Текст книги "В прятки с отчаянием (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 56 страниц)

На это я не нахожу что возразить, зато в душе шевельнулась догадка. Камеры в тюрьме, следящие за игрой… Друг – диспетчер, который мог что-то намекнуть Гилмору. Или кто-то еще там успел что-то заметить? А может, это я все не так понимаю и для всех далеко не секрет, к кому я неровно дышу? Не зря же Джай ведет себя так, будто лакомый кусочек уходит из рук к другому… Ненавижу чувствовать себя виноватой и защитная реакция появляется незамедлительно в презрительной улыбке, что скулы сводит, а ярость на его лице уступает место обиде и уязвленному самолюбию. Все как в скверной драме.

– Знаешь что… – хотелось сперва съязвить, но успеваю прикусить язык, покуда он не обогнал мозг и не ляпнул то, чего не следует. Может, и некоторые претензии мужчины справедливы, но все же я не его собственность. – Не суди меня по себе. Если я сейчас начну вспоминать всех баб, которых ты обжимал пока мы встречались, мне времени не хватит до утра, так что нечего мне тут предъявлять!

– С х*я ли! Я мужик, и даже если я оказываю девушкам знаки внимания, за этим ничего нет, уж тебе ли не знать…

– Ах вот как теперь это называется! – печально удивляюсь я, качая головой. – Когда твой член оказывается в какой-то левой девице, это знак! Внимания! Или вынимания? Внимания-вынимания знак такой!

– Люс, постой… – совладал-таки с собой. Хотя голос звучит ниже. Но что-то в глубине кофейных глаз появилось такое… отчего мне не по себе. – Так ты что же, правда, обжималась с Идрисом? Он тебя лапал, что ли? – разговор становится настолько неприятным, что я не нахожусь что ответь. Лапал?! А что ты сам делал в это время? В чужом глазу соринку видим, а в своем бревна не замечаем!

– Я не хочу с тобой говорить, Гилмор! Вообще, ни с кем из вас не хочу иметь никаких дел! Вы меня все задолбали и отвалите от меня уже все срочно! Я ничем тебе не обязана, чтобы отчитываться за сплетни и наговоры, понял! Мы расстались, и возвращаться к тебе я была не намерена!

– Это из-за него, да? Из-за кочевника? Значит, все, что про вас говорят – правда? – Джай смотрит на меня как на ненормальную. О, черт, как же хорошо и спокойно мне жилось одной, оказывается.

– Думай что хочешь, Джай! Чтобы я тебе не сказала, ты все равно все воспримешь так, как будет удобнее тебе. Но я могу сказать только одно, я не хочу быть ни с тобой, ни с ним!

– Ну, мы еще посмотрим… – бросает он из-за плеча разворачиваясь. Дверь хлопает, наконец, оставив меня в одиночестве.

Я обессиленно опускаюсь на кровать, сажусь, обхватив голову руками. Давно пара было всё выяснить уже и расставить точки над «i»… И гори оно все огнем! Жгучий комок глухой, удушающей тоски, на грани отчаянья, застрял в горле. Когда? Когда же настанет конец всем этим переживаниям на надрыве, бесконечным сомнениям, сожалениям и страхам на пределе? Господи… как же я устала. Никто не поможет, не возьмет за руку, чтобы вывести из этого запутанного лабиринта, оттянув, наконец, боль от истерзанного сердца. Справляйся сама, как умеешь… Я одеваюсь, сгребаю свой походный рюкзак и отправляюсь на выход. Заснуть теперь все равно не удастся.

Дей

Темный полумрак, бетонные стены, пол усыпанный крошевом стекла и разрозненного мусора, куски арматуры, мешающиеся под ногами… Все сливается в единую картину, проносящуюся перед глазами выборочными эпизодами – пролет, решетки, спрятаться негде, эхо отдается здесь так громко, что о бесшумной ходьбе приходится забыть – только бежать вперед что есть духу. Но Лусия все время близко, я это чувствую так же хорошо, как и то, что если что-нибудь не предприму, то она догонит меня… А то, что догнав, не отпустит, я уверен на все сто, уж очень сильно она разозлилась, когда я поймал ее… У нас уговор – держаться подальше, но я просто не мог позволить ей упасть, просто… это не поддаётся никаким уговорам и логике. И потом... Ощущать на руках ее тело, чувствовать ее запах и видеть ее глаза, это самое прекрасное что может происходить со мной. И одновременно самое мучительное…

Я слышу за спиной ее приближающиеся шаги, еще секунда и в спину прилетит патрон, поэтому резко остановившись, я подумал, что справиться с хрупкой девушкой будет не так сложно, просто обездвижив ее. И все было бы замечательно, ведь это тренировка, для того, чтобы научить нас действовать в режиме реальной заварухи, и я вполне справился бы с задачей в застенье – вырубил преследователя, а от остальных ушел по деревьям. Но Люси я не могу ударить. Никогда и никак, поэтому остается только один вариант…

Секунда – и девушка врезается меня, еще одна – и вот она уже прижата моим телом к решетке. Казалось бы, все кончено, дело сделано, она обездвижена, но… Ладошки уперлись мне в грудь, а в глазах застыл вопрос. А я… растворился в ней, полностью и без остатка, в ее непосредственной близости, невероятно женственной податливости и желании. Да, именно в нем, в этих губах, так просящих прикосновения, и, видит Бог, что я все отдал бы, чтобы поддаться сумасшедшему порыву. Я чувствую ее гибкое тело сквозь одежду, и не могу не прижать ее еще крепче, с надеждой, что хоть на секунду станет легче…

Однако стало только хуже. Мои пальцы смыкаются вокруг ее запястий, дергая вверх, и от распластанной передо мной фигуры той, о которой я мечтаю все это время, из глубин сознания стали проявляться какие-то уж совсем низменные инстинкты… Ладонь чувствует каждую выпуклость на теле девушки, скользит по ее изящному стану, все ниже, и одежда кажется бесконечно лишней, а темнеющие синие глаза не скрывают откровенно призывный взгляд. Припухшие губы манят и притягивают, а рука спускается к самому сокровенному, ниже плотно обнимающего ее пояса брюк, оглаживает ягодицу и в голове все смешалось, помутилось, не осталось ни капли самообладания… И когда она потянулась, я не смог больше сопротивляться, губы наши встретились лишь для того, чтобы мы оба поняли, чего нам так не хватало все это время.

Я уже давно отпустил ее, все мои порывы обездвижить девушку, закончились полным крахом. Теперь скорее она властвует надо мной, может пощадить, а может приговорить к самой изощренной пытке отстранившись… Но Люси обвивает руками мою шею, я чувствую на своей щеке ее прерывистое дыхание, влажной струйкой ласкающее кожу, слышу, как сердце заходится, выдалбливая неестественно ускоренный ритм и от безрассудно-восторженной мысли, что она тоже всего этого хотела, иначе так неистово не цеплялась бы сейчас за мои плечи, раздирая их в кровь, пока мой язык обследует ее рот, проникая и пытливо лаская, начинает немного потряхивать. Все ее тело подается вперед, прижимаясь настолько близко, что она, конечно же, чувствует мое напряжение и, чуть отстранившись, заглянув мне в глаза, лишь сильно выдохнула, раскрываясь мне навстречу.

Уже почти ничего не соображая, подхватываю ее под бедра, и она еле слышно вскрикнув, как мне показалось, даже радостно, уверенно устроилась на мне, обхватив ногами, руки сжимают упругую ягодицу, заставляя ее немного изогнуться.

– Я не могу больше ждать, Люси, – шепчу я ей, уже даже не стараясь выровнять дыхание. – Иначе я сойду с ума прямо здесь…

– А я и не хочу ничего ждать, Риз. Ты же чувствуешь…

Я все чувствую, но боюсь ошибиться, понимаешь? С тобой я ничего не знаю толком, а все что испытываю – происходит со мной впервые. Тонкие пальчики опустились ниже, и проникли прямо под футболку, задев пояс брюк, и сейчас же взметнулись выше, будто смутившись или испугавшись, но осмелев, переместились на грудь, заставив хватать воздух рваными глотками. Взять себя в руки надо бы… Надо… Но я все никак не могу поверить, что она ответила мне, и я медлю, а ловкие ручки уже отстегивают пряжку…

Резкий толчок, удар, мир переворачивается отчего-то набок, я открываю глаза и никак не могу понять, где я нахожусь. Все тело горит просто адским огнем, почему-то сложно встать на ноги… пока не обнаружил себя на полу, между кроватями. Руки немного потряхивает, никак не получается выровнять дыхание или хотя бы сделать его потише, но воздуха не хватает… Сколько я просидел так, потирая лоб и пытаясь унять эмоции и… все остальное, я не знаю, но на соседней кровати заворочался Найнс.

– Риз, ты чего с кровати ебн*лся? – сонно протянул он и лягнул меня ногой. – Х*ли ты расселся, бл*дь, да еще и дышишь, будто марафон пробежал? Иди вздрочни, может легче станет…

Почти за два месяца инициации я уже привык к откровенной беспардонности бесстрашных и мне даже стало это нравиться. Послав Найнса на х*й и выразив надежду, что ему там будет хорошо, я вышел на балкон подышать воздухом, которого так не хватает в Яме. Бесстрашие перестало казаться мне враждебно настроенной против меня общиной, но иногда, особенно когда ночи ближе к лету становятся все жарче, и духота окутывает, словно коконом, нестерпимо хочется оказаться там, на свободе, на воле… Тут я чувствую себя загнанным в огромный серо-темный подвал, почти погребенным на дне города, и очень не хватает ощущения мягкой, теплой земли под ногами, прохладной шелковистой травы, капель дождя на щеках и воздуха, такого чистого и упоительного…

«Урод ты, Риз! Безупречный урод!» Я сделал ей больно, почувствовал это физически, почти сразу же после того, как ушел. Я не должен был использовать близость в своих интересах, но… Не смог удержаться. Как только мои ладони дотронулись до ее... тела, чувство реальности отказало мне полностью. Я видел все, что с ней происходит, затуманенный взгляд, чуть приоткрытые и просящие прикосновения губы… Как же было трудно удержаться, черт возьми, как же хотелось послать все на хрен, еще секунда, доля секунды и ничто не остановило бы ни меня, ни ее…

Я знал, ощущал все это каждой клеточкой своего тела, и эта истина, открывшаяся мне, заставляет на что-то надеяться, но в то же время я понимаю, что это просто мучение для нас обоих. Каково теперь ей… Может быть, она нашла утешение в объятиях своего парня? И с ним сейчас? Подрагивающие пальцы сжимаются в кулаки, а тело обдает жаром и мне натурально хочется убить Гилмора, просто за то, что он есть… Я понимаю, что настолько низменные эмоции не должны брать надо мной верх, но на ладони еще ощущается порез от раздавленного стакана, а в груди саднит, будто это не в руку, а в сердце воткнули острие.

«Люси, прости меня!» – посылаю я ей мысленно, в глубине души надеясь, что даже если она не откроется, то, может быть, услышит меня. Пусть даже не мыслеформу, а просто поймет, что я думаю о ней, что мне гадко оттого, как я поступил… Сегодня звезд не видно, тучи то и дело наползают на ободок луны, то освещая, то скрывая пространство в кромешный мрак. Я должен с ней поговорить, даже если она снова прогонит меня. Должен…

Вышел на ночной перекур Арчи, с которым молчать оказалось очень даже комфортно. Он не лез ко мне с разговорами и советами, только уходя уже, хлопнул по плечу и тяжело вздохнул: «Эх… Нет бабы – не спится, есть баба, тоже не уснешь. Вот только второе лучше все-таки». Я только ухмыльнулся, увидев из мыслей бесстрашного, как Хлоя, не застав меня в зале, согласилась-таки принять его помощь. Ну вот и ладушки, как сказал бы Алекс. Уснуть так и не удалось, я просто лежал с закрытыми глазами, представляя себе разговор с Люси, как в голову врезалась странная картинка, будто кто-то руками выводит линии прямо в воздухе. В следующую секунду я понял, кто это, но отчего-то не верилось, что та, о ком я думаю, действительно ослабила свою защиту… Но следующая картинка, более явная и еще немного продолжительнее, чем первая расставила все по местам. Люси не в Яме. Она где-то далеко, но… ей плохо, я совершенно явно это чувствую.

Тело сковало от тревоги, я никак не могу понять, как это работает. Я не слышу девушку, она не общается со мной, но я отчетливо вижу всполохами, рваными вспышками картины из ее сознания. Она водит руками, в которых… баллончик с краской! Она рисует на стене, и, наверное, так увлеклась, что… Но раз я вижу это, значит, она думает обо мне! Лусия… думает обо мне? Я боюсь даже пошевелиться, чтобы не нарушить эту тоненькую, почти оборвавшуюся ниточку. Да, я совершенно точно ощущаю, что она в печали, если не в отчаянии и образы в ее голове прямо говорят об этом. Но к странной смеси эмоций от открывшейся мне картины, примешалась мысль, что она ушла далеко, слишком далеко от штаб-квартиры, а ведь за ней охотится этот маньяк – Билли Уотерс. Неужели она не подумала о том, что ей не следует уходить так далеко одной?

Хотя, может быть, ее подруги знают, где она и куда сбежала. Тревога, оглушающая и скорее похожая на интуитивное ощущение опасности, нависшее над девушкой, толкнули меня выйти из спальни и направится в женское общежитие, чтобы расспросить ее подруг. Я знаю, что Мия живет вместе со всеми, да и Иви, что подает напитки в баре, частенько там бывает. Интуиция не повела. Когда я подошел к женскому корпусу, на меня налетела Тревис собственной персоной и в глазах у нее тревога плескалась не меньше, чем я испытывал.

– А, это ты, – облегченно выдохнула она, отскочив от меня на приличное расстояние и сразу нахмурилась. – Ты что тут делаешь после отбоя? Тебе нельзя тут…

– Мия, ты знаешь где Люси?

– А тебе какое дело? – еще больше посерьезнела девушка.

– Она ведь пропала, да? Она сказала куда поедет рисовать или ты сейчас тоже ищешь ее?

Тревис уставилась на меня таким прожигающим взглядом, что стало понятно и без сканирования – Люси рассказала ей все. Но судя по тому, что пока еще никто меня не убил и не выставил из фракции, девицы никому не проболтались, поэтому я перестал корчить из себя невинность.

– Знаю, что она сбежала. Теперь хочу понять, знаешь ли ты где она, или Люси сбежала втихаря? – я не хотел этого делать, но Ми не оставила мне выбора. «Черт, этот козел, скорее всего, и так уже все знает, вон как смотрит. Черт бы подрал этих придурков безупречных...» – злобно думала девушка, а я, пытаясь не обращать внимания на ее мысленные причитания, понял, что она не знает где Люси, более того, она понятия не имеет куда она сбежала. – Мия, все очень серьезно. За Люси охотится маньяк, ей нельзя ночью уходить так далеко и так надолго. Нам нужно ее найти, как можно быстрее. Ты можешь попросить ее парня…

– Забудь о Гилморе. Они разругались. И расстались, походу…

– Черт, Мия, ее надо найти! Ей опасно там…

– Чего ты раскудахтался как курица на насесте, – разозлилась девушка. – Надо тебе, ты и ищи! Я могу машину подогнать, только надо бы взять кого-нибудь в помощь, вдруг правда там заварухи какая-нибудь! Ты-то знаешь где она?

– Знаю. Только мне нельзя из фракции…

– Ты когда-нибудь слышал, что правила существуют для того, чтобы их нарушать! Бесстрашный ты или нет? И что, если тебе нельзя выходить, ты просто так оставишь Люську в беде?

– Я не уверен, что она в беде. Просто ушла от всех подальше, чтобы… побыть одной. Она ведь часто так делает?

– Ты сам только что сказал, что ее маньяк ищет и это называется она не в беде?! – закричала на меня девушка. Мда, голос у нее что надо. – Я уже битых полчаса не могу до нее дозвониться, то ли отключила связь, то ли и правда опять куда-то влезла, то ли там, вообще, связи нет… Вот где она, ты можешь мне сказать?

Я мог. И сказал. Решили так, я поеду туда первым, на поезде. Мия пока найдет кого-нибудь, для сопровождения, и свяжется со мной. Если все в порядке, то мы с Люси вернемся тем же поездом, а если все плохо, то Мия приедет туда на внедорожнике. Тревога и беспокойство толкали меня в спину все то время, пока я выбирался из штаб-квартиры и ехал на окраину. Мне показалось, что дорога заняла у меня вечность. Спрыгнув, когда состав стал притормаживать у невысоких домиков разрушенного спального района, я уверившись, что никто меня не преследует, бегом побежал к той самой стене, у которой я видел Люси в своих образах.

Саунд: Poets Of The Fall – Sleep, Sugar (Psyonica Remix)

Я знал, был готов к тому, что увижу, но когда оказался на месте… долго не мог прийти в себя. Потому что увиденное было за гранью всех возможных вариантов воображения… Люси рисовала тишину, так как она ее видела, и как ее видел и слышал я. Это была полная совокупность, графики, музыки и чувств, я никак не могу взгляда оторвать от той картины. Передо мной, во всю стену был космос, такой, как я видел его со станции, со всеми присущими ему оттенками, нюансами, глубиной, величием и бесконечностью. Казалось, что этот образ поглощает, втягивает, уносит за грань реальности туда, в четвертое измерение… на какую-то долю секунды я будто впал в транс, и не мог справиться с эмоциями от увиденного… А я еще сомневался… она не просто думала обо мне. Она жила мной…

– Зачем ты пришел, Риз? Я тебя не звала… – Люси коротко обернулась и снова занялась картиной, а у меня челюсти сжало. Я знаю, я должен ей сказать что-то, но слова будто растворились в великолепии того, что я сейчас видел перед собой. Во сне и наяву. Там и здесь. Она самый прекрасный мой смысл жизни.

– Я не мог не прийти. Зачем ты убежала, одна, ночью… Это опасно, Люси!

– Ты пришел читать мне нотации? – нахмурилась девушка, не поворачиваясь ко мне. – Если так, то не старайся, у меня давно иммунитет к этому. Кстати, как ты меня нашел? Никто не знает об этом месте!

– Я тебя услышал, – бесхитростно ответил я, продвигаясь ближе к ней. – Ты думала обо мне.

– Вот и нет. Не надейся!

– Люси, что ты делаешь? И самое главное, зачем? Ты подвергаешь себя опасности, прогоняешь меня, когда не хочешь чтобы я уходил, кричишь на меня, но хочешь совсем другого…

– Чтооо? – протянула она и резко развернулась на пятках, являя мне свой гневный взгляд темно-синей бездны. – Это ты мне выговариваешь, после того, как отправил меня в жесткий игнор, бегал от меня по всей фракции, обжимался с девицами, а потом смотрел на меня с тоской! Ты вынес мне весь мозг Идрис, своим поведением, и после этого у тебя хватает наглости…

– Люси, я понятия не имею что происходит, поверь мне! Все что я испытываю… такого не было раньше со мной! Я не знаю как реагировать, когда ты на моих глазах целуешь своего парня, когда ты говоришь, что не можешь быть со мной… Я думал, ты действительно любишь его, хотел, чтобы ты счастлива была и не металась между нами…

– И поэтому чуть не отрезал себе руку стаканом?

– Видеть тебя в объятиях другого оказалось мне не по силам! – крикнул я и удивился такой невоздержанности. – Я, вообще, во многом недооценил себя, я…

– Я, я, я! А обо мне ты подумал! Мне что делать, когда ты так близко, когда я чувствую тебя каждой клеточкой, а ты разворачиваешься и уходишь! Что ты делаешь, Идрис, как мне тебя понять!

– Я боролся с собой! Я по капле пытался выдавить мысли о тебе из себя, я хотел, чтобы ты…

– Ну что я? Что? Что ты, что Гилмор, вы оба сделали из меня… приз, рвали, как красивую игрушку себе на потеху! А мне каково! Если все, что составляло смысл жизни… потеряно и так жить дальше можно… вот только бесполезно совершенно.

– Я никогда не пытался выиграть тебя, Лусия… – голос отчего-то стал сиплым и тихим, так, что я даже не узнал его. – Но быть далеко от тебя оказалось невыносимой пыткой. Ты не представляешь, сколько раз я жалел, что обошелся с тобой так резко, но по-другому… я просто не знал, как мне быть…

– А мне как быть? Ты что думаешь, я деревянная? Или может быть стальная? Ты единственный кого я не слышу и при этом… больше всего на свете я хочу узнать, что ты думаешь, потому что только ты мне приносишь максимум боли, а я не могу понять почему…

– Меньше всего на свете, я хотел бы причинять тебе боль. Ведь я… не могу без тебя, Люси. Совсем никак не получается. Я люблю тебя и этого уже никак не изменить…

Девушка, только-только снова вернувшаяся к своим краскам, резко повернулась ко мне и на глаза ее моментально набежали слезы.

– Лююююбишь? – протянула она дрогнувшим голосом. Взгляд ее, настороженный и недоверчивый блуждает по моему лицу, ища ответы, боясь поверить, что все это реально и имеет право на существование. Люси подлетела ко мне, сильно толкнув в грудь, но я, конечно, устоял на ногах, не мешая ей изливать свои эмоции. – Ну и что, вот ты все это говоришь мне, и чего теперь ждешь? Что я тебе на шею кинусь? А раньше нельзя было сказать, какого хрена ты вел себя как придурок?

Она толкает меня, все сильнее и чаще, а потом принялась стучать по моей груди кулачками, словно стараясь выплеснуть на меня все свое отчаяние.

– Я чуть с ума не сошла, думая, что ты… будешь с этой курицей, я спать не могла, у меня кусок в горло не лез! – я не знаю, что еще сказать, но в тот же миг понял, что нужно было давно это сделать. Странно молчать, когда сердце рвется на куски от желания быть с той, которая слышит тишину и видит мир твоими глазами. – А ты, такой спокойный, ходишь себе по Яме, тренируешься, когда у меня все переворачивается! – Люси плачет, выкрикивая свою печаль, и ее кулачки все опускаются на мою грудь. Я перехватываю ее кулачок и притягиваю девушку к себе, прижимая к телу. Тяну ночной воздух, вместе с ароматом ее волос и пальцы перебирают ее пряди и, обхватывая ее лицо ладонями, я шепчу ей:

– Люси... Я сам не понимал этого, не знал, что это значит… А теперь знаю… Прости, прости меня, что не разобрался, не поговорил с тобой…

Я прижимаю свои губы к ее – соленым и разгоряченным, она дернулась было, вся в напряжении, мышцы будто судорогой свело, а я поглаживаю ее по щекам, вышептывая и уговаривая, целуя и нежно стирая соленые дорожки с ее щек.

– Нет! – отпихнулась она от меня, лихорадочно сверкая синей бездной. Ладошки уперлись в мои плечи, опять вся закрылась, отстранилась, но я не отпускаю ее, теперь больше никогда ее не отпущу. – Я не позволю тебе больше играть с моими чувствами! Да отпусти ты меня и не трогай своими руками! Ты приходишь, обнимаешь, потом опять уходишь! Я не могу так! – вне себя кричит она и в то же время цепляется за мою футболку. Девочка моя маленькая, совсем потерялась… – Ты меня все время бросаешь, отворачиваешься, а я потом не знаю куда себя деть! Ты просто безупречный в своей чудовищности негодяй. Как я могу тебе верить, если совершенно не понимаю, что у тебя на уме…

– Люси, поверь мне, все что я делал, только для того, чтобы ты счастлива была, – шепчу я ей, а она все вырывается, хоть уже и не так сильно как вначале. – Я думал, что я тебе только мешаю…

– Мешаешь? – высоким голосом спросила она и снова две прозрачные слезинки скатились у нее по щекам. – Делал, чтобы я счастлива была? Да мне дышать трудно, когда ты… смотришь на меня отстраненно, презрительно… Избегаешь меня, разговаривать не хочешь! Да отпусти ты меня уже! – довольно сильно стукнула меня в грудь Люси и стала изворачиваться из моих объятий всем телом. – У меня на твою любовь никаких нервов не хватит!

Я завел ее руки за спину и, прижав к себе посильнее, нашел ее губы, оставив все сомнения. Хватит, я устал играть в благородство, я люблю эту девушку, и она ко мне неравнодушна, остальное пусть идет ко всем чертям. Я целую ее, обнимая и поглаживая, проскальзывая рукой в ее волосы, совершенно не обращая внимания на ее с каждой минутой слабеющие попытки сопротивляться, и держал, пока она, наконец, не сдалась и не прильнула ко мне сама, высвободив руки из моей хватки и, в конце концов, не обняла меня, сделав глубокий вдох.

– Никогда, никогда больше не смей отталкивать меня! – прошептала она мне в губы, а у меня против воли из груди рвется смех и я почти ничего не соображаю, зная только одно, она рядом и она моя… Теперь только моя… – И не смей больше уходить!

– Никогда, Люси, обещаю, – я снова нахожу ее губы, оттесняя к стене, чувствуя ее податливость и отчаянное желание раствориться во мне.

Все происходит как во сне, сквозь туман и больше всего я сейчас боюсь проснуться. Люси отвечает мне, со всей присущей ей пылкостью, и этот поцелуй разительно отличается от того, что застал нас врасплох в лесу. Голодный, немного невоздержанный, он кружил голову так, что казалось пространство вокруг переворачивается, и если бы не стена, к которой я прижимаю девушку, оставаться в вертикальном положении, скорее всего, мы не смогли бы. Резкий укус, наполнивший наши ласки металлическим привкусом, явственно показал, что я не сплю и все это происходит наяву. Я почти ничего не соображаю, мои руки сминают тонкую ткань ее топика, а пальцы чувствуют вожделенную мягкую теплую кожу и кажется, что разорвать поцелуй смерти подобно, но мы все-же отстраняемся, чтобы снова встретиться глазами и увидеть в них то, о чем мы так долго молчали.

Поцелуй становится все глубже и неистовее, а сдерживаться становится все сложнее, потому что чувствовать ее желание, знать, что она хочет меня не меньше, чем я ее, просто невыносимая пытка. Руки начинает немного потряхивать, и я приподнимаю ее, оглаживая и лаская, устраиваю на себе, чувствуя, как ее ладошки проникают под одежду, перебирая пальчиками по коже, а ночной воздух куда-то резко весь испарился, и чтобы вдохнуть, потребовалось немалое усилие… Я смотрю на девушку, напитываясь ею, и ее страсть действует на меня ошеломляюще. Этого я совершенно точно не испытывал никогда в жизни, ни с кем и ни при каких обстоятельствах.

Люси немного подалась вперед и выгнулась, подставляясь под мои губы, и я спускаюсь ниже, обследуя каждый миллиметр ее, боясь пропустить хоть частичку этой восхитительной кожи. Страсть застигла нас врасплох, прямо здесь, в этой подворотне, и я ласкаю девушку прямо через топик, не в силах оторваться или остановиться, потому что я столько мечтал об этом и так трудно поверить, что мои мечты, наконец, стали явью.

– Рииииз, – выстонала Люси, вызывая новою волну возбуждения, еще более чувственного и острого, ни с чем не сравнимая сладкая тяжесть с еще сильнее стала растекаться по всему телу. Я прижал девушку покрепче, надеясь, что удастся хоть немного сдержать этот пожар, но ничего подобного не случилось, наоборот, вожделение только глубже затягивает в свой плен, а ее ладошки, беспорядочно оглаживающие затылок, путающиеся в волосах, все никак не удавалось поймать губами, чтобы окончательно признать свое полное поражение перед захватившими меня эмоциями…

Я снова возвращаюсь к ее губам, так и не сумев взять себя в руки, из груди вырвался обессиленный перед сокрушающим желанием, стон, когда я почувствовал присутствие посторонних, но было слишком поздно. Я только успел оторваться от родных губ, и заметить в глазах Люси недоумение, как оказался буквально оторванным от нее, и злобный крик разорвал тишину ночи.

– Какого х*я ты лапы свои бл*дские протянул к моей бабе?

====== «Глава 22» Драка ======

Люси

– Лююююбишь? – вскрикнула я, негодуя, и какое-то дикое отчаянье расперло сердце. Прямой, взволнованный взгляд потемневших от расширившихся зрачков глаз не отводится от моих, наполняющихся предательской влагой. Чёрт, аж ладони вспотели. Закусываю губу, только б не разреветься прям при нем. Вот так просто? Люблю – и всё? Воздух застрял клубком в горле, раскалился, дышать было трудно. А разве не этого я хотела! Или этого? Или чего я, вообще, от него хочу? Что делать? Да черт бы тебя побрал!

Я себе все нервы вымотала, пытаясь заглушить навалившуюся тоску, а он просто молчал… Слеза сползает по щеке, горячая, за ней еще одна, а я размахиваюсь, чтобы влепить ему как следует за все эти мучительные дни неизвестности, толкая в твердую, как дерево грудь. Толчок, еще один. Как это странно, чувствовать себя одновременно и совершенно счастливый, и с растерзанной на клочки душой… В груди больно заныло. – Ну и что, вот ты все это говоришь мне, и чего теперь ждешь? Что я тебе на шею кинусь? А раньше нельзя было сказать, какого хрена ты вел себя как придурок? – кулачки с досадой, сверху вниз раз за разом врезаются в грудину, пока я, давясь собственными криками на полувздохе, чувствами своими, проглатывая звуки, выплескиваю из себя все претензии и обиды вместе со слезами. Спасибо, хоть без икоты, с меня станется…

Он молчит, но глаза говорят сами за себя, ловит мой кулачок, накрывает стиснутые пальцы ладонью и прижимает к своей груди, где отчетливой дробью тревожно толкается его сердце, а потом запускает пальцы мне в волосы, обхватив голову ладонями, и прижимает к себе, выдыхая прямо в губы:

– Люси... Я сам понимал этого, не знал, что это значит… А теперь знаю… Прости, прости меня, что не разобрался, не поговорил с тобой…

Его губы прикасаются ко мне неторопливо и так осторожно, почти невесомо, словно я могу рассыпаться, но я все равно вздрагиваю, как от удара тока. Пальцы убирают с лица спадающие на глаза пряди волос, нежно гладят щеки, стирая текущие слезы. Но копившееся все это время внутри немеренное напряжение, уже превысило сверхнормы, захлестывая с головой. Любил… всегда любил и не сказал мне? Молчал, пока я не знала, куда деть себя с этой выворачивающей тягой в сердце… И что теперь делать? Как себя вести? Чувствую себя капризным ребенком, который сам не понимает, что же ему надо на самом деле, ведь он сказал, что любит. Любит! Чего еще надо-то?

– Нет! – резко отпихиваю я Риза, не помня себя от переизбытка злости, обиды, облегчения и, еще незнамо чего, упираясь ладонями в плечи мужчины. – Не позволю тебе больше играть с моими чувствами! Да отпусти ты меня и не трогай своими руками! Ты приходишь, обнимаешь, потом опять уходишь! Я не могу так! – выпалила я, отчаянно зажмурившись, с силой вцепившись в ткань его футболки. Риз часто дышит, но не сопротивляется и не отходит, вглядываясь мне в глаза, будто что-то там прочитал, увидел, убедился… – Ты меня все время бросаешь, отворачиваешься, а я потом не знаю куда себя деть! Ты просто безупречный в своей чудовищности негодяй! Как я могу тебе верить, если совершенно не понимаю, что у тебя на уме…

– Люси, поверь мне, все что я делал, только для того, чтобы ты счастлива была, – он шепчет что-то сбивчиво, успокаивающе, обнимая меня, растерянно заглядывает в глаза, а мое самообладание никуда не годится, вот совсем. – Я думал, что я тебе только мешаю…

– Мешаешь? – Я просто ушам поверить не могу. Он что, серьёзно? – Делал, чтобы я счастлива была? Да мне дышать трудно, когда ты… смотришь на меня отстраненно, презрительно… Избегаешь меня, разговаривать не хочешь! Да отпусти ты меня уже! – стараясь вырваться из удерживающих меня рук, завертелась я изо всех сил, но куда там. – У меня на твою любовь никаких нервов не хватит!

Зажав своей ладонью мои руки, сцепив вместе запястья и почти обездвижив, он просто закрывает мне рот поцелуем, не давая увернуться и решительно обнимая, вторая ладонь гладит позвоночник, шею, забирается в волосы, надавливая на затылок, делая поцелуй еще глубже и откровеннее, что сопротивляться не остается никакого желания и мои губы доверчиво приоткрываются навстречу сумасводящей ласке, не в силах удержаться от какого-то опьяняющего восторга. Сердце бешено колотится о ребра, как будто вот-вот лопнет и воздуха совершенно не хватает.