Текст книги "Волчье (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 36 страниц)

– Кажется, ему стало лучше, – пожал плечами старший сын Элронда, точно так же, как и я, уставившись на балкон второго этажа. – Отец с Митрандиром ведь от него ни на минуту не отходят, а уж их стараниями и мертвого поднять можно.

– Я бы и не удивилась, – согласно засмеялась я, признавая правоту названного брата.

Не смотря на то, что о предстоящем совете я почти ничего не знала, прирожденное любопытство усмирить было выше моих сил, и с того самого дня, как взмыленный Асфалот возвратился в Ривенделл с полуживым хоббитом вместо Глорфинделя, меня не покидало чувство надвигающихся неприятностей. Элронд на все мои вопросы загадочно молчал, привычно озорные и охочие до всяких шалостей Элладан и Элрохир как-то посмурнели и почти постоянно были заняты чем-то архиважным, и даже Арвен стала больше времени проводить либо в своих покоях, либо где-то в Чертогах. Кажется, куда больше ее сейчас интересовал темноволосый незнакомый мне мужчина, прибывший вместе с Глорфинделем и еще тремя хоббитами позавчера, а мне, знающей о происходящем, наверное, меньше всех в Ривенделле, ничего не оставалось, кроме как тенью бродить по Обители в тщетных попытках выяснить хотя бы что-то.

– Мы отведем лошадей в конюшни, а ты беги к себе, – улыбнувшийся Элрохир легко подтолкнул меня в спину. – Кажется, отец за завтраком хотел сказать что-то важное, поэтому не следует опаздывать. Мы и так задержались в лесу.

– Думаю, все дело в том, что вашим лошадям никак не угнаться за оборотнем, – легко пожала я плечами, а после, не дожидаясь реакции братьев, вихрем понеслась в свои покои, услышав лишь тихие теплые смешки, донесшиеся из-за спины.

Разумеется, слова мои были лишь шуткой, – мне бы и в голову не пришло сомневаться в выносливости и скорости благородных меарасов.

В столь ранний час коридоры Обители были пустынны, а те редкие эльфы, что встречались мне по пути, даже не успевали как следует присмотреться к смазанному зеленому пятну, несущемуся во весь упор по Чертогам. Лица, галереи и балконы мелькали перед взором, гулкое эхо отбивалось от стен, и я, едва не проскочив нужный поворот, на полном ходу врезалась в незамеченную мною светловолосую девушку, как раз собирающуюся войти в мои покои.

– Леди Илва! – воскликнула она, с громким грохотом уронив на землю кувшин для умывания. Свежая чистая вода расплескалась по полу, а темные, почти черные глаза уставились на меня одновременно с возмущением и недоверием. – Я пришла разбудить вас, но вы… Что с вашим платьем? А руки? О, Эру, вы же поранились!

– Не беспокойся, Элари, все в порядке, – улыбнулась я, тряхнув головой и вновь сдувая со лба непослушные пряди. Немного наивная и простодушная Элари появилась в Ривенделле пару лет назад, искала защиты, когда ее родную деревеньку вырезали разбойники, и Владыка великодушно позволил ей остаться здесь, предложив стать моей служанкой. Отказываться девушка не стала, а за все это время, проведенное подле меня, стала мне почти подругой, хотя и никогда не позволяла себе преступить черту. По ее мнению, господа и слуги не могли быть на равных, и сколько бы я ни пыталась убедить Элари в обратном, она до сих пор упрямилась. – Поможешь мне привести себя в порядок к завтраку?

Несколько долгих мгновений девушка молчала, укоризненно глядя на мою немного виноватую улыбку, после чего лишь сокрушенно покачала головой.

– Я сейчас принесу новой воды и помогу заплести волосы, – пробормотала она, подняв с пола кувшин и цокнув при виде огромной лужи. – Хвала Эру, я вчера подготовила два платья, словно знала, что так будет.

Продолжая сокрушаться себе под нос, Элари направилась прочь по длинному коридору, а я, тихо хмыкнув, толкнула дверь своих покоев, сразу же почувствовав охвативший меня запах горькой полыни, разложенной по всей комнате в маленьких светлых мешочках, и почти выветрившийся аромат терпких благовоний, которые я всегда зажигала по ночам. Арвен часто любила повторять, что чувствительность к запахам является моей слабостью, и я никогда с ней не спорила по этому поводу.

В конце концов, девушка была не так уж и неправа.

На то, чтобы привести себя в порядок, много времени мне не понадобилось. Новое темно-багряное платье выглядело куда опрятнее испачканного и измятого изумрудного, выигранный белоснежный платок надежно спрятался в маленьком потайном кармашке, напоминая мне о сегодняшней победе, а раненая ладонь успела уже затянуться, и теперь о глубоком порезе напоминала лишь тонкая светлая полоса, выделяющаяся на смуглой коже. При моем умении влипать в неприятности и раниться в самых неожиданных местах, ускоренная регенерация была настоящим подарком судьбы, не иначе.

По-прежнему тихо возмущающаяся моим поведением Элари помогла мне со шнуровкой на спине, а после отработанными уверенными движениями принялась раздирать гребнем спутанные пряди пепельных волос, которые слушаться решительно не хотели и при первом удобном случае норовили запутаться еще сильнее. Лично мне привести их в порядок никогда не удавалось, а вот у моей служанки был настоящий талант к этому, и несколько минут спустя моя шевелюра стала отдаленно напоминать что-то более-менее пристойное. Внимательно изучив отобразившуюся в зеркале физиономию, я скорчила себе рожицу и с чувством выполненного долга поднялась с мягкого кресла, на котором дожидалась конца персональной экзекуции.

Теперь и перед Владыкой не стыдно появиться.

– Илва, ты здесь? – короткий стук в дверь прервался едва слышным скрипом, а в мои покои заглянула Арвен. Вот уж кто выглядел настоящей леди – темноволосая красавица всегда приковывала к себе восхищенные взгляды, в Ривенделле ее просто обожали, а мелкий, несмышленый волчонок всегда терялся в тени дочери Владыки Элронда.

Впрочем, если быть абсолютно откровенной, подобное положение вещей меня совершенно не задевало, – моя жизнь мне нравилась и такой, а роскошным платьям и вниманию мужчин я всегда предпочитала пьянящую свободу.

– Доброе утро, Арвен, – поприветствовала я девушку, осторожно приподняв длинный подол, чтобы не наступить на него и не распластаться на холодном полу. Знаем, плавали. – Кажется, в Обители нынче неспокойно.

– На рассвете прибыли гномы, – легко пожала плечами эльфийка, и я понятливо усмехнулась – о гномах в Имладрисе слагали легенды, если по правде – не слишком приличные, поэтому совсем неудивительно, что и сейчас от гостей ждали чего-то эдакого. Странно, что мы с близнецами пропустили их прибытие. – Отец говорит, завтра состоится совет, дальше тянуть уже просто некуда.

– Что-то ведь происходит, да? – почти равнодушно спросила я, тщательно скрывая любопытство. В государственные дела и политику я никогда не вмешивалась, однако на душе в последнее время было неспокойно, и я хотела хоть как-то подтвердить или опровергнуть свои опасения. Второй вариант, разумеется, был предпочтительней, но обманываться я не привыкла.

А волчье чутье меня еще никогда не подводило.

– Тьма наступает, – в голосе Арвен не было ни страха, ни отчаяния, лишь непоколебимое, холодное спокойствие, от которого мне стало не по себе. По телу пробежали мурашки, и я лишь сильнее сжала пальцы на ткани платья. – Кольцо Всевластия, принесенное хоббитом в Ривенделл, должно быть уничтожено, но отец хочет узнать мнение остальных народов, поэтому и отправил послания в Гондор, Мирквуд и Эребор.

На несколько мгновений между нами повисла тишина, прерываемая лишь гулким эхом шагов, отбивающимся от стен. Арвен неспешно плыла по коридору, кивками и легкими улыбками отвечая на приветствия встреченных нами эльфов, а я, следуя за подругой, размышляла о ее словах, от неуверенности закусив нижнюю губу. Ситуация мне не нравилась, совершенно не нравилась, однако и поделать я ничего не могла, и это меня отнюдь не утешало. Тьма наступает… я знала, что значат эти слова, я знала, что грядет впереди, и пусть в жизни своей никогда не покидала безопасного Ривенделла, однако оградить меня от слухов, шепотом обсуждаемых прислугой и воинами, Владыка не мог. Я слышала об орках, все чаще нападающих на поселения, я слышала о нарастающей мощи Саурона, скрывающегося в Мордоре, и прекрасно понимала, чем это грозит всем нам.

В конце концов, однажды я уже успела столкнуться с Черным воинством, и эта встреча изменила всю мою жизнь.

Лорд Элронд никогда не скрывал того, что случилось тем страшным зимним днем двадцать лет назад, и когда я впервые поинтересовалась, почему отличаюсь от окружающих меня эльфов, мужчина рассказал, кем я являюсь на самом деле, и почему ему пришлось забрать меня к себе на воспитание. Большое поселение оборотней, моего народа, было разрушено и сожжено дотла, всех жителей вырезали, не пощадив ни стариков, ни детей, и только чудом мне удалось выжить в том жестоком побоище. Владыка говорил, что моя родная мать защитила меня ценой своей жизни, что продолжала защищать и после смерти, а мне ничего не оставалось, кроме как доверять его словам, – о том жутком дне я совершенно ничего не помнила.

Только смертельный, пробирающий до костей холод и серебро падающего снега за полотном пепельных волос, так похожих на мои.

Кажется, с тех самых пор я ненавидела зиму.

– А что полурослик? – не желая и дальше угнетать себя мрачными мыслями, я решительно тряхнула головой и взглянула на задумчивую Арвен. Услышав мой вопрос, девушка тепло улыбнулась.

– Он пришел в себя, – сообщила она мне. – Отец с Митрандиром пока оставили его отдыхать, хотят перед советом еще о чем-то переговорить, да и опасности для жизни уже нет. Фродо оказался сильнее, чем все думали – Арагорн сказал, что рана была серьезной, они опасались, что хоббит не выживет.

– Не тот ли это Арагорн, о котором я слышала столь много восторженных историй? – тут же уцепилась я за неловко брошенное названной сестрой имя, широко улыбнувшись и хитро поглядывая на тут же вспыхнувшую Арвен. Теплые чувства прекрасной девы не были для меня секретом, темными теплыми ночами я часто слушала бесконечные истории, рассказанные смущенным шепотом, и то и дело рисовала в своем воображении прекрасного рыцаря, сильного мужчину без страха и упрека. В бездонных синих глазах дочери Владыки горела любовь, и столь сильные чувства меня восхищали.

А встретившись вчера с Арагорном лично, я увидела в его взгляде, украдкой брошенном на прогуливающуюся по саду Арвен, отражение той же бесконечной нежности.

Пусть я совсем не знала этого мужчину, но была абсолютно уверена, что ради моей названной сестры он пойдет на все, и лишь этого мне хватило, чтобы довериться незнакомцу. Наверное, это было забавно, но почему-то мне казалось, будто я знала Арагорна целую вечность, – с рассказов дочери Владыки он был знаком мне, словно кто-то родной.

– Глупости это, – раскрасневшаяся Арвен упрямо тряхнула головой, а в глазах разгорелся жаркий огонь, сделавший темноволосую красотку еще прекраснее. – И совсем я не восторгалась, просто…

– Да ладно тебе, не оправдывайся, а то от твоего смущения Чертоги сейчас просто вспыхнут, – ловко обогнув замершую на миг эльфийку, я повернулась к ней лицом и зашагала спиной вперед, совсем не опасаясь споткнуться и упасть. Разве что повыше приподняла подол, чтобы не путался под ногами.

– Илва!

Прохладный утренний ветер подхватил возмущенный окрик Арвен и мой громкий, веселый смех, неся их в надежных руках. Пряный запах цветов и трав плыл по воздуху, наполняя легкие и заставляя дышать полной грудью, а откуда-то из просторных галерей и цветущих садов доносились громкие голоса обитателей Ривенделла и его гостей. Яркий солнечный свет, вырвавшийся из-за туч, бликами заиграл на золотящейся листве и ударил по глазам, заставив зажмуриться и прикрыться рукой, а взглянув вниз с открытого балкона, к которому мы вышли из хитросплетений коридора, я заметила спешно сбегающего по широким ступеням Последнего Домашнего Приюта незнакомца.

Серебристая вязь на ткани изумрудного плаща и отливающие на солнце медью волосы показались мне знакомыми, и я сузила глаза, присматриваясь внимательней.

На вид мужчине было лет тридцать пять-сорок, и он, несомненно, был человеком, – на эльфа, гнома или хоббита он не был похож по вполне понятным причинам, да и для оборотня в его походке и движениях не хватало хищной гибкости и звериного порыва. Высокий, широкоплечий и статный, он определенно был воином, прямая спина и гордо вскинутый подбородок выдавали в нем человека явно не из простого люда, а за левым плечом виднелась рукоять длинного острого меча. На крепко затянутых наручах сверкали металлические заклепки, пружинистый быстрый шаг был совершенно бесшумен, а тонкие губы были плотно поджаты. Кажется, незнакомец был чем-то изрядно раздосадован.

Громкий смех стих, журчащий ручьем голос Арвен отошел на последний план, словно приглушенный толстой стеной воды, и вместо того, чтобы следить за дорогой, я жадно изучала крупные, немного грубые черты лица, словно высеченного из камня. Сведенные к переносице брови делали взгляд тяжелее, кожа от длительного путешествия немного обветрилась, а рыжеватая щетина, переходящая в усы и бороду, делала мужчину на пару лет старше, чем он был на самом деле. Словно почувствовав направленный на него внимательный взгляд, незнакомец резко вскинул голову, безошибочно найдя меня на высоком балконе.

Пронзительные серые глаза, похожие на грозовое небо, заглянули прямо в мои, и я буквально застыла мраморной статуей, запнувшись на ровном месте.

По телу прокатилась горячая волна, дыхание застыло комком в горле, и даже сердце, кажется, замерло на мгновение. Звуки и запахи исчезли, время застыло единственным бесконечным мгновением, а пространство подернулось рябью, и всем, что в тот момент занимало мои мысли, были до боли знакомые серые глаза на незнакомом лице. Почему-то казалось, что я знаю этого мужчину всю свою жизнь, невидимая рука сжимала грудь, а волчье чутье, еще никогда меня не подводившее, вдруг совершенно сошло с ума. Зверь где-то внутри ярился и рвался вперед, медальон, лежащий на груди, жег через тонкую ткань платья, а ладони вдруг стали влажными, и я почему-то никак не могла понять, что же со мной происходит.

– Илва! – ворвался в затуманившееся сознание предупреждающий окрик, а в следующее мгновение я почувствовала, как равновесие покидает меня.

Предательский подол длинного платья попал под ноги, неловко взмахнув руками, я ухватилась за перила балкона, и только это спасло меня от бесславного падения. Грудь обожгло огнем, и я, сообразив, что уже несколько мгновений не дышу, поспешно втянула в легкие столь необходимый воздух, тут же отозвавшийся болью где-то в горле. Встревоженный взгляд Арвен пробежался по мне, дева в мгновение ока оказалась рядом, поддержав меня под руку, а тут же окутавший меня знакомый запах ее ароматной воды окончательно отогнал липкий туман, затянувший мое сознание. Охватившая тело слабость испугала, и я с силой сжала руку на горячем медальоне, чувствуя, как полыхает ладонь.

Боль от ожога отрезвила, заставив смотреть на мир здраво, и я поспешно выровнялась, подняв взгляд на все еще стоящую рядом Арвен.

– Все в порядке, не волнуйся, – выдавила из себя я, искренне надеясь, что моя улыбка не была похожа на ту жуткую гримасу, которой мне казалась. – Кажется, Владыка прав, и мне не стоит ночью дурманить голову благовониями.

Судя по тому, как Арвен нахмурилась, моим словам она не слишком верила. Поджала губы, вновь скользнув взглядом по моему лицу, после чего с тяжелым вздохом взяла меня за руку, огорченно цокнув при виде алеющего на ладони отвратительного ожога.

– Пойдем, нужно обработать и перевязать руку, – произнесла она, покачав головой, однако я мягко, но решительно отстранилась, попытавшись улыбнуться так уверенно, как только могла.

– Не стоит, ты ведь знаешь, что на мне быстро все заживает. Лучше поспешим на завтрак, иначе твой отец будет недоволен. Ты ведь знаешь, он не любит, когда кто-то опаздывает.

Спешно болтая о всякой ерунде, я подхватила Арвен за руку и потащила ее за собой в столовую, где нас уже наверняка давно ждали. Ноющая боль в ладони не позволяла сознанию вновь затуманиться, ноги уже не дрожали, а звуки и запахи вновь играли яркими красками, убеждая меня в том, что все в порядке. Зверь в груди поутих, медальон вновь охладел, и о недавней вспышке безумия напоминал только выжженный в памяти образ, вновь и вновь являющийся перед внутренним взором.

Уже почти покинув широкий балкон, я не удержалась, и украдкой взглянула на ступени у подножия Приюта.

В этот раз там никого не было…

========== Глава 2 ==========

Ривенделл был похож на гудящий, растревоженный улей, всегда исполненные спокойствия и размеренности Чертоги не выдерживали натиска творящегося вокруг безумия, а мягкосердечный, впечатлительный Линдир глотал целебные отвары, как простую воду, надеясь избавиться от преследующей его мигрени. Глядя на его страдальческое выражение лица, которое ни на мгновение не исчезало, я могла лишь сочувствовать мужчине и вместе с ним украдкой надеяться на то, что совсем скоро настанет тот день, когда многочисленные гости покинут, наконец, Долину.

Нет, конечно, мне было интересно понаблюдать и за шумными, веселыми гномами, многочисленные истории о которых оказались правдой, и за холодными, почти равнодушными эльфами Мирквуда, которые отличались от обитателей Ривенделла, и за настороженными, словно бы готовящимися к сиюминутному нападению недоверчивыми людьми, однако с их присутствием мой дом покинул покой, и я никогда бы не могла подумать о том, что когда-то мне будет его не хватать, – обычно, причинами головной боли Владыки Элронда и его приближенных становились мы с близнецами.

Тот самый совет, молва о котором тревожила каждого в Долине, прошел еще несколько дней назад, и пусть к обсуждению важных вопросов меня никто и не думал подпускать, кое-что мне в силу прирожденного любопытства и обостренного восприятия узнать удалось. Например, то, что участники совета пришли к единому соглашению о том, что Кольцо нужно уничтожить, и что ради этой великой цели было отобрано девять Хранителей, которые должны будут отправиться в свой страшный поход через пару недель. Меня не удивлял тот факт, что сопровождать Фродо, несущего Кольцо, вызвались Арагорн и кто-то из эльфов и гномов, а вот новость об участии полуросликов в этой затеи буквально поразила.

Видела я этих хоббитов, шныряющих по всему Ривенделлу с неподдельным восторгом в глазах – маленькие, шебутные, исключительно шумные и втихую покуривающие забористый табак, они не были похожи на бравых вояк, да и оружие вряд ли умели держать в руках, и для меня было загадкой, как они с такими умениями собираются живыми и здоровыми счастливо добраться до Мордора. Элладан с Элрохиром лишь тихо посмеивались, когда я поднимала эту тему в разговоре, а Арвен и вовсе отмахивалась, явно думая о чем-то другом.

В последнее время дева была сама не своя, утратила хорошее настроение и не желала даже разговаривать с кем-то, а я не пыталась залезть ей в душу, – названной сестре нужно было время, и я готова была ей его предоставить.

Тем более, что у меня были заботы куда важнее.

Пусть близнецы и не были в большом восторге от честно выигранного мною желания, и даже пытались всячески юлить и изворачиваться, однако когда дошло до дела, к исполнению своего долга они подошли со всей ответственностью. Непрерывно повторяя, что в военном деле самое важное – дисциплина да стойкая выдержка, эти живодеры повадились каждый день будить меня с первыми лучами солнца, без особых церемоний выливая мне в лицо холодную воду. Бодростью и звериной яростью на всю тренировку они меня обеспечивали, а заодно и прибавляли работы Элари, которой приходилось каждый день, скрипя зубами и беззвучно ругаясь, менять мокрую постель.

Для того, чтобы Элронд ничего не узнал и не отдал прямой приказ, нам приходилось углубляться в густой осенний лес, и на той самой округлой поляне, где я сорвала с дерева белоснежное знамя своей победы, близнецам удалось устроить самое настоящее тренировочное поле. У плотного частокола деревьев одиноко подмигивала нарисованным угольком кругом мишень для стрельбы, а под густым корневищем старого дуба я прятала тугой осиновый лук и колчан стрел, удобную одежду и обувь для тренировок, а так же изящный легкий серебристый клинок, который Элладан с Элрохиром подарили мне на первой нашей тренировке. С простой рукоятью и узким лезвием, оплетенным вязью древних рун, он удобно лежал в руке, становясь ее продолжением, и почти не чувствовался, когда я раз за разом поражала им утащенную из кузницы деревянную тренировочную мишень.

Разумеется, о том, чтобы сражаться на мечах взаправду, не было пока и речи, однако Элладан хвалил мои небольшие успехи, а Элрохир, смеясь, повторял, что для маленького волчонка это не так уж и плохо. Я же просто радовалась тому, что, наконец, могу заниматься тем, чем хочу, и пусть после каждой усердной тренировки мне казалось, что на дрожащие ноги я уже никогда не поднимусь, однако извечное упрямство раз за разом заставляло меня на рассвете скатываться с мокрой постели и плестись к миске для умывания. Зверь внутри меня, много лет спавший и лениво просыпающийся только во время редких прогулок по лесу, теперь радостно рвался из груди, вкусив сладкую свободу, и я иногда задумывалась о том, что не будь на мне то и дело нагревающегося амулета, сдерживающего превращения, из шкуры волка я бы так и не вылезала.

Очередное утро радовало глаз хмурым небом, затянутым тяжелыми тучами, и редким дождем, моросящим еще с середины ночи. Благодаря стараниям тех же близнецов, сегодня утром отправившихся к Элронду по какому-то срочному делу, проснулась я рано и без их помощи, несколько мгновений уныло посмотрела на пустынный внутренний двор, где в такую погоду никто прогуливаться не хотел, а после, оглянувшись на все еще закрытые двери покоев, решительно выскользнула из ночной рубашки, ежась от пробежавшего по обнаженным плечам ветра, наполненного запахом горьких полевых трав. Обычно в лес я отправлялась верхом с кем-то из братьев, а сейчас тащиться через всю Обитель к конюшням и седлать лошадь мне откровенно не хотелось, поэтому озорная мысль, мелькнувшая в сознании, показалась мне неплохой.

Решив таким образом, я на мгновение сжала в ладони свой медальон, с шумным вздохом прикрыла глаза и воззвала к волку, мирно дремлющему внутри.

По телу прокатилась горячая волна, алый камень на груди вспыхнул огнем, а сознание обожгло болью, когда животное, проснувшись, подняло морду, на которой ярко вспыхнули золотом хищные глаза. Звуки и запахи стихли, время застыло, а сквозь крепко сжатые зубы вырвался стон и я рухнула на колени, больно приложившись ими о холодный пол. Ногти болезненно заскребли по серому камню, спина выгнулась дугой, и на шее жалобно зазвенела серебряная цепочка, когда на смуглой коже начал пробиваться белоснежный мех. Конечности видоизменялись, кости словно ломались одна за другой, а мышцы болезненно сокращались, и дыхание камнем застыло в глотке, когда с губ вместо тихого скулежа сорвалось звериное рычание.

Превращение завершилось, боль ушла, и я с трудом поднялась на дрожащие лапы, чувствуя, как тело наполняется небывалой силой.

Настороженно оглянувшись на все еще запертую дверь и убедившись в том, что столь ранним утром никто не собирается нарушать мой покой, я поспешно затолкала лапой ночную сорочку под кровать, после чего потрусила к распахнутому балкону. Густая зеленая трава, все еще нетронутая осенним золотом, серебрилась холодной росой прямо под моими покоями, двор был по-прежнему пуст, поэтому я, не желая оттягивать неизбежное, порывисто оттолкнулась от пола, рванувшись вперед.

Сильные лапы мягко опустились на сочную зелень, мелкие капли росы влагой осели на теплой шерсти, и я, отряхнувшись, изо всех рванула к распахнутым воротам, ведущим на каменный мост, опасаясь, как бы меня не заметили, – о моей волчьей натуре в Ривенделле знали лишь Элронд, его семья и самые доверенные лица, для других я была просто обычно девочкой-сиротой, взятой Владыкой на воспитание, и подобное меня вполне устраивало. По крайней мере, не возникало лишних пересудов, а в спину не летели подозрительные шепотки, которые, вроде как, благочестивых эльфов были недостойны, но все же…

В лесу было довольно прохладно, мелкие капли, то и дело пробивающиеся сквозь густую крону, изрядно раздражали, а шерсть очень быстро из белоснежной стала темно-серой – многочисленная грязь, сухая трава и опавшие листья постоянно норовили прилипнуть к телу, как бы я ни пыталась, не могла выбрать пути, который был бы наименее грязен. В итоге, к тому моменту, как я сумела выбраться на знакомую поляну, меня невозможно было отличить от самого грязного дворового пса. Скептически осмотрев себя, насколько это было возможно, я лишь тяжело вздохнула, на какое-то мгновение малодушно решив, что один день ничего не меняет, однако тут же отогнала от себя эти мысли.

Ну, уж нет, раз я пришла тренироваться, то этим и займусь, незачем давать Элрохиру повод вдоволь надо мной посмеяться.

Одежда, вытащенная из-под корней бука, была почти насквозь мокрой, в сапогах хлюпала вода, и от отвращения хотелось тихо выть. Впрочем, я попыталась взять себя в руки, лапой разворошила оказавшийся не таким уж надежным сверток и обернулась в человека. Очередная вспышка боли, судорогой сведшая тело, нехватка дыхания, обжегшая легкие, и вот я уже спешно пытаюсь натянуть на голое тело отсыревшие вещи. Ощущение холодной влажной ткани было просто мерзким, однако жаловаться я не привыкла, справедливо рассудив, что согреться можно и во время тренировки.

Спутанные волосы, которые утром я так и не сумела разодрать, пришлось заплести в нечто, отдаленно напоминающее неопрятную косу, однако для меня главным было то, чтобы они не мешали, на остальное было наплевать.

Поблескивающий серебром меч удобно лег в ладонь, и я остановилась напротив тренировочной мишени, уже рефлекторно принимая правильную стойку, над которой мы с Элладаном и Элрохиром бились не один день. Жидкая грязь и опавшие листья, превратившиеся в одно сплошное месиво, разъезжались под ногами, холодные капли катились по лицу, изрядно отвлекая меня от цели, однако на подобные мелочи я не обращала внимание, полностью сосредоточившись на мече, медленно рассекающем воздух, словно приноравливаясь. Сузила глаза, оценив щербатую мишень, а после, на пробу, нанесла первый удар.

Мышцы еще изрядно ныли после вчерашней тренировки, однако с каждой прошедшей минутой, с каждым новым ударом острого лезвия, высекающего щепки с мишени, становилось намного легче, а боль отступала. Тело вспоминало знакомые, старательно изучаемые все это время движения, мокрые листья и трава разлетались во все стороны, подхваченные ветром, и я кружилась стремительным вихрем посреди большой поляны, старательно выверяя каждый свой шаг. Замкнутый внутри зверь рвался на свободу, подливал масла в огонь моего упрямства и громогласно рычал, заставляя двигаться все быстрее и быстрее, словно в каком-то смертоносном танце.

Волосы растрепались и то и дело лезли в глаза, ноги постоянно разъезжались на мокрой траве, однако сознание было необыкновенно ясным, и в этом самом сознании меня окружали бесконечные полчища Черного воинства, волнами накрывающего знакомую поляну. Я кружилась вокруг своей оси, наносила удары и уклонялась от вымышленных атак, и ни мгновения не стояла на месте, постоянно пребывая в движении. Скользила по земле, перекатывалась и поднималась на ноги, не обращая внимания на то, как пачкается одежда и становится влажной ткань, а сердце билось, будто безумное, грозясь выломать ребра. Дыхание сбивалось, в висках пульсировало, и я даже не замечала, как постепенно нагревающийся медальон, из последних сил удерживающий зверя, хлестко рассекает воздух вслед за каждым моим движением.

Окружающее меня пространство смазалось мутной пеленой, хищный блеск стали завораживал, и я, чувствуя, как вскипает кровь, изо всех сил нанесла удар по манекену.

Где-то совсем рядом под тяжелой подошвой треснула ветка.

Неправильно проведенный выпад тут же дал о себе знать болезненно хрупнувшим запястьем, по которому прокатилась огненная волна, громко зазвеневший меч выпал из мгновенно ослабевшей руки, а я, сдержав болезненный вскрик, рванулась от неожиданности, повернувшись лицом к источнику звука и едва сдержавшись, чтобы не оскалиться. Сфокусировавшийся взгляд скользнул по деревьям, подмечая темную фигуру в нескольких шагах от меня, а дыхание буквально перехватило, когда я узнала в своем непрошенном зрителе того самого мужчину, который несколько дней назад стал причиной непонятного приступа, сковавшего мое тело и разум.

Лорд Боромир, старший сын наместника Гондора, как и остальные гости Ривенделла, был приглашен Элрондом на состоявшийся совет, и, как мне удалось выяснить немного позже, также изъявил желание отправиться вместе с Фродо к Мордору, чтобы уничтожить Кольцо. На этом, собственно, мои познания об этом мужчине заканчивались, потому что сам гондорец за все проведенное в Имладрисе время старался держаться в тени и не привлекать к себе чьего-либо внимания, словно бы наслаждаясь одиночеством, а я слишком заботилась о своем душевном равновесии, чтобы подойти к нему и заговорить.

Та странная, необъяснимая реакция на совершенно незнакомого мужчину меня буквально потрясла, в душе царили полнейший раздрай и смятение, а память, словно издеваясь, то и дело подбрасывала мне образ выразительных серых глаз, так похожих на тяжелое, грозовое небо. Я не понимала, почему этот мужчина вызвал у меня такую смесь противоречивых эмоций, я отчаянно пыталась удержать себя в руках, а медальон в тот день нагрелся до такой степени, что почти полностью прожег тонкую ткань нового платья. Мне казалось, что я схожу с ума, Владыка Элронд встревожено вопрошал, все ли со мной в порядке, а я, лишь отмахнувшись от мужчины, почти всю ночь провела без сна и покоя в огромной библиотеке Обители, выискивая в старинных свитках и тяжелых книгах ответы на интересующие меня вопросы. К сожалению, об оборотнях и их особенностях мне удалось мало что узнать, мой народ всегда был скрытен и предпочитал уединенный, почти затворнический образ жизни, и я раньше никогда бы даже не подумала, что меня может так огорчить отсутствие поблизости моего сородича.

Возможно, хотя бы он мог объяснить мне, почему образ незнакомца ворвался даже в тревожный сон, которым я забылась под утро.

Впрочем, даже это было куда лучше, чем та крупная дрожь, охватившая тело, когда столкнувшись с куда-то спешащим Боромиром на следующий день в коридоре, я всего лишь на мгновение почувствовала исходящий от него запах. Мужчина пах походным костром и закаленной сталью оружия, терпкостью полевых трав и холодной влагой гремящей над головой грозы, и я даже не сразу сообразила, что буквально застыла посреди коридора, жадно втягивая в себя этот запах и не обращая внимания на то, что гондорец уже давно скрылся где-то за поворотом. Руки дрожали, ярящийся зверь рвался на свободу, тянул вслед за туманным шлейфом аромата, и лишь огромным усилием воли я заставила себя развернуться и почти бегом броситься в противоположную часть Чертогов. Терпкий запах, кажется, пропитал всю Обитель, спастись от него было невозможно, куда бы я ни пошла, и мне до помутнения в глазах хотелось, чтобы странный мужчина поскорее покинул мой дом и не заставлял прятаться в тени, жадно выискивая его взглядом среди других.