Текст книги "Волчье (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)

От стыда становилось физически больно, и я крепко зажмурилась, не понимая, как могла так легко поддаться.

Вот ведь глупая девчонка…

– Извини, я… – голос Боромира звучал ниже, чем обычно, и как-то странно хрипел, но его звучание по-прежнему отзывалось внутри дрожью, и мне до потемнения в глазах хотелось, чтобы всего лишь на одно короткое мгновение… он опять ко мне прикоснулся. – Прости, я не должен был. Все должно было быть не так…

Порывистым движением подхватившись на ноги, гондорец отошел от моей постели, старательно пытаясь смотреть на что угодно, но только не на меня. Склонился, поднимая с пола сброшенную им рубашку, а мой взгляд невольно скользнул по широкой спине, испещренной длинными алыми следами от ногтей. Щеки с готовностью полыхнули румянцем, и я, едва сдержав отчаянный стон, спрятала лицо в ладонях, радуясь тому, что длинные волосы завесили красные от стыда скулы. Тихий шорох, раздавшийся рядом, подсказал мне, что черная рубашка вновь оказалась на его владельце, а грохот тяжелых шагов, прервавшихся шелестом ткани, позволил понять, что я вновь осталась в одиночестве.

Совершенно разбитая и помутившаяся рассудком, по-прежнему до боли прижимающая смятую ткань к коже, разукрашенной созвездиями темных отметин.

– Ваше Величество, – все тот же робкий голос послышался откуда-то с улицы, очевидно, незваный гость не рисковал больше заходить в шатер, и я только отчаянно зажмурилась, борясь с подступившими вдруг к глазам злыми слезами, – прошу прощения, но лорд Арагорн срочно просит вас встретиться с ним.

– Передай лорду Арагорну, что я уже иду, – голос, вырвавшийся из груди, ломался и сипел, совершенно не желая слушаться, каждое слово раздирало пересохшее горло, и я, отчаянно желая забыться, опустилась на постель, спрятав лицо в теплых, мягких шкурах.

Единственная мысль, бьющаяся в пустом сознании, обжигала каленым железом.

Все ведь должно было быть не так…

========== Глава 20 ==========

Горячий сухой воздух обжигал лицо, терпкий горький запах гари забивал легкие, от чего свербело в носу, а серые облачка пыли, поднятой множеством тяжелых копыт, заставляли глаза слезиться. Почувствовав, как скатилась по щеке теплая влага, я раздраженно стерла ее тыльной стороной ладони, уставившись воспаленными глазами на высокие глухие врата, темнеющие впереди.

Вокруг на много лиг не было совершенно ничего, кроме выжженной, сухой пустыни и острых хищных скал, которые устремились высоко в небо, мертвая природа, уже давно не радующая глаз насыщенными цветами, мерзко серела, и запертая в тесной клетке ребер волчица то и дело встревожено металась, недовольно ворча и скаля острые зубы. Свободолюбивые оборотни, привыкшие к насыщенной зелени леса Фангорн, с каждым мгновением вели себя все более беспокойно, им отчаянно не нравилось находиться здесь, и, наверное, только преданность своей альфе все еще удерживала волнующуюся армию на плате Горгорот.

Понять это было совсем не сложно, нужно было лишь повернуть голову и взглянуть в глаза Маргрит, находящейся по левую руку от меня. Крепко сжимающая поводья и от волнения прикусившая губу девушка старательно хорохорилась, пытаясь сделать вид, что все в порядке, но широко распахнутые карие глаза потускнели от страха, и впервые за все время нашего знакомства я видела, как бесстрашный командир разведчиков боится.

Рядом прошелестела ткань тяжелого плаща, замерший на мгновение перестук лошадиных копыт возобновился, и я повернула голову, едва сдержав скользнувшую по губам кривоватую улыбку.

Арагорн, сын Араторна, прямой наследник Исильдура и наследник трона Гондора, восседающий на норовистом пегом жеребце, одетый в королевские доспехи, проехал рядом со мной, не сводя взгляда с пока еще закрытых Черных Врат, и на серьезном, словно высеченном из камня лице не дрогнул ни единый мускул. Услышав правду о происхождении друга, я сначала не поверила собственным ушам, но теперь, видя, как Странник ведет за собой огромное объединенное войско Гондора, Рохана и Серого Оплота, не понимала, как не поняла этого раньше, как не увидела внутренней силы, уверенности и непоколебимой веры в победу. Он делал то, чего не делала я, он одним своим видом убеждал каждого воина своей армии в том, что надежда есть, и я, признавая власть друга, беспрепятственно отступила, позволяя ему взять командование войсками на себя.

В отличии от людей, готовых идти за сильным предводителем, волки были верны только своей альфе и не признавали авторитета других, но в данном случае именно альфа решила подчиниться, и у стаи не было причин не доверять этому выбору.

Небо было затянуто тучами, горький пепел кружился в воздухе, оседая на волосы и доспехи серым снегом, и невозможно было понять, какое сейчас время суток. Пейзажи вокруг не менялись, и чем больше мы приближались к Черным Вратам, тем сильнее мне казалось, что они с каждым шагом вырастают, давят на сознание, заставляя пригибаться к земле и чувствовать себя не в своей тарелке. Как и мои собратья, я ощущала незримую тревогу, ощущала, как волнуется моя волчица, которой происходящее совсем не нравилось, и мне казалось, что окажись я в этом месте одна, обязательно бы убежала от искреннего испуга.

Сейчас же справиться с собственным страхом мне помогала поддержка друзей, которые плотной стеной высились по обе стороны от меня.

Возле встревоженной Маргрит, крепко сжимая поводья, покачивался в седле Леголас, за спиной которого виднелось хмурое лицо Гимли, по левую сторону от Арагорна ехал Гэндальф, положивший руку на плечо испуганного Пиппина, рядом с ними, обнимая за пояс сосредоточенного Эомера, оглядывался по сторонам Мэри, то и дело поправляющий сползающий на глаза шлем, а рядом со мной, опережая на полкорпуса, придерживал рвущегося вперед черного жеребца Боромир.

После того, что произошло вчера, мы с мужчиной не разговаривали, даже не смотрели друг на друга, и если гондорец весь вечер и сегодняшнее утро был занят, о чем-то постоянно споря с Арагорном и остальными в большом шатре, в котором всю ночь горели свечи, то я, чувствуя себя последней трусихой, до истерики боялась посмотреть ему в глаза. Руки дрожали, словно при лихорадке, мысли роились пчелиным роем, а от воспоминаний о горячих губах, сминающих мои, и требовательных руках, оставляющих синяки на нежной коже, внутри все сжималось в тугой узел. Я отчаянно мотала головой, пытаясь избавиться от странного чувства, я остервенело терла припухшие губы, пытаясь забыть вкус жадных поцелуев и искренне надеялась провалиться в глубокий сон, чтобы забыться, но чертов воин преследовал меня и там, горячо шептал мое имя, не позволяя отстраниться, и тело буквально пылало. Сводящие с ума сны сладкой болью отзывались где-то в груди, судорогой сводили бедра, и, проснувшись еще до рассвета, я бездумно всматривалась в тяжелую ткань шатра, касаясь темнеющих на смуглой коже отметин, искренне не понимая, где сон, а где реальность.

Захлебывающаяся желанием волчица отчаянно билась о ребра и скреблась острыми когтями, а я, изо всех сил пытаясь запереть ее поглубже в ловушке человеческого тела, боялась покинуть свой темный, безопасный шатер.

Утром в лагере царил хаос, беспокойные воины готовились к битве и коротко переговаривались, то и дело слышались недовольные окрики и раздраженные ругательства, и пользуясь тем, что во всеобщем бедламе никто не обращает ни на кого внимания, я старалась не отставать от других, низко склонив голову вниз и радуясь тому, что длинные волосы завесили лицо. Создавать видимость невероятной занятости было легко, к явно озабоченной проблемами королеве никто не рисковал подходить, и лишь заметив прищуренный, словно бы насмешливый взгляд пробегающей рядом Маргрит, я поняла, что нацепленная маска не столь надежна, как я думала. К тому же, спустя всего каких-то несколько минут лагерь был свернут, мне подвели меланхоличную мышастую кобылу, и я даже не заметила, как оказалась в начале длинной колоны воинов рядом с друзьями и Боромиром.

Пронзительный взгляд серых глаз опалил каленым железом, заглянув в самую душу, норовистый вороной жеребец надежно пристроился возле моей кобылы, словно намереваясь провести так всю оставшуюся жизнь, а потянувшуюся было к паре волчицу я силой посадила на невидимую цепь.

Не время сейчас, да и не место.

В столь тяжелый, безумный день голова нужна была мне чистой.

– Отвратное местечко, – негромкий голос Маргрит заставил вздрогнуть, отвлекшись от мрачных мыслей, и я оглянулась на подругу, которая поравнялась со мной. Встревоженный конь недовольно всхрапнул, закусив удила, но первая бегущая по следу даже не обратила на это внимания, всматриваясь в тяжелую громадину Черных Врат. Никто не знал, что нас ожидает там, за ними, никто не знал, чем может закончиться этот серый день, а взгляд то и дело метался к горячей громадине Ородруина, который время от времени вспыхивал алыми брызгами, выбрасывая клубы пепла, от которого темнело небо. Чувствительный нос улавливал резкие запахи, пробирающие до дрожи, и я, не сдержавшись, раздраженно потерла его, пытаясь перебить терпкость горячего воздуха.

– И где они? – громкий голос Пиппина звенел от едва сдерживаемой тревоги, однако винить за это храброго хоббита, последовавшего за нами на страшный бой, никто не смел. Замерший возле нас Арагорн оглянулся через плечо, рассматривая стройные ряды объединенной армии, застывшей каменными изваяниями и крепко сжимающей свое оружие, а после, пришпорив лошадь, первым двинулся к Черным Вратам.

Друзья, не отстающие от своего предводителя ни на мгновение, последовали его примеру, направившись следом, а заставив свою кобылу шагнуть вперед, я краем глаза заметила, как отделилась от ровного строя бронированных волков внушительная фигура. Хмурый Скьельд, не спрашивая моего позволения и не требуя разрешения, молчаливой тенью скользнул за нами, а на мгновение пересекшись взглядом с золотым янтарем внимательных глаз, я только едва заметно кивнула. Поддержка кого-то из своей стаи в тот момент была как нельзя кстати, остальные Маршалы, оставшиеся во главе армии Серого Оплота, проводили нас пронзительными взглядами, жгущими спину, и я поспешила отвернуться от них, не желая видеть какой-то обреченной решительности, с которой смотрели на нас воины, оставшиеся на своем месте.

Небольшой отряд, выглядящий на огромном плато совсем крошечным, почти смешным, с каждым шагом приближался к конечной точке нашего путешествия, и я даже не могла винить собственную волчицу, нервы которой натянулись тугими струнами. С каждым мгновением желание развернуть лошадь и умчаться прочь становилось все сильнее, но рассеянный взгляд, блуждающий по серым пейзажам, неизменно натыкался на широкую спину, защищенную серебристыми доспехами, и я понимала, что бросить все и сбежать не могу. Не тогда, когда до конца осталось всего ничего.

Подчиняясь болезненно впившимся в губы удилам, лошади одна за другой остановились почти у самых Врат, недовольно перебирая тонкими ногами, а я, на мгновение прикрыв глаза от налетевшего сухого ветра, запрокинула голову назад, всматриваясь в черную, ржавую громадину тяжелой конструкции, которая словно бы подпирала серое небо. По сравнению с этим строением я сама себе казалась мелкой букашкой, хищные скалы, нависающие с двух сторон, давили и словно бы заставляли пригибаться к сухой, мертвой земле, и я сама не заметила, как хрипло выдохнула, с силой сжав в руках кожаный повод.

Остановившийся впереди Боромир оглянулся на тихий скрип плотных перчаток, окинув меня внимательным взглядом, однако не успел ничего произнести, как по всему плату пронесся ровный голос Арагорна:

– Пусть силы черной страны выходят на бой! Да свершится над ними справедливый суд!

Гулкое эхо отбилось от холодных камней и ржавого металла, затерялось где-то в пепельном небе, а с губ сорвался шумный вздох, когда где-то там, за высокими вратами, раздался мерзкий скрежет. Замерший рядом Скьельд зло зарычал, вздыбив шерсть на загривке, в глазах Маргрит расплылось жидкое золото, а я буквально спиной почувствовала тревогу своей стаи, которая подчинялась вскинувшимся инстинктам. Нахмурившийся Леголас оглянулся на первую бегущую по следу, заметив, как та переменилась в лице, рядом нервно переступил с ноги на ногу конь Эомера, из-за спины которого выглядывал уже посеревший от ужаса Мэри, и только Гэндальф с Арагорном даже не пошелохнулись, хмуро наблюдая за тем, как тяжелые ворота, заскрипев, начали медленно отворяться. Земля задрожала, меланхоличная лошадь, до этого не обращающая ни на что внимания, взбрыкнула подо мной, заставив крепче сжать коленями бока, а взгляд мгновенно зацепился за узкий просвет, возникший между двумя громадными створками. Увидеть что-то внутри крепости не представлялось возможным, а все внимание моментально привлекла высокая широкоплечая фигура, покачивающаяся в седле закованного в броню коня, шагнувшего нам навстречу.

Всадник, выступивший из крепости, был затянут в черные одежды, плотный шипастый шлем полностью закрывал голову и верхнюю часть лица, а та открытая его часть, которая виднелась из-под черного металла, была похожа на уродливую жуткую маску. Поднявшаяся откуда-то изнутри волна тошноты заставила прижать к губам руку в рефлекторной попытке справиться с нахлынувшими эмоциями, вырвавшееся из груди рычание самой себе показалось оглушительным, и я даже не смогла винить Скьельда, когда тот припал к сухой земле, готовясь к прыжку. Короткий взмах рукой заставил оборотня замереть на месте, не заметивший наших переглядываний Боромир, словно невзначай, повернул своего жеребца, оказавшись между мной и незнакомым всадником, а со стороны Гимли донеслось приглушенное ругательство, произнесенное на кхуздуле, которого я не знала.

Впрочем, что-то мне подсказывало, что все сказанное гномом как никогда точно отображало отношение каждого из присутствующих ко всему происходящему.

– Мой господин, Великий Саурон, приветствует вас, – голос был ему под стать, скрипящий, холодный, пробирающий до костей, и волчица внутри с готовностью зарычала, готовясь броситься вперед, разорвать, уничтожить. Широкая, самодовольная ухмылка обнажила желтые, словно бы сточенные зубы, от чего глашатай стал выглядеть еще ужаснее. Это был человек, я не сомневалась в этом, втягивая полными легкими горький запах, но почему-то на уродливого монстра он был похож намного больше. – Кто из вашего сброда достоин говорить со мной?

– Мы пришли не приветствовать Саурона, вероломного и проклятого, – отбрил Гэндальф, взявший переговоры в свои руки, и я заметила, как после его слов уродец дернул верхней губой, обнажая кривые зубы в оскале. Громадный черный конь тяжело дышал и нервно бил копытом, прочные доспехи позвякивали при каждом движении, и я заметила, как Боромир, словно невзначай, положил руку на эфес своего меча. Плечи мужчины были широко расправлены, излучая исходящее от воина напряжение, и мне почему-то казалось, что воин вот-вот бросится в бой. Взгляд скользнул по медному затылку, запутавшись в жестких волосах, и я силой заставила себя вновь взглянуть на глашатая. – Передай своему господину, что армии Мордора должны быть распущены, а он сам должен покинуть эти земли и никогда больше не возвращаться.

Словно каленая сталь заскрежетала в сером воздухе, наполненном пеплом, – незнакомец громко засмеялся, запрокинув голову назад, и в этом смехе было столько холода и превосходства, что пальцы сами собой сжались на поводе крепче. Холодная сталь спрятанного в ножнах меча словно обожгла, до безумия захотелось заставить этого уродца замолчать, и мне с трудом удалось подавить это желание. Инстинкты взвыли, как безумные, зубы до крови прикусили нижнюю губу, и мне показалось, что всего лишь на какое-то мгновение голова Боромира самую малость повернулась в мою сторону. Впрочем, в тот же момент оборвался смех глашатая, и тот вновь заговорил, пронзая каждым словом:

– Седая борода… Мне было велено передать тебе это.

Разорвал тишину серого утра тихий перезвон, белый росчерк взметнулся в воздух, заставив рефлекторно дернуть головой, а взгляд жадно вцепился в непонятную белоснежную ткань, которую уродец швырнул прямо в лицо Гэндальфу. Резкое движение заставило полотно расправиться, и я сумела различить тоненькую, сотканную из тончайших мифриловых нитей кольчугу с вышитым золотом воротом.

В сознании яркой вспышкой вспыхнуло воспоминание темных подземный копей и терпкого смрада крови и металла, кровь вскипела в жилах от испытанного ужаса, а в ушах поднялся звон, когда я узнала уже знакомую кольчугу, увиденную лишь однажды. Мрачные образы пронеслись перед внутренним взором калейдоскопом, я вспомнила несколько безумных мгновений, в которые взмыленная волчица мчалась к голубоглазому хоббиту, думая, что он ранен, и испытанное тогда облегчение сейчас страхом застыло где-то в горле, когда я осознала, что все это значит.

Если мифриловая кольчуга сейчас оказалась в руках прислужников Саурона…

– Нет… – выдохнула я, не справившись с эмоциями, и тихий вздох показался мне просто оглушающим. – Нет-нет-нет…

Обезумевшая от горя волчица громогласно взвыла в груди, невидимая глазу тяжелая гранитная плита камнем рухнула куда-то на дно желудка, а разум словно помутился, и я даже не заметила, как отчаянно зажгло от выступивших слез глаза. Мир вокруг поплыл, и как мне удалось удержаться в седле, я искренне не понимала.

– Илва… – услышавший мой невнятный шепот Боромир оглянулся, в серых глазах всколыхнулось искреннее сочувствие, от которого я буквально захлебнулась захлестнувшим меня отчаянием, чувствуя, что как не хватает воздуха. Все, на что мы так надеялись, все, к чему мы стремились, чего ожидали…

Все пошло прахом, и я, все еще не веря своим глазам, искренне не понимала, как быть дальше. Ведь если Фродо, маленький, беззащитный Фродо…

Послышались испуганные восклицания хоббитов, Маргрит с Эомером, искренне не понимающие, что происходит, переводили удивленные взгляды с белоснежной кольчуги на наши побелевшие от ужаса лица, волки, учуявшие отчаяние своей альфы, нервничали, срываясь на приглушенное рычание, даже где-то за спиной до меня волнами долетала тревога собратьев, а Скьельд, осознавший, какое впечатление производит на королеву неизвестная ему одежка, вновь припал к земле, оскалив аршинные клыки и взглянув на глашатая со звериным бешенством в золотом взгляде.

– Надо же, кого я вижу, – привлеченный рычанием приспешник Саурона повернулся к нам, и пусть никто не видел его глаз, но почему-то мне казалось, что он внимательно и жадно смотрит на подобравшегося серого зверя. – Что за дешевый сброд, не поленились даже этих вонючих псин вытащить из их грязных буд.

Скьельд сорвался на безумное рычание, явно обозлившаяся Маргрит приподнялась на стременах, не справившись с пробежавшейся по телу дрожью и не обращая внимания на то, как Леголас, словно невзначай, осторожно коснулся ее руки, а золотая пелена, упавшая мне на глаза, разбилась о серую сталь знакомых глаз. Боромир, по-прежнему глядящий на меня, едва заметно мотнул головой, будто бы прося не дурить, и я, подавив отчаянно воющую волчицу, с трудом заставила себя не горячиться. От отчаянья было физически больно, но ослепить себя ему я не позволила.

Крепко сжала челюсти, пытаясь справиться с силами, и буквально прорычала:

– Скьельд, назад.

Волк зло заворчал, но послушно отступил, не собираясь противиться приказу альфы, Маргрит, поймавшая мой предупреждающий взгляд, покорно опустилась обратно в седло, спрятав вновь ставшие карими глаза. Мужчины, убедившись в том, что никто ни на кого нападать не будет, вновь повернулись к глашатаю Саурона, а тот, осознав, что вывести из равновесия никого не удалось, широко усмехнулся, обнажив желтые зубы.

– Вижу, полурослик был вам очень дорог, – в скрипучем голосе слышалось нескрываемое торжество, которое заставляло моих друзей хмуриться. – Знаете, он очень мучился в руках хозяина.

Темное забрало поворачивалось в разные стороны, уродец словно всматривался в каждого из нас, пытаясь понять, задевают ли нас его слова, однако мимолетной слабости себе больше никто не позволял, хмурые лица оставались непроницаемыми, и даже волки хранили молчание, сверкая золотом хищных глаз.

– И кто бы мог подумать, что кто-то столь маленький выдержит столько мучений, – очередная вспышка злорадного смеха всколыхнула утреннюю тишину, сорвавшийся порыв ветра бросил в лицо спутанные волосы, и я лишь краем уха услышала приглушенный всхлип, который сидящий в седле Гэндальфа Пиппин отчаянно пытался подавить, прижимая к груди кольчугу. Мэри, прячущийся за Эомером, выглядел не лучше, смаргивая невольные слезы, зло пыхтящий Гимли по-прежнему цедил сквозь зубы ругательства, а от стужи, царящей в глазах Арагорна, было не по себе даже мне. – А ведь он выдержал, старик. Он все выдержал…

Недвусмысленность равнодушно брошенной фразы не оставила ни у кого сомнений в том, что он имел ввиду, всколыхнувшуюся внутри ярость подавить удалось с огромным трудом, и только недюжинная сила воли заставила меня крепче сжать поводья вместо того, чтобы зарычать. Скьельд взволнованно переступил лапами, со стороны стоящего впереди Боромира донесся шумный вздох, а в глазах Гэндальфа впервые заблестела влага, которую старик не сумел спрятать.

Медленный перестук копыт заставил вздрогнуть, взгляд зацепился за статную фигуру Арагорна, тронувшего поводья своей лошади, и я невольно подобралась, неотрывно наблюдая за тем, как друг неспешно приближается к глашатаю. Улыбка у того немного потускнела, он подобрался в седле, настороженно поглядывая на Странника, который по-прежнему сохранял непроницаемое лицо, а после даже попытался усмехнуться вновь.

– И кто же это? Неужели, наследник Исильдура? – издевка, прозвучавшая в голосе, слышалась слишком явно. – Чтобы стать королем, нужно немного больше, чем сломанный эльфийский меч.

Движение было молниеносным и совсем неожиданным, я даже не заметила, насколько быстро все это произошло, просто в какой-то момент разрезал воздух острый меч, и голова глашатая, слетев с шеи, покатилась по серой земле, зазвенев металлическим шлемом. Брызги крови оросило мою броню, дернулся от неожиданности Боромир, рефлекторно натянув повод и заставив жеребца отступить назад, ближе к моей кобыле, а яростно сверкнувший глазами Арагорн, крепко сжимающий в руках меч, оглянулся на нас.

Хмурое лицо исказилось от злости, с губ срывалось тяжелое дыхание, а уверенность, скользившая во взгляде мужчины, не оставила у меня никаких сомнений.

– Кажется, переговоры закончились, – мрачно констатировала я, наблюдая за тем, как катится по острому лезвию багряная кровь.

– Я не верю в этот бред! – рявкнул явно обозленный Арагорн, обведя нас шальным взглядом. – И ни за что не поверю!

Вновь заскрежетал сложный механизм, земля дрогнула, а инстинкты буквально взвыли, когда тяжелые створки Черных Врат начали медленно открываться. Взгляд скользнул за спину Странника, я приподнялась на стременах, пытаясь рассмотреть то, что открывалось взору, и буквально захлебнулась на вздохе, увидев далеко впереди, на фоне черного, устланного копотью неба, остроконечную башню, которую венчало громадное, полыхающее огнем Око, смотрящее прямо на нас. Тело сковало ужасом, дыхание перехватило, а горло сжало спазмом, и на несколько долгих мгновений я словно забыла, как дышать, судорожно сжимая в похолодевших пальцах тугой повод. Пронизывающий взгляд Ока не позволял даже шелохнуться, мир вокруг заиграл золотыми оттенками, и я будто из-за плотной стены воды услышала яростное звериное рычание.

Это пробудило меня от оцепенения, заставив вздрогнуть, взгляд скользнул вперед, и я буквально похолодела, заметив приближающиеся к нам стройные ряды черного воинства. Скрежет и скрип темных доспехов разорвали серую тишину раннего утра, усилившийся запах гари забил легкие, буквально удушая, и я, почувствовав нехватку воздуха, опустилась обратно в седло, чувствуя, как вскипела в венах в кровь. Всколыхнувшийся страх я постаралась подавить в зародыше, убеждая себя в том, что именно к этому мы стремились, именно этого хотели, выступая из Минас-Тирита.

Теперь же отступать было поздно.

– Назад! – громкий голос Арагорна словно привел в себя, заставив вздрогнуть, руки крепко сжались на хлестком поводе, от чего недовольно захрипевшая кобыла присела на задние ноги, и только взметнулся волной ветер, бросивший в лицо пыль, когда лошадь Странника пронеслась мимо спешной рысью. Остальные мужчины следовали примеру своего предводителя, явно встревоженная не на шутку Маргрит перехватила мой взгляд, ни на мгновение не отступая от хмурого Леголаса, да и я задерживаться не стала. – Всем назад!

Издалека я видела ужас, исказивший лица людей, все еще удерживающих ровный строй, видела мрачную решительность оборотней, готовых стоять до последнего вздоха, а при нашем приближении тихо заворчали волки, стоящие впереди остальных. Припорошенные пеплом доспехи не блестели, как в битве при Пеленнорских полях, густая шерсть всевозможных оттенков поседела, будто мгновенно утратив все краски, и от внутренней силы, исходящей от членов стаи, мне почему-то всего лишь на мгновение стало спокойнее. Отчаяние и искренний страх потускнели, позволив взглянуть на окружающий мир здраво, взгляд прояснился, и я позволила себе короткий вздох, сорвавшийся с искусанных губ.

Ничего ведь еще не было кончено, и как и Арагорн, я отказывалась верить в то, что Фродо попался в руки Саурона. Нет, он был маленьким и беззащитным, но храбрым, и очень-очень смышленым, и даже то, что кольчуга малыша каким-то невообразимым образом оказалась в руках мертвого уже уродца… это ничего не значило.

Скользящий по незнакомым лицам взгляд зацепился за молодого воина, совсем еще мальчишку, который испуганно отступил на шаг, натолкнувшись на старшего товарища, и тут же пронесся над плато громкий голос Арагорна, отбившийся от холодных скал:

– Стоим на месте! – взгляд серых глаз был исполнен уверенности, которая пробирала до дрожи, а ропот, проскользнувший среди воинов, стих призрачным шепотом. – Сыновья Рохана… Гондора… Мои братья! – Странник дернул повод, заставив гарцующего коня развернуться, и я перехватила взгляд друга, почувствовав, как подобралась в груди готовая к бою волчица. – Друзья… Я вижу в ваших глазах тот же страх, который сжимал мое сердце! Возможно, наступит тот день, когда мужество оставит нас, и мы разорвем связавшие нас узы, но это будет не сегодня… Возможно, наступит день, когда треснут щиты, и придет закат нашей эпохи, но только не сегодня! – всколыхнувшийся внутри Арагорна огонь я почувствовала, словно что-то физическое, и испытываемая другом уверенность каким-то непостижимым образом передалась и мне. Сейчас я видела перед собой воина, видела короля, и понимала, что могу доверить ему свою стаю и свою жизнь. – Сегодня мы сразимся за все, что вы любите на этой земле!

Гнедой конь нетерпеливо перебирал тонкими ногами, взволнованно мотая головой, поднявшийся ветер рвал волосы и плащи, сыпля в глаза пеплом, Арагорн загнанным, готовым сорваться в бой зверем метался по мертвой земле, отчаянно всматриваясь в глаза своих людей, а наши друзья, выстроившись впереди армии ровной линией, крепко сжимали в руках свое оружие. Прищурено поглядывал на приближающихся противников Эомер, словно оценивая свои силы, демонстративно поигрывал секирой Гимли, явно готовый размять руки в бою, украдкой переглядывался с Маргрит сосредоточенный и серьезный Леголас, тщетно гасящий вспыхивающую в глазах тревогу, и я невольно подумала о том, что за столь короткий срок эти двое уже успели сблизиться друг с другом, пусть и не показывали этого остальным.

Губы изогнула легкая, немного грустная улыбка, а взгляд скользнул к Боромиру, все так же находящемуся рядом. Терпкий запах окутывал пряным облаком, близость сильного мужского тела тревожила беспокойную волчицу, и я невольно подобралась в седле, когда пронзительный взгляд потемневших серых глаз пересекся с моим. Тихий хриплый голос показался мне бредом воспаленного сознания

– Пообещай мне, что ни на шаг от меня не отойдешь.

Сердце сжалось от непонятно откуда возникшей нежности. Да куда же я от тебя денусь после всего, что мне довелось ради тебя пройти?

– Илва? – Арагорн отвлек меня от тяжелых мыслей, заставив повернуть к нему голову, и я, заметив застывшее в его глазах ожидание, медленно вытащила из ножен свой меч. В ответ на это движение зарычали окружающие нас волки, нетерпеливо разрыхляя острыми когтями мертвую сухую землю, а собственная белоснежная хищница вскинулась, готовая сиюминутно броситься в бой.

– Серый Оплот с вами, – негромко произнесла я, кивнув Арагорну, и мой друг, спрятав в уголках губ легкую улыбку, в последний раз обвел взглядом друзей и армию, а после, повернувшись к выстроившимся впереди полкам Черного Воинства, пришпорил тут же сорвавшегося с места жеребца.

Это стало сигналом, вокруг задрожал воздух, когда сотни молниеносных, тяжелых волков сорвались со своего места, опережая зло заржавших лошадей, а мир завертелся, как в калейдоскопе, и я даже не удивилась, когда перед глазами все запульсировало золотом. Волчица громко взвыла в груди, зазывая за собой стаю, ветер засвистел в ушах, разметав волосы и бросив в глаза пыль и пепел, но я только сморгнула выступившую влагу, боясь зажмуриться. Разомкнула губы, позволив шумному вздоху скользнуть по потрескавшейся коже, судорожно сглотнула, чувствуя, как на мгновение дрогнула рука, сжимающая меч, а после…

А после оружие Арагорна, ставшего острием нашего клина, вонзилось в тело громко взвывшего от боли орка.

Заскрежетала сталь, заскрипели доспехи, брызнула во все стороны темная, горячая кровь, и я буквально захлебнулась на вздохе, когда испуганная кобыла вскинулась на дыбы, ударив копытом возникшего из ниоткуда перед ее мордой орка. По ушам било сумасшедшее звериное рычание, вокруг царил самый настоящий хаос, и я вновь, как и в предыдущей битве, очень быстро потеряла из поля зрения друзей. Орков было много, намного больше, чем нас, они окружали каждого из воинов объединенной армии, мешая рассмотреть что-то другое кроме черного полотна, а удушающий землистый смрад смешивался с горечью пепла, забивая легкие и сдавливая горло. Дыхание сбивалось, плотная кожаная броня прилипла к разгоряченному телу, а волосы потемнели и слиплись от выступившего пота, постоянно падая на глаза. Мышцы превратились в камень, клинок со свистом рассекал воздух, скрежеща о сталь доспехов и разрывая кожу и сухожилия, а липкая черная кровь покрывала и броню, и шкуру беснующейся под седлом лошади, и мертвую землю под ее копытами. На отдых не было даже секунды, сражаться приходилось на износ, и я до истерики боялась того, что силы закончатся раньше, чем враги перед лицом.