Текст книги "Волчье (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 36 страниц)

Вопрос застал меня врасплох, брови удивленно взлетели вверх, и я на несколько мгновений даже растерялась, не зная, что ответить другу, и крепко сжав в пальцах миску с поздним ужином. Внимательный взгляд сверлил сбившуюся в комочки холодную кашу, словно в ней я могла найти ответы, а язык буквально прилип к небу. Да и что я могла сказать Страннику, как могла объяснить своей безумный поступок, продиктованный не здравым смыслом, – эмоциями, взявшими верх над инстинктами и разумом? Сказать, что настолько боялась смерти своей пары, что предпочла бы умереть самой? Или что не представляю своей жизни без человека, который даже не догадывается, насколько дорог мне?

Слова застряли в горле, губы исказила злая, ядовитая усмешка, и я предпочла горькую браваду.

– Потому что, как ты уже смог убедиться, для меня подобная рана не смертельна, – я подмигнула воину, полюбовавшись его озадаченным лицом, а после, предупреждая вопросы, которые у Арагорна наверняка имелись, заговорила первой. – Раз уж я прекрасно себя чувствую, нам, наверное, нет смысла задерживаться здесь, верно? Не расскажешь, как мы будем искать отряд орков, который опережает нас почти на целый день?..

Чувствовала я себя неплохо, спать совершенно не хотела, успев отдохнуть, пока восстанавливалась и заживляла рану, и когда за пару часов до рассвета Странник спросил меня, не против ли я посидеть в дозоре, пока он немного отдохнет, я уверенно заявила ему, что он может на меня положиться. Обостренный слух и обоняние не позволили бы никому пробраться к лагерю незамеченным, дремлющая в груди волчица, хоть признаков жизни и не подавала, однако прислушивалась к пока спящим инстинктам, готовая в любой момент подняться на лапы, и в то время, пока остальные крепко спали в предрассветных сумерках, я искренне наслаждалась своим одиночеством, привыкая к человеческому телу.

Осторожно поднялась на чуть подрагивающие ноги, чувствуя, как наливаются силой мышцы, обула свои сапоги, крепко затянув шнуровку, и тихо, стараясь двигаться абсолютно бесшумно, прошлась к берегу, где тщательно умылась, расплескивая вокруг серебристые капли и отфыркиваясь, словно кошка. Обжигающе-холодная вода колола пальцы, однако очень быстро смыла с меня остатки слабости, прояснила разум и позволила собраться с мыслями, чему я была необыкновенно рада. В распахнутом вороте свободной рубахи виднелась плотно охватывающая грудь повязка, которую я не стала разматывать, прекрасно понимая, что рана еще не зажила, а в ложбинке меж грудей стыдливо спрятался медальон с кроваво-алым камнем.

Он был холоден, словно лед, давая понять, что зверь в груди ведет себя смирно, как никогда, и это меня, признаться честно, немного успокоило. Сейчас нам и так хватало проблем, а доставлять неудобства своему отряду сверх тех, что я уже доставила, мне совершенно не хотелось.

Пока у меня было свободное время, я перебрала вещи в своем рюкзаке, вспоминая, что брала с собой из Ривенделла, затянула на поясе перевязь с подаренным сыновьями Элронда клинком и попыталась привести в порядок пребывающие в абсолютном хаосе волосы. Раньше в походе заботиться об этой проблеме мне не приходилось, и сейчас мне, как никогда, не хватало милой, доброй Элари, которая в вопросах распутывания моей непослушной гривы была просто волшебницей. При воспоминании о доме на губах вспыхнула легкая улыбка, светлая грусть, обнявшая сердце, мурашками пробежалась по коже, и я постаралась скрыться от тяжелых мыслей. Я тосковала, искренне тосковала по своей семье, но понимала, что даже будь у меня шанс все переиграть, все равно бы поступила так же.

Блуждающий взгляд скользнул к Боромиру, кутающемуся в собственный плащ в предрассветном холоде, и я вновь потемнела лицом, не удержавшись, и подойдя к мужчине. Присела на корточки рядом, рассматривая хмурое даже во сне лицо, протянула руку, словно желая коснуться колючей, заросшей щеки, да так и замерла, боясь спугнуть зыбкий, беспокойный сон. Волчица в груди тихо фыркнула, жадно подавшись вперед, к паре, но я заставила ее присмиреть, совсем не желая случайно разбудить уставшего воина. От одной лишь мысли, что мне придется сейчас с ним разговаривать, как-то объяснять причины своих поступков, которые я и себе-то не могла толком объяснить, в груди все болезненно сжималось, жалкая неуверенность заставляла тонкие запястья дрожать, и я разозлилась на саму себя за собственную беспомощность и глупость. Все должно было быть не так, совершенно не так, и…

Словно почувствовав чье-то присутствие рядом, Боромир завозился, нахмурившись еще больше, и я, на мгновение замерев испуганной птахой, постаралась как можно тише вернуться на свое место, желая хоть на некоторое время отвлечься от мрачных мыслей.

До самого рассвета я занималась тем, что перебирала свои пожитки, размышляя над тем, что необходимо взять с собой, а что можно оставить. В человеческом облике выносливости и сил у меня было меньше, чем у зверя, а путь наверняка предстоял неблизкий, и я искренне боялась стать для своих спутников обузой. Страх подвести их был столь силен, что дрожали руки, и я мысленно молилась Эру, чтобы мое прирожденное умение влипать в неприятности на этот раз не проявило себя. Сократила количество своих вещей до необходимого минимума, крепко затянув горловину на заплечном мешке, надела поверх рубашки теплую жилетку, подбитую овчиной, убедившись, что она не сковывает движений, и набросила на плечи длинный черный плащ, решив, что на этом подготовку к походу можно считать завершенной.

А после Леголас, завозившийся под своим плащом, первым распахнул бездонно-синие глаза.

В целом, можно сказать, что беспокоилась я зря, и новая встреча с моими спутниками в моем настоящем обличии оказалась не столь страшной, как мне казалось. Беловолосый эльф, как и предполагал Арагорн, смотрел на меня с заметным интересом, но вел себя вежливо, даже галантно, очевидно, вспомнив тихоню-леди, присутствующую на общих ужинах в Ривенделе, и наблюдать за этим было довольно забавно. Гимли, недовольно дымящий трубкой, косился недоверчиво, однако, как мне показалось, с уважением, и даже умудрился, старательно отводя взгляд, похвалить за проявленную храбрость. Со стороны гнома это было сродни подвигу, забавно пыхтящий мужчина вызвал у меня широкую улыбку, но она тут же померкла, когда я, старательно скрывая смех и отводя глаза от рыжеволосого сына гор, пересеклась взглядом с Боромиром.

Гондорец был непривычно хмур с утра, он явно не выспался, а рана на плече доставляла ему дискомфорт, но мужчина ни словом, ни жестом не дал понять, что его что-то тревожит. О чем-то сосредоточенно размышляя и не тратя времени на лишние разговоры, он, как и остальные, собирался в дорогу, проверяя свое обмундирование и оружие, поднявшийся ветер трепал медные волосы, а порывистые, рваные движения заставляли меня думать, что Боромир злится, и злится на меня. Он не обращал внимания на нас, когда я заново знакомилась с Леголасом, галантно склонившим передо мной голову, не повернулся в нашу сторону, когда звонко засмеялась, помогая Гимли свернуть лагерь, и лишь коротко кивнул на мое пожелание доброго утра, произнесенное робким, тихим голосом.

Для того, чтобы заговорить с мужчиной, мне понадобилась вся моя смелость и сила воли, сердце колотилось, как безумное, и я отчаянно надеялась, что не выгляжу сейчас такой красной, какой я себе представляла, чувствуя обжигающий скулы жар. Это было даже страшнее, чем броситься под вражескую стрелу, волчица недовольно приподняла голову, словно бы осуждая меня за слабость и тут же растерянно заскулила потерянным щенком, когда Боромир просто отвернулся от нас, занятый своими делами. Всего лишь на мгновение я сумела перехватить его взгляд, и тут же сжалась, заметив, как потемнело серое грозовое небо родных глаз. В них не было ни капли тепла, с которым он смотрел на свою Даэре, в них не было мягкости, но мрачным огнем горело недоверие, и от этого я чувствовала себя совершенно разбитой.

И знала ведь, что так и будет, понимала, когда приняла решение тянуть до конца…

В конце концов, во всем произошедшем была лишь моя вина.

Впрочем, времени об этом размышлять у нас не было, на скорую руку свернув лагерь и попросту бросив вещи, которые были лишними и могли замедлить наш ход, мы двинулись в дорогу, следуя за Арагорном, который почти сразу же сорвался на быстрый бег, одному ему понятным способом находя нужную нам дорогу. Спорить с мужчиной ни у кого не было ни причин, ни желания, его лидерство мы безоговорочно приняли еще после Мории и всецело Страннику доверяли. Большего от нас, впрочем, и не требовалось. Разве что бежать наравне с ним и не молить остановиться, когда хотелось выплюнуть собственные легкие.

В человеческом обличии поддерживать такой убойный темп было намного сложнее, о четырех лапах вместо двух ног я почти мечтала, но превращаться обратно не собиралась, крепко стиснув зубы и затолкав собственную слабость поглубже. В конце концов, я ведь обещала Арагорну, что не доставлю хлопот, обещала ему, что пройду с Братством столько, сколько смогу, и мне совсем не хотелось, чтобы кто-то из мужчин думал, что без своей второй ипостаси я ни на что не способна. Своим поведением я и так разочаровала спутников, я искренне считала, что виновата в том, что Мэри и Пиппина забрали, что я не сумела их защитить, когда должна была, и мчалась за Арагорном на чистом упрямстве, с попеременным успехом то нагоняя его и несясь по густому лесу наравне с мужчиной, то безнадежно отставая и плетясь в конце отряда.

О том, чтобы остановиться и отдохнуть не было и речи, мы и так слишком отстали от отряда существ, которых Арагорн назвал урук-хаями, поэтому должны были приложить все усилия, чтобы нагнать их как можно скорее. Каждый из присутствующих это понимал, даже постоянно сетующий на взятый темп Гимли, который, впрочем, бежал наравне с длинноногим эльфом, ничуть ему не уступая. Странник, как и прежде, лидировал, проложив для нас путь, Боромир от воина не отставал, словно и не замечая немалого веса полуторника и щита, заброшенных на спину вместе с мешком, а я замыкала наше шествие, стараясь контролировать дыхание и сверля изучающим взглядом широкую спину, обтянутую зеленой тканью плаща, маячащую впереди.

Напряжение, повисшее между нами с гондорцем мне не нравилось от слова совсем, проснувшаяся волчица тоже была недовольна, скребясь внутри острыми когтями и тревожа незажившую еще рану, а мысли в голове роились одна другой мрачней. В этом была проблема физических нагрузок, при беге можно было особо не заморачиваться, и оставалось очень много свободного времени, чтобы думать о разных глупостях, что я и делала, занимаясь самоуничижением. Я пыталась подобрать правильные слова, пыталась придумать, что можно сказать Боромиру, чтобы объясниться с ним и, одновременно, не подставить себя, не дать повода для глупых насмешек. Почему-то я была уверена, что узнай мужчина всю правду, он отреагирует именно так, поднимет меня на смех, и тогда…

О том, что произойдет тогда, я боялась даже думать.

Время неслось вперед галопом, перегоняя нас и не давая ни минуты форы, лес уже давно остался позади, а перед глазами раскинулись бескрайние сухие степи, и спроси меня, сколько времени мы уже бежим, я бы не смогла дать внятного ответа. Ноги уже не болели, горели огнем, а двигалась я, абсолютно об этом не задумываясь, и мне почему-то казалось, что попробуй я вспомнить, как правильно переставлять конечности, и они тут же запутаются, утягивая меня на землю. Без корней и сломанных веток под ногами стало немного легче, твердая почва пружинила под подошвами сапог, позволяя держать ритм, а легкие, словно осознав, что нерадивая хозяйка и не планирует замедляться, кажется, смирились с непрекращающимся жжением. Солнце, давно успевшее преодолеть свой зенит, катилось обратно к горизонту, холодный ветер, усилившийся на открытой местности, трепал волосы и наотмашь бил по лицу, заставляя глаза слезиться, но хорошо бодрил, помогая сознанию оставаться ясным. Голова, которая еще пару часов назад кипела от различных мыслей, теперь была пустой, как колокол, недовольное ворчание Гимли, явно уставшего сильнее остальных, слышалось все чаще, но на него попросту никто не обращал внимания.

Возможно, только потому, что не хотел тратить силы.

Как-то незаметно в свои права вступила ночь, плавно перетекла в новое морозное утро и новый тяжелый день, а остановка у нас за все это время была только одна, да и то, всего на несколько минут, – перекусить остатками вчерашнего ужина, справить нужду и хоть немного перевести дыхание перед новым забегом. Спать никто не собирался, я понимала, что лучше снова сорваться с места, потому что если остановлюсь, то тут же упаду прямо на землю, и остальные, наверное, считали так же. Арагорн лишь коротко обвел наш отряд внимательным взглядом, поинтересовался у меня, все ли в порядке, получив в ответ кривоватую усмешку и согласный кивок, а после вновь первым сорвался с места, исчезая в ночной темноте. Мышцы в моем теле взвыли от ужаса, предчувствуя еще один забег, волчица малодушно поскреблась о ребра, предлагая мне, все-таки, стать на четыре кости, но идея была отметена, а из-под подошв ботинок брызнуло мелкое крошево, когда я рванула вслед за нашим предводителем.

Гимли, Леголас и Боромир, немного от нас поотставшие, такой прыти от измученной девчонки явно не ожидали.

Под конец второго дня не хотелось уже ни бежать, ни идти, ни даже стоять. Единственное, о чем я действительно мечтала, это просто плашмя рухнуть в дорожную пыль и тут же умереть, чтобы больше никогда не страдать от собственной беспросветной глупости. Голода я не чувствовала, сон тоже не давил на веки, и только усталость судорогой свела живот и разливалась болью где-то в спине. Каждый вздох скреб по горлу, в груди неприятно ныла заживающая рана, а сил поддерживать взятый Арагорном темп у меня попросту не было.

Как бы я ни хорохорилась, к подобному марш-броску я была совершенно не готова, мечтала каким-то чудом оказаться в своей спальне в Долине и мысленно клялась больше никогда не покидать дом и всегда слушаться Элронда, но эти мысленные мольбы так и остались невысказанными. В горле першило от холодного воздуха, в глаза словно сыпанули песок, и двигалась вперед я, не разбирая дороги и не задумываясь над тем, что творю.

Возможно, именно из-за этого в какой-то момент я попросту запнулась о незамеченный на земле камень, нелепо взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, но не справилась и начала заваливаться вперед.

Крепкие пальцы сжались на тонком запястье почти до боли, дернув меня вверх, вторая рука надежно устроилась на талии, предотвращая мое бесславное падение, а в нос ударил знакомый запах, от которого тело пробила крупная дрожь. Широко распахнув глаза, я резко вскинула голову и тут же застыла испуганным зверьком, увидев в непосредственной близости от себя серое от усталости лицо Боромира. Под глазами мужчины залегли глубокие тени, борода отросла, а на щеках топорщилась колючая щетина, и выглядел он совсем уставшим, однако на ногах, кажется, держался крепче, чем я. Тепло горячих ладоней обожгло даже сквозь теплый плащ и жилетку, колени вполне отчетливо задрожали, и я совсем уж глупо приоткрыла рот, словно собираясь что-то сказать, да так и не найдя нужных слов.

Как-то я не ожидала, что гондорец, благополучно игнорирующий сам факт моего присутствия в отряде, вдруг окажется так близко.

– Будьте осторожны, леди Илва, – хриплым, на грани шепота голосом произнес Боромир, по-прежнему не торопясь выпускать меня из кольца своих рук, и я боялась даже пошелохнуться, уставившись на него, словно добыча на хищника. И кто из нас волк, спрашивается? – Мы же не хотим, чтобы вы так нелепо пострадали, правда?

– Благодарю вас, – выдавила я слова благодарности, и сама разозлилась тому, как неуверенно они прозвучали. Мужчина тихо хмыкнул, сузив глаза, однако после, убедившись в том, что я твердо стою на ногах, разомкнул объятия, насмешливо кивнул, даже не пытаясь вежливо склонить голову, и, словно ничего и не произошло, продолжил свой путь, оставив меня растерянно хлопать глазами, глядя ему вслед.

Сердце, спохватившись, забилось с удвоенной силой, волчица, вкусившая столь желанное тепло своей пары, громогласно взвыла в груди, требуя вернуть все, как было, а медальон впервые за два дня опасливо нагрелся, намекая, что мой зверь уже достаточно отдохнул и совсем не прочь вновь занять лидирующее положение в моем сознании.

Позволить этому случиться я, конечно же, не могла, однако в чем-то была со своим волком согласна и поэтому, удивляясь непонятно откуда взявшейся храбрости, изо всех ног припустила за гондорцем, окликнув его и вновь привлекая внимание мужчины к себе.

– Лорд Боромир!

Сбившись с шага, воин оглянулся, удивленно вскинув брови и явно не ожидая, что я обращусь к нему напрямую, однако все смятение и неуверенность поглотила усталость, поэтому я, чеканя шаг, приблизилась к гондорцу, запрокинула голову назад, чтобы иметь возможность видеть серые глаза, а после уверенно, заставляя себя говорить ровно и спокойно, произнесла:

– Я хотела бы извиниться перед вами за то представление, которое разыгрывала все это время. Когда я ушла из Ривенделла, то единственной моей целью было нагнать вас, в облике волка сделать это было проще всего, а после, уже на привале, я просто не сумела подобрать правильного момента. Меня и так боялись и не доверяли, если бы я еще и начала оборачиваться, реакция могла бы быть непредсказуемой, так что я хотела сначала дать вам привыкнуть, но потом все так завертелось… – я запнулась на мгновение, подбирая слова и изо всех сил стараясь смотреть прямо на Боромира, не отводить взгляд, чего бы мне это ни стоило. Мужчина чуть нахмурился, явно не ожидая столь прочувствованной тирады, но останавливаться на достигнутом я не стала, желая выговориться раньше, чем гондорец скажет хоть слово. – От волчицы было больше толку, чем от глупой девчонки-неумехи, и я подумала, что так будет лучше, и что в своей звериной ипостаси я смогу принести больше пользы. Да и, если честно, чем больше времени проходило, тем больше я боялась признаться во всем, ведь… – дыхание сбилось, запала, чтобы закончить фразу, все-таки не хватило, и я, обреченно выдохнув, низко склонила голову, от чего разметавшиеся волосы скользнули вниз, спрятав раскрасневшееся лицо. – Искренне прошу простить меня, я ни в коем случае не хотела обидеть вас своим поведением. Мне… жаль, что все получилось именно так.

Поклон получился почти образцовым, спасибо Арвен за науку, и я, разогнув спину, собиралась уже рвануть, куда глаза глядят, сгорая от стыда, однако теплые, загрубелые пальцы мягко попридержали меня за руку, заставив остановиться, а негромкий, бесконечно уставший голос эхом зазвучал в висках.

– Простите и вы меня, леди Илва, – было видно, что извиняться Боромир не привык, он говорил, словно бы наступив на горло собственной гордости, однако держался уверенно, и почему-то за этого я его неимоверно зауважала. – Поймите меня правильно, на моей родине оборотни… являются кем-то вроде персонажей старых легенд, никому из моих предков не доводилось видеть их своими глазами, и я всегда ставил под сомнение существование вашего рода, но… Но вот я вижу вас, собственными глазами вижу, как волк, ставший мне за пару последних месяцев почти другом, превращается в человека… – мужчина умолк на мгновение, а остекленевший взгляд подсказал мне, что он, должно быть, вспоминает события того вечера, вновь переживает все произошедшее. У меня самой при этих воспоминаниях неприятно заныло в груди, от чего я невольно поморщилась, и тут же шумно выдохнула, когда гондорец, сбросив с себя наваждение, взглянул мне прямо в глаза. – К тому же, вы помогли мне, когда мой разум помутился, и я напал на Фродо. И вы спасли мою жизнь, приняв на себя удар, предназначавшийся для меня. Раньше такого… никто не делал.

Боромир выглядел растерянным, словно не зная, как себя правильно вести в такой ситуации, а вечно хмурое, неулыбчивое лицо преобразилось до неузнаваемости. Мне показалось, будто я вижу перед собой не воина, совсем еще молодого, беззаботного мальчишку, глядящего на мир широко распахнутыми глазами цвета закаленной стали, и в какой-то момент мне просто до безумия захотелось податься вперед, коснуться ладонью колючей щеки, очертить линию подбородка и зарыться пальцами в жесткие на вид медные волосы, а потом…

Возбужденно потянувшая носом волчица заинтересованно поднялась на ноги, и я, осознав, о чем только что думала, вспыхнула до корней волос, моментально почувствовав себя в высшей степени неловко. От близкого присутствия гондорца вдруг стало невыносимо жарко, воздуха катастрофически не хватало, и чтобы хоть как-то отвлечься, я попыталась натянуть на губы хоть какое-то подобие улыбки, надеясь, что она не вышла такой кривоватой, как мне казалось.

– Я сделала то, что должна была. И я очень рада, что все уже позади.

Вежливо кивнув мужчине, я отвернулась от него и поспешила отойти на пару шагов, чувствуя, что мне срочно нужно сосредоточить свое внимание на чем-то другом, потому что шальная волчица, почувствовавшая мое состояние, все настойчивей требовала свободы, медальон постепенно начал обжигать, и мне нужно было успокоиться. Холодный ветер разметал платиновые пряди, отбросив их с пылающего лица, взгляд, блуждающий по степи, натолкнулся на Странника, полулежащего на земле и прижавшегося ухом к широкому валуну, и я лишь вздохнула, искренне не понимая, как мужчина может находить дорогу подобным… диким образом.

Сама я принюхивалась к запахам, витающим в воздухе, иногда вносила свои замечания в маршрут, проложенный Арагорном, но не могла уверенно сказать, насколько мы приблизились к своей цели. Мой друг же, кажется, не видел в этом проблемы, и время от времени вот так вот припадал к земле, и если поначалу это выглядело странно, то сейчас, к исходу второго дня, подобным действиям не удивлялась ни я, ни Леголас с Гимли, замершие возле нашего предводителя и пользующиеся краткими мгновениями передышки.

Полежав так на земле пару минут, Арагорн резво вскочил на ноги, будто и не бежал двое суток, возбужденно тряхнул головой и оглянулся на нас, сверкнув горящими глазами.

– Они ускорили шаг. Наверное, учуяли нас.

– Значит, мы уже близко, – подметила я, однако должного облегчения не испытала. Охватившая тело усталость просто не позволяла другим чувствам пробиться наружу.

– Нас разделяет меньше суток, эти твари останавливаются на привал, так что скоро мы их нагоним, – Арагорн огляделся по сторонам, вздохнул полной грудью, словно пытаясь открыть в себе второе дыхание, а после решительно скомандовал, – за мной!

– Махал, даже орки останавливаются на привалы! – взвыл Гимли, покрепче перехватив свою секиру и посеменив, по-другому не скажешь, за Странником. Леголас поправил свой лук, тоже решив не отставать, я, подпрыгнув пару раз, чтобы размять окаменевшие мышцы, готова была уже продолжить забег, но негромкий окрик, раздавшийся со спины, меня остановил.

Обернувшись на звук собственного имени, я вопросительно уставилась на Боромира, поглядывающего на меня не с недоверием, но с какой-то… неуверенностью, что ли.

– Спасибо вам за помощь, леди Илва. И за то, что спасли мне жизнь. Я перед вами в неоплатном долгу.

Несколько невыносимо долгих мгновений я внимательно всматривалась в черты знакомого лица, позволяя тут же притихшей волчице любоваться своей парой, а после мягко, искренне улыбнулась, почувствовав, как на сердце становится легко и спокойно.

– Просто Илва, – проскользнули в голосе озорные нотки, но прежде, чем гондорец успел среагировать, я отвернулась и, исполненная непонятно откуда взявшихся сил, рванула вслед за остальными.

Глупая улыбка, изогнувшая губы, почему-то никак не хотела исчезать…

========== Глава 10 ==========

Очередной бессонный день, плавно вытекающий из такой же бессонной ночи, встретил нас пронзительным ветром, легко забирающимся под одежду, и кроваво-красным рассветом, совсем не добавляющим бодрости и оптимизма. Отчаянно кутаясь в теплый плащ и дыша на заледеневшие руки, чтобы хоть как-то согреться, я хмуро рассматривала багровые облака над головой, косясь в сторону далекого горизонта, над которым медленно поднималось солнце, и размышляла о том, чего же мне в данный момент хочется больше всего на свете – есть, спать или убить кого-то.

Ядовитое раздражение, вызванное усталостью и откровенно плохим настроением, так и рвалось наружу, стремясь выплеснуться на первого встречного, и чтобы удержать язык за зубами, я крепко сжимала челюсти, стараясь не смотреть ни на кого из моих спутников. Явно не слишком довольная волчица грозно фыркала и била лапами в грудь, намекая на то, что не прочь принять горизонтальное положение и уснуть на несколько суток, а я в ответ только зло сопела, чувствуя, как воспаленные глаза слезятся от промозглого ветра. Вокруг на много лиг не было ничего, кроме бескрайней, уже до зубовного скрежета приевшейся степи, и лишь вдали смазанным пятном темнела кромка густого леса.

Еще вчера днем Арагорн сообщил мне, что это земли Рохана, я старательно пыталась припомнить все, что мне было известно об этом королевстве из уроков истории Средиземья, но, к сожалению, помнила немногое. Знала лишь, что Рохан славится своей конницей, и что некогда принесенная королем Эорлом Юным клятва обязывала Рохан и Гондор быть союзниками. Это подтвердил и Боромир, когда я спросила у него напрямую, однако при этом на лицо сына наместника набежала неясная тень, и я поняла, что на самом деле дела между двумя королевствами идут не слишком хорошо. Впрочем, не смотря на любопытство, у меня, все-таки, хватило такта не продолжать явно неприятный для мужчины разговор.

Тем более, что из-за общей усталости всего отряда разговаривать и отвлекаться на что-то помимо бега ни у кого попросту не было желания.

Наш путь лежал через земли Рохана к Изенгарду, Леголас был уверен, что урук-хаи, похитившие Мэри и Пиппина, несут их прямо туда, а на мой вполне закономерный вопрос о том, зачем им все это, присоединившийся к разговору Арагорн предположил, что Белый колдун Саруман, предатель и ближайший приспешник Саурона, отдал приказ привести полуросликов к нему, банально не зная, у кого именно находится столь необходимое врагам Кольцо Всевластия. Эта ошибка давала небольшую фору настоящему носителю Кольца, мысли невольно возвращались к голубоглазому Фродо, который в сопровождении Сэма продолжил свой страшный поход, и я старательно пыталась погасить страх за жизнь маленького хоббита.

Не смотря на то, что полноценно нам так и не удалось пообщаться, Фродо был мне искренне симпатичен, и такой тяжелой судьбы я ему совсем не желала, пусть и не могла ничего изменить.

Отвлекшись на свои размышления, я не заметила попавший под ноги камешек и тут же едва не зарыла носом, в последний момент сумев выровняться и устоять на ногах. Капюшон, который до этого был натянут по самый кончик носа, от резкого движения слетел с головы, длинные волосы, которые у меня не было возможности привести в порядок, рассыпались по плечам, и я лишь тяжело вздохнула, на мгновение прикрыв глаза и с силой потерев виски.

Желудок негромко заворчал, напоминая, что получал еду в последний раз еще вчера утром, и вообще, неплохо было бы перекусить, однако на фоне общего ослабленного состояния на это легко было не обращать внимания.

– Алый рассвет, – послышался рядом встревоженный голос, а подняв голову, я увидела приблизившегося ко мне Леголаса, который с той же настороженностью, что и я пару минут назад, рассматривал горизонт. Выглядел эльф мрачно, кажется, изрядно замерз, о чем непрозрачно намекали чуть покрасневшие от холода кончики острых ушей и высокие скулы. Как в своей тонкой зеленой куртке он еще не превратился в ледышку, я искренне не понимала, но рефлекторно сама сильнее куталась в собственный плащ. – Ночью пролилась кровь.

– Твои слова не обнадеживают, – подметила я с тяжелым вздохом, украдкой сцеживая зевки в кулак и медленно взбивая грязными сапогами дорожную пыль. О том, чтобы бежать, не было и речи, мы давно уже еле плелись, изредка вдохновляясь на короткие перебежки, и я искренне не понимала, как в таком состоянии мы сможем отбить у урук-хаев наших друзей, когда, наконец, догоним их. Уж не знаю, как мужчины, но я была уверена, что меч в руках даже удержать не смогу, и эти мысли заставляли усиленно размышлять о том, как же правильно поступить.

Я и так понимала, что являюсь самой слабой в отряде, но демонстрировать это остальным совсем не хотелось.

– Думаю, нам стоит поспешить, – попридержав меня под руку, когда я вновь споткнулась, Леголас легко улыбнулся и прибавил шаг, стремясь нагнать Арагорна, чья темная фигура, закутанная в черный плащ, маячила немного впереди.

– Молись всем известным тебе богам, чтобы твои слова не услышал Гимли, – хмыкнула я, оглянувшись через плечо, откуда слышалось громкое недовольное бурчание и бряцанье железа. Недовольный, как грозовая туча, гном плелся в самом конце нашего отряда, забросив секиру себе на плечо, и я вполне оправдано боялась даже приближаться к ворчуну, опасаясь этой самой секирой получить. Инстинкт самосохранения отчаянно вопил, что следует дать Гимли возможность поостыть, и даже самоуверенная волчица недоверчиво косилась в сторону мужчины, не зная, что от него ожидать.

– Замерзла? – чужая тень упала на лицо, заслоняя меня от алого солнца, а подняв голову и неловко прижмурившись, я увидела замершего рядом Боромира.

После вчерашнего разговора повисшее было между нами напряжение испарилось, словно его и не было, и пусть я чувствовала, что прежнего тепла, которым искренне наслаждалась Даэре, мужчина ко мне не испытывает, однако и холодного пренебрежения он больше не демонстрировал. Гондорец вел себя вежливо и предупредительно, как когда-то в Ривенделле, однако при сложившихся обстоятельствах придерживаться дворцового этикета было бы странно, поэтому никто из нас не был против, когда приевшиеся «лорд» и «леди» испарились сами собой. Впрочем, это все равно не мешало мне испытывать неловкость, которую я так старательно пыталась скрыть.

Когда я была зверем, было намного проще, никто не обращал внимания на глупого волка и не замечал немого обожания в золотых глазах. Скрывать эмоции и мысли было легко, всего лишь взмахни пушистым хвостом и подставь голову под тяжелую ладонь, и никто не потребует от тебя большего. Я могла позволить себе почувствовать родное тепло, я могла свернуться клубком у ног мужчины и ткнуться носом в его плечо, ероша дыханием спутанные волосы, и ни у кого бы подобное поведение не вызвало вопросов.