменного индюка был просто фееричен.
– Зато будет знать, как недооценивать противников, – довольно пробасил Двалин, и в его взгляде вспыхнуло одобрение. Остальные гномы тоже подбадривающее загудели, и я невольно улыбнулась, почувствовав, как всего лишь на короткое мгновение былое напряжение ушло, уступив место разливающемуся в груди теплу.
В тот же момент по руке сверху вниз прокатилась огненная вспышка, и я, не сдержавшись, громко взвизгнула от боли, чувствуя, как на глазах вновь выступают соленые слезы. Всхлипнула, сдерживая стон, после чего с удивлением обнаружила, как боль медленно, но уверенно исчезает, оставляя после себя лишь неприятное ноющее чувство. Оглянулась на довольно ухмыльнувшуюся Турэ, после чего благодарно кивнула. Что же, должна признать, идея отвлечь меня от махинаций следопытки была более, чем просто удачной, по крайней мере, я теперь хоть немного могу двигаться без былой боли.
– Возьми, у меня еще осталось немного воды, – с этими словами брюнетка протянула мне бурдюк, отцепив его от пояса.
Жадно сглотнув и чувствуя, как горит пересохшее горло, я вцепилась в кожаный мешочек, дрожащими пальцами выдернув пробку. В первое мгновение холодные капли заставили закашляться, смочив пересохшие разбитые губы и скользнув не в то горло, однако жажда была слишком сильной, и я за несколько мгновений расправилась с предложенной мне водой, на мгновение задержав приятную жидкость во рту и прикрыв глаза. Желудок тут же возмущенно заворчал, и я сделала глоток, чувствуя, как в горле перестает першить.
– Дай мне осмотреть твою спину, – тихо произнесла Турэ, и я моментально напряглась, совсем не желая, чтобы девушка тревожила нанесенные раны. Из-за крови рубашка прилипла к телу, и безболезненно отодрать ее сейчас не представлялось возможным.
– Не стоит, – хрипло ответила я, отвернувшись, и демонстрируя полнейшее нежелание продолжать этот разговор, однако брюнетка была не менее упряма.
– Ллир, тебя нужно осмотреть, – настойчиво произнесла она. Я поджала губы, несколько мгновений поколебавшись, после чего обреченно повернулась к следопытке спиной. – Сюда, на свет, чтобы я смогла рассмотреть.
С губ сорвался шумный вздох, и я послушно уселась на холодном каменном полу спиной к решетке, уставившись в темноту темницы прямо перед собой. Мелькнула тень, Турэ обошла меня по кругу, словно размышляя, с какой стороны ко мне лучше подойти, после чего опустилась на колени рядом, осторожно приподняв края разорванной, окровавленной и потерявшей презентабельный вид рубашки. Я напряглась, крепко закусив губу, а в следующее мгновение следопыка принялась аккуратно оттягивать прилипшую к коже ткань, открывая вид на испещренную ударами спину.
Было больно, я шипела и рычала, изо всех сдерживая унизительные слезы, поэтому не сразу обратила внимание на тяжелую напряженную тишину, которая повисла за мной. Спина горела, и не только от боли, но и от обжигающих внимательных взглядов, которые изучали меня, словно неведомого зверька. Я прекрасно знала, что они видят – многочисленные алые полоски, расцветшие на бледной коже, которую плеть в некоторых местах повредила, создавая неприятные на вид и болезненные тонкие раны. Зубы до крови прикусили губу, и я на мгновение возненавидела Турэ – зачем она заставляет меня при всех демонстрировать свою слабость? Неужели не понимает, что от этого еще хуже?..
– Сколько… – выдохнула следопытка, не сводя с меня пораженного взгляда.
– Десять, – я сплюнула скопившуюся во рту кровь, поморщившись от неприятного металлического привкуса. – Последние пять… не сдержалась.
– Я слышала, как ты кричала, – прошептала подруга, и я застыла, прижимая к груди рубашку, ставшую похожей на половую тряпку.
Руки дрожали, в ушах шумела кровь, и мне казалось, будто я вновь слышу свист рассекающей воздух плети, которая спустя мгновение обжигает ударом спину. Я держалась до последнего, я сцепила зубы, крепко зажмурившись, чтобы ничего не видеть, однако этого и не понадобилось. Боль ослепляла, заставляя скулить, и если на первых нескольких ударах я не позволяла себе быть слабой, то на последних сдерживаться уже не удавалось. И я кричала, кричала от боли, осознавая, за что получаю наказание, но раскаяния не было, и даже после того, как мои мучители оставили меня в том гроте, защелкнув на запястьях кандалы, я не жалела о своем поступке. Пусть лучше убьет, но виновной я себя не признаю.
Где-то за спиной послышался шумный вздох, и я словно пришла в себя. Рванулась в сторону, отбросив руку Турэ, после чего одернула рубашку, даже не поморщившись, когда ткань задела раны. Не нужна мне ни жалость, ни поддержка, ничего не нужно. Как-то прожила без этого, и проживу еще сколько же. Не знаю, как, но я обязательно выберусь, и первое, что сделаю – расскажу Гэндальфу все, что я о нем думаю. А еще – никогда больше не ввяжусь в сомнительную авантюру.
Хватит с меня и этого ненавистного похода с гномами.
– За что? – голос Кили был тих, и если бы не острый слух, я бы ни за что его не услышала. Обернувшись, я заметила, что младший племянник короля не сводит с меня тяжелого потемневшего взгляда. Он находился в дальней темнице возле брата, однако это не помешало мне разглядеть эмоции на его лице. Обычно улыбчивый и веселый, сейчас гном был хмур и серьезен, на скулах играли желваки, и от ненависти и жалости в его взгляде мне стало совершенно не по себе. Сердце гулко стукнуло где-то в горле, и на мгновение боль отступила, сменяясь другим, совершенно незнакомым доселе чувством.
– Нам тоже хотелось бы узнать, – подал голос Торин, сидящий в камере слева. Он рассматривал меня без особого интереса или учтивой жалости, однако и привычной ненависти в его глазах я почему-то не заметила. – Вы, леди Лира изначально не были в восторге от нашей идеи идти через Мирквуд, – надо же, заметил, – а в лесу каждую минуту оглядывались, словно ожидая нападения. И когда нас, все же, поймали, вас не только узнали, но и доставили королю лично. А спустя неделю вас приводят в темницу, и вы…
Гном неопределенно пожал плечами, не зная, как продолжить фразу, и я лишь горько усмехнулась, совсем не горя желанием отвечать на вопросы. С одной стороны, было стыдно и неловко, с другой – это совсем не касалось моих спутников, да и не доверяла я им до такой степени, чтобы раскрыть свое сердце перед ними. Но ведь… Какой смысл в том, чтобы сейчас скрываться и не договаривать. Все равно не сегодня, так завтра Трандуил либо прикажет казнить, либо придумает что-то подейственней, чтобы заставить согласиться на его условия и вымаливать прощение, стоя на коленях.
– Тауриэль сказала, что тебя ждет наказание, – вновь обратился ко мне Кили, и его голос был непривычно холоден. Вздрогнув от неожиданности, я вновь посмотрела на гнома, однако с удивлением подметила, что злится он совсем не на меня. В карих теплых глазах светилось неподдельное участие, и я судорожно вздохнула, даже не сразу обратив внимание на его слова.
Тауриэль?
Скорее, всего гном говорил о той рыжеволосой эльфийке, которая угрожала мне кинжалом. С губ невольно сорвался короткий злой смешок. Не припомню, чтобы девица представлялась нашему отряду, а раз уж племянник короля знает ее имя, то это свидетельствует о том, что эти двое успели пообщаться отдельно. Перед глазами вспыхнуло воспоминание того, как при нашем появлении в темнице эльфийка отшатнулась от решетки, за которой находился Кили, и я смогла лишь удивиться тому, как быстро гном успел найти подход к той, кто его за эту самую решетку усадил.
Почему-то от этого вдруг стало невыносимо горько, а произнесенные мною слова буквально сочились ядом:
– Наказание, верно подмечено. Меня наказали за то, что я попыталась убить их Владыку.
Эта новость настолько потрясла гномов, что они даже рты раскрыли, уставившись на меня, как на сумасшедшую. Хищно усмехнувшись, я отвернулась, после чего, присев на пол у дальней стены камеры, свернулась в комочек, радуясь тому, что темнота надежно скрыла меня от любопытных взглядов. Прикрыла глаза, чувствуя, как возвращается слабость, после чего вновь до боли закусила губу. Ничего, я справлюсь. Всегда справлялась, и не из таких передряг выпутывалась. Спина горела огнем, однако уставшее тело приступило к регенерации, и мне оставалось только ждать того момента, когда вернется хотя бы часть былых сил.
Я сбегу, обязательно сбегу. И надменный Трандуил никогда не получит того, чего хочет.
– Но почему? – неуверенно поинтересовался Ори, однако я на его голос даже не обернулась. Турэ, сидящая неподалеку, лишь хмыкнула, покосившись на меня, а я, почувствовав внимание к своей особе, лишь передернула плечами. Пусть рассказывает, если хочет, мне все равно.
– Что вы знаете о метаморфах? – неожиданно спросила подруга, и я невольно вздрогнула, навострив уши.
– Это выдумки, детские сказки, – отмахнулся Глоин, покачав головой.
– Скорее легенды, – с упреком произнес Балин, удостоив рыжего гнома недовольным взглядом, после чего повернулся к следопытке. – Я слышал немало преданий, которые описывали древнюю расу, некогда живущую на восточном берегу Андуина у подножия Амон Лау. Невысокие, как и хоббиты, но на диво гордые и храбрые, эти удивительные создания обладали невероятной способностью превращаться в любое живое существо, стоило лишь увидеть его однажды. Кровь же их обладала огромной целебной силой, способной излечить любую рану или поднять на ноги смертельно больного человека, – седовласый гном обвел взглядом притихших мужчин, слушающих его с необыкновенным вниманием. – И именно из-за этой крови в Первую эпоху и так немногочисленный народ был полностью вырезан приспешниками Саурона. Некоторые считают, что с помощью удивительной крови метаморфов Гортхаур хотел вывести сильную непобедимую армию. За метаморфами охотились, загоняли их, словно диких зверей, и до конца Первой эпохи не дожил ни один представитель их расы.
– А вот тут вы ошибаетесь, – громко фыркнула Турэ, привлекая к себе всеобщее внимание. – Саурон перебил почти, я повторяю, почти всех метаморфов, – девушка склонила голову набок. – Некоторым, все же, спастись удалось.
– Но это невозможно, – нахмурился Торин, до этого с неподдельным интересом вслушивающийся в рассказ Балина. – Если бы кто-то выжил, об этом упоминалось бы в летописях, где-то обязательно должны были сохраниться записи о метаморфах.
– А вы знаете, сколько на черном рынке стоит хотя бы капля их крови? – возмутилась следопытка, уставившись на короля гномов. – Да за такие деньги любой бы на моем месте отправился на край света на поиски жалких остатков некогда удивительной расы, – девица запнулась, услышав, как я недовольно рыкнула, после чего перевела тему. – Это я к тому, что даже маленькая капля их крови с лихвой окупит те старания, которые приходится приложить к поиску этого существа, которых сейчас остались единицы. Это же как искать ветер – метаморф может быть повсюду, скрываясь даже под видом вашего любимого кота, и вам и в голову не придет, кем домашний любимец является на самом деле. Да я шесть лет потратила на то, чтобы выйти на след метаморфа, и подбадривала меня только мысль о том, что мне заплатят таким количеством золота, которое я не смогу унести. А что я получила взамен? Пинок под зад и головокружительный ночной забег от местной стражи!
Это было сказано уже мне, и я невольно украдкой улыбнулась, вспоминая свою первую встречу с подругой. Злая, уставшая, со взъерошенными черными волосами, Турэ была похожа на яростного воробья, однако ее меч, едва не перерезавший мне горло, быстро убедил меня в том, что у девушки самые серьезные намерения. Я понятия не имела, как она меня выследила, а следопытка в этом никогда не признавалась, однако сейчас мне казалось, что тот вечер, когда брюнетка вошла в небольшую шумную таверну на тракте к северо-востоку от Рохана, был одним из счастливейших дней в моей жизни.
– Погоди, ты ведь говорила… – с сомнением протянул Фили, словно что-то вспоминая, после чего сдавлено охнул. – Ллир?!
Гномы уставились на меня в немом изумлении, однако я даже не повернулась в их сторону, продолжая с невероятным интересом изучать каменную стену перед глазами. Мне были понятны их чувства – не каждый день встречаешь персонажа из легенды, однако я прекрасно знала, что это лишь вступление, и основная часть последует позже.
А слышать всего того, что скажет Турэ, мне совсем не хотелось.
– Но она ведь… – пробормотал растерянно Торин. – Гэндальф сказал, что она…
– Гэндальф ничего не говорил, – отмахнулась брюнетка. – Вы сами предположили, что она оборотень, и никто не стал убеждать ваш отряд в обратном.
– И Митрандир знал? – полюбопытствовал Бофур, до этого не участвовавший в разговоре. Сдвинув на затылок свою ушанку, он с интересом прилип к решетке своей камеры.
– Конечно, он знал, – закатила глаза Турэ, а в ее голосе я услышала стальные нотки. – Как знал и то, что Ллир здесь появляться нельзя, но все равно заставил ее быть вашим проводником.
Я напряглась, чувствуя прокатившуюся по телу дрожь, да и гномы как-то нахмурились, начиная понимать, что дальнейший рассказ, пусть и не менее шокирующий, не будет столь познавательным и интересным. Турэ молчала, словно ожидая, что я оборву ее и не позволю продолжать, однако я хранила молчание, и вместо меня заговорил Фили.
– Что произошло? – тихо спросил мужчина, и я затылком почувствовала его внимательный взгляд. Хотелось укрыться с головой одеялом, чтобы скрыться от любопытных глаз, однако вместо этого я лишь крепче обхватила руками подтянутые к подбородку колени.
– Мать Лиры, Каэрта, была чистокровным метаморфом и кочевала по Средиземью, тщательно оберегая свой секрет – попасть в лапы охотников ей совсем не хотелось, не смотря на то, что метаморфов считали мертвыми. Во время очередного путешествия она осела в Мирквуде, где и встретила отца Ллир. Илладан был капитаном мирквудской стражи, и он даже не догадывался о том, что его жена метаморф, пока она не произвела на свет ребенка. Младенец не мог контролировать свои превращения, поэтому они происходили хаотично, и мне почему-то даже не хочется представлять реакцию Илладана, когда он впервые увидел превращение своей дочери, – Турэ улыбнулась, да и я невольно изогнула губы в усмешке. – Каэрте пришлось рассказать мужу правду, которую тот принял с большим трудом. Конечно, не каждый день твои жена и ребенок оказываются представителями народа, описанного в древних легендах, – девушка громко фыркнула, однако тут же посерьезнела. – Присутствие в королевстве чужачки не нравилось Трандуилу, а когда он узнал о рождении ребенка-полукровки, то принял решение изгнать Каэрту и ее дочь из леса. Илладан в это время был у дальних границ, и, вернувшись, не застал жену, которая к тому времени вместе с Лирой покинула Мирквуд. Не страшась гнева Владыки, он отправился вслед за ними, но…
Я шумно выдохнула, чувствуя, как в горле образуется горький комок, мешающий дышать. Руки дрожали, пальцы с силой сжали грязную ткань рубашки, а виски сдавила ноющая боль. Я знала, что сейчас скажет следопытка, я знала, какие слова сейчас сорвутся с ее губ, и пыталась загнать назад непрошенные слезы. Эту историю я знала только из отцовских слов, ведь на момент тех событий была еще маленьким ребенком, однако мне всегда казалось, что я помню все то, что произошло, что слышу ненавистный скрежет оружия и громкий, так похожий на рев раненого зверя крик отца…
– Возле самой кромки леса на Каэрту напали разбойники. Она оборачивалась, защищая дочь, однако противников было больше, и она просто не справилась. Илладан примчался как только смог, он отбил нападение, спас Лиру, но не успел помочь своей жене, – голос Турэ дрогнул, но девушка продолжила, сдерживая эмоции. – С ребенком ему некуда было идти, и он вернулся обратно в Мирквуд, просил Владыку позволить дочери остаться. Не знаю, почему Трандуил тогда передумал, однако разрешил Лире жить в Мирквуде, а ее отец с тех пор, хотя и по-прежнему оставался капитаном стражи, винил в смерти своей жены именно Трандуила. Он оберегал секрет дочери, знал, что найдутся желающие завладеть ее кровью, а этого он допустить не мог.
Я лишь жестко усмехнулась на эти слова. Отец и правда делал все, чтобы защитить меня, он с ранних лет учил быть осторожной и никому не показывать то, что я умею. Оборачиваться было запрещено, лечить кого-то с помощью крови – тем более, да только все равно эти старания были напрасными. Нелюбовь Трандуила к полукровке, не смотря на его проявленную однажды милость, никуда не делась, отца презирали, меня ненавидели, шарахаясь, как от прокаженной. Тогда я искренне не понимала такого отношения, плакалась отцу в рубашку, что все от меня отворачиваются, а он в ответ лишь гладил меня по волосам и постоянно повторял, что он со мной, и что никому не даст меня в обиду. Кроме того, он говорил, что я и сама должна уметь постоять за себя, учил сражаться, требовал всегда быть готовой ко всему. И именно поэтому в тот вечер я была готова…
– К тому времени в Мирквуде поднялась волна недовольств, а когда Трандуил оградил свое королевство от других народов, эльфы и вовсе словно с цепи сорвались. Сами они тщательно это скрывают, и за пределами Лихолесья никто не знает, однако в какой-то момент в Мирквуде назрел переворот, – продолжила Турэ. Эта информация оказалась для гномов новостью, я услышала несколько недоверчивых шепотков, однако возражать никто не стал, предпочитая довериться словам следопытки. – Илладан все так же ненавидел Трандуила за смерть жены, поэтому его участие в сопротивлении стало лишь вопросом времени. Как капитан стражи, он был вхож туда, куда другим путь был заказан, и именно с его помощью однажды ночью вооруженные эльфы, перебив охрану, ворвались в королевский дворец, – подруга на несколько мгновений умолкла, словно подбирая слова. – Той ночью была жестокая бойня, эльфы буквально вырезали друг друга, однако королевская охрана свое дело знала, заговорщиков быстро оттеснили и перебили почти всех, а тех, кто выжил, захватили. Казнь была устроена сразу же, на глазах потревоженных разбуженных жителей Мирквуда. На глазах Лиры, которая стала свидетелем жестокого убийства своего отца.
Несколько горячих слезинок все-таки скатились по щекам, упав на воротник рубашки, и я с силой смежила веки, запрокинув голову наверх и пытаясь загнать слезы обратно. Воспоминания той ночи ярко горели перед внутренним взором, я словно вновь оказалась на забитой эльфами площадке перед троном, где Трандуил зачитывал семерым мужчинам, среди которых был и мой отец, смертный приговор. Я словно вновь видела, как острые мечи стражников один за другим пронзают стоящих на коленях мужчин, я словно вновь видела гордо расправившего плечи отца, который до последнего не сводил полного ненависти взгляда с Владыки, спокойно наблюдающего за казнью.
Отец отвернулся от него лишь однажды. Отвернулся, чтобы найти взглядом в толпе меня и тепло, подбадривающе улыбнуться моей любимой улыбкой. Сердце разрывалось от боли, по щекам текли слезы, а внутри разгорался пожар, когда еще плохо контролируемые животные инстинкты требовали броситься вперед и разорвать стражников, спасти единственного родного мне человека.
Но я стояла на месте, словно застывшая статуя. Стояла и смотрела, как к отцу, последнему из семерых, подходит высокий стражник, занося свой меч.
Отец даже не взглянул на него, продолжая всматриваться в мое лицо, и я до сих пор ненавидела себя за то, что в последний момент не выдержала и закрыла глаза.
– После этого она и предприняла попытку убить Трандуила, чтобы отомстить за отца, – голос Турэ доносился словно сквозь толщу воды, и мне стоило огромных усилий вынырнуть из смутных воспоминаний, заставивших сердце сжаться от боли. – Этот sunion каким-то образом узнал, что Лира метаморф, и решил со смертью отца прибрать ее к рукам. Как же, куда ни плюнь, всюду выгода. И восстание придушил, и завел себе ручного метаморфа, словно пса на цепи. Дорогостоящего пса с дополнением в виде целительной крови. Я и сама бы за такое убила, – следопытка, не сдержавшись, сорвалась на рычание. – Да только он не знал, что кровь Лиры совсем не имеет целительных способностей, не чистокровная ведь, – я на мгновение повернулась к подруге, однако та держала невозмутимую маску, и мне оставалось лишь усмехнуться. – К тому же, он не думал, что она на убийство будет способна, еще и на такое глупое – в ту же ночь, когда страсти улеглись и дворец притих. К нему в комнату пробралась, едва не прирезала, да только помешали ей, стража на сполох забила. Вот и пришлось убегать, и Мирквуд с тех пор был для Лиры под запретом.
– Пока мы не привели ее с собой прямо в руки Трандуила, – завершил за подругу Кили. Я вздрогнула от его голоса, и лишь сильнее сжалась в комок, чувствуя, что только успокоившаяся истерика готовится вернуться. Воспоминания разбередили старые раны, боль душевная сливалась с болью физической, а слезы, казалось, текли непрерывным потоком, который я никак не могла остановить. Ненавидела себя за слабость, презирала за сочувствующие взгляды гномов, но справиться с нахлынувшими эмоциями впервые за долгие годы не могла.
– Который с радостью ухватился за возможность вернуть любимого домашнего зверька, – ядовито отозвалась Турэ. – А перед этим наказать за непослушанье десятью ударами плетей, чтобы неповадно было больше…
– Хватит! – рыкнула я, мгновенно оборвав разошедшуюся подругу.
Следопытка тут же закрыла приоткрытый было рот, понятливо кивнув и с преувеличенным интересом рассматривая каменный свод над головой, а я, обведя взглядом притихших гномов, вновь отвернулась к стене, стараясь не думать о тех жалостливых взглядах, направленных в мою сторону. Жалеть меня не надо, этого я не хочу. Отец учил быть сильной, а сильных не жалеют, они справляются сами. И я справлюсь, не маленькая уже.
Некоторое время мы сидели в полнейшей тишине, прислушиваясь к шуму реки где-то за пределами темниц. Гномы пару раз пытались заговорить, однако наталкивались на нашу с Турэ стену отчуждения. Я говорить с кем-то не имела желания, а следопытка, выдав позволенное количество информации, тоже молчала, прикрыв глаза и делая вид, что уснула. Несколько раз в помещении появлялись стражники, убеждаясь в том, что пленники находятся на своих местах, а однажды заглянула и рыжеволосая эльфийка, которую Кили назвал Тауриэль. Только вот, в отличие от предыдущего раза, теперь молодой гном не обратил на девушку должного внимания, погруженный в какие-то свои мысли, и она в скором времени покинула темницы, провожаемая моим хмурым взглядом.
Кинжал я ей не забыла.
Регенерация была медленной, однако боль постепенно уходила, а силы, наоборот, возвращались. Живот все еще тихо недовольно бурчал, но вода уняла жажду и на время позволила забыть о голоде. Постепенно клонило в сон, и хотя я и вздрагивала от каждого шороха, постоянно морщась и пытаясь принять позу поудобней, однако в темной холодной камере было явно лучше, чем в подвешенном состоянии, поэтому я даже смогла немного расслабиться, лениво задумываясь о том, когда же Трандуил решит предпринять новую попытку общения со мной. Ко всему прочему, почему-то стало интересно, что будут делать гномы, которые сейчас едва слышно переговаривались друг с другом. Они ведь спешили, собирались пересечь Мирквуд за три дня, а вместо этого сидят плененными в темницах Владыки. И если они собираются успеть к своей Одинокой Горе вовремя, им придется придумать, как отсюда сбежать, что само по себе было бы чудом.
