Текст книги "В прятки с отчаянием (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 56 страниц)

Это натолкнуло эрудитов провести экспертизу… и они обнаружили в крови остаточные явления токсичного препарата, который, по всей вероятности, передавался по воздуху. Возможно, посредством каких-то установок, но где эти аппараты и как они попали в город, мы до сих пор не можем понять. Уже несколько раз я лично участвовал в операциях, в том числе и по обезвреживанию этих агрессоров, но обнаружить из-за чего это происходит мы так и не смогли. Вот и сейчас, кажется, очередная вспышка, да еще в заброшенных деревеньках около Дружелюбия, в месте, где обитают отщепенцы. Они живут внутри территории, окруженной стеной, нелегально, не желают соблюдать законы Чикаго. Выходят за периметр, взаимодействуют со стервятниками и кочевниками, хоть это и запрещено… Но переловить их не представляется возможным, они всегда убегают и прячутся.

– Затяни керслет, Джай, иначе он разблокируется в самый неподходящий момент, – тихо и спокойно говорит мне Рич, утапливая кнопку шлема.

– Есть затянуть боевую форму, командир, – отзываюсь я, делая вид, что исполняю приказ. Если и есть что-то хорошее в универсальный форме, так это то, что она оставляет возможность регулировки и в ней всегда есть чем дышать. Не думаю, что операция займет так уж много времени, чтобы жариться напрасно. У Ричарда работа такая – отдавать приказы, а мое дело подчиняться или нет. В этом и состоит вся прелесть пребывания в основном составе.

– Всем! Боевая готовность, подъезжаем, – чуть хриплым голосом возвещает Ричард Эванс и мы, по очереди вскидывая оружие, начинаем выпрыгивать из машины.

– Люс, держись ближе! Со мной не пропадешь, ты ж знаешь! – девушка смерила меня скептическим взглядом, но кивнула и мельком покосилась на брата.

– Отставить зубоскальство, – скомандовал Эванс, – Гилмор, за напарника отвечаешь головой и яйцами, понял?

– Так точно, командир, – салютую ему, и, между прочим, совершенно искренне.

====== «Глава 3» Вылазка и деверсия ======

Люси

Драгстер останавливается, прилично не доезжая до деревеньки, чтобы засевшие там отщепенцы не услышали шума двигателя. Рич быстро рассредотачивает жестами весь отряд, и мы начинаем осторожно подбираться и окружать по местности довольно большое, одноэтажное здание, на вид весьма крепкое, придерживаясь укрытий, на ходу снимая оружие с предохранителей. Хоть деревенька давно и не считается жилой, чем, несомненно, привлекает к себе внимание всякого сброда, но разведка старается держать такие места под контролем, чтобы вовремя реагировать и предотвращать спланированные акты нападений на мирное население.

– Слишком тихо для бойни, командир, – сигналит в связь Джай, оглядывая периметр. – Либо ложная тревога, либо мы прибыли к завершению вечеринки. И на первый взгляд – ни души.

– В поступившем сигнале говорилось о скоплении около трех десятков вооруженных людей, и патруль доложил о выстрелах. Территорию никто не покидал. Никому не расслабляться и быть начеку. Гилмор, бери Люси, и Рамоса с Ив, проверьте северную сторону, – отзывает Ричард, – Мико, Рэй и Дилл, вы с другой стороны, остальные за мной. Смотреть в оба!

– Есть! – нестройный хор голосов отражается в эфире, перед тем, как тот погружается в тишину.

Джай указывает жестом двигаться за ним, когда к нам присоединяются Вин с Иви, и прилипнув к стенам ветхих бараков, рассыпанных по всей территории, мы просачиваемся в нужном направлении, перебежками шмыгая по укрытиям, пока не огибаем дом.

– А вот и вход нашелся, – почти радостно выдает Гилмор. – На вид, дверь крепкая, а в дополнение и пара охранников. Вооруженных. Эй, Ричард, чего с ними делать? Двор перед домом пустой, подойдем ближе – будем как на ладони. Может, снимем по-тихому?

– Наблюдайте пока, у нас тоже охрана. Попробуйте подобраться незаметно ближе, насколько возможно. Докладывать обо всем сразу.

– Ладно, наблюдаем, – покладисто рапортует напарничек, выбрав угол обзора и застыв возле одного из строений, окружающих дом.

Остальные скатываются на землю, по яркому зеленому ковру травы, я прилипаю к оптике, внимательнее рассматривая охрану. Мужчины, по виду отщепенцы, неплохо вооружены. Автоматы, на поясе по кобуре с пистолетом, каждые десять минут докладывают об обстановке по рации, но периметр не проверяют, и не оставляют свои посты. Джай прав, незамеченными не подобраться, как только мы попадем в поле их видимости, о нас сообщат и взять их спонтанно не выйдет.

– Ричи, что у вас там? – интересуюсь я, придирчиво водя оптикой по заляпанным грязью окнам. Если там кто-то и прятался, то их совершенно не было видно.

– Второго входа не нашли, помимо ваших двух, еще пять человек охраны. Готовьтесь снимать по моей команде. Периметр чист, остальные, видимо, в здании скрылись. Будем брать эффектом неожиданности. Всем готовность номер один!

– Есть снимать, – досылаю патрон в патронник, примериваюсь к цели. – Джай, твой второй. Вин и Иви прикрывайте.

– Обожаю, когда ты командуешь, Люс, – фыркает Гилмор, ужом проскальзывая вперед, укладываясь под реденькие кусты. Ползком за ним, закатываюсь за какой-то хлам, осторожно пробираясь к дому, держа отщепенцев на мушке. – Командир, мы готовы.

– Действуйте!

Приглушенные хлопки выстрелов раздаются почти синхронно, и охрана валится кулями на землю. Пригнувшись, бегом добираемся до здания, размазавшись по стенам. Ни звука, ни движения. Тишина стояла везде, даже не слышно было птиц, прячущихся в кронах деревьев, что муторно стало на душе. Ребята замирают под окнами, еще трое наших подтягиваются с другой стороны, я бросаю мимолетный взгляд на Гилмора, который внимательно проверят дверь и выдает тихое «Бл*дь!», качая головой.

– Ричард, – летит в связь свистящим от раздражения шепотом, – дверь закупорена основательно, пока будем ломать, всех уродов соберем.

– Мы почти на месте, сейчас будет им сюрприз, приготовьтесь. При оказании сопротивления, огонь на поражение!

Только я хотела поинтересоваться, о каком таком «сюрпризе» говорит братец, как пришлось отпрыгивать в сторону, присвистнув, и затаиться за углом. На всей скорости, с пригорка летел наш драгстер, и с размаху, тараном вошел в двери, выломав их ко всем чертям, почти полностью заехав внутрь помещения. Грохот, треск дерева и рычание мощного мотора, тут же заглушили звуки выстрелов, выскочивших из техники бойцов. Звон бьющегося стекла заставляет невольно вздрогнуть, и в выбитое окно выпрыгивает силуэт, пытаясь сбежать, но ребята его моментально вырубают и скручивают. Отменно, пленный будет, может, хоть чего-то теперь сможем узнать.

– Пошли, Люс, тут и без нас справятся, – в нетерпении взвинченный Джай чуть не подпрыгивает, явно разочарованный тем, что все еще не в центре событий, и мигом подсаживает меня в оконный проем, забираясь следом.

На полу тела нескольких убитых и обломки вынесенной стены. Помещение запущенное и изрядно захламленное, узкие коридоры с несколькими ответвлениями. Множество дверей и комнат, которые нужно проверить. Действуем быстро и четко, по давно отрепетированному сценарию, прикрывая друг друга. Слышатся несколько выстрелов, ребята прорвались дальше, оставив нам прикрывать свой тыл. Замерев с оружием наготове, даю добро напарнику, и он одним ударом ноги вышибает первую дверь. Ныряем внутрь стволами, оглядываем, на полу валяются матрасы, тряпье и горы мусора.

– Чисто, идем дальше, – проносится в эфире, и мы застываем перед следующей дверью. Снова кивок, удар ноги, врываемся внутрь, и воздух прорезает автоматная очередь Джая, прошив притаившегося с оружием в углу мужика. Вдоль стены сложено несколько деревянных ящиков. Заглянув в них, докладываем об найденном оружии и отправляемся дальше. – Люс, приготовься. Заходим, – командует Гилмор, жестом указывая на нацеленную комнату. От напряжения и духоты по вискам катится пот, воздуха в снаряжении перестает хватать.

Остальные помещения пустуют, некоторые даже совершенно не пригодны для жизни, но что-то заставляло отщепенцев тут группироваться. Выстрелы стихли, из переговоров становится понятно, что бесстрашные нашли комнату, в которой обнаружилось несколько трупов, и сейчас разбираются кто это может быть. Противник, поняв, что перевес на нашей стороне, сдался или обезврежен. Мы монотонно проверяем весь коридор до самого конца, обшаривая каждую щель, пока не остается последняя комната.

Джай ждет сигнала, а у меня ощущение западни стягивает кожу между лопатками холодным ознобом, невзирая на тепло. Вот чую, что не все так радужно будет и просто. Сигнал – дверь вылетает, шваркнув об стену и, ох, fuck, тихушник спрятался. Не то чтобы мы не ожидали такого, но когда очередь проходит над твоей головой, все поджилки встряхивает основательно. Плюхнувшись на пол, я жму на спусковой крючок, отдача бьет по рукам, и пули улетают в грудь, пытающегося пригнуться силуэта. Неуклюже толкнувшись назад, он сползает по обшарпанной стене, оставляя алые разводы, а у меня сердце грохочет в ушах так сильно, что я не сразу разбираю голос Джая. Все внутренности скрутились в узел, политый жидким азотом.

– … Люс, ты в порядке? Ранена? Ебтв*юмать, Люс, ответь мне.

– Всё в порядке, не ори, – отзываюсь я сипло, протолкнув ком в горле. Получилось не сразу.

Я перевожу дух и поднимаюсь, распрямляясь во весь свой небольшой рост, пока напарник проверяет нападавшего. Готов, говнюк! Осматриваемся, комната совершенно пустая, окон нет. Братец сурово ревет в связь «доложить обстановку», что Гилмор недовольно ведет плечами, но вопреки природной безалаберности не огрызается, вся поза его выдает настороженность. Даже шлем не срывает, чтобы отдышаться. Неужели смог унять свое бахвальство? Признаться, такой сосредоточенный и серьезный, каким Джай бывает только во время боевых операций, он вызывает у меня несокрушимую надежность, но стоит заданию завершиться, как в него снова вселяются незримые бесы всех легкомысленных мастей.

– Какого хрена он стал палить, зная, что за сопротивление его просто положат, тут же, вообще, пустая комната и ничего нет?

– Видимо, не просто так. Надо тщательнее здесь все обыскать.

– Так нечего обыскивать, только голые стены и… погоди-ка, – он присаживается, что-то разглядывая в пятнах крови, размазанных по поверхности, потом тянется к выбоинкам от пуль пальцами, основательно ощупывает. – Тут есть что-то. Бл*дь, да это не стена, а фанера или перегородка, смотри, Люси.

Подцепив за край, Джай с треском отдирает целый кусок перегородки, за которым угадывается неглубокая ниша. Спрятали там чего или нет, но проверить надо. Нет ни пыли, ни паутины, видимо, заколочено недавно. Фанера сыплется на щепки, под напором бесстрашного, летя нам под толстые подошвы, я тоже подключаюсь, входя в азартный раж, и через пару минут, взору открывается полка, с покатым, странным прибором металлического цвета, размером с обувную коробку, мигающую красными индикаторами.

– Что за хрень? – приглушенно вопрошает Гилмор, явно пребывая в своих собственных мыслях, охватывая взглядом находку. – Я такой фигни не видел никогда, но это… похоже из застенья прибыло… Так, Рич, у нас тут… – стал объясняться Джай с командованием, пока я осторожно изучала прибор. Ни кнопок, ни черта примечательного, только экран с какими-то светящимися, неизвестными мне показателями. Надеюсь, хоть эрудиты смогут их разобрать. Увлекшись, чуть не подпрыгиваю, когда на плечо мне ложится тяжелая ладонь Джая. – Ребята пока осматривают разрушенную драгстером часть дома, глянем, может еще чего найдем.

– Конечно, глянем, – согласно киваю напарнику. Кто знает, что тут еще запрятано.

Треск, шмяканье обломков, пыль коромыслом и целые куски отдираются от стен, а потом мы синхронно замираем на пару секунд. За перегородкой тянутся провода, замкнутые на датчиках… Тихий писк… Ах ты ж, вашу мать! Догадка осеняет мозг позднее реакции организма, и паническая, мерзкая дрожь проходится по всему телу.

– Люс, уходим! Взрывчатка! – подталкивая меня к дверям, рявкнул Гилмор в эфир, что я чуть не оглохла. – На выход! Живо всем на выход, тут заминировано все.

Не помню, как успела метнуться и схватить прибор в руки перед тем, как мы выскочили в коридор и понеслись подальше от эпицентра, под сигналы замыкателей. Коридоры узкие, как кишка, угловатые, путь кажется бесконечным – метров двадцать до выхода… Пятнадцать… Десять… я понимаю, что не успеем, вся надежда на керслеты. И сердце хлопается в пятки, пульс взлетает, когда тяжелое тело сбивает меня с ног и накрывает собой, а потом страшный грохот рвет пространство, пол вздрагивает, перегородки ломает, стекла выносит, рассыпая звонким крошевом, безмолвная глухота заливает слух, и секундой позже нас настигает вспышка… Я зажмуриваюсь, чувствуя сильный жар кожей, даже сквозь защиту, мгновенно покрываясь тонким слоем влаги. Сверху летят куски обломков, выбивая весь воздух из легких, придавливая и засыпая, но вся основная порция достается Джаю, закрывшему меня… Под ложечкой тошные волны жути заплавали и в голове помутилось, становится так омерзительно, что и страха не ощущается. Я словно в духовке, воздуха не хватает, только б вздохнуть, надышаться…

Связь зашипела голосом брата, рваными отрывками слов. Не разобрать, в ушах все еще звенит, но кое-как отхрипелась, что жива. А дальше только пелена из мучительно-тянущегося времени, что я пытаюсь докричаться до Джая, пока нас откапывают. Он не отзывается, не реагирует на мои потуги его встряхнуть. Вот теперь мне становится по-настоящему страшно, до нервной икоты! Когда последние куски крупных обломков снимают с нас, я выползаю из-под мужчины, лежащим без движений и быстро нащупывая его ренбраслет, вкалываю все инъекции.

Так! Стоп! А почему… У меня похолодело в животе от догадки. На спине нет никакой защиты, и ничто не помешало мне вколоть регенерацию! Как я сразу не поняла, на нем нет керслета! Точнее есть, но только спереди, защита частично разблокирована… «Затяни керслет, Джай, иначе он разблокируется в самый неподходящий момент» – ах ты, черт возьми, да когда же этот болван будет делать то, что ему говорят! Мало того, что свою защиту не взял, так еще и универс затянуть не удосужился! Какого, бл*дь, хрена!

Сняв свой собственный шлем и разблокировав керслет, я осторожно ощупываю его, проверяя пульс. Фух, живой. Может, контузило? Ребята его переворачивают, и Трейси сразу подключается, потроша свою медвыкладку. Сердце стискивается в комочек, когда ее пальцы окрашиваются кровью. Липкой, красной. Его… Теперь понятно, почему Джай не снял шлем после зачистки, как делал это обычно, желая отдышаться. Форму не затянул, вот она и разблокировалась от взрывной волны… Ну, Гилмор, я тебя сама убью, когда очухаешься! Обормот! Эгоистичная скотина. И устрою такую взбучку, по сравнению с которой Санины причитания, тебе покажутся детской колыбельной. Да я чуть не окочурилась от страха, аж кишки стянуло в морской узел…

– Люс, Люси… Ты как? Люс, ты меня слышишь? – Рич, присев передо мной на корточки, ощупывает, тормошит, заставляя посмотреть на себя. Лицо брата побелело, в глазах океан беспокойства и губы плотно сжаты. Я киваю, что-то шепчу, глотая внутренние слезы, гул в голове не утихает. Ком в горле окончательно перехватил дыхание, когда Джая перетаскивают в подогнанный драгстер. Трейси клятвенно уверяет – жить будет, а небольшая контузия дурной голове Гилмора не особо навредит. Осколками, правда, посекло изрядно, но задеты только мягкие ткани, множество ушибов, от переломов форма Бесстрашия должна была уберечь. Я выдыхаю, наконец, облегченно, в сердцах покрывая Джая самыми грязными эпитетами, которые только знаю, и откапываю из-под себя найденное устройство, на которое так удачно свалилась. Надо же, целое!

Устроив прибор в герметичном спецконтейнере для взрывчатки, мы загружаемся в драгстер, стараясь скорее доставить раненого в лазарет. Он приходит в себя еще по дороге, хрипло вздыхает, и ресницы вздрагивают. Непонимающе смотрит, концентрируя взгляд, потом хмурится, переводит потемневшие от боли глаза на мое лицо, растягивает бледные, из-за кровопотери губы в своей дурацкой улыбке, и меня пробирает льдом до костей от жуткого понимания, что я могла его сегодня потерять. Крепко обнимаю этого балбеса, живого, пальцы от паники трясутся, что успокоиться не получается никаким усилием воли. Губы предательски кривятся, и глаза наполняются слезами. Не смей, не смей плакать! Не вздумай! Только не сейчас, когда этот засранец с хитрой улыбочкой смотрит на тебя! Я глотаю слезы, боясь сморгнуть, задрав дрожащий подбородок, посмотрела на Джая как можно презрительнее и треснула его ладошкой по лбу. И нечего злиться, заслужил! А потом, набрав полную грудь воздуха, выдаю все, что думаю по поводу его безалаберности, самодовольства, идиотизма и прочих скверных качеств характера. И если он еще хоть раз, хотя бы один разочек… то пожалеет, что не остался лежать под обломками того дома.

– А вот теперь посмотри на меня, Люс, и попробуй сказать, что я тебе безразличен! – выдает он с довольным смешком, что я отворачиваюсь, стискивая пальцы, пытаясь унять дрожь, и страшно злюсь сама на себя, что не смогла сдержаться. Конечно, не безразличен!

* *

Как только Джай был устроен в лазарете, а док сказал, что все с ним будет нормально, мне все-таки удалось с облегчением выдохнуть, а организм срочно требовал подпитки. Ноги сами понесли меня туда, где я могу не только отдохнуть, но и побыть наедине с собой. Просочившись в большое и хорошо освещенное огромным витринным окном помещение под самой крышей штаб-квартиры, мне, наконец, удалось погрузиться в одиночество и тишину, хоть на сколько-нибудь. Не знаю, откуда у меня эта страсть к уединению, знаю одно, без этих передышек не смогла бы я существовать. Хорошо жить в общине, не надо думать, что одеть или что ты будешь завтра есть, зато остаться одной – большая проблема. Вот и сейчас, не успела я закончить эскиз, как услышала дробные шажочки и уже знаю, что сейчас будет.

Рикки стремительно ворвалась в комнату, по-другому она не ходит. Локоны смешно подпрыгивают, нос вздернула, опять поссорилась с кем-нибудь, а может быть, даже и подралась, и теперь пришла ко мне зализывать раны. Только мне почему-то она может показать свои слабости, никто другой не удостоился такой чести.

– Опять сбежала от всех! – с вызовом начала девочка, придирчиво оглядываясь, к чему бы прицепиться. – Любишь быть одна на всеобщем обозрении? Почему ты сюда занавески-то не повесишь?

– Потому что мне тут нужен свет.

– А зачем тут тогда, вообще, стена? – Она отбежала от подоконника и плюхнулась рядом со мной на пол. – Оставила бы как было – комната с большим балконом и без стены…

– А мне вот нравится так. Ты зачем прибежала? Где твоя сестра?

– Не знаю, в детских, наверное… Скоро мама с Алексом приедут за нами, и мы… отбываем на дальние рубежи… – Девочка как-то сразу сникла.

– Не хочешь уезжать?

– Не хочу. Я буду скучать по Яме. Но мама решила, что нам всем будет лучше там, где они служат…

У Лекси совсем недавно родился сын – Дениэл, и она решила забрать всех на свои полигоны. Не знаю, как четырехлетняя Дженни, а вот Рикки выглядит весьма недовольной.

– А мне кажется, ты будешь скучать по тому красивому черненькому мальчику, что приходит к нам из Эрудиции. Как там его зовут? Диего, кажется… – подначила я племяшку, пряча улыбку.

– Пффф, вот еще, – дернула плечом Рикки, совсем как Алексис, и вздернула носишку. – А что ты рисуешь? – увела разговор девчонка, понятно, что обсуждать Диего она не хочет.

– Ну так, разные абстракции… Мне это помогает навести порядок в голове и успокоиться.

– А что у тебя там беспорядок? – прыснула она и зажала рот ладошкой.

– Нет, просто иногда… мне кажется, что чего-то не хватает. Будто когда-то давно я потеряла что-то и вот теперь никак не могу найти… Да и вылазка у нас была не из легких. А это меня успокаивает и… умиротворяет.

– А с чего тебе успокаиваться-то? В первый раз, что ли, на выезде была? Чего ты так распереживалась-то? Вон нос даже до сих пор лампочкой горит!

– А ты не знаешь? – Девочка лишь помотала головой. – Джай ранен. Этот оболтус не затянул универс и защита разблокировалась при взрыве. А он меня собой закрыл и… сам чуть не погиб.

– По-моему, тебе надо перестать морочить ему голову и помириться уже с ним. Джай тебя любит, везде выгораживает, и даже жизнью готов за тебя рисковать, а ты все выпендриваешься! – Я только диву даюсь, рассказываю ей, что парень чуть не погиб, а на нее это не произвело особого впечатления… А вот то, что надо помириться…

– А, по-моему, ты еще маленькая для таких советов, тебе не кажется? – спрашиваю Рикки, закрывая блокнот и убирая его во внутренний карман.

– Нет. Мне десять, а для Бесстрашия это немало. Джай, он такой… – Она вздохнула и мечтательно прикрыла глаза. – Классный. А ты его отшиваешь! Где логика?

– Логика в том, что… он меня не понимает!

– А кто понимает? И что надо понимать?

– Я люблю Джая, окей? Но… не так, как… мне бы хотелось. Мы многое пережили, он мне помогал во время инициации, мы друзья, всегда приходим друг другу на помощь и подставляем плечо, но… я никогда не давала ему никаких обещаний. Мы встречались, но быстро поняли, что не подходим друг другу…

– Ты так решила. А он, видимо, нет, потому что всем и каждому говорит, что ты его девушка.

– Так, Ириска. Не наседай на меня, – рассердилась я, понимая, что этот разговор заведет нас совершенно не туда. – Ты еще маленькая и точка. Иди вон целуйся со своим Диего, а меня оставь в покое…

– Если тебе так интересно, то мне на самом деле нравится АрТи, но он… говнюк последний!

– Что такое, – переполошилась я. – Он что тебя… обидел?

– Нет. Он не смотрит на меня даже, – удрученно произнесла девочка и опять стала похожа на обиженного ребенка больше, чем на умудрённую опытом барышню.

– А на кого смотрит?

– На всех! Никого не пропускает! – Большие голубые с зеленоватым оттенком глаза стали наполняться слезами. – А меня будто нет! Я даже вызвала его на поединок, так он только смеялся и говорил, что я соплячка. Я! Соплячка! – Теперь понятно, чего она прибежала. – И это притом, что он меня всего на год старше! ДиМей его переехала, да только с него как с гуся вода…

Я, старательно пряча улыбку, а внешне оставаясь предельно серьезной, обнимаю племяшку, шепчу ей какие-то успокаивающие глупости. Вот странно, разница у нас с Эрикой всего десять лет, а кажется, что мы из разных поколений. Мне никогда не хотелось никому выплакиваться, все свои переживания я гасила в тире или возле груш, а когда становилось совсем невыносимо – то рисовала. И мне ничего было больше не надо. А Ириске надо выговариваться, но почему-то не своим подружкам, а мне. Да и… мальчики ей кажется нравятся постарше… Мда, просто не будет.

– Ладно. – Рикки, наконец, надоело сидеть тут со мной, изливая душу, и она, отерев быстрым жестом щеки, вскочила на ноги. – Ты придешь к нам повозиться? Дженни тебя очень ждет!

– Передай сестренке, что я обязательно зайду. И Дэна поцелуй за меня!

– Хорошо, – расплылась в улыбке при упоминании годовалого братика Эрика. – И не кисни тут. В конце концов, мы живы, мы свободны, мы бесстрашны! Не забыла?

Я тоже поднимаюсь, уже откровенно хохоча. Вот несносная девица, все-таки растормошила меня, но надо признать, что настроение поднимать она умеет. Только Ириска может запросто заставить кого угодно делать что ей угодно и так всегда. Но как бы там ни было, сейчас я иду искать Ричи, надо же узнать, что сказал пленный, а уж потом я обязательно зайду в детские.

Брат обнаружился возле КПЗ, хмуро смотрел через прозрачное стекло на допрашиваемого, который сидел на прикрученном к полу стуле и что-то эмоционально доказывал дознавателю.

– Что он говорит? – тревожно вглядываюсь в сосредоточенное лицо Ричи, время от времени, проверяющего наушник связи с допросной.

– Как-то все непросто… Сейчас, погоди. Минуту, и поговорим.

За стеклом допрашиваемый стал успокаиваться после того, как дознаватель что-то сказал ему, а потом изгой повернулся, и мне показалось, он посмотрел прямо на меня. Я отшатнулась, а Ричи снял наушник и сложил руки на груди.

– Он говорит, что является членом народной дружины бесфракционников. Что горожане, не входящие ни в одну из фракций, не доверяют бесстрашным и создали свои народные дружины, чтобы охранять свой покой. Они откуда-то знали о приборах, вызывающих агрессию и искали их. Им, как и нам, поступил сигнал о том, что в деревне спрятан такой прибор. Когда они приехали, обнаружили в доме трупы, и тут ворвались мы… Они ничего не успели понять…

– Ты думаешь он врет? – напряженно спрашиваю его, надеясь, что все это всего лишь попытка сохранить себе жизнь.

– Насчет народных дружин – нет, я и раньше об этом слышал. Не очень-то приятные новости, если люди нам не доверяют, значит… плохо это, короче. Это приведет к новым бунтам…

– А оттуда и к новым недовольным. Можешь не объяснять, – понимающе кивнула я. – Значит, ты считаешь, что мы наткнулись на народных дружинников? Зачем же они оказывали сопротивление, ведь они видели, что мы бесстрашные?

– Это еще предстоит выяснить. Возможно, они не сразу поняли, что…

– Ричи, да бред это все! Я своими глазами видела, там была охрана, они стерегли этот объект!

– Зачем им было минировать дом, если там стоял прибор, и они его охраняли?

– А может быть они его хотели забрать, а помещение взорвать, чтобы не оставлять никаких следов...

– Тогда кто же нас вызвал? Нам поступил анонимный звонок, разведгруппа тут побывала, и потом уже мы подтянулись... В этом деле мы разбираемся пока. А прибор будет переправлен на полигоны в составе особой группы бесстрашных.

– Ну, этого следовало ожидать, если это действительно тот самый прибор, который вызывает агрессию, его опасно изучать в городе. Когда мы выезжаем? – я уже мысленно потирала ладошки в предвкушении новой вылазки.

– Ты… вот что. – Виноватый и почти извиняющийся тон брата мне не понравился. Ничуть. Сердечко екнуло даже быстрее, чем разум смог проанализировать то, что я услышала. – Эрик отстранил тебя от этого дела, Люс. Ты с нами не едешь…

Эрик

Все разошлись, голографические экраны погасли, звенящая тишина опустилась на меня и придавила так, что заболела голова. Это никогда не кончится, хотя, казалось бы… Ушли все, осталась только Эшли, которая, сложив руки на груди, пристально рассматривала мой затылок, явно несогласная с моими действиями, но прожитые вместе годы заставляют ее молчать и ждать, когда мне надоест эта игра.

– Что? – спрашиваю я, оборачиваясь и разглядывая недовольное лицо жены. Мне это странно, но кажется, что она совсем не изменилась за эти годы, будто время для нее остановилось. Будто не было этих тридцати с лишним лет, войны, пятерых, взрослых уже детей… Будто мы стоим возле Ямы, и она смотрит на меня также, как тогда и вот-вот сейчас скажет: «Мне на твою нежность здоровья не хватит…»*

– Зачем ты с ней так? – непривычно тихо говорит Эшли и едва заметно качает головой. – Ты же не можешь не понимать, что рано или поздно настанет время, когда она будет жить так, как сочтет нужным. Это ведь она достала и вытащила этот прибор оттуда и несправедливо теперь отстранять ее от этого задания…

– А тебе не кажется, что она и так уже рискнула жизнью и теперь надо бы и мужикам все-таки что-то сделать?! Или она, как и наши сыновья, должна все дыры и бреши теперь закрывать и вечно соваться в самое пекло?

– Ты все равно ее не удержишь, – все так же тихо и упрямо пытается достучаться до меня Эшли. И самое интересное, что умом, трезвым и расчетливым, я понимаю, что она права. Но что-то не дает мне прислушаться к разуму в этом вопросе. Больше всего на свете мне хотелось бы уберечь дочь от всего, от всего вообще, я даже готов был бы смириться, если бы она перешла в другую фракцию! Она… не должна рисковать собой, своей жизнью! Только не она…

Проверив и проанализировав аппарат, посоветовавшись с лидерами пяти фракций и выслушав отчет Дина Финна, мы решили, что исследовать его в городе будет слишком опасно, во избежание вспышки агрессии в штаб-квартире Эрудиции, а после и во всем городе. Конечно, мы будем продолжать обследовать районы, возможно, прибор этот не один в городе, но решение изучать это устройство на закрытом полигоне было принято единогласно. Алекс, пребывающий сейчас на западном рубеже, вспомнил, как около десяти лет назад, при операции по поимке Райна, они поверглись похожему воздействию, но тогда никакого аппарата они не нашли. Тогда вся группа ополчилась и напала на Алексис, а в крови ребят потом нашли токсин.** Теперь вот такая же штука попала и в наш город…

Я приказал Ричарду организовать несколько отрядов для переправки устройства на полигон. При этом решил исключить Лусию из операции, что и стало причиной нашего с женой разговора.

– Я все понимаю, – стараясь не дышать слишком часто и держать себя в руках, чтобы не сорваться на крик, выговаривает мне жена, – ты волнуешься за дочь, ты хочешь уберечь ее, ты ограждаешь ее от опасностей. Ты вмешиваешься в ее личную жизнь и не даешь ей быть бесстрашной… Это я могу понять. Но исключить ее из отряда по транспортировке... извини, мне это недоступно. Может, у тебя есть какой-то план? Или ты решил окончательно настроить против себя дочь?

Мне нечего на это сказать, потому что я знаю, Эшли права. Иногда мне хочется, чтобы время остановилось и перестало лететь вперед со столь бешеной скоростью, но я понимаю, это невозможно. Есть вещи, на которые мы не можем повлиять, как бы этого ни хотелось. Отчетливо, будто это было только вчера, помню, как взяв впервые на руки дочь, я ощутил с ней связь, незаметную, но такую прочную, будто ее можно было пощупать руками. Заглянул в ее голубые обволакивающие глаза и мне захотелось никогда в жизни не спускать ее с рук.

Она была такая крошечная, но уже смогла улыбнуться мне, хотя, как потом выяснилось, все двухмесячные дети умеют уже улыбаться. Я увидел свою дочь спустя два месяца после ее рождения, потому что по идее не должен был выжить в той бойне, в которую мы попали, возвращаясь из рейда. Эшли говорила, что Люси затаилась на время, в ту самую минуту, когда смертельный осколок поразил мою грудь, и пока я не стабилизировался, она не родилась.

Так было почти все ее детство, она всегда знала и чувствовала меня, питала мои силы, даже если я не хотел признаваться и не отдавал себе отчета в этом. Люси, до определенного времени, была незаурядным ребенком, и Эшли только подтвердила мои догадки, когда сказала мне, что дочь умеет читать мысли и может общаться с людьми на расстоянии. И чтобы там ни говорили, а я уверен, это она вытащила Вика из комы. Но я понял это слишком поздно.