Текст книги "В прятки с отчаянием (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 56 страниц)

Зейну не хотелось ни вставать, ни куда-то идти. Только здесь, только сейчас он осознавал себя единым целым, именно в таком положении, когда опустив глаза, мужчина видел темную головку, душистые темные волосы, закрывающие половину лица. Безупречный аккуратно отодвинул прядки и едва заметно улыбнулся. Самка. Примитивная. И вся его. Во всех отношениях.

Он думал, что когда добьется своего, и эта война, наконец, закончится, то достигнет того уровня сатисфакции, который поможет ему стать настоящим лидером своего клана. Но испытание землей он не прошел. Что-то надломилось в нем и теперь, после упоительной во всех отношениях ночи Зейн понял, что все это время они шли в никуда. Дальше... тупик.

Беда только в том, что уже было поздно. Повернуть назад они не могли, как только он выйдет отсюда, его моментально арестуют или убьют, если только заподозрят хоть что-то. Железка в его голове не оказывала никакого воздействия, и нельзя было никому позволить об этом узнать, однако, его отсутствие в течение долгого времени придется как-то объяснить. Все эти мысли вертелись в голове, не давали уснуть, и только теплый воздух, щекочущий его грудь, напоминал о том, что всё еще может измениться…

Он задавал ей вопросы, на которые девушка не отвечала, и прочесть в ее голове мужчина их не мог. Возможно, она и сама не знала ответов, а может быть… Они оба все знали, но признаться себе в этом было слишком неправдоподобно, фантастично и немыслимо для обоих. Она была нужна ему, он, наконец, четко осознал, что информация в голове собралась, как тот его пазл из детства, и теперь Зейн видел всю картину.

Но это ничего не меняло. У него есть долг и цель, к которой они все: кланы, безупречные – шли десятилетиями. Он не может их всех предать… Черт, как же трудно осознать перед самым финишем, что всю жизнь ты шел не по той тропе, не в ту сторону… И сделать уже больше ничего нельзя. Ни свернуть, ни вернуться обратно! Но он должен, должен что-то сделать! Всегда находил выход, даже из самых ужасных ситуаций…

Зейн снова покосился на девушку и стал осторожно выбираться из-под нее, чтобы не потревожить ее сон. Удержаться было невозможно, и мужчина, уже поднявшись, наклонился и прижался губами к теплой щеке, на которой остался след от подушки. Ресницы чуть дрогнули, губы легонько приоткрылись, и она снова задышала размеренно и глубоко, примостив ладошку себе под щеку. Вымоталась, видно, и перенервничала, ей тоже было хорошо и спокойно рядом с ним… А он… Думал о долге…

Стоило прикрыть глаза, как в голове мелькали картинки этой ночи: ее горячие губы, казалось, обследовали все его тело, ее запах, мягкость, чувственность сводили с ума, а мысли… он погружался в нее, не только физически, быть в ее голове во время соития и ощущать до капли ее восторг – было чуть ли не упоительнее собственного удовольствия… И он забыл обо всем, гладил ее тело, напитываясь каждой минутой их близости, будто хотел напиться из этого источника один раз и на всю жизнь.

– О чем ты думаешь? – она лежала, повернувшись к нему спиной, а по телу все еще проходили сладостные волны.

– Ты знаешь о чем. Ведь знаешь же? Ну скажи мне, Зейн! – повернулась, попыталась заглянуть ему в лицо.

– Немножко. Просто хотел услышать твой голос.

– Я не хочу сейчас думать, вообще… – она повернулась и выдохнула прямо ему в лицо. – Хочу другого… Поцелуй меня...

Сейчас, в полумраке комнаты, он смотрел на нее и думал, что это тоже какое-то испытание. Проверка. Что-то в тоне наместника показалось мужчине странным. Возможно, если бы Зейн действительно был под воздействием чипа, то излишняя нервозность старика осталась бы для него незамеченной. Но он видел, наместник слишком эмоционален, выдает себя. Давно ли он живет без чипа? И жил ли когда-нибудь, вообще, под контролем? Или он сам – контроль?

Почему Кёртис понял это так поздно? Или он всегда знал об этом, где-то в глубине сознания, потому и избегал сеансов очистки? Зейн снова покосился на девушку. Как хорошо, что она не знала его мыслей: наверное, ни объяснений, ни сопротивления он не пережил бы. Полумрак скрывал его фигуру, пока он облачался, и тяжелые «за» и «против» крутились в голове. Если бы можно было избежать всего, что последует за этой ночью! Остановить мгновение… Но это было ему не подвластно. Но хотел было снова поцеловать ее… но не стал.

Она не проснулась. И не проснется, он позаботился об этом.

Пистолет неприятно холодил ладонь и весил, казалось, целую тонну. Зейн бросил последний взгляд на мирно спящую девушку и передернул затвор.

Комментарий к «Глава 34» Единственный выход * Источник: http://www.amalgama-lab.com/songs/s/saint_asonia/dying_slowly.html

© Лингво-лаборатория «Амальгама»: http://www.amalgama-lab.com/.

Обложка: http://images.vfl.ru/ii/1488223433/17d919d9/16267126.jpg

====== «Глава 35» Страшная правда ======

Люси

– А-а-а, бл*дь! – короткий вскрик Иви, и у меня сердце чуть не подскакивает, когда дернувшаяся было в сторону бесстрашная замирает на месте, а по ее ноге медленно-медленно перебирает лапками прощупывая, среагировавший на движение хоррор. Он появился внезапно, мгновенно прицепившись к керслету Харлоу, стоило ей запаниковать и привлечь к себе внимание, что едва не стоило нам провала.

Я вижу, как в небольшом радиусе вокруг нашего отряда оживляются поднимаясь из пыли и взрытой воронками земли, многочисленные паукообразные твари, созданные безупречными, самых разных размеров – от микроскопических, до довольно крупных, почти с человеческий рост. Господи, никогда не боялась пауков, но теперь меня и саму заметно потряхивает так основательно и мурашки ползут по коже. Бр-р-р! Тем более я прекрасно осведомлена на что они способны. И звуки эти еще, что они издают, действуют раздражительно: монотонное цык-цык-цык…

– Спокойно, детка, – восклицает Гэб, вцепившись в ее руку и удерживая, чтобы она не вздумала сорваться на бег. – Риз сказал, что они нас не видят и не смогут навредить. Так ведь?

– Хорроры воздействуют на наши страхи, подобно скримменам, и благодаря блоку нас не чувствуют. Но они реагируют на резкие движения, как охранная система, – подтвердил Риз. – Нужно быть осторожными, иначе нас засекут намного раньше, чем мы можем рассчитывать. Если берсерки активируются, то нам одним с ними не справиться.

– Ив, они тебя не чувствуют, слышишь? – проговариваю я в связь, ощущая панику девушки, не сводя глаз с подбирающейся ко мне твари. – Тебе нечего бояться.

– Ты же знаешь, я ненавижу пауков и все что с ними связано. У них такие мерзкие лапки и… они ими меня щупают, Люс! – чуть не плача стонет подруга, но взяв себя в руки, аккуратно переставляет ногу вперед. Хоррор, вцепившийся в защиту тонкими лапками, качнулся от движения и слетел на землю, тут же взвиваясь и ища растревоживший его фактор.

– Так мы до вечера не подберемся к порталу, надо как-то отвлечь их внимание, – говорит Мия шепотом. – Идеи у кого-нибудь есть?

– Есть, – отвечает ей Риз, и подняв ссохшийся ком земли, отшвыривает его в сторону ближайших развалин, угодив в какую-то железяку. Звук вышел приглушенный, но несколько хорроров стремительно потянулись на него, временно потеряв к нам интерес. – А теперь очень осторожно и не делая резких движений, вон к тем плитам, что слева от тоннеля.

Пригибаясь, мы обегаем старые развалины, разросшиеся на подходе к огромному полуобвалившемуся тоннелю метро, стараясь ступать как можно тише, то и дело натыкаясь на притаившихся в земле пауков и достигнув более-менее пригодных для укрытия бетонных глыб, осторожно выглядываем из-за них. С виду полнейшее запустение и затишье, как и должно быть в полностью разрушенном городе. Но мы-то знаем, что это не так!

Там, внутри зияющего чернотой пролома тоннеля и находится та самая старая передвижная база, что когда-то обнаружил Алекс, на самом деле и служащая порталом безупречных. Вот только чтобы подобраться туда, необходимо обойти не только обложивших все подходы хорроров, но и заложенную ловушку-переместитель, что захватила наших бойцов при прошлом рейде к порталу.

– А вы уверены, что это точно здесь? – скептически интересуется Итон, сканируя местность в приборы. – Как-то хило они его охраняют! Ни войск, ни берсерков этих гребанных, только пауки.

– Ща подтянутся, не сомневайся, – шиплю я, начиная злиться. – Как только начнется отвлекающий маневр, тут будет не протолкнуться, обещаю.

– Как бы и нас, этим маневром не поджарили, – бурчит Арчи. С ним я была полностью согласна – керслеты не выдержат мощного взрывного удара, если нам посчастливится попасть в самый эпицентр. Но лучшего укрытия тут не наблюдается и придется уповать на меткость наших пилотов и артиллерии. Стремная перспектива, если честно, но и вся наша задумка была чистой аферой изначально.

Лидеры долго совещались, не желая поддаваться нашему плану – незаметно пробраться на станцию и включить самоуничножение «Оракула», но остальные наши ходы безупречные способны просчитать и успеть подготовиться. Портал охраняется и как только хорроры засекут масштабную активность, берущей в кольцо город армии Бесстрашия, намеренной никого и ничего не выпускать за пределы взятой под наблюдение территории, безупречные бросят на защиту портала все свои немаленькие силы. А бесстрашным придется сдерживать их подготовленную армию с новыми технологиями, отвлекая на себя, давая возможность для диверсии нашему отряду. У нас всего один-единственный шанс, и другого не представится.

– Всем нашим силам необходимо рассеяться по периметру в радиусе километра, а это очень и очень большая территория, – чеканя слова от напряжения, инструктирует нас Эрик, нависая над объемной голографической картой. – Нам будут помогать войска воздушного полигона, их вылет запланирован через несколько часов, топливо нужно экономить как только возможно. Сил у нас мало, будем надеяться на гаубицы и драгфлаеры оснащенные реактивными установками. Мы не должны их пропустить, ребята, а ваша задача, – отец бросает короткий взгляд на Риза, – не выпустить их силы за пределы нашего кольца, чтобы они не попали в город, потому что там остались только наши регулярные войска и рекруты из других фракций, способные держать в руках оружие. Мы все отдаем себе отчет в том, что безупречные не сдадутся просто так, у них, очевидно, есть туз в рукаве, поэтому мы должны быть готовы практически ко всему. Наши маневры здесь будут направлены на отвлечение противника от основной диверсии, а вы ребята пробираетесь на станцию и отключается эту адскую машину к х*ям. На все у вас есть чуть больше часа, после этого сдерживать шквал их армии нам будет крайне затруднительно, постарайтесь уложиться. И выжить...

– Правильно ли я понял, что пока они орудуют на станции, мы должны принять весь огонь на себя и сдерживать силы противника, пока не отключится система безупречных? – спрашивает кто-то из бойцов, а Эрик хмуро смотрит на нас и упрямо сжимает челюсти.

– Да, вы все правильно поняли. Мы примем на себя всю мощь их армии, я уверен, что будет нелегко. Но мы должны избавится от их гнета раз и навсегда. И должны использовать любую возможность для этого, какой бы... сумасбродной и бесбашенной она ни выглядела бы. В наших руках находится единственный шанс сделать это максимально внезапно, и мы должны им воспользоваться!

«Чистое самоубийство!» – бьется навязчиво в мыслеформах бойцов. Мало кто верит в положительный исход операции, и как бы мне не хотелось самой впадать в отчаяние, а за ребрами играет драбаданс такой, что хоть вой взахлеб. Бесстрашные ничего не боятся и никогда не сдаются! Бесстрашные верят только в победу и идут до конца! Но все эти убеждения начинают сдуваться, когда ты точно знаешь, что в лучшем случае вернуться не все. Нельзя привыкнуть терять друзей.

Вот и сейчас я оглядываю ребят и сердце у меня нехорошо сжимается. Берман старается держаться как можно ближе к Мии, находясь в готовности ее защищать от всего, чтобы ни случилось. Гэб с Иви распластались по стене плиты, осматривая местность, перешучиваясь между собой, чтобы разрядить напряжение. Довольно крепко сплотившиеся в командной работе Риз и Арчи тихо спорят, выискивая всевозможные пути, чтобы незаметно приблизиться и отключить переместитель. Только Итон, доложив командованию о наших действиях и координаты, кривит губы в усмешке, посмотрев на меня.

– У тебя такое лицо, что мне уже хочется заказать себе венок. Брысь из моей головы, Эванс, нечего там копаться! Подыхать я сегодня точно не собираюсь, и не рассчитывай.

– Дурак, – бурчу я, не позволяя эмоциям взять вверх над разумом, но в голове так и всплывает один вопрос – кто? Почему не получается не думать об этом? Муторно на душе, и все тут. Для кого этот день должен стать последним? А, может, и для всех… Стоит ли оно того? Конечно. Нас восемь человек, идти многочисленным отрядом и тем самым привлечь к себе внимание противника – провал всей операции. Да и Гилмор получил ранение при моем освобождении, отправившись восстанавливаться.

Отбившись от объятий девчонок сразу после освобождения из жуткой лачуги каннибалов, оглядев валяющиеся, словно изломанные куклы, тут и там тела убитых стервятников и нескольких связанных арестованных, печалящихся под дулами Итона, Геба и Бермана, я наткнулась взглядом на раненого Гилмора, схлопотавшего пулю, которого врачевала медсестричка из лазарета Бесстрашия. Она-то как оказалась среди моих спасителей, в толк я взять сперва не смогла, пока не заметила, как Джил украдкой чмокнула в губы лукаво сощурившегося и ухмыляющегося Джая, вот-вот готовящегося сказать какую-нибудь самодовольную фразочку.

И то, как он осторожно погладил ее по зарумянившейся щеке пальцами, пока девушка взволнованно перевязывала парня, и как они довольно откровенно переглядывались, не оставляло сомнений на зарождающиеся отношения, что я не смогла не порадоваться. Совершенно искренне, между прочим. Джай хоть и балбес еще тот, но хороший и свой. Он заслуживает счастья.

– Что же ты, опять полез на рожон, Гилмор? – укоризненно протянула я, качая головой, когда медсестра забинтовала мою руку и ушла осматривать остальных.

– Ты же знаешь, я не могу по-другому, мне все только самое горячее, – ответил Гилмор в своем привычном стиле и улыбка у него – открытая и подкупающая, что я невольно улыбнулась, глядя на нее.

– Ты мог не ходить меня спасть, – тихо прошептала я ему, заглядывая в глаза. Однако прекрасно понимала, что Джай пошел бы меня выручать что бы ни случилось и какие бы размолвки ни были между нами не задумываясь. Потому что он такой, он бесстрашный. И я ему все же очень дорога. А еще Джай искренне раскаивается и чувствует вину за содеянное против Риза. Это слышалось в его мыслях, сквозило в эмоциях, отражалось в глазах…

– Я хотел пойти. Я мог пригодиться, – пожал плечами и тут же сдержанно сморщился от боли, стараясь этого не показывать, а лоб его прошилаб испарина.

– Ты пригодился, спасибо, – взяв его за крупную, мужицкую пятерню здоровой рукой, я сжала ее пальцами в знак благодарности. Она сухая и грубоватая, с целой пригоршней мозолей от оружия. – Теперь все будет хорошо.

– Люси… – позвал Гилмор тихо и даже нерешительно, будто собирался с мыслями и спросил, кинув на Риза, поджигающего с Арчи хибару людоедов, – ты любишь его? – я кивнула, закусывая губу. Люблю. Еще как люблю! Он часть меня. – А я… был тебе небезразличен?

– Ты и сейчас мне небезразличен, Джай. И всегда был. Мы родные, у нас с тобой давно уже одна кровь на двоих.

Он прикрыл глаза в изнеможении, устало откидывая голову. Бледный из-за потери крови, на простреленном плече тугая перевязь бинтов, сквозь которую проступает багровым. Я хотела отойти, чтобы он смог отдохнуть до прибытия воздушного патруля, который переправит пленных стервятников и Гилмора с Джил на ближайший полигон, но Джай удержал мою руку в своей.

– Тебе надо беречь силы до лазарета… – посетовала я, приметив краем глаза, что его медсестричка глаз с нас не сводит волнуясь.

– Я не хотел его калечить… – немного помолчав, сознался Гилмор, тяжело вздохнув. – Тот другой... что был здесь в сером плаще... это он... меня заставил…

– Я знаю, знаю, не переживай. Ты сейчас главное восстанавливайся поскорее. Потом поговорим, – пообещала я, уступая место рядом с раненым обеспокоенной Джил, сразу же принявшейся над ним ворковать.

– Ну что там? – оживляется поскучневший Элиас, вырвав меня из воспоминаний, когда Демпси с Ризом пришли к единому мнению, что ближе нам уже незамеченными не подойти.

– Прежде всего необходимо отключить генератор переместителя, – проговаривает Риз, приподнимая забрало шлема, чтобы отдышаться.

– Ты знаешь, где именно он находится, ведь ты же тогда как-то нашел все заложенные заряды на игре? – вклинивается Берман, чему-то усмехаясь.

– Да, я могу почувствовать излучаемые волны, но нужно подойти ближе.

– Так, в чем проблема, не пойму? – забивает связь голос Гэба, – у нас же есть кое-что для этих бл*дских пауков. Я что, зря тут два часа на пузе ползал?

– По ту сторону портала нас по-любому будут поджидать, – принимается объяснять Риз, – не знаю сколько, может отряд, а может и больше. Оракул не мог просчитать, что мы сунемся на саму станцию, но безупречные оставлять незащищенный проход не стали бы, они в курсе, что местность окружена бесстрашными. И как только хорроры почувствуют значительную активность, сюда отправят берсерков.

– Сколько у нас будет времени, чтобы найти и вырубить генератор? – обматерив всех и вся, озвучиваю я волнующий вопрос.

– Немного, максимум, минуты три – пять.

– Да ты оптимист, парень, – цедит Мия, и тут же спохватывается, напустившись на Итона, – ну, долго будем кота тянуть за яйца? Слышал, нас поджидают, так не будем задерживаться. Давай, включай приманку.

– Лидер, – проносится в связь, – приготовьтесь, мы начинаем. Сейчас уроды попрут.

– Ясно, – гремит в динамиках отцовский голос, – внимательнее там бойцы. И, Люси, – зовет он, наверное, не зная, чем еще можно напутствовать нас. Все оговорено не один раз, но он волнуется.

– Есть внимательнее, лидер, – с энтузиазмом отзываюсь я, но, не удержавшись, добавляю, – и я тоже люблю тебя, папочка. За меня не волнуйся, ты меня учил как надо.

Итон нажимает кнопки на наручном приборе и в тот же момент активируются заранее расставленные ловушки, проявляя голограммные отряды бойцов. Секунда – и грохот имитированных выстрелов оглашает все окрестности.

– О, черт! – выдыхает Иви, притиснувшись к плите, остальные следуют ее примеру. Сотни хорроров взвиваются из земли, бросаясь на голограммы с дикой скоростью, извиваясь, выворачиваясь и отталкиваясь, взмывая в воздух, стремительно превращаясь в черную массу, заволакивающую видимость за какие-то секунды, что мне становится дурно.

Сердце замирает от какого-то прямо первобытного ужаса, я инстинктивно вцепляюсь руками в своего мужчину, зажмуриваюсь и закусываю губу, чтобы позорно не пищать, пока взбаламученные хорроры стягиваются привлеченные выстрелами в направлении голограмм, погребая их под собой. Хорошо, что бойцы не настоящие – им не страшно и не будет больно. А окажись мы на их пути, нам бы точно не поздоровилось!

– Вперед, – дает сигнал Риз, практически выкатываясь из укрытия, и мы короткими перебежками бросаемся следом, к линии ловушки. Вокруг паукообразные твари роем обрушиваются друг на друга, выбрасываясь вперед, сшибаясь в полете над нашими головами и сквозь бутафорские силуэты бойцов. – Только не вздумайте стрелять!

Мужики тихо матерятся сквозь зубы, уворачиваясь и перемахивая через сцепляющихся клубками, катающимися по земле, среагировавшими на нас хоррорами. Они скручиваются в копошащиеся вихры, рассыпаются и сбиваются снова. Иви верещит уже не стесняясь, ошалев от происходящего, когда ее с силой опрокидывает одна из тварей. На меня оседает сверху метнувшийся хоррор, шаря по керслету лапками, и я замираю – сама готова заорать во все горло, пока он не теряет ко мне интерес. Хоть благодаря блоку мы для них ничем не отличаемся от неодушевленных предметов, но сердце мучительно сжимается, выстукивает дикий ритм и срывается, словно хочет сбежать, а кожа между лопаток мгновенно покрывается бисеринками пота. Даже Гэб, у которого шуточка отыщется к любому событию, что-то не балагурит, почти на карачках выползая из-под придавившего его огромного паука.

– Люси, держи блок и не паникуй, – кричит мне Риз, почувствовав ослабевшую защиту.

– Хорошо-хорошо, – отдуваюсь, спихивая с себя еще одного паука, – ты нашел генератор? Риз!

– Ищу, еще немного, он где-то здесь.

– Не хочется тебя торопить, любимый, но не мог бы ты поскорее, – все же не выдерживаю я, ползком двигая к орудующему в земляной рытвине мужчине. – Голограммы им нравятся намного меньше, чем мы.

Отшвырнутые из общей кучи хорроры грохочут по обломкам и руинам, шмякаются в землю, на нас, и прут дальше, а поднятая пылища сгущается, летит во все стороны и бешено вращается мутным потоком вокруг темных крутящихся комков. Страшный треск, ругань бойцов, шебуршание, разрозненное цык-цык-цык жутко действует и на без того оголенные нервы…

– Бл*, Риз, шустрее, иначе нам пи*дец настанет, – раздается голос Арчи, заглушаемый несколькими близкими выстрелами.

– Готово, – рапортует он бесстрашному, выпустив в генератор пол-обоймы разрывных патронов, чтоб наверняка, вызвав всеобщий вдох облегчения. – Всем в укрытие, скорее, сейчас берсерки появятся.

Не успели мы толком нырнуть за обломки, как под ногами ощутилась легкая вибрация и из тоннеля стали выкатываться металлические шары, много, прямо настоящим потоком, и мы ошарашенно молчим несколько секунд, провожая их взглядами. Противная дрожь от перенесенного зрелища и так трясет каждую клетку тела, а тут еще и такое!

– Так это и есть берсерки? – шепотом интересуется Ми. Риз сухо кивает бесстрашной, неотрывно следя за передвижением противника. По его вискам от напряжения катятся капельки пота, а глаза отдают в зеленоватый цвет.

– Вы, молодежь, этого не застали, но у недовольных были похожие роботы, – информирует Берман, на что мы с девчонками синхронно фыркнули, – только намного больше в размерах. Стреляют довольно мощными разрядами измененной плазмы, при попадании ощущения такие, что попал под сильное импульсное воздействие. Будьте аккуратнее, иначе керслеты превратятся в бесполезное барахло.

Все в курсе, что безупречные предоставляли недовольным свои технологии и разработки. Конечно, берсерки меньше роботов, но генерируют защитное магнитное поле, которое в активированном виде не поддается разрушению какого-либо оружия бесстрашных и снять его возможно только одним способом.

– Гэб, ты готов? – шипя на парня, наблюдаю, как вытянувшись в шеренгу и рассредоточившись, шары стали раскладываться, представив нашим взорам трехметровых металлических дроидов. – Дилл!

– Сейчас, пусть подвалят поближе, – отбрыкивается Гэб, включая на экране обзорника программу с радиосигналом. – Ну, чуток еще, давайте болванки, – почти хищно мурлыкает он, когда вокруг продвигающихся к голограммам берсерков, замигало чуть сияющее, как мыльный пузырь, защитное поле. – А вот теперь пора. Отключить электронику!

Мы вырубаем костюмы и вкалываем регенерацию, а поджилочки-то мандражируют в предвкушении импульсного удара, и едва уловимое шипение проходит нарастающей волной по возвышающимся дроидам, вспышками плазмы пропарывающим и без того разгоряченный воздух и имитационные отряды, заставляя их магнитную защиту искриться ярче.

Успев сделать глубокий вдох, я чувствую, как Риз сгребает меня в охапку и прижимает к себе, придавив к земле, как сотни маленьких иголочек словно впились в пальцы, сводя мышцы и перенапрягая все тело. Кровь начинает пульсировать внутри, будто закипая в венах. Воздуха перестает хватать, сводя сухими спазмами грудь, не продохнуть. В глазах, во рту и в легких печет, конечности сводит сильной судорогой так, что стон боли удержать не удается. О, черт возьми, ненавижу импульсы!

На землю, одна за другой шлепаются паукообразные твари, и я непроизвольно задерживаю дыхание, наблюдая, как хорроры извиваются, пытаясь подняться, а потом затихают окончательно. И все заканчивается, генерирующее поле исчезает ослепительно мигнув, оставив берсерков без защиты, но не отключив их окончательно. Стрелять они все еще в состоянии.

– Лидер, теперь дело за вами, – хрипит в динамики Итон. Мы судорожно врубаем керслеты на всю мощность, ожидая подкрепления. Вот теперь будет по-настоящему жарковато!

Ждать приходится недолго, и радость пополам с тревогой распирает грудь, когда слух улавливает нарастающий шум винтов. Сейчас жахнет так, что мало не покажется! Ой, fuck, только нас не угробьте, родимые… Я закрываю голову руками и чуть не закапываюсь под древние обломки, а приближающие машины надплывают сверху, зависая в воздухе, оглашая окрестности жутким грохотом наведенных снарядов.

Всего за несколько минут вокруг нас воцарился кромешный филиал ада, и сердце, обмерев, проваливается куда-то ниже желудка. Как ни подготавливай себя, но это страшно, так страшно, что руки холодеют до кончиков пальцев и душа сворачивается в колючий комок. Вспышки, страшная дрожь земли, жар пожарища, оглушающие взрывы, разносящие на части дроидов… Обломки и куча металлолома так и норовят засыпать нас с головой. У меня сводит горло, я даже выдохнуть не могу. За черной пеленой дыма, всполохов пламени и поднятой до небес пылищи едва проглядывались маневрирующие от плазмзарядов вертушки, накрывающие огнем отстреливающихся берсерков и перекалеченную воронками землю, застеленную останками армии безупречных.

– … пошли, пошли, – прорывается в связь отголоски знакомого голоса, отдающего команды, – давайте же, пока есть возможность. Путь к порталу чист.

О-о, черт, твою мать, срань Господня, и это только начало! Разлившаяся паника в груди послушно сматывается в тугой клубок, позволяя взять себя в руки. С трудом откопавшись из-под обломков, мы двигаем в направление тоннеля. Духота в керслетах царапает глотку, пот заливает глаза и ориентироваться приходится по бегущим впереди силуэтам ребят. Оружие снимаем с предохранителей еще на подходе, ожидая нового появления врага, но то ли запас скверных сюрпризов решил не обходить нас сегодня стороной, вымотав души до самого донышка, то ли мы везучие, что просто пи*дец, и только мы обнадежились добраться до места практически без приключений, добивая разрывными несколько еще дергающихся берсерков, как из тоннеля показались фигуры в черной форме Бесстрашия. Все мрачно переглядываются, не решаясь озвучить родившуюся, вероятно, одновременно у большинства из нас мысль.

– Это наши! – растерянно орет Мия, – наши же…

– Нет Тревис, назад, – гаркнул Эли, когда вдруг грохнули первые автоматные очереди. Пули врезаются в керслеты целым шквалом, и я чувствую, как что‑то дрогнуло в душе, пытаясь осмыслить, что происходит и, даже не сразу сообразила, что меня словно ударом кувалды откидывает назад.

– Риз, ты слышишь их? Можем мы хоть что-то сделать? – сканируя мыслеформы бесстрашных и ничего не ощущая, воплю я, задохнувшись от боли и острого отчаяния, придирчиво всматриваясь в лица, боясь кого-то узнать. А потом глухой ужас, смешанный с горечью, затапливает до краев. На них просто форма, без защиты, и если мы откроем огонь – убьем.

– Нет, их обработали и послали воевать против своих же.

– Что нам делать теперь? Не можем же мы своих угандошить? – ревет связь под непрекращающиеся выстрелы, заставляя размазываться отряд по укрытиям, коих не так уж много возле тоннеля.

– У нас нет времени разбираться с ними, нужно выполнить задание, – сквозь зубы говорит Арчи, пока Итон связывается с командованием. – Попробуем их вырубить, а дальше пусть лидеры решают, что делать.

Но очереди не дают и носа высунуть, а бесстрашные берут нас в кольцо, подходя все ближе и ближе. Я стискиваю пистолет от бессильной ярости и накатывающего чувства бессилия. Ну почему… Ну как же так! Конечно, для безупречных мы пушечное мясо, которое с легкостью можно бросить друг на дружку, рассчитывая на человечность «примитивных существ»… А нам вот борись против своих же, убивая их и принимая чужие навязанные правила жестокой игры. На мгновение утыкаюсь лбом в прокопченную груду металлолома, оставшуюся от берсерка. Пространство раскачивается, становится просто паршиво от осознания того, что выбора у нас нет. Ох, как же руки чешутся добраться до этих бездушных сволочей, у которых ничего святого нет и не будет… Без всякой жалости уродов перевалю!

– Огонь, – голос Элиаса сухой и потухший, но я-то прекрасно знаю, чего ему стоит отдать такой приказ. – Стреляйте в руки, чтобы вывести из строя. Не выполним задуманное – погибнут все.

Сердце тяжкими болезненными толчками гонит по жилам кровь и адреналин, нервы натянуты до предела и внутри что-то лопается, соединяющее с реальностью и одновременно с этим кажется, что из тела вышвыривает душу или, напротив, заталкивает ее куда-то вглубь, оставляя сторонним наблюдателем происходящего кошмара.

Похоже, пистолет весит целую тонну, но я поднимаю его и расстреливаю людей в одежде моей фракции, целясь по конечностям, старательно отключая все эмоции и пробиваясь вперед. Это война, и если не мы их, то они нас, как бы печально это ни было. И делать больше нечего. И мешкать нельзя. И даже плакать некогда. Только как не сойти с ума, слыша нестерпимые крики боли от тяжелых ранений? Как не видеть отстрелянные руки и окровавленную плоть катающихся по земле бойцов… Я вырубаю ударом ноги захлебывающегося стонами парня и вижу, что у него знакомое лицо. Я его знаю. И имя помню…

А в следующую секунду мне в шлем хлопает выстрел и мир перед глазами расцвечивается искрами, а потом мутнеет от резкой боли. Ахнувшись набок, я отхватываю еще одну пулю и стреляю в размытый силуэт. Разрывной патрон попадает бесстрашному в грудь и безжизненное тело падает в пыль… Нет. Нет-нет-нет! Боевая группа и медики уже направлены сюда, чтобы забрать обработанных бойцов, пусть мы их искалечим, но конечности можно восстановить, а теперь… Отчаяние давит своей тяжестью так, что сил подняться нет. Это ужас, катастрофа. Силуэты в черном редеют, валятся на землю от наших выстрелов, пока не остается ни одного боеспособного, и мучительный спазм бьет импульсом в горло, вырываясь наружу тоненьким скулежем, глупо надеясь, что если удастся выкричать из себя случившееся, то все-таки сейчас станет хоть чуточку легче.

– Люси, ты ранена? Люси? Ответь мне, что с тобой… – Риз присаживается рядом со мной на колени, обнимает, прижимая к себе, пытаясь унять сотрясающий меня озноб, пока я хватаю ртом недостающий воздух, снова и снова, потому что жжение в груди непереносимо. – Давай, девочка моя, вставай. Нам нужно идти. Ты сделала все, что могла. Так бывает, ну же… – продолжает уговаривать он мягким, но таким беспрекословным тоном, что язык не поворачивается начинать спорить. Когда надо, этот ласковый и заботливый мужчина, позволяющий мне испытывать себя на прочность своим упрямством и отнюдь не самыми лучшими прочими качествами характера, не говорит, а просто берет и делает. И мне нравится появляющаяся к месту эта негнущаяся сталь, и то, что он понимает без лишних слов и чувствует все, что меня безбожно изводит. Я молчу, чтобы снова не начать скулить, как побитый щенок, пока Риз поднимает меня и уводит за руку в черный провал.