Текст книги "В прятки с отчаянием (СИ)"

Автор книги: Ежик в колючках

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 56 страниц)

Сердце в груди обмирает, но не от желания, скорее от растерянности, потому что его лицо с блестящими глазами, следящими за реакцией на прикосновение рук, гуляющих по спине и сильно сжимающие бедра, будто желая подчинить, оно так близко и, кажется, мне сейчас слишком самодовольным. Джай не спрашивает, хочу ли я этого, не предоставляя выбора своей настойчивостью, а без промедления прихватывает мои губы своими, властно, напористо сминая, втягивая и слегка прикусывая. Прикосновения его теплые, влажные, с нотками нежности, как и раньше, но это совершенно другая нежность, с помощью которой он просто берет желаемое, требуя отклика на ласку, покоряя. Настырность смешанная с наслаждением. И мне это нравилось.

Раньше нравилось, пока… Пока что? Пока я не узнала, что может быть по-другому? Пока не ощутила полностью, что легкие касания губ могут не только откровенно забирать, но и дарить обескураживающую мягкость, томительно впитывая в себя каждое мгновение, пробуя так осторожно, почти отчаянно, внимательно… И вот теперь при одной только мысли о том, что я четко осознаю ту тонкую грань, за которой начинается призрачное ощущение использования, сознание замирало от слепой паники, как будто меня пытаются принудить к тому, отчего противится все мое существо. Или я так отвыкла от Джая?

– Джай, не надо, стой, – я упираюсь ладонями в раскаченную грудь мужчины, отстраняясь и разрывая поцелуй.

– Люс, что-то случилось? – тихо спрашивает он, накрывая своей рукой, когда я прижимаюсь лбом в крепкое, родное плечо, пряча глаза.

Внутри меня заворочалась горечь и чувство неправильности происходящего, потому что мне показалось, что это не те прикосновения, которые я так желала. И губы не те, и вкус их, и руки, блуждающие все откровеннее, старающиеся пробраться под одежду. И мужчина не тот. Не он… Да что же это со мной? Разве я его не… люблю? Нам с Джаем комфортно вместе. Удобно, просто и плевать, что порой он выбешивает до невозможности. Я знаю, что от него можно ждать и без чтения мыслеформ, в какую сторону взбрыкнет его характер и даже обидные вещи – они все уже предсказуемые и понятные.

– Ничего, а почему ты спрашиваешь? – пальцы перебирают мои волосы, но Гилмор смотрит подозрительно, словно понял мои мысли и сомнения. Конечно, понял и не скрывает своего негодования. Даже подозревает, что все дело в Ризе. И ведь прав на самом деле, ой как прав.

– Ты отворачиваешься и как-то… все не так... Ты так сильно обиделась из-за своего чужака? – с досадой интересуется Гилмор, на удивление, не предпринимая никаких попыток настоять, довольствуясь вполне невинными объятиями, просто гладя ладонью по спине. А я не могу понять, что происходит со мной. Он мне дорог, я точно знаю, и просто обнимать вот так его мне нравится, и укладываться щекой на широкую грудь, слушая дыхание и считая такты сердца. Но вот нахальство его…

От осознания собственной глупости и того, что, наверное, не любовь это – обычная привязанность, симпатия, потому что он был первый и единственный, я чуть глухо не застонала. Хотелось спрятаться, исчезнуть, забиться в темный угол. Да и что у нас было – встречались, расстались… Ну переспали, ко взаимному удовольствию. Да, в какой-то степени он меня использует, впрочем, как и я его. Но нужны ли мне и дальше такие подобия отношений? Ведь с Ризом я почувствовала что-то новое, неизведанное, что раньше не чувствовала ни с кем.

Сердце раздирали одновременно стыд, боль, досада и отчаянье. Как быть теперь? Как? С чувствами своими, распиравшими душу, с воспоминаниями о другом мужчине, с пониманием, что забыть его не могу и также не могу быть с ним. Риз совершенно другой, особенный, не похожий ни на кого, потому и страшно ему довериться, вдруг он не тот, за кого себя выдает или кем я его для себя могу посчитать, ведь мужчина мне не открывается, и прочитать его я не могу. Вдруг я ошибаюсь, и все не так, как кажется на первый взгляд, и куда нас это ведет, не ясно. Всё непросто, с какой стороны ни посмотри. Но виновата я сама – запуталась по рукам и ногам в собственном клубке сомнений, да так прочно, что не могу отыскать концов. Хочется рубануть по этому узлу к чертовой матери, и все – будь что будет. Чувствую себя распоследней дурой… Похоже, это ощущение со мной теперь надолго…

– Да ну, причем тут это, нашел к чему привязаться… просто… все навалилось сразу, атаки, трупы эти и вообще… А давай не будем об этом? Хочется хоть на пару часов забыть о проблемах.

– Для этого мы сюда и пришли, – Джай прищурился и подцепив пальцами подбородок, поднял мое лицо к себе. – А я и пытаюсь сделать все, для того, чтобы отвлечь тебя от тяжелых мыслей, – он расплывается в лукавой улыбке, и я не могу не улыбаться ему в ответ. – Ну же, детка, поцелуй меня...

Он тянется ко мне, а я изо всех сил стараюсь выбросить из головы аромат леса, бодрящую свежесть речной воды на коже, терпкий запах травы и сильное мужское плечо, в которое мне так нравилось утыкаться во время ночной прохлады... Как теперь жить с этим дальше, как вернуться в обычную колею, если все это было! Были надежные руки, притягивающие меня к себе, мягкие губы, пленяющие и твердые, одновременно дарящие столько нежности, что перехватывало дыхание. Как забыть обволакивающее томное золото, ласково окутывающее, кружа голову. И как теперь заставить себя снова поверить, что губы целующие меня сейчас, родные и самые необходимые...

– Да что с тобой, Люс! – отстранившись, вспыхивает Джай. – Ты устала или просто не в настроении?

– Я, вообще-то, голодная, ясно? И, если я не ошибаюсь, ты обещал мне ужин!

– Сейчас всё будет, – с готовностью поднялся бесстрашный и расплылся в очаровательной улыбке, делающей симпатичное лицо еще более привлекательным, превращаясь в милого растрепу, забывающего порой о расческе и ножницах. Потер ладонью лоб. – Надеюсь, вкусы у тебя не изменились? Небось, что-то сладкое хочешь? – вот знает же, как облупленную. И чего это у меня изменилось, интересно, на что это он намекает, умник?

– Сладкое, чипсы, газировку, – стала я перечислять, загибая пальчики. – Только ты недолго, а то весь фильм пропустишь.

Смешно фыркает, давая таким образом понять, что плевал он на этот фильм. Не умеет он долго унывать.

– Я мигом, любимая, не скучай, – короткий хохоток, и мужчина исчезает с крыши, ловко перебравшись на железную лестницу, ведущую вниз, оставив меня одну. Нет, он совершенно неисправим!

Вокруг неторопливо шелестит летний ветерок, становится немного прохладно, а еще темно. Я не боюсь темноты, но сейчас появилось какое-то неуютное ощущение, что я непроизвольно оглядываюсь по сторонам. Наверное, я отвыкла от одиночества за время, проведенное с Ризом за стеной, но гоню эти мысли прочь, подавляя их кучей правильных и верных убеждений, диктуемых рассудком. Почему мне так плохо? Без него плохо… Даже дышится по-другому. Черт подери, а вдруг, я правда в него влюбилась… Такое ведь может быть? Могла ли детская связь, дружба, привязанность – перерасти во что-то большее, всего за пару недель? Или же это все оттого, что мне дико приятна симпатия Риза? Особенно, после поцелуя…

Он сдержанный, рассудительный, умеющий держать себя в руках. Совсем не такой, как Джай – небо и земля. Даже идеалист и романтик, что для меня как-то не привычно. Никогда не наложит лапы на желаемое, если та, которая ему нравится, не ответит взаимностью, скорее, будет держать все в себе, не давая и намека на то, что у него творится в душе на самом деле. Интересно, как долго он выдержит? А как долго выдержу я? Все чаще и чаще я ловлю себя на предательской мысли, что очень хочу вернуться за стену, хотя бы на одну ночь. Просто сидеть у костра, поджав ноги и тихо переговариваться, подшучивать над ним беззлобно и видеть как меняется лицо Риза от переизбытка эмоций. Отнимать у него самые лакомые кусочки, перемазавшись до ушей, а потом отмываться холодной водой, набирая ее в пригоршни, окатывать его брызгами и смотреть, как он смеется. Или лазить по деревьям.

Я помню, как он насыпал мне в ладони землянику и, Боже ты мой, она мне казалась слаще и вкуснее всего, что я только когда-либо пробовала. А еще принес охапку цветов, конечно, тогда чтобы вылечить и подколоть, а я разозлилась… Откуда ему было знать, что редко кто из бесстрашных придерживается всяких церемонных ухаживаний и прогулочек за ручку под луной, а цветами меня никто не баловал… А это, оказывается, приятно! А засыпая рядом, мы смотрели на темное небо с россыпью крупных, серебряных звезд, вот таких, как сейчас. Таких, как он посылал мне в образах…

«Думаю о тебе», – внезапно доносится до меня знакомый, мягкий голос. Я вздрагиваю, сердце сжимается и бьется оглушительно, а рассудок никак не хочет мириться с эмоциями.

«А я о тебе…» – и отчаянье, надежда и тоска снова прочно обосновались в душе.

Вы оба такие разные… но похожи в своих желаниях… Джай хочет, чтобы я была с ним. Ты хочешь быть со мной. И вот что мне делать с вами обоими? Определенно, правильнее было бы в первую очередь решить, чего я хочу сама. Вот только это оказалось непросто.

Когда прошло минут пятнадцать, а Гилмор так и не вернулся, я забеспокоилась – мало ли, по ночам какой только шушеры не трется, он мог вляпаться или сцепиться с кем-то – и направилась к краю крыши, в надежде его отыскать, но безрезультатно, внизу полно народу. А коммуникатор свой я оставила в комнате вместе с формой. Сердце болезненно заколотилось в груди. Какой же я стала трусихой, аж самой противно. Салют нервы! Обшарив от скуки всю крышу вдоль и поперек, я забралась на парапет и разглядывала погруженные в умиротворенную темноту окрестности города, а беспокойство все нарастало. За спиной экран засветился яркой вспышкой, слегка освещая ближние подходы к зданиям, и вот тогда-то я и увидела то, что приковало мое внимание.

Саунд: Really Slow Motion – Elite Force

В подворотне, между домами, сгорбленная фигура низко нависала над лежавшим ничком человеком. И тут у меня чуть сердце из груди не выскочило: наверное, он почувствовал мой взгляд, задрал голову вверх и посмотрел на меня. Лицо скрыто за надвинутым, чуть ли не до подбородка капюшоном, но отчего-то мне казалось, что в его взгляде было снисхождение и мертвая пустота, таящая где-то в глубине зрачков. Это он! Убийца. Мои пальцы машинально шарят по ремню джинс, и я, чертыхаясь, сплевываю – боевое оружие вне патруля носить запрещено, только с нейростимуляторами, вместо травматики. Но толку-то от них на таком расстоянии немного. Коммуникатора нет, подмогу не вызовешь… или…

«Риз! Риз, ты меня слышишь? Ответь мне, пожалуйста, ответь, Риз…»

«Люси, я слышу тебя. Что случилось? У тебя все в порядке?»

«Нет, тут убийца, я его вижу. Риз, он здесь, рядом с кинотеатром, в подворотне… Он… он схватил кого-то. И он меня заметил… Мне нужно вызвать бесстрашных, а коммуникатора нет. Помоги мне, найди кого-нибудь, чтобы направили сюда патруль. Скорее, Риз…»

«Я понял тебя, Люси, сейчас… Будь осторожна!»

Не отводя глаз от выпрямляющегося во весь свой высокий рост силуэта в черном, я медленно вытаскиваю пистолет, подбираясь к краю, но лестница ведущая вниз с другой стороны. Придется прыгать. Ну, где же Гилмор! А вдруг тот человек еще жив? Ведь этот живодер их не убивает сразу, а оставляет истекать кровью… Fuck! Резкий взмах руки, блеснуло лезвие, и нагнетенная тишина сменилась чуть слышным булькающим хрипом. Все было проделано хладнокровно, быстро и равнодушно. И я с ужасом поняла, что все плывет перед глазами. Дышать стало нечем, по телу высыпал холодный пот. Опоздала… И я услышала его мыслеформы: сокрушается, что не успел дописать послание, сволочь.

«Поиграем! Сможешь меня догнать?»

Играть любишь, паскуда… Дай только до тебя добраться! Оружие уже снято с предохранителя, прицеливаюсь и выпускаю в него несколько зарядов подряд. Он заметно вздрагивает от первого попадания, как с непривычки, а потом, глянув в то место, куда попали нейропатроны, резко выдергивает их из себя. Посмотрев в мою сторону, медленно поднимая голову, разворачивается неспешно, и, словно прогуливаясь, отправляется вдоль улочки, не обращая внимания на мои жалкие попытки его остановить.

– Люс, ты чего там? – от оклика вернувшегося Джая я чуть не подпрыгнула.

– Гилмор, где тебя черти носят! Скорее, наш маньяк объявился, – зашипела я, показывая рукой вниз, на мертвое тело и отдаляющуюся фигуру. – На заряды не реагирует, будто и не чувствует их. Бегом!

Вот за что я его люблю – Джай умеет в критические моменты трезво оценивать обстановку. Секунда, и он уже рядом, отшвырнув предназначающиеся мне вкусняшки, а в следующее мгновение, бесстрашный, разбежавшись, легко перемахивает на соседнюю крышу.

– Люси, проверь пострадавшего, а я за ним. Ах ты, еб*нный ублюдок, стоять!

Да только я знала, что тот человек уже мертв и помочь ему никто не в состоянии, поэтому перемахнула следом за Гилмором, бросаясь в погоню. Разбег, прыжок, бег… быстро мелькающий силуэт в слабо освещенной подворотне, дребезжащие перекладины на парапетах, ободранные о сварочные швы ладони… Бег. Следующее здание выше, надо карабкаться – так быстро я еще никогда не забиралась по пожарной лестнице. Она вся ржавая, но крепкая, хоть и шатается подо мной, дребезжит. Оглядываюсь, нет, пока вижу ублюдка, а он будто... выжидает чего-то, может... заманивает?

– Джай, он стоит и ждет нас, бл*дь, может это ловушка?

– Догоним – спросим! – все, Гилмор уже вошел в раж погони, теперь его ничто не остановит. Вот и следующее здание.

Настил крыши отбивается от подошв легких ботинок, хорошо что не додумалась влезть сегодня в свои любимые берцы, а нацепила кроссовки, в них проще... Сорванное дыхание. Прыжок, доля секунды в невесомости, следующая крыша... Как хорошо, что мы знаем этот район, что тут все места пройдены многократно и не нужно тратить время на поиск маршрута. Разбег, пальцы хватаются на очередной выступ, едва не сорвавшись... Черт, не люблю я эти забеги по верхотуре, черт, черт, черт...

– Люси, заходи справа! Он уходит!

Стоящие близ друг друга линией здания заканчиваются и все, что происходит на открытой площадке дальше, нам видно как на ладони. Несколько полуразрушенных многоэтажек, где можно затеряться. Уходит… Потеряем. Какая-то внезапно наплывающая глухота, сердце вот-вот выпрыгнет из горла и капли пота по лопаткам. Я выпускаю ему вслед оставшиеся патроны, пока Джай чуть ли не слетает по лестнице кубарем, а высокий силуэт, удирающий во все лопатки, уверенно перепрыгивал препятствия не хуже бесстрашных и, с легкостью подтянувшись в один из пустых оконных проемов, влез внутрь здания.

– Зачем ему понадобилось это здание? – крикнула я, стараясь быстрее преодолеть лестницу и не свернуть себе шею при крутом спуске.

– Там зип наверху, который протянут за рельсы, а дальше территория Искренности. Люс, оставайся внизу, попробуй обойти его.

Легко сказать «обойти» особенно, если стальной трос спуска длиной с километр. Но ему же еще придется долго подниматься на крышу. Надо бы поторопиться, иначе улизнет. Наверное, я никогда еще так не бегала! С грехом пополам удается добраться до железной дороги, но на пути к соседнему кварталу – куча разрушенных подчистую домов. Пожалуй, мой единственный вариант, прорываться напрямик. Уже поравнявшись с покосившимися обломками, до моего слуха донеслись тихие звуки беспорядочной пальбы, болезненно отдающиеся по всем нервам. Скорее всего, Джай пытается его придержать, давая мне время, но толку от этих патронов нет.

Верчу головой, ища протянутый трос – и ни черта не видно, зато по скрежету металла стало понятно, что кто-то спускается. Граница Искренности уже в нескольких десятках метров, а там снова подворотни. Адреналин в крови зашкаливает, пот заливает глаза, но я несусь, не разбирая дороги, когда вновь послышался скрежет металла и матершина Гилмора, совсем рядом. Они приземлились на крышу. Неужели я успела? Убийца где-то тут, и я слышу его мысли.

Мне бы хоть узнать, что он задумал и кто такой. Кто? Кто этот недочеловек? Но не планов своих, ни тем более досье он не пожелал предоставить, а думал только о том, что в конце улицы сможет от нас уйти. Что там в конце… да ничего примечательного, обычный район, как и десятки других. Главное, не сбиться с его мыслеформ, не потерять, тогда никуда он не денется, голубчик. Направо, налево, прямо и снова налево… Две бегущие тени мелькали чуть впереди, на фоне звездного неба. Улочки, подворотни безлюдные и темные, как нескончаемые лабиринты. Ни одного нормального фонаря, ни вывески не горит. Здесь отовсюду веяло ночной прохладой, и каждый мой шаг отражался гулким эхом среди высоких, бетонных коробок зданий. Скоро, гораздо скорее, чем мне хотелось бы, начинает колоть в боку, а ноги наливаются свинцом. Легкие с жадностью требуют воздуха.

На окраине района он скатился вниз, ныряя в очередной переулок, Гилмор приземлился следом, почти нагоняя в тот самый момент, когда я влетела в узкий проход, прямо за ними, но мужик завернул за угол, а я заорала, не помня себя от догадки:

– Он выстрелит, уходи! В сторону!

«Догадливая сука…» – в этих словах звучало какое-то странное то ли предвкушение, то ли удовлетворение. А я поняла, что у него тоже нет боевых, но есть парализатор, и если он сейчас нас подстрелит, то ничего ему уже не помешает распотрошить в свое удовольствие двух бесстрашных.

Словно издалека послышался приглушенный хлопок, рассыпавшись эхом в воздухе, бегущий впереди Гилмор вместо того, чтобы отскочить с линии огня, резко разворачивается, рывком сгребая меня в охапку, и закрывает собой. Тело его вздрогнуло, еще раз, хлопок, еще, я в ужасе распахнула глаза, чувствуя как вокруг меня сжимаются руки Джая, подобно стальной хватке. Он скрипнул зубами, поморщился от боли, а потом его руки расцепились и непроизвольно обвисли, деревенея, и мужчина стал медленно заваливаться на землю. Ухватив его за талию, чтобы смягчить падение, я неловко пошатнулась под тяжестью веса, а в груди запекло от горечи, смешанной со злобой. Упустили. Ушел, ублюдок, я его больше не слышу. Нужно попытаться найти его по мыслеформам, но и Джая оставлять нельзя: вдруг убийца просто обойдет и вернется?

Рухнув прямо на асфальт, как подкошенные, стискиваю руками твердые, как камень, плечища Джая, пытаясь удобнее устроить его голову на своих коленях. Глаза у него мутные, повлажневшие, губы побелели и черты лица застыли как неживые.

– Все хорошо, не бойся, это парализатор. Потерпи, скоро пройдет, потерпи, мой хороший, – зашептала я, поглаживая его по растрепанной голове. Ужас от того, что он сейчас ощущает такую беспомощность, растерянность и боль, тошнотворным спазмом скрутил желудок в узел.

Это невозможно страшно, остаться в полнейшем бессилии пошевелиться, даже без возможности толком моргнуть. О, боже… Ком в горле окончательно перехватил дыхание, когда он перевел на меня потерянный, полный отчаяния взгляд. Только за один этот, ранее никогда не виденный ни при каких обстоятельствах, взгляд такого самодовольного, безрассудного, жизнерадостного и храброго бесстрашного, который в очередной раз бросился закрывать меня собой, я готова убить.

– Послушай меня, Джай, – обхватив его лицо ладонями и с силой растирая покрытые щетиной щеки, чтобы он смог почувствовать прикосновение, зашептала я, – нужно просто подождать, это обратимо, слышишь! Это парализатор, скоро все пройдет и ты снова будешь чувствовать. Успокойся, пожалуйста… Просто вдыхай и выдыхай. Ради меня. Я же сейчас расплачусь, потому что тебе больно… – захотелось завыть от этого раздирающего ощущения отчаяния, передавшегося мне от Джая и по щекам уже текли крупные слёзы. Кажется, он только сейчас начинает осознавать, что стряслось. – Все хорошо. У тебя коммуникатор с собой есть?

И чтобы хоть на минуту утихомирить пляшущие нервы и дрожащие пальцы, я стала быстро обхлопывать карманы его жилета. Да срань господня, коммуникатор! Пальцы жмут на кнопки, холод асфальта медленно пополз под одежду. Нужно понять, где мы находимся… Совладав с голосом, связываюсь со штаб-квартирой, один из патрулей, благодаря Ризу, уже возле кинотеатра. Еще один отправили к нам, остается только ждать.

* *

– Он чуть не ушел от Гилмора по крышам, Эл! – негодую я, топая от отчаяния ногами, пока прибывшие бесстрашные затаскивают в подогнанный Вином драгстер Джая, буквально сходящего с ума, чередующего про себя проклятья вперемешку с матом, пытающегося хоть как-то вернуть власть над своим негнущимся, застывшем телом. Ему безумно тяжело, но сейчас его отвезут во фракцию и отправят в лазарет, пока действие от нескольких доз парализатора не закончится. – От Гилмора, понимаешь? Да его же сам черт по крышам хрен обгонит! А убийца смог. У него хорошая физическая подготовка, возможно, он бывший бесстрашный…

– Я понял тебя, Люси, успокойся уже, не кричи, – успокаивает меня Итон. – Убийца мог быть и под допингом, отсюда и выносливость. Ты можешь его описать?

– Высокий, здоровенный, комплекция – как у Винсента, – зачастила я, чуть ли не захлебываясь словами, боясь что-то упустить. – Лица не видела, он был в капюшоне и одет во все черное. Двигается с легкостью, быстрый, хорошо обращается с ножом. Стреляет метко. Из-за угла отправил все патроны аккурат между лопаток Джая. Как сердце у него еще не остановилось, не знаю даже. Судя по тому, как он уверенно передвигался – отлично знает город, расположение зипов и все проходные подворотни. И наши нейростимуляторы ему, как слону дробина. Почему он искал себе жертву в центре, если раньше охотился только в районе безфракционников? Вы еще не узнали, кто убитый? Дружинник?

– Совесть поимей, я тебе что, ясновидящий? – возмутился Элиас. – Вызовем кого-нибудь из народников на опознание и узнаем. Ребята там работают, разберутся. Может, он тактику сменил, ведь дружины усилили и стали тщательнее патрулировать свой район, а может именно за тем парнем следил. Еще, как вариант, специально в центр поперся, да еще в многолюдное место, чтобы население запаниковало.

– Логично, – бурчу я, и все равно мне кажется, что мы упускаем нечто важное.

– Логично ей, – передразнил Итон, скребя пальцами заросший подбородок и строго на меня посматривая. – Ну, вот почему, у тебя все через задницу, а? Ответь мне, Люс! Я уж молчу про твою диверсию с прибором, но ты даже в кино сходить по-человечески не можешь! Какого хрена ты, вообще, без боевого оружия за ним поперлась? Повезло еще, что патруль сюда направили.

– А что мне нужно было делать, пожелать ему приятного вечера и спокойно удалиться?

– Да нет, конечно, – сбавил он воспитательные обороты, прекрасно понимая, что другого выбора не было. – А если б он не ушел, и тебя бы тоже подстрелил? Что бы ты делала?

– Чего-чего… без мочки бы уже валялась, наверное, – прошипела я себе под нос.

– Мочки? – удивляясь, переспросил Эл.

– Он всем своим жертвам отрезает мочку уха, ломает палец и в рот запихивает по пятьсот кредитов. А ты что, не в курсе? Я потихоньку в архивах наших копаюсь, но пока ничего подходящего не нашла.

– Хм, – и задумался. Подозрительно как-то! – Ладно, хватит болтать, давай, марш в драгстер и во фракцию, а мы пойдем, осмотримся. Может, хоть какие-то следы найдем.

– Нет! Я с вами пойду, – заотбивалась во мне анархистка против ссылки. – В конце концов, я его видела и если случайно наткнемся – то могу и узнать.

Эл только закатил глаза и силком затолкал меня в драгстер, негодуя, почему отец не приказал посадить неугомонную дочь под домашний арест. Как это почему, я волшебные слова знаю. Понимать же надо! Я плюхаюсь рядом с лежавшим со страдальческой сиротской рожицей Гилмором. Мда, такого насыщенного свидания у меня еще никогда не было!

====== «Глава 17» Ревность ======

Дей

– Хлоя, куда ты меня ведешь? – недоуменно спрашиваю я у девушки, когда помещения вокруг стали совсем гулкими и совершенно безлюдными. – Такое ощущение, что ты меня хочешь грохнуть где-нибудь в укромном местечке!

– Я что похожа на серийного убийцу? – кокетливо косится на меня бесстрашная. – Не боись, мы уже почти пришли!

Она толкает неприметную дверь, и мы оказываемся… в пустом огромном пространстве, разделенном бетонными столбами.

– Ну и где же вечеринка? – ухмыляюсь я. – Никто не пришел?

– Какой ты торопливый, оказывается. Нет, мы всего лишь на подходе! – девушка останавливается возле еще одних дверей, которые через непродолжительное время разъехались в разные стороны. – Прошу, мистер, карета подана.

Лифт стремительно взмывает вверх, а Хлоя смотрит на меня выжидательно, будто ждет чего-то.

– Говорят, что лифты обладают магией притяжения, и все, кто находится внутри, поддаются ей… – тихонько сказала она, а у меня только одна мысль, интересно, сколько нам ехать и зря я, вообще, согласился на это все. Командир Тревис не погладит по головке за самоволку, а то, что наша группа меня выдаст, у меня сомнений не было.

Я не стал ничего отвечать, погрузившись в мысли о том, что Бесстрашие открывается мне совсем не с тех сторон, которые я привык наблюдать со станции. Мне виделось в духе Бесстрашия прежде всего – это дружба, верность, преданность, но теперь становится понятно, что у всего есть обратная сторона медали. Как и везде.

– Мы приехали, – суховато оповестила меня Хлоя, ведь она ожидала от меня, скорее всего, чего-то большего. Я дежурно улыбнулся ей, двери лифта распахнулись и мы оказались в тесной комнате, но звуки вечеринки были уже явственно слышны. – Пошли, нам туда, наверх!

Здесь то и дело шныряли парочки, группа парней курила и материлась, обсуждая какие-то соревнования, а Хлоя тянет меня на лестницу, поднявшись по которой мы очутились в прямом смысле в центре событий.

На крыше было огромное количество народу, да и сама площадка выглядела немаленькой. Ощущение, что это несколько строений, соединенных общим настилом, огороженным довольно высокими перилами. При том что из Ямы мы не выходили, значит, этот навес находится прямо над штаб-квартирой.

– Вот это круто! – вырвалось у меня, когда я окинул взглядом окрестности. Настолько хватало глаз были видны невысокие постройки, а дальше открывался вид на центр Чикаго, с его отстроенными и разрушенными небоскрёбами, а если посмотреть чуть вправо, то сквозь сумрак, чуть подсвеченный полной луной, в отдалении видны очертания стены…

– Да, виды красивые тут. Пойдем, Риз! – тянет меня в толпу девушка, а я уже в который раз подумал, что зря я согласился, когда заметил среди прочих Бермана. Он прихлебывал из бутылки, жестикулируя, и громко смеялся, а заметив меня, махнул мне рукой. – Вот видишь, а ты боялся. Вся ваша группа тоже тут, так что они тебя не выдадут.

Действительно, я заметил девиц из «Дзеты», Арчи, который бросал в нашу сторону хмурые взгляды, но не делал попыток снова меня спровоцировать, во всяком случае, пока. На возвышение запрыгнул парнишка с жутко растрепанной шевелюрой, почесал затылок и поднес ко рту микрофон.

– Сегодня мы… – усилитель взвизгнул и все синхронно обернулись на звук. – Так, ну что у нас опять проблемы… нет? Все отлично! Сегодня мы собрались, чтобы поздравить нашу самую обаятельную, замечательную и во всех смыслах прекрасную… Хлою Кеннет! – он показал рукой на бесстрашную и прожектор осветил ее с ног до головы. Все захлопали, а я почувствовал себя идиотом, ну как я мог не понять, что день рождения именно у нее?!

– Геб, спой что-нибудь забористое! – крикнула девушка, и все бесстрашные завопили следом, подбрасывая кулаки вверх и наперебой выкрикивая пожелания того, что они хотели бы услышать.

Саунд: Three Days Grase – Are You Ready

– Отчего не сказала мне? – лукаво улыбаясь, спрашиваю я девушку, стараясь перекричать первые аккорды музыки.

– Подумала, что так будет забавнее, – наклонилась она ко мне, говоря прямо на ухо. – Ну вот, теперь ты знаешь.

– А у меня даже подарка никакого нет…

– Пригласи меня на танец, будет мне подарок, – Хлоя улыбнулась так смущенно и незатейливо, что я опять почувствовал себя последним ублюдком. Какого хрена я морочу голову девушке, если… люблю совсем другую? Честнее было бы сказать ей об этом сразу, но… отчего-то именно сейчас мне не хотелось этого делать. – Ладно, я пойду поздравления принимать, а ты не скучай!

Я проводил взглядом ее стройную фигуру в черном блестящем платье. Сегодня она сделала прическу, волосы так же, как и всегда, забраны, но кажутся растрепанными, и ей это очень идет. Усмехнувшись, я взял со стола желтоватый напиток, напоминающий виноградный сок.

– Риз, выброси это девчачье питье и давай к нам, я тебя пивом угощу! – шлепает меня по спине Берман. – Не все же тебе с нами драться, пошли, с мужиками познакомлю!

Бесстрашный сует мне в руки бутылку, тащит в сторону от парапета, туда, где кучкуются остальные парни. Мужчина часто ухмыляется и хлопает меня по плечу, но из его мыслей я знаю, что он несколько лет назад потерял жену во время совершенно мирного патрулирования улиц. Она погналась за парнем, который вырвал сумку у гражданской и сорвалась с крыши, неудачно перепрыгнув. Глупая, нелепая смерть, но очень в духе бесстрашия. С тех пор Берман мечтает перебраться к штурмовикам и уехать из города, но его квалификация не позволяет. Теперь он очень надеется получить новое звание и убраться отсюда уже поскорее.

Парни, оказывается, уже знают обо мне и моих достижениях, поэтому одобрительно пожимают мне руку, расспрашивают о том, как мы выживаем за стеной и, замечая, что я не очень-то хочу об этом говорить, переключаются на другое, вовлекая меня в свои разговоры. Спустя не очень продолжительное время я сам не заметил, как мы уже толкались и спорили о чем-то, я даже и не скажу, о чем. Музыка, странная, забористая, вливалась в уши, будоражила кровь, заставляя губы против воли растягиваться в улыбке. Парни, чуть подвыпив, стали пихать друг друга, показывая на возвышение, куда повыскакивали девицы и стали прыгать, подпевая солисту группы, которого звали Гэб, и он был в составе отряда Лусии на выездах и в патруле.

Берман в очередной раз хлопнул меня по плечу и показал куда-то в сторону.

– Пойдем, покурим. Разговор к тебе есть.

Мы отошли от группы бесстрашных, а Берман прикурил, щуря один глаз от дыма, и сразу же сильно затянулся, выпуская дым тонкой струйкой и пристально меня разглядывая.

– Ты не так прост, как кажешься, парень, – говорит он, кивая в такт своим словам. – Есть в тебе какая-то… хрень.

– Я просто одиночка. Привык быть один. – Еще не время себя выдавать. Лучше, если они будут думать, что я кочевник, а не безупречный. Мы стоим с ним у самого парапета, а ветер обдувает немного, тут наверху воздух чувствуется совсем по-другому.