Текст книги "Волчье (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)

– Боюсь, что ваши преследователи, от которых вы так спешите скрыться, только что пересекли границу леса, – холодно объявил незнакомец, и этой новости все внутри словно оборвалось. Я прекратила трепыхаться в тщетных попытках освободиться от веревки, с ужасом уставившись на Странника, а тот, бросив быстрый взгляд на остальных членов отряда, позволил себе лишь крепче сжать пальцы на эфесе меча. – Мои воины эту проблему решат, а вот ваш дальнейший путь через лес придется прервать. Следуйте за мной.

Коротко кивнув своим людям, эльф круто развернулся на пятках и уверенным широким шагом направился куда-то вглубь леса, а остальные светловолосые мужчины, по-прежнему держащие в руках луки, одновременно принялись сжимать свое кольцо, заставляя нас последовать за своим командиром. Испуганные и бледные хоббиты спорить совсем не собирались, припустили по тропинке изо всех сил, а явно недовольный Гимли что-то тихо пробормотал себе под нос, словно бы с трудом сдерживаясь от того, чтобы не бросить свою секиру кому-то в голову. Леголас, успевший выхватить свой лук, нападать тоже не спешил, разумно решив, что перевес совсем не на нашей стороне, Боромир тоже рисковать не спешил, встревожено поглядывая в мою сторону, а Арагорн, перехватив взгляд воина, обратился к широкой спине идущего впереди незнакомца:

– Отпустите волчицу, она никого не тронет.

Крепкая веревка натянулась сильнее, заставив меня с трудом подняться на лапы, я зло огрызнулась на эльфа, по-прежнему удерживающего меня, как шавку на привязи, а после в упор уставилась на обернувшегося к нам мужчину. Золотой взгляд пересекся с серо-зеленым, верхняя губа невольно поползла вверх, обнажая белоснежные острые клыки, и я лишь зло зарычала, когда незнакомец почти равнодушно бросил одному из своих воинов:

– Зверю воли не давать. Попробует напасть, можете убить.

У меня после этих слов внутри все неприятно сжалось, к горлу подкатил горький комок, проглотить который никак не удавалось, а стоило только держащему веревку эльфу потянуть меня вперед, как я тут же послушно сделала первый шаг, прекрасно понимая, что ничего хорошего не случится, если начну демонстрировать характер. Оглянулась на Арагорна, который беспомощно наблюдал за тем, как меня волокут на привязи. Помочь он мне ничем не мог, как бы ни хотел, а в его глазах я словно воочию видела беззвучное «Прости». Легче мне от этого не было, петля затягивалась на шее все туже, заставляя медальон предупреждающе нагреваться, а лапы двигались с трудом, словно через силу, но в крови бурлило упрямство, и я не позволяла себе демонстрировать слабость.

На мгновение стало интересно, – приди я в Лориэн с Элрондом, как собиралась когда-то, встретили бы меня так же? Петля на шею, стрела в сердце, да и дело с концом.

Была бы у меня сейчас возможность – истерически засмеялась бы от глупости сложившейся ситуации, а так оставалось только смиренно идти за незнакомым эльфом и встревожено коситься по сторонам в поисках путей отступления.

Из-за плотно растущих деревьев и густых крон было сложно понять, как высоко находится солнце и сколько времени вообще прошло, отряд эльфов шел вперед быстрым строевым шагом, не позволяя осматриваться по сторонам, и от одной лишь мысли, что где-то там, за нашими спинами, все еще шныряет отряд орков, становилось не по себе. Я и сама не замечала, как лапы перебирают по пыльной тропе все быстрее, веревка в руках не поспевающего за мной эльфа то и дело натягивалась, заставляя недовольно шипеть, и пусть я не знала, что может ждать нас впереди, но и назад оборачиваться совсем не хотелось. Бояться я устала просто физически, отчаянно хотела хоть немного отдохнуть, и то, что оставшийся путь приходится преодолевать в совсем не приятной компании, смущало меня мало.

Постепенно лес погружался в сумрак, изумрудные листья серебрились в лунном свете, с трудом пробивающемся сквозь густую крону, и в тот момент, когда перед глазами даже с моим ночным зрением рассмотреть что-то стало затруднительно, впереди вдруг неожиданно возникло огромное дерево с широким, необхватным стволом, в котором, я не поверила своим глазам, были вырезаны узкие ступени, превращающиеся в винтовую лестницу, уходящую далеко вверх, к разлапистым веткам. Взгляд скользнул по серебряным листьям, тихо шелестящим в ночной темноте, где-то за ними мне почудился смутный молочно-белый отблеск, и я вдруг неожиданно поняла, что это, наверное, и есть один из сторожевых таланов, к которым мы и направлялись. Сопровождающие нас эльфы, дождавшись короткой команды своего предводителя, сноровисто принялись взбираться наверх, один за другим исчезая в серебряной листве, а нашему отряду ничего не оставалось, кроме как последовать за ними. У уставших, сонных, едва переставляющих ноги мужчин не было сил на то, чтобы огрызаться или проявлять недовольство, бедняги-хоббиты, кажется, засыпали прямо на ходу, а я, понуро плетясь след вслед за идущим впереди Боромиром, отчаянно зевала, демонстрируя всем желающим полный набор белоснежных острых клыков. Эльф, ведущий меня на привязи, пусть и старательно удерживал лицо, но руку все крепче сжимал на эфесе своего меча, словно боясь, что я решу на него напасть.

Выглядело это почти забавно, и в другой ситуации я бы обязательно стражника подразнила, но сейчас у меня на это не было сил.

Казалось, будто дерево бесконечное, мы поднимались все выше и выше, а вокруг не было ничего, только шелест листьев и хриплое дыхание окружавших меня мужчин. Я слышала, как бьются чужие сердца, знала, что где-то там, в густых кронах на других деревьях, точно так же скрываются на высоких таланах другие эльфы, знала, что на нас смотрят, знала, что наблюдают за каждым шагом и уж наверняка держат наготове луки, но почему-то было на это совершенно наплевать. Веки настоятельно пытались смежиться, совершенно неприличные зевки уже не прекращались, и из-за подобного состояния я даже не заметила, как кажущийся вечным подъем закончился, и мы оказались на небольшой деревянной платформе, которая слабо освещалась небольшим резным фонариком, из которого лился тот самый тусклый молочно-белый свет. Точно такие же фонарики освещали и другие платформы, прячущиеся в разлапистых ветвях других деревьев, на сторожевых таланах виднелись смутные, скрытые сумраком фигуры других эльфов, и почему-то здесь, на высоте, я чувствовала себя намного спокойнее.

Настолько спокойнее, что стоило нашему «дружному» отряду разместиться на деревянной платформе, а командиру сопровождавших нас эльфов отойти к одному из своих подопечных для тихого разговора, как я, окончательно капитулировав под натиском усталости, запросто рухнула на пол, не обращая внимания на тут же натянувшуюся веревку, доставлявшую дискомфорт. Шумно выдохнула, недовольно потерев влажный носом подсохшую шерсть, которая пахла озоном, тиной и какой-то мерзкой, неприятной затхлостью, поморщилась от отвращения и только лениво рыкнула, когда уже почти ненавистный эльф коротко, словно на пробу дернул веревку.

– Оставь ее, она никого не трогает, – послышался грубый голос Боромира где-то над моей головой, рядом прогрохотали тяжелые шаги, а после мужчина присел возле меня, опустив широкую ладонь на голову. Я блаженно прижмурилась, дернув ухом, и подсунула морду поближе к воину, наслаждаясь нехитрой лаской. – Не беспокойся, девочка, все будет хорошо. Мы снимем с тебя эту дрянь, обещаю.

Боромир еще что-то тихо говорил, ласково гладил меня по голове, путаясь пальцами в серой грязной шерсти, прислушивался к тихим разговорам и едва слышно бормотал себе под нос ругательства, на которые, впрочем, никто не обращал внимания. Я слышала, как разговаривают между собой Арагорн и командир эльфов, слышала мелодичную речь Леголаса на синдарине, слышала недовольный рокот Гимли на незнакомом мне языке, кажется, на кхуздуле, о котором я читала, но который изучать мне не доводилось, однако все их речи обходили меня стороной.

Положив голову на колено опустившегося рядом Боромира и подставив морду холодному ночному ветру, я окончательно расслабилась под тяжелой рукой, по-прежнему скользящей по спутанной шерсти, и, поддавшись минутной слабости, позволила себе задремать.

Я ведь ненадолго, всего лишь на пару…

Минут…

Переход по внутренним землям Лотлориэна занял у нас почти два дня, и единственное, что меня из всего происходящего радовало, это то, что на хвосте у нас больше не висит целый отряд орков, с которым оперативно разобрались люди Халдира. Этим именем назвался наш новый знакомый, тот самый мрачный, неулыбчивый эльф, который мне, признаться честно, совсем не нравился, и, не смотря на своевременную помощь, доверять я ему не спешила. Хмурый Арагорн, кажется, был знаком с командиром лориэнской стражи, по крайней мере, в первый вечер они о чем-то горячо перешептывались в стороне, пока остальные члены нашего отряда отдыхали, однако ничего положительного в нашей ситуации все равно не предвиделось, – нам явно давали понять, что наше присутствие нежелательно, и скрывать это никто не пытался. Не то, чтобы я прислушивалась к чужим разговорам, мне было на это совершенно наплевать, но совсем глупой я не была, наше незавидное положение было очевидным, и чтобы это понять, нужно было только взглянуть на хмурых мужчин.

Уж не знаю, как Арагорн договаривался со своим знакомым, не знаю, какие приводил аргументы и как оправдывал необходимость нашего присутствия в Лориэне, однако упрямый Халдир спустя какое-то время неожиданно уступил, позволил выдвинуться к Карас Галадону на встречу с Владыками, и даже любезно предложил нас сопроводить. Впрочем, это «сопровождение» больше напоминало конвой, крепкая веревка по-прежнему петлей сжимала шею, а мои друзья удостоились чести получить подарки в виде плотных повязок на глаза. Халдир при этом что-то невнятно бубнил себе под нос, неприязненно глядя на такого же хмурого Гимли, решительно стоял на своем, отказываясь продолжать путь, пока у каждого из мужчин верхнюю половину лица не скрыло грубое полотно, и все косился в мою сторону, явно размышляя над тем, насколько уместно будет и меня приобщить к общему безумию.

Полюбовался внушительным белоснежным оскалом, оценив остроту клыков, и дал своему отряду приказ выдвигаться. Ослепленные, беспомощные, как котята, мужчины послушно ступали за эльфами, совсем не желая демонстрировать свое незавидное положение, а я, избавленная от необходимости спотыкаться через каждые два шага, постоянно вертелась по сторонам, жадно осматривая каждую деталь.

Лотлориэн заметно отличался от Ривенделла, каждый листик в лесу которого был мне знаком, но я не могла не признать, что это место воистину волшебно. Изумрудные листья густо растущих деревьев то сверкали мягкой зеленью, то приглушенно переливались серебром, и то и дело где-то в высоких кронах вспыхивали уже знакомые молочно-белые огни. Чем ближе к сердцу леса мы продвигались, тем больше становились деревья, невероятные мэллорны с необхватными стволами очень скоро заменили собой обычные растения, а пройдя через скрытые от любопытных взглядов незваных гостей врата и сумев рассмотреть среди громадных веток многочисленные таланы, я осознала, что неожиданно для себя самой оказалась в самом настоящем городе, спрятанном среди холмов и буйной зелени. Ощущение чужих взглядов на собственном теле буквально подавляло, я чувствовала себя загнанным зверем, недовольно ворча и путаясь у ног то и дело ругающегося на меня Боромира, который и так ничего не видел из-за повязки, и настороженно косилась вверх, откуда за нами наблюдали невидимые глазу эльфы. Я не могла выхватить в густых кронах никого из них, но знала, что они там, чувствовала их запахи и слышала биение сотен сердец, и мне это совсем не нравилось.

Я была, как на ладони, а настойчивое желание скрыться где-то под кустом буквально сводило с ума.

Путь наш, занявший столько времени и совсем измотавший и так уставший отряд, завершался у подножия огромного мэллорна, самого высокого из тех, которые мне довелось здесь увидеть. Казалось, будто густая крона подпирает небо, которого во время пребывания в Лориэне мне видеть так и не довелось, множество флетов на его ветвях соединялись многочисленными лестницами и изящными мостами, освещаемые молочно-белыми фонарями, а почти у самой верхушки, где ветки сплетались в вычурное подобие серебряного полога, нас уже ожидали.

Подъем занял совсем немного времени и отобрал у меня остатки сил, последние ступени я преодолела на чистом упрямстве, а стоило ступить на деревянные доски талана, тихо поскрипывающие под лапами, как из груди тут же вырвался тяжелый вздох, исполненный неподдельного страдания. Я устала, я безумно хотела принять ванную с душистыми травами и, наконец, нормально выспаться в мягкой, удобной постели, чтобы хотя бы пару дней меня не трогал никто.

Даже Боромир, который, оказавшись на флете вместе с остальными мужчинами, уже успел снять повязку и теперь растерянно моргал, оглядываясь по сторонам. Хоббиты рядом с ним были столь же ошарашены, со смесью недоверия и восторга осматривая переливающиеся серебром листья, все такой же недовольный Гимли почти демонстративно опирался на свою секиру, бормоча себе под нос что-то на уже услышанном кхуздуле, а Леголас, стоящий возле Арагорна, с выражением крайнего благоговения на лице смотрел куда-то наверх.

Без особого интереса проследив за взглядом эльфа, я подняла голову и тут же почувствовала, как тяжелое дыхание перехватило в груди, сдавив горло.

Их появление было сродни чуду, и на несколько бесконечных мгновений яркий белый свет буквально ослепил, заставляя глаза слезиться, но все равно я жадно всматривалась в его сияние, пытаясь рассмотреть незнакомые, невыразимо прекрасные лица, подобное которым мне видеть ранее не приходилось. Двое эльфов, мужчина и женщина в белоснежных одеяниях, медленно спускались к нам по широким резным ступеням, и каждый их шаг смешивался с шелестом сухой осенней листвы и перезвоном капель холодной росы, прячущейся где-то в траве. Я заметила, как почтительно склонили головы окружающие нас эльфы, отступая на шаг, я заметила, как округлились глаза моих спутников, всматривающихся в фигуры Владык, и только шумно вздохнула, когда над деревянным настилом талана пронесся бархатный, мягкий голос, от которого по телу пробежалась дрожь:

– Врагу известно о вашем приходе сюда, – взгляд Владыки Келеборна скользнул по всем присутствующим, на мгновение замерев на лице Арагорна, стоящего за моей спиной, а после вновь устремился куда-то в пространство, будто бы не замечая нас и вовсе. – Тщетны ваши попытки быть незаметными.

Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть в ответ на это. Все наши надежды приказали долго жить, кажется, еще в самом начале пути, да только мы никак не желали в этом признаваться, пусть и самим себе.

– Из Ривенделла вас вышло девять, я перед собой вижу… – короткий взгляд равнодушно скользнул по моей скромной персоне, заставив неуютно повести плечами, однако, кажется, Владыка ничего интересного во мне не увидел и поспешил забыть о моем существовании, – восьмерых. Желаю я говорить с Гэндальфом, скажите, где он?

Над таланом пронесся судорожный всхлип, а покосившись влево, я успела заметить, как порывисто пухлый Сэм вытер тыльной стороной ладони увлажнившиеся глаза, растирая по бледным щекам пыль и грязь. Остальные хоббиты выглядели такими же расстроенными, рядом со мной шумно выдохнул Гимли, старательно пряча потухший взгляд, а по телу пробежалась дрожь, когда Боромир, до этого почти привычно опустивший тяжелую ладонь на холку, рефлекторно сжал пальцы, путаясь ими в шерсти. Я дернулась от неприятной боли, однако даже не подумала отступить, покорно терпя дискомфорт, лишь прижалась к ноге мужчины сильнее.

– Гэндальф Серый не пересекал границы этой земли, – едва слышный мелодичный шепот привлек внимание, вновь заставив повернуться к эльфам Лотлориэна, и я застыла каменным изваянием, попав в плен лазурных сияющих глаз.

Владыка Галадриэль смотрела на всех одновременно и на каждого в отдельности, она всматривалась в самую душу и словно бы видела насквозь, и в какой-то момент мне показалось, что она о каждом из нас знает больше, чем мы о себе сами. Лицо женщины на мгновение исказилось от тревоги, во взгляде скользнула печаль, но вот я моргнула, и Владычица вновь стала такой же отстраненной и невыразимо прекрасной, как и в первые мгновения нашей встречи.

– Его поглотили тень и пламя. Балрог из Моргота… – печальный голос скорбящего Леголаса затронул что-то глубоко внутри, и я почувствовала, как вновь болезненно заныло сердце. Все это время, пока мы бежали от орков, я запрещала себе думать о произошедшем, я заставляла себя держаться и упрямиться, но сейчас… Сейчас боль утраты вновь накрыла с головой, как холодная волна, и я лишь склонила голову, чувствуя, как катится по серебряной шерсти обжигающая одинокая слезинка.

– Ни один поступок Гэндальфа не был напрасным, нам не ведомы его истинные замыслы…

Галадриэль тихо шептала на грани слуха, она пела и утешала, пытаясь излечить израненное сердце, и я даже не сразу поняла, что тонкие губы на бледном лице не двигаются. Тихие, ласкающие слух напевы и шелест мягкого шепота звучал где-то внутри, эхом отзываясь в висках и обжигая грудь изнутри, запутавшийся в густой шерсти медальон довольно ощутимо нагрелся, предупреждая о том, что что-то не так, и я невольно тряхнула головой, будто пытаясь избавиться от наваждения. Шепот в голове не стихал, то приглушаясь, то звуча громче крика, и вновь случайно перехватив внимательный взгляд Владыки Галадриэль, я почувствовала, как вокруг меня словно образовалась пустота, а после все, что меня окружало, просто исчезло.

«Твоя душа мечется»…

Я вздрогнула от неожиданности, почувствовав, как всколыхнулось в груди пламя непонимания, и судорожно вздохнула, испытывая настойчивое желание избавиться от вмешательства извне, но лазурные глаза не отпускали, смотрели в самую душу, разрывали ее и перешивали по своему, вороша страхи, сомнения и надежды, поднимали с глубин желания, о которых я никогда даже не думала, а сердце билось так быстро и сильно, что грозилось выломать ребра. Широко расставив лапы и выпустив когти, которые впились в деревянный настил, я даже дышала через раз, боясь пошевелиться. Мне хотелось сопротивляться, хотелось сделать хоть что-то, чтобы скрыться, но…

Но Владыка по-прежнему смотрела в самую душу, и сопротивляться я не могла.

«Ты жаждешь ответов на вопросы, но боишься их получить», – Галадриэль шептала ласково, будто обращаясь к маленькому, невинному ребенку, и подобное чувство заставило меня окончательно смутиться. Какое-то смазанное, туманное воспоминание теплых прикосновений к щеке отозвалось приятным жаром где-то внутри. «Мой сладкий волчонок»… – «Ты устала, Илва. Тебе нужно отдохнуть».

– Здесь, в Карас Галадоне вам ничего не угрожает, – голос женщины прозвучал громче, и я будто очнулась от долгого сна, быстро и часто моргая. Осоловело огляделась, чувствуя себя так, словно выпила бокал терпкого красного вина, отчаянно бьющего в голову после первого же глотка. Быстрый осмотр моих спутников подсказал, что и они выглядят немногим лучше. У мужчин без страха и упрека, у храбрых, безупречных воинов в глазах стояли слезы, Арагорн старательно вглядывался куда-то в сторону, словно боясь пересечься с кем-то взглядом, а дрожащая рука Боромира с такой силой сжалась у меня на холке, что я не сдержала тихого скулежа. Обижено оглянулась на мужчину, недовольно поведя плечом, однако тут же нахмурилась, заметив, как лицо сына наместника Гондора исказила гримаса.

Ему было больно, физически больно, и от этого запертая в груди волчица взвыла беспомощным зверем. Шершавый язык с опаской коснулся чужой ладони, а встрепенувшийся Боромир, будто бы очнувшись от каких-то своих мыслей, рассеянно уставился на меня, словно впервые увидев. Серые глаза пересеклись с янтарно-золотыми, и я, желая хоть как-то подбодрить пару своей волчицы, доверчиво ткнулась носом ему в руку. Не знаю, помогло ли это мужчине, но в уголке губ спряталась короткая, измученная улыбка, и даже этому я была рада.

– Вы устали, вам стоит хорошо отдохнуть и набраться сил, – Владыка Галадриэль, коротко взглянув на супруга, мягко улыбнулась и вновь обвела взглядом наш отряд. – Вас сопроводят к месту, где вы сможете привести себя в порядок и отдохнуть. Будьте спокойны, вам никто не помешает, – женщина взяла молчавшего до этого Келеборна под руку, повернулась к отряду спиной, явно давая понять, что встреча подошла к концу, и лишь на мгновение задержалась, обратившись к стоявшему в стороне Халдиру. – И снимите с волчицы веревку, она никого не тронет.

Судя по тому, как стремительно один из эльфов принялся расплетать петлю на моей шее, приказы в Лориэне привыкли исполнять беспрекословно.

На большой площадке у подножия холма, где шумел листвой высочайший из мэллорнов, мужчины разбили большой шатер, который хозяйственные хоббиты тут же принялись обустраивать, словно пытаясь забыть за физическим трудом о невзгодах и страхах. Деловито постукивали друг о друга вытаскиваемые из рюкзаков тарелки и ложки, булькала в котле закипающая для похлебки вода, летали по воздуху подушки, которые эльфы щедро выделили нам вместе с шатром, а в воздух очень скоро взвился терпкий дымок от курительной трубки Гимли, предпочитающего засесть в углу и шумно запыхтеть горьким табаком. Остальные мужчины из моего отряда занимались своими делами, в которые я предпочитала не вмешиваться, мое же внимание целиком и полностью захватило небольшое озерцо, окруженное невысокими деревцами и покрытыми мхом скалами, плещущееся у самого подножия холма.

Мне было наплевать на еду и сон, я до потемнения в глазах хотела смыть с себя грязь и пыль, поэтому, убедившись в том, что все мои спутники заняты и не обращают на меня никакого внимания, я направилась прямиком к озерцу, предварительно утащив из из-под носа зазевавшегося Сэма чистое полотно.

В зеркальной поверхности водоема блестела круглая луна, свет которой с трудом пробивался сквозь плотные кроны, над мелкой рябью, гонимой ласковым ночным ветром, летали ночные мотыльки, тихо щебетали в густых ветвях невидимые глазу птицы, а подойдя поближе и опасливо потрогав воду передней лапой, я не сумела сдержать шумного вздоха. Огляделась по сторонам, убеждаясь в том, что никому больше не пришло в голову искупаться посреди ночи, оставила чистое полотно на ветках разлапистого куста и припала к земле, крепко смежив глаза.

Медальон, скользнув вниз, опасливо нагрелся, по всему телу пробежала болезненная судорога, перехватившая дыхание сильным спазмом, огненная вспышка боли разгорелась где-то у самого сердца, быстро пробежавшись к кончикам пальцев, а из груди вырвался болезненный скулеж, превращающийся в тихий стон. Суставы трещали и видоизменялись, кожа вскипала пузырями, а грязная шерсть сваливалась клочьями, и даже тогда, когда все закончилось, я все еще не могла прийти в себя.

С трудом приподнялась на дрожащих руках, чувствуя, как скользнули по обнаженным плечам спутанные грязные волосы, судорожно сглотнула, пробежавшись кончиком языка по ровным, человеческим зубам, и неуверенно дернула уголком губ в опасливой улыбке:

– Кажется, я успела от этого отвыкнуть.

Голос хрипел и ломался, все еще напоминая то гортанное рычание, которое заменяло мне все слова в последние недели, скреб где-то внутри горла, а тело дрожало от слабости, и мне понадобилось несколько бесконечных мгновений, чтобы подняться на ноги. Передвигаться на двух конечностях вместо четырех было как-то… странно, земля казалась необыкновенно далекой, а вновь запертая волчица недовольно ворчала где-то под ребрами, явно раздраженная тем, что я вновь приняла человеческое обличие.

– Нет уж, дорогая, стоит напомнить тебе, кто я на самом деле, – наставительно обратилась я к своему зверю, а после, не желая больше откладывать долгожданный момент, решительно шагнула в прохладную воду, чувствуя, как приятно покалывает мышцы.

Тело все еще слушалось плохо, вспоминая успевшие подзабыться движения, ноги все еще немного подрагивали, однако ощущать гладкую, бархатную кожу под кончиками пальцев было приятно, руки скользили по плавным изгибам талии и бедер, а отойдя на несколько десятков шагов от берега, где вода достигала пояса, я несколько мгновений поразмышляла, а после с приглушенным радостным взвизгом нырнула на глубину, ощутив, как от холода перехватило дыхание.

От сильных гребков приятно сокращались мышцы, длинные волосы оплетали спину, подобные водорослям, а сквозь прозрачную поверхность чистейшей воды лился завораживающий лунный свет, ласкающий кожу и заставляющий нежиться, словно от нежных прикосновений. Озеро было глубоким, дно лишь угадывалось где-то далеко внизу, а скалы мерцали острыми гранями. Мимо проплывали стайки блестящих, пугливых рыбок, я с интересом рассматривала окружающий меня подводный мир, а на сердце было так легко и спокойно, что я невольно засмеялась, наблюдая за тем, как рыбки бросились прочь от взвившихся вверх пузырей воздуха.

Легкие немного закололо, и я всплыла на поверхность, остервенело оттирая кожу. Пыль и грязь смывались просто, а вот спутанные волосы привести в порядок удалось не сразу, и я изрядно помучилась, раз за разом выполаскивая из длинных прядей мелкие веточки, листья и целые комья земли. С веток склонившейся к озеру ивы нарвала несколько листов, натирая ими волосы и с улыбкой наблюдая за тем, как светлые пряди приобретают зеленоватый оттенок, вновь нырнула, переплыв озерцо пару раз, чтобы тщательно сполоснуть шевелюру, и старательно оттягивая тот момент, когда вновь придется превращаться в волка, а после, осознав, что мне стоит возвращаться, пока пропажу Даэре не обнаружили, поплыла к берегу, где оставила полотно.

Набежавшая на несколько мгновений туча исчезла за густыми кронами, опять позволяя лунному свету пролиться на блестящую поверхность озера, под ногами заскрежетала гладкая галька, позволяя опереться на нее ногами, и я, найдя точку опоры, вынырнула из воды, тут же передернув плечами от ощущения холодного ветра, пробежавшего по телу. Шумно выдохнула, отфыркиваясь от воды, отбросила назад налипшие на лицо волосы, чувствуя, как скользят по коже ледяные ручейки, и осмотрела берег в поисках белоснежного полотна.

Одинокая фигура мгновенно привлекла внимание, и я тут же застыла каменным изваянием, позабыв обо всем другом.

Явно удивленный Боромир, непонятным мне образом забредший на берег этого восхитительного озера, кажется, совсем не ожидал, что из глубины уютного водоема неожиданно всплывет голая девица, и теперь стоял напротив, подняв на уровень груди левую руку. Судя по всему, до моего появления мужчина пытался развязать свой наруч, однако сейчас все было забыто, а серые глаза ошарашено всматривались в испуганные мои. Дыхание сперло где-то в горле, кончики пальцев чуть-чуть подрагивали, и я не могла пошевелиться. Все разумные мысли разлетелись из головы, как испуганные птички, и единственное, о чем я могла думать, так это о том, что стою сейчас абсолютно голой перед Боромиром, моей парой, которая…

Взгляд воина скользнул по мокрому телу, жадно подмечая каждый изгиб, от чего кожа горела жарким пламенем, вернулся к покрасневшему от смущения лицу, а после в серых глазах вспыхнула искра узнавания.

– Леди… – начал мужчина, будто бы сомневаясь в своих словах, а откуда-то слева послышался громкий треск веток и голос Арагорна, пробирающегося сквозь кусты, словно медведь:

– Боромир, ты здесь?

Гондорец рефлекторно оглянулся, отвлекшись от меня, а я, придя в себя и вновь обретя возможность двигаться, метнулась к уже знакомой иве, подняв целую кучу брызг, но уже мало заботясь о том, что обо мне могут подумать. Сердце колотилось, как безумное, волчица захлебывалась воем в груди, а в висках болезненно колотилась одна-единственная мысль – сбежать, укрыться, убраться, пока не стало совсем уж поздно. Мужские голоса слышались где-то за спиной, кажется, Боромир о чем-то спрашивал Странника, но слов я уже не разбирала. Молнией выскочила из воды, не обращая внимания на то, как колют босые ноги острые ветки и камни, с не меньшей грацией, чем Арагорн, ввалилась в густые кусты, и буквально свалилась на колени, кажется, сбив их в кровь.

На боль было легко не обращать внимания, а вот страх быть раскрытой вонзался в виски и душил изнутри, перехватывая горло. Я была не готова объясняться с Боромиром, была не готова открывать ему всю правду, и почти до слез была благодарна Страннику за то, что он спас меня, пусть и сам этого не зная. Мне оставалось лишь молиться о том, чтобы гондорец списал все увиденное на усталость, бред или головную боль, все равно! Лишь бы не понял, что случилось на самом деле, лишь бы не догадался…

Он ведь наверняка узнал меня, наверняка понял, кто перед ним.

– Превращаться в человека было плохой идеей, – прошептала я самой себе, а после, не желая больше рисковать, изогнула спину в болезненной судороге обращения. Медальон обжег нежную кожу, вырывая из груди громкий стон, и я лишь до крови прихватила губу, не желая издавать ни звука.

Впечатлений в последние дни мне и так хватило…

========== Глава 8 ==========

Уж не знаю, что планировал делать Арагорн, и почему мы не следовали первоначальной задумке переночевать в Лотлориэне и отправиться в путь с самого утра, однако когда спустя пару недель я открыла глаза и увидела над головой все то же изумрудное полотно с густыми вкраплениями серебра, стало понятно, что продолжать наш поход никто не спешит. Хоббиты, поначалу шарахавшиеся каждого громкого звука и просыпающиеся по ночам от малейшего шороха, очень скоро привыкли к ощущению полнейшей безопасности и вновь стали волноваться только о том, что будет на ужин, Гимли буквально сросся со своей трубкой, пропадая в густых клубах седого дыма, а Леголас, кажется, вполне довольный жизнью, наслаждался медитацией среди бесконечных густых ветвей величественных мэллорнов.

Хмурый Арагорн, на которого упала обязанность возглавить наш отряд, лишнего общения с друзьями не искал, погруженный в свои размышления, Боромира же я, прилагая титанические усилия, всячески пыталась избегать.

Неловкая встреча у озера все еще полыхала перед глазами, стоило смежить веки, вся та дурацкая ситуация то и дело прокручивалась в памяти, не отпускала и душила, как страшный сон, и я множество раз оскорбляла себя последними ругательствами, злясь за собственную глупость. Оскорбляла мысленно, разумеется, потому что найти в себе смелости вновь превратиться я не могла, и отчаянно надеялась на то, что мужчина спишет все на усталый бред, на игру воспаленного сознания, да на что угодно! Сомнительно, что хоть одна посетившая его мысль была близка к правде, и меня, если честно, абсолютно не интересовало, как он оправдает произошедшее. Главным для меня было совсем другое – верную волчицу, клубком сворачивающуюся у его ног, воин совсем не спешил отождествлять с обнаженной девицей, встреченной на озере, и я пока находилась в относительной безопасности.