Текст книги "Волчье (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 36 страниц)

– Это неважно, – я отчаянно, словно маленькая девочка, замотала головой, а после немного отстранилась, заглядывая другу в глаза. – Где остальные? Все живы? Боромир, Арагорн? Гимли с полуросликами? Вы нашли их? С ними все в порядке?!

– Тише, не все сразу, – тонкие губы изогнула тень теплой улыбки, и Леголас легко взъерошил рукой упавшие мне на глаза волосы. – Пойдем, я отведу тебя в замок, не нужно тебе оставаться в таком виде на улице.

Плотно укутав меня в свой зеленый плащ, эльф помог мне подняться на слабые ноги, а после, не обращая внимания на притихшую толпу, повел за собой дальше по улице. Идти было сложно, после нескольких бессонных дней и ночи, проведенной в пути, тело совсем не слушалось, а устоять на двух конечностях было куда сложнее, чем на четырех. Леголасу пришлось крепко держать меня за талию, прижимая к своему боку, под босые ступни постоянно попадались мелкие камешки и веточки, больно впивающиеся в кожу, и остаток пути до дворца я преодолела, постоянно морщась от неприятных ощущений.

Толпа вокруг, кажется, становилась все больше, мы собирали любопытствующих со всего города, и со всех сторон до меня долетали настороженные шепотки, но на них я не обращала внимания, просто не было ни сил, ни желания. Липкая слабость накатывала волнами, заставляя отчаянно цепляться за Леголаса, слишком длинный плащ тащился за мной по дорожной пыли шлейфом, и под конец друг буквально тянул меня на руках, не высказывая, впрочем, никакого недовольства. Потемневший от тревоги взгляд голубых глаз то и дело возвращался к моему лицу, но мужчина ничего не спрашивал, будто понимая, что я не хочу об этом говорить, и за это я была ему благодарна.

– В Медусельде утром был собран важный совет, Гэндальф срочно отбыл в Минас-Тирит вместе с Пиппином, – рассказывал мне Леголас, пока мы преодолевали остаток пути. Перед глазами уже раскинулись широкие ступени, ведущие к дворцу, стражников вокруг стало заметно больше, а дома жителей города и вся любопытствующая толпа осталась позади, что не могло меня не радовать.

– Что? – вскинулась я, решив, что ослышалась, и даже замерла посреди дороги, заставив и друга остановиться. – Как это… Гэндальф… Он что, жив?!

– Несомненно, – Леголас позволил себе широко улыбнуться, заметив, как я растерянно хлопаю глазами, не веря в услышанную новость. – Он сумел выжить в битве с Балрогом и вернулся к нам. Сказал, что не может оставить нас одних, – эльф легко, будто бы удивляясь, покачал головой, а после посерьезнел, и мне пришлось справляться со своим изумлением, чтобы слушать дальше. – Кажется, Саурон собирается напасть на Белый Город, а еще он уверен, что Кольцо находится у Пиппина, поэтому Митрандиру пришлось забрать его с собой, чтобы защитить. После поражения в битве при Хорнбурге и падения Сарумана…

– Падения Сарумана? – опять перебила я друга, подозревая, что надо мной попросту шутят. Не могла же я пропустить столько… – О какой битве ты говоришь? Неужели…

– Пока тебя не было, орки Изенгарда напали на Хельмову Падь, – Леголас говорил необыкновенно серьезно, а пробежавшись быстрым взглядом по окружающим нас роххирим, я впервые подметила, что почти у каждого имеются свежие повязки, порезы и ссадины. Тяжелые железные доспехи, еще не приведенные в порядок, хранили на себе следы недавнего сражения, во дворе конюшни неподалеку серьезный конюх как раз обрабатывал раненую шею беспокойного жеребца, а вспомнив необыкновенную тревогу за Боромира, испытываемую в Сером Оплоте, я с ужасающей ясностью поняла, что волновалась моя волчица не только потому, что гондорец был далеко.

Жизнь моей пары действительно была под угрозой, а я была слишком далеко, чтобы ему помочь.

От накатившего чувства собственной вины на мгновение потемнело в глазах, и я покачнулась, ухватившись за плечо нахмурившегося Леголаса.

– Илва… – встревожено начал он, но запнулся, когда я подалась вперед, уставившись на него тяжелым взглядом.

– Остальные… Они живы? Леголас, скажи мне, остальные живы?!

– Илва!

Громкий окрик заставил меня резко оглянуться, взгляд скользнул к распахнувшимся дверям Медусельда, а волчица в груди радостно завиляла хвостом подобно самому обычному псу, когда я заметила спешащего к нам Арагорна. Я впервые видела мужчину без оружия и привычных темных одеяний Следопыта, холодный порыв ветра надул крыльями широкую алую рубаху, заправленную в штаны, взметнулись темные волосы, когда друг стремительно сбежал по многочисленным ступенькам крыльца, а тихо хмыкнувший Леголас отступил, оставив меня без поддержки, но не успела я сориентироваться, как тут же попала в крепкие объятия Странника.

– Илва, живая! – шумно выдохнул он мне в макушку, прижимая к своей груди, от чего на мгновение стало тяжело дышать. Схватил меня за плечи, отстранив от себя, пробежался быстрым взглядом по закутанному в зеленый плащ телу, словно пытаясь убедиться, что со мной все в порядке, а после вновь обнял так сильно, словно не собирался отпускать. – Глупая девчонка, где же ты была все это время? Ты хоть знаешь, как мы беспокоились, хоть понимаешь, каких ужасов успели надумать, когда не нашли тебя в Фангорне? Я не смог обнаружить никаких следов, ты будто провалилась сквозь землю!

– В некотором роде так и было, – кривовато усмехнулась я, припоминая туманные детали своего похищения королевскими гончими. Горячие ладони обхватили мое лицо, заставив взглянуть Арагорну прямо в глаза, и я увидела, как мужчина посерьезнел.

– Где ты была? – тоном, не терпящим возражений, спросил он, и я поняла, что рассказать придется. Только вот время и место были совсем неподходящими, поэтому я лишь неопределенно дернула плечом, переводя тему.

– Лучше расскажите, что произошло у вас, пока меня не было, – я попыталась говорить как можно уверенней, чтобы скрыть набежавшую на лицо тень, а взгляд скользнул через плечо Странника, выхватив еще пару знакомых лиц. У высокого крыльца, держа в руках неизменную трубку, стоял немного взъерошенный Гимли, с широкой улыбкой наблюдающий за встречей друзей, за его спиной маячил явно удивленный Мэри, не знающий всей правды и не совсем понимающий, что происходит, но сколько бы жадный взгляд не шарил по округе, я никак не могла увидеть знакомого лица с пронзительными серыми глазами, похожими на грозовое небо.

Встревоженная волчица тихо заворчала, жадно втягивая в себя знакомый запах, а после неуверенно заскулила. Она чувствовала присутствие Боромира, она знала, что он был здесь, что он оставил свой запах на улицах этого города, но сколько бы ни пыталась найти, все равно не замечала широкоплечей фигуры, и была совершенно растеряна.

Заледеневшее сердце предательски сжалось от тревоги.

– Где Боромир? – спросила я, вновь взглянув на Арагорна, и голос дрогнул от пробившегося в него страха, который я просто не сумела скрыть, а мой друг нахмурился, взглянув на меня внимательней, словно заподозрив что-то. Пальцы, лежащие на груди мужчины, сжались на алой ткани широкой рубахи, зубы до крови прихватили губу, и я едва не сошла с ума от волнения, пока воин, наконец, не ответил:

– Он отбыл вместе с Пиппином и Гэндальфом в Гондор. Если мы были правы, и Саурон действительно собирается напасть на Минас-Тирит, Белому Городу понадобится вся имеющаяся мощь, он не выстоит против армии Мордора, – Арагорн задумчиво посмотрел куда-то поверх моей головы, сильно нахмурившись и на мгновение уйдя куда-то глубоко в себя, а после встревожено покачал головой. – Наместник Дэнетор самоуверен, он не станет просить помощи у Рохана, а Боромир, наверное, единственный, кто сможет убедить его сделать это.

– Если Минас-Тирит падет, это станет началом конца, – подал голос стоящий рядом Леголас, заставивший меня оглянуться на него. – Гондор для Саурона сейчас сильнейший противник, если он сумеет захватить королевство, то и от захвата остальной части Средиземья его ничего не остановит.

– Бои сейчас ведутся по всему континенту, орки подступают к Лориэну, Лихолесью и Эребору, – Арагорн выглядел необыкновенно хмурым, и новости, которые он мне сообщал, меня совсем не радовали. От тяжелых мыслей, сдавивших виски, становилось не по себе, радость от долгожданной встречи несколько померкла, и я опустила голову, кусая губы и размышляя о том, что делать дальше.

Я разминулась с Боромиром всего на несколько часов, всего лишь немного не успела, и теперь на сердце было тяжело, а в душе царил полнейший раздрай. Я злилась, что мне не удалось увидеться с мужчиной, но, одновременно с этим, испытала облегчение от того, что мне не придется сейчас смотреть ему в глаза, улыбаться и делать вид, что со мной полный порядок, в то время, как внутри буквально кошки скребут. После всего, что случилось, я не знала, как вести себя с гондорцем, не знала, что делать с удушающими воспоминаниями, от которых так отчаянно хотелось избавиться, и была совершенно разбита.

Острое чувство вины не давало спокойно дышать, и я действительно радовалась тому факту, что у меня еще есть время, чтобы придумать, как поступать дальше. Главное, что с Боромиром все в порядке, что он жив и здоров, а наша долгожданная встреча…

Мчаться сейчас вслед за мужчиной в одиночку было действительно опасно, да и я прекрасно понимала, что еще одного перехода просто не выдержу. Мне хотелось спать и есть, еще больше – пить, а от слабости то и дело темнело перед взором, и я потерла отчаянно слипающиеся глаза, взглянув на Странника.

– Мы ведь оправимся в Минас-Тирит, да? – спросила его с робкой надеждой, и едва сдержала облегченный вздох, когда мужчина кивнул.

– Через несколько дней, когда зажгутся сигнальные огни, – Арагорн дернул подбородком в сторону заснеженных вершин, слепящих белыми снежными верхушками, и нахмурился, когда я негромко пробормотала, обращаясь, скорее, к самой себе:

– Нескольких дней хватит.

– Тебе сейчас нужно думать о другом, – решительно заявил Странник, сжав мои плечи, а после легко подхватил за талию, когда я неловко покачнулась. – Пойдем, тебе нужно принять ванну и как следует отдохнуть, ты едва на ногах держишься. Сейчас нам все равно спешить некуда, ты поспишь, а после мы с тобой поговорим.

Против этого я ничего не имела, и, окончательно расслабившись от осознания того, что пока мне ничего не угрожает, позволила увести себя в гостеприимные палаты Медусельда.

В большом тронном зале, посреди которого ярко полыхал костер с бурлящим на нем котелком и сновали многочисленные обитатели Эдораса, нас встретила незнакомая светловолосая красавица, которую Арагорн представил мне как Эовин, королевскую племянницу и сестру лорда Эомера. Сам недавний знакомец обретался тут же, они с сестрой с заметным интересом косились в нашу сторону, и под внимательными, испытывающими взглядами я чувствовала себя ужасно неловко. Дрожащие пальцы сильнее натягивали на обнаженные плечи плотную ткань плаща, и мне хотелось как можно скорее оказаться подальше от людей, забиться в темный угол, чтобы там меня никто не нашел, и остаться один на один с собственными мыслями.

Жаль только, что этого нельзя было объяснить Арагорну, который, искренне беспокоясь обо мне, обратился за помощью к этой самой королевской племяннице, передав меня ей в руки и попросив как следует позаботиться обо мне. Эовин хватило одного лишь взгляда, брошенного на меня, чтобы отдать пробегающей мимо служанке приказ приготовить бадью и согреть воду, нежные женские ручки крепко подхватили меня под локоть, и королевская племянница убедительно заявила Страннику, что со мной все будет в порядке. Мое мнение во всей этой ситуации никто спрашивать не спешил, и я чувствовала себя куклой, которую один ребенок передавал другому.

– Кажется, вам нелегко пришлось, – первой заговорила со мной Эовин, когда за нашими спинами захлопнулись двери тронного зала, а мы оказались в сумрачном коридоре. В отличии от Серого Оплота, здесь было тепло и спокойно, гомон громких голосов не стихал ни на мгновение, а убедившись в том, что ни Арагорн, ни остальные друзья меня не видят, я позволила вымученной улыбке сползти с потемневшего от усталости лица.

– Вам было не легче, – качнула я головой, вспомнив о словах Леголаса. – Битва, которую вы пережили… Когда это было?

– Три дня назад, – ответила девушка, тихо ступающая по каменному полу. Тяжелая ткань платья шуршала от каждого движения, а встречающиеся нам по пути обитатели дворца приветственно и с почтением кивали королевской племяннице. – В ту ночь… Мы не были уверены, что переживем ее, но и радость от победы… За оружие пришлось взяться старикам и детям, в бою погибло слишком много людей, и наши воины победили ценой множества невинных жизней.

– Я сожалею, – искренне произнесла я, даже не представляя, что должна чувствовать сейчас Эовин. Все произошедшее казалось мне страшной сказкой, чьей-то очень глупой и несмешной байкой, а от того, что все это происходило на самом деле, становилось не по себе. Как бы я ни пыталась, не могла создать в сознании картину той страшной ночи, и в какой-то момент поймала себя на малодушной мысли, что мне повезло не оказаться в самом сердце творящегося безумия.

Впрочем, я тут же кривовато усмехнулась, подумав о том, что жуткий бой был бы предпочтительней того, что произошло в Сером Оплоте.

Пряный запах защекотал нос, проникая глубже в легкие, и я резко остановилась посреди коридора, повернув голову и жадно вдыхая прохладный воздух. Деревянные двери одних покоев были широко распахнуты, румяная служанка в простом сером платье как раз перестилала там постель на широкой, массивной кровати, а играющий в комнате сквозняк тревожил мирно горящий в камине огонь и вздувал волнами легкие занавески. Яркий солнечный свет, проникающий в распахнутое настежь окно, заливал небольшое помещение, и на мгновение закрыв глаза, я с такой легкостью представила знакомую массивную фигуру воина, бесшумно ступающего по каменными плитам холодного пола и хмуро глядящего на далекие заснеженные верхушки Белых Гор.

– Я думала предложить вам гостевые покои поближе к моим, но если вам по душе эта комната, можете занять ее, – голос сопровождающей меня Эовин раздался словно из-за плотной пелены охватившего разум тумана, и я вынырнула из собственных размышлений, взглянув на девушку, словно впервые ее увидев. – Думаю, слуги уже почти закончили уборку. Только этим утром один наш гость, занимавший эти покои, покинул Эдорас по срочному делу.

– Да, я так и поняла, – рассеянно кивнула я, неосознанно шагнув к дверному проему комнаты, полностью пропитавшейся запахом Боромира, от которого закружилась голова.

Умиротворенно ворчащая волчица изогнула спину подобно ласковой кошке, потерлась в ребра, щекоча их мягким белоснежным мехом, и я, прислонившись плечом к холодной каменной стене, на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь снизошедшим на сознание покоем. Шум и хаос окружающего меня дворца словно оказались далеко-далеко, единственным звуком, который тревожил чувствительный слух, было собственное хриплое дыхание и размеренный стук сердца. Рядом кто-то разговаривал, Эовин отдавала негромкие приказы слугам, а раздавшийся совсем скоро стук возвестил о том, что в покои притащили большую деревянную бадью для купания и несколько ведер с горячей, пышущей паром водой. Отойдя в сторону, чтобы никому не мешать, я равнодушно следила за тем, как сноровистые, лопочущие о чем-то своем служанки готовят банные принадлежности, а пальцы, словно живя отдельной жизнью, неосознанно поглаживали мягкий подлокотник глубокого кресла, хранящего знакомый запах. Легкомысленно оставленная на небольшом круглом столике книга тихо шелестела страницами, и создавалось впечатление, будто Боромир вышел из комнаты всего лишь на несколько минут, будто сейчас вновь распахнется дверь и он ступит на порог, поприветствовав меня своим негромким, бархатным голосом.

– Все готово, леди Илва, – узкая женская ладошка коснулась моего плеча, и я вздрогнула от неожиданности, широко распахнув полыхнувшие золотом глаза. На лице стоящей рядом Эовин промелькнуло удивление, смешанное с опаской, однако девушка, справившись с охватившими ее эмоциями, мягко мне улыбнулась. – Тильда и Кэрис помогут вам принять ванну и…

– Не стоит, я сама, – резко перебила я королевскую племянницу, заставив ее смолкнуть на полуслове. Тряхнула головой, с трудом сбрасывая с себя наваждение, а после, попытавшись говорить как можно мягче, благодарно улыбнулась собеседнице в ответ. – Я привыкла обходиться без чьей-либо помощи, поэтому, если вам нетрудно, я хотела бы остаться одна.

– Разумеется, – согласно кивнула мне Эовин, подав короткий знак замершим в ожидании служанкам. Молоденькие девушки, почтительно присев в поклоне, поспешили покинуть комнату, а племянница Теодена окинула покои последним внимательным взглядом, словно желая убедиться, что все в порядке. – Я распорядилась принести вам несколько своих платьев, в которые вы сможете переодеться.

– Благодарю вас за вашу доброту, леди Эовин, – подхватив готовые вот-вот разойтись полы зеленого плаща, я старательно изобразила почтительный поклон, которым так старательно обучали меня учителя этикета под неусыпным контролем Арвен. Мысли о любимой названной сестре вызвали у меня мимолетную тень улыбки, которая тут же угасла в уголках губ.

– Друзья лорда Арагорна – мои друзья и друзья Рохана, – в серых глазах девушки мелькнула странная тень, причин которой я не знала, и Эовин поспешила отвести взгляд, будто хотела что-то скрыть. – Отдыхайте леди Илва, набирайтесь сил. Кажется, они вам понадобятся.

Не став больше медлить ни на мгновение, королевская племянница быстрым шагом скрылась за дверью покоев, лишь тяжелая ткань платья тихо зашуршала по каменному полу, и только после этого я позволила тяжелому вздоху сорваться с обветренных губ. Упрямство и воспитание, заставляющие меня держаться все это время, исчезли без следа, напряжение, сковавшее мышцы, схлынуло холодной водой, и чтобы не упасть от охватившей меня слабости, я вынуждена была схватиться за спинку кресла. Тяжелый плащ легко скользнул по покрывшейся мурашками коже, зеленая ткань оказалась на полу, и я, перешагнув через нее, на дрожащих ногах приблизилась к пышущей паром бадье. С каждым мгновением усталость накатывала все большими волнами, и перелезая через высокий бортик, я всерьез беспокоилась, что не удержусь и рухну вниз головой.

Стоило только измученному, загнанному длительным переходом телу оказаться в горячей воде, как с губ тут же сорвался громкий стон удовольствия, который я не смогла сдержать. Воющие от напряжения мышцы вспыхнули болью все одновременно, а кожа покрылась мурашками, заставившими судорожно сжать пальцы на деревянных бортиках бадьи. Посудина была такой огромной, что я поместилась в ней полностью, уйдя под воду по шею, спутанные волосы длинными мутными водорослями расплескались по поверхности, а волчица потянулась всем телом, наслаждаясь приятными ощущениями. Прохладный порыв ветра, ворвавшийся в незакрытое окно, холодом прошелся по покрасневшим щекам, покрывшимся от горячей влаги испариной, взгляд зацепился за еще не успевшие исчезнуть темные пятна, усыпавшие нежную кожу на бедрах, и я, крепко зажмурившись, с головой ушла под воду, стремясь забыться.

Тело приятно покалывало от терпкого тепла, все звуки вокруг исчезли, погрузив меня в блаженную тишину, а мир вокруг просто растворился, оставив меня наедине со своими мыслями. Кошмарные воспоминания, которые все это время с так старательно гнала от себя прочь, хлынули с новой силой, ногти с силой заскребли по бедрам, когда я попыталась избавиться от призрачного ощущения липкой крови и тошнотворного тепла, а губы распахнулись в беззвучном крике. Слабость, которую я так старательно прятала от других, настигла меня в моем одиночестве, глаза зажгло, а слезы, вскипевшие на ресницах, растворились в горячей воде, и я словно пыталась саму себя убедить в том, что мне совсем не больно, что я сильная и справлюсь.

Жаль только, что другим лгать было просто, самой себе – почти невозможно.

Только тогда, когда легкие уже не могли выдерживать без столь необходимого им кислорода, я порывистым движением вытолкнула себя из воды. Волосы тут же облепили лицо, холод сковал объятиями плечи, и я жадно задышала ртом, втягивая в себя показавшийся необыкновенно вкусным и сладким воздух. По коже бежали ручейки начавшей остывать воды, упал на пол случайно задетый рукой кувшин, а я, схватив лежащую на маленьком деревянном столике щетку, принялась с усердием оттирать смуглую кожу жесткой щетиной, наблюдая за тем, как расцветают на теле безобразные алые пятна. Пахнущее полевыми травами мыло припекало, попадая на то и дело появляющиеся царапины, кожа очень быстро начала неприятно ныть и болеть, но я не сдавалась до тех пор, пока воспаленное сознание не посчитало, что все следы страшной ночи исчезли. Болезненное раздражение осталось единственным напоминанием обо всем произошедшем, помутневшая от мыла вода уже почти остыла, и я, старательно промыв утратившие весь приличный вид волосы, решительно выбралась из бадьи, едва не поскользнувшись на мокром полу.

Большое мягкое полотенце смыло мелкие капли с пышущей жаром кожи, позаимствованная у Эовин ночная сорочка приятно пахла какими-то цветами, а разобранная постель так сильно манила, что я просто не удержалась и присела на самый краешек, скользнув ладонью по теплому, толстому покрывалу. Ни сил, ни желания идти куда-то и что-то решать у меня попросту не было, ноги отказывались двигаться, а принятая ванна окончательно расслабила, и я осознала, что уже не поднимусь. Новое чистое белье приятно пахло все теми же душистыми травами, но кровать, пусть постель и сменили, все равно хранила тонкий запах Боромира.

Пригревшаяся и разомлевшая волчица растеклась по темному покрывалу, решительно заявив, что дела могут и подождать, втянула на полную силу легких витающий в комнате запах, и я, не в силах ей сопротивляться, забралась в постель с ногами, буквально рухнув на большую, мягкую подушку и уткнувшись в нее лицом. Глубокий вздох наполнил легкие терпким воздухом, одолевающие меня страхи и тревоги всего лишь на короткое время отступили, позволив забыться в блаженном небытии, и я порывисто прижала к груди вторую подушку, устало смежив веки.

Меня ждал Арагорн, меня ждал важный разговор о том, что произошло и что будет дальше, и я пообещала себе, что полежу немного и обязательно встану, но…

Но тревожный сон, больше похожий на липкое забвение, забрал меня в свои объятия, и в тот момент, когда присланная Эовин служанка вошла в мои покои, держа в руках тяжелый поднос с обедом, я уже крепко спала…

========== Глава 14 ==========

– Вот, значит, что произошло, – тяжело вздохнул Арагорн, откинувшись на высокую спинку глубокого кресла и с силой потерев руками лицо. Серые глаза покраснели и воспалились, под ними залегли глубокие тени, и мне почему-то некстати подумалось, что даже сейчас, когда мы находимся в безопасности, и у мужчины есть возможность отдохнуть, как следует, он все равно не может спокойно спать. Покои Странника находились через три двери от моих, и за две ночи, проведенные в Медусельде, чувствительный слух не раз улавливал приглушенный мужской стон, пусть сам Арагорн никогда бы не признался, что ему снятся кошмары.

Впрочем, от подобного страдал не он один, и я могла бы по пальцам пересчитать обитателей Золотого Чертога, на которых снизошла благодать спокойного сна.

– И что будет теперь? – прозвучавший вопрос меня изрядно удивил, и я, отвлекшись от рассматривания уже знакомого пейзажа за окном, у которого стояла, прислонившись плечом к холодной каменной стене, оглянулась на друга. Упираясь локтями о широко расставленные колени и безвольно свесив вниз руки, Арагорн рассматривал меня с гремучей смесью эмоций в мрачном взгляде, а губы были сжаты в тонкую линию. Все услышанное ему явно не понравилось, и я почувствовала, как изгибает губы кривоватая, жесткая усмешка.

– В каком смысле? – уточнила я, слегка наклонив голову набок, словно любопытная птичка.

– В прямом, – отозвался мужчина, сильно нахмурившись. – После всего, что произошло… После того, как ты узнала правду, как узнала…

– И что с того? – перебила я друга, совсем не желая слышать того, что он может мне сказать. Всколыхнувшееся в груди раздражение сонная, на удивление мирная в последние пару дней волчица встретила ленивым зевком, даже не думая открывать глаза, и я опять отвернулась к окну, рассматривая суетливый двор перед Медусельдом. Жители Эдораса шумели и толклись, напоминая мне потревоженный осиный улей, с тренировочной площадки у холма долетали бодрые крики и звон закаленной стали, а в коннице беспокойно фыркали кони, но в подобном шуме мне было намного комфортней, чем в тишине.

Когда вокруг было столько источников звука, я могла не бояться, что останусь наедине с собственными мыслями.

– Я столько лет прожила в Ривенделле, даже не подозревая о том, что где-то в глубокой чаще леса скрывается целый город, наполненный оборотнями, – губы были сухими, абсолютно меня не слушались, однако при воспоминании о пяти днях, проведенных в моем персональном кошмаре, в дрожь меня уже не бросало. Страх, злость, отчаяние и ненависть я постаралась похоронить так глубоко в сердце, чтобы и самой было сложно до них добраться, а холодное равнодушие, которым я плотно укрыла душу, защищаясь от боли, не позволяло эмоциям пробиться наружу. Встревоженный таким поведением Арагорн, не сдержавшись, сегодня утром рискнул спросить меня, что произошло, и я не увидела причин таиться от друга. – Да, будучи маленькой девочкой, я мечтала когда-то встретить сородичей, но никогда не испытывала потребности в общении с себе подобными. А теперь, узнав, какие они на самом деле, узнав, какие монстры скрываются за масками так называемой стаи… – я скривилась в злом оскале, на мгновение прикрыв глаза, и вновь взглянула на Странника. – Больше всего на свете я хочу, чтобы моя нога не ступала во владения оборотней, и даже поставь меня кто-то перед выбором: вернуться в Серый Оплот или умереть, поверь, я выберу второй вариант со счастливой улыбкой на лице.

– А твой брат? – немного помолчав, спросил Арагорн, и я тихо фыркнула в ответ, покачав головой. – Он помог тебе выбраться, он прикрыл твой побег. Неужели тебе не хочется вновь увидеться с ним?

– Встреча с Ингварром может быть опасна. Если Сверр приказал ему вернуть меня в крепость, он не сможет противиться прямому приказу, он исполнит его, пусть потом и пожалеет, – я пожала плечами, пытаясь за холодным спокойствием скрыть сожаление. Не смотря на все произошедшее, не смотря на мое твердое решение никогда больше не встречаться с братом, волчица, однажды учуявшая своего, отчаянно тянулась к семье, она искренне тосковала, вспоминая сильного зверя, признавшего нас своими, и отстраниться от этих чувств я, к сожалению, не могла. – И для меня, и для него будет лучше, если мы больше никогда не встретимся. Тем более, что ему на память и так остался медальон нашей матери. Думаю, это можно назвать слабым утешением.

Я рефлекторно коснулась пальцами ворота темно-синего платья, одного из некоторых, щедро позаимствованных мне Эовин. Скромный вырез открывал острые ключицы и краешек затянувшегося, бледно-розового шрама, оставшегося после вражеской стрелы, и мне так сильно не хватало привычного ощущения холодного гладкого серебра под подушечками пальцев. Я знала, что медальон все это время сдерживал зверя внутри меня, не позволял нашим сознаниям полностью слиться и завершить обряд единения, заставлял меня мучиться от боли при каждом превращении…

Но он был единственным напоминанием о матери, которой я никогда не знала, и сейчас чувствовала странную опустошенность, будто у меня забрали нечто очень важное. Я потеряла память о женщине, отдавшей за меня свою жизнь, я добровольно сбежала от брата, единственного родного человека, и я находилась слишком далеко от истинной пары, вдали от которой долго не мог выдержать ни один волк.

Сумасшедшая, всепоглощающая любовь и привязанность стали ловушкой, в которую я сама себя загнала, и все чаще вспыхивала в глубине сознания предательская мысль о том, что было бы намного легче, если бы всего этого со мной не произошло.

Если бы я так и не встретила Боромира, если бы не взглянула ему в глаза и не сбежала из дому, подчинившись прихоти волчицы…

Все было бы совершенно по-другому.

Тихий шорох за спиной заставил вздрогнуть, но я не сдвинулась с места, прекрасно зная, что кроме меня и Арагорна в небольшой комнатушке больше никого нет. Пока король Теоден и его военачальники собирали очередной важный совет, занимающий все их мысли, мы были предоставлены сами себе, стражники не запрещали заглядывать, куда пожелаем, а жители Эдораса лишь приветливо кивали при встрече. Странника и его друзей здесь уважали и любили, на устах каждого еще были рассказы о мужестве и силе моих спутников, наравне с королем защищающих Хельмову Падь от урук-хаев Изенгарда, и я, если быть откровенной, впервые услышав эту историю от начала до конца, не сразу поверила в то, что все сказанное правда.

Несколько сотен воинов Теодена против десятитысячной армии Сарумана, старики и дети, вооруженные старыми мечами и секирами, яростная гроза, превращающая темную ночь в бесконечный кошмар, и яркий солнечный свет, принесенный с собою Митрандиром, в час нужды приведшим конницу на помощь отчаявшимся людям. От одной только мысли о том, в какой опасности были мои друзья, внутри все сжималось в тугой узел, я не хотела и боялась представлять, что происходило той ночью, а еще отчаянно жалела, что оказалась слишком далеко, чтобы помочь.

Впрочем, эта мысль вызывала у меня лишь слабую усмешку, – я не была ни умелым воином, ни толковым стратегом, и вряд ли могла действительно кому-то помочь, тем более, в столь страшном бою не на жизнь, а на смерть. И острое чувство собственной беспомощности диким зверем грызло меня изнутри, заставляя чувствовать себя совсем уж паршиво.

– Мне… очень жаль, что все так получилось, – тихий шепот коснулся уха, теплые ладони легли на плечи, легонько их сжав, и я шумно выдохнула, почувствовав, как всего лишь на короткое мгновение от искренней дружеской поддержки стало легче. – То, что они сделали… Клянусь, будь у меня хоть малейшая возможность…

– А я не жалею, Арагорн, – покачала я головой, повернувшись к мужчине и подняв взгляд, чтобы видеть его лицо. Темные брови удивленно взлетели над серыми глазами, руки сжались на плечах чуть крепче, но я лишь упрямо поджала губы. – Я совсем не жалею о том, что узнала правду. Не случись этого, я бы по-прежнему мечтала о встрече со своим народом, по-прежнему представляла бы оборотней сильными, смелыми и верными, как написано в книгах, и не знала бы, что моя мать сбежала из Серого Оплота, бросив мужа и собственного маленького сына ради другого мужчины. Запечатление, – абсолютно дикое, но такое правильное и естественное слово я произнесла со смесью трепета и горечи. – То, что услаждает жизнь одних, но разрушает жизни других.