Текст книги "Волчье (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 36 страниц)

Наверное, Его Величество Сверр куда-то собирался, возможно, на конную прогулку, потому что у каменных ступеней стоял громадный черный жеребец с налитыми кровью глазами. Длинный темный плащ крыльями хищной птицы взметнулся за широкой спиной, приглушенно сверкнул в солнечных лучах серебряный венец, возложенный на темные волосы с паутинкой седины, а карие холодные глаза, равнодушно скользнув по фигуре приблизившегося Ингварра, обратились ко мне.

Тут же мужчина застыл на нижней ступеньке, словно натолкнувшись на невидимую преграду, тонкие губы изломила усмешка, и я едва не взвыла вместе со своей волчицей, почувствовав могильный холод, сковавший тело изнутри.

– Надо же, какой дивный подарок, – мягко, почти ласково произнес Сверр, не спуская с меня пристального взгляда, а после медленно, словно бы лениво, сделал шаг вперед, спустившись со ступеней. Легко отбросил в сторону кожаные перчатки, подхваченные кем-то из прислуги, и со все возрастающим любопытством принялся наблюдать за нашим приближением.

Мрачный, как грозовая туча Ингварр, дернув повод, завел своего коня на небольшой круг, от него в противоположную сторону направилась Маргрит, бросившая на меня украдкой сочувствующий взгляд, и всего за каких-то пару мгновений я оказалась посреди круглой площади в гордом одиночестве, растерянно сжимая кожаный повод. Со всех сторон на меня глазели любопытствующие оборотни, королевские гончие, почтительно склонив голову перед своим альфой, молчали, и я, скользнув быстрым взглядом по напряженной фигуре брата, решительно повернулась к Сверру.

Ингварр дал ясно понять, что помогать мне не станет, просто не сможет, подчиняясь воле своего альфы, и сейчас против целой стаи с ее вожаком я осталась одна.

В мягком рычании белоснежной волчицы мне послышался упрек, и я спрятала в уголках губ мягкую, благодарную улыбку.

Ну, конечно, ты же со мной.

– Признаться, я удивлен видеть тебя вновь, моя милая Илва, – все тот же ласковый голос звучал слаще меда, и каждое слово, произнесенное рычащим голосом, наотмашь било по лицу пощечиной. Сверр смотрел внимательно, испытывающе, словно бы с предвкушением, и в глубине темных глаз я будто воочию видела жадный огонь. Воспоминания о той ужасной ночи липким страхом обволакивали тело, не позволяли даже шелохнуться, и я изо всех сил напрягала горло, пытаясь выдавить с себя хоть слово, хотя и не могла. – Ты так быстро сбежала после той ночи, я был крайне опечален, не увидев тебя утром.

В голосе прозвучал намек, от которого я почувствовала себя так, будто меня оплевали, и мне стоило больших трудов не заскрипеть крепко сжавшимися зубами.

– Забавно, и что же заставило тебя вернуться? – словно бы искренне любопытствуя, Его Величество склонил голову набок, продолжая рассматривать меня, словно какую-то диковинку, и я мысленно сжалась, ощущая, как в голове образовывается пустота. Я не знала, как уговорить Сверра помочь нам, не представляла, как его можно убедить, а в ушах все еще звучали слова Маргрит, и я просто не представляла, что можно сказать чудовищу, пережившему смерть собственной пары.

– Война, – сорвался с пересохших губ голос, больше похожий на жалобное мяуканье котенка, и я сама на себя разозлилась за слабость. Выровняла плечи, прочистив горло, и попыталась говорить как можно уверенней. – Войска Мордора выступили к Минас-Тириту, вся мощь Саурона готовится поглотить Средиземье, и если Гондор не устоит, то скоро орки будут здесь, в Сером Оплоте.

По толпе вокруг пошел гулять шепоток, всколыхнувшуюся тревогу я почувствовала, как что-то физическое, но одного лишь короткого ледяного взгляда, брошенного на стаю альфой, хватило, чтобы оборотни тут же притихли, пряча глаза. С тревогой оглядевшись по сторонам, я заметила, как мужчины и женщины прячут глаза, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, и невольно задумалась о том, как же сильно подавляет Сверр своих подданных. От воспоминания об угнетающем, мерзком чувстве, вызывающем дичайшее желание склониться, в глазах буквально темнело, а к горлу подкатывала тошнота, и я судорожно втянула в себя воздух, пытаясь избавиться от этого чувства.

Волчица в груди недовольно заворчала, цепляясь когтями за ребра и пытаясь удержать меня в сознании.

– Это просто смешно, – голос Его Величества был исполнен уверенности, в глазах царила стужа, и никому даже в голову не пришло сомневаться в словах своего вожака. Расправив плечи и вскинув подбородок, мужчина осматривал обитателей крепости, словно свою собственность, за его спиной развевался под воздействием холодного ветра темный плащ, а королевские гончие, замершие по обе стороны площади, внушительным караулом возвышались среди остальных, затянутые в черную плотную кожу, и я пыталась даже не думать о том, что будет, если альфа вдруг решит отдать им приказ.

И даже родной брат…

– Ни о какой войне не может быть и речи, – продолжил Сверр, вновь переведя взгляд на меня, и даже не смотря на то, что с влиянием альфы мне удалось справиться в прошлый раз, на какое-то короткое мгновение мне до безумия захотелось склонить голову. – Серый Оплот – самое безопасное место, здесь нам совершенно ничего не угрожает. Магия леса и наших предков защищала нас еще с того времени, когда на месте крепости была непроходимая чаща, а наши деды и прадеды волками блуждали по Фангорну, – альфа перехватил мой скользящий взгляд, даже не пытаясь сдержать собственного зверя, и я почувствовала, как могучий волк поднялся на лапы, подавляя и заставляя сжиматься в комок. Белоснежная хищница в груди оскалилась, вздыбив серебристую шерсть. – Война никогда не коснется этих мест, моя прелестная Илва, и можешь мне поверить, ни одна сила в этом мире не сможет навредить моей стае. Очень скоро ты это поймешь.

– Это вы не хотите ничего понимать! – не сумев совладать с эмоциями, воскликнула я, а после рванулась, спрыгнув с коня. Тяжелые сапоги звякнули о пыльную брусчатку, ветер бросил в лицо мешающие волосы, и я, забывшись, сделала шаг вперед. – У вас есть армия, могущественная, большая армия! Вы можете помочь другим королевствам, можете не допустить того, чтобы Саурон разорил Средиземье! Нельзя всю жизнь скрываться в лесной чаще и считать, что вокруг больше никого нет!

– Ошибаешься, моя дорогая, очень даже можно, – альфа широко, совсем недобро ухмыльнулся, и от этой ухмылки у меня внутри все похолодело. – И я тебя этому научу. Ты девочка упрямая, но умная, ты научишься, – мужчина развернулся на пятках, от чего взметнулись жесткие волосы, а после небрежно бросил через плечо, – Проводите нашу гостью в ее покои.

Сразу двое стражников, подчиняясь приказу альфы, направились ко мне, заставив затравленно оглядеться по сторонам, я заметила, как нервно дернулся Ингварр, встревожено глядя на меня, но не принял больше никаких активных действий, предпочитая не вмешиваться, чтобы не накликать еще большей беды. Рослые, внушительные фигуры двух оборотней выросли рядом со мной, подавляя своей силой и заставив хищно оскалиться, зубы обнажились, а из груди вырвалось яростное рычание, и я рванулась изо всех сил, когда на предплечьях сжались мужские пальцы, больше похожие на стальные оковы. Внутри всколыхнулась волна возмущения, на глаза упала золотая пелена, и я, вскинув горящий взгляд, зло крикнула в широкую спину, обтянутую темной тканью:

– Я требую поединка!

Слова сорвались с губ раньше, чем я успела их обдумать, по площади пронесся пораженный вздох, и единственное, что мне удалось заметить в тот момент, это мгновенно побледневшее лицо Ингварра. Черты родного лица заострились, тонкие губы сжались в полоску, а в бездонно синих глазах полыхнуло золото, и мне показалось, что не сжимай сейчас братец кожаный повод, его сильные пальцы с удовольствием бы сжались на моей шее. Он смотрел на меня с недоверием и ужасом, словно сомневаясь в душевном здравии, а я, скользнув быстрым взглядом по окружающим меня оборотням, поняла, что только что сделала что-то из ряда вон.

Не удержав эмоций, тихо присвистнула Маргрит.

В полнейшей пораженной тишине Сверр медленно повернулся ко мне, и от расправленного золота, залившего черную радужку, мне захотелось буквально взвыть. Яростный черный зверь взревел, раскрыв пасть, и на ногах я удержалась только потому, что меня все еще крепко держали незнакомые стражники.

– Поединок захотела… – с побелевших от ярости губ сорвался не голос, змеиное шипение, и словно по волшебству двое громадных детин, стоящих по обе стороны от меня, дрогнули и отступили. Крепкие оковы распались, оставляя меня один на один с моим персональным кошмаром, и я невольно сглотнула, отступив на шаг. Если даже эти ребята испугались…

Что уж говорить обо мне.

– Что же, право твое, – ярость Сверра лишь усиливалась, он словно мгновенно вырос и раздался в плечах, а дрожащие от злости пальцы раздраженно рванули застежку плаща. Тяжелая ткань с тихим шелестом упала на холодные ступени. – Видят предки, я хотел, чтобы ты жила здесь, в стае, и ни в чем не нуждалась, но раз ты решила так умереть, я не могу отказать тебе в твоем праве.

Золото глаз затопило радужку, а крупное тело забилось в судороге превращения.

Раньше мне никогда не удавалось увидеть, как происходит процесс смены сущности со стороны, и сейчас все увиденное не только испугало, но и заворожило. Крупная волна дрожи прокатилась под бледной, почти серой кожей, конечности принялись деформироваться, а темная одежда затрещала по швам, в мгновение ока превратившись в груду бесформенных тряпок. Клоки черной шерсти пробились сквозь кожу, лицо вытянулось, превращаясь в пасть, и не успела я моргнуть, как прямо передо мной опустился на четыре мощные лапы черный зверь.

Сверр был не просто большим, он был огромным, и я с тоской осознала, что в облике волка он раза в полтора или два крупнее меня. Глаза горели огнем, с длинных белоснежных клыков капала слюна, а широкую грудь разрывало рычание, и я невольно отступила на шаг, понимая, что этот образ будет еще долго преследовать меня в кошмарах.

Одно дело чувствовать этого зверя, испытывать на себе его давящую силу, и совсем другое – видеть его воочию.

– Почему она медлит? – послышался где-то из толпы женский голос, я рефлекторно дернула головой, выискивая взглядом его источник, и именно этот момент Сверр выбрал, чтобы напасть.

Огромный черный зверь оглушающе зарычал, подобрался, сжавшись в пружину, в после темным вихрем бросился на меня.

Взвыли обезумевшие от ужаса инстинкты, заставившие меня рвануть в сторону, шарахнулся с площади испуганный конь, простучавший копытами по брусчатке, и только чудом аршинные клыки не сжались на моем горле. Повези мне немного меньше, и это был бы, наверное, самый короткий поединок за всю историю оборотней. Сверр явно вознамерился разодрать меня на мелкие кусочки, нанесенную обиду ему хотелось смыть кровью, и мысленно я уже приготовилась к смерти. Он был быстрее, сильнее, злее и во всем лучше меня, а я…

Глупая-глупая любовь к своей паре толкала меня на безумные поступки, и сражаться я должна была не за себя, за него.

Взвывшая в груди волчица вскинулась, оглушая безумным рычанием, острые когти заскрежетали по ребрам, разрывая изнутри, и моего мнения даже спрашивать никто не стал – белоснежная хищница просто рванулась на свободу, и мне и в голову не пришло ее сдерживать. Горячая дрожь волной пробежалась по телу, крепкие челюсти клацнули совсем рядом, заставив вновь отпрыгнуть в сторону, и в следующее мгновение на холодную брусчатку я приземлилась уже волком, почувствовав, как пришедшая в негодность одежда ошметками соскальзывает с деформировавшегося тела.

Два яростно оскалившихся зверя стояли друг напротив друга на большой круглой площадке, и тихие голоса и взгляды окружающих нас оборотней отошли куда-то в сторону, словно отрезанные плотной стеной, а мир вокруг замер. Время застыло, реальность смазалась и поплыла, и единственное, что я видела перед собой, это исполненные ярости и ненависти глаза Сверра. Широко расставив лапы и вздыбив шерсть на загривке, черный волк зарычал пуще прежнего, будто пытаясь напугать меня одним своим видом, но добился прямо противоположного эффекта.

Полностью повторив положение противника, я заскрежетала выпущенными когтями по мостовой, прижала уши к голове, а после, решив, что откладывать больше не имеет смысла, первой рванула к альфе.

Ветер засвистел в ушах, оглушающее рычание подстегнуло инстинкты, а щелканье мощных челюстей болью ударило по чувствительному слуху. Рассекла воздух тяжелая лапа, с силой опустившись на мою морду, я громко взвизгнула, отшатнувшись от удара, и попыталась ухватить зубами чужое ухо, промелькнувшее совсем близко. Сделать этого так и не удалось, когти запутались в черной шкуре противника, и я, оттолкнувшись лапами от холодной брусчатки, с новыми силами бросилась в бой.

Это даже поединком назвать было нельзя, потому что равноценным противостоянием здесь и не пахло – Сверр был сильнее и выносливей, он был мужчиной, воином, а я, забывшись и недооценив противника, слишком поздно поняла, как ошибалась. Я привыкла к тому, что превосходила других по скорости и силе, я привыкла, что была лучше, что была зверем, что имела преимущество перед другими… И совсем не ожидала того, что найдется тот, кто действительно будет со мной на равных, в одинаковых условиях.

Альфа показал мне, как же глупа и самонадеянна я была.

Болезненные укусы покрывали тело, острые когти раздирали кожу, а вокруг нас в каком-то безумном, причудливом танце кружились черные и серебряные клоки вырванной шерсти. Пыльная мостовая очень скоро обагрилась темными брызгами, а боль от первых ранений заставляла только громче рычать и яростней сражаться за свою жизнь. На темной шкуре Сверра крови видно не было, а вот моя шерсть очень скоро потеряла весь свой презентабельный вид. С разорванного укусом бедра хлестала кровь, на морде проступали длинные царапины, но и я, к своей чести, не лыком была шита – правое ухо альфе я таки разодрала, на ребрах алела порванная острыми когтями проплешина, но никто из нас и не думал отступать.

Наоборот, металлический запах крови вскружил голову, подстегнув огненную ярость.

Словно два спущенных с цепи зверя, мы метались по всей площади, поднимая в воздух пыль и капли крови, и никто из окружающих нас оборотней даже не думал вмешаться во весь этот хаос. Постепенно к площади подтягивались те жители крепости, которые не подоспели к началу, отовсюду слышались тяжелые, судорожные вздохи и едва слышные шепотки, но громче тихого шелеста голос никто не смел поднимать – все словно боялись привлекать к себе лишнее внимание. Королевские гончие по-прежнему создавали собой подобие полукруга, восседая на горячащихся, волнующихся жеребцах, и были больше похожи на каменные статуи, чем на живых людей.

Несколько раз в пылу драки я заметила уже не бледное – посеревшее лицо Ингварра, и мне почему-то казалось, будто он едва сдерживается, чтобы не броситься мне на помощь. Жидкий янтарь то и дело сменял прозрачную бирюзу, все тело было напряжено, а знакомые черты лица сменяла болезненная гримаса каждый раз, когда удары Сверра находили свою цель.

Очередной болезненный укус прошил переднюю лапу, заставив меня истошно заскулить, мир на мгновение поплыл перед глазами, и я даже не поняла, в какой момент вдруг земля ушла из-под ног. Грязная мостовая и бездонное синее небо поменялись местами, ребра болезненно приложились о холодный камень, и я захрипела, почувствовав, как тяжелая лапа уперлась мне в горло. Оскаленная пасть оказалась прямо напротив моей, испуганный взгляд пересекся с исполненным превосходства взглядом черного зверя, и я буквально замерла, завороженная увиденным.

Показалось, что будь у Сверра возможность, и он бы сейчас просто рассмеялся мне в лицо, насмехаясь над глупой-глупой девочкой, решившей, что может бросить вызов королю. Он не торопился наносить последний удар, он наслаждался мгновением, смакуя вкус своей победы, а я, чувствуя, как тяжелая лапа все сильнее давит на горло, перекрывая доступ воздуха к легким, невольно подумала о том, как же самонадеянно все было. На что я надеялась, чего ждала, придя сюда и бросая этот глупый вызов?!

Сразу нужно было понять, что все это бесполезно, нужно было придумать какой-то другой план, но…

Но дело все было в том, что другого плана у меня не было. Если не удалось уговорить альфу поддержать Гондор и Рохан армией, нужно было сделать так, чтобы у самой была возможность распорядиться этой армией, нужно было самой взять на себя роль альфы. Только вот это было нечто из области сладких мечтаний, ведь я прекрасно знала, что сделать это мне не удастся. И ладно бы еще просто проиграла, с ущемленной гордостью справиться мне как-то бы удалось.

Но поединок этот заканчивался либо победой, либо смертью, и это я тоже прекрасно знала.

Горячее дыхание скользнуло по холодному носу, заставив отвлечься от грустных мыслей, взгляд вновь пересекся со взглядом черного зверя, склонившегося ниже и распахнувшего пасть для последнего удара, и я, не сдержавшись, изо всех сил зажмурилась, предпочитая видеть знакомые, озаренные улыбкой лица друзей вместо морды врага. В сознании вихрем пронеслись воспоминания безумного, но удивительного похода, в который я сознательно сорвалась вслед за людьми, которых совсем не знала, призрачное прикосновение шершавых теплых пальцев к щеке пробудило внутри волну горячей, сладкой дрожи, и я судорожно выдохнула, когда откуда-то словно издалека послышался безумный крик:

– Илва!

Сознание прояснилось яркой вспышкой, пощечиной ударившей по лицу, кровь взбурлила в венах, и я резко распахнула веки, увидев холодные глаза с плещущимся в них золотом совсем рядом с моими. На мгновение мне показалось, будто Сверр усмехается, зная, что победил, в груди громко взвыла волчица, подстегнувшая упрямство, и я, яростно зарычав, изо всех сил рванулась вперед.

Острые когти разодрали черную морду неготового к нападению волка, тяжелая лапа исчезла с горла, позволив сделать вздох, и я, извернувшись на каменной брусчатке, бросилась на противника, врезавшись в него всем своим телом. Альфа взвыл от боли и злости, не удержав равновесия, болезненный удар пришелся мне по ребрам, кажется, разорвав мех и кожу, и от боли перед глазами потемнело, но времени поддаваться слабости у меня попросту не было. Яростный укус прорвал мягкие ткани и сухожилия на правой передней лапе, по рту поселился металлический привкус крови, от которого меня замутило, а обезумевший Сверр впервые за все время позволил себе заскулить, не сумев сразу подняться с залитой кровью мостовой.

Сильный удар обагренной лапы отбросил голову черного волка в сторону, яростно щелкнули аршинные клыки, и я, не позволяя своему противнику опомниться, изо всех сил вцепилась в подставленное беззащитное горло.

Острые зубы легко, словно нож в масло, вошли в кожу, разрезая мягкие ткани и мышцы, тихо хрустнул хрящик где-то в разорванной гортани, и громкий вой оборвался странным, булькающим звуком, от которого стало не по себе. Густая темная кровь, хлынувшая в рот, прокатилась по пищеводу и камнем рухнула куда-то на дно желудка, поверженный черный хищник забился в судорожной агонии, но я только крепче сжала челюсти, боясь отпустить. Несколько ударов болью поразили грудь и голову, острые когти выдрали клок серебристой шерсти со спины, но клыки по-прежнему не отпускали истерзанную шею, а нос задергался, когда металлический запах крови стал просто невыносимым.

Я не знала, сколько прошло времени, не знала что происходит вокруг, и забыла обо всем, видя перед глазами лишь пульсирующие ало-золотые вспышки, от которых кружилась голова. Горячая кровь лежащего на мостовой оборотня продолжала выплескиваться толчками, заливая шерсть на груди, удары и судорожная дрожь становились все слабее, а в ушах все еще эхом звенел затихающий вой. Мне не было жаль альфу, я ненавидела его за то, что он сделал со мной, и много раз за этот короткий промежуток времени мечтала о том, как убью его собственными руками, но мечты были совсем не схожи с реальностью.

Почему-то все было… по-другому.

Тело, распростертое передо мной, дернулось последний раз и затихло, темные влажные глаза закатились и как-то потускнели, а яркое золото погасло, и только тогда я позволила себе медленно, будто бы через силу, разжать челюсти. Металлический привкус горчил где-то в горле, на языке запуталась чужая шерсть, а при виде рваной раны, поразившей шею мертвого оборотня, меня буквально затошнило, и я на несколько мгновений прикрыла глаза, пытаясь дышать легко и размеренно. Помогало это слабо, запах крови насквозь пропитал воздух вокруг, и я поймала себя на мысли о том, что мне нестерпимо хочется залезть в горячую бадью и провести там пару суток.

Эта мысль возникла и погасла в ослабленном сознании, я отступила на шаг от тела, лежащего на мостовой, а после медленно подняла голову, только сейчас осознав, что в этом мире кроме меня еще кто-то есть.

Если во время поединка горожане позволяли себе тихо шептаться и вздыхать, то сейчас над площадью царила почти могильная тишина, даже ветер, кажется, стих, пораженный случившимся. Окружающие меня оборотни, подавшись вперед, во все глаза уставились на мертвое тело у моих лап, словно не до конца понимая, что только что произошло. Кажется, никто из них не ожидал, что исход боя будет именно таким, лежащий на мостовой черный волк выглядел странно, почти нелепо, и я вдруг поймала себя на мысли, что все должно было быть совершенно не так.

По всему выходило, что победить я никак не могла, просто не сумела бы, но…

Тихий шорох привлек внимание, заставив все еще разгоряченные дракой инстинкты насторожиться, и я резко повернула голову, выхватив взглядом тонкую фигурку Маргрит, находящуюся ко мне ближе всех. Спрыгнув со своей лошади, но все еще держась за луку седла, девушка смотрела на меня пораженно, с недоверием, будто сомневаясь в том, не подводит ли ее зрение, и я вдруг отчетливо осознала, что сделала это, убила альфу, убила Его Величество, которого все так боялись и уважали, по одному слову которого готовы были убивать и умирать.

И теперь, когда он мертв…

Не захотят ли мне отомстить?

Испуганный взгляд пробежался по мрачным фигурам королевских гончих, как и остальные, хранящих молчание, и будь у меня хоть немного сил, я бы обязательно испугалась, но накатившая вдруг усталость изрядно пошатнула сознание. Вернулось ощущение реальности, вернулась боль в истерзанном теле, и не сцепи я вовремя пасть, обязательно бы тихо взвыла. Вместо этого я шумно выдохнула, опустив голову, прислушалась к своей волчице, сыто улегшейся в тепле у самого сердца, и не удивилась, когда она игриво махнула мне пушистым хвостом.

Превращения я даже не заметила, просто не было сил, и лишь боль, как мне показалось, усилилась в несколько раз, когда волчье тело сменилось более привычным человеческим. Спутавшиеся волосы тут же не преминули полезть в лицо, холодный ветер пробежался по обнаженной коже, и я, с огромным трудом заставляя себя двигаться, поднялась на дрожащие ноги, чувствуя, как из ран на бедре, груди и правой руке бежит тягучая, темная кровь. Металлический привкус все еще не спешил исчезать изо рта, я чувствовала стягивающую влагу на губах, подбородке и шее, и лишь тихо хмыкнула, представив себе, как весь этот ужас выглядит со стороны.

Откуда-то слева послышался шорох, и я повернула голову к источнику шума, увидев, как Ингварр спрыгнул со своей лошади, глядя на меня необыкновенно пристально, словно бы испытывающе. Я нахмурилась, не понимая, почему брат выглядит таким недовольным, почему не радуется тому, что мы победили, однако прежде, чем успела сделать хоть что-либо, мужчина пришел в движение.

В несколько быстрых шагов оказался рядом, возвышаясь надо мной своей высокой, статной фигурой, перехватил вопросительный взгляд, а после, пользуясь тем, что стоит ко всем остальным спиной, и что его никто не видит, коротко, почти незаметно усмехнулся. Тихо зашелестел плащ, скользнувший с широких плеч, и я вздрогнула, когда тяжелая ткань опустилась мне на плечи, скрывая наготу.

– Я горжусь тобой, сестренка, – на грани едва слышного шепота произнес Ингварр, заставив удивленно округлить глаза, а после, отступив на шаг, выхватил свой меч. Острый клинок сверкнул на солнце, заиграв бликами, и воин медленно опустился на одно колено, не отрывая от меня взгляда.

– Ты что делаешь?! – прошипела я, ошарашенная таким поворотом, и тут же умолкла, когда явно сошедший с ума братец громко, на всю площадь провозгласил, от чего от мрачных стен отбилось гулкое эхо:

– Пусть предки ведут тебя тропой жизни, королева Илва.

Слова набатом прогремели в ушах, Ингварр низко склонил голову, от чего скользнула с плеч непослушная коса, а я, начиная паниковать, в отчаянной попытке найти помощь уставилась на Маргрит, как на единственного знакомого мне оборотня среди всей этой толпы. Хищно усмехнувшаяся брюнетка в ответ на мой испуганный взгляд размашистым движением выхватила свое оружие, последовав примеру моего брата и так же опустившись на колено.

– Пусть благословят предки ваше царствование, Ваше Величество.

Со всех сторон послышались шум и шорохи, а оглядываясь по сторонам, я с ужасом замечала, как королевские гончие, повторяя движения своего капитана, один за другим опускаются на колени, склоняя головы и присягая на верность. Вслед за гончими склонились стражники, среди обитателей крепости нарастал невнятный шум и ропот сотен голосов, и каждый, будь то мужчина или женщина, взрослый или ребенок, почтительно преклоняли колени, скандируя одну и ту же фразу, повторяющуюся бесчисленное количество раз.

– Ваше Величество! Ваше Величество…

Живое море волновалось и шумело, плескалось на огромной площади, обагренной кровью и пропитавшейся металлическим запахом, и громко выли волки, затесавшиеся между людей и вскинувшие голову к бездонному небу. Вокруг творилось настоящее безумие, внутри гордо, наслаждаясь происходящим, вторила вою сородичей белоснежная волчица, а я…

Судорожно кутаясь в одолженный плащ и чувствуя подсыхающую на коже багряную корку, я изумленно осматривала стаю, стоящую передо мной на коленях, и в голове билась лишь одна испуганная мысль.

Только бы не потерять сознание…

========== Глава 16 ==========

На фоне темно-серой ткани и без того бледное лицо казалось почти белым, а наличие кругов под глазами придавало ему совсем болезненный вид, – поспать этой ночью мне так и не удалось, мрачные кошмары, перемежающиеся беспокойными метаниями на подушках, под утро сменил тревожный сон, но с едва забрезжившим рассветом в покоях уже поднялся шум и гам, и мне пришлось смириться с тем, что отдыхать придется позже.

– Сносно, – послышался задумчивый голос откуда-то слева, и я, отвлекшись от внимательного изучения своей физиономии в большом зеркале с серебряной старой рамой, повернула голову. Явно не испытывающая пиетета к власть имущим Маргрит казалась вполне довольной жизнью, нахально взобралась на широкую постель, устланную теплыми шкурами, и даже не подумала сбросить мягкие черные сапожки. Забросив руки за голову и словно бы впервые за долгое время позволив себе расслабиться, брюнетка с исключительным любопытством следила за тем, как мне помогают привести себя в порядок, и время от времени давала советы двум молоденьким служанкам, похожим на испуганных птичек.

Смотреть в глаза мне они почему-то боялись, тоненькие ручки дрожали, и мне казалось, что издай я сейчас хоть малейший звук, и кто-то из них обязательно хлопнется в обморок от ужаса.

– Это все, что ты можешь сказать? – почти обижено полюбопытствовала я, смерив Маргрит пронзительным взглядом. – Девушки потратили почти час…

– И сумели сотворить из тебя что-то хотя бы отдаленно похожее на королеву, – подхватила гончая, громко фыркнув. Одна из служанок, как раз заплетающая мои непослушные волосы в какую-то сложную, замысловатую прическу, случайно перехватила брошенный на нее взгляд брюнетки и тут же, сбившись, больно дернула меня за длинную прядку.

– Прошу прощения! – и без того тихий голос от ужаса прозвучал не громче шелеста ветра, в огромных зеленых глазах волной взметнулась паника, и мне показалось, будто я физически чувствую ее зверя, совсем еще маленького, беззащитного щенка, который опасливо спрятал острую мордочку под пушистыми лапами, опасаясь гнева альфы.

Белоснежная волчица, дремлющая в моей груди, лениво приоткрыла один глаз, громко фыркнула, увидев открывшуюся ей картину, и так же лениво вернулась к прерванному сну, демонстрируя полнейшее равнодушие к происходящему. Я лишь мысленно закатила глаза, чувствуя, что мне еще придется изрядно постараться, чтобы сгладить все острые углы.

– Не беспокойся, все в порядке, – пытаясь говорить как можно мягче, улыбнулась я перепуганной служанке, которая моей реакции ожидала, словно приговора, а после вновь повернулась к зеркалу, напротив которого сидела на поскрипывающем стуле. Молоденькая волчица, переглянувшись со своей не менее робкой подругой, опять запустила дрожащие пальчики в мою шевелюру.

Королева, как же.

Почему-то от одной лишь мысли, что все это безумие происходит со мной в реальности, а не в каком-то страшном, глупом сне, хотелось то ли громко, истерически смеяться, то ли отчаянно выть, но, похоже, только я искренне считала, что это какая-то ошибка. Другие же, даже собственная предательница-волчица, самодовольно помахивающая пушистым хвостом, ничего из разряда вон в сложившейся ситуации не видели.

Вчера, когда первые волнения после поединка немного улеглись, а огромная стая поднялась с колен, в ожидании уставившись на новую альфу, я едва не присоединилась к лежащему на холодной брусчатке Сверру, когда сознание решило, что пора и честь знать, а стрессов ему и так на один день было слишком много. К тому времени у меня изрядно замерзли босые ноги, холодный ветер забрался под теплый плащ, а кровь неприятно стянула кожу, и я не знала, чего мне хочется больше – с головой погрузиться в пышущую жаром ванную и смыть с себя багровые разводы, или завалиться в постель и проспать трое суток.

Колени уже дрожали, перед глазами темнело, а от молчаливого ожидания, с которым на меня смотрели вроде как мои подданные, к горлу подкатила тошнота.

К счастью, стоящий рядом со мной Ингварр, вовремя заметив неладное, ловко подцепил меня под локоть, сделал знак окружающим нас гончим, и спешно поволок меня в замок, свистящим шепотом умоляя не терять сознание хотя бы до того момента, пока мы не окажемся в помещении. Признаться, выполнить требуемое мне удалось, и липкая темнота, сражаться с которой больше не было сил, забрала меня в свои объятия уже после того, как за нашими спинами захлопнулись тяжелые двустворчатые двери.